Солнечный зайчик

  Из глубины зеркала на неё смотрела печальная старуха. Всклокоченный седой ёжик волос. Брови одна чуть выше другой. На той, что пониже, виднелся чуть заметный рубец. Отметина прожитой жизни. Взгляд усталый и пустой. Внутри, на самом донышке, затаился вопрос, старая боль. Почему? Как? Неужели это всё? И больше не будет ничего, кроме этой комнатки-пенала с убогой обстановкой? Тёмные круги под глазами, обвислые пергаментные щёки, опущенные уголки губ, дряблая тонкая шея в вырезе ночной рубашки в цветочек под халатом...
  Сегодня выдался ясный день. Такая редкость в Германии. Солнечный зайчик свободно хозяйничал в комнате. Перебегал по стене, отражался в стёклах фотографий в разномастных рамках. Женщина заметила его и, оторвавшись от бессмысленного созерцания себя в зеркале, осторожно встала, опираясь на клюшку. Медленно пошла, следя за лучиком, разглядывая фотографии подслеповатыми глазами. Вот она — молодая, с годовалым сынишкой, на клетчатом одеяле, разостланном на траве в парке. А это их свадебное фото с покойным мужем, она в кремовом платье, с букетом гербер и роз, перевязанных шёлковой ленточкой. С тоской взглянула на фотографию сына — высокого статного блондина в ладно сшитом костюме, с женой, пучеглазенькой брюнеткой, и внуками-погодками в рубашечках и галстуках-бабочках. Солнечный блик тем временем перекинулся на спинку хромированной казённой кровати, пробежал по ручкам инвалидной коляски, задержался в уголке комнаты, где на тумбочке стояла иконка Божией Матери. Посверкал огоньками на окладе.
  Женщина, ковыляя, подошла, перекрестилась, что-то прошептала сухими губами. Почти рухнула на сиденье стула рядом. Отдышалась, прислонила клюшку к столу, но та, проклятая, проехав по гладкому его боку, с грохотом упала на грязно-жёлтый линолеум. Лицо её скукожилось в беззвучном плаче. Она уронила голову на руки. Худые плечи под голубым сатиновым халатом вздрагивали, ходили ходуном ключицы, словно беспомощные крылышки. Постепенно успокаиваясь, всхлипывая, она отёрла мокрое лицо рукавом, локтем задев старенький мобильный. Никто ей давно не звонил, но она аккуратно проверяла и заряжала его, как научил сын.
  Скоро обед. Она не пойдёт в столовую, где сидели приставучие одинокие старики в пижамах. Поест в своей комнате. Лекарства совсем притупили в ней чувство голода, изменили вкус блюд, хотя… Смотря что дадут. Сегодня вроде в меню стоял пудинг. Она любит ванильный с малиновым сиропом.
  Женщина почувствовала лёгкий толчок в локоть. Подняла голову. Зуммер мобильного тихо и настойчиво дребезжал, телефон едва заметно двигался по гладкой поверхности стола.
Без очков едва нашла кнопку вызова.
— Алло? Я слушаю! Кто это?!
  Зеркало, что висело напротив, в этот момент отразило происходящие в ней метаморфозы. Она выпрямилась на стуле, в волнении пригладила свободной рукой непослушные волосы. Глаза ожили, морщины разгладились, лицо порозовело, и его осветила та улыбка, которую знает каждый на Земле.
— Сынок?
  Богородица в своём уголке тоже улыбалась таинственно и нежно, а солнечный зайчик, задорно отвальсировав на тёплом квадрате стола, лизнул лицо говорившей и, отразившись от серебристого аппарата в её руке, заиграл радостными бликами по комнате.