Его первый рейс Глава десятая

Его первый рейс

Жизнь судового механика

Глава десятая

После выхода из Ново Чаплино нас встретил настоящий шторм. Судно резко закладывало с борта на борт до пятнадцати градусов.
Хорошо, что вся техника качественно закрепили, а то бы точно, улетела за борт.
До входа в бухту Провидения шли не больше шести часов, но когда вошли туда, то обстановка резко изменилась.
Качать сразу перестало. Бухта Провидения закрытая. Сразу после входа в неё ты попадаешь в скальный разлом, который напоминает норвежские фьорды. Но берега тут намного круче. Создаётся впечатление, что кто-то когда-то прорубил топором вход в неё.
По обе стороны, высились голые скалистые берега. Даже сейчас, летом, на них едва пробивалась растительность. Грозные, угрюмые скалы молча наблюдали за входящим судном, оберегая его от бушующего океана.
Капитан хорошо знал местный фарватер и потому «Чаленко» полным маневренным ходом шёл к месту якорной стоянки.
Судно посередине бухты встало на якорь и экипаж начал готовить технику к сдаче на берег.
Погода стояла отличная. Если час назад нас кидало с борта на борт, то здесь стоял абсолютный штиль.
По бухте гулял лёгкий ветерок и только легкая рябь покрывала её поверхность.
Но, если с северных сопок начнёт вдоль бухты дуть ветер, то он становится невыносимым для стоянки и иногда даже срывал суда с якорей.
Но сейчас он дул с моря и поэтому в бухте стояла тишина и спокойствие.

Баржи поставили на воду, сгрузили на них трактор; и мы поехали на станцию техобслуживания.
А так как всё оборудование мы сдавали в исправном состоянии, то мы со старпомом быстро подписали необходимые документы о сдаче техники береговым организациям.
Конечно, особой радости на лицах приёмщиков техники не просматривалось.
Это, когда мы принимали у них технику, они светились от счастья, но тут радоваться им особе не приходилось.
Это объяснялось ценами в магазинах Провидения!
Картошка свежая, сегодняшнего урожая — пять рублей за килограмм. Огурцы по семь, помидоры по восемь, капуста свежая по четыре. Когда во Владивостоке цена на картошку - двенадцать копеек, огурцы по двадцать, помидоры по двадцать пять, а капуста по десять копеек за килограмм.
А мы им привезли перед приёмом техники и того, и сего, и вообще всего.
Потому-то нам и выдали технику по высшему разряду, а не то, что тем, кто кричал в полярке:
— Спасите, помогите, дайте нам трактор или баржу. Наши — вышли из строя!
Научил меня, в своё время, такому обращению с людьми один из моих старших механиков.
А сейчас трактор; заехали своим ходом на станцию, мы показали исправность и чистоту техники, подписали соответствующие документы и пошли в поселок.
Конечно, трактористы и весь экипаж чистил и отмывал технику, несмотря на шторм и качку. Для этого никто не пожалел себя на этом коротком штормовом переходе.
А сейчас перед капитаном стояла только одна задача — как можно быстрее сняться на Находку, для получения следующего груза на Чукотку. Ведь простоев без причин никто в пароходстве не поймет.
Хотя судно будет идти в балласте, не принося никакой прибыли для пароходства в течение десяти суток, потом будет стоять в очереди на нефтебазу, для погрузки ГСМ в бочках (горюче смазочных материалов) неделю и будет грузиться этим ГСМ ещё десять дней. Но, остров Врангеля ждал «Чаленко», поэтому приходилось торопиться. Зима - не за горами. А людям там надо зимовать и выживать.

В течении рейса нам никто на Чукотке никогда и нигде не выдавал денег.
Но, в судовой кассе, которой заведовал третий помощник, их оставалось энное количество и я попросил капитана, чтобы он дал мне разрешение на получение небольшого аванса. Поэтому у меня сейчас в кармане лежало целых двадцать пять рублей.
Первым делом я наметил сходить на почту, чтобы позвонить домой.

С судна тоже можно звонить. Но, что это за разговор по радиотелефону?
На очереди стоит с десяток судов. Все хотят услышать своих родных и они, в ожидании очереди, невольно прослушивают эфир, когда очередной любвеобильный моряк закончит разговор с женой. Бывало, что и комментарии отпускались по поводу очередных высказываний звонивших.
Поэтому при разговоре по радиотелефону, я всегда соблюдал корректность в разговорах с Инночкой. Не хотелось доставлять удовольствия некоторым «слухачам».

На почте разговор дали быстро.
Я сообщил Инночке, что дней через десять мы придём в Находку. Пусть наблюдает за позицией судов.
Она, конечно, обрадовалась услышав такую новость от нас. Но, заказанные десять минут быстро закончились и я с сожалением положил трубку телефона.
Гастроном находился почти напротив почты, поэтому наши стопы направились именно туда.
Алёша просительно посмотрел на меня:
— Хочу каких-нибудь конфет, — деньги ещё оставались и поэтому я не отказал сыну в его просьбе.
Себе же я купил фирменной, Провиденской копченой оленьей колбасы.
От неё шёл невероятный аромат копченого мяса! Она оказалась твердой и невероятно вкусной! Куда за ней гоняться финскому сервелату! Поэтому те деньги, что оставались у меня после разговора по телефону, я потратил на колбасу и конфеты для Алёши.
При покупке колбасы я попросил продавщицу порезать одну колясочку на кусочки.
Продавщица неохотно выполнила мою просьбу, цедя сквозь зубы:
— Понаехали тут, цивилизованные. А сами небось, водку сейчас за углом жрать начнут.
Но, колбасу она порезала и завернула в какую-то старую газету.
Покончив с гастрономическими делами, мы направились в сторону причала рейдовых катеров.
Алёша идет и ест конфеты, закусывая их колбасой. И я иду рядом с ним и тоже ем её родимую, смакуя каждый кусочек во рту, впитывая аромат и прелесть данного продукта.
Неожиданно я увидел своего однокашника. Он тоже разглядел меня.
Не ожидав такой встречи, в этих широтах, мы кинулись друг другу в объятия.
Во Владивостоке, где мы живём в получасе езды друг от друга, мы не виделись годами. А тут — на тебе! Такая неожиданная встреча!
После объятий и рукопожатий, мы отстранились друг от друга:
— Елки-палки, Витёк! Здорово! Ты где? – начал засыпать я его вопросами.
Тот тоже отстранился от меня, внимательно рассматривая:
— А ты совсем не изменился, Лёха! Вот это встреча! Вот это да! Надо же где встретились! – он от души хлопал меня по плечам.
Это был по-прежнему тот же Витя. Высокий, стройный, с правильными чертами лица, жгучий брюнет с карими глазами. Он, как всегда, был весел и доброжелателен.
— Я — на «Бурханове». Видишь «морковку» в порту. Приняли её в этом году в Финляндии, перегнали во Владик, а теперь делаем первый полярный рейс, - он принялся отвечать на мои многочисленный вопросы.
«Морковками» в пароходстве эти суда называли из-за их корпусов, окрашенных в оранжевый цвет. Их строили в Финляндии специально для работы в Арктике.
И я, в свою очередь удивился:
— Ты на новой «морковке», что ли?
— Да, на новой, — Витя на секунду задумался и предложил: — Пойдем ко мне посидим, посмотришь на мой пароход.
Мне очень хотелось пойти на это новое судно, грациозно выделяющееся своим свежим видом на фоне серости суровых местных пейзажей:
— Извини, Витя. Не могу. Капитан отпустил меня только сдать технику.
— Да ты что? — в свою очередь удивился Витя. — Вы самовыгрузкой, что ли занимались?
— Вот ей самой и занимались, — невесело пояснил я ему, показывая на свою телогрейку.
Да это и видно было по моему внешнему виду.
В замазученной телогрейке, кирзовых сапогах и провонявшейся солярой робе, я значительно проигрывал Витьку, влатанному в легкую финскую ветровку, джинсы и лаковые туфли.
И я ещё раз попытался отказаться от приглашения:
— Извини, не могу. Да, к тому же, я с сыном.
— Так он что? Тоже с тобой был на выгрузке? — удивлённо воскликнул Виктор, разглядывая Алёшу, одетого так же, как и я.
— А как же! — гордо глянул я на сына. — У нас без него и работы бы не было, — это я уже пошутил.
Но Витя, положив руку на плечо Алёше предложил:
— Так это же здорово! Заодно и сыну покажем новое чудо техники. Пусть знает, что и такие пароходы бывают. Точно? — рассмеялся он, заглядывая Алёше в глаза.
От доброжелательности, исходящей от него, я не смог совладать с собой и согласился на предложение Виктора, уже не говоря об Алёше, который горел желанием сходить и посмотреть новый пароход.
И мы пошли в порт, где стоял «Бурханов» и рядом находился причал для рейдовых катеров.
Пройдя его, мы подошли к «Бурханову».
Борта оранжевого цвета и мне показалось, что от них до сих пор ещё шёл запах свежей краски.
Когда поднялись на борт, то я ещё больше поразился видом идеальной чистотой палуб, выкрашенных яркой зеленью.
А когда зашли внутрь надстройки, то челюсть от красоты и голубой зависти, ведь где-то же такое существует, вообще отвисла.
В надстройке всё чисто, аккуратно, не то, что на нашем «Чаленко», которому уже стукнуло семнадцать лет, немецкой постройки, где всё сделано из-под топора. А тут финны делали!
Зашли в лифт и поднялись на третью палубу, где и находилась каюта главного механика.
Но когда вошли в каюту, то я вообще был сражен наповал.
Цветы в кадках, синий палас на полу, телевизор, видеомагнитофон. Огромный стол для работы старшего механика. Мягкие диваны с креслами окружали банкетный столик.
Спальня с широченной кроватью, шкафами и тумбочкой, над которой висело огромное зеркало.
Из спальни вход вёл в ванную комнату, со стенами покрытыми нежно розовым кафелем. И, в дополнении ко всему — широченная ванна.
То есть миллион сто тысяч удовольствий. Алёша вообще молчал, пораженный увиденным и у него как-то непроизвольно вырвалось:
— Да, пап, это не то, что у нас… — в его голосе слышалось столько разочарования…
Войдя в каюту, Витёк сразу позвонил электромеханику:
— А ну-ка, зайди ко мне.
Через пару минут в дверь каюты раздался робкий стук.
— Заходи! — громко разрешил хозяин каюты.
Скромный молодой человек появился на пороге каюты, с выжиданием глядя на своего хозяина.
— Так, — протянул Витёк, как будто стараясь вспомнить что-то важное. — Стаканчик спиртяшечки, пожалуйста, отфильтруй нам дедам, — он посмотрел на меня. — Посидим мы тут немного.
Я попытался остановить его:
— Да зачем. Просто посидим, чайку пошвыркаем…
— Это ты потом будешь у себя швыркать, а сейчас я тебя угощаю, — остановил он мои возражения.
Отдав распоряжение электромеханику, Витя позвонил старпому и второму механику. Они вскоре появились в каюте. Когда они увидели, что тут разводится спирт, то сгоняли на камбуз и принесли еды. Второй механик в руках держал тарелку, скорее всего, с утренней селедкой. Ведь сегодня был понедельник.
Посмотрев на неё, я удивился:
— Витя, и этой селедкой мы будем закусывать?
— А что? Хорошая селедка. Тихоокеанская. Чем она тебе не нравится?
— Да у меня красной рыбы на пароходе — немеряно. Я уже и забыл, когда такую селедку ел на завтрак, попытался я объяснить своё удивление.
Витя тут же встрепенулся:
— А ты что, даже сможешь пару штук выделить для меня?
— Какие проблемы. Сейчас, когда вернёмся, то я тебе их сразу и переправлю.
Выпили по паре стопок и закусили селедкой. Селедка оказалась на редкость вкусной. Ведь это же наша — тихоокеанская сельдь!
Капитан по рации позвал меня:
— Дед! Где ты там застрял? Отходить надо. Время не ждёт. А то старпом со своими матросами уже вернулся. Говорит, что ты где-то там застрял, - недовольно выговаривал мне Борис Иванович.
— Извини, Борис Иваныч. К другу зашёл. Сейчас заканчиваем и я выдвигаюсь.
Чувствовалось, что капитан недоволен моей задержкой, но по свойственной ему интеллигентности, вежливо продолжил:
— Так я жду тебя ещё полчаса. Рейдовый тебя уже ждёт.
Витя понимающе развел руками:
— Жизнь — есть жизнь. Пойдём, я тебя провожу.
Мы спустились на причал и прошли к рейдовому катеру.
Я подошёл к капитану катера и попросил его:
— Сможешь постоять минут десять у борта?
— Да нет проблем, — заверил меня капитан катера, — А что надо?
— Рыбку хочу передать товарищу, — указал я на Витька.
— А… — протянул капитан. — Этот который с «Бурханова»? Сделаем. Не переживай. Только ты и нам хвостик не пожалей.
— Да, будет всё, — заверил я капитана и тот прошёл в рубку.
— Оставайся тут, подожди, — попросил я Виктора. — Он через полчаса вернётся.
Мы попрощались и катер отошёл от причала.
Как только катер подошёл к борту, я взбежал по трапу и кинулся к артельщику.
Тот, как всегда, на камбузе точил лясы со своей подруженцией.
— Миша, давай быстренько. В артелку. Мне нужна рыбка.
Миша, как всегда спокойный и непробиваемый, веско посмотрел на меня.
— Какой рыбки? Той, из открытой бочки или новую открыть?
— Да, мне не важно, — торопил я Мишу. — Главное, чтобы побыстрее. Несколько рыбок для моего друга с «Бурханова». Ну, и катерщикам хвостик.
— Понял. Сейчас принесу.
Миша понял моё состояние и, с несвойственной ему поспешностью, ушёл в артелку.
Через несколько минут он принёс пару свертков. Рыбки он завернул в пропарафиненную бумагу.
Миша передал мне свертки со словами:
— Этот, — он указал на тот, что побольше, — для Вашего друга. А другой — для катерщиков.
Достав какую-то сетку, он засунул в неё свертки.
Поспешно выхватив у него сетку, я спустился к катеру и передал капитану оба свертка, объяснив, кому и какие.
Капитан остался доволен.
— Не переживай, — заверил он меня, — всё передам, — и катер пошёл к берегу.
Я поднялся на мостик, взял бинокль и смотрел, как катер подошёл к причалу и как Виктор взял передаваемый мешок.
Когда мы уже подняли якорь и стали разворачиваться на выход из бухты, Витя уже с «Бурханова», соединился с судном по рации и попросил капитана:
— Передайте Макарову большое спасибо. Получил я его посылочку, всё нормально.
Капитан мне об этом передал в машинное отделение, откуда я уже управлял главным двигателем.
Через час судно вновь вышло в штормовое море и взяло курс на Находку. Волна уже не била в борт, так что можно было спокойно жить.

С утра я увидел, что сыну моему неймется. Он за время выгрузки привык постоянно что-то делать и был всегда занят. А сейчас я увидел, что он мается от безделья.
Подумав, я предложил ему:
— Лёш! А не пойти ли тебе на вахту ко второму механику.
От такой мысли мой сын чуть ли не засветился.
— Не в бригаду, а на вахту? — он не мог поверить в такое доверие к себе.
Ведь только самые опытные из мотористов допускались к вахте в машинном отделении. Тем более со вторым механиком.
Иваныч спуску никому не давал. Но был справедливым и требовательным ко всем своим подчиненным.
Но я охладил пыл сына:
— Вот, когда он проснётся после ночной вахты, то я ему сам об этом скажу. Ты пока найди себе дело.
Алёша еле-еле дождался обеда, на который второй механик приходил перед вахтой.
Я специально спустился в кают-компанию на обед пораньше.
— Иваныч, — обратился я ко второму механику и тот поднял на меня глаза от тарелки с борщом, — пусть Алёша заступит до Находки на вахту с тобой, — попросил я его.
Чувствовалось, что Иванычу моё предложение не по душе. Он что-то хотел возразить, но я опередил его:
— А ты дай ему какую-нибудь несложную работенку. Хотя бы пусть наведёт порядок в туннеле гребного вала.
Иваныч был из рода не особенно разговорчивых моряков поэтому, подумав, согласился:
— А пусть он его помоет и покрасит, — предложил он.
— Пусть, — облегченно согласился я, зная несговорчивость Иваныча.
На том и порешили, что Иваныч возьмет Алёшу к себе на вахту до Находки.

Прошли вдоль Камчатки, Курильских островов и вышли в Японское море.
Погода стояла отличная. Значительно потеплело. Чувствовалось, что на самом деле, уже август.
Небольшой ветерок, солнечное, синее небо.
После одной из Алёшиных дневных вахт я предложил ему:
— Давай, выйдем на палубу, сделаем пару снимков на память.
Тот от такой прогулки не отказался и мы вышли на палубу.
Поднялись на пеленгаторную палубу и долго любовались безбрежными морскими просторами.
Потом спустились на крыло мостика, откуда я сделал несколько снимков.
Алёша выглядел серьезным и довольным. Он, уже не спеша, как бывалый моряк, прогуливался со мной.
Я сделал ещё несколько снимков на фоне дымовой трубы, на мостике, на пеленгаторной палубе, чтобы эти снимки навсегда остались в нашей памяти.

Через десять дней судно пришло в Находку.
Туннель, в котором Алёша наводил порядок, блистал чистотой. На его белых отмытых переборках красовались какие-то заморские города, море, пальмы и летящие чайки, наверное, этим Алёша попытался выразить свои мечты о своей будущей профессии, которая ему стала близка и он её понял.

Так и закончился этот первый рейс моего сына.
А фотографии я сделал уже потом, через несколько месяцев, когда у меня появилось свободное время после выгрузки на острове Врангеля.
Они и сейчас находятся в моём альбоме.

Апрель 2018 г.
Владивосток


Повесть «Его первый рейс» опубликована в книге «Ромас»: https://ridero.ru/books/romas/