Зелёный дом. Глава 3. Дорожный серебряный блюз

    На остаток от полученных серебряников, в смысле золотников, Вадим, «по совету друзей» с книжного рынка, начал сам возить книги на продажу. Органично перешёл на сторону искренне, всеми фибрами души, ранее ненавидимых торгашей. И понял, что напрасно он так плохо к этим милым людям относился.  Собрался дружный рабочий коллектив, выкупали сразу купе на четверых и ехали в Люберцы на книжную ярмарку, куда отправляли свои издания пышным цветом расцветающие издательства и типографии. В компании главным был Роберт, собственно, он был идеологом и её основателем. Он был старше всех, заканчивал университет. Его сподвижник Фархад, невысокий, крепкий татарин, немного циничный, начитанный самоучка, острый на язык. Кроме Вадима, в компанию входил еще Андрей, его сокурсник, светловолосый панкующий парень, также примкнувший к рядам книготорговцев. Андрея насильно постригли в поездке, отрезали его гордость - длинные волосы, заплетаемые в косичку.  Возражения не принимались – компания не могла бросить его на растерзание Люберецким, а гибнуть за длинный «хаер» Андрея не хотела.

    Засада заключалась в том, что Люберцы были в часе езды от Москвы в сторону Казани, и каждый раз пассажиры проезжали мимо вожделенных книжных развалов, глядя на здание рынка из окна притормаживающего на светофоре поезда. Там уже, с раннего утра, шуровали перекупы, сметая новинки и демпинговые экземпляры, тут же выставляли опоздавшим на перепродажу «сиську возле жопы». Прыгать на ходу было стрёмно, и родилась светлая в своей простоте мысль – договорится с машинистом, что, раз уж поезд всё равно обычно ждёт стрелку на светофоре, не откроет ли он на станции избранным пассажирам двери вагона.

   Заранее скидывались и выбирали жертву, которая на Вековке, где менялись паровозы, и поезд разворачивали ехать хвостом в столицу, имела почти полчаса времени добежать до паровоза и обратно, в вагон. Сильно тормозили движение местные жители, которые торговали там продукцией Гусь-Хрустального завода. Многим из-за кризиса выдавали зарплату продукцией, кто-то просто воровал её в «особо крупных размерах», так что бизнес на полустаночке был отлично налажен. Цыганистого вида люди хватали за рукав, демонстрировали всевозможную посуду цветного стекла, люстры, поделки из хрусталя.

    Нужно было достучаться до машиниста, объяснить просьбу, услышать гнусавое: – Здесь вам не такси, — и передать заветную купюру «кунаку паровозного джигита», которому и нужно было объяснить задачу на ближайший час.

    Зато потом, по кум-королевски важно, выходили на не предназначенной по расписанию остановке, на виду изумлённых пассажиров других закрытых вагонов. Партнёры в первых рядах посетителей врывались в зал, где ещё только выкладывались сами продавцы, рассыпались по прилавкам, сметая сочную добычу, иногда сталкиваясь между собой, потому что книжная дружба не крепкая, «табачок всегда врозь».

    Потом, набив тележки - вертикальные клеёнчатые мешки на стальной раме, уже спокойно, не торопясь, двигались к станции, ехать в Москву. На Выхино, там уже появлялась ветка метро, выходил почти весь вагон электрички, и можно было спокойно достать еду, кто чем богат. С удовлетворением от хорошо сделанной работы, благодушно предлагали друг другу, что бог послал. Бог посылал обычно консервы, яйца, бутерброды с сыром, у счастливчиков с колбасой.

    Сгрузив поклажу в камеру хранения на Казанском вокзале, двигались дальше по магазинам, снимая сливки новинок с прилавков. Казанский вокзал, наверное, лоббируя носильщиков, организовал камеры хранения в самом недоступном для пассажиров месте, в глубине подвального помещения. Но чёткая слаженная команда гордо игнорировала вымогателей в синих тулупчиках, и бегала, как муравьи по лестнице, один наверху, другой внизу, зорко сторожа ценный груз, а двое таскали тележки с места на место.
 
     Вечером, в купе поезда, наступал катарсис и оргазмус. Тележки отработанными движениями запихивали под нижние, на верхние полки, и аккуратно, от столика до самой двери выставляли ряды багажа. Сами компаньоны в купе передвигались по-обезьяньи, уже не было места опустить ноги. Снятая целодневная на ногах обувь придавала атмосфере поезда элегантный аромат мужской раздевалки участников триатлона или марафона. Дальше шла неторопливая беседа о книгах, кипели микротрагедии поражений и побед, когда участники закупа делились ценами на приобретённую литературу. Любовно доставались книги, сортировались на продажу и себе, ведь главной целью участников консорциума было собрать свою замечательную библиотеку, за счёт обманутых покупателей.

     Вадим очень жёстко держал цены, и в память о тех жлобах, которые ранее не давали ему скидку на приобретение особенно нужного для жизни томика, да и в коммерческом плане это было необходимо, потому что оставлял себе в библиотеку всё, что можно, и не стоит, а и иногда, в особенно крупный разлив издателей собраний сочинений, приходилось довкладывать денег на развитие.

     За время стояния на рынке он познакомился с отцами-основателями торгового рынка, личностями поистине легендарными. Однажды ему привелось стоять рядом с одним из таких лидеров книго-продажного движения, Владленом Черкасовым. Высокий, худощавый, улыбчивый, с аристократическим профилем он сразу привлекал к себе внимание в толпе. Владлен вынес небольшой ассортимент, буквально пару-тройку новинок, не заморачиваясь на объёмы.

— Владлен или Вилен - это звучит неплохо, красиво даже. А вот Даздраперма - кошмар, как с таким именем жить. Все смеяться будут.
— Зови меня Влад. Это я сейчас так, для души продаю, атмосферу вспомнить, с друзьями поболтать. Так-то я сейчас на Югославию торгую, шварц-коммерц, там выхлоп другой.
— А это как? За границу ездите?
— Ну, ты как-то себе это по-другому представляешь?
— Здорово! Никогда за границей не был, даже не знаю, как это бывает.
— Слушай, у нас один товарищ ногу повредил, ещё месяц в гипсе ходить. Нам нужен носильщик, посыльный и человек, на которого на таможне можно товар поделить. У тебя биография чистая?
— Как снег, студент, активный доносчик милиции. Комсомолец.

— Давай так, ты сообщи свои данные, мы тебе приглашение от югов закажем. Потом пойдёшь на Дзержинского, обратишься за разрешением на выезд. Если получится, тебе дадут справку на покупку 200 долларов в Сбербанке. Деньги отдашь мне, за приглашение. В общак скажем сколько внести, получишь потом долю прибыли, точно посчитаем по приезду, но порядок будет другой, по сравнению с книгами.

   Завтра приходи ко мне на Достоевского обсудим детали. Ты где живешь?
— На Латышских стрелков.
— Да? А дом?
— Первый.
— Прикольно.
— Что?
— У меня там подруга живёт.
— Не Арина?
— Точно. Как догадался?
— Да все остальные уже давно по ребятам разобраны, только эта фифа всё своего принца на белом коне ждёт.
— Так это я…
— Белый конь?
— Смешно. Ладно, вот адрес, вечером приходи, будешь матрас шить.
— Что шить?
—Увидишь…

     Вадим увидел в квартире Влада груду носовых платков и полностью выпотрошенную оболочку матраса цветов «Атлетико Мадрид».
— Задача на вечер – восстановить внешний вид матраса с набивкой из носовых платков. У тебя другого товара пока нет, будешь главным по платкам. 2000 процентов прибыли в розницу, но их много, надо суметь хорошо расторговаться. Иначе в Кладово придётся задёшево оптовикам - шакалам отдавать. Деньги принёс?

— Вот, что в наличии есть.
— Ладно, давай, ещё 200 долларов купишь в сбербанке на свои, за приглашение отдашь, или за машину на границе с Югославией.
— А задёшево платки – это сколько?
— Где-то 500 % прибыли, но ты учитывай, сколько расходов несём: дорога, питание, взятки на всех границах.
 
    Разрешение на «Чёрном озере» получи на выезд, главное, а то никуда не поедешь.
     В институте Вадим договорился об индивидуальном графике, по состоянию здоровья, и, со спокойной душой, решил на месяц отдохнуть от постоянного беспокойства о снайпере.
       Разрешение выдали, полагающиеся доллары купил, отдал. ещё и в дорогу немного набралось валюты.

    Вадим ехал в машине, ВАЗ, второй модели, с Олегом, высоким, темноволосым парнем, его обычный спутник Антон сломал ногу по пьяни, и поехать не смог, вот место и освободилось.  Влад ехал со своим постоянным напарником и другом Константином, на понтовой «троечке». В машине оставляли два передних места, а на разложенное заднее сиденье укладывали вывозимый товар в огромных, неподъёмных рюкзаках, набитых наборами напильников, полотнами ножовок по металлу, иглами, булавками, метчиками, различным инструментом. В общем, всё для дома и для машины.
 
    Источником торговой прибыли были искусственно сдерживаемые цены в СССР и фиксирование курса доллара на нереальном, в разы меньшем курсе рубля к доллару. Торговцы вывозили качественные советские товары за рубеж, Союз по импорту закупал недостающий ассортимент, которые тут же скупались спекулянтами и опять вывозились за границу, создавая постоянный товарный дефицит на полках магазинов.

    Машина набивалось по самый потолок - та, где ехал Вадим, была более «грузовой», пикапом, и везла основной груз. Его обязанности были быть «мальчиком на побегушках»: грузить, таскать, бегать на заправках заливать запасные канистры бензина. Начиная с Украины, до границы с Югославией, были страшные перебои с топливом. Питались взятыми из дома консервами: более богатые путники ели банки с тушёнкой и сгущенкой, Вадим скромно поглощал «Завтрак туриста» - кашу с каким-нибудь мясным или рыбным наполнителем и, плиточный или растворимый чай, которые можно было употреблять только с голодухи в дороге. Готовилось всё на бензиновом примусе, который сначала разжигали в отдалении от машины, так как он, периодически, вспыхивал огромным костром, сжигая случайно пролитое, при заправке, на него горючее. После того, как «всё отгорит, мудрый говорит»: можно аккуратно занести примус в машину, будем ночью греться, иначе замёрзнем… совсем…

    В пару - тройку таких ночёвок доехали через Украину до границы Молдавии с Румынией - погранпереход Леушены. Таможенники молдаванского происхождения с интересом изучили новенькие загранпаспорта путешественников с югославской визой и всем своим задумчивым видом дали понять, что богатые должны делиться, или плакать, а они, таможенники, верны принципам великого вождя Робин Гуда. С молчаливого попустительства ограбляемых путников вытащили себе по экземпляру приглянувшегося инструмента и, разрешили проезд.

      Румынская сторона тоже происходила из вольных стрелков, и не осталась без подарков – один гад стащил вадимовский станок для заточки ножей, на который тот возлагал большие надежды по фартовой реализации.
— Вот видишь, какие накладные на поездку? — спросил подошедший Влад. — Не расстраивайся, на платочках заработаешь, полматраса тебе, всё с лихвой вернёшь.

    Румынию постарались проехать за световой день, страшились воровства, возведённого цыганами в вид магического искусства. Остановились поссать посредине пустынной дороги и, тут же, пропала притороченная сверху, к багажнику, последняя канистра с бензином. Озираясь, осмотрелись - вокруг одни пустые поля. Мистика. Поехали на остатках горючки к границе, к югославскому переходу границы в г. Кладово. Немного не доезжая, бензин всё же закончился. Пришлось остановится и попросить остатки топлива у спутников. Тем более, что привлек внимание, размазанный по асфальту труп человека. Крупные фрагменты укатились в канаву, а на дороге виднелся контур бывшего тела, как иногда видно голубя, попавшего под колёса, только это был не голубь. Труп был не страшный, уже не свежий, не первыми и, видимо, не последними колёсами перееханный. Перезаправились, по-братски поделили остатки топлива, и вроде отъехали от места неупокоения мертвеца, но тут спустился туман и, при такой плохой видимости, по серпантину ехать не решились.  Потому заехали на расширившуюся обочину и встали попить чаю.

— А ведь мы на границе Трансильвании, — зябко поёжился Вадим. Естественно тут же, в сгустках тумана, ему стали видеться подбирающиеся к стоянке вампиры. Правда, разгорелся верный примус, как он любил делать после свежей заправки, и призраков всех разогнал. Но один силуэт выделился, среди прочего тумана и пополз ближе, к границе огня. У Вадима появилось ощущение, что общение с вселенским разумом имеет свои побочные эффекты – появилась некая чувствительность на эфирные движения, силовые потоки. Похоже, здесь тоже место силы, какой-то потенциал, поскольку эти мурашки внутри кожи, Вадим помнил по подвальному общению. И призрак того типа, что след с асфальта, скорее всего, здесь и присоседился. По мрачному чувству отчаяния было совершенно понятно, что душа, злостно выбитая из тела машиной, не хочет возвращаться, не будучи погребённой и отомщённой. Вадим попытался как-то донести мысленно о своих скромных возможностях по представительству душ в человеческом обществе. В ответ он получил довольно яркую картину бампера «Волги» с хорошо различимым номером «28-74 ХТБ» на нём. Недолгий расспрос товарищей прояснил вопрос с идентификацией – номера оказались Киевские. — М-да, сдалась мне эта информация, — заколдобился Вадим - теперь, как честный человек, должен куда-то сообщить, и как я источник информации представлю:
— Товарищ сержант, один знакомый дух показал мне номер машины своего убийцы?

— Ребята, давайте потихоньку убираться отсюда, место нехорошее. Остальные тоже чувствовали какое-то напряжение, и дождавшись попутки, поехали сзади, с потушенными фарами, ориентируясь на габаритные задние огни машины. Что думал шофер головной машины по поводу того, что её преследуют в тумане две тачки с выключенными огнями неизвестно, но выбравшись из туманного серпантина на ровную дорогу припустил, как раненный заяц, со всевозможной скоростью. Скоро показался пограничный пункт, и начался досмотр югославов. Опытные контрабандисты положили по 200 баксов за машину в горловину рюкзака и на вопрос о досмотре хлопнули по «заряженному» мешку. Югослав «разрядил закладку» и снял все вопросы по досмотру машины.

     Путь их лежал в город Нови-Пазар, там им по-цыгански, только не в кибитках, а в машинах, предстояло жить месяц, расторговывая привезенный товар. Остановились прямо на рынке, начинался базарный день, и Вадима отпустили, с первой небольшой выручкой, пройтись по базару и купить спички. Первое, что молодой человек купил в магазинчике при рынке - это Пепси-кола. В глазах мутилось от невероятности происходящего, но характерный сладковатый вкус подтверждал, вот оно счастье, уже в руках, пенится. Напившись, Вадим вспомнил, за чем его посылали и спросил спички, по-русски, догадываясь, что на сербском это звучит как-то иначе. Насколько иначе, он выяснил сразу, когда, больно схватив его за рукав и подтащив к двери, продавец показал на группу легко одетых дивчин, расположившихся через площадь. Подозревая, что друзья его подставляют, шутка над новичком, в стиле «юнга, которого мореманы отправляют в первый день точить якорь», он всё же подошёл и поздоровался.

— Дивись, який гарний хлопчик, — ответила одна смуглянка, с сверхзачётной, по вадимовским меркам грудью, прекрасно видной через тонкую блузку. — Откуда будешь?
— Казань, Поволжье. ТАССР.
— Далеко заехал. Хотя понятно, ближние края все уже поляки обчистили, у вас, наверное, ещё что-то осталось на продажу… Не один же?
— Нет, меня друзья за спичками послали.
— Ох,охохо… А сербы тебя к нам отправили? — утирая слёзы, хохотала девица.
— Да, но я вижу вы спичками не торгуете, — Вадиму пришлось ещё ждать, когда кончатся очередные пароксизмы смеха, бурно волнующие выдающиеся формы дам.
— Ой, насмешил. Меня Роксана зовут. Захочешь за деньги отдохнуть с нами, обращайся, мы вон, в том белом доме, комнату снимаем. Иди к своим, пошутили они.

      Вадим тоже представился, попрощался, и пошёл к своим, где обнаружил довольную, ржущую компанию. — Мы тебе забыли сказать, что спрашивать надо «шибица», — и снова залились счастливым смехом.
— А спичка что значит?
— Женский половой орган, ну ты, похоже, и сам догадался.
— Да уж, — вот почему так смеялись девицы, похоже они там все на выданье, повременно, со всеми желающими. А меня послали купить спичку, друганы хреновы.

— Ладно, стой теперь, торгуй. Вот блокнот с ценами, всё просто – основная банкнота 10 динаров – «Црвена», это примерно доллар, что-то крупное, 10 црвен, помельче 5, платочки твои – «зелена», это полцрвены. Торгуй, мы тоже пепси хотим. Потом в «кафану» пойдём, поедим.

— Что-то вяло торговля идёт, — пожаловался Вадим подошедшим товарищам.
— Подожди, ещё фермеры не подъехали, они основной инструмент берут. А завтра в Трстеник поедем, там большой базарный день. А ещё в округе большие базары в Велика Дренова, Крушевац, Кралево по разным дням недели. Не переживай, с товаром не уедем. Остатки оптовикам в Кладово сдадим.

    По очереди сходили в кафе, Вадиму посоветовали взять мешано мясо, и опять довольно улыбнулись, когда увидели его вытаращенные глаза на огромное блюдо с колбасками, котлетами, тефтелями и печенкой. Потрясённый желудок, воспитанный в строгих традициях туристических завтраков не выдержал такого надругательства и запросил пощады. Вадиму пришлось ещё на час отлучится от торговли, скрывшись в ближайшем общественном туалете, заодно он помыл голову над раковиной, почистил, наконец, зубы, так как вода в походе была только для питья. Освеженный и счастливый был немедленно впряжён в процесс торговли, под присмотром Влада, который определял цены безо всякого блокнота, психологически определяя финансовый потенциал покупателя.
— То скупо. Заебавышь. Влад философски торговался, не обращая внимание на обидные слова. Оказалось, покупатель сказал: — Это дорого, шутишь.

   Дорого ли, коротко ли, день базарный закончился. Вадима послали в магазин узнать насчёт спиртного. Давешний продавец, похоже, чувствовал себя виноватым за грубое обращение. Вадим поинтересовался сливовицей, слово на всех языках означало сливовый самогон. Хозяин сообщил, как его Вадим понял, что в магазине не держит, сбыт небольшой, город в основном непьющий, мусульманский, а вот дома у него есть, что предложить, но надо пробовать. Вадим тут же согласился на дегустацию, серб закрыл магазин и повел его, по булыжной мостовой, к окраине города. И правда, огромное количество мечетей выдавало исламистское большинство населения. Невдалеке текла река Рашка, — Какие-нибудь русские назвали? — Нет, историческое название, ещё государство было в старину, сейчас городок остался, тоже Рашка называется. Стоит, как понимаешь на реке Рашка.

    Жилище хозяина оказалось двухэтажным, с черепичной крышей, как и большинство окрестных домов, с очень интересным подвалом. Абориген представился как Драган, имел тёмные волосы, карие глаза и слегка смуглую кожу, накрыл нехитрую закуску из запечённых овощей и хлеба, и предложил Вадику опробовать свои произведения. Вадим до этих пил только креплёные и сухие вина, и его быстро повело. Сливовица однозначна была крепче водки, хотя пилась легко и приятно, оставляя интересную фруктовую отдушку. Драган заметил начинающееся окосение паренька, выдал ему понравившийся вариант, на пробу честной компании. Вадим предложил принести в магазин несколько вариантов на продажу, и немного поблукав, вышел к рыночной площади, все дороги вели туда, к центру города, правда вышел с другой стороны и, уперся взглядом в так ему запомнившиеся номера с «волги-убийцы». Около машины никого не было, но со стороны работниц сексуального труда доносились крики и ругань. Судя по всему, «хозяева» снимали дань с сотрудниц.

    Вадим аккуратно отошёл от машины, и бочком, вдоль домов, начал перебираться к своим сотоварищам, крепко прижимая к груди заветную бутылку. Те встретили его радостными возгласами, достали закуску и начали одобрительно пробовать напиток. Сам Вадим отказался, напробовавшись в домике Драгана, его ещё слегка мутило, толи от выпитого, толи от понимания опасности, приехавшей сюда. Люди, которые не остановились, сбив человека, даже не потрудились оттащить его в сторону, не остановятся ни перед чем. И первоначальная мысль сообщить властям о преступлении, трусливо скрылась в понимании, что привлекать внимание бандитов, будет очень неосторожно.

— Да, уж, нашёл себе тихое спокойное место, — подумал Вадим. — Вот ещё приключения на жопу. 
— Мы же завтра в Трстеник собирались?
— Да, там по вторникам базарный день.
— Сильно не увлекайтесь, завтра за руль.

    Ехали пару часов, по дороге любовались видами старинных монастырей. Трстеник расположился прямо на берегу реки Западная Морава, с центральной торговой площади хорошо было видно заснеженную речную долину.

   Торговля шла своим ходом, фермеры охотно разбирали металлические инструменты, платочки Вадима шли тяжелее, но он уже набирался торгового шарма и получалось распродавать запасы всё более уверенно.

 ¬— Здесь ночуем, завтра едем, тут недалеко - Крушевац и Кралево.
     Перекусили, выпили, в населённом в основном сербами городе в заведении с алкоголем было проще. На стойке стояла бутылка водки с краником. — Сколько здесь порций? — спросила компания, и забрала на стол всю ёмкость.
   В Нови-Пазар вернулись только через несколько дней. Бандюганская машина исчезла, и Вадим был рад незнакомству с владельцами автомобиля. Девушки красовались с максимально замазанными синяками.

— Привет Роксана, как жизнь, —обратился Вадим к знакомой бандерше.  — Что-то случилось?
— Грицко приезжал, за деньгами. А у нас тут что-то небольшая загрузка была, так все запасы выгребли, матрасы потрошили. Ты сам не надумал отдохнуть? Можно с двумя девочками сразу, со скидкой.
— Заманчиво, но я в поездке сам на птичьих правах, в первый раз, заменяю заболевшего товарища. Своего товара нет, помогаю, чем могу.
— Силком никто не заставляет, будут деньги приходи, не пожалеешь. Да просто приходи, парень ты хороший, приноси бутылку, мы тебя в душ пустим помыться, наверное, соскучился по горячей воде в своей кочевой жизни.

   Перспектива помыться вдохновила Вадима, он выбрал самый большой пузырь у Драгана, и завалился в гости к подругам. Посидели хорошо, девки жаловались на свою нелёгкую судьбу, что сами они совсем не такие, но жизнь заставила, мечтают скопить денег, найти хорошего мужа.

— «За свое будущее он был вполне спокоен: уж если какая-нибудь из этих девиц выходит замуж, то на такую жену можно положиться. Все они хорошо знали свое ремесло и были им сыты по горло. Из них выходили подлинно верные спутницы жизни». — Процитировал «Трёх товарищей» Вадим.

    Выпили, Ремарк под сливовицу шёл на ура. Самогон напомнила другую цитату: — «Мечтать о кальвадосе - это так романтично. - Но другой-то мне уже не будет нравиться. - Напротив. Он будет казаться тебе даже вкусней, чем он есть на самом деле. Это будет кальвадос с привкусом мечты о совсем другом кальвадосе. Одно это лишит его всякой будничности».

    Там же, в «Триумфальной арке» нашлось: — «Среди женщин, ни разу не спавших с мужчиной, больше проституток, чем среди тех, для кого это стало горьким куском хлеба».
    Начитанность Вадима первый раз принесла ему успех у подвыпивших мадам – когда он залез в обещанный душ, потереть ему спинку зашли сразу две красотки. Намыленными глазами он не мог разобрать, кто именно удостоил его этой чести, но по ощущениям от прижимающихся к телу эпических форм, стал подозревать авторш дуэта. В первую очередь ему отмыли пенис, и Вадим в тихом восторге присел на пол ванной, понимая, что ослабевшие ноги не удержат ни его самого, ни прислонившуюся к нему женскую голову. Наконец ему смыли пенку с глаз, и он увидел, что на его члене уже сидит, прислонившись к Вадиму спиной пышная красавица Оксана и облизывает стоящую рядом Роксану, которая демонстрирует им самые сокровенные участки тела.

— Вечная трагедия с резинками, когда я, наконец, буду спокоен за своего лучшего друга? — запереживал было Вадим, но тут одна девушка встала и на него вспрыгнула Роксана, утопив лицо в подушках своих грудей и выбила из него весь дух и дурные мысли.


— Ну как, с двумя девушками, понравилось? — спросили феи.
— Обалденно, — выдохнул, наконец, Вадим.
— Ну, вот захочешь повторить приходи. А за сегодня, ответный подарочек с тебя, как полагается, за любовь.
    Чистый душой и телом,
переодевшийся в чистое Вадим залег спать на зависть изрядно пованивающему спутнику.
   В следующую поездку в сторону Трстеника Вадим начал понемногу прикупать купальники, сплошные, спортивного кроя, как ему объяснили, идёт бум на аэробику от Джейн Фонды и такие купальники отлично разлетаются. Так же упаковывал белье, в основном трусики- недельки и, ещё, зонтики. Вернувшись в базовый лагерь, он нашел девчонок и занёс подарки.

— Вы ведь на «троечке» и «двойке» ездите? — спросила почему-то встревоженная Роксана. — Грицко про вас расспрашивал: — Сколько уже стоите, когда домой собираетесь? Осторожнее в дороге, езжайте с какими-нибудь попутчиками, большой караван они не тронут, а так - вполне себе ограбят.
   Новости про возможных грабителей Вадим донёс до компаньонов, но его опасения не возымели большого эффекта. Мы уже не в первый раз ездим, осторожность не помешает, но в панику впадать не стоит.

— Бандиты на ГАЗ-24 «28-74 ХТБ», ездят, остерегайтесь, по крайней мере.
   Наутро компания разделилась – Влад с Константином поехали в Кладово сбывать оптовикам – перекупам остатки товаров, а Олег упёрся, что ему должны привезти женское бельё особенных расцветок и он хочет дождаться поставщика. Вадим перегрузил свои приобретённые запасы и остатки матраса Владу в машину и остался с упрямым Олегом.

     Появился чувак с бельём, Олег дотратил свои динары и поехали вслед за товарищами к границе. Ближе уже к границе на горизонте замаячила знакомая уже «Волга» и, выстрелами из берданок, заставили машину остановиться. Грицко оказался рослым детиной, с широкими плечами и узким кругозором - без особой фантазии, ударами приклада, он свалил обоих путников на землю, и наступив в буквальном смысле, на горло поинтересовался: — Где деньги?
— Товар купили, вот в машине.

   Перебирающий женские трусы Грицко был настолько похож на «Попандопуло» из «Свадьбы в Малиновке», что Вадим усмехнулся, несмотря на ушибленные рёбра.
 — Чего ухмыляешься, пёс. Где деньги спрятали?
— Потратили, сказали же.
— Это весь товар? Не врите.

   Бандиты всё забрали, порылись в обычных тайниках машины, и, ничего больше не найдя, отъехали по своим, бандитским делам.

   Огорчённый Олег хмуро посматривал на Вадима:
— Ты то легко отделался, твой груз у Влада в машине едет. Хорошо, что доллары не нашли, дурак я, что-ли, в запаску прятать, там любой таможенник в первую очередь искать станет. А вот то, что  нам колёса не проткнули, хотя должны были, что бы мы не могли быстро сообщить о грабеже – это уже подозрительно. Думаю пасут нас, что бы мы на основной груз вывели.

    В Кладово караван соединился. Ребята выдали полученные за оптовую торговлю деньги, и Олег с Вадимом прикупили ещё купальников и зонтиков. Отдохнули, перекусили в местной кафане и поехали ночевать к границе, в очереди на досмотр.
    На серпантине, их снова стала догонять знакомая машина, паля в воздух и предупреждая, что дальше будет по шинам, и тогда всё не себе, не людям, обрывы крутые.

— Слушай Олег, мы мало знакомы, но у меня есть опасная, но интересная идея. Вырывайся на повороте вперёд и веди наших со всей дури к подножию горы, где мы раздавленного румына проезжали. Ты же не хочешь ещё раз с Грицко встретиться?

    Олег резко прибавил скорость, на обочине, чиркая колёсами по краю обрыва, обошёл головную машину и, знаками дал понять, что нужно гнать за ним. Чем ближе они подъезжали к месту силы, тем больше старался Вадим мысленно связаться с местными силами. Изо всех сил он транслировал картинку, с номером, присланную ему духом и сопоставлял её с образом преследующих их в настоящий момент преступников.
 
    Они уже спускались к подножию горы, когда перед хохлами вспыхнула яркая вспышка света, даже ослепившая немного водителей через зеркало заднего вида. Притормозили немного, проморгаться, и через заднее стекло Вадим увидел летевшую в пропасть машину убийц. Взрыв подсветил вылетающие, как бабочки, над машиной трусики особенных расцветок.

 — «А это не мой фасон, сказал Попандопуло» — улыбнулся Вадим, счастливый, что его дурацкий план сработал.

   В Румынии больше не останавливались, канистры с бензином дальше были на вес золота, скорее крови, потому что в Молдавии начинался «Приднестровский конфликт», и там пополнять запасы было негде, да и опасно.

   Возвращалась компания через Черновцы, Украина, усталая, но довольная. В Бресте выгодно поменяли доллары по 20 рублей, приятно хрустели розданные согласно купленным билетам сотенные и полтинники.

    В окно увидели огромную толпу у Сбербанка. Люди было видно шумели, кричали ругались.
— Что там такое, не знаете? — спросили проводника.
— Так реформа же, деньги меняют крупные, на всё, про всё, три дня. Ограничение 1000 рублей. Вклады заморожены.

Продолжение  http://proza.ru/2024/02/29/728