Английский пунктир

 
    Всегда удивляет, как издалека, из наших необозримых пространств и привычки жить в мире, который не объять и не измерить, нам кажется маленькой и небогатой на разнообразие какая-нибудь Венгрия – эдакая заплаточка на европейской карте – но окажись там, внутри, не охватить и малой части её достопримечательностей.

   Так и Англия: ну, маленькая же в сравнении с нами! А вот если бы напротив ВДНХ сделали выставку типа «Россия»– «Великобритания»… нет, лучше - «Англия» (в империю-то много чего входит, включая даже такие далекие от туманного Альбиона Фолклендские острова, а Англия обозрима!), и вот посмотреть бы в сравнении двух стран их разнообразие географическое, этнографическое, кулинарное… и всякое  прочее?..

    Женя немало читала об Англии, в том числе английскую литературу, смотрела фильмы об истории, чопорных англичанах, зелёных двухсотлетних газонах и живых, аккуратно подстриженных изгородях, за которыми на вечно сочных изумрудных пастбищах бродят немыслимо чистые тонкорунные овцы.

    Когда она ехала на междугородном автобусе из аэропорта «Хитрово» - не отрывала взгляда от окна. Пригороды Лондона и первые маленькие городки по дороге на юг удивили её своей неухоженностью, бесцветностью… и цветными жителями, которых оказалось в ожидаемо белёсой стране неожиданно много.

    Удивляться она не перестала с первого дня в гостях у племянницы. Муж – носатый, толстопузый, с пухлой оттопыренной нижней губой никогда ей не нравился. Странно было, как его выбрала племянница – девушка с прямо-таки модельной внешностью и статью коренной сибирячки. Тем более, что и характер у него был деспотический, и в общении он не отличался любезностью. Даже у Жени в гостях в Петербурге никакое английское воспитание не могло сдержать проявлений его натуры. Но... может, в Англии как хозяин он другой? Ну, если что, надо потерпеть  ради племянницы и её мальчишек.

    Так вот, при встрече на автовокзале и ещё несколько часов по дороге и сразу по приезде домо Энтони поразил Женю галантным обхождением, улыбками и вполне приятным общением. Но это по дороге домой – а дома его поведение стало более привычным: он скрылся за развернутой газетой, ужинать отказался, разговаривать не стал, выпить привезённое, любимое Ленкой шампанское не захотел, его и открывать не стали…

    Торжественного ужина по случаю приезда любимой русской тёти не состоялось, да и приготовлен он, собственно, не был.

    А назавтра, когда Женя с радостной малышнёй спустилась в гостиную комнату, чтобы выйти в крошечный садик, где уже было солнечно не по-питерски, Энтони окинул её просто ледяным взглядом. Было раннее утро, и Женька надела свой пушистый халат (ниже колена и - не дай бог! - не неглиже, не дезабилье, не декольте…).  Словом, как оказалось, позже он выговорил Елене, что Женька посмела в доме одеться по-домашнему. Конечно, она поднялась и переоделась в пристойный, разумеется, наряд – хоть на прогулку в английский парк иди!

    Каждый следующий день, несмотря на все усилия племянницы, становился всё менее приятным. Женька решила, что это норма быта здесь: ни внимания хозяина, ни шуток, ни гостей, ни в гости…
    Но дня через два её познакомили с Лениной приятельницей: тоже сибирячкой и даже из Красноярска (бывает же!), и тоже замужем за англичанином пятый год.
    Это было такое облегчение для Женьки: веселая болтовня, прогулка к домашнему обширному  загону с любопытными и дружелюбными овцами, а затем приглашение в уютный с милыми деталями убранства ухоженный домик. Хозяин охотно демонстрировал фотографии на стенах, рассказывая о своих предках, начиная с 19-го века. Показывая в буфете английский фарфор, с гордостью сообщал его историю и достоинства, а потом поставил эту прелестную посуду на стол. И чай, и угощение к нему готовил и сервировал хозяин…
    Женя просто оттаяла. Оказывается, бывает и так (и даже, может, обычно?).

    Договорились пойти назавтра вечером в маленький ресторанчик с музыкой – Энтони оказался занят, пошли вчетвером, дети остались с папой дома. Женя чувствовала себя в своей тарелке, не смущалась от неизбежных ошибок в английском этикете… Домой не хотелось, но пришлось, причём довольно рано.

    Но дома ждал приятный сюрприз: поездка к деду – отцу Энтони. Вся прелесть английского ландшафта разворачивалась перед ней в окнах автомобиля, хотелось остановиться и забыть среди этих цветущих холмов  обо всяких обязанностях гостьи, тёти и бабушки.

    Отец Энтони очаровал её. Никакого сравнения с сыном! Нисколько не похожие, они явно отлично понимали и любили друг друга. Хотя в жилах отца текла немалая доля турецкой крови от какой-то прабабушки, шестидесятилетний мужчина был подтянут, подвижен и очень дружелюбен, к тому же собой вполне хорош. Видать, черты ленивого турецкого паши через поколения воспринял его сын, но не он.

    И опять Жене не хотелось возвращаться в дом Энтони.
    К счастью, никто не удерживал её, когда она объявила, что съездит в Лондон. Три часа туда – три обратно, там погулять – правда, здорово? 

    Супруги согласились с ней как будто с облегчением. Наверное, Энтони занудил жену своими замечаниями, явно ведь недоволен присутствием чужого человека в доме… Пусть и Ленка передохнёт.

    В автобусе на первом сиденье за водителем у окна сидела… леди. Женя поздоровалась, села рядом. Леди было лет 80-85. Старушкой её назвать язык не поворачивался. Рассматривать её было неудобно, но за время пути Женя рассмотрела: дорогая бабушка. Всё: шляпка, причёска, очки, летнее пальто, часы на старческих ухоженных руках с бледным маникюром… Женя чувствовала себя рядом… ну, не леди, прямо скажем.
    Бабушка ехала в Лондон, откуда был куплен билет на поезд до Парижа (под Ла-Маншем, разумеется), а оттуда тоже на поезде куда-то к морю в Италию: к сыну, который живёт там с женой и двумя детьми, и раз в год старушка ездит их навестить. Ненадолго: на пять дней.

- Почему так мало? Такая дорога...
– Ну, что им мешать…
- А потом так же обратно?
- Да, милая.

    Женя не могла скрыть своего удивления перед самоотверженностью старой женщины. А та в какой-то момент не выдержала и заплакала, жалуясь на одиночество, на отсутствие тепла и заботы сына и внуков…
    Её было ужасно жалко, и Женя старалась показать своё восхищение ею, своё сочувствие и уверенность, что всё ещё может быть хорошо. Вот прямо в этот раз, посмотрите! Старушка благодарно кивала и наконец заулыбалась.

    А автобус тем временем приближался к Лондону. Старушка выпила воды, которую ей принесла Женя, приобняла её, поблагодарила, а затем… Как-то вся подобралась – и словно отстранилась. Замолчала и почти не реагировала на реплики Жени об увиденном в окне.

   Когда автобус остановился, рядом с Женей сидела чужая элегантная дама, и трудно было вообразить её плачущей и жалующейся на жизнь. Она мило и отстранённо попрощалась с Женей и не услышала вопроса, в какую сторону выходить, чтобы пересесть на городской автобус.
    Всё. Приехали.

    Англичане очень умеют себя вести в любой ситуации, это Женя усвоила ещё из «Саги о Форсайтах». А мы не умеем в непосредственности, естественности своего сочувствия, переживания чужой беды, готовности помочь…

    Женя засмеялась и пустилась в свободное плавание по Лондону. Всего один день, и ладно.