Облака

Он давно уже не помнил, как она выглядела, когда он её впервые встретил, но этой ночью она приснилась ему именно такой: юной, босоногой, летящей в прозрачной тунике сквозь облака. Под её ногами расстилался ковёр из цветов, глаза были полуприкрыты, а на лице отражалась такая безмятежность, что он оторопел. Господи, сколько уж лет прошло с того дня? Да, почитай, полвека с гаком! И уже десять лет, как её не было рядом.

Она, конечно, снилась ему и раньше, но, в основном, больной и старой, с кряхтением шаркающей по их квартире. Да и себя он в этих снах тоже видел старым и больным. А тут…
– Зовёшь, что ли? – спросил он, глядя в никуда. – Думаешь, что если я тебя увижу юной и прекрасной, так скорее прибегу? Дудки! Я чувствую, что мой срок ещё не подошёл. Поживу ещё!
И он вновь закрыл глаза. И вновь увидел её, бегущую по цветочному полю.

– Да что ж это такое?! – воскликнул он, садясь на кровати. – Я же сказал, что я не готов ещё! У меня, знаешь, сколько дел не доделано? Дом в деревне – помнишь, мы его перед самой твоей кончиной купили? – совсем развалился. Крыша течёт. Дверь перекосило. Надо его отремонтировать? Надо! Вместо меня ведь никто это делать не будет. А машина? Движок стучит, колодки сносились, сцепление… Ладно, ладно, знаю, тебе это не интересно. Но ведь ещё и квартира! Я в большой комнате ламинат снял… Зачем, зачем? Снял! Мы его когда с тобой клали? Четверть века уже! Вот! Завтра мальчики придут, обещали всё за день сделать. Знаю, что не факт. Но ведь – обещали! А бельё? Бельё у меня уже две недели не стирано! Полная корзина. Вот, ламинат положат, постираю. Да успокойся, не сломаю я твою стиралку! За десять лет не сломал, и сейчас не сломаю. И порошок положить не забуду, успокойся…

Он ещё немного побурчал, потом осторожно прилёг и сомкнул веки. Нет, вроде больше не снится… Он глубоко вздохнул и провалился в объятия Морфея…

– …Послушай, – сказала она, – ты ведь раньше не был таким брюзгой. Нет, спорить ты всегда любил, но возражал мне только по существу. И спорил-то по вещам, которые того стоили. А сейчас? Бельё у него не стирано, крыша течёт… Тьфу! Какое это имеет значение здесь, наверху? Это только кажется, что без тебя всё пойдёт прахом. А на самом деле и крышу перекроют, и ламинат положат, и бельё постирают. Или выбросят. Кому они нужны, тряпки твои старые?
– Вот, – пробурчал он, вновь садясь на кровати. – Вот, такой я тебя больше узнаю. А то, видите ли, разбегалась по цветам почти голой!
– А что? – вдруг обиделась она, – у нас тут все так ходят. Что ты думаешь, я по облакам в своём старом демисезонном пальто дефилировать буду? Фигушки!
– Подожди, подожди, – вдруг всполошился он, – ты что же – теперь так выглядишь?
– Конечно, – она даже удивилась, – разве ты не знал, что здесь все молодые и красивые. Или старые и красивые. Как кто пожелает. Но все счастливые и беззаботные.
– А ты, конечно, пожелала быть молодой!
– Конечно! Ведь ты помнишь, какой красавицей я была в молодости?
– Не помню, – честно сказал он. – Вот сейчас увидел и вспомнил. Не узнал даже сначала. А потом вспомнил. Только мне-то теперь как быть? Я-то старый уже.
– А ты тоже станешь молодым! И красивым. Ты ведь тоже был весьма недурён собой в молодости. А то бы я никогда за тебя не пошла!
– Ой, не пошла бы она! Да ты меня, как увидела, так сразу и влюбилась! Можно сказать, сохла по мне целый месяц! Это я потом на тебя внимание обратил…
– Да ты ври, да не завирайся! Обратил он! А кто у меня под окнами дежурил? Кто все окрестные клумбы оборвал? Кто моих ухажёров тайком от меня колотил, чтобы они от меня отстали? А?
– Ну, ладно, ладно. Было такое дело. Только ты нос не задирай. У меня ведь тоже поклонниц было немало.
– Да знаю я. Только, как мы с тобой встречаться стали, они сразу поняли, что им тут ловить нечего.
– Слушай, – вдруг спросил он, – а чего ты раньше не приходила? Если там так хорошо, если там все молодые и счастливые, чего же ты тянула так долго? Мне тут, знаешь, как плохо без тебя было?
– Знаю, – кивнула она, – но всему своё время. Тем более, это всё надо заслужить. Теперь ты, видимо, заслужил. Вот я и пришла…
– Ладно, – кивнул он, – уговорила. Я, это, записку оставлю, чтобы знали, что без меня сделать нужно…
– Да угомонись ты! – махнула рукой она. – Записку он оставит! И без записок твоих разберутся. Ты давай, ложись и закрой глаза…
– Ага, – сказал он, ложась и укрываясь одеялом. Только ты не тяни… Слушай, – вдруг всполошился он, – а я точно стану молодым и красивым?
– Успокойся! И молодым, и красивым… А, главное, мы опять будем вместе…
– Это да, – сказал он, – это хорошо, что вместе. Господи, как же я по тебе соскучился!..

Утром молодые люди долго звонили в его квартиру.
– Странно, – сказал один. – Дед просил не опаздывать. А сам куда-то свалил.
– Что ты хочешь, – ответил ему другой. – Старый он уже. Наверное, забыл всё и упёрся куда-нибудь в магазин. Подождём?
– А куда деваться, подождём…