Его первый рейс Глава девятая

Его первый рейс

Жизнь судового механика

Глава девятая

Вскоре судно снялось на Ново Чаплино.
Ново Чаплино находилось в закрытой бухте, защищённой от океанских волн.
Это, получается, что всех чукчей, которые жили в Чаплино, переселили на новое место и обозвали его Ново Чаплино. Вот там все чукчи сейчас и жили.
Там находился зверосовхоз, куда предназначался оставшийся груз.
То есть Ново Чаплино – это последний порт-пункт, где «Чаленко» должен разгружаться.
После этого судно должно зайти в Провидения для сдачи техники и вернуться в Находку.

Переход до Ново Чаплино занял несколько часов.
По приходу на рейд Ново Чаплино, спустили на воду баржи, которые вместе с тракторами ушли на берег. Алёша тоже рванул на берег вместе со всеми.

***

Интересным оказалось то, что Алёша, когда мы уходили из Лаврентия, показал мне чему он научился.
Траки и вся ходовая часть в тракторах при работе на песчаных пляжах забивается песком.
Трактористы в таких случаях обычно проезжают по краю прибоя и моют траки.
После этого обмывают тракторы водой и заезжают на борт баржи и, уже чистыми возвращаются на борт.
Ну, а тут трактористы решили похвастаться передо мной, чему они научили Лёшу.
Грязнов подошёл ко мне и попросил:
— Владимирович, а пусть Лёшка траки помоет. Увидишь, как твой сын работает.
Я, конечно, знал, что они поручают ему разнообразные работы по обслуживанию тракторов и управлению ими, поэтому не стал противиться просьбе Грязнова:
— Пусть, прокатится. Пусть помоет, — разрешил я.
Получив разрешение, Грязнов подошёл к работающим тракторам и что-то жестами начал объяснять Алёше.
Было видно, что того долго уговаривать не пришлось.
Он быстро вскочил на гусеницу трактора и устроился в кабине. Мотор трактора рявкнул и трактор плавно, без рывков, сдвинулся с места.
У Алёши все маневры получились, как у классного тракториста. Он проехался с таким шиком по прибою одной гусеницей, потом развернулся и точно также проехался и второй. Загнал трактор на баржу, сел за управление вторым трактором и, то же самое проделав с ним, осторожно заехал на баржу.
Меня удивило, как это у него всё получалось ловко и красиво.
Конечно, я гордился своим сыном. Что это не какой-нибудь хлюпик, папенькин сыночек, а самостоятельный взрослый парень.

***

В Ново Чаплино ему уже поручали вытаскивать и затаскивать волокуши с грузом, когда трактористы очень уставали.
Алёша, во время выгрузок, перестал ночевать в каюте. Частенько он оставался на берегу, в палатке. Только когда ему требовалось переодеться или помыться, он появлялся на судне. А когда он оставался на берегу, то у трактористов он практически отнимал их работу.
Поначалу, он увлекся управлением барж, но сейчас переключился на трактора.
Мне очень нравилось, что он так ладно вписался в коллектив.
Но тут в Ново Чаплино после первого же рейса барж он что-то, уж очень быстро вернулся на борт.
Ворвался в каюту и сходу огорошил меня:
— Папа, а у тебя одеколон есть?
Я обрадовался появлению сына, но причём здесь одеколон, никак не мог понять:
— Ну, есть у меня одеколон, — пожал я плечами.
— А сколько его у тебя? — не отставал от меня Алёша.
— Ну, пять целых флаконов есть и один початый, — стал припоминать я.
Это я себе на полгода купил в ГУМе, случайно попавшийся одеколон «Русский лес». Он мне очень нравился, да и стоил не дорого. По рубль десять за флакон.
— Давай всё, — выпалил Алёша.
К такому предложению я оказался не готов. Тем более, когда я ещё куплю такой одеколон.
— Зачем тебе столько? — удивился я его просьбе-требованию.
— Рыбу буду менять на него, — поколебавшись, сознался Алёша.
Я хотел, хоть что-то, прояснить для себя:
— Так что, у них одеколона вообще, что ли нет в посёлке?
Алёша подтвердил мои наихудшие предположения:
— У них вообще нет одеколона.
— А зачем им, вообще, одеколон? — не отставал я от сына. – Они что, хотят благоухать им на всю Чукотку? – попытался я пошутить.
— Нет, пап. Пить они его будут, — Алёша в упор посмотрел не меня, как на наивного ребенка. — Что? Непонятно, что ли?
Теперь пришёл и мой черёд удивляться:
— Как так пить?
— А вот так… Пить он его будут, - повторил Алёша. - У них в поселке вообще спиртного никакого нет. Вот они и глушат его. А я его поменяю на рыбу. А вот рыбы у них много. Они нас угостили, так я вкуснее такой рыбы никогда не ел.
— Тогда, забирай весь, если такой расклад. Только оставь мне начатый флакон и езжай.
Я полез в рундук, достал одеколон и передал его Алёше. Тот быстро спрятал его в сумку и был таков. За ним только что вихри не неслись.

Он быстро смотался на берег и привез целый мешок вяленой красной рыбы.
Вечером я наварил картошки, позвал капитана и мы с удовольствием попробовали добычу моего сына.
Ох, и вкусная оказалась эта рыба! Без всяких посторонних запахов, обвеянная на морском ветре, она оказалась нежной и сочной.

Через пару дней выгрузка закончилась и судну предстояло сниматься на Провидения.
Баржи подошли к борту. Первая баржа перевозила по очереди трактора, а вторая — привезла волокуши.
Я с Алешей находился на второй барже, на которую погрузили оставшиеся волокуши. Места для неё у борта не было и поэтому она ходила галсами вдоль борта судна.
Но тут ветер начал усиливаться и неожиданно поднялась большая волна, которая мешала погрузке техники.
Капитан приказал мне:
— Дед, подойди к борту судна и высади всех на борт. Они будут помогать с подъёмом и креплением тракторов. Тут что-то ветер поднялся, а сам с сыном пока оставайся на барже. Держи курс на волну, чтобы вас не перевернуло.
— Понятно, Борис Иванович, — отрапортовал я капитану, но тут же спросил: — А можно я под берег подойду? Там волны вообще нет.
Капитан подумал и разрешил:
— Но, как только я вас позову, чтобы немедленно подошли к борту. У нас тут особого времени нет стоять. Нам, надо как можно быстрее отойти на Провидения, — предупредил он.
— Понял, — подтвердил я разрешение капитана и направил баржу под противоположный берег, возле которого был штиль.
— Давай-ка, сынок, съездим вон туда, — я указал Алёше на противоположный берег бухты. — Посмотрим, что там есть, да какая там тундра. Тут люди живут, — показал я рукой в сторону поселка, — здесь ими уже всё освоено и загажено. А там, — я махнул рукой на противоположный берег бухты, — может быть, чисто и нормально. Мы только посмотрим, какая там тундра и вернёмся.
Алёша не противился такому предложению и, встав за штурвал, направил баржу к противоположному берегу бухты:
— Ну, поехали, пап, — он осторожно добавил газу и баржа потихоньку пошла против ветра, кланяясь каждой волне.
— Давай ты рули, а я буду у тебя мотористом, — пошутил я.
К берегу он подошёл осторожно. Я свесился через аппарель и осматривал дно незнакомого места швартовки, указывая Алёше рукой, куда ему лучше держать курс. Кто его знает? Что там может находиться под водой. А вдруг, какой-нибудь валун спрятался в прибрежных водах, который может пропороть днище у баржи.
Выбрали небольшой песчаный пляжик, окруженный огромными камнями с обеих сторон.
Алёша направил баржу на песчаную отмель длинной около пятидесяти метров.
Он осторожно подвёл баржу к отмели, скинул на неё аппарель и мы вышли на берег.
Пляж оказался покрыт тугим, желтым песком, в который даже не проваливались сапоги.
Если бы не знать, что ты на Чукотке, то этот пляж лучше всего подошёл бы для отдыха где-нибудь в тропиках. Но тут температура воды едва доходила до десяти градусов, а чувствительный ветер заставлял кутаться в телогрейки.
За пляжем начиналась тундра. Мы отошли от берега метров на пятьдесят.
В мох глубоко начали проваливаться ноги. Мы прошлись немного, чтобы ознакомится с местом, куда же нас занесло.
Грибов, конечно, не нашли, но брусника ковром покрывала всё вокруг.
Я запустил ладонь с растопыренными пальцами в её заросли и в ней оказалась целая пригоршня красных ягод.
Хотя ещё был не сезон, но ягодой оказались покрыты все кочки.
Зеленые ягодки я отбросил, а красные сами просились в рот.
Ну и кислючей же оказалась эта брусника, но всё равно, вкусная. Попадалась кое-где и морошка. Дальше ходить и рассматривать природу Чукотки не получилось.
Из рации послышался голос капитана:
— Дед, давай возвращайся назад. Мы тут уже баржу с тракторами погрузили. Задерживаться больше нельзя.
Погода на самом деле на глазах ухудшалась и мы поспешили вернулись на баржу. Алёша осторожно отошёл от берега. Развернулся. Теперь ветер нам был попутный. Баржу уже не колотило волной и она быстро дошла до судна.
Как Алёша хорошо управлял баржей! Мне это даже понравилось. В его действиях чувствовалась уверенность, которая присуща только опытным морякам.
Широко расставив ноги и уверенно держась за небольшой штурвал, он вглядывался вперёд и, не обращая на меня внимания, вёл баржу к суду. Я смотрел на него и любовался своим сыном.
А ведь он обучился этим всем премудростям морской жизни буквально за месяц. Всему, что было связано с баржами, тракторами, со сложными условиями выгрузки груза на берег. Некоторые из экипажа так и не приобрели такой сноровки, а у него всё это получилось замечательно.
Мне даже показалось, что если он посвятит свою жизнь морю, то из него получиться отличный мореход.
Некоторым нужны годы для этого, а тут четырнадцатилетний мальчишка всем этим премудростям научился сам всего лишь за месяц.
Я с удовольствием смотрел на него и любовался уверенностью, появившуюся в каждом его движении и жесте. Это уже был не тот пацан, который только что пришёл на судно и сидел, заглядывая в рот тем, кто хвастался своим удальством и бывалостью. Вот Худайбердыев и Прошев те точно хвастались, а он в то время на них заглядывался. А теперь понял, кто есть кто и кого и за что надо уважать.

Баржа подошла к судну с подветренного борта. Её то опускало, то поднимало на волнах.
Штормтрап уже свисал с борта.
Я встал к штурвалу, а Алёша ловко закинул швартовные концы на борт судна. Матросы поймали их и притянули баржу к борту.
Боцман опустил гак тяжеловесной стрелы. Мы с Алёшей подцепили к нему подъёмные трос; барж; и боцман начал всё больше и больше набивать трос;.
Когда барж; поднялась из воды и её перестало болтать, мотор заглушили, а мы с Алёшей по штормтрапу взобрались на борт судна.
Боцман вынул баржу из воды и аккуратно поставил её на крышку трюма.
Матросы быстро стали крепить её. Судно уже прилично качало, и поэтому с этой работой надо было справиться, как можно быстрее.
Предполагалось, что когда мы выйдем из бухты Ново Чаплино, то там нас встретит очень крупная волна и судно начнёт сильно качать. Поэтому, чтобы баржи с тракторами не ушли за борт, их требовалось прочно закрепить.
Хотя времени на крепёжку уходило много, но лучше потратить его сейчас, чем потом потерять технику и отчитываться об этом перед начальством.
А когда баржи закрепили, то все счастливые и довольные отошли от них на перекур.
Но тут откуда-то вдруг танцующей походкой появился Прошев.
Он сделал вид, что хочет подойти и проверить правильность и надежность крепления барж.
Но, вот на этот невезучий случай на палубе оказалось пролито масло. Это было всего лишь пятнышко, размером с ладонь. Откуда оно взялось, никто понятия не имел.
Прошев наступил на это пятнышко масла и плашмя брякнулся навзничь, на спину и своей многострадальной башкой ударился о крышку трюма.
Хорошо, что в этом месте не было выступов на крышке и поверхность её оказалась ровной. Всё получилось так неожиданно, что никто даже не смог и сообразить. А что же произошло?
А Прошев, раскинув руки, что твоя морская звезда, лежал и не шевелился.
Через мгновение безмолвное молчание прекратилось и все кинулись к недвижимому телу.
Кто-то сразу закричал:
— Доктора, доктора!
Одним из первых я подбежал к этому человеку-авария.
Нагнулся и послушал дыхание. Убедившись, что он дышит, влепил ему от души пару пощечин. Но, бесполезно, тело лежало и не шевелилось.
Потом глаза приоткрылись и тело начало стонать и что-то лепетать на каком-то непонятном языке.
Но тут прибежала доктор и матросы по её указанию осторожно взяли Прошева под руки и отвели в лазарет.

В лазарете его положили на кушетку в приёмной.
Злость у меня на человека-аварию прошла и у меня уже появилась способность кое-что говорить нормальным языком, поэтому я посоветовал доктору:
— Пусть он из лазарета эту неделю не выходит, не нужен он мне больше в обозримом будущем.
На что доктор ответила:
— Да, у него, наверное, сотрясение мозга, он вообще не должен ничего делать.
Я облегченно вздохнул, что доктор меня хоть в чём-то поняла:
— И, слава богу! Этот человек-горе мне не нужен, пусть он находиться у вас. Берите над ним контроль и смотрите, чтобы эту обитель, — я окинул взглядом лазарет, — он до прихода в Находку не покидал. Я больше не хочу видеть его в машинном отделении.
Но тут тело оживилось:
— А как же моя зарплата?
— Да будет тебе твоя зарплата, всё мы тебе напишем, — махнул я на Прошева рукой и пошёл в машину готовить главный двигатель к отходу из Ново Чаплино.

Конец девятой главы

Повесть «Его первый рейс» опубликована в книге «Ромас»: https://ridero.ru/books/romas/