Мир моими красками. Глава 6. Глава 7

17+
Внимание! В книге содержатся сцены подробного описания психологического расстройства, сцены жестокости, нецензурная лексика, пугающие моменты, описание суицида и т.п.
Лицам с повышенной чувствительностью, беременным и детям рекомендовано воздержаться от прочтения данного произведения.

Глава 6. (2018 год)
В течении недели или двух, я потреял счет времени, меня лечили - кололи, лечили - кололи. Наконец , мне вроде стало нормально. И Наталья Михайловна разрешила встретиться с Олегом в аллейке. Олег вытянулся в росте или, просто, я давно его не видел, или сам стал меньше.
- Привет, - не весело сказал Олег, - ты, как?
- Ну, вроде, нормально, глянь, - я показал исколотые вены, - меня отлично лечат.
- Ужас, сочувствую.
- Что все?
- Сказал, что у тебя, ну, эти палки нашли, вот лечат в санатории, ха-х, хороший санаторий.
- Ага, -  ответил я и сел на лавочку, - я устал! Все меня бесит, но уже я ничего не ловлю.
- Плохо болеть,  особенно если причина в психике. Я даже не знаю, что страшнее.
Тут я увидел как на каталке везут...маму, но я не поверил своим глазам.
- Олег!
- Это она, - подтвердил друг и я кинулся к маме. Она заплакала.
- Мама! - я не верил своему счастью.
- Сынок, прости, меня дуру глупую! Не подумала я! Не подумала, что я раню тебя сильнее, я себя за...
- Мама! - я обнял маму и медсестра смахнула слезу, - я тебя люблю и, ты, себя люби. Для меня нет никого дороже тебя! Если бы я тебя потерял, я бы рядом сделал то же...
- Максим! - мама строго воскликнула, - не смей, не смей!
- И,ты, больше никогда так не делай, а почему?
- Все хорошо, - улыбнулась мама, - иди, я просто устала.
- Мам, - я псомотрел на плед, которым были укрыты ноги матери.
- Максим! - позвала меня Наталья Михайловна,  - скорее сюда! Срочно!
Они что-то хотели скрыть...Я это почувствовал. Маму увезли. Олег бы напуган. Вскоре вроде бы все замяли произошедшее.  В палате, я накрыл ноги пледом и вспомнил ноги мамы. Я снова, посмотрел на свои,  я не должен нервничать, ведь так? Но ничто не нервирует больше, чем незнание. Я должен выяснить на каком этаже мама. Я на втором.  Они возможно на первом. На окнах стояли решетки, но как уже понятно , мне они не помеха. Они делались для взрослых людей, а не для компактных подростков. Я снял пододеяльник, простынь, наволочку и связал их между собой. Даже если упаду, много не сломаю, там клумбы. Проверив узлы еще раз, я привязал к решетке простынь, потянул на себя - нормально.  Я осмотрел территорию снизу - никого. Вопрос, как я проберусь на этаж, но ладно. Я пролез через решётку, скинул простынь. Узел стукнул по низлежащему окну и я полез, цепляясь за выступы и держась за скрипящую простыню. Хорошо нас в школе учили лазать по канатам. Я спустился, врезался в решетку и заглянул в окно. Палата - хорошо! В палате девушка. Я постучался в окно, она подошла. Я дыхнул на окно и задом наперед написал: "Открой!". Девушка помотала головой: "Нет". Я умоляюще скрестил руки и написал: "Я не опасен!" - "Нет!", "Помоги!" - "Нет!", " Я к маме!" - девушка открыла окно. На ее рука были бинты.
- Ты, сверху?
- Да, вызови медсестру.
- Зачем?
- Мне нужно попасть в коридор.
- Окей, - нажала на кнопку девушка и вошла медсестра, я проскользнул мимо, она это поняла и помчалась следом. Где же мама, где - же! Здесь пост был не закрыт - я кинулся к историям болезни,
- Санитары! - вопила медсестра.
Я искал историю...Надежда, Надежда, Надежда Терентьева? - нет! Николаева? Набоскина, в 6 палате! Я ринулся к 6-й палате, схватив ключ. Я открыл - меня едва не схватили.
- Мама! - я влетел в палату.
Три женщины, одна из них мама.
- Максим?! - она нервно вскрикнула, я сдернул одеяло, - где твои ноги?!
Санитары вцепились в меня.
- Это мой сын, - сказала мама. Женщины смотрели на меня с поражением. Мой взгляд вцепился в мочевой катетер.
- Где твои ноги, мам?! - спросил я еще раз,санитары заломили мне руки не хуже полицейских.
- Я потеряла много крови - начался некроз. Я месяц лежала в хирургии, а теперь здесь. Сынок я не хотела.
- Неужели, если бы я узнал позже моя реакция была бы иной?
- Сынок, ты, ещё не оправился.
- Мам, это не грипп - это навсегда! Не важно, раньще бы я узнал или позже - я бы так же это прочувствовал!
Женщины смотрели на меня. Бешенный парень со взъерошенным видом с горящими глазами.
- Что, ты, натворила?! - воскликнул я, - как, ты, могла?! Почему? Мама?
- Заткнись, - шепнул мне на ухо санитар, - суицидники повторяют попытки, не ори, уходим.
- Прости, погорячился, - сказал я и вышел с санитарами из палаты. Мне стало тесно в этом теле...Меня распирали эмоции...Всё - это конец! Конец жизни!
- Парень, парень! - трясли меня, я слышал их голоса как в тунелле, я умираю? Я не знаю, что дальше!

Глава 7.

- Он должен придти в себя, - сказал голос и я поежился.
- Максим, Максим, - меня за плечо трясла Наталья Михайловна.  Как бы мне хотелось, чтобы она сказала, что все произошедшее лишь дурной сон и мои глюки, я очень хотел это услышать. Я не хотел, чтобы моя жизнь была такой, я хочу чтоб это было лишь сном и я сейчас проснусь в чудесном мире, без горечи и боли.
Но увы, я проснулся в карцере. Белые стены...
- Максим, зачем? - спросила меня Наталья Михайловна.
- Я не хочу ничего говорить, - ответил я, буду лежать и думать, это все, что осталось. Меня не вылечить, маме не вернуть ноги, а отцу трезвой головы.
Я стал бредить. Приходя в себя, я частично лишь помнил, что говорил, о чем думал и что видел.
Я потрерял счет времени, да и вообще восприятие реальности завершилось.
Иногда наступали моменты прояснения сознания. Мне назначили лошадиные дозы препаратов. Я целый день лежал в одной позе и если бы меня не ворочали, я бы заработал пролежни. Пришла Наталья Михайловна и еще одни врач - мужчина. Я вроде бы как был под чем-то, поэтому воспринимал всё как через призму.
- Максим, нужно сходить сегодня в одну комнату, там тебе наденут шапочку и посмотрят голову, - услышал я голос Натальи Михайловны. Идти? Вы издеваетесь? Никуда я не пойду!
Мне что-то вкололи и я отрубился или просто мне показалось, что вкололи - где сейчас реальность?
На голову одели энцелограф и врач долго изучал что-то в компьютере. Наталья Михайловна вздохнула, значит не все хорошо. Но, мне было всеравно, просто,уберите меня обратно в коробку, где я буду лежать ничего не делая. Мне назначили ещё какие-то таблетки - стало лучше.
Мне разрешили даже выйти на улицу походить со всеми остальными. Но я отказывался - не хочу смотреть на все что тут происходит.
Пришел Олег. Ему позволили побыть со мной, свиданка как на зоне. Санитар надел на меря смирительную рубашку от которой приятно пахло стерелизатором, завязали мои руки за спиной, но мне было приятно - запах приятный и ощущения, что меня кто-то обнимает (прим. Автора, на момент написания произведения я не знала, что в психбольницах отменили смирительные рубашки и меры физического ограничения).
Я впервые увидел себя в зеркале, меня напугало отражение - а точнее глаза, ужасные глаза, словно не мои прежние. Я весь серый от недоедания и бешенства, взъерошенные волосы толчат во все стороны.
Меня повели по коридору. Щелкнули замки, открылись двери. Наконец, я оказался в серой комнате с высоким узеим окном,  диваничками не первой свежести.
Олег сидел уставившись в пол, он вскинул голову и посмотрел на меня неопределенным взглядом - вроде рад, да, радоваться не чему.
Нас посадили друг напротив друга,  я молчал, Олег начал рассказывать о школе, спросил как я, что говорят врачи. К счастью, Олег умел отключаться от того, каким я был, как я выглядел. Думаю, любой бы захотел такого друга, но я сейчас ничего не испытывал. Он принес мне книги, учебники. Он надеялся на лучшее.