Пора купить автомобиль

Скопить на автомобиль и купить его проще пареной репы.

Вот сейчас, значит, меня в пример ставят, на «вы» называют, сын слушается. Полтора года уже такое блаженство. А случилось вот что...

Как раз после тёщиных именин, помнится, пришёл я, как водится, к врачу бюллетень брать да заодно и скулу вправить. У нас с шурином на именинах принципиальный спор вышел: кто лучше играет?
Он говорит — ЦСКА, а я говорю — МХАТ... Ну вот...

Вправил, значит, мне доктор скулу, зрение проверил. Что, говорит, сейчас на дворе? Я говорю — день.
Ну, хорошо, говорит, зрение у тебя в порядке...

Только вот что, говорит, Жухарев, выбирай одно из двух: или умрёшь недели через две, или, говорит, принудительно лечить тебя будем, или завязывай с этим делом.

Ну, помирать мне никак нельзя, во-первых, потому, что тогда меня с работы уволят, а во-вторых, просто неохота.
И так я, значит, перепугался, что решил с этим делом кончать по доброй воле.

Только говорю, позвольте, доктор постепенно, без потрясений. Если уж не участвовать в процессе, то хотя бы присутствовать.
Это, говорит, для начала можно. И даже закусывать позволил.

Ну, вышел я от него и думаю: «Эх, Жухарев, как жить теперь будешь? Как товарищам в глаза посмотришь?..»
Вечером дружки с работы проведать пришли. Кому бежать, рассуждают.

Тут я и говорю: если, говорю, вам интересно с моим трупом о том о сём говорить, то, пожалуйста, говорю, бегите...
А если, говорю, вам интересно о том же самом со мной лично толковать, тогда прошу садиться. А чтоб вечер даром не пропал, давайте на два пузырька скинемся, деньги на стол положим и вокруг них посидим, покалякаем...

Сидим, значит, калякаем, на четыреста с лишним рублей смотрим... Закусываем... Часов так в полдесятого наступает время Васе Холкину в ухо дать. Ну, как водится.

А рука не поднимается. Ребята на меня смотрят — не узнают. Да ты, говорят, Жухарев, и впрямь заболел. Тогда, говорит Вася Холкин, дай хоть за свои деньги на рояле поиграть. Я же в детстве фуги играл. Ну, ещё часок посидели, фуги послушали...
Витька Тютчева почитал.

И разошлись, как чумные. Правда, в прихожей Петька всё-таки говорит: «Слушай, — говорит, — или седуксена дай или в ухо, а то я без этого не усну».
Ну, я двинул его слегка, чтобы не обижался, и чуток полегчало. А уж когда они ушли, мне так тошно стало, что я ведро мусорное вынес и тёще руку поцеловал...

Утром — ничего. Взял четыреста с лишним рублей и в сберкассу отнёс. И тут, товарищи, началось. С работы возвращаюсь, захожу в магазинчик, отсчитываю четыреста пятьдесят рублей и в сберкассу несу. Перед работой — двести рублей в сберкассу несу. Вечером четыреста пятьдесят рублей в сберкассу несу.
И не пью вроде бы, и при деле.. А дней через семь возвращаюсь домой, а жена говорит:

«Звонили, — говорит, — из вытрезвителя, справлялись, здоров ли ты. А то, говорят, как в воду канул...»

И дружкам моим понравилось.

Звонит тут как-то в воскресенье Вася Холкин. Приходи, говорит, ко мне — мы с тобой мысленно в «Метрополь» сходим.

Ну, пришёл, мы с ним в «Метрополь», погуляли мысленно, как водится, старшего мастера мысленно пригласили, во Внуково мысленно съездили... И ещё у нас была одна интересная мысль... Правда, неприличная... Всего на сумму сто тысяч рублей...

Э, да что там! Не хотел говорить — скажу: два дня назад я на эти ежедневные отчисления купил себе новенькую «Ладу»!
Купил, значит, я, и даже страшно стало. Ведь подумать только: за полтора года — «Лада»!
И это ещё не считая праздников и выходных дней.