Орк из луганска

Еще при поступлении «зацепилась» глазами за одного бойца, вернее привлек внимание не сам боец, а странная деревянная шина, наложенная на ногу — состояла они из двух частей верх — голень и низ стопа и обе части были деревянными; вид конструкции напоминал больше средневековое приспособление для пыток, да простят меня медики.  Конструкция была явно не дома сделана и потом бойцы с такими стали поступать чаще (такие ставят в Луганских госпиталях), но первый раз она меня впечатлила, а ее «носитель», при более близком знакомстве впечатлил еще больше. Ну, во-первых он был очень злой и сначала совершенно не хотел мыться, стричься, разговаривать, куда либо звонить и «вообще отстаньте от меня, что вы ко мне привязались», но это не нормально и всему должна быть причина; а во-вторых у него не было указательных пальцев на обеих руках, вместо них были заштопанные на несколько стежков … ну, то что остается на месте после ампутации, причем раны уже зажили, а нитки не были сняты и так и торчали из кожи, какие длиннее, какие короче и это меня очень напрягало. Ходит человек, а из него торчат нитки, ну их же уже давно надо было вынуть. Дичился он так несколько дней, пока в выходной не пришла Катя с улыбкой и песнями, и я видела, как мой новый знакомый поревел, потом съездил покурил, потом вернулся обратно. Ну короче «оттаял». На следующий день я опять обходила палаты с вопросом кого помыть и подстричь, к нему уже особо не приставала, но он вдруг сам откликнулся, что надо бы ему «укоротить бороду, а то он как дед из леса, но только всю не сбривать», да и голову не мешало бы подстричь. За стрижкой многих «прорывает» на поговорить. Я слушала историю, от которой руки холодели, а потом пришлось сбивать таблетками скаканувшее давление. Он из Луганских, с контузией и не сильным ранением попал в плен, но ему «повезло», там назревал какой-то обмен и сразу искали более-менее целых, по возрасту он не очень молодой, потому его немного побили, отрезали указательные пальцы на обеих руках, что б не смог потом стрелять, а больше калечить не стали, когда передали на следующий пункт, то предыдущих «пожурили» за членовредительство, а к нему даже пригласили врача, который и обработал раны, наложил швы, вколол каких-то уколов, но наш боец, совершенно не намерен был дожидаться какого-то там обмена, когда ему стало получше, он в компании таких же отчаянных, умудрился «соскочить»  - так они ушли в бега, смогли выйти к своим и те кто дошел, а дойти удалось не всем, остались дальше воевать, т.к уж больно злы они были на противоположную сторону, причем злы не за оказанный им недавно негостеприимный прием, а давнишней обидой, которая росла и множилась уже девятый год и у каждого обида была своя, своя, но такая, что они готовы были и без рук, а не то что без пальцев — зубами грызть врагов, разоривших их дома. Я не спрашивала, но там такое горе в глазах, такая тяжесть на душе, которая прямо ощущалась в воздухе... так ненавидят только лишившись самого дорогого в жизни. Он и швы с пальцев не снял, сам как-то забыл, не подумал, когда медик его увидел — сказал, что все вросло уже — так не вытащить, а он решил, зачем что-то делать, расковыряют, опять заживать будет, а ему надо воевать, стрелять с автомата конечно неудобно — выстрелы отдаются в отрезанных пальцах, но он приловчился — точности, конечно, никакой, но пошуметь, когда надо прикрыть других, он вполне в силах и бывает, что попадает. Знаю, что его отправили дальше, там и ногу подлечат и вынут все-таки нитки, а сможет ли найти покой разорванная на куски душа, вот это вопрос.