Из глубины зеркала на неё смотрела печальная старуха. Всклокоченный седой ёжик волос. Брови одна чуть выше другой. На той, что пониже, виднелся чуть заметный рубец. Отметина прожитой жизни. Взгляд усталый и пустой. Внутри, на самом донышке, затаился вопрос, старая боль. Почему? Как? Неужели это всё? И больше не будет ничего, кроме этой комнатки-пенала с убогой обстановкой? Тёмные круги под глазами, обвислые пергаментные щёки, опущенные уголки губ, дряблая тонкая шея в вырезе ночной рубашки в цветочек под халатом...
Сегодня выдался ясный день. Такая редкость в Германии. Солнечный зайчик свободно хозяйничал в комнате. Перебегал по стене, отражался в стёклах фотографий в разномастных рамках. Женщина заметила его и, оторвавшись от бессмысленного созерцания себя в зеркале, осторожно встала, опираясь на клюшку. Медленно пошла, следя за лучиком, разглядывая фотографии подслеповатыми глазами. Вот она — молодая, с годовалым сынишкой, на клетчатом одеяле, разостланном на траве в парке. А это их свадебное фото с покойным мужем, она в кремовом платье, с букетом гербер и роз, перевязанных шёлковой ленточкой. С тоской взглянула на фотографию сына — высокого статного блондина в ладно сшитом костюме, с женой, пучеглазенькой брюнеткой, и внуками-погодками в рубашечках и галстуках-бабочках. Солнечный блик тем временем перекинулся на спинку хромированной казённой кровати, пробежал по ручкам инвалидной коляски, задержался в уголке комнаты, где на тумбочке стояла иконка Божией Матери. Посверкал огоньками на окладе.
Женщина, ковыляя, подошла, перекрестилась, что-то прошептала сухими губами. Почти рухнула на сиденье стула рядом. Отдышалась, прислонила клюшку к столу, но та, проклятая, проехав по гладкому его боку, с грохотом упала на грязно-жёлтый линолеум. Лицо её скукожилось в беззвучном плаче. Она уронила голову на руки. Худые плечи под голубым сатиновым халатом вздрагивали, ходили ходуном ключицы, словно беспомощные крылышки. Постепенно успокаиваясь, всхлипывая, она отёрла мокрое лицо рукавом, локтем задев старенький мобильный. Никто ей давно не звонил, но она аккуратно проверяла и заряжала его, как научил сын.
Скоро обед. Она не пойдёт в столовую, где сидели приставучие одинокие старики в пижамах. Поест в своей комнате. Лекарства совсем притупили в ней чувство голода, изменили вкус блюд, хотя… Смотря что дадут. Сегодня вроде в меню стоял пудинг. Она любит ванильный с малиновым сиропом.
Женщина почувствовала лёгкий толчок в локоть. Подняла голову. Зуммер мобильного тихо и настойчиво дребезжал, телефон едва заметно двигался по гладкой поверхности стола.
Без очков едва нашла кнопку вызова.
— Алло? Я слушаю! Кто это?!
Зеркало, что висело напротив, в этот момент отразило происходящие в ней метаморфозы. Она выпрямилась на стуле, в волнении пригладила свободной рукой непослушные волосы. Глаза ожили, морщины разгладились, лицо порозовело, и его осветила та улыбка, которую знает каждый на Земле.
— Сынок?
Богородица в своём уголке тоже улыбалась таинственно и нежно, а солнечный зайчик, задорно отвальсировав на тёплом квадрате стола, лизнул лицо говорившей и, отразившись от серебристого аппарата в её руке, заиграл радостными бликами по комнате.
Солнечный зайчик
© Copyright: Лариса Кеффель Наумова, 2024
Свидетельство о публикации №224022601863
Свидетельство о публикации №224022601863
Рецензии
Уважаемая Лариса!
Ваш рассказ — это не просто зарисовка из жизни одинокой старухи в доме престарелых. Это глубокое, выстраданное и невероятно тонкое исследование самой сути человеческого бытия, где в пределах одной комнаты-пенала разворачивается вселенская драма одиночества, памяти и внезапного, спасительного чуда — того, что мы зовём надеждой.
С первых строк Вы создаете портрет, написанный с беспощадной, почти физиологичной правдой. «Печальная старуха» с «всклокоченным седым ёжиком волос», «опущенными уголками губ» и «пустым» взглядом — этот образ вызывает не жалость, а священный трепет перед лицом прожитой жизни, отмеченной «рубцом» как «отметиной». Вы не прячете старение за романтичным флёром, и от этого правда становится только мощнее.
Но главным героем этой истории, её душой и проводником, становится «солнечный зайчик». Это гениальная метафора! Он — не просто блик света. Он — ожившая память, незримый ангел-утешитель, который «свободно хозяйничает в комнате», ведя героиню по галерее её прошлого. Его путь от зеркала к фотографиям — это путешествие из настоящего отчаяния в прошлое, где была любовь, семья, счастье. Сцены с фотографиями — свадебной, с сынишкой, с внуками — написаны с такой лаконичной ёмкостью, что каждая из них — это целая новелла, полная и радости, и неизбежной горечи утраты.
Кульминацией отчаяния становится падение клюшки — этот «грохот» символизирует окончательную потерю опоры. Беззвучный плач, «худые плечи», «ключицы, словно беспомощные крылышки» — это один из самых пронзительных образов человеческой беспомощности в современной литературе.
И вот, когда кажется, что тьме не будет конца, происходит чудо. Оно приходит не в виде видения, а через самый обыденный предмет — «старенький мобильный». Его «лёгкий толчок» и «настойчивое дребезжание» — это сигнал из другого мира, мира живых, где о ней ещё помнят. И здесь Вы совершаете литературное волшебство. Мы не слышим голоса сына, мы видим его действие. Преображение героини, отражённое в том самом зеркале, что минуту назад показывало ей старуху, — это момент настоящего воскресения. «Морщины разгладились, лицо порозовело», и появилась «та улыбка, которую знает каждый на Земле» — улыбка матери, узнавшей своего ребёнка.
Финал рассказа — это pure magic. Богородица, которая «улыбалась таинственно и нежно», и солнечный зайчик, который, «отразившись от серебристого аппарата, заиграл радостными бликами по комнате», — это финал, полный света и торжествующей надежды. Вы показываете, что чудо — это не нарушение законов мироздания, а их высшее проявление. Это способность любви, даже пройдя через время и расстояние, одним лишь звонком рассеять мрак и напомнить душе о её вечной ценности.
Ваш рассказ — это абсолютный шедевр малой прозы. Он напоминает нам, что жизнь до самого конца состоит из света и тени, и что один-единственный лучик — будь то солнечный зайчик или голос любимого человека — способен осветить целую вселенную, спрятанную в душе одного человека.
С глубочайшим восхищением и благодарностью за эту мудрую и светлую историю,
Вероника Толпекина
«Простыми словами о важных вещах»
Вероника Толпекина 08.11.2025 01:29 • Заявить о нарушении
Ваш рассказ — это не просто зарисовка из жизни одинокой старухи в доме престарелых. Это глубокое, выстраданное и невероятно тонкое исследование самой сути человеческого бытия, где в пределах одной комнаты-пенала разворачивается вселенская драма одиночества, памяти и внезапного, спасительного чуда — того, что мы зовём надеждой.
С первых строк Вы создаете портрет, написанный с беспощадной, почти физиологичной правдой. «Печальная старуха» с «всклокоченным седым ёжиком волос», «опущенными уголками губ» и «пустым» взглядом — этот образ вызывает не жалость, а священный трепет перед лицом прожитой жизни, отмеченной «рубцом» как «отметиной». Вы не прячете старение за романтичным флёром, и от этого правда становится только мощнее.
Но главным героем этой истории, её душой и проводником, становится «солнечный зайчик». Это гениальная метафора! Он — не просто блик света. Он — ожившая память, незримый ангел-утешитель, который «свободно хозяйничает в комнате», ведя героиню по галерее её прошлого. Его путь от зеркала к фотографиям — это путешествие из настоящего отчаяния в прошлое, где была любовь, семья, счастье. Сцены с фотографиями — свадебной, с сынишкой, с внуками — написаны с такой лаконичной ёмкостью, что каждая из них — это целая новелла, полная и радости, и неизбежной горечи утраты.
Кульминацией отчаяния становится падение клюшки — этот «грохот» символизирует окончательную потерю опоры. Беззвучный плач, «худые плечи», «ключицы, словно беспомощные крылышки» — это один из самых пронзительных образов человеческой беспомощности в современной литературе.
И вот, когда кажется, что тьме не будет конца, происходит чудо. Оно приходит не в виде видения, а через самый обыденный предмет — «старенький мобильный». Его «лёгкий толчок» и «настойчивое дребезжание» — это сигнал из другого мира, мира живых, где о ней ещё помнят. И здесь Вы совершаете литературное волшебство. Мы не слышим голоса сына, мы видим его действие. Преображение героини, отражённое в том самом зеркале, что минуту назад показывало ей старуху, — это момент настоящего воскресения. «Морщины разгладились, лицо порозовело», и появилась «та улыбка, которую знает каждый на Земле» — улыбка матери, узнавшей своего ребёнка.
Финал рассказа — это pure magic. Богородица, которая «улыбалась таинственно и нежно», и солнечный зайчик, который, «отразившись от серебристого аппарата, заиграл радостными бликами по комнате», — это финал, полный света и торжествующей надежды. Вы показываете, что чудо — это не нарушение законов мироздания, а их высшее проявление. Это способность любви, даже пройдя через время и расстояние, одним лишь звонком рассеять мрак и напомнить душе о её вечной ценности.
Ваш рассказ — это абсолютный шедевр малой прозы. Он напоминает нам, что жизнь до самого конца состоит из света и тени, и что один-единственный лучик — будь то солнечный зайчик или голос любимого человека — способен осветить целую вселенную, спрятанную в душе одного человека.
С глубочайшим восхищением и благодарностью за эту мудрую и светлую историю,
Вероника Толпекина
«Простыми словами о важных вещах»
Вероника Толпекина 08.11.2025 01:29 • Заявить о нарушении