Где-то на Земле и так недалеко в будущем, что...

            Из цикла "Невероятные приключения Расквасова и его друзей"

               

                …Что, снова «белый танец»?
                О, как жаль!
                А я тут ногу отстегнул…
               
                МОМ, бог насмешки

(Продолжение эпизода "О грибачах, партизан-фашистах и соленых котах. Окончание")


              ГДЕ-ТО НА ЗЕМЛЕ И ТАК НЕДАЛЕКО В БУДУЩЕМ, ЧТО...





…Как будто огромной, сотканной из слепящего света и вместе с тем плотной, влажной ( но - не вонючей) половой тряпкой ударило по глазам Савкова.
Он зажмурился и почувствовал, что этот волшебный свет пронзил  всё его тело сверху донизу.
Голова и пятки зачесались.
Затошнило.
Савков открыл глаза и чуть не ослеп.
Половину бесцветного неба занимало ослепительно палящее солнце.
Жарко-банный воздух, плотный и неподвижный, абсолютное ( до звона в ушах), безмолвие и пугающая непохожесть ни на какую реальность, дополняли картину.
Савков огляделся.
Он стоял на коричневой, гладкой и упругой, похожей на резину, тверди.
Твердь, в какую бы он сторону не посмотрел, уходила за горизонт и терялась в слепящей дымке.
Все это безобразие напоминало разлитый и уже успевший поджариться  на гигантской сковороде блин из гречневой муки, с воткнутой в середину спичкой-человеком.
Савков подпрыгнул.
Твердь издала приятный скрипящий звук.
Ковырнул ногой – ни следа.
Еще раз глупо подпрыгнул – снова скрипнуло: мягко, приятно, но от прыжка и приземления, вновь – ни следа. Твердь оставалась все-такой же покойной, коричневой, исходящей приятной жаркой теплотой.
Савков пригляделся.
Кое-где твердь поблескивала-посверкивала пятнышками-вкраплениями – как будто гречневый блин ни с того, ни с сего посыпали новогодними елочными блестками, да еще и вдавили их.
Савков упруго подбежал к ближайшей блестке и опустился на колени.
Перед  ним вплавленый ( или сплавленый вместе?) в коричневую резину-твердь, ( или камень-резину?) лежала и весело посверкивала на яростном солнце явная и важная деталь кривошипо-шатунного механизма двигателя внутреннего сгорания – автомобильный поршень.
«Так…» - внутренне возликовал Савков, - «Время уже определяется! Слава «Матрацу»  -  бережет пока, зараза, от разных крестоносцев и динозавров…»
Савков бросился к следующее блестке. В непонятной оплавленной загогулине, да к тому же еще и лежащей боком, он быстро и уверенно ( ДМБ-78!) определил знакомый и родной, крепкий и надежный, незабываемый как первая любовь, автомат Калашникова.
«О!!..Значит уже и к родному краю подбираемся!» – продолжил ликование заброшенный.
Савков на четвереньках перебрался к следующему блестящему вкраплению-ориентиру и обомлел: это был фрагмент огромного рекламного металлического щита в виде американского флага, на котором (почему-то по-русски) были сваркой вырезаны готическими буквами  ясные слова: « ЧЕМОДАН! ВОКЗАЛ! СЛОНОВЫЙ БЕРЕГ!»
« Вот так…так…» - но на ум ничего логически-путного не приходило. 
 Савков вновь огляделся: коричневый простор, пустой горячий ветер, и солнце – электросваркой. И – тишина.
« Ну – с резиновой землей – понятно». – легко определил Савков, любитель и знаток фантастики. « Ядерный взрыв в атмосфере на полторы мегатонны ( и не один), и все – в резиновый фарш… Небо серое – кислород пожгло… Автомобильный поршень, рекламный щит  с флагом – значит где-то в Америке… тогда Калашников здесь причем? И надпись на русском… В Америке… Советский Союз оккупировал США?.. А потом?..»

Поиск мысли прервал далекий шелестящий шум-шорох и прямо перед Савковым, у края горизонта небо прочертил дугой изумрудный продолговатый предмет, похожий на огурчик-корнишон.
Предмет со  звонким цоком (оглушительным в абсолютной тишине), коснулся гречневой тверди и вновь взлетел, чертя огромную параболу в сером небе.
Слева от Савкова, в полутора-двух километрах, в небо поочередно взмыли еще штук пять подобных огурчиков и, развернувшись гигантским трассируюшим веером, стали уходить за горизонт. Смотрелся этот огуречный жонгляж чертовски красиво.
Внезапно один из огурцов как-то странно отклонился от веера, пошел свечкой вверх, заметался влево-вправо, начал пикировать и ткнулся в твердь.
Первый же огурец очертил еще одну гигантскую параболу, стремительно увеличился в размерах, в полукилометре звонко цокнул  чем-то о резиновую землю, вновь ушел в небеса и внезапно грянул упруго-тяжко  прямо перед упавшим навзничь журналистом.      
Громко цокнули копы…
…Перед ошеломленным журналистом перебирал десятиметровыми «коленками назад», косил лиловым  (размером с прожектор ПВО) сетчатым глазом, вертолетно-огромный, зеленый с аспидно- черными прожилками и пятнами КУЗНЕЧИК – уменьшительное окончание здесь было явно нелепым.
На хребте изумрудного мега-насекомого, держа в волосатой, мужественной руке, поводья, алым ярким мазком сидел бородатый кучерявый мужчина в кумачовой рубахе пузырем и в камуфляжной набедренной повязке.

                (продолжение следует)