Девочка с зелёными волосами. Гл. 4

                Глава 4.

На мосту остановилась ещё одна карета. Это был куда более богатый, нежели у обладательницы шляпы-клумбы выезд. Рессорный экипаж сверкал золотом и стеклянными окнами. По сторонам от облучка сияли латунью фонари с набалдашниками в виде расправивших крылья орлов. Дверцы кареты украшал фамильный герб: на светло-синем щите, обрамлённом бело-голубыми цветами, скачущий влево белый конь-единорог, над ним сине-красный рыцарский шлем, золотая с жемчужинами корона, и вздыбленный, ещё один, тоже белой масти, единорог.

Экипаж легко катила шестерка запряжённых цугом крупных каретных лошадей. Вся обслуга выезда – форейтор-подросток на передней лошади, два здоровенных гайдука на запятках, тучный кучер на облучке – были наряжены в красные, с рядами медных пуговиц, с жёлтыми галунами и позументами ливреи, и в треуголки наискосок.

Гайдуки дружно соскочили с запяток, поставив, тем самым, карету на тормоз. И один из них поспешил к ступеньке, чтобы опустить её и открыть дверцу. Но она распахнулась сама, и на мостовую спрыгнул мальчик.

«Принц, принц!» – мысленно ахнули и раскрыли рты от удивления и восхищения близняшки.

Мальчик был одет в тёмно-синюю бархатную курточку с золотой вышивкой, и такие же бриджики с широким шёлковым кушаком. Из под курточки виднелась белоснежная рубашка с отложным вандейковским воротником и кружевными манжетами на запястьях. На ногах были белые чулочки и коричневые туфельки. И на всех металлических украшениях его наряда – на золотых пуговицах, на броши, приколотой к бархатному, в тон костюмчику берету, и на застёжках туфелек – красовался тиснённый фамильный герб.

Принц из-под светлых локонов, обрамлявших его добродушное личико, весьма надменно глянул на близняшек и ручкой в белой лайковой перчатке, бесцеремонно отодвинул их от парапета. Подъезжая, он видел и слышал их ссору, и жалостливые упрёки узника, и понял, что девочки обманули несчастного.

«Ах, даже так! – мысленно возмутились не ведающие, тем не менее, за собой никакой вины, близняшки. – Вы не оценили по достоинству наших восторженных взглядов!» – И они дружно показали принцу свои розовые язычки.

Тот, не обращая на них внимания, положил золотую монету в приготовленное кем-то для подаяний приспособление, похожее на птичью кормушку, лёг грудью на парапет и на верёвочке осторожно опустил милостыню к решётке окна.

– Не знаю кто ты! Но спасибо тебе, добрый человек! – раздался благодарный голос из темницы. – Может быть этот золотой спасёт меня от смерти! – Слышно было, как старик даже всхлипнул от радости и умиления.

– Не стоит благодарности! – Лёжа, но тем не менее очень учтиво, умудрился поклониться невидимому арестанту маленький принц.

Он вытянул кормушку на парапет, исподтишка показал двойняшкам белый лайковый кулачок и чинно направился к карете. Девочки, всё также тараща на него свои восхищённые глазки, снова дружно высунули ему в ответ язычки. Затем, потряхивая высокими турнюрчиками с бантами на шнурованных меховыми тесёмками пряменьких спинках, бегом вернулись к мамочке, с любопытством наблюдавшей за происходящим из окна своей кареты.

Её дочурки были разодеты как взрослые модницы. Шёлковые, розовые, пышные платьица с узорчатой вышивкой, со стразами и бисером. На затянутых в корсетики талиях, широкие ленты, завязанные сзади в напоминающие огромных бабочек банты. Расклёшенные, сборчатые, с воланами и с несколькими нижними, юбочки на кринолинах. Роскошные лифы платьиц малолетних модниц венчали ажурные пелеринки. А плечики прикрывались рукавчиками гигот, похожими то ли на воздушные шарики, то ли и в самом деле на ягнячьи окорочка – так переводится это название. И если бы не укороченные юбочки, из-под оборочек которых выглядывали благопристойные, с кружевными рюшечками панталончики, порхающих словно мотыльки на каблучках светлых туфелек близняшек, вполне можно было бы принять за игривых барышень или дам, только маленьких – лилипуток.