Робинзон Подковы, 1-4 глава

Робинзон Подковы: Повесть о господстве тори.
Автор: Джон Пендлтон Кеннеди

  К тому времени, когда солнце опустилось до уровня вершин Голубого
Ридж, Батлер и Робинсон продвинулись в своем путешествии так далеко, что
оказались в окрестностях реки Рокфиш - быстрой горной
ручей, который пересекает южную границу Албемарла и который в тот период
отделял этот округ от Амхерста. Их путь привел
их, сделав короткий крюк, из ущелья Коув-Крик, вдоль
гребни соседних холмов; и теперь они спускались с
этой возвышенности в долину Морской рыбы, недалеко от того места, где
бухта Крик впадает в эту реку. Холм был покрыт
величественным лесом, и широкая извилистая дорога была проложена вниз по
крутому склону таким образом, чтобы с одной стороны был высокий берег, а
с другой стороны - крутой спуск. С этой дороги можно было видеть, через
промежутки времени, мерцающие сквозь завесу подлеска, воды
небольшой реки внизу; в то же время, извилистое течение
нисходящая тропа оставляла видимой лишь на несколько шагов своей длины с любой точки, с одной точки, за исключением тех мест, где она время от времени смело выходила на обрыв о какой-то дикой скале, с которой можно было мельком увидеть ее частые переходы к глубокой и романтической лощине, получившей
смешанную дань двух ручьев.Здесь, когда наши путешественники спускались вниз, их внимание было привлечено лаем гончих, преследующих дичь. Эти звуки доносились из леса на гребне холма над ними; и шумная серьезность с
которые они поразили слух и пробудили далекое эхо высокогорья,
показали, что объект погони был внезапно застигнут врасплох и по горячим следам
преследовали. Крик был слышен в течение нескольких мгновений в направлении
к реке, когда внезапно из гущи леса донесся
резкий звук ружейного выстрела, показавший, что какой-то охотник был на страже, чтобы
извлекайте выгоду из обнаружения собак.

Робинсон, как только услышал этот звук, погнал свою лошадь вперед во весь опор к первому повороту дороги внизу; спешился и, бросив
держа винтовку на ладони левой руки, он был готов открыть огонь
при любом удобном случае. Дворецки последовал за ним и остановил коня вплотную рядом со своим спутником.
"Есть игра затевается", - сказал Гэлбрейт, "а если что и выстрела не сделали
свой бизнес, это может быть моя очередь попробовать силы".

Едва были произнесены эти слова, как раненый самец бросился к краю
берега, футах в двенадцати-пятнадцати над головами
путешественников, и, несмотря на присутствие врагов, приводил в бешенство
взмыл в воздух и упал замертво почти к ногам Робинсона. Итак
если бы работа смерти была совершена над бедным животным так эффективно, что
казалось, оно испустило дух в конвульсиях этого последнего прыжка, прежде чем
он упал на землю; его рога были воткнуты в глину; его глаза
были неподвижны, и никакой борьбы не последовало.

"Это был меткий выстрел, который вернул этого бедного беглеца на землю", - сказал Батлер, стоя и глядя на представшее перед ним жалкое зрелище, - "и
ускоренный умелой рукой".

- Я не считаю его хорошим человеком, майор, - сказал Гэлбрейт с профессиональным
безразличием, - который стал бы портить себе мясо случайным выстрелом. Теперь, это
бэка отбросило вбок, когда он прыгал над верхушками кустов,
это самый щекотливый из всех способов охоты на оленя. Мужчина
о том, что сорванный этот парень, ручаюсь, можно посадить его мяч где он
лайков: прямо под рукой место для определенности; и что
не могли бы покрасивее сделать, если человек имел отдыха и
выстрелом".

За этот короткий промежуток времени гончие прибежали к месту, где лежал истекающий кровью олень
, и через несколько минут за ними последовали двое
охотники очень непохожей внешности, пришедшие пешком, медленно ведущие
своих коней вверх по склону.

Первый был высокий, худощавый Вудман, с землистым цветом лица, угольно-черный
глаза и круглая голова с гладкими черными волосами. Его платье было просто грубый
льняная рубашка и trowsers, жаркий день таким образом, чтобы позволить ему
чтобы обойтись без пальто и жилет. В одной руке он держал потрепанную соломенную шляпу
, а в другой - длинноствольное ружье. Его ноги были
обуты в мокасины из коричневой кожи, а вокруг тела висело обычное
охотничье снаряжение.

Вторым был юноша, на вид лет шестнадцати, одетый в костюм из
зеленая летняя ткань, аккуратно и причудливо подогнанная под его фигуру, которая
была изящной и мальчишеской. Жакет был коротким и присборен сзади в небольшую
юбку; и она, и панталоны были украшены
множеством черных шнуров и маленьких черных пуговиц. До блеска начищенный
кожаный пояс был пристегнут к его талии; шапка из зеленой ткани покоилась,
несколько самодовольно, среди роскошных локонов светлой, вьющейся головы
волосы, которые по-девичьи красиво падали на светлый лоб и придавали мягкость
чисто бело-красному лицу; а изящная ножка подчеркивала
преимущество в ботинке на шнуровке. Весь облик юноши был одним целым
дружелюбная и послушная осанка, небольшая винтовка или карабин, которые
он держал в руке, а также изящное снаряжение, принадлежавшее
для него, среди которых был миниатюрный горн, они больше походили на игрушки
избалованного мальчика, чем на какое-либо служебное устройство.

Не успели эти двое приблизиться достаточно близко к Батлеру и его
сопровождающему, чтобы их можно было узнать, как юноша, отпустив своего
коня, с радостной прытью бросился вперед и схватил Батлера за
руку.

"Капитан Батлер," он воскликнул с большим воодушевлением: "как я рада, что ты есть
приходите! И как удачно, что я должен встретиться с вами! Слезай со своей
лошадь, мне нужно кое-что тебе сказать. Вот, Стивен Фостер, возьми этого
лошадь джентльмена.

"Ты отличный парень, Гарри", - сказал Батлер, спешиваясь. "Что улыбается
твое лицо наполнено приятным новостям; он уверяет меня, что все хорошо
в голубятня." Затем, передав свою лошадь Робинсону,
и отойдя на несколько шагов в сторону со своим юным другом, он спросил
тихим и встревоженным тоном: "Милдред, мой дорогой Генри, что с твоей сестрой
Милдред? Получила ли она мое письмо? Ожидает ли она меня? Ваш
Отец...

- Послушайте, капитан, - перебил его другой, - но хей! не газеты
говорят, что вы brevetted? Я симпатичный парень забывай об этом! Ну тогда,
Майор Батлер, позвольте мне ответить на один вопрос за раз. В первую очередь,
сестра Милдред-так же, как любая девушка, может быть, что имеется целый бушель
кресты, чтобы держать ее подальше от духов. Бедняжка, она так беспокоится о тебе
и о моем отце. Во-вторых, она получила твое письмо неделю назад,
и с тех пор я каждый день патрулирую этот хребет, просто чтобы держать
присматриваю за тобой; и, ради компании, у меня был Стивен.
Фостер охотится здесь постоянно - больше для оправдания, чем по какой-либо другой причине,
потому что на этой стороне реки не самые лучшие места для охоты на оленей
человек может пробыть здесь две недели и не сделать ни одного выстрела. Сестра Милдред
захотелось мне, если я должен увидеть тебя первой, только чтобы прошептать вам, что это
невозможно сделать что-нибудь с моим отцом, особенно в настоящее время, для
он был одним из этих английских офицеров, пребывающих в голубятня теперь, кто,
Я боюсь, как и сестра Милдред, что они пришли, чтобы натворить каких-нибудь пакостей.
Милдред говорит, что я должен договориться с вами о встрече наедине.
Я думал о доме миссис Даймок, но у этого англичанина остановился слуга.
вон там, и, возможно, это не подойдет. Итак, майор, вам придется ехать верхом
к большому каштану, на берегу реки, прямо под скалой
мы называем его Башней Олененка - вы знаете, где это? это не более чем в двух милях отсюда.
"Я хорошо знаю это место, Генри, я буду терпеливо ждать там", - ответил Батлер, когда

он вернулся к своей лошади. - Я буду ждать тебя там". - Я не знаю, что это за место. "Я не знаю, что это за место". - Ответил Батлер.
он вернулся к своей лошади.

- Разве нам не повезло, - сказал Генри, - что мы наконец получили такой хороший доллар?
У этого парня восемь отделений. Это сделала винтовка Стивена ".

Дровосек, во время этого разговора, вступил во владение своими
портить, а теперь был занят со своим ножом вспоров и
подготовка животных к перевозке, в соответствии с обычаями
резьба по дереву, в то время как Робинсон стоял, восхищаясь ловкостью, с которой
этот кабинет был выполнен. Когда олень был, наконец, брошен Стивеном
поперек своего коня, Генри приказал ему ехать вперед.

"Ты отнесешь нашу дичь к себе домой, Стивен; и не забудь,
завтра, чтобы отдать нам седло в "Голубиной коте". И еще, Стивен, тебе
не нужно говорить, что мы встретили каких-нибудь знакомых по дороге, ты
пойми!

Мужчина склонил голову в знак повиновения и, вскочив на своего
скакуна с длинной спиной позади оленя, вскоре скрылся из виду в
изгибах холма.

"Сестра Милдред иногда бывает совершенно меланхоличной", - сказал молодой хантер.
хантер снова сел в седло и теперь ехал рядом с Батлером. "Она
беспокоится о тебе и постоянно рассказывает мне о каком-нибудь неприятном сне. Я
почти думаю, что она чересчур фантазирует; и потом, она читает все о
в армии и говорит почти как мужчина о службе в армии. Ты знаешь, что она
делает из меня солдата? Я постоянно читал военные книги, и
практикующий дрели, и выложив укреплений, как если бы я собирался
в лагерь. Мой отец не знает об этом ни слова; все его время занято
общением с этими английскими офицерами, перепиской с ними, и время от времени
некоторые из них бывают в нашем доме. Милдред их знает - знаменитая шпионка
из нее бы получилась! Разве она не превосходная девушка, майор Батлер?

"Мы с тобой должны охранять ее, Генри, с большей осторожностью, чем мы охраняем наших
живет", - ответил дворецкий, с серьезным акцентом.

"Надеюсь," вернулся Генри, "она будет в хорошем настроении после того, как она видит
вы."

"Мне бы в небо", - сказал Батлер, "что у нас у всех больше поводов быть
хорошего настроения, чем мы, скорее всего, придется. Такой пасмурный день, Генри, какого тебе еще никогда не доводилось видеть,
если ты, как я молюсь, доживешь до
самой зрелой старости.

Генри посмотрел на запад.

"На небе облака, - сказал он, - и солнце опустилось ниже"
но есть полоса желтого света, недалеко от линии горизонта.
гора, как говорят наши мудрые люди, является признаком того, что завтра взойдет солнце во всей красе.
"

"За горой есть свет", - ответил Батлер, наполовину обращаясь к самому себе.
" и это лучший, единственный признак того, что завтра будет ясно.
Жаль, Генри, это было ярче луч".

"Разве вы не знаете врата, прошел на юг? - сказал Генри, - и некоторые
красивые парни с ним, мол. И разве мы все не собрались здесь?
каждый мужчина больше всех? Спроси Стивена Фостера, кто я?

- И что он мне скажет?

- Ну, что я его заместитель-капрал в полку конных стрелков; Стивен -
лейтенант.

"О, я умоляю тебя о благосклонности, брат офицер, добрый господин заместитель капрала,
Генри Линдсей! а твой отец разрешает тебе ездить в рядах
"друзей свободы"?"

"Сестра Милдред убедил его, что так как я простой парень, а она
говорит, - Посмотри на меня, майор,--довольно взрослый парень, как я понимаю, нет
ничего плохого в моей играть в солдата. Так что я всегда езжу верхом со Стивеном Фостером, и
Милдред подарила мне эту легкую винтовку-карабин. Теперь, майор, я думаю, что я симпатичный.
стрелок почти такой же хороший, как и в пехоте. Кто это с тобой?
спросил Генри, оглядываясь на Робинсона, который слонялся на некотором расстоянии в
задний намеренно, чтобы избежать того, что может считаться вторжением на
частные конференции двух друзей.

"Это известный боец, Генри; он был во время осады Чарльстона, и
в прошлом году в саванне. У него было несколько тяжелых ударов, и могу сказать вам больше
войны, чем вы когда-либо читали во всех ваших исследований".

"Он носит любопытной форме, - сказал Генри, - для обычного солдата. Как
его зовут?

"Гэлбрейт Робинсон - или Робинсон Подковы", чтобы дать ему его самое
популярное отличие. Но было бы неплохо сохранить его имя в секрете ".

"Я слышал о Лошадиной подкове", - сказал Генри с выражением большого удивления на лице.
интерес. "Значит, это и есть тот самый человек? Судя по всем сообщениям, он такой же храбрый,
как"--

"Как кто?" - спросил Батлер, улыбаясь удивленному тону, с которым говорил Генри
.

"Как Кай Марций Кориолан, который, я не сомневаюсь, майор, был о
смелый человек в книги".

Батлер рассмеялся, и аплодировали юным martialist для его
дискриминации.

Дорога от подножия холма шла по левому, или северному, берегу
Скалистой рыбы, которая стремительным потоком неслась по скалам
который лежал, разбросанный по своему ложу; и поток, чей полет обрушился на
уху нравятся громкие звуки ветра. С обоих краев он был
затенен огромными платанами, вершины которых в этот сумеречный час были обозначены
широкими линиями на меркнущем небе, и чьи широкие раскидистые ветви соприкасались,
из стороны в сторону, над серединой ручья, набрасывая еще более глубокую тень
ночь на чистые и прозрачные воды. Долина была тесно связана
высокими обрывистыми холмами, чьи крутые утесы и узкие проходы
казалось, отражали и продлевали журчание ручья, который теперь смешивался с
со случайным мычанием скота, криком совы и
частый хриплый крик кнута-бедняги-уилла.

Когда наш отряд продвинулся по этой дороге примерно на милю, Генри Линдсей
взял свой горн и протрубил в него, и звук, казалось, заплясал в нем
эхо от одного берега реки до другого.

- Милдред знает мой сигнал, - сказал он. - Это предупреждение разведчика.:
приближается кавалерия. Постройтесь: приготовьтесь встретить генерала.
офицер.

"Генри, прошу тебя, отбрось свои военные выражения и скажи мне, что это значит?"
сказал Дворецки.

"Скачи дальше, пока не прибудешь под башню Фавна. Подожди меня там. Я
дадут вам сигнал, когда я подхожу: и поверь мне на верность
посланник. Река глубоко в скале, но вы найдете лодку
крепится в этот банк. Когда вы услышите сигнал встретить. Мистер Димок по
это только еще одну милю; и, ручаюсь, старушка сделает вас
комфортно. Любовь, мол, майор", - добавил Генри, игриво, "мясо
и пить, и одеялом; но при всем том, Миссис Димок будет
не лишним, особенно для ботинок лошади, которые, как я понимаю, будет иметь
неотесанный время партии. Если любовь - это одеяло, мистер Робинсон, - сказал Генри.
продолжал, обращаясь к тому, что достойно, "она не покрывает два, вы
знаю".

"Я думаю, сэр," ответил подковы, со смехом: "это
не складываются так ловко в рюкзаке".

- Теперь, когда я отдал приказ, - сказал Генри, - и выполнил свой долг, я должен
покинуть вас, ибо моя дорога лежит сюда, через брод. Где мои собаки?
Гилас, Белл, Бланш, щенки, где вы?

Тут Генри протрубил еще одну ноту, на которую немедленно откликнулись гончие;
и, нырнув в быстрый и узкий ручей, сопровождаемый
собаки плыли вплотную за ним, и в следующий момент сквозь
сумерки его увидели скачущим галопом вверх по противоположному холму, когда он крикнул своим друзьям "спокойной
ночи".

Как только Генри исчез, двое других пришпорили своих коней.
вперед, ускорив шаг. Бурный поток реки, как они продвинулись
вдоль ее берега, стал меняться в более тихое течение, как будто какой-то
непроходимость ниже был запружен водой, представляя его глубокий и до сих пор.
При этом спокойном зеркале бледный полумесяц Луны и чуть-чуть
выглядывали звезды отразились, и полет-иначе прослеживается,
своим собственным светом и его удвоенным изображением на той же поверхности.

Высокий отвесный утес Башни Фавна, который выступал над дорогой подобно
парапету, вскоре привлек внимание Дворецки; и в
у его основания большой каштан раскинул свое "необъятное великолепие
листьев", почти подражая стремящемуся утесу.

"Мы достигли назначенного места", - сказал Батлер. - Мне понадобится мой
плащ, Гэлбрейт; от росы у меня начинают холодеть руки и ноги.

Они спешились, и Дворецки набросил на плечи свой плащ. Затем,
в задумчивом состоянии духа, он медленно побрел вдоль берега
он смотрел на реку, пока на время не скрылся из виду в густых тенях.
и мрачном пейзаже вокруг него. Робинсон, привязав лошадей, сел
сам у подножия каштана, не желая прерывать
разговором тревожное состояние, в котором он был достаточно проницателен
в сознании Батлера преобладало стремление к восприятию.




ГЛАВА IV.

ВСТРЕЧА ВЛЮБЛЕННЫХ ---- НЕКОТОРОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О БУДУЩЕМ.


Сумерки рассеялись, уступив место прекрасной ночи. Луна
поднялась над верхушками деревьев и теперь бросала свои ровные лучи на
широкая грань массивной груды камней, образующих башню Фавна, и
освещенная серебристым великолепием листва, покрывавшая крутой утес
и почти отвесный холм по соседству. На противоположной
на другом берегу реки, линии бука и платана, что рос почти
у самой кромки воды, бросила темную тень на берегу. Через них,
через определенные промежутки, яркий лунный свет падал на землю и на
тихий и глубокий ручей. Лес наполнился шепчущими звуками
которые вносят диссонанс в летние ночи; и все же, была ли тишина в
сцены, которые приглашены тяжкие думы, и напомнил Батлер
какие-то болезненные эмоции, которые принадлежали к его нынешнему состоянию.

"Насколько сложны и суровы эти испытания, - таков был ход
его размышлений, - в которых личное горе смешивается с общественным несчастьем:
этот двойной поток зла, который ведет, с одной стороны, к разрушению
счастья нации, а с другой - к падению ниц
человека, который трудится ради общего дела! С какой борьбой мне приходится сталкиваться
между моим долгом перед моей страной и моим уважением к этим нежным отношениям
что еще более затянет мои чувства, и не менее искренне взывать к моей
мужественность для обороны! Ради обычной ссоры я уже поставил на карту свою
жизнь и состояние, и теперь нахожусь вовлеченным в ее самые опасные дела
обязательства. В этом деле достаточно того, что задействует и озадачит самый сильный ум
и вызовет полную преданность головы и сердца, которые
свободны от всех других забот: и все же я смущен личными
заботы, которые вплетены в саму паутину моего существования; которые
выросли рядом с источником моих привязанностей, и которые, если
их грубо оторвали бы от меня, оставили бы после себя - но жалкие и
безнадежные развалины. Моя родная Милдред! в какие печальные испытания я втянул твою любовь
и как благородно ты встретил их!

"Человек живет в спорящей толпе; он борется за пальму первенства, которой
могут наградить тысячи, и разносящаяся повсюду слава может разорвать воздух
громким хвалебным возгласом. Это борьба театра, где весь мир
зрители; и множество людей будут прославлять его успех или оплакивать его
падение, или подбадривать его в муках смерти. Но женщина, нежная, молчаливая,
изолированный - твои победы предназначены только для сердца, которое любит тебя - у твоих
самых глубоких горестей нет утешителя, кроме тайного общения с твоей собственной
подушкой!"

В то время как Дворецки, который к этому времени вернулся под утес Башни Олененка
, был поглощен этим безмолвным размышлением, его товарищ был не менее
занят своими собственными заботами. Сержант приобрела многое из того, что
прогноз в отношении малого номере, который становится, в некоторой степени, в
инстинкт в тех, чья профессия связана с наезды ветра
и погода. Табак, по его мнению, был одним из самых
необходимое военное снаряжение; и, соответственно, он редко оставался без него.
хороший запас этого товара. Кукурузный початок в любое время давал ему возможность
вырезать чашу для трубки; в то время как в кармане он
носил тонкую тростниковую трубку, которая, будучи соединена с чашей, образовывала
курительный прибор, все еще знакомый жителям этой страны, и
к которому, по собственному выражению сержанта, "нельзя было прикоснуться из-за сладости"
лучшая трубка, которую когда-либо пробовала сама королева Голландии
курил; и это, - у него была привычка добавлять, - должно быть, насколько я понимаю
это, пожалуй, самое нежное на вкус блюдо, которое голландец знал, как
приготовить ".

Кремень и сталь - также часть его снаряжения - теперь служили для поджигания его табака.
в течение некоторого времени он степенно просматривал
длина и широта его собственных фантазий, которые, несомненно, были переданы,
стали еще более возвышенными из-за тумана, который рассеяло большое количество дыма
через его зрение и наполнило атмосферу вокруг его мозга.

"Двенадцать шиллингов и девять пенсов", - это были первые слова, которые стали
слышны Дворецкий в глубине его задумчивости. "Что, майор," - сказал
сержант, которому было рыться карман, и считать за кучки
монеты, "точно сумму я потратил за это время прошлой ночью.
Я заплатил старушке из "Лебедя" в Шарлоттсвилле, взяв
шесть пенсов за починку твоей уздечки. Поскольку вы должны назначить меня казначеем
за наш поход, я обязан каждую ночь сводить счеты. Мой узелок
не выдержит двухдневного счета. Он получает экономили и засуетился с таким
многие нумерации, что я потеряю счет вычистить."

- Это не имеет большого значения, Гэлбрейт, - ответил Батлер, стараясь
чтобы собеседник не перебивал его.

"Приводить в порядок, сглаживать и извлекать тот или иной шиллинг
с точностью до пенни - это для меня неестественно", - также продолжил Робинсон.
сосредоточенный на своих расчетах, чтобы понаблюдать за нежеланием Батлера вступать в переговоры.
"денежные вопросы не в моей компетенции. Я отношусь к ним так же
непонимающе, как Джилл Бентли относился к бухгалтерским книгам компании, когда они
назначили его санитаром на пикете Ваккамо. Для Джилла, во-первых,
не умел писать, и, во-вторых, если бы он мог это сделать, он
никогда не умел читать, так что вы можете представить, какая прекрасная головоломка.
он пользовался этим, чтобы поддерживать порядок в списке караульных.

"Сержант, посмотрите, не болтается ли вон та лодка; она мне сейчас понадобится",
сказал Батлер, по-прежнему не обращая внимания на сплетни своего товарища.

"Он привязан легким узлом к корню дерева", - сказал Робинсон, когда
он вернулся с осмотра.

"Спасибо", - добавил Батлер с большей, чем обычно, рассеянностью.

- Что-то, майор, похоже, угнетает вас сегодня вечером, - сказал сержант.
самым добродушным тоном, выражающим сомнение. "Если бы я мог протянуть руку помощи, чтобы
поставить любую вещь, которая, возможно, оказалась искривленной, на свое место
повторите, вы знаете, майор Батлер, я бы не замедлил это сделать, когда
вы скажете слово."

"Я бы доверил тебе свою жизнь, Гэлбрейт, раньше, чем любому мужчине
жизни", - ответил тот, с нежным акцентом: - "но вы
поймите меня правильно, я не тяжело на душе, хотя немного тревожно сержант,,
за то, что привел меня сюда, товарищ", - добавил он, когда он приблизился к
сержант, на чьи широкие плечи он фамильярно пожал ему руку с улыбкой
: "Вы последуете совету товарища-солдата?"

"Как я храню свое сердце в своем теле", - перебил Гэлбрейт.

"Я уверен в этом, как вы держите вашу веру в вашу страну мою истинную
и достойный брат", - добавил дворецкий с анимацией, "и это без
меньше честности, чем хорошего человека служит своему Богу. Тогда, Гэлбрейт, запомни это.
имей в виду, я пришел сюда ради короткой встречи с той, кого
Я люблю, как ты хотел бы, чтобы хороший солдат любил даму своей души. Вы
впредь не будете говорить ни о чем, что может попасть в поле вашего зрения. IT
меня беспокоит сильно, что эта встреча должна быть в секрете."

"Майор, я уже ни глаза, ни уши, если он consarns вам сохранить
любая вещь, которая mought возможность прийти на свои знания, собственный."

- Я заявляю об этой осторожности не для себя, сержант; мне нечего
скрывать от вас; но есть леди, которая очень заинтересована в нашей
осмотрительности. Я устроил вам долгую поездку в одиночестве ради нее
и в дальнейшем могу попросить вас о другой услуге. Вы не должны
Гэлбрейт, находить более утомительным поддерживать товарища по любви, чем вы
я когда-либо находил это на войне, и я знаю, что ты не придаешь этому большого значения".

"Война для меня вполне естественна, - ответил Гэлбрейт, - но что касается
любовной части, майор, за исключением того, что касается передачи послания или, в
случай беглеца, удерживающего банду зловредных посредников, или
наблюдающего в течение ночи или около того под деревом или любым другим предметом в
верховая езда и бег, или наблюдение, или линия схватки - я говорю, за исключением
этого, мой красноречие не имеет большого значения. Я даже не умею играть на скрипке
на свадьбе, и у меня не самый лучший язык для продвижения вперед
среди женщин. Howsomdever, майор, вы можете поставил меня на
доброволец на первой слабой надеждой, вы, возможно, повод для."

- Мистер Линдси живет на холме за рекой. Есть причины, по которым я
не могу пойти к нему домой; и его дочь, Гэлбрейт, - особенный
друг для нас и нашего дела ".

"Я начинаю видеть в нем", - прервал сержант, смеясь: "ты
понятие показывая старый джентльмен тот же фокус Вы играли с при
Главный маршал Лорда Хоу, когда вы были лейтенантом в Вэлли Фордж,
касался того, как вы уводили его пленника, капитана Робертса. Это было
ночная интрижка тоже. Что ж, лучшая жена, которая может быть у мужчины, майор, - это та
женщина, которая идет за ним через огонь и воду. Был полковник
Гардинер, который украл свою жену именно таким образом, вопреки всякому противодействию
и отца, и матери, и лучшая женщина никогда не зашивала швы,
насколько я знаю и верю ".

- У меня и в мыслях не было о подобном предприятии, сержант, - сказал Батлер. - Наша
цель в настоящее время должна быть ограничена коротким визитом. Мы
бездомные искатели приключений, Гэлбрейт, и нам мало что можно предложить возлюбленной
или жене, что могло бы понравиться женскому воображению."

"Когда женщина любит мужчину, особенно пьяницу", - ответил сержант,
"она так же мало заботится о доме, как и лучшие из нас. До сих пор, это
это мудрая вещь, чтобы дать тварям шанса мира, прежде чем вы
вам, чтобы запутывать их семей. Послушайте, я слышу что-то вроде
шаги на другом берегу реки! Мистер Генри, должно быть, отправился в свой
поход.

Через некоторое время с противоположного берега донесся тихий свист, и через
мгновение Батлер уже был в лодке, прокладывая себе путь по сверкающим водам
.

Когда маленькая лодка, в которой он стоял во весь рост, вылетела из яркого
лунный свет в тени с противоположной стороны, он мог смутно
различать Милдред Линдси, опираясь на руку своего брата, а они оба стояли
под густой кроной большого Бука. И едва лук
ударился о каменистую отмель, как он отскочил от нее вверх по берегу,
и в следующее мгновение оказался в объятиях того, чья
привязанность он ценил превыше всего земного.

Когда прошел этот короткий промежуток, в течение которого ни Милдред, ни
Артур не могли вымолвить ни слова; во время которого леди склонила голову на плечо
грудь любовника, в которые фонд знакомство которое помолвленный Вера допускается
оправдать самая скромная девушка, рыдая при этом в интенсивности
ее эмоции, она наконец, как она медленно вернула ее
самообладание, сказал, в мягкой и тоски голос, в котором есть
тем не менее тоном игривости:

- Я глупая девчонка, Артур. Я могу хвастаться, как отъявленный трус, когда
бояться нечего; и все же я плачу, как настоящая женщина, при
первом испытании моего мужества".

- Ах, моя дорогая Милдред, ты храбрая девушка, - ответил Батлер, держа ее за руку.
обе ее руки и с нежностью посмотрел ей в лицо, "и правда, и
пробовали девушка. Вы пришли, пожалуйста, ко мне, и когда-нибудь, как блаженный,
нежная душа добра, подскажут посещать меня через все случайности.
Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, любимый.

- Очень, очень много времени, Артур.

"И мы все еще так же далеки от наших желаний, Милдред, как и вначале"
.

"Даже так", - печально сказала Милдред. "Год боли тянется тяжело,
и не приносит надежды. О, Артур, как я страдала при мысли, что
твоя жизнь так полна опасностей! Я размышляю о них с ребяческим
боюсь, что до нашей последней встречи это было не так. Они поднимаются, чтобы беспокоить меня
ежедневно мнит, и ночь застает их населяющие подушку. Я был так
благодарен, что ты избежал этой унылой осады Чарльстона!"

"Многие бедные и доблестные однополчане там закусывали губу от раздражения
и капризного характера, - сказал Батлер. - Но придет день, Милдред, когда
мы еще можем принести более гордую голову на поле чести нашей страны".

"И" - прервала Милдред, "никогда не будет до марта
передний ранг. Несмотря на все ваши прошлые опасности, на вашу тяжелую службу, которая
уже известно, ни один праздник, ваш утомляет, что я иногда боялся бы
разрушить свое здоровье, и, несмотря на тоже претензий, Артур, что
твоя бедная Милдред и на вас, и вы даже сейчас опять навязала некоторые
смелое приключение, которое должно разлучить нас, а, наверное, для когда-либо! В нашей судьбе
есть злой умысел. Вечно начинаешь какой-нибудь новый подвиг!"

"Вы бы не ваш солдат рожать себе иначе, чем как настоящие
рыцарь, кто бы победил и носить свою даму-любовь, хорошие удары, когда
там был нужен для них?"

"Если бы я был гением, придумавшим эту войну, я бы отдал свои собственные
настоящий рыцарь передышку. Он должен труб и танец на взлете"
игриво ответила Милдред.

"Тот, кто кладет его серп в этой области среди жнецов", - сказал
Дворецкий, с задумчивой серьезностью, "не должны оглядываться назад от его
работы".

"Нет, нет, хотя мое сердце разрывается, когда я говорю это, потому что, по правде говоря, я очень
меланхоличен, несмотря на то, что я заставляю себя улыбаться как нищий; нет,
Я бы не хотел, чтобы ты оставался или сопротивлялся, Артур, пока ты не увидишь, как это происходит.
Жалкая ссора подошла к концу. Я похвалил твое первое решение - полюбил тебя за
это ... аплодировало и подбадривало тебя; Я не буду сейчас эгоистично, ради
моих слабых, женских опасений, говорить одно слово, чтобы удержать твою руку ".

"И вы по-прежнему, - сказал Батлер, - тот же решительный энтузиаст, которого я
нашел в молодой и красноречивой красавице, пленившей моего никчемного
сердце, когда война впервые объединила дикий дух страны
под нашим свободным знаменем?"

"Тот самый глупый, тщеславный, пьянящий, болтливый прогульщик, Артур, которому
сначала глупо понравилась твоя напыщенная напыщенность, и он сделал из нее героя
воображение хвастливого прапорщика - то же самое во всех моих безумствах и в
все мои недостатки изменились только в одном качестве".

"И, умоляю, что это за качество?"

"Я не скажу тебе, - небрежно бросила Милдред. - Это сделало бы тебя тщеславнее,
чем ты есть на самом деле.

- Нехорошо скрывать от меня добрые мысли, Милдред.

- Действительно, нет, Артур. И так, я набраться смелости, чтобы говорить это,"
сказал доверительно девушка с живостью, после короткой паузы, во время которой
она нежно повесил на руку своего возлюбленного; а потом вдруг изменяя ее
настроении, она продолжала тоном глубокого и серьезного энтузиазма: "это,
что с того короче, насыщенным и самое торжественное собрание, Я возлюбил
ты, Артур, с чувствами, о которых я до тех пор не подозревал, были моими. Мой
занят фантазии последовал за тобой во всех твоих странствиях--окрашенные
сильнее оттенков, чем природа дает ни на какие реальные происшествия и сложности
бедствия, которые могут пересекать ваш путь-отметил сезонов с нервным
острота замечание, от очень робость при мысли, что
они могут отравлять свое здоровье или приносят вам определенный дискомфорт. Я внимательно изучал
отчеты о сражениях, марш армий, рассказы
заключенных, рассказывающих секреты своих тюрем; изучал планы
генералы и государственные деятели, какими их представили газеты или распространенные слухи
насколько мне известно, с интересом, который заставил окружающих сказать, что я
к сожалению, изменился. Это все потому, что я стал трусом и боялся
даже собственной тени. О, Артур, я уже не тот, кем был.

Торжественность, сила и чувство, с которыми Милдред произнесла
эти слова странно контрастировали с легким и веселым тоном, которым
она начала; но теперь ее мысли приняли такое направление, что
увлек ее вперед, в один из тех всплесков возбужденных эмоций, которые были
характерный для ее характера, который придавал ее манерам особую энергию и
красноречие. Батлер, пораженный нарастающей теплотой ее
высказывания и отчасти под влиянием болезненных размышлений, вызванных ее
темой, ответил с чувством едва ли менее торжественным
, чем ее собственное--

"Ах, Милдред, -" и как он говорил, он разделил ее волосы на ее бледных
лоб поцеловал "дорогую девочку, неизвестный времени приходить нет
чашу страданий за меня, что я не хотел бы проводить дешевое приобретение для одного
момент такой. Прошел даже год мучительного отсутствия, и еще больше
бережное один придет, может быть храбро и бодро иметь при
благословил солнце интервалом в этот вечер. Услышать вашу веру,
о которой я никогда не говорил, но с уверенностью, которую имею,
считал самым кощунственным сомневаться, тем не менее, услышать это от ваших собственных
губы, снова и снова повторяющие то, что ты часто повторяла.
прежде, записывая букву за буквой, это проникает в мое сердце.
Милдред, как добрый дар с небес, специально посланный тебе.
возроди и оживи мою решимость во всех трудах, которые еще предстоит совершить.
меня ждут. Там должны быть хорошие в магазине для такого сердца, как твое, и,
доверяя эту веру, я буду смотреть в будущее с плавучей
закал".

- Будущее, - сказала Милдред, поднимая глаза к бледной луне, которая
теперь освещала своим светом всю ее фигуру, когда она и ее возлюбленный
заблудившийся в тени бука", я почти содрогаюсь, когда слышу
это слово. Мы живем только настоящим; это, Артур, по крайней мере, наше собственное.
какими бы бедными мы ни были почти во всем остальном. Что будущее-это недоумение и
запутанная загадка--страшный неопределенности, в созерцании, которое я
становитесь суеверными. Такие дурные предзнаменования окружают нас! Неумолимый мой отец
воля, такая упрямая, так не сознающая боли, которую это причиняет мне; его укоренившееся,
да, его фатальное отвращение к тебе; мое рабство здесь, где, как бедный
птица, удерживаемая веревкой, я раздражаю себя, порхая на грани своих
тюремных границ; и затем, ужасные опасности, которые постоянно нависают над
твоя голова - все это больше, чем слабое воображение; это
реальность моей повседневной жизни, и она придает мне, в чем я почти стыжусь
признаться, печальный и обнадеживающий настрой ".

- Нет, нет, дорогая Милдред! Долой все эти неразумные
расчеты! - ответил Батлер тоном, который слишком явно выдавал его
притворную веселость. "Уединение обошлось с вами недостойно. Это
почти превратило тебя в совершенно сентиментальную женщину. Я не потерплю ничего подобного.
это переход на грань меланхолии. Вы привыкли к
подбодрить меня с солнечным и теплым адвоката; и вы не должны забывать это было
сам научил меня удар в сторону волны Фортуны с радостным
характер. Судьба не может злиться на такого хорошего человека, как ты!
Время может нести нас вперед, как грубую рысью лошадь; и наше путешествие может
его темная ночь, свою трясину, и ее Джек-О'lanterns, но есть
придет румяным утром, наконец, - на ровную дорогу, и легче походка;
и ты, моя девочка, снова будешь наставлять меня, как одержать победу над
жизненных невзгод".

"И мы будем счастливы, Артур, потому что так будет со всеми вокруг нас", - добавил он.
Милдред, улавливая ход мыслей Батлера, с которым готов
универсальность, которая в высшей степени проявил искренность и преданность ее
чувства - "Ах, может, Бог даст это сделать, и привести эти мечты в
жизнь! Я думаю, Артур, я была бы сейчас счастливее, если бы только могла быть рядом
тебя в твоих странствиях. Я бы с радостью последовал за тобой через все
опасности войны".

"Это действительно было испытанием, любовь моя, которое ты не в силах вынести. Нет, нет,
Милдред, та, кто станет женой солдата, должна усвоить солдатскую
философию - смотреть со смиренной покорностью на нынешние события,
и уповать на небеса в будущем. Ваша доля в этой борьбе заключается в том, чтобы
общаться со своим собственным сердцем в одиночестве и учить его терпению. Правильно
до сих пор вы благородно несли это тяжкое бремя! Жертва, которую
вы принесли - ее вездесущий и абсолютный вес, молчаливый и
бессонно причиняющий свои медленные страдания твоему свободному и великодушному духу
это, Милдред, главная и самая раздражающая из моих забот.

"Эта утомительная война, эта утомительная война", - вздыхала Милдред в задумчивой тональности under
. "Когда же это будет сделано!"

"Самые длительные неприятности заканчиваются, - ответил Батлер, - и люди,
наконец, измученные досадой из-за собственного озорства, бегут, повинуясь эгоистичному
инстинкту, в лоно мира. Господь да благословит наше предприятие и
приведет наш потрепанный корабль в счастливую гавань.

- Как мало похоже на это сейчас! - возразила Милдред. - Генерал
печаль в одиночестве вполне могла бы отягощать самое стойкое сердце. Это дело
которое ты сделал моим, Артур, которому ты посвятил свою жизнь,
и которое ради тебя, - добавила она гордо, - должно иметь этот слабый
рука моя, может ли она помочь, разве она даже сейчас не дрожит на грани
гибели? Не твои письма, одно за другим говорили мне грустно
поезд, в котором напасти, утолщенные на весь народ? о
поражении, как севера, так и юга, и, в это самое время, о позорном
мятеже целых полков под самым оком Вашингтона - что
Вашингтон, который любит свою страну и ее солдат как муж любит его
невесты и отца своих детей. Не те, к которым мы все посмотрели
для чемпионов, превратились в простые отстающих в войне за свободу? О,
Артур, разве ты не помнишь, что это мысли, те самые слова,
которые были написаны твоей собственной рукой для моих особых размышлений? Как ты можешь
Но я боюсь, что хорошего конца еще далеко? Как я могу, но чувствую некоторые
вес на моем сердце?"

"Вы выросли в противном случае, Милдред, в эти размышления. Я виноват
в том, что в своем сварливом настроении, раздосадованный невзгодами дня, я
следовало бы написать на подобные темы такому чувствительному человеку, как вы".

"И все же это правда, Артур, все отчеты подтверждают это".

"Подобные вещи не становятся вашим развлечением, Милдред. Предоставьте
заботу об обществе нам. Еще есть смелые сердца, любовь и сильные руки, которые нужно сохранить
для этой ссоры. Мы еще не настолько истощили запасы наших рудников
, но такое количество необработанной руды все еще лежит, не обращенное к солнцу, и
многие неотесанные куски металла еще предстоит обработать для пригодного
использования. История рассказывает о многих случаях выхода из уныния, столь внезапных и
непризнанный, что мудрейшие люди не могли увидеть в нем никакой другой пружины, кроме
повеления Бога. Он будет сражаться в битве слабых и установит справедливость
на надежном основании ".

"Страна звенит", - сказала Милдред, снова принимая более жизнерадостный оттенок "
надежд своего возлюбленного" и с нежным сочувствием повторяя его
тон мыслей: "предвкушение победы от южного фронта Гейтса".
марш".

"Что может быть ненадежный", - прервал Дворецкий, как будто
мысли вслух, и ударил со ссылкой Милдред темы, которая
это уже поглотило его мысли; "Они могут быть обмануты, Вашингтон бы
назначил на эту службу другого человека. У меня был бы лидер в
такой войне, осторожный, наблюдательный, скромный - неуверенный в себе, а также храбрый. Я боюсь,
Гейтс не такой ".

- В таком случае, я надеюсь, Артур, - воскликнула Милдред с тревожной живостью, - что
твоя нынешняя экспедиция не связывает тебя с его состоянием!

"Я не слежу за его цветов, ни вкушать его советам", - ответил
Батлер. "Все мои ходатайства не могут быть освобождены из-под влияния его
провал или успех. Враг, как вам известно, овладел собой
каждый ценный пост в Южной Каролине и Джорджии. Мне поручено
посоветоваться с благоразумными людьми о средствах избавиться от этого
отвратительного господства. Пока что, да и то отдаленно, я сослуживец Гейтса
. Сейчас идут доблестные духи, Милдред, чтобы лишить этих
хозяев их власти. Мой офис призван помогать их предприятию ".

"Если тебе нужно уйти, Артур, мне нечего сказать. Ты оставишь позади себя
ноющее сердце, которое утром, днем и ночью утомляет
небеса своими молитвами о твоей безопасности. Увы, у меня нет другой помощи, чтобы
отдай! Как скоро... как скоро, - сказала она голосом, который дрогнул при этом
вопросе: "Твой долг вынуждает тебя покинуть меня?"

"Завтрашний восход солнца, любимый, должен застать меня в пути".

"Завтра, Артур? так быстро расставаться!"

"Я не смею задерживаться; даже ради благословения твоего присутствия".

"И как долго продлится твое путешествие?"

"Действительно, я не знаю. В настоящее время моя самая дальняя цель - Девяносто шесть и
Августа. Это во многом зависит от желания наших гордых и своенравных
хозяев.

Милдред постояла несколько мгновений, глядя в землю в глубоком
молчании. Ее грудь вздымалась от печального волнения.

- Это опасная обязанность, - сказала она наконец. "Я не могу выразить словами свои
опасения при мысли о том, чем вы рискуете среди жестоких и
вероломных людей, которые наводняют страну, в которую вы направляетесь".

"Эти опасности преувеличиваются расстоянием", - возразил Батлер. "В присутствии возникают тысячи
способов защиты, которые
отсутствующий не может себе представить. Это легкое служение, Милдред, и пусть оно будет более надежным.
Его можно совершать с веселым сердцем, а не с печальным. Я молю тебя,
не позволяй своему активному воображению вкладывать каждый день
приключения бедного солдата с романтическим интересом, который они
не достойны. Я ни убить гигантов, расколдовать, ни дамы, ни ига
пленные грифоны вместе. Нет, нет, я обгоню какого-нибудь раскормленного клоуна,
и перехитрю каких-нибудь простодушных олухов; и, возможно, испачкаю свои ботинки в большом
убегаю, а потом спешу обратно, любовь моя, чтобы похвастаться моими чудесами перед
доверчивыми ушками моей собственной милой девочки, которая, я ручаюсь, сочтет меня самым
нелепым героем.

- Как ты можешь смеяться, Артур? И все же я не хочу, чтобы ты заразился моей
глупой грустью.

- Кроме того, со мной, Милдред, друг, который пригодится в беде; некто Гэлбрейт.
Робинсон, опытный и доблестный солдат, который сидит вон на том берегу. Он
должен быть спутником в моем путешествии; он проницателен, бдителен и
осторожен, более того, является жителем района, в который я направляюсь.;
его мудрость может многое сделать для моего успеха. Тогда я путешествую, в Тихом
Гиз. Мой бизнес-это больше касается переговоров, чем в сражении".

- Это непроходимый путь, Артур, - сказала Милдред тем же слабым голосом,
которым она говорила раньше.

- Не принимай это так близко к сердцу, любовь моя! - фамильярно воскликнул Батлер
схватив ее за руку, дрожь которой теперь выдавала ее волнение: "это
простое развлечение на войне - быть на службе, где свет
хитрая уловка или что-то в этом роде поставит в тупик даже несколько тупоголовых болванов! Я едва
не забывать, что это СП, чтобы увернуться через лес, где каждый человек летит из
его сосед из-за взаимного недоверия. Эти ребята довели
себя до таких плохих отношений со своей совестью, что они
вздрагивают, как воры при взмахе камыша ".

- Они были бы еще более жестокими, - ответила Милдред, - если бы им не повезло.
это должно отдать вас в их власть. Если это случится, - добавила она,
и какое-то время не решалась заговорить, потому что слеза упала на руку Батлера
- Если это случится, я не вынесу этой мысли.

- Они не посмеют причинить мне зла, Милдред. Шансы в битве
достаточно разнообразны, чтобы заставить даже победителей проводить политику
гуманности по отношению к пленным. Сегодняшний победитель может сам оказаться пленником
завтра, и его варварство будет ждать кровавое возмездие. И снова, позвольте
я напомню вам, что это неподходящие темы для вашей медитации. "

- Это темы для моего сердца, Артур, и я не собираюсь их изгонять.
Если ваша судьба отдаст вас во власть врага, имя
Милдред Линдси и то, что вы с ней состоите в родстве, нашептанное им на ухо,
возможно, откроет их милосердие. У моего отца много друзей в этих кругах
и, возможно, кое-кому из них я небезызвестен: о, помните
это!"

"Вам нет нужды учить меня думать или говорить о Милдред Линдси",
нетерпеливо сказал Батлер. "Я не могу забыть это имя. Но я мог усомниться
свое очарование на дикаря бульдоги кто сейчас травля наших граждан в
Каролина; эти безжалостные партизаны, которые отравляют источники
довольства у каждого очага. Это не то имя, которым можно вызывать злых духов
."

"Майор Батлер", - сказал Генри, который во время этого длительного перерыва были
прогуливаясь взад и вперед, словно часовой, на некотором расстоянии от
его сестра и ее любовник, и кто, с военной punctilio из
солдат на посту, не стал даже слушать то, что он не мог бы помочь
услышал, если бы не напевая какой-то мотив--"майор, мне не нравится
заработать или вмешиваться в вещи, которые не принадлежат мне ... но ты и
Милдред говорила достаточно долго, чтобы определить ход всей кампании
. И как мой отец думает, что он не может быть слишком осторожным Милдред,
и не любит она ходить после ночного падения, я не должен быть
удивился, если бы гонец был отправлен для нас ... только я думаю, что человек
Тиррел вынашивает какой-то сюжет с ним в эту ночь, и может держать его дольше
в разговоре, чем обычно."

"Кто Тиррел?" - поинтересовался Дворецкий.

- Тот, кого я хотела бы видеть в могиле до того, как он увидел моего отца.
- Он злой человек, - ответила Милдред с горькой горячностью. - Он злой человек.
посланник королевской свиты, посланный сюда, чтобы заманить моего дорогого отца в свои сети
. Такими, какими ему суждено быть проклятым с самого начала войны.
но этот Тиррел - самый ненавистный из них.
все.

"Увы, увы, твой бедный отец! Милдред, как глубоко я сожалею, что
мы с ним так отдалились друг от друга. Я могла бы любить его, советоваться с ним,
чтить его с преданностью, которая превзошла бы твое самое заветное желание. На его
щедрой натуре играли, ее обманывали, ею злоупотребляли; и я, в ком
судьба и склонности должны были воспитать ему друга, стал
жертва его извращенной страсти.

- Правда, правда, - воскликнула Милдред, заливаясь слезами и кладя голову на грудь своего возлюбленного.
- Я могу найти в себе мужество вынести все, кроме
это ... я очень несчастна", - и несколько мгновений она громко рыдала.

"Иногда мне приходила в голову мысль, - сказал Батлер, - что я мог бы пойти к
твоему отцу и все ему рассказать. Это оскорбляет мое самоуважение - быть вынужденным
практиковать сокрытие по отношению к тому, кто должен иметь право знать все
это касается столь дорогой ему дочери. Даже сейчас, если я смогу убедить вас
к нему я пойду рука об руку с тобой и со смиренным почтением
предстану перед ним и расскажу все, что произошло между нами".

"Нет, нет, Артур, нет", - воскликнула Милдред с самых серьезных
определение. "Он придет не к добру. Вы не поняли мой
отцовских чувств. Сам вид вам бы разбудить его в безумие;
нет имен, которые могли бы обрушиться на его ухо глубже, чем преступление
твой. Пока нет, Артур, время еще не пришло."

"Я был терпелив, - сказал Батлер, - терпелив, Милдред, ради тебя".

- А теперь попробуем его испытать, - продолжала Милдред, чьи чувства все еще с
пьянящей стремительностью касались этой только что проснувшейся и всепоглощающей темы. - Теперь,
в глубине своего глубочайшего отвращения к тому, что он называет нечестивым
восстанием, и хотя его сердце все еще переполнено почти
сверхъестественной ненавистью ко всем, кто поддерживает это дело, и к вам,
особенно, над чьей головой, по его убеждению, витает некое ужасное проклятие.
надвигающееся проклятие, которое принесет опустошение ему и всем, кто заявляет о своем интересе к его крови.
нет, нет, этого не должно быть!"

"Еще один год сдерживаемой досады, самобичевания и тревожного сокрытия информации
затем должен пройти незаметно, а возможно, и еще один", - сказал Батлер. - Что ж, я должен быть доволен.
хотя, в то же время, мое сердце обливается кровью за тебя, Милдред.
это болезненное испытание.

"К добру или ко злу, наша клятва теперь зарегистрирована на небесах", - ответила Милдред.
"и мы должны смириться с концом".

"Я бы не стал его иным, чем оно есть, милая девушка, кроме этого кормовой
решимость твой отец ... не за богатство в мире", - сказал Батлер тепло.
- Но вы говорили об этом Тирреле... Что он за человек? Откуда я могу
знать его?

- Знакомство с ним ни к чему хорошему не приведет, Артур. Его душа поглощена
военной хитростью, и мой дорогой отец - ее добыча. Я тоже ужасно измучен
им; но это неважно, мне не нужно докучать вам рассказом о
его раздражении".

"В самом деле!" - воскликнул Батлер с внезапным выражением негодования.

"Все, что касается моего отца, касается и меня", - сказала Милдред. - Это мое зло.
судьба, Артур, быть вынужденным терпеть общество людей,
чьи принципы, привычки, цели находятся в противоречии с моими собственными. Увы,
таковы теперь постоянные спутники моего отца. Этот человек Тиррел, чей
я не сомневаюсь, что само имя - это обман, надетый, чтобы скрыть его от наблюдения.
заходит дальше остальных в смелости своей практики.
У меня есть некоторые опасения, что он лучше осведомлен об интересе, который вы проявляете ко мне
, чем мы могли бы предположить постороннему человеку. Я боюсь его.
И потом, Артур, это моя своеобразная страдания, что он в последнее время создана
отвратительно претензии к моему вопросу. Ой! Я мог бы дать ему, если мой секс
сила удара, Кинжал, раньше, чем разбазариваться на него одного вида
слово. Но я обязан обстоятельство наблюдать натянутой вежливости
по отношению к нему, что, при всей моей скромности, делает меня невольным лицемером по отношению к
моему собственному сердцу ".

"Тиррел, - воскликнул Батлер, - Тиррел! Я не слышал такого имени за границей!
затем, пробормотав глухое проклятие и закусив губу от гнева, он добавил:
"О, если бы я мог встретиться с этим человеком лицом к лицу или разгадать его грязные намерения!" Каково это
вероятность того, что я с ним встречусь?

- У вас не будет соблазна поссориться, - сказала Милдред. - Ваша вспыльчивость
негодование только придаст силы его яду. Ради моей
мир, Артура, и свои собственные, спрашивать дальше. Время может раскрыть
больше сыпь следам".

"Предоставьте это сестре Милдред и мне, майор", - сказал Генри, который
с большим интересом слушал этот разговор. "Я присматриваю за
он - пусть это удовлетворит тебя; и когда сестра Милдред начнет игру,
будь уверен, я приведу его сюда ".

"Спасибо, спасибо, дорогой Генри! Я могу доверять тебе как готовому другу и
даже последую твоему доброму совету. Более благоприятный сезон для этого
скоро может наступить беспокойство; тем временем я буду иметь в виду этот намек ".

Генри снова обратился к влюбленным с призывом завершить их встречу.
конец. Это был печальный момент, события которого были краткими и серьезными
и страстной, и такой, как тупой писака, вроде меня, могут легко
марта в рассказе; но они остались такими, как ревностно и рьяно натур, которым
любил с интенсивным и поглощая любовь, а кто расстался, в
времена ужасные опасности и неопределенности, может быть удастся картинке
к себе, когда они вспоминают самый впечатляющий случай их
живет в памяти. Я только скажу, что в той темной тени, где
бук раскинул свой лиственный полог над прохладным берегом и отметил
профиль своей тени на зеленой лужайке - той травянистой лужайке, на которой
"постоянная луна" зажгла влажные лампы, развешанные пауком на травинках
и листьях; и в то тихое время, когда вдали раздался водопад.
далекий звук для слуха, когда в чаще стрекотали бессонные насекомые,
а собаки в какой-нибудь отдаленной усадьбе выли, как горн, на луну; и
в тот холодный час, когда Милдред плотнее закуталась в платок,
покрытые росой плечи, в то время как Артур нежно
наполовину укутав ее в складки военного плаща, он прошептал
слова нежного прощания ей на ухо и запечатлел поцелуй на ее щеке;
и когда, кроме того, зубы Генри стучали, как у замороженного охранника, затем
это была, и есть, что эта восторженная девочка вновь заявляет о своей
неизменная преданность человеку, ее мысли днем и ночью
мечты, придет благо, пришло горе, что бы ни случилось; а солдат платная
назад залог с новым пылом и нежности, в сильный язык
что пришел неизученной души, т. е. все, что он сказал, и Райф
с чувством за пределы слов. И, после "mony a locked and
нежные объятия", полные слез и томления, и, выражаясь часто
повторив это, они попрощались и призвали Божье благословение друг на друга
а затем, не без того, чтобы оглянуться назад и вздохнуть свежо
помолившись о благословении, они разошлись по своему унылому пути, Милдред
удаляясь, как и пришла, под руку со своим братом и дворецким,
поспешно вскочив в лодку и направив ее быстрое плавание к
середина ручья, где, после паузы, позволившей ему различить
последние шаги его хозяйки, когда ее фигура скользнула в темноту
вдалеке он тихо вздохнул: "Да благословит ее Бог", затем снова взялся за весло и крепко погнал свою лодку против "банка противника".
***
ГЛАВА ХLVIII.

СЛУЧАЙ ВОЙНЫ, НЕ РЕДКОСТЬ Для ТОГО ВРЕМЕНИ.


Завтрак как раз заканчивался, когда Робинсона увидели из окон миссис
Гостиная Маркхэма, примыкавшая к аллее, ведущей к фасаду
особняка; и когда он остановил свою лошадь у дверей, семья
уже собралась там, чтобы поприветствовать его. Тяжелое положение, как самого себя
и о его коне можно было рассказать лучшую часть его истории - они
путешествовали далеко и видели тяжелую службу. Остальное рассказал сам
сержант, который, прежде чем тронуться с места, где он
спешился, рассказал о своих приключениях, которые были выслушаны домочадцами
с большим беспокойством.

По подсчетам сержанта, дом миссис Маркхэм находился не более чем в двадцати милях
от того места, где на рассвете он столкнулся с
британский партизан, которого он покинул с полной уверенностью в том, что
пешая экспедиция должна была быть направлена против страны, лежащей
на реке. Эти новости посеяли ужас по всему особняку
, и утро прошло во всей суматохе, которую, как можно было предположить, могла вызвать такая
тревога. Испуг самки, оказываемых
их нерешительна и неспособна на самые очевидные
меры предосторожности, необходимые для удовлетворения чрезвычайных ситуаций.

В этой ситуации Робинсон чувствовал себя обязанным взять на себя руководство
делами. По его предложению тарелка и другие ценности, которые
могли привлечь алчность распущенных солдат, были
спрятаны в достаточно надежных местах, чтобы не подвергаться поспешному обыску.
Семье было рекомендовано принять обличье столько же хладнокровия, как
они могли командовать; и последнее и самое решительное требование
сержант был, чтобы обеспечить достаточный и различные диеты, в надежде, что
злая воля приезжие могут быть урегулированы путем дисплей
хорошее настроение. Все это, соответственно, было включено в череду
достижений.

В разгар этих мер предосторожности опасения обитателей
особняка слишком верно оправдались. Едва пробил полдень, когда длинная
колонна кавалерии Тарлтона была замечена спускающейся с высоких холмов, которые
лежал вдалеке, а вскоре после этого свернул на дорогу, которая вела к
плантации.

Пока паника, вызванная этим зрелищем, была еще свежа, звуки
горнов и труб показали, что захватчики уже повернули свои
шаги к жилищу, и следующий вид показал, что они разворачиваются
из леса и приближался полной рысью. Быстрый стук копыт по
земле и звяканье сабель о бока
лошадей донеслись до перепуганного слуха владелицы
поместье, подобное суровому предзнаменованию надвигающейся разрухи; и в отчаянии и
охваченная отчаянием, она поспешно удалилась в свою комнату, куда
позвала своих служанок и дала волю потоку слез. За ней последовала
Милдред, которая, тронутая охватившим всю семью беспокойством
, приняла участие в поднятии тревоги и обнаружила, что ее охватил
ужас, которого она никогда раньше не испытывала во всех сценах, происходивших
недавно она прошла через это. Повинуясь инстинкту, вызванному ее теперешними страхами,
наша героиня съежилась рядом со своей плачущей подругой, посреди группы
шумных слуг, и в немом беспокойстве ожидала предстоящих событий.

Кавалерия свернула в сторону и остановилась перед сараем на некотором расстоянии
от жилого дома, и небольшой отряд, состоящий в основном из
офицеров в сопровождении сержанта охраны, немедленно последовал за ними.
видели, как он галопом приближался к двери. Атмосфера ликования, сквозившая в их движениях
, их громкая шутливость и частый смех напоминали тот
взрыв радостного буйства, с которым группа охотников на лис имеет обыкновение веселиться.
объявляют о первом начале своей игры и свидетельствуют о
чувствах людей, которые мало обращают внимания на раздражение, которое они причиняют.
угрожал мирному и безобидному семейству.

Когда офицеры спешились и вошли в холл,
первым человеком, с которым они столкнулись, был сержант Робинсон, который
предусмотрительно занял позицию у двери; и теперь, с некоторыми
неуклюжий поклон и шарканье ног по полу,
приветствовал их.

"Что", - сказал Тарлтон, который был во главе злоумышленников, "мы
наткнулся вот скоро снова на наш хитер и рассудителен бык! Мудрый Хозяин
Стивен Фостер, привет! Итак, вы джентльмен-проводник к вашему благу.
подруга, Миссис Маркхэм! Моя вера, пожилая дама, скорее всего, есть
отличием ее дома хорошо организованы!"

"Ваш сарвант, сэр", - сказал Подкова, снова кланяясь и почесывая ногу.
с невозмутимо серьезным видом. - Не могу ли я попросить вашу честь топать по полу
как можно тише? Мою юную леди тошнит наверху,
на лестнице... а сильный шум может привести к тому, что ее ноги растреплются.

"Ступать изящно, господа", - сказал Тарлтон, смеясь, "для
имя по-рыцарски это! Нервы леди нежны, как струны арфы.
По ним нельзя грубо ударять. Паж девушки здесь (указывая на
Подкова), опускает ногу, как самый внимательный слон - мягко,
как перышко, вы понимаете; и я ни в коем случае не хотел бы, чтобы вы давали такому
почтенному мастеру вежливости повод жаловаться на вас. Как свой
мудрости", - добавил он, снова обращаясь к сержанту, "выяснила, на
это время, что вы находитесь в доме миссис Маркхэм, хотя вы
_disremembered_, что сегодня утром, я полагаю, вы можете сказать, является ли она
дома?"

"Я могу ответить вам, что она дома, сэр, то есть, если она никуда не выходила"
"я видел ее, что маловероятно, сэр".

- Тогда засвидетельствуйте ей почтение полковника Тарлтона и скажите, что он пришел,
чтобы исполнить свой долг перед ней.

"Я полагаю, что этим вы хотите видеть леди", - ответил
сержант; "Я дам ей знать, сэр".

Робинсон удалился на несколько минут, а когда вернулся, объявил
командиру, что миссис Маркхэм не желает выходить из своей комнаты.
"Но whatsomever ваша честь пожелает, чтобы после топора, дама обещает вам
имеют", - продолжил сержант.

"Ну, это снисхождение!--Хороший, удобный леди! Так что, господа,
вы видите, мы находимся в Луцке; широкий крыши над головой--кладовая хорошо хранится, я
надеюсь ... и подвал не совсем пустой, я думаю, что я могу предпринять, чтобы
обещаю. Где твои слуги, мой проворный Ганимед? Ты
неповоротливый болван, парень, если не понимаешь, что солдатам нужно пить!

Альфред и Генри вошли в холл, и первый, приблизившись,
Тарлтон сказал твердым, но уважительным тоном:

"Мою мать раньше посещали британские войска, и ей было так
не за что их благодарить, кроме их отъезда, что страх перед
новой встречей с ними сильно встревожил ее. У нашей семьи, сэр, нет
мужчина старше меня по возрасту - и из уважения к беспомощным женщинам...

- Довольно, мой дерзкий мальчик, - прервал его Тарлтон. - Я уже слышал о
твоей доброй матушке; она несколько переборщила в своем рвении в
от имени оборванцев Мэрион: и, честно говоря, я думаю, что она более брезглива,
чем следовало бы при виде солдата, когда она могла смотреть на
такие вешают негодяев на виселицу без содрогания. У вас в доме есть еще один мужчина.
Я вижу (указывая взглядом на Генри Линдсея, который
уселся в холле) - и, как я понимаю, такой же старый, как вы сами.

"Хотел бы я быть совершеннолетним мужчиной", - сказал Генри, бесстрашно глядя на британского офицера.
Оставаясь неподвижным в своем кресле.

"Почему так, мой веселый ястреб-перепелятник?"

"Я бы оспорил у вас ваше право входить в эту дверь".

"Все эти молодые петухи обучены показывать свою игру", - сказал полковник
одному из своих товарищей. "Ну, ты молодец, и я должен быть
рад познакомиться с вами. Немного слишком жесткими, возможно: но
вы узнаете лучше, когда ты взрослеешь. Ты должен благодарить меня за оформление
праздник в школе-день".

Тут Робинсон вмешался, прежде чем Генри успел произнести дерзкий ответ, который он так долго обдумывал,
объявив, что компания найдет прохладительную воду и
запас спиртных напитков в соседней комнате. "Кроме того, - добавил он, - я уже
сказал домашним, чтобы они приготовили что-нибудь в виде провизии, поскольку я
решил, что вы, возможно, немного проголодались".

"Неплохо придумано, мистер Эйджакс!" - сказал один из офицеров, когда компания
теперь столпилась в комнате.

"Не забудь Стивена Фостера", - прошептал Робинсон в назидание.
проходя мимо кресла, на котором сидел Робинсон, он вспомнил о своем воображаемом персонаже.
Генри сидел. "И придержи язык за зубами".

Генри согласно кивнул, а затем вместе с Альфредом покинул зал, в то время как
сержант направился в буфетную, чтобы оказать свое официозное
внимание квестам.

Тем временем дамы по-прежнему оставались в своих покоях, то и дело поглядывая
в окно с заботливым и несчастным интересом, и
время от времени выслушивая весьма красочные отчеты слуг, которые,
так часто, как им в голову приходил какой-нибудь новый предмет удивления или страха, они
сновали взад-вперед между квартирой и верхом
лестницы.

После получасового перерыва, в течение которого раздавался грубый гул
смеха, громких ругательств и небрежного чванства участников вечеринки
снизу донесся резкий звук до ушей хозяйки и ее
спутника, эти звуки резко прекратились, и стало очевидно, что
посетители покинули дом. Именно эмоция восторга, что
Миссис Маркхэм, из окна, увидел полковника Тарлтона и его товарищи
скачет к основной части своих войск, которые ожидали его возле
сарай; но, по ремонту зале, этот внезапный проблеск удовлетворения
было так же внезапно омрачено, когда надзирательница заметила часового, выставленного у
входной двери. Как только она заговорила с этим чиновником,
он вскинул руку ко лбу и сказал: "Полковник приказал мне
засвидетельствовать свое почтение дамам и просит оказать им честь.
компания за ужином.

- Полковник Тарлтон забывается, - сказала миссис Маркхэм с величавой
сдержанностью, которая показывала, что теперь она отбросила свои страхи. - Храбрый солдат
вряд ли счел бы за триумф оскорблять беззащитных женщин.

"Он здесь, чтобы говорить за себя, мадам", - ответил часовой, когда
Тарлтон в этот момент вернулся к двери.

Хозяйка дома, застигнутая врасплох, твердо стояла на своем.
и молча ожидала, когда к ней обратится офицер. Тарлтон был несколько
смущенный этой неожиданной встречей. Он вошел торопливым шагом
, но в тот момент, когда он осознал присутствие дамы, он остановился
и снял с головы кепку, низко кланяясь.

"Я слишком счастлив, мадам, - сказал он, - что вы
преодолели свою ненужную тревогу в связи с этим визитом; и мне приятно, что мне
предоставлена возможность лично засвидетельствовать свое почтение".

- Я не могу представить себе достаточной причины, полковник Тарлтон, почему такой
беззащитный дом, как мой, должен спровоцировать визит такой толпы
вооруженных людей.

"Ваш дом, мадам, имеет некоторую известность на этом границы по хорошему
развлечения. Это встало у меня на пути, и вы извините меня за вольность
скажу, что я слишком хвалюсь собой, чтобы пройти мимо этого.
не отмеченный каким-либо знаком моего уважения. Кроме того, я могу добавить, без смысла
хамить, наши потребности в статье кормов, мадам, вполне
как генерал Мэрион, который, как я понимаю, не гнушается
иногда, чтобы принять вклад от вас".

"Я более охотно извиняет вашего визита", - ответила дама, "если вы
было время, когда генерал Мэрион была взимания его вклад. Вы
затем можете скорректировать свое право на долю, на которую вы претендуете. Дом
ваш, сэр, и он не подходит, что я должен оставаться с вами дискутировать
ваша претензия будет распоряжаться как угодно можно найти в нем".

"Ах, что за заплесневелый и сморщенный образец наглости здесь!" - пробормотал
разгневанный солдат, стиснув зубы от этого упрека, когда надзирательница
удалилась. - Что ж, пусть старухи ругаются, а девы рыдают вволю!
границы-это мое, и весело будет у меня, и беспечно я
свет вверх по реке, тоже, прежде чем я покину его! Проклятие на этих стеснялась в выражениях
женщины! Кто сказал, что они беззащитны перед этим гибким оружием, которым Бог
наградил их? Что за чушь, ты, мешок с мякиной - болван-Фостер - Я говорю! Смотри,
ты, разложи на столах всю провизию, какая есть в доме.
и не пожалей своего персикового бренди, которое мы уже пробовали.
отведай - у тебя его больше. Так что давайте отведаем самого лучшего; сегодня я буду пировать с
доброй волей, и я сделаю это обильно, или вам будут
обрезаны уши ".

"Все на кухне, сэр, это происходит вскачь", - сказал конь
Обуви; "а что касается напитков, ваша честь прикажет дом
последний кувшин".

- Тогда шевелись, потому что я не в настроении медлить.

За короткий промежуток времени была накрыта обширная доска, и вокруг нее собрались руководители
корпуса, состоявшего примерно из двадцати или тридцати офицеров всех рангов,
. Последовала сцена переполоха, которая разнеслась по
крыше вместе с бесчувственным и распущенным весельем тех, кто был вовлечен в
кутеж.

Когда они наелись и напились досыта, большая часть
гости собрались у входной двери. С этого места было
видно, на небольшом расстоянии, небольшое ограждение площадью не более десяти
квадратных футов, обнесенное темной оградой, над которой раскинула свои ветви почтенная
ива. К этому месту направились человек пять или шесть из
гуляк, чтобы удовлетворить праздное и, в настоящее время, сентиментальное
любопытство. Когда они прибыли сюда, они перегнулся через частокол, чтобы прочитать
надпись на камне, что казалось, но в последнее время были
там разместили. Это были простые воспоминания смерти полковника Маркем,
из каролинского ополчения, которое, как было записано, имело место, но
восемнадцать месяцев назад на реке Саванна в столкновении с
войсками под командованием генерала Прево. К этому было добавлено, в духе времени
и в соответствии с чувствами лидеров вигов во время войны за независимость
, горькое осуждение варварского
расположение врага, изложенное в простой, но серьезной фразе, и
выражающее ненависть к выжившим в том же предложении, которое восхваляло
добродетели мертвых.

Это был неподходящий момент для того, чтобы такая табличка попалась на глаза тем, кто
кто смотрел на нее; и когда ее прочитал вслух капитан отряда,
чей природный нрав, доведенный до дикости грубостью войны, был
также в этот момент, раздраженный почти до опьянения свободой, царящей за
столом, он изрыгал свои проклятия в громкой и грубой ярости против
памяти того, кому был посвящен камень. Этот огонь страсти
распространился по группе вокруг могилы, и каждый мужчина ответил на
первое проклятие со стороны других, еще более глубокое и свирепое. Объявив надпись
оскорблением, они атаковали частокол, который
был немедленно разрушен, и, схватив самые большие камни, оказавшиеся под рукой,
они атаковали табличку с такой силой, что вскоре разбили ее вдребезги;
а затем, с бесполезной злобой, занялись уничтожением надписи
на фрагментах. Пока они были поглощены совершением
этого святотатства, их внимание внезапно привлек близкий
выстрел из пистолета, пуля из которого, как было обнаружено, попала в цель.
в ствол ивы.

"Я убью кого-нибудь из негодяев, если умру за это!" - таков был ответ.
восклицание раздалось сразу после выстрела, и Альфред Маркхэм был
видели, как он боролся с офицером, который схватил его. Молодой человек был
замечен и за ним последовали, когда он в бешенстве выбежал из крыла
особняка к месту захоронения, и задержан в тот момент, когда он
наводил второй пистолет.

"Генри, пристрели его!" - крикнул он своему товарищу, который теперь приближался к нему, вооруженный карабином.
"Отпустите меня, сэр!" - крикнул он. - "Генри, пристрелите его!" - крикнул он.

"Отпустите меня, сэр! Я не хочу, чтобы могила моего отца была потревожена негодяями.

"Развяжите руки!" - крикнул Генри, направляя свой страстный вызов на
человека, который боролся с Альфредом. "Развяжите руки, я говорю, или я
выстрелю в вас!"

- Стреляйте по пьяным негодяям вокруг могилы моего отца! - крикнул Альфред.

- Они получат это, - нетерпеливо ответил Генри, - даже если это будет мой последний выстрел
в жизни. И с этими словами юноша прицелился в
ту же группу, которая до этого ускользнула от прицела Альфреда, но, к счастью,
карабин щелкнул и промахнулся. В следующее мгновение широкая рука Лошадиной Подковы
легла на плечо Генри, когда он воскликнул: "Почему, мастер
Генри, ты что, с ума сошел? Ты хочешь навлечь и гибель, и
пожар на головы всего дома?"

"Гэлбрейт Робинсон, отойди!" воскликнул Генри. "Я не в
юмор будет Вам".

- Тише, ради Бога, тише! Глупый мальчишка! - возразил Робинсон с неподдельным гневом.
- Ты свиреп, как молодая пантера. Мне стыдно за тебя!

К этому времени вся компания собралась вокруг двух молодых людей,
и яростная вспышка гнева со стороны тех, в кого был направлен выстрел,
а также со стороны других присутствующих достигла такой силы, что авторитет полиции пошатнулся.
Тарлтон тщетно пытался взять себя в руки. Уже в этом пароксизме ярости,
один из участников, чьи движения ускользнули от внимания в суматохе
на месте происшествия он поспешил к очагу пожара на кухне, где схватил
горящую головешку и швырнул ее в кучу горючих материалов в
узкой квартире на первом этаже.

Шум привлек миссис Маркхэм и Милдред к окну спальни, и
пока они испуганным взглядом смотрели вниз на беспорядочную сцену
внизу прошло несколько мгновений, прежде чем они осознали, что кто-то участвует
о Генри и Альфреде в этой внезапной и яростной ссоре. Милдред была
во-первых, чтобы различать два молодых человека, как они были насильно затащил
через открытое пространство перед особняком мимо толпы и услышать
угрозы, которыми сопровождалось это движение.

"Милосердные Небеса!" - воскликнула она. "Они подняли руки на Генри и
Альфред, они убьют моего брата, моего дорогого брата! Почти обезумев от
опасности, которая угрожала Генри и его спутнице, она сбежала
опрометью сбежала по лестнице и через мгновение оказалась лицом к лицу с
Полковник Тарлтон и его солдаты.

- Не бойся, сестра! - крикнул Генри, которого уже привели в холл.
Увидев спускающуюся по лестнице Милдред. - Не бойся за меня.
ни Альфред, ни мне. Мы готовы признаться, что мы сделали и почему мы это сделали
- и полковник Тарлтон, если он настоящий мужчина, не посмеет сказать, что мы
сделал неправильно".

"Я заклинаю вас, полковник Тарлтон, - сказала Милдред твердым, но взволнованным
голосом, - как солдата христианской нации, спасти жителей этого
дома от бесчеловечного и самого жестокого надругательства. Я умоляю вас как
офицера, которого будут считать доблестным - и как джентльмена, который спасется бегством
от бесчестия - спасти ваше имя от позора этого варварского
насилия. Ради всего святого, пощадите нас, пощадите нас!"

Когда она произнесла это последнее восклицание, ее дух уступил неистовству
охвативших ее чувств, и она бросилась на колени к ногам
командира. "О, сэр, не допустите, чтобы с моим братом что-то случилось. Я не знаю,
что он сделал, но он безрассуден и опрометчив".

- Милдред, - сказал Генри, немедленно подбегая к сестре и поднимая
ее с пола, - зачем тебе становиться на колени перед ним или любым другим мужчиной здесь?
Это не место для тебя - возвращайся в свою комнату. Затем, повернувшись к
Тарлтону, он продолжил: "Альфред Маркхэм и я пытались сбить твоего
мужчины, потому что мы видели, как они разрушали гробницу. Если бы это повторилось снова,
наши руки готовы ".

"Они оскорбили память моего отца", - воскликнул Альфред.
"Растоптали его могилу и разбили камень, которым он покрыт... Я целился
убить пьяного труса, который это сделал. Это я говорю, сэр, вам в лицо.

Тарлтон, казалось, был сбит с толку этой сценой. Он огляделся
по сторонам, словно колеблясь, какого курса придерживаться, и раз или два
попытался добиться тишины в зале; но шум множества
голосов, гневно спорящих, все еще продолжался. Наконец он представил свой
рука Милдред, и с вежливым действия проводил ее к стулу,
потом умолял ее, чтобы успокоить ее страхи, как он обещал ей, что не зло
следует befal либо из молодых людей, чьи нескромные страсти были
вызвало настоящий скандал.

"Во имя Бога! они обстреляли дома?" он воскликнул, как в этом
момент объема дыма покатился в прихожую. "Привет, там! О'Нил,
Макферсон. Посмотрите, откуда идет этот дым, и немедленно потушите
огонь! Пошевеливайтесь, джентльмены. Клянусь Эфесом, если любой последователь
шахта была так дико как ставить горелку в этот дом, я повешу его
поднимайтесь на коньковый выступ крыши! Смотрите туда - все! Быстрее,
быстрее - есть опасность, что пламя может перекинуться вперед.

В одно мгновение почти каждый солдат в зале отправились в послушании
это приказ.

- Прошу вас, мадам, - продолжал Тарлтон, - отбросить тревогу.
положитесь на мое обещание, что ни один обитатель этого дома не пострадает. Я
полагаю, что имею честь говорить с мисс Линдси - мне сообщили
, что эта леди недавно нашла приют под этой крышей.

- Это мое имя, сэр, и я дочь друга, с которым вы ссорились,
позвольте мне заклинать тебя, чтобы увидеть, что этот дом является безопасным; я не могу говорить с
пока я уверен в этом".

На данном этапе, Миссис Маркхэм был замечен во главе первой
лестницы, бледная, с испугом, заламывая руки, и произнося
громкие восклицания ужаса и горя, так как она сделала свой путь вниз к
зал:

"О, сэр, - сказала она, подходя к командиру, - мы безобидные"
женщины, и не сделали ничего, что могло бы навлечь на нас эту месть. Бери
что хочешь, но пощади мою крышу и спаси мою семью! Бог вознаградит тебя
даже за этот гуманный поступок по отношению к безутешной вдове ".

Прежде чем Тарлтон успел ответить надзирательнице, к нему поспешно подошла группа офицеров
во главе с капитаном О'Нилом, который
доложил, что пожар потушен.

"Один из сегодняшних завсегдатаев, - сказал он, - разгоряченный выпивкой и взбешенный
глупым нравом этих горячих парней, бросил горящую заготовку в
шкаф. К счастью, мы добрались до места до того, как был причинен какой-либо серьезный вред.
Парней следовало поменять местами и научить лучшим манерам. Это было глупо
и могло привести к беде ".

- Проследите, чтобы преступник был арестован, - ответил Тарлтон. - Я возьму
меры по пресечению этой вольности. Эти назойливые молодые люди тоже - однако,
Я не могу их винить, признаюсь, у них была провокация - и эта война дает
преимущество всему металлу страны. Вместо поп-пушки теперь каждый
ребенок был его порошок, а мяч-в отставку мальчиков. На свой пост, капитан,
и чтобы каждый человек, чтобы присоединиться к его компании. Теперь, мадам", - добавил он в тон
примирения с миссис Маркхэм, как только зал был расчищен, "я
уверен, что вы не будете обвинять меня в невежливости. Мои люди отступили -
пожар потушен - эти невнимательные парни на свободе: я
выполнил ваше желание?"

"Вы заслужили благодарность матери, - ответила дама, - и
уважение врага. В свою очередь, я обязан сказать вам, что я
с радостью отдаю вам все, что вы пожелаете взять из моего имущества
для снабжения ваших солдат. Альфред, сын мой, дай мне свою руку
и помоги мне дойти до моей комнаты - я слаб и изнемогаю. Я должен попросить у вас
разрешение на отступление", - продолжала она, courtesied в Тарлтон,
и поднялся по лестнице.

"И я тоже должен уйти", - сказал Тарлтон. "Но прежде чем я уйду, я могу
воспользоваться привилегией перекинуться парой слов с мисс Линдси. Вы говорили о своем
отец, мадам? и, особенно, как друг по оружию. Мне сказали
, что он живет в Вирджинии, Филип Линдсей, владелец заведения
под названием "Голубиная койка", тоже роялист - я прав?"

"Итак, мой отец известен, сэр".

"Это имя заменило вас сегодня, мадам. И это ваш
брат? Я думаю, он вряд ли того же мнения, что и твой отец, в отношении
нашей ссоры. Сюда, мой легкомысленный юный кавалер! Это был дикий,
дерзкий и очень самонадеянный поступок с твоей стороны - бросить вызов моим непокорным
драгунам - и был бы не менее дерзким, если бы у тебя было двадцать десятков
рослые молодцы в спину. Но это уже в прошлом, и вам не нужно
прошу прощения за это, - она показала характер, по крайней мере, и мы никогда не ссоримся с
человек для этого. Могу я поинтересоваться, мисс Линдси, в каком направлении вы
направляетесь? поскольку я узнал, что вы здесь всего лишь временная гостья. Возможно, в моих силах
обеспечить вашу безопасность.

"Я ищу своего генерала, Лорда Корнуоллиса, по делам частного концерна,"
ответила Милдред, - "и если я отважусь просить полковника Тарлтона,
свою службу в предоставленную мне неисследованный проход, будут в пользу
что я должен с благодарностью признать".

- Обязательства будут на моей стороне, мадам. Мне будет приятно
поверить, что я могу служить леди, тем более дочери
благородной подданной короля. Позвольте мне, без дальнейших переговоров, поскольку
время сейчас поджимает, сказать, что я оставлю эскорт позади себя.
я под командованием надежного офицера, который будет ждать вашего разрешения, чтобы
провожу вас самым безопасным и легким путем в штаб-квартиру. Ваши
распоряжения, мадам, будут во всех отношениях регулировать его действия. Мои
сообщения с его светлостью сообщат о вашем приезде. Итак, мисс
Линдси, с наилучшими пожеланиями твоей безопасности и успеха я откланиваюсь
и, в качестве прощальной просьбы, смею надеяться, что ты окажешь мне
справедливости ради следует сказать, что Тарлтон не такой безблагодатный грешник, каким его иногда изображали враги.
"

Эти последние слова сопровождались смехом и несколько грубоватой вежливостью.
говоривший, покачивая своей жесткой и неуклюжей фигурой, изобразил
череду неуклюжих поклонов, после чего отступил к двери.

"Я буду счастлива при любых обстоятельствах", - ответила Милдред, в то время как солдат
таким образом, он усиленно разыгрывал грацию галанта, "чтобы отдать должное
доброте, которую я испытал от рук полковника Тарлтона".

- Ну вот, Милдред, - сказал Генри, когда Тарлтон исчез, - видишь ли.
у нас все пошло очень гладко. Это благодаря тому, что мы позволили этим ребятам
увидеть, с кем им приходится иметь дело. Немного порошка и мяч хорошие
рекомендательное письмо для лучшей из их банды. Если мой карабин не
осечку в день, Тарлтон бы на одну бутылку-держатель,
в LeАСТ, когда он вознамерился похитить спиртное из страны шкафы".

"Он закончился хорошо, брат", - ответила Милдред, - "но она не стала
вы похвастаться тем, что вы сделали. Это был опрометчивый и опасный поступок,
и он едва не привел к разорению эту дружную семью".

"Тут, сестра! ты всего лишь женщина. Вы не нашли бы полковник
поэтому гражданско-если бы мы не учили его присмотреть за своими людьми."




ГЛАВА НЛИН.

МИЛДРЕД ПРИБЫВАЕТ НА СРОК ЕЕ ПУТИ.----ЧИТАТЕЛЬ БЛАГОВОЛИТ
МЕЛЬКОМ ВЗГЛЯНУВ НА ВЫДАЮЩУЮСЯ ЛИЧНОСТЬ.


Корнуоллис после битвы при Камдене обратил свои мысли к
усердное преследование своих завоеваний. Вторжение в Северную Каролину
и Вирджинию было целью, к которой он стремился с самого начала
этой кампании, и теперь он, соответственно, сделал все возможное для
быстрого продвижения своей армии. Болезнь части его войск
и нехватка припасов сделали неизбежной некоторую задержку, и этот
промежуток времени был использован для более полной организации гражданского управления
завоеванной провинции и для укрепления его пограничной обороны; посредством
отрядив значительные группы людей в сторону гор. Самый большой
один из этих отрядов был отправлен на усиление Фергюсону, которому было
поручено руководство операциями на северо-западной границе.

Хроники того времени сообщают нам, что британский генерал находился у
Камден до 8 сентября, после чего он двинулся в сторону
Северная Каролина. Его движение было медленным и осторожным, и в течение некоторого времени,
его штаб-квартиры были созданы в Waxhaws, позиции напрямую
на границе провинции будет захвачена. В этом посте наша история
теперь он нашелся, период примерно в начале
последней четверти месяца.

За сражением при Камдене последовал печальный ряд обстоятельств,
которые обострили чувства противоборствующих сторон друг к другу
до необычной степени раздражения. Наиболее выдающимся из них
темы гнев был неправедный и тяжелая конструкция, которая британские
власти дали обязательства, которые должны были повлиять на
таких жителей Южной Каролины, как было, после
капитуляции Чарльстона, сами сдались, как пленные на
условно-досрочное освобождение или получили защиту от нового правительства. A
прокламация, изданная сэром Генри Клинтоном в июне, аннулировала условно-досрочное освобождение,
и обязала всех, кто получил его, проходить военную службу в качестве
подданных короля. Этот порядок, в котором заключенные, а также те
кто не получил защиты, считал расторжения договора
с новым правительством, был ослушался большое количество
жители, многие из которых, сразу после провозглашения,
вступил в американскую армию.

В этом случае Корнуоллис позволил себе поддаться влиянию
чувств, недостойных персонажа, которого ему обычно приписывают. Многие из
освобожденные жители были найдены в рядах защитников ворот в Камдене,
а некоторые были взяты в плен на поле боя. Эти последние, по
приказу британского генерала, были повешены почти без проведения дознания.
и вполне можно предположить, что в разгар войны и брожения
из-за страсти такие суровые действия, защищаемые на таких незначительных основаниях, были встречены
на противоположной стороне суровым возмездием.

Почти каждый день, во время наступления британского командования, некоторые из
незадачливых граждан провинции, которым это суровое построение долга
пострадавшие были доставлены в лагерь захватчиков, и солдаты
были ужасно знакомы с частыми военными казнями, которые
за этим следовали.

Я был поглощен занятиями и заботами, представленными в этой книге
краткий экскурс в историю того времени, с которым я должен сейчас познакомить
моего читателя с Корнуоллисом.

Он решил продолжать свою кампанию. Были отданы приказы о
подготовке к маршу, и генерал объявил о своей решимости
произвести смотр войскам до того, как они выступят. Красивый, яркий и
прохладное осеннее утро освещало широкую равнину, на которой выстроилась армия из
от двух до трех тысяч человек. Палатки
недавнего лагеря уже были разобраны, и длинная вереница
повозок с багажом теперь стояла на большой дороге, медленно двигаясь к точке,
указанной им на маршруте марша. Корнуоллис в сопровождении десятка
офицеров все еще занимал небольшой фермерский дом, который недавно был его
квартирой. Несколько верховых лошадей под присмотром конюхов и
полностью снаряженных для службы, можно было увидеть по соседству с
дверь; и главная квартира дома свидетельствовали о том, что некоторые из
бездельников компании все еще были заняты отправкой утреннего
ужина. В адъютантами были разогнавшись между армией и
вообще, с этой важной и шеи опасность поспешности, с которой
характеризует племя этих функционеров, и почти мгновенно на
курьер прибыл, неся какое-то сообщение, представляющих интерес для
главнокомандующий.

Сам Корнуоллис сидел во внутренней комнате, деловито занятый с одним из своих
главных офицеров проверкой некоторых документов, касающихся деталей
его отряд. В стороне от них стоял, со шляпой в руке и в смиренном
молчании, молодой прапорщик пехоты.

"Ваше имя, сэр?" - сказал Корнуоллис, как он отбросил в сторону бумаги, которые он
уже просматривал, и теперь обратился к молодому офицеру.

- Энсин Тальбот из тридцать третьего пехотного полка, - ответил молодой человек. - Я
прибыл по приказу генерал-адъютанта, чтобы сообщить вашей светлости
что я только что вернулся в свой полк, недавно попав в плен к
врагу во время марша с третьим конвоем заключенных из Камдена
в Чарльстон".

"Ha! вы были в том отряде! Сколько пленных было у вас под
присмотром?

"Сто пятьдесят, с вашего позволения, ваша светлость".

"Они были схвачены".--

- На Санти, мятежниками Марион и Хорри, - перебил энсин. "Я
был в плену у повстанцев неделю, но несколько
дней назад ухитрился сбежать".

"Где повстанцы нашли людей, которые овладели тобой?"

"Даже из страны, через которую мы проезжали", - ответил прапорщик.

"Нищие бродяги! Кто может винить нас, майор Мак-Артур, - сказал генерал
обращаясь к офицеру, стоявшему рядом с ним, с интересом, который
очевидно, он сам высказал свое мнение о справедливости
ежедневных казней, которые он санкционировал: "кто может обвинить нас в том, что мы
вешаем этих изменников за их поруганную веру с таким толстым
вероломство на наших глазах? В общем район, чтобы человек, отдавших свои
обещание и взял мою защиту: и, сейчас, при первой же возможности они должны
играть со мной трюк, они и на работе, нападая на наши немощные сопровождение
что должно, по их болезненное состояние, достаточно заглянул к ним на помощь.
Я выполню работу; клянусь моим мечом, она будет продолжаться неуклонно. Достаточно,
Энсин, возвращайтесь в свою роту, - сказал он, кланяясь молодому офицеру, который
сразу же вышел из комнаты.

- Что угодно вашей светлости относительно этого Адама Кьюсака? - осведомился он.
М'Артур.

- О, да! Я совсем забыл об этом человеке. Кажется, его схватили во время
стрельбы на пароме в Чероу?

"Пуля прошла сквозь шляпу милорда Дангласа", - сказал М'Артур.

"Крадущийся пес! Подданный сеньора пренебрегает своим долгом; тогда пусть
он ожидает участи своих братьев.

Макартур просто кивнул головой, и Корнуоллис, поднявшись со стула,
прошелся несколько шагов взад-вперед по комнате. "Я бы
настроил свою душу на милосердие, - сказал он наконец, - и добротой вернул бы этих собакоголовых
мятежников к их долгу перед своим королем; но добрая воля и
милосердие по отношению к ним льется им на грудь, как вода на раскаленный камень
который с шипением отбрасывают назад. Нет, нет, этот день прошел, и
они почувствуют розгу. Мы идем навстречу опасности, пока оставляем этих
змей в траве. Прикажите джентльменам садиться на коней, майор Мак-Артур; нам
нужно шевелиться. Пусть с этим парнем, Кьюсаком, разберутся, как с остальными.
Господа", - добавил начальник, как он появился в дверях в окружении группы
которые ожидали Его пришествия "на несколько команд!"

Капитан Бродрик, главный адъютант, в этот момент остановил
приготовления к отъезду, вложив в руку Корнуоллиса письмо, которое
только что было доставлено драгуном в штаб.

Генерал сломал печать и, пробежав глазами содержимое,
сказал, передавая письмо адъютанту: "Это что-то из ряда вон выходящее".
ход кампании; письмо от дамы, которая сейчас работает в пикет-гвардии,
и, кажется, она желает поговорить со мной. Кто принес заготовку,
капитан?

- Этот драгун, один из особого эскорта легиона. У них в подчинении
группа путешественников, которые прибыли сюда под залог паспорта Тарлтона
.

- Капитан, - ответил Корнуоллис, - садитесь на лошадей и ищите отряд. Проводите их
ко мне без промедления. Что это за игрушка, которая привела леди в мой лагерь?

Адъютант вскочил на коня и ускакал вместе с драгуном.
Его провели далеко за пределы строя солдат,
и, наконец, он прибыл к небольшому аванпосту, где находилось около пятидесяти человек
выстроенных под командованием офицера пикет-гвардии, который
собирался вернуться, чтобы присоединиться к основным силам армии. Здесь он нашел
Милдред и Генри Линдси, а также двух их спутников, Подкову и старину.
Исаака сопровождал небольшой эскорт, предоставленный Тарлтоном. Эта компания
два дня была в пути от дома миссис Маркхэм и прибыла
предыдущей ночью в коттедж по соседству, где они нашли
сносное жилье. Они должны были сегодня утром дополнительно, в ранний час, в
в _corps де garde_ отеля, где Милдред предпочла остальных
пока Генри мог послать записку Лорду Корнуоллису, информирующее его о
их визит.

Когда подъехал капитан Бродрик, путешественники уже были верхом на лошадях
и были готовы тронуться в путь. Адъютант почтительно отдал честь мисс Линдси
и ее брату и после коротких переговоров с офицером
сопровождения предложил незнакомцам свои услуги по проводу их в
штаб-квартира.

- Генерал, мадам, - сказал он, - оказал бы себе честь
прислуживать вам, но предполагая, что вы уже направляетесь к нему.
каюты, где вас могли бы принять лучше, чем на бивуаке какого-нибудь аванпоста
у него есть надежда, что он учтет ваше желание и ваш комфорт
как, приглашает Вас принять участие такие помещения как он способен
по карману".

"Моя миссия будет стоять на церемонии, сэр", - ответила Милдред. "Я
благодарю лорда Корнуоллиса за оперативность, с которой он ответил на послание моего
брата".

"Мы последуем за вами, сэр", - сказал Генри.

Отряд двинулся дальше.

Их путь лежал вдоль юбки конце лагерь на границе
обширная равнина, на противоположной стороне которого армия была нарисована
вышел; и он был с ликованием мальчика, что Генри, как они переехали
вперед, посмотрел на длинную линию войск сверкающие в ярком
светило солнце, и я слышал, как барабаны разносят по воздуху свои энергичные ноты.

Когда они достигли места, где дорога выходила из узкой полосы
леса, они смогли различить на расстоянии нескольких сотен шагов
апартаменты главнокомандующего. Непосредственно на опушке этого
леса небольшая группа солдат привлекла внимание посетителей
искренним интересом, с которым они стояли вокруг засохшего дерева,
и посмотрел вверх, на его безжизненные и огромные ветви. Прежде чем что-либо было сказано
, Милдред уже проехала в нескольких футах от круга, где
бросив взгляд вверх, она увидела тело мужчины качнулся в воздухе
шнур, прикрепленный к одной из самых широких-раскидистыми ветвями. Несчастный
существо просто билось в пароксизмах смерти, как и его личность.
легкий ветерок медленно покачивал взад и вперед.

"О, Боже! что за зрелище здесь! - воскликнула леди. "Я не могу, не хочу"
пройти мимо этого места. Генри, брат, я не могу пройти.

Адъютант остановил свою лошадь и схватил ее за руку, прежде чем она успела.
брат успел до нее дотянуться, и в тот же момент Подкова спрыгнул на землю.
спрыгнул на землю и схватил ее за уздечку.

"Я думаю, что это, но приличный смысл войны держать такие достопримечательности из
женские глаза", - сказал Робинсон, несколько рассерженный.

- Успокойтесь, сэр, - ответил адъютант, - вы дерзки. Надеюсь, мадам, вы
не серьезно больны? Я не знал об этой казни, иначе мне следовало бы
избавить вас от этого неприятного зрелища. Прошу вас, успокойтесь и
поверьте, мадам, именно мое невежество привело вас в это затруднение.
затруднение.

"У меня они не пройдут!" - крикнул дико Милдред, как она вскочила со своего коня
и сделали несколько шагов назад, к дереву, с руками, прикрывая ее
лицо. Через мгновение Генри был рядом с ней.

"Нет, сестра, дорогая сестра, - сказал он, - не принимай это так близко к сердцу.
Офицер не знал об этом. Ну вот, теперь тебе лучше; мы снова сядем на коня
и объедем это ужасное место ".

К Милдред постепенно вернулось самообладание, и через несколько минут
она снова была в седле и объезжала лес, чтобы избежать этого
ужасающего зрелища.

"Кто этот человек?" - полушепотом спросил Генри у адъютанта.;
"и что он такого сделал, что его повесили?"

"Это обычная история, - ответил офицер. - о мятежном предателе, который
пробила его верности, взяв оружие против короля в его собственном
завоеванные провинции. Я не веду счет этим парням; но я верю
это смелый мятежник по имени Адам Кьюсак, которого недавно поймали
на пароме в Чероу; и наши олухи, должно быть, отправляют его в
штаб-квартира для нас, чтобы мы выполняли работу их палача.

"Если бы мы повесили всех ваших людей, которых поймаем, - ответил Генри, - то пенька
- это товар, который подорожал бы".

"Что, сэр, - переспросил офицер с выражением удивления на лице, - вы делаете?"
причисляете себя к мятежникам? Что заставляет вас находиться здесь, под командованием Тарлтона?
охранять? Я подумал, что вы должны быть друзьями, по крайней мере, судя по
тому, как вы пришли.

"Мы едем, сэр, где у нас есть повод, - сказал Генри, - и если мы будем скакать
сейчас не так, пусть его светлость решил, что для нас, и мы вернемся".

К этому времени компания достигла штаб-квартиры, где Милдред оказалась
в присутствии лорда Корнуоллиса.

"Несмотря на крыле, Мисс Линдси", - сказал Его Светлость, как он
с уважением встретил леди и ее брата на крыльце
жилой дом, "я сделал это своим долгом отложить весомые
вопросах бизнеса, чтобы получить ваши команды".

Милдред склонила голову и после нескольких слов вежливости с обеих
сторон и официального представления себя и своего брата генералу
как детей Филипа Линдси, "джентльмен, предположительно являющийся
хорошо известна его светлости", и несколько выражений удивления и
озабоченности со стороны шефа в связи с этим неожиданным заявлением, она
попросила разрешить ей поговорить с ним наедине. Когда, в
соответствии с этим желанием, она оказалась со своим братом наедине с
генералом в маленькой гостиной дома, она начала с
дрожащим акцентом и побелевшими щеками--

- Я сказал, милорд, что мы дети Филипа Линдси, из
Доув-Коут, в Амхерсте, провинция Виргиния; и меня научили
верить, что у моего отца есть какой-то интерес к вашей светлости...

"Он достойный, вдумчивый и мудрый джентльмен из лучших
рассмотрение среди друзей царское дело", - прервал
Эрл, "так сказать, о госпожа, и говорить спокойно. Не торопитесь, ваши
дочь отца не найдут меня невольным слушателем".

"Мой отец был вдали от дома", - вставил Генри, "и дошел слух до
нам, что наш друг был самым жестоким образом опорочен и опровергнут в результате
обвинения, доведенного до ушей вашей светлости; как нам сказали, этот майор
Артур Батлер из континентальной армии, который попал в плен к
вашим красным мундирам, так или иначе - ибо я забыл как, - но обвинение состояло в том, что
он разработал план похищения моего отца из "Голубки"
Кот - если не для того, чтобы убить его, как было сказано, кроме того - и по этому обвинению,
сообщалось, что ваши люди собирались повесить или застрелить его - повесить,
Я полагаю, судя по тому, что мы только что увидели здесь, в лесу, и что
ваша светлость отдали приказ отложить расследование до тех пор, пока майор
не сможет доказать подлинные обстоятельства дела.

"Эта история отчасти правдива, молодой сэр", - сказал Корнуоллис. - У нас есть
заключенный с таким именем и званием.

"Моя сестра Милдред и сама, думаю, ни времени потеряно
приходите, чтобы сказать Вашей Светлости, что вся эта история-это самый грешный ложь,
вылупился специально для шуток, и, скорее всего, парень по
имя----"

"Мой брат говорит слишком быстро", - перебила Милдред. "Это глубоко обеспокоило
нас необходимость отдать должное другу в этом вопросе. Если бы мой отец был в
домой письмо вашей светлости рассеяло бы все сомнения; но, увы!
он отсутствовал, и я не знала, что делать, но пришла лично, прежде чем
ваша светлость, заверить вас, что, насколько прекрасно известно всей нашей семье
, эта история от начала до конца является злонамеренной выдумкой. Майор
Батлер любит моего отца и считался бы одним из его ближайших и
дорогих друзей.

Корнуоллис выслушал это разоблачение с недоумением и замешательством
предполагая разгадать странную загадку, которую оно представило его уму
.

"Как я могу понять вас, мисс Линдсей?" он сказал: "Этот майор Батлер
на службе у Конгресса?

- Даже так. Ваша светлость говорит правду.

"Ваш отец - мой друг, Филип Линдси, - верный и настойчивый
лоялист".

- Рискуя своей жизнью и состоянием, - ответила Милдред.

- И все же Батлер - его друг?

"Его бы так и почитали, если бы это было угодно вашей светлости - и, сердцем и
чувствами, это так".

"Возможно, он родственник вашей семьи?"

- Связаны любовью, милорд, и поклялись в любви, - ответила Милдред,
Покраснев и опустив глаза.

- Итак! - Теперь я понимаю. И между вами есть узы?

"Я не могу ответить вашей светлости", - ответила леди. - Это только важно.
наше нынешнее дело сообщить вашей светлости, что Артур Батлер никогда
не приезжал в "Голубиную койку", кроме как с чистейшей целью принести добро всем, кто
поселился под ее крышей. Он никогда не придет туда, но что я был в курсе
его намерения, и никогда не думал, что поднялась в его сердце, что не дышать
благословения на все, что обитают рядом с моим отцом. О, милорд, это
низкая уловка врагов - причинить ему вред; и они составили этот заговор
чтобы навязать вашей светлости великодушное рвение в интересах моего отца.

"Это странная история", - сказал Корнуоллис. "А ваш отец ничего не знает
об этом визите? Вы, Мисс Линдси, совершенных себе все
шансы на это грубое войны, и в этом долгом и кропотливом
путешествие, чтобы оправдать мятежника, обвиненного в гнусном предательстве
? Это глубокий и болезненный интерес, который может подвигнуть вас на это предприятие
".

"Милорд, моя миссия требует откровенности. Я слышал, как мой отец
говорил, что у вас великодушное и чувствующее сердце, что вы были человеком, которому
король мудро доверил свое дело в этой тяжелейшей войне:
что ваша душа была одарена умеренностью, мудростью, предвидением,
твердостью - и что такой дух, как у вас, был пригоден для того, чтобы овладевать и командовать
грубой натурой солдат и заставлять их идти путями
справедливость и милосердие. Все это и многое другое я слышал от своего отца, и
это побудило меня разыскать вас в вашем лагере и рассказать вам простую
и неприкрытую правду, касающуюся обвинений против майора Батлера. Как
Небо над слышит меня, я ничего не сказал, но простая истина. Артур
Батлер никогда не мечтал вреда для моего отца."

"Он храбрый солдат, - сказал Генри, - и если ваша светлость даст
ему шанс, и поставить его перед человеком, который придумал эту ложь, он бы
сделать подлеца съесть свои слова, и они должны быть вручены ему на
крупные меч-точка".

"Джентльмен счастлив, - сказал шеф полиции, - что у него есть два таких ревностных друга.
Вы не ответили мне - ваш отец знает об этом визите, мисс
Линдси?"

"Он не осведомлен даже о характере обвинения, выдвинутого против Артура Батлера",
ответила леди. "Его не было в "Голубиной койке", когда пришло известие
и, опасаясь, что задержка может иметь катастрофические последствия, мы взялись за это дело
в руки сами."

"Вы могли бы написать".

"Тема, поэтому, пожалуйста, ваша светлость, был слишком близко к нашим сердцам, чтобы положить
это к опасности письма".

"Это горячее рвение, и оно заслуживает того, чтобы быть вознагражденным преданностью всей жизни",
сказал Корнуоллис. - Вы только что намекнули, молодой сэр, что
подозреваете автора этой вменяемой клеветы.

- Мой брат опрометчив и говорит поспешно, - перебила Милдред.

- Кого вы собирались назвать? - спросил генерал у Генри.

"Был человек по имени Тиррел, - ответил юноша, - который
что-то шептал на ухо моему отцу относительно предложения моей
сестра" (тут Милдред бросила проницательный взгляд на брата и прикусила губу).
"а говорят, любовь иногда заставляет людей в отчаяние, и я взял мимоходом
понятие, что, может быть, он мог быть внизу; я знаю,
ничего позитивного, чтобы заставить меня думать так, но говорите только от того, что у меня есть
читать в книгах".

Корнуоллис улыбнулся и игриво ответил: "Тише, мой юный философ,
ты не должен черпать свою мудрость из романов. Я слышал о Тиррел, и
будет стоять его уверенность в том, что любовь не вызвала никакого дьявола, чтобы вызвать в воображении такие
озорство в его груди. Что будет удовлетворять вашим поручением сюда, Мисс
Линдси?"

- Слово вашей светлости, что с Артуром Батлером не должно случиться ничего плохого.
кроме необходимого срока пребывания военнопленного.

"То, что даровал вам сразу", - ответил генерал, "предоставлен для
благо, мадам, в духе кавалер, который отрицал бы не леди
запрос. И я, скорее, соглашусь с вами, потому что некоторые угрозы поступали ко мне от некоторых сторонников майора.
они выражают решимость
отомстить кровью за кровь. Они почти убедили меня бежать,
против моей собственной воли, до крайности. Я бы хотел, чтобы вы сообщили об этом,
это как дар благодати к леди, я сделал то, что я бы отказался
широкий хулиганов меч гор. Что дальше вы бы хотели?"

"Просто беспрепятственный проход отсюда, за пределы постов вашей светлости".

"Об этом тоже позаботятся. И так бизнес делается, с
вашего позволения, я пойду к более бесцеремонным занятий".

"Письмо для вашей светлости", - сказал офицер, который в этот момент
войдя в дверь, и положить пакет в руку генерала в отставке.

Корнуоллис открыл письмо и прочитал его.

"Ha! клянусь моей верой, но это редкое совпадение! Это наводит на размышления
заинтересует вас, мисс Линдси. Мой офицер Макдональд, который держал Батлера под стражей.
пишет мне, что два дня назад его заключенный сбежал.

- Сбежал! - воскликнула Милдред, забыв, в чьем присутствии она говорит.
- Невредим... невредим. Благодарение Небесам за это!

Корнуоллис с минуту сидел молча, нахмурив брови, и
он постукивал ногой по полу, погруженный в раздумья. "Эти
бесы есть союзники, - бормотал он, - в каждом салоне в стране. Мы
есть предательство и коварство, скрывающиеся за каждым кустом. Мы будем
отравлены в нашей похлебке этими лживыми и пустыми негодяями. Если это даст
вы довольны, мадам, - сказал он, повышая голос, - что этот майор Батлер
злоупотребляет добротой или милосердием своей охраны и убегает от нас в
в тот момент, когда мы оказали ему милость через ваши мольбы
, вы можете впредь относиться к своему благородному солдату с большим уважением
за его ловкость и коварство ".

- Я молю вашу светлость поверить, - сказала Милдред с глубоким волнением,
которое отразилось в глубоких интонациях ее голоса, - что майор
Батлер ничего не знает о моем приезде сюда. Я выступаю не во имя его, ни
внесите залог за него. Если он сбежал, то только от
общий инстинкт, который учит птицу, чтобы вылететь за границу, когда он находит
дверь его клетки остается открытым по неосторожности его хранители. Я знал это.
нет... и, увы! я слышал, что его плена, но, как я уже
уже говорил Вашей Светлости. Он является почетным солдатом, богатый всеми
добродетели, которые может отметить человек: я, ваша светлость знал его лучше
и в более спокойные времена".

"Ну, это всего лишь капризный и глупый мальчишка, - сказал Корнуоллис, - который ноет
когда у него крадут пирог. Война требует многих расчетов, и мы
умудряемся заставить прибыль одного дня оплачивать потери другого. Счет для
настоящее уравновешено; и поэтому, мисс Линдси, не проявляя невежливости, я
могу покинуть вас со справедливым пожеланием счастливого и благополучного возвращения
под кров вашего отца. Сам добрый человек, я хочу быть
хорошо помнят. И чтобы показать вам, что это briery путь войны не
достаточно оторвать все одеяние мягкости у нас, я думаю, что это
послушный чтобы сказать вам, что, как я стал доверенным лицом драгоценный
любовь-сказка, в котором я могу угадать, какой секретный проход загадка лежит
которые нельзя разглашать, я обещаю вам сохранить ее добросовестно
между нами. И когда я достигну Голубиного взора, что, с Божьей помощью,
под знаменами Святого Георгия я намерен сделать в течение трех месяцев,
мы сможем возобновить наше доверие, и вы получите мой совет относительно
управление этим изящным и деликатным делом. А теперь, да благословит вас Бог
счастливой поездки и хорошего настроения в придачу!"

- Я в большом долгу перед щедростью вашей светлости, - сказала Милдред, когда
Корнуоллис поднялся с наигранной галантностью и направился к своей
лошади.

- Подойдите сюда, мистер Генри, - сказал он, сев в седло. - Прощайте, мой дорогой.
молодой кавалер. Вы найдете несколько групп людей, которые проведут вас и вашу группу
за пределы наших постов: и вот, возьмите это ", - добавил он, как и сейчас
сидя верхом, он нацарапал карандашом несколько строк на листке своей
записной книжки, которую вручил юноше: "вот паспорт, который
защитит вас от любого вторжения моего народа. Adieu!"

С этой последней речью главнокомандующий пришпорил своего коня и
поскакал галопом на равнину, чтобы произвести смотр своим войскам и начать марш к
которым он надеялся оправдать свое хвастовство тем, что добрался до Голубиной Котловины.

О том, как фортуна поддержала его надежды, можно прочитать в "Истории войны".




ГЛАВА L.

БРИТАНСКИЙ ПАРТИЗАН.


Поскольку события этой истории ограничены периодом правления Тори.
В связи с господством в Южной Каролине мне надлежит подготовить моего читателя к следующему:
вывод, к которому, несомненно, во многом по своему содержанию, он придет, услышав, что мы
сейчас спешим. Мы достигли периода, который заставляет нас обратить внимание
на определенные важные операции, которые проводились на границе
и касаясь деталей которых, чтобы избежать многословия, я должен
обратитесь к более серьезным хроникам того времени. Это соответствует моему настоящему
цель просто проинформировать моего читателя о том, что полковник Кларк недавно
собрал своих сторонников и двинулся к Огасте, где он предпринял
атаку на Брауна, но это почти в тот момент, когда его ловкий и
доблестный противник оказался в пределах его досягаемости, своевременная помощь из форта
Девяносто шестой под командованием Крюгера вынудил его покинуть свои позиции
и отступить в горные районы Северной Каролины. К
этому важно добавить, что Фергюсон теперь набрал
значительную армию среди местных тори и перешел в небольшой
приграничном селе Гилберт-город, с целью перехватить Кларк,
и таким образом место его под недостатком имеющие враг и спереди
и сзади.

Захват полуночи Артур Батлер и его друзей, в то время как возвращение
с похорон Рамзи, была осуществлена компания, которая случилась на что
момент для спешащих по марш-бросок, с отрядом
недавно назначенных кавалерия из девяносто шесть, укрепить Фергюсон, и
помощи в том, что, как ожидается, будет захват хлопотно
Сторонник вигов.

Поскольку цель М'Элпайна требовала отправки, он сделал лишь небольшую задержку после
взошел на рассвете в хижине Драммонда, а затем двинулся вперед со своими пленниками
со всей возможной поспешностью. Маршрут его путешествия почти сразу же отклонился
на месте захвата от дорог, ведущих к Мазгроуву
Стан, и поэтому он, но маленький шанс попасть в стороны
кто мог сообщить ему о характере несчастного случая, который бросил
заключенных в его владении; в то время как сами заключенные стали
достаточно осторожен, чтобы скрывать от него все, что может позволить себе
намек на предыдущее состояние Батлера.

Дорога пролегала через суровую пустыню, и расстояние, которое предстояло
преодолеть, прежде чем отряд доберется до Гилберт-тауна, составляло нечто большее
, чем шестьдесят миль. Соответственно, это было примерно в середине второго дня
после того, как отряд покинул жилище Драммонда, до того, как они достигли цели
срок их путешествия совпал с периодом Корнуоллиса
прокладывает путь из своего последнего лагеря в Ваксхоуз, который мы видели
в предыдущей главе.

Фергюсон был стойким, бесстрашным и грубоватым солдатом, и его подстрекали
к самой беспощадной ненависти ко всем, кто встал на сторону вигов.
Граф Корнуоллис повысил его в звании до бревета
подполковник, незадолго до битвы при Камдене, и
отправил к этой дикой и гористой границе, чтобы собрать вместе
и организуйте торийских жителей округа. Его рвение и
активность, не в меньшей степени, чем его властная манера держаться, особенно
рекомендовали его к выполнению долга; и он, по крайней мере,
имеет право на похвалу за то, что с большим усердием справился с заданием.
оперативность и эффективность в достижении основных целей его назначения.
Теперь он был во главе от одиннадцати до двенадцати сотен человек, из
которых около ста пятидесяти были регулярными британцами,
остальные состояли из беспорядочного и необузданного населения приграничья
.

Гилберт-город был небольшой поселок, состоящий из ряда а
благоустроенный и удобный срубов. Он был расположен в гористом
но плодородном районе Северной Каролины, примерно в центре Резерфорда
кантри. И я могу рискнуть добавить (что я делаю только на основании отчета), что
хотя его прежнее название исчезло с современных карт,
при том, что предосудительное равнодушие к древним организаций, и которые
пагубная любовь к переменам, которые уничтожили так много
вехи нашей революционной истории, еще в этой деревне до сих пор
благополучное и приятное сообщество, известное как место правосудия
округа, к которому он принадлежит.

Когда прибыл отряд, возглавляемый Батлером и его спутниками, они
немедленно остановились перед одним из самых больших зданий в деревне
, и через короткое время пленников отвели в
присутствие Фергюсона. Они были приняты в общей комнате с просторными
размеры, обставленный столом, на котором был виден беспорядочный набор
сосудов для питья и несколько наполовину опорожненных бутылок спиртного
вокруг деревянного ведра, наполненного водой. Немедленно против одного
посты от дверей квартиры, тушу оленя,
недавно сняли и теперь раздели ее кожи, повесил на сухожилия
мешают ноги; и солдат был в этот момент работают его ножом в
мясник-ремесло, необходимые для его приготовления на вертеле. Фергюсон
сам по себе, заметный своим крепким, спортивным и обветренным телом.
внешне он стоял рядом, очевидно, руководя операцией. По всей комнате
были развешаны шкуры и оленьи рога бывших жертв погони,
вперемешку с различным боевым оружием, военными плащами,
патронташами, уздечками, седлами и другой мебелью, обозначающей
жилище отряда солдат. В квартире царил общий беспорядок
и неряшливость, что, казалось, свидетельствовало о ранних
и поздних пирушках и отсутствии особого соблюдения бережливости, присущей даже военным
ведению домашнего хозяйства. Это впечатление усиливалось в глазах смотрящего,
благодаря той необузданной свободе, с которой люди всех рангов, как рядовые, так и офицеры
, бросались, при случае, в комнату
и пользовались содержимым фляжек, которые были разбросаны по всему столу.
стол.

Нерегулярное и плохо дисциплинированное войско под командованием Фергюсона расположилось в деревне
и вокруг нее и представляло собой картину, преобладающие черты которой
имели достаточное сходство с экономикой их лидера
собственные помещения, чтобы создать неблагоприятное мнение об их подчинении
и солдатском поведении: это было дико, шумно и растерянно.

Когда М'Элпайн вошел в квартиру, слова, которые произнес Фергюсон,
показали, что в тот момент его разум был обеспокоен вдвойне
беспокойство - чередование операций, выполняемых над
туша оленины и определенные признаки шума и беспорядка, которые
проявились среди ополченцев снаружи.

"Будь прокляты эти чванливые наглые хулиганы!" сказал он, в то время как М'Элпайн
и заключенные стояли внутри комнаты, пока еще никем не замеченные. "Я хотел как
сроки обязуются поезд, как много волков с горы, как довести эти
ребята в привычки дисциплины. Thady, Вы тоже разрезать окорок
низкий-идти глубоко, человек-длинный изгиб, с навершием в канителью--это
седло стоит езда на! Клянусь адскими богами! если эти визжащие дикари
не научатся вести себя тихо в лагере, я устрою для них школу со своими
постоянными посетителями, где они узнают, как обращаться с кошками! дрель девять часов
и все лагеря долг, к тому же! Ха, м'Alpine, это вы были
стоял здесь все это время? Я этого не заметил, чувак... Мои апартаменты
похожи на бар, и весь день в них было полно посетителей. Я
я думал, вы всего лишь несколько моих обычных бесплатных клиентов. Черт возьми
Меня тошнит от этих неуклюжих, длинноногих, полуцивилизованных новобранцев!
но я все же пройду с ними курс обучения. Какие новости, старина? Что у тебя есть
рассказать о повстанцах? Где мой красавчик Кларк?

"Кларк до сих пор в лесу", - ответил м'Alpine. "Было бы хорошо
гончие, чтобы выследить его".

"И Крюгер, я надеюсь, хватит нос, чтобы следовать. Итак, хитрый индеец
охотник наконец пойман! Теперь он в безопасности, М'Элпайн. Есть
только одна тропинка, по которой лиса может выйти из кустарника, и по этой тропинке
У Патрика Фергюсона примерно столько же озорных бесенят, сколько и у всех остальных.
когда-либо лакавших кровь. Крадущийся беглец никогда не добирается до другой стороны
гор, пока я бодрствую. С Крюгером позади него - справа от него наша линия
постов - слева от него дикие горы, где чероки так же многочисленны, как
белки - и эти мои дьяволы прямо перед ним - мы
поймайте его в красивые сети. Кто у вас здесь, капитан?"

"Какой-то залетный повстанцев игру, что я подобрал на дороге, когда я приехал из
Девяносто Шесть. Этот джентльмен, как я узнал, майор Батлер Континентальной армии
, а эти другие - кто-то из его отряда.

"Итак, хо, еще мятежники! черт возьми, парень, - воскликнул комендант, - зачем
ты приводишь их ко мне? Что я могу сделать с ними" - затем, понизив голос
в тон конфиденциальной конференции, добавил он, "но следовать
мода и повесить их? У меня есть результат из заключенных уже ... и
были желающие что бы их вырезали некоторые дьявольские коленца, что я, возможно,
есть повод для натягивания их вверх, чтобы избавиться от них. Майор на
регулярных континентальных линиях, сэр? - спросил он, обращаясь к
Батлеру.

Батлер склонил голову.

- Я думал, что тумаки, которые ваши люди получили в Камдене, привели в движение все
как солдат дневного света из провинции. У нас есть несколько прячущихся
остались борцы с бушем - несколько дьяволов-фонарей, которые живут на болотах
и питаются лягушками и водяными змеями - Марион, Самптером и несколькими из них.
их почки: но вы, сэр, первый офицер регулярной континентальной службы, с которым я
встречаюсь. Что привело вас так далеко от широты?"

"Я был на пути, чтобы присоединиться к одному", - ответил Батлер, "но сейчас вам показалось
думать в тяжелых проливы".

"Ha! навестить Кларка, да? Что ж, сэр, могу я набраться смелости спросить, вы знаете
где можно найти этого почтенного джентльмена?

"Я волен ответить вам, - сказал Батлер, - что его положение в данный момент
мне совершенно неизвестно. По дороге я услышал сообщение о том, что
он был вынужден покинуть Огасту".

- Да, и в спешке, позвольте вам заметить. И движется в этом направлении,
Майор Батлер, как ему и положено. Я с ним познакомлюсь.
и поскольку вы отправились на его поиски, можете считать, что это счастливая случайность, которая
привела вас сюда - благодаря этому вы найдете его гораздо скорее.

"Несомненно, сэр, полковник Кларк будет горд видеть вас", - ответил
Батлер.

- Что ж, Мак-Элпайн, - сказал Фергюсон, - у меня полно дел.
У меня, безусловно, самая дикая банда детей дьявола, которые когда-либо крали
скот или поджигали стога сена. Я вынужден приучать их к дисциплине
несколько вольным использованием молока этой матери, - (указывая на
бутылочки), - к чему я время от времени добавляю мягкую критику в адрес
барабанная дробь, а когда это не помогает, доза пороха и свинца,
вводится с расстояния десяти шагов с нескольких рядов гренадеров. Я застрелил пару человек
с тех пор, как ты ушла от меня, только за дерзость по отношению к их
офицеры! Это ожидание Кларка играет с нами злую шутку. Я должен быть.
двигаюсь, и у меня есть некоторые мысли о том, чтобы пересечь горы на запад и
сжечь поселения. Вера! Я бы сделал это, просто чтобы поддержать своих парней
в настроении, если бы думал, что Кларк даст мне еще неделю. Как теперь,
Тэди? - этот самец к этому времени должен был прожариться наполовину. Мы будем
никогда не поужинать со своей медленной работой. Посмотри, м'Alpine, есть
что-то, чтобы сделать ваш рот воды--три с половиной сантиметра жира на
очень гребню на спине. Передайте своих заключенных начальнику лагеря - он
я позабочусь о них. И послушайте вы, капитан, - добавил он, отводя своего
товарища в сторону, - если хотите, поскольку вы, кажется, хорошего мнения об этом майоре
Дворецкий, вы можете сейчас привести его к ужину с моими наилучшими пожеланиями.
А теперь прочь - я должен перейти к делу.

Заключенных отвели в отдельное здание, где они были размещены
под присмотром офицера, который выполнял обязанности маршала-провоста
примерно над двадцатью или более вигами, которые были схвачены в конце
экскурсии тори и доставлены в лагерь для сохранности.
Место их заключения было узким и неудобным, и Батлер был
вскоре стало известно, что, обменяв свою тюрьму в Масгроувз-милл
на нынешнюю, он предпринял нерентабельное предприятие. Его состояние
с Фергюсоном, однако, было смягчено постоянно зарождающейся надеждой
что события, которые были непосредственно в перспективе, могут, благодаря шансам
войны, сыграть ему на руку.

В таком положении Батлер оставался несколько дней. Ибо, хотя
Фергюсон счел необходимым находиться в почти постоянном движении, с целью
следить за предполагаемым направлением отступления Кларка и,
соответственно этой цели, продвигаться в Южную Каролину, и снова
вернуться к своим нынешним положением, но он уже создана
охранник в Гилберт-город, которого, во время всех этих операций, остается
стационарный с пленными, видимо, ожидая какой подойдет возможность
в марте их Корнуоллис армии, что теперь делает свой путь
север. Такой возможности не представилось. Связь
между этим постом и главнокомандующим была по роковой ошибке нарушена
; и за короткое время с даты настоящих событий, поскольку
как будет видно в продолжении, была соткана паутина, которая была достаточно прочной, чтобы
опутать и связать конечности великана, который в течение последних пяти
месяцев, возвели и содержали прихода Тори в Каролине.




ГЛАВА ЛИ.

МИЛДРЕД ПРЕВРАЩАЕТ ЕЕ ШАГИ ДОМОЙ.


Я видел великодушного и храброго мальчика, который бросил вызов какому-то предприятию, сопряженному с
ужасом, - например, мог ли он в одиночку карабкаться темной ночью вверх
множество извилистых переходов по лестнице на чердак, - и он предпринял это.
достижение, хотя и сильно боялся гоблинов, и отправился на
его приключение с похотливым шагом и смелым опозданием, свистом или
поет в пути - его глаза и уши все время пугливо открыты для всех
домашних зрелищ и звуков, теперь увеличенных до их естественных размеров
; и когда он достиг самого дальнего пункта своего путешествия, я
я знал, как он быстро оборачивался и спускался по трем ступенькам за один прыжок.
всю дорогу ему казалось, что какой-то призрак проследил за его полетом и повис
у него на спине. Вызов такое предприятие, на мой взгляд, я могу по
сравнение со скоростью и тревогу мальчика, чтобы показать моему читателю
какие эмоции Милдред, ее миссии делается, а теперь сама по
ее маршрут домой. Волнение, вызванное ее знание
данные обстоятельства дворецкого, и боль, которую она перенесла в
убеждение в том, что мужественное исполнение своих обязанностей зависит даже
его жизнь, уже собрался ей разрешение на опасные и Харди эксплуатировать в
что мы видели ее. Но теперь, когда дела приняли такой вдруг
благоприятный поворот, и она была уверенным в безопасности своего любовника, даже не
резкое радость, которую вылил на нее сердце было достаточно, чтобы задушить ее
чувство беспокойства в ее настоящем выставлено условие, и она жадно
приготовилась вернуться в Голубятню.

Сцены, происходившие вокруг, действовали ей на нервы; и, хотя ей
необыкновенно повезло в вежливости, которую она испытывала от всех,
в чьи руки она попала, все же грубая распущенность
лагерь и отвратительные акты варварства, которые постоянно присутствовали на ее глазах
наблюдение ужаснуло и огорчило ее. Кроме того, теперь она видела
твердую цель, с которой Корнуоллис готовился выступить вперед в
своем вторжении, и с тревогой думала о вероятном событии
в ближайшее время театр войны переведен в непосредственной близости от нее
родной лес.

Советы Робинсон прикомандированных ее собственной готовностью. Это было поспешить, со всеми
отправка в преддверии наступающей армией; и в этом теле был теперь
о занимая его пути, ни времени потеряли. Соответственно,
но после того, как Корнуоллис и его свита отбыли, произошла небольшая задержка
из штаб-квартиры, прежде чем наш отряд двинулся вперед в сопровождении
небольшого кавалерийского отряда, которому было приказано сопровождать их. Войска
как раз выстраивались в колонну на том месте, где они были недавно
рассматривался, когда Милдред и ее сопровождающие галопом проскакали мимо и свернули на
большую дорогу, ведущую к городу Шарлотт в Северной Каролине, в направлении
которого, как было понятно, захватчики собирались направить свой путь.
Менее чем через час после этого они оставили позади вереницу
обозов и небольшие военные отряды авангарда и обнаружили, что
быстро приближаются к району, занятому друзьями
независимости.

Сержант был теперь повод для него очень аккуратным. В продолжении
предназначенных маршрут вторжения, он имел все основания ожидать скорого
встреча с некоторыми из многих корпуса наблюдение, которое наоборот
партии были определенные ставить на обязанность представления подход
их враг. Так оно и вышло; ибо ближе к середине дня,
когда путешественники спокойно совершали свой путь через
лес, выстрел из пистолета возвестил о присутствии враждебного
отряд людей; и почти сразу же после этого небольшая горстка кавалерии вигов
была замечена на дороге, на расстоянии примерно трехсот
или четырехсот шагов впереди. Робинсон не сразу узнал этот отряд
затем он взял платок дамы и поднял его на шесте, как флаг
перемирия, и в тот же момент приказал эскорту отступать,
сообщив им, что в их присутствии больше нет необходимости, поскольку у него есть
теперь появилась возможность передать своего подопечного в руки друзей.
Британские всадники, соответственно, откланялись; и в следующий
момент Подкова сдался патрулю, который объявил себя
быть частью команды полковника Дэви из Северной Каролины
ополчение - доблестный партизан, тогда хорошо известный, и чей после
подвиги составляют немалую страницу американской истории.

Это не входит в цель моего рассказа, чтобы задержать мой читатель с
в минуте счет в обратный путь Милдред; но теперь
перевели ее на защиту баннер, достаточно
сказать, что она приехала в тот же вечер в городе Шарлотт, где она провела
ночь в разгар активных военных приготовлений, которые были в
прогресс получения Корнуоллис.

Было уже ближе к закату следующего дня, когда, утомленные тяжелым трудом
долгого и быстрого путешествия, наши путешественники прибыли к
бывший фермерский дом на дороге, ведущей через верхние районы
Северная Каролина. Возделывание вокруг этого жилища свидетельствовало как о хорошем
земледелии, так и о хорошей почве, и создавалось впечатление комфорта и
покоя, что было необычным зрелищем в стране, столь сильно встревоженной и
опустошенный войной, как и тот, по которому недавно странствовали путники.
Дом стоял на некотором расстоянии от дороги, и на
крыльце сидел пожилой мужчина респектабельной наружности, которому
молодая девушка в этот момент подавала глоток воды из бутылки.
небольшие, изогнутые, деревянные сосуд, который она держала в руке.

"Я томимые жаждой, - сказала Милдред, - молю вытащи меня некоторые из что
воды".

"Это место выглядит так хорошо, мэм, - ответил сержант, - что я думаю, мы
не могли придумать ничего лучше, чем остановиться здесь на ночь. Хорошего дня,
соседка! Как называется река, которую я вижу за тем полем, и
где мы можем быть в это время?

"Это Ядкин, - ответил мужчина, - и это графство, я полагаю, называется
Иределл, хотя я говорю только по догадке, потому что я всего лишь чужак в этих краях"
.

- Леди была бы очень признательна, - сказал Подкова, - за каплю этой
воды; и, если она согласна, она, возможно, также была бы рада приютить
здесь на ночь.

"Люди в доме добрые и достойные, - ответил старик, - и
вряд ли откажутся от услуги. Мэри, отнеси чашку леди".

Девушка повиновалась; и, подойдя к компании с сосудом в руке
, она внезапно вздрогнула, когда ее взгляд упал на Лошадиную Подкову, и было видно, что ее бледное
и изможденное лицо залито слезами.

- Мистер Робинсон! - воскликнула она дрожащим голосом. - Вы не знаете
я? - я, Мэри Мазгроув. Отец, это наш друг, Подковы Робинсон!
Затем, поставив сосуд на землю, она подбежала к сержанту.
когда он сел на своего коня и, прислонив голову к его седлу, она
горько заплакала, всхлипывая: "Это я, Мэри Мазгроув. Джон... наш
Джон... которого ты любила... он мертв ... он мертв!

В одно мгновение Аллен Масгроув оказался у ворот, где приветствовал
сержанта с нежностью старого друга.

Это признание мельника и его дочери сразу же утвердило
сержанта в его решимости закончить свой дневной путь в этом месте. В
через несколько минут Милдред и ее спутники были введены в дом на ферме
, где их сердечно приветствовали обитатели,
состоящие из крепкого, жизнерадостного земледельца и по-матерински заботливого
дама, чей выводок детей вокруг нее показал, что она хозяйка в семье
.

Сцена, которая последовала после того, как группа расположилась в доме, была в течение
некоторого времени болезненно трогательной. Бедная Мэри, охваченная ассоциациями, которые
пришли ей в голову при виде сержанта, села рядом с
ним и молча смотрела ему в лицо, явно испытывая сильное желание
желание выразить свои чувства словами, но в то же время пораженная
немая от интенсивности своих эмоций.

После долгой неизвестности, который был нарушен только на ее рыдания, она была
возможность произнести несколько бессвязных фраз, в которых она вспоминает в
сержант дружбу, которая существовала между ним и Джоном
Рамзи; и было что-то особенно трогательное в меланхолическом
тоне, которым, в соответствии с привычками, привитыми ей
религиозным воспитанием, и, скорее всего, в словах ее отца
частые увещевания она приписывала постигшему ее несчастью
к милосердному наказанию небес, перенести которое она благоговейно и
со вздохом, свидетельствующим о горечи ее страданий, молилась о
терпении и покорности. В этот момент вмешался Аллен Масгроув
, предложив несколько утешительных тем, подходящих к складу ума
девушки, и вскоре ему удалось осушить ее слезы и восстановить
ее, по крайней мере, к обладанию спокойным и, по-видимому, покорным духом
.

Когда это было сделано, он рассказал о событиях, связанных с
побегом Батлера и его последующим возвращением в плен на похоронах Джона
Рамсей, к которому, может быть, представлял себе, Милдред и Генри слушал с
наиболее поглотила ее внимание.

Эта сказка возвращения дворецкого, так неожиданно, и переданы в
в момент, когда сердце Милдред забилось с радостной надежде
скорее вновь увидеть своего возлюбленного в безопасности, теперь поразил ее слух
будильник, который ухватываемся за "Вояджер", которые, опасаясь никаких скрытых рифов или
неизвестные мели, слышит, как киль его корабля в середине океана против
твердый камень. Казалось, это сразу разрушило иллюзию, которую она лелеяла
с такой нежностью. Остаток вечера она провела в
общение гостей было тревожным и вдумчивым и выдавало то
печальное впечатление, которое только что сообщенные сведения произвели
на чувства Милдред и ее брата. Мазгроув, после того как
путешественники подкрепились едой и обрели силы благодаря доброму и
сердечному гостеприимству доброго человека, под крышей которого они были укрыты,
продолжил рассказывать сержанту о том, что недавно произошло в
окрестностях Эннори. Через несколько дней после побега Батлера
собственная семья мельника навлекла на себя ненависть
правящая власть. Его мельница и жилище были превращены в пепел
партией тори, которая вторглась в этот район с
единственной целью, кроме как отомстить подозреваемым лицам.
В ходе того же набега семья Дэвида Рамзи снова подверглась
нападению, и все, что уцелело от первого пожара, было
уничтожено во время второго. Многие другие дома в этом регионе постигла
та же участь. Экспедицию проводил Вемисс, который, как говорят
, носил в кармане список домов, к которым был направлен факел.
подлежащий применению, и который, выполнив каждый пункт своей дьявольской
миссии - так до сих пор гласит традиция - отметил бы завершенную работу,
вычеркнув меморандум из своих табличек.

Во время этого всеобщего опустошения опустошенные семьи бежали, как затравленная дичь
через леса и в беспорядочной спешке перебрались в
более дружественные провинции на севере. Мазгроув отправил свою жену и
младших детей почти сразу после нападения на него на попечение
родственника в Вирджинии, куда их перевезли несколько дней назад.
за несколько дней до даты его нынешней встречи с Подковойной Лошадью
Кристофер Шоу; пока он и Мэри оставались дома, на короткое время
чтобы оказать помощь семье Рамзи, с которой они чувствовали себя
себя связанными почти так же тесно, как если бы ожидаемый союз со стороны
свадьба состоялась. Когда этот долг был выписан, и Рамзи
семьи были обеспечены убежищем, Мазгроув поставил вперед
с его дочери воссоединиться с женой и детьми в своем новом убежище.
Именно во время этого путешествия они были случайно настигнуты
нашими путешественниками.

Раскрытие мотивов экспедиции Милдред Мэри и ее
отец, как можно предположить, разогрели свои чувства в самых
ласковое сочувствие в ее бедах. Они часто слышали о
привязанности Батлера к даме из Вирджинии и знали о ее имени из
инцидентов, произошедших на суде над Батлером, и из характера
миссии Подковы в Вирджинии. Мэри лелеяла в своем сознании
причудливый и ревностный интерес к леди, которая, как предполагалось, должна была
завоевать расположение Батлера из искренней преданности, которую она
наблюдал за его поведением, сначала у Адера, и часто позже
во время его пленения. Эффект этой предвзятой благосклонности теперь проявился
в ее поведении по отношению к Милдред; и в нежной игре, которую это придало
ее добрым чувствам, в ее теперешних
чувствах произошла самая счастливая перемена. Она сразу же тепло и пылко привязалась к Милдред.
и завоевала уважение богоматери самым любезным усердием.
В этих офисах любви, остроту свою скорбь начал давать
способ естественную сладость ее характер, и они были соблюдены, в
в той же степени, чтобы оживить чувства Милдред. Мария навесил с любовью о
ее новый знакомый, протянул ее самых мельчайших внимания комфорта,
часто говорили о щедром качества дворецкого, и дышал много
искренни для будущего счастья ему молитвой и тех, кого он любил.

Пока Милдред размышляла о том новом аспекте, который новости об этом
вечере придали ее состоянию, ее склонность и долг одновременно
подтолкнули ее к решению приложить усилия и присоединиться к Батлеру, вместо
возвращаюсь в Голубятню. Масгроув проинформировал ее о том , что
заключенную препроводили к Фергюсону, который, как ей сказали, в это время находился
в окрестностях Гилберт-тауна, менее чем в сотне миль
от ее нынешнего местонахождения. Она далеко продвинулась в его услугах, и она
не могла, теперь, когда она так близко подошла к нему, согласиться на
отказаться от попытки добраться до места его пленения. Она думала, что
с тревогой за опасностях, которые могут ждать его в связи с его
предыдущей побег, и эта тревога была увеличена ее памяти
тон горькую обиду, с которой Корнуоллис, в момент
чувствуя себя неохраняемой, упомянула об этом событии на своей последней конференции с тем офицером.
тот офицер. Прежде всего, это ее долг-таков был ее вид
вопрос-и что бы ни befal, он был властелином ее сердца, и все
опасностей и трудностей, теперь как и прежде, следует отбросить в ее
решимость применять его безопасности и комфорте. Ее решение было
принято, и она объявила о нем своим товарищам.

Ни сержант, ни Генри не воспротивились этому решению, чего
можно было ожидать. Подкове это было безразлично
о какой службе ему могли бы приказать; его мысли не имели иного направления
, кроме как подчиниться приказу и принять самые бережливые и осторожные меры
для его безопасного исполнения. Для Генри, который всегда был приятной
предложение, которое было рассчитано, чтобы привести его в области
приключения. Аллен Мазгроув, по этому поводу, добавил свое мнение, которое
довольно часто выбирают предприятия.

"Это было не так уж и сложно, - сказал он, - добраться до Берк-Корта
Дом, где, по крайней мере, женщина была, вероятно, узнать что-то
планы Фергюсон, и она может либо ждать, либо брать такую
направление после этого, как посоветовали бы ее друзья ".

Мэри умоляла, чтобы, каким бы путем ни выбрала Милдред, ей
разрешили сопровождать ее; и эта просьба была настолько
по душе Милдред, что она искренне умоляла мельника дать согласие на
план. С некоторой неохотой Мазгроув согласился; и, чувствуя себя таким образом
вдвойне заинтересованным в судьбе компании, он в конце концов решил
сам присутствовать при их нынешнем предприятии.

Уладив эти вопросы, усталые путники разошлись на ночь
довольные, по крайней мере, тем, что осознали тяжесть своих личных
скорби, облегченные жизнерадостностью, с которой было разделено бремя
.




ГЛАВА II.

ПРИЗНАКИ НАДВИГАЮЩЕЙСЯ БУРИ. - СБОР ЖИТЕЛЕЙ ЛЕСНОЙ ГЛУШИ.

 С оружием в руках поднимаются хижины и селения,
 Из извилистой долины, из нагорного брауна,
 Они сбили с ног каждого выносливого арендатора. -ВЛАДЫЧИЦА ОЗЕРА.


В сборе до конца наш рассказ, как то привлечь к выводу,
мы вынуждены, по образу помешивая драма, частые
сменить обстановку. Соответственно, оставляя Милдред и ее друзей идти своим путем
пока мы не найдем время последить за ними,
мы должны познакомить наших читателей с некоторыми новыми знакомыми, чьи ходатайства,
это будет видно, суждено в значительной мере повлиять на интересы этой
история.

Это было примерно второго октября, когда значительная часть войск
была замечена марширующей по этому району, который расположен
между горой Аллегани и верховьями Катобы в Северной Каролине.
Каролина. Численность этого отряда могла составлять, возможно, что-то около одной
тысячи человек. Его организация и общий вид были достаточно
поразительными, чтобы дать ему право на конкретное описание. Он состоял почти из
полностью кавалерийский; и зритель мог бы заметить по грубым,
обветренным лицам и мускулистым формам солдат, а также по
простоте их снаряжения, наспех набранному отряду
альпинисты, чьи обычные занятия были знакомы с тяжелым трудом.
войны с индейцами и активные охотничьи подвиги. Они были,
почти без исключения, одеты в охотничьи рубашки - одежду, столь дорогую
воспоминаниям о революции, и которой она во многом обязана быть
к сожалению, щегольству современности было позволено вытесниться.
Их оружие в немногих случаях отличалось от длинного ружья и
прилагаемого к нему охотничьего ножа.

Следовало заметить, что эта маленькая армия состояла из различных частей,
которые обычно обозначались либо по цвету
охотничьей рубашки, либо по бахроме, которой была отделана эта дешевая и
простая униформа была украшена несколько нарочито. Некоторые были одеты
в простую рабочую одежду из домотканой ткани того времени; и тут и там,
офицера можно было узнать по синей с желтоватым оттенком форме регулярной
континентальной армии. Самохвал, кроме того, был почти незаменимым
украшение фуражки, или обычной круглой шляпы солдат; и там, где этого
не хватало, его место нередко заменяли веточки зелени
сосна, остролист или другие образцы обычной листвы в этой стране.

Мужчины были верхом на поджарых, лохматых и измученных путешествиями лошадях самых разных размеров, форм и окрасов.
их багаж состоял из
ничего более громоздкого, чем легкая котомка, прикрепленная к задней части седла.
их седла или скудно снабженная пара седельных сумок. Маленький пеший отряд
ничем нельзя было отличить от всадников,
за исключением отсутствия лошадей и способа переноски их багажа
, который содержался в рюкзаках из оленьей кожи, привязанных к их плечам
. Они передвигались по местности, возможно, даже с большей легкостью
, чем кавалерия, и, казалось, ни в малейшей степени не сожалели о тяжелом походе
, который был для них намного легче, поскольку они были освобождены от
забота, с которой их товарищи добывали корм для своих животных
.

Офицеры командовать этой партии были молодые мужчины, в общем-то, чьи
поведение несущих и было видно, что смелые, предприимчивые и выносливые
характер, который в тот период даже больше, чем в настоящее время,
отличал население приграничья. Частые походы против
дикарей, которые время сделало для них привычными, а также
служба в общей войне, в которой все они принимали участие,
наложили на их внешность суровые черты вдумчивого характера.
солдатство.

Войска, которые теперь объединились, состояли из отдельных групп добровольцев,
каждая из которых была собрана под руководством своих собственных лидеров, без каких-либо требований
правительства, полностью независимых друг от друга, и многое другое
напоминающие беспорядочные встречи охотников, чем регулярно организуются
военная кафедра.

Они провели около недели ранее срока, на который у меня есть
представил их, мой читатель, на Wattauga, на границе штата Теннесси, в
исполнение приглашение от Шелби, который был теперь одним из главных
сотрудников в команду. Он сам располагал силами численностью от двух до
трехсот человек в своем собственном горном районе; и полковник
Кэмпбелл, который теперь тоже присутствовал, отправился на место встречи с четырьмя сотнями солдат из соседнего округа в Вирджинии.
Эти двое отправились на встречу с четырьмя сотнями солдат из соседнего округа в Вирджинии. Эти двое были
вскоре после этого образовали соединение с полковниками Мак-Дауэллом и Севье из
Северной Каролины, которые таким образом увеличили объединенные силы до численности
, которую я уже упоминал как составляющую все подразделение. Они
медленно и устало спустились с гор в район
местность, которая лежала между развилками Катобы, где-то недалеко от
нынешней деревни Моргантаун - и теперь, можно сказать, довольно
завис в окрестностях Фергюсона, затем двинулся прямо на него
. Силы британских партизан были пока слишком велики.
грозный для атаки этих союзников, и он все еще был в состоянии
безопасно пробраться к основной армии под командованием Корнуоллиса - в
в это время дислоцированной в Шарлотте, примерно в семидесяти или восьмидесяти милях от нее.
Он был как приобрести увеличение силы, определенных вспомогательных веществ, которые были
пока ожидается, присоединится к ним, как, не возбуждая подозрений их
цели, для достижения позицию, с которой Фергюсон может более точно
быть отрезанным от Корнуоллис, что лидеры горного задержался с такими
коварный задержки по март.

Фергюсон был полностью сосредоточен на Кларк, даже не подозревая о силе, которая
может вызвать, с такой невероятной быстротой армию из леса
подходит оспорить его прохождение через любые путь страны; и,
пользуясь доверием врага, Шелби и его соратников
готовились путем тайного движения, чтобы привести себя в готовность
Весна на свою добычу в самый благоприятный момент. В соответствии с
этим планом полковник Уильямс, который все еще сохранял свой лагерь в
Прекрасном лесу, был готов действовать против британского лидера, который
продолжал продвигаться дальше на юг, с каждым шагом увеличивая расстояние
между ним и его главнокомандующий, и до сих пор пользу
просмотры своего врага. Шелби и его товарищи ждали только, пока их
цифры должны быть завершены как можно скорее проектирования после этого
для формирования соединения с Williams, и сразу приступить к открытым и горячей
преследование своего противника.

Их неуверенность в отношении нынешнего состояния Кларка значительно усилила
их желание нанести как можно раньше свой
продуманный удар. Этот офицер несколькими неделями ранее начал свое отступление
из Огасты через Девяносто Шестой с примерно пятью сотнями человек,
За ним неотступно следовали Браун и Крюгер, и ему угрожали индейцы.
Племена, населявшие дикую местность, по которой он путешествовал.
Опасности и тяготы этого отступления проистекали не только из необходимости
Кларку предстояло погрузиться в негостеприимную и почти неизведанную местность
дикая местность Аллегани, по тропинке, которая фактически поставила бы его в тупик.
преследователей, а также вырваться из цепей Фергюсона; но они были
болезненно усилены из-за отряда женщин и детей,
который, уже ощутив месть дикарей и опасаясь ее
дальнейшие жестокости и едва ли менее безжалостная ненависть тори,
предпочли испытать суровость гор, чем оставаться в
своих собственных жилищах. Говорят, что число этих запуганных и беспомощных
беглецов составляло немногим более трехсот человек.

В войне за независимость не было инцидентов, которые более ярко
иллюстрировали героизм, проявленный при преодолении трудностей той войны
борьба в ее самый мрачный момент, чем терпеливый и настойчивый
доблесть этих отважных странников и их сообщников, которых мы имеем
недавно видели собранным с оружием в руках. История еще не наградила Кларка
и его товарищей заслуженной данью славы. В будущем
летописец найдет в их подвигах пленительную тему для своего пера,
когда он расскажет историю об их постоянстве даже посреди
отчаяние нации; пока фортуна, наконец, успешно завоеванная, не вознаградила
их бдительность, храбрость и мастерство, позволив им подчинить и
уничтожить господство тори на юге.

Враг, кишащий во всех укрепленных местах, ликующий от недавней победы,
хорошо обеспеченный военным снаряжением, полный надежд и гордый
сердце, охотилось на эти разрозненные, обездоленные и стройные группы с
острым нюхом, быстротой ног и вспыльчивым характером, что
это можно сравнить только с алчностью ищейки. Это стремление к преследованию
в настоящее время было направлено против Кларка; и это одно из
самых удачных обстоятельств, относящихся к событиям, в которых я участвовал.
сообщая, что эта цель подстеречь нашего доблестного партизана настолько
полностью поглотила внимание Фергюсона, что заставила его
пренебречь самыми обычными мерами предосторожности для защиты от
неудачи войны.

При таком положении вещей Шелби и его соотечественники ждали момента
, когда они могли бы немедленно направить свой марш в атаку на
британского солдата - их беспокойство усилилось до болезненной остроты из-за
опасение, что Кларк может быть побежден своими врагами, или
что Корнуоллис может ответитья получаю информацию о собирающихся бандах и
предпринимаю своевременные действия для усиления или защиты своего аванпоста. Именно в
этот момент сомнений и озабоченности мы решили представить их в
ходе нашего повествования.

Войска были остановлены примерно в середине дня, чтобы принять некоторые
напитки. Местность, которую они выбрали для этой цели, была узкой
долина или лощина, окруженная крутыми холмами, между которыми по неровному каменистому руслу вился прозрачный
ручей. Берег ручья
был покрыт травой самой живой зелени, а естественная роща
огромные лесные деревья покрывали все ровное пространство долины. В
сезон был самым приятным в году, являясь на тот период, когда в
в южной части нагорья, иней впервые видел, чтобы блистать на
опрыскивать рано на рассвете. В полдень-солнце вспять, пусть и не гнетуще теплый,
было еще достаточно пылкое оказывать тени рощи, и
прохладный горный ручей в глубоком овраге, никаких неприятных объекты утомили
путешественники. Здесь вся наша маленькая армия была рассеяна по лесу
; некоторые намеревались освежить своих лошадей в проточной воде,
многих сидящих под деревьями обсуждают свои стройные значит, и
не мало и небрежно и лениво слоняясь без дела по основаниям в
осуществление простое освобождение от ограничений дисциплины.
Марш войск в этот день не превышал десяти или двенадцати миль.
- можно было бы сказать, что они ползли по лесу. И все же,
однако, они были в движении с самого рассвета; и когда они
мерили землю своими медленными, но непрерывными шагами, раздался
молчаливое беспокойство и нетерпеливое ожидание, которые были едва ли меньше
утомительнее, чем более быстрые и трудоемкие операции.

- Кливленд, конечно, присоединится к нам? - спросил Шелби, поскольку в этот свободный от работы
час он оказался в компании своих собратьев-офицеров, которые
теперь собрались на берегу ручья. "Пришло время ему быть здесь. Я
устал от этой медленной работы. Если мы не совершим наш рывок в течение следующих двух
или трех дней, игра проиграна ".

"Держи себя в руках, Исаак", - ответил Кэмпбелл, который, будучи несколько старше
своего товарища, воспользовался свободой, указанной в этом ответе, и теперь
смеялся, делая замечание раздражительному солдату. - Держи себя в руках!
Уильямс ниже, и на ее искать; и наиболее эффективно использовать в
Маня Фергюсон как далеко вне досягаемости моего Господа Канюк, есть в
Шарлотта, как хотелось бы ему. Бен Кливленд будет со всеми нами в свое время.
Поверьте мне на слово. Вы забываете, что ему пришлось собрать своих
парней из Уилкса и Сарри".

"А Брэндон и Лейси еще не присоединились к нам", - сказал Мак-Дауэлл.

"Черт возьми, они должны быть здесь, чувак!" - снова перебил Шелби. "Я ненавижу
этот скрип моих ботинок по мягкой траве, как будто мы пришли порыбачить
пескарей. Я за то, чтобы смазать пятки нашим лошадям и пустить их в дело
".

- Ты всегда был вспыльчивым дьяволом, - снова перебил Кэмпбелл, - и
в этом мире потратил больше кожи для обуви, чем благоразумия, по крайней мере, в соотношении
десять к одному. Вам достаточно егерь знать, Исаак, что иногда
ну, чтобы украсть раунда игры, чтобы получить ветер них. Ваш сломя голову
поскорей бы только причинить нам вред".

- Ты! - со смехом воскликнула Шелби, взволнованная добродушием Кэмпбелла
. "Поистине, ты сам являешь собой образец трезвости и умеренности,
раз проповедуешь осторожность нам, молодежи! Вся мудрость, прогноз и
осмотрительность, я полагаю, поселились в твоем жилистом
ноддл! Как, черт возьми, случилось, Уильям, что вон те зеленые и
серо-рубашечные доверились себе, имея во главе такое благоразумие
, - это больше, чем я могу предположить.

В этот момент в круг офицеров протиснулся солдат.:

"Письмо для полковника Шелби, - сказал он, - принес солдат из
Кливленда".

"Ах, ха! Выглядит неплохо, - воскликнул Шелби, пробежав глазами по строчкам
. - Кливленд всего в десяти милях позади и просит нас дождаться его прибытия
.

"Со сколькими людьми?" - спросил один из группы.

- Этот негодяй забыл сказать. Ручаюсь, со всем, что смог
найти.

- Без сомнения, с хорошей компанией, - перебил Севье. - Я знаю вигов из
Уилкс и Сарри не отстанут".

"Судя по этому донесению, джентльмены, я полагаю, мы остановимся здесь на ночлег.
что скажете?" - таков был вопрос, предложенный группе
Шелби.

Предложение было принято, и несколько офицеров ремонте
свои команды. Как только этот приказ был доведен до сведения войск,
все предполагали, инцидент суеты с подготовкой временный
разбили лагерь. Разожгли костры, привязали лошадей, выставили охрану и
соорудили укрытия из зеленого дерева, срубленного в окружающем лесу. В
дополнение к этому, было забито несколько голов крупного рогатого скота из небольшого стада
, которое гнали в хвосте марша; и задолго до наступления ночи
когда мы пришли, сцена представляла собой довольно удобный бивуак
беззаботных, смеющихся лесорубов, чьи привычные привычки дома
приучили их к этой лесной жизни и способствовали их нынешнему предприятию
что-то вроде изюминки времяпрепровождения.

В первые промежутки досуга было замечено, как группы отправлялись в
соседние холмы в поисках игры; и когда час
ужин прибыл, хороший магазин жиров баксов и диких индеек не были
желая вкус кушанье, к которому соус лучше, чем остроумие человеку
когда-либо изобретенных, привез все здоровых фидер лагеря.

На закате была видна длинная шеренга лесной кавалерии, во всех отношениях вооруженная и
экипированная так же, как и те, кто уже занял долину,
спускавшаяся по неровной дороге, ведущей с возвышенностей
в лагерь. При первом намеке на приближение этого органа,
войскам, расположенным внизу, был отдан приказ выступить на парад, и вновь прибывших
встретили со всеми обычными военными проявлениями уважения и радости
на встрече дружественных групп солдат. Несколько дюжин рожков
самых резких тонов и с самым пронзительным диссонансом в ушах продолжали
непрерывный рев, пока встревоженное эхо не вырвалось из
тысяча точек среди холмов. Несмотря на команды офицеров,
раздались беспорядочные приветственные выстрелы и громкие приветствия
отдельные знакомые обменялись приветствиями из обоих рядов, поскольку
приближающиеся тела выстроились по всему фронту выстроенной шеренги. Когда
эта церемония закончилась, полковник Кливленд подъехал к небольшой группе
офицеров, ожидавших его доклада, и после долгого и сердечного
приветствия объявил, что его команда состоит из трехсот пятидесяти человек
отважные сердца, готовые и испытанные друзья к решению вопросов войны.

К этому моменту силы конфедератов составили около
тысячи четырнадцати сотен человек. На данном этапе стало необходимым придать
этим отдельным отрядам более компактный характер, и с этой целью было решено
необходимо, чтобы команда в целом должны стремиться к одной
настоящих лидеров. Учитывая сложность и деликатность выбора
человека для выполнения этой обязанности, общее мнение склонялось к правильности
представления о назначении генералу Гейтсу. Посыльный был
таким образом отправил на тот вечер, чтобы ремонт для американского
штаб-квартиры на "Хиллсборо", представить этому вопросу внимание
в целом. Тем временем Шелби, чьи претензии, возможно, на
честь возглавить экспедицию были наиболее достойны рассмотрения, с
что патриотично и благородно отсрочка личности, которая происходит так часто
в истории бойцы революции, сам предложил
целесообразность наделения повелевает своим другом Кэмпбелл, до
удовольствие от ворот должно быть известно. Предложение было горячо принято,
и, соответственно, с этого момента полковник Уильям Кэмпбелл был
выбран командиром нашей доблестной и боеспособной маленькой армии.

На следующий день войска пришли в движение рано утром
намереваясь продвигаться устойчивым темпом к Гилберт-тауну,
а оттуда по следам врага через границу в Южную Каролину.
Каролина. Ближе к полудню авангард был встречен
небольшим отрядом всадников, чье тяжелое положение и изможденный вид
свидетельствовали о том, что они недавно несли суровую службу. Они были
теперь в поисках того самого отряда, которого, к счастью,
встретили на марше; и с живой демонстрацией
радости они теперь ехали с офицером гвардии в присутствие
о Кэмпбелле и его сотрудниках. В их отчете было объявлено, что они являются Крупными
Чандлер и капитан Джонсон из отряда Кларка, которые с тридцатью
сторонниками были отправлены с западного берега Аллегани, чтобы
объявить войскам конфедерации о полном успехе этого
попытка офицера добраться до поселений на реке Нолачаки и
Реки Ваттауга. Их известие было немедленно доведено до сведения
армии; и глубокий и искренний интерес, который офицеры и рядовые проявили к
этому приятному известию, выразился в спонтанном одобрении
и одобрительные возгласы от одного конца колонны до другого. В
посланцы перешли к изложению подробностей своей последней опасной
экспедиции и полностью подтвердили самые тягостные ожидания, которые
слушатели ранее имели относительно трудностей, тяжелого труда и
страданий, связанных с этим предприятием. Солдаты Кларка, они далее
сообщается, были слишком ограниченными, чтобы быть в состоянии немедленно
перейдем горы и объединить в данный момент движение против Фергюсона;
но, что как только они оказываются завербованы на потребу
остальные, они, не теряя времени, чинят на месте действия.

К закату следующего дня, наша крепкая авантюристы вступили
Гилберт-город. Этот пост был оставлен Фергюсоном, и теперь его занимали
два стойких лидера вигов, Брэндон и Лейси, в
во главе примерно трехсот человек, которые отправились туда из
соседних гор Резерфорда, чтобы дождаться прибытия Кэмпбелла и
его друзей. Было очевидно, что дела быстро скатывались к
кризису. Фергюсон до сих пор казался безразличным к опасностям, которые
угрожали ему, и его действия свидетельствовали либо о фатальном презрении к
его противник или незнание степени его затруднительного положения - каждое из них
в равной степени дискредитирует высокую репутацию, которая была ему присвоена
он был осторожным и смелым солдатом.




ГЛАВА LIII.

МИЛДРЕД ПОПАДАЕТ В ПРИЯТНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ.


Мы оставили Милдред в надежном месте с ее новыми и добросердечными друзьями,
под гостеприимным кровом фермера, недалеко от Ядкина. Читатель
В ходе этого повествования, несомненно, нашел повод удивляться
чему может удивляться леди, столь деликатно воспитанная, с таким твердым духом
и с такой исключительной преданностью подверглись стольким опасностям, и
подвергла себя таким непривычным испытаниям ради человека, которого она
любила. Возможно, я смог бы прояснить этот вопрос, сославшись на
экстраординарное стечение обстоятельств, которые ее окружали.
Ни для кого не было секретом, что она горячо и всем сердцем, - да, даже
с фанатичным поклонением, - любила мужчину, которого искала. Ее привязанность
взращивалась в одиночестве и, подобно центральному огню, пылала неистовым
жаром, поначалу незаметным, тихим и устойчивым: и постепенно ее
энтузиазм окрасил страсть в свой цвет и превратил ее в
причудливое, но торжественное самопожертвование. Эта теплота чувств все еще могла бы
проявляться только на территории ее семьи, если бы не
то, что в самый критический момент, когда отсутствие ее отца в "Голубке"
Кот оставил ее без другого ресурса, кроме ее собственного совета, без посторонней помощи, она
была поставлена в известность, что жизнь ее возлюбленного в неминуемой опасности, и
одно ее слово, возможно, могло бы предотвратить его гибель. Мы видели, с
какой тревожной готовностью она отправилась в это чрезвычайное для нее
паломничество по долгу службы; и как, по мере того как она знакомилась с трудностями и
опасности, ее постоянства и разрешения все-таки взял тон выше, растет
более энергичные, даже с теми препятствиями, которые лежали на ее пути. Это
может показаться странным нашим воспитанным в мире дамам и мало сочетающимся с
той женской сдержанностью и стеснительностью, которые мы привыкли восхвалять: но
война, горе и катастрофа творят чудеса в женской груди и
делают то добродетельным и благопристойным, что непринужденность и безопасность могли бы оттолкнуть.
Природа - мудрая и коварная чаровница, и в несчастье она проявляет эту дерзость.
дерзость не лишена привлекательности, что было бы в спокойные и счастливые времена.
навестите ее с порицанием. Если эти соображения не хватает
объяснить нынешнее поведение моей героини, Я прошу моего читателя
имейте терпение до конца, когда, возможно, он найдет еще
причина получше.

Когда наступило утро, Милдред проснулась с первыми лучами солнца. Ее
мысли с напряженным беспокойством размышляли о последних известиях,
и спала она лишь короткими и беспокойными перерывами. Она была
не терпелось снова на дорогу.

Соответственно, как только можно было начать приготовления к путешествию,
наш отряд, теперь увеличенный за счет Масгроува и его
дочь, отправившаяся в путь по направлению к дому Берк Корт.

Это путешествие затянулось на несколько дней. Неспокойное состояние
страны, вызванное активными военными действиями, которые теперь возобновились,
заставляло наших путников почаще останавливаться среди
дружественных жителей региона, через который они проезжали, в
прикажите получить информацию или дождитесь прохождения войск, чье
присутствие могло вызвать затруднения.

Внимательная доброта Аллена Масгроува и неустанное внимание
Мэри, которая, смягченная собственным горем, проявила более трогательную
сочувствие к страданиям Милдред с каждым днем укрепляло
дружбу, которую породило их нынешнее общение, и в значительной степени
избавляло дорогу от ее скуки и неудобств.

Путешествие, однако, был не без трудностей, ни вообще
без проявления интереса к этой истории. Верхние районы
Округа Северной Каролины представляют глазу очень красивую страну,
разнообразную горами и долинами и в целом одаренную богатой
почвой. Вследствие этого значительные части этого региона были заселены
и были введены в эксплуатацию в ранний период истории провинции
; и в эпоху революции были отмечены как наиболее
желательные позиции для поддержки южных армий. Это
обстоятельство привело войну в этот квартал и вызвало
частую борьбу за удержание там позиций каждой стороны, вступившей в
владение им. Такое положение вещей, как мы уже отмечали ранее
, затруднило продвижение наших друзей и даже
вынудило их в значительной степени отклониться от прямого маршрута их
путешествия.

Это произошло через несколько дней после выхода из Yadkin, что час
закат нашли наш маленький отряд, преследуя дорогу через глубокий и
мрачный лес, который на несколько километров прошлом, была беспросветной любой
возникновение человеческого жилья. Ни Подковы, ни Аллен Масгроув
не обладали никаким знакомством с регионом, кроме знания того, что
они находились на так называемой верхней, или горной дороге, которая тянулась
из Вирджинии полностью через эту часть Северной Каролины; и что
они могли находиться не более чем в пятнадцати-двадцати милях к северу от Берка
Здание суда. Где они проведут ночь, которая была уже близка
, было вопросом, который полностью зависел от случая; и, воодушевленные
надеждой встретить какую-нибудь лесную хижину, они продолжали скакать
вперед, даже когда сгущающиеся сумерки настолько скрыли их путь, что
приходилось проявлять некоторую осмотрительность, выбирая дорогу. Таким образом,
ночь подкралась к ним почти неожиданно.

Нет ничего более меланхоличного, чем глубокий и одинокий ночной лес;
и почему это должно быть так, я не буду останавливаться, чтобы спросить, но эта меланхолия,
мне кажется, это усиливается прохладой осеннего вечера.
Воображение народов непроглядной глубине леса с
призраки, которых болтливыми и пронзительный рептилий, населяющих эти
выемки смотря на то голос; земля под ногами,
ковровое покрытие с "ворона вниз тьмы", имеет неопределенный поверхности
что заставляет путешественника думать подводных камней и неожиданных банков, и
страшные трясины; и серый свет светлячка, или холодной
блеск гнилой древесине, светит сквозь мрак, как некоторые
ведьмина свеча из земли с привидениями. Затем, высоко над головой, мрачный
формы деревья кивают в ночи-ветер, и звезд,--безрезультатно данным
веди нас на нашем пути-не видно только в краткосрочные и быстрые проблески через
листва; все эти вещи влияют на разум с грустью, но
клацая зубами и холодной ползучести крови, оказываемые
вяло морозной атмосферой, сделать его еще более грустно.

Милдред и Мэри Мазгроув в полной мере разделяли эти фантазии.
сейчас, когда они ехали в темноте бок о бок; и, возможно,
время от времени в их шепоте можно было услышать нетерпеливые нотки.
Постепенно это чувство распространилось на Генри, а со временем, по-видимому, дошло и до сержанта и мельника. Постепенно это чувство распространилось и на Генри.
со временем оно, по-видимому, дошло и до сержанта и мельника;
ибо эти двое, словно внезапно столкнувшись с необходимостью сделать что-нибудь
запасное на ночь, теперь остановились, чтобы осведомиться об
удобствах более слабых членов отряда и обсудить
что было лучше всего сделать. Развести костер, поставить палатку и воспользоваться
содержимым их рюкзаков для ужина было единственным выходом
которые позволяло их положение; и поскольку эти договоренности были всего лишь
обычными случаями путешествий в те времена, о которых мы говорим, они были
теперь разрешены с небольшим ощущением неудобств или трудностей. Однако
Было правильным, чтобы отряд разбил лагерь в каком-нибудь месте, где
у них могла быть вода, и с этой целью они продолжали двигаться
вперед, пока не оказались поблизости от
бегущий ручей - событие, которое, исходя из природы страны, должно было произойти в ближайшее время
вероятно.

- Сегодня ночью не может быть луны, - сказал сержант, когда они ехали дальше
в поисках их проживания-место, "но там свет будет выглядеть, как будто она
всходило. Нет, этого не может быть, ибо Запад, как я сужу, Аллен".

- Это к западу, - ответил Мазгроув, глядя в сторону слабого света, который
выделял на горизонте контуры верхушек деревьев.
- В лесу, должно быть, пожар.

Отряд поехал дальше, все взгляды были устремлены на явление, на которое указал
Подкова. Свет становился все шире и бросал зловещий луч к
зениту; и по мере того, как путники приближались, сияние
увеличивалось и освещало вершину холма, который теперь был
очевидный, лежащий между ними и светом.

"Мы должны немного отдохнуть здесь", - сказал сержант, натягивая поводья своей лошади.
в темном и узком ущелье. "Огонь прямо за этим холмом впереди.
впереди. Было бы разумно провести небольшую разведку; там могут быть путешественники
разбившие лагерь на той стороне, или войска, насколько нам известно; или это может быть
старый костер, оставленный последними проходившими мимо людьми. Ты, Аллен Масгроув,
оставайся здесь с женщинами, а я поеду вперед, чтобы разобраться в
деле.

Генри сопровождал сержанта, и они оба поскакали вверх по холму. Когда
они поднялись на вершину, и перед ними открылась богатая и странная перспектива
. Примерно в трехстах или четырехстах ярдах впереди, у подножия
длинного склона холма, был обнаружен огромный столб пламени, охвативший
весь ствол высокой сосны и вспыхивающий внезапными вспышками
среди увядшей листвы. Сияние, исходившее от этого
гигантского факела, проникло в соседний лес и осветило деревья
сиянием более ослепительным, чем днем; в то время как сильные тени
оказавшись в такой непосредственной близости от резкого красного света, как будто он
взглянул на каждого прямостоячий стебель или ствол, дал новый и гротеск
план на знакомые предметы из дерева. Яркий свет упал на
опушку леса, а чуть дальше - на полосу воды, которая
свидетельствовала о том, что пожар разгорелся на берегу какой-то реки.
Не менее заметными, чем местные особенности этой сцены, были
фигуры значительного отряда солдат, праздно сновавших взад и вперед.
беспорядок в зоне света и на небольшом расстоянии от них
несколько лошадей привязаны к ветвям соседних деревьев.
Подкова и его юный спутник несколько мгновений стояли, созерцая это зрелище.
сержант в молчаливой догадке и замешательстве.
Генри Интент размышлял о характере людей внизу.
только благодаря новизне и живописной красоте открывающегося вида.

Свет падал прямо на дорогу и освещал лица наших
двух друзей, на что сержант, казалось, не обратил никакого внимания
пока Генри не указал ему на всадника со стороны
огонь, который теперь приближался к ним.

"Сержант, вернуться в тень", - воскликнул Генри; "человек идет
после нас".

"Стойте на своем, - ответил Подкова. - у него нет к нам недоброжелательства. Он
одет как честный человек и хороший солдат".

"Кто идет?" крикнул всадник, а теперь он пришел в
выступая расстояние. - Встань и скажи мне, кто ты такой!

"Друзья на охоту-рубашка и хвостиком", - ответил Робинсон.

"Я рад слышать, что ты так сказал", - возразил разведчик, а он до сих пор расширенный
ближе. - Откуда и в каком направлении вы направляетесь?

"Это должен быть голос Уильяма Скорсби из "Амхерст Рейнджерс"", - оживленно воскликнул Генри.
"Насколько я помню, это тот самый человек!"

- Кто это у нас тут? - отозвался всадник. - Генри Линдсей! наш заместитель
капрал! Эй, парень, откуда ты взялся? - добавил он тоном радостного удивления.
Протягивая Генри руку.

- Эй, сестра Милдред, мистер Мазгроув! - воскликнул Генри, во весь голос окликая
своих друзей, которые ждали позади, ожидая
известий. - Поднимайтесь, поднимайтесь! Вот тебе и удача!"

И, продолжая громко кричать, он поскакал назад, пока не встретил свою
сестру, и проводил ее до вершины холма, откуда, следуя за
под руководством Уильяма Скорсби отряд спустился к бивуаку
Амхерст Рейнджерс.

Генри нетерпеливо разыскал Стивена Фостера и, приведя его в
присутствие Милдред, выслушал от него рассказ о ходе
событий, которые привели к этой счастливой встрече.

Рейнджеры выступили из Вирджинии через несколько дней после отъезда Милдред.
Голубиная котика. Они присоединились к разбитой армии Гейтса в
Хиллсборо, где они пробыли почти две недели.
им представилась возможность принять активное участие в операциях того дня.
предприятие Шелби против Фергюсона, знание
которое дошло до них в штаб-квартире Гейтса, куда прибыл посыльный
из Шелби с просьбой о помощи. Соответственно, рейнджеры
вызвались добровольцами на эту службу и, с разрешения генерала,
теперь направлялись к дому Берк Корт, надеясь там получить
разведданные, которые позволили бы им присоединиться к союзникам.

Они прошли несколько миль по той же дороге, по которой шли наши путешественники
, опередив их не более чем на два часа; и достигнув
Катобы перед заходом солнца, решили разбить там лагерь на ночь.
Воины, непривычные к точные дисциплины, были, в спорте, подожгли
с высокой сосны, какой-то несчастный случай штурма были убиты, и производится
пожар, который успел засветиться подковы и его заряд
сцена в настоящем заседании.

Его можно представить, что этот инцидент придается большое удовлетворение
Милдред и ее партии, которые были таким образом приведены в связи с
много друзей, с которыми они намерено и впредь продолжать
их путешествие. Первый хороший результат этой встречи был достигнут немедленно
в удобном, хотя и грубоватом жилье, которое
оперативные и объединенные усилия рейнджеров помогли Милдред и ее
подруге Мэри Масгроув провести ночь в крепком и
здоровом сне.

На следующий день рейнджеры и их новые товарищи прибыли в
Берк Корт Хаус. Здесь их ознакомили с тем фактом, что
горные войска в это время продвигались к Гилберт-тауну. Они
соответственно, после ночного отдыха возобновили свой поход и, проделав
трудный путь по труднопроходимой горной местности, преуспели на
третий вечер в достижении маленькой деревни, у которой оставалось совсем немного времени
с тех пор это штаб-квартира Фергюсона и место пленения Артура Батлера
.

Теперь они были впереди Кэмпбелла и его горцев; и в
ожидании этих войск им было предоставлено свободное время, чтобы набраться новых людей.
последствия их недавней усталости сказались на них самих. Были получены хорошие покои
для Милдред и ее спутников. Она нуждалась в отдыхе, и
воспользовалась представившейся возможностью насладиться им.

В деревне в этот момент было полно солдат. Брэндон и Лейси с
их последователями, о которых мы упоминали в предыдущей главе, были
уже там, в ежедневном ожидании прибытия конфедератов;
и среди этих людей сержант Робинсон и его товарищ, мельник,
нашли способ скрасить тягостную задержку, не говоря уже о
Генри, который теперь стал настолько решительно настроен на войну, что
лагерь был для него местом, вызывающим неослабевающий интерес.

Через два дня армия Кэмпбелла вошла в деревню, после марша, описание которого
мы уже представили нашему читателю. С самого начала это было обязанностью
со стороны Аллена Масгроува и сержанта предупредить его
о присутствии Милдред и ее брата и сообщить ему
об особой цели ее миссии. Результатом этого стал визит
Кэмпбелл, Шелби, и Уильямс, леди на вечер
прибытие. Два последних из перечисленных офицеров уже лично
активность в имени Артур Батлер, и все почувствовали оживленных
интерес к его судьбе. Странное отношение, в котором Милдред, казалось,
находилась к пленному офицеру, и необычайное рвение, которое проявляла ее
нынешняя миссия по его делу, вызвало теплое сочувствие со стороны
щедрый солдат вокруг нее, и был даже настойка
романтика рыцарства в горячности, с которой, в ходе нынешней поездки, они
обязались ее службы. С деликатностью, которая всегда принадлежит
чтобы благородный и храбрый сердцем, они отказались от расследования
специальные стимулы, которые могли бы так искренне заручиться леди в
службы своих земляков-солдат, и усиленно стремился поднять ее
духи в веселые и счастливые тона надежды они смогли
вдохновлять.




ГЛАВА ПЯТАЯ.

ФЕРГЮСОН ПРОДВИГАЕТСЯ НА ЮГ. - У НЕГО ЕСТЬ ПРИЧИНЫ БЫТЬ ОСМОТРИТЕЛЬНЫМ.-АРТУР
БАТЛЕР ОБНАРУЖИВАЕТ, ЧТО ОТДАЛЯЕТСЯ ОТ СВОИХ ДРУЗЕЙ.


Мы ненадолго возвращаемся, чтобы присмотреть за Батлером. Насколько позволяет мне судить моя информация
- поскольку я хочу быть точным в датах - это было примерно
23 сентября, когда наш герой прибыл в Гилберт-таун и обнаружил
сам передал себя под опеку Фергюсона. Его ситуация, и во многих
отношениях неудобно, не совсем без обстоятельствах
смягчить строгость плена. Фергюсон, хотя и был грубым солдатом, и
воодушевленный ревностной приверженностью королевскому делу, которое проникло в его
чувства глубокой ненависти к вигам, тоже был человеком образования,
и распоряжения соблюдать требования джентльмен полностью равна
сам в звании и внимание-даже тогда, когда эти качества нашли
в качестве противника. В последнее время его общение почти полностью ограничивалось
дикими духами, населявшими границу, и которые, движимые
неукротимыми страстями, были привычны впадать во все крайности, какие только позволял мир.
разрешение на ведение войны позволяло им практиковаться. Соответственно, он приспособил
свое поведение к комплекции этого населения и сохранил свою
власть, как над своими собственными новобранцами, так и над теми из противоположной стороны, которые
попали в его руки, благодаря суровому, а нередко и даже
жестокому поведению. Следуя примеру, поданному ему самим Корнуоллисом, он
не раз совершал возмездие вигам, которых
случайности войны привели к его власти; или, что было в равной степени
достойный порицания, позволил бандам тори, которые завербовались под его
знамена, удовлетворять свою жажду крови самыми отвратительными
варварствами. Однако по отношению к Батлеру он вел себя более сдержанно.
внимание - и иногда даже оказывал ему такие маленькие любезности,
какие можно было себе позволить без риска для основной цели его безопасности
хранение. Для заключенного была выделена отдельная комната, и ему разрешили
время от времени пользоваться услугами Гарри Уинтера и других товарищей
по его недавнему несчастью. Тем не менее, знакомые сцены страданий и
смерти, свидетелем которых Батлеру приходилось быть среди своих соотечественников,
и сознание собственной неспособности предотвратить эти бедствия,
сильно угнетали его дух. Его убеждение также в том, что Фергюсон был
теперь помощь, благодаря тому, что казалось наиболее эффективным участием, в
плане захвата Кларка и его вере в то, что этот удар
печально огорчит, если не совсем обескуражит друзей независимости
на Юге это усугубляло его личное горе. Он ничего не знал о
сборе горцев и не видел никакой надежды на выход из
трудностей, которые угрожали сокрушить его дело.

Таково было состояние Батлера в течение первых четырех или пяти дней
его заключения в Гилберт-тауне. В конце этого периода обстоятельства изменились.
это событие вызвало в его груди живейшее волнение. Внезапно был отдан приказ
о немедленном движении армии на юг - и
пленным было приказано сопровождать марш. Было очевидно, что
получена важная информация и что приближается какое-то решающее
событие. Когда, во исполнение этого приказа, войска были
выстроены в путь, и Батлер был размещен в колонне,
вместе со всеми другими заключенными на посту, он был поражен
понаблюдайте за драгуном Джеймсом Карри, который регулярно появляется в строю
прикреплен к корпусу. Батлер ничего не видел и не слышал об этом человеке
с тех пор, как расстался с ним в Блэкстоке после битвы при
Масгроувз-милл; и его убежденность в том, что, действуя под контролем
некий высший авторитет, этот человек был главным виновником
его нынешних несчастий, вселял в него болезненную тревогу в отношении
будущего. Это беспокойство отнюдь не уменьшилось, когда он теперь
обнаружил, что тот же самый человек с отрядом драгун был специально
вверен его попечению. Уинтер и другие солдаты, которые были,
до этого момента им разрешалось составить ему компанию, теперь им было приказано
занять место среди обычных заключенных, и Батлеру предоставили
его лошадь и приказали подчиниться особому надзору
драгуна. После этих приготовлений марш Фергюсона
начался.

Армия осторожно продвигалась к верхним районам округа
Девяносто Шесть. Батлеру было очевидно из частых намеков, оброненных в
разговорах офицеров-роялистов, что Фергюсон полагал, что он
с каждой минутой становится все ближе к Кларку. В этом состоянии неизвестности и
усталость первый день марша подошел к концу.

Второй был похож на первый. Фергюсон все еще продвигался на юг, медленно, но
неуклонно. Каждый человек, встреченный на дороге, был допрошен
командующий офицер, чтобы выяснить, нет ли каких-либо сообщений о войсках
на западе. "Пересекал ли кто-нибудь Салуду - или о нем слышали в направлении
гор!" - был неизменный вопросительный ответ.

Ничего такого, о чем допрашиваемый не знал - был обычный ответ.

"Тас! дьявольщина в том, что мы ничего не слышим об этом парне!
воскликнул Фергюсон после того, как был допрошен пятый или шестой путник.
"Кларк и его нищие плоти и крови, они путешествуют по суше, и
не по воздуху! Честное слово, я начинаю думать, что Крюгер спас нас от неприятностей.
Он положил руку на круп беглеца! Джеймс Карри.

Драгун выехал вперед и поклонился.

- Вы покинули форт Девяносто Шесть только в среду?

- Я покинул.

- Где тогда был Крюгер?

"Направлялся к Салуде вместе с Брауном - следуя за Кларком, как и предполагалось
- но по довольно холодному следу, как сообщил один из курьеров ".

"Хм! Я должен подобраться еще ближе к горам", - сказал Фергюсон, когда он
стиснул зубы и, казалось, погрузился в раздумья.

Вскоре после этого колонна отклонилась от своего прежнего курса.
по дороге, которая вела на запад.

Так закончился второй день.

В течение следующих двух дней Фергюсон стал явно более
осмотрительным в своих передвижениях и провел большую часть этого
промежутка времени на дороге, которая, как говорили, простиралась от Девяносто Шестой до
Гора Аллегани. Здесь он оставался с осторожностью тигра
, который готовится прыгнуть на свою добычу; и именно с раздражительным нравом
после этой тревожной вахты в течение сорока восьми часов он повернулся к своим
каблук и вызвал своих офицеров, окружающих его, и объявил о своем
определение проникнуть еще дальше в лес. Как и подобает мужчине
озадаченный и раздраженный крестами, он вскоре изменил свое мнение и
приказал привести к нему лейтенанта кавалерии.

"Возьми шестерых своих лучших людей, - сказал он, - и отправь половину из них
по этой дороге к горам, а другую половину на юг - и
прикажи им не останавливаться, пока они не принесут мне какие-нибудь новости об этом
ночной ястреб, Кларк. Пусть они будут надежными людьми, на которых вы можете положиться. Я
подожду их всего двадцать четыре часа. А пока, - добавил он, поворачиваясь
другому присутствующему офицеру: "Я пошлю курьера за Крюгером, который
найдет его, если он будет на поверхности".

На следующий день, который подводит нас к третьему октября, произошла решающая перемена
в положении дел. Прежде чем кто-либо из недавно отправленных разведчиков
вернулся, в лагерь Фергюсона был доставлен соотечественник
, который, будучи представлен в обычном порядке
допрос, сообщил допрашивающим, что примерно в тридцати милях, в
направлении форта Девяносто Шесть, он встретил на дороге большую группу
кавалерия под командованием полковника Уильямса - и что этот офицер
проявил большое беспокойство, узнав, были ли замечены определенные отряды вигов
возле Гилберт-тауна. Информатор добавил, что "Уильямс показался ему
странно разборчивым в своих расспросах о Фергюсоне".

Эти сведения, казалось, внезапно пробудили британского партизана от
сна. Теперь он находился в ста милях к югу от Корнуоллиса; и было очевидно, что как к востоку
, так и к западу от линии сообщения между ними
враждебные партии собираются с целью каких-то совместных действий
против него. Это поразило его теперь, впервые, что враг может
быть брошенным между главной армией в Шарлотт и его отряд, и
таким образом, вызвать у него некоторое смущение в его отступить, но он еще был
презрение самонадеянный воин, что он возвращался к возможности
он вынужден бороться с его путь.

"Они хотят поменяться со мной ролями, - сказал он тоном, полным
насмешки, - и надеются наброситься мне на спину, пока я буду занят этим
полуголодный и длинноногий парень с гор, Но я покажу
кто еще здесь хозяин!"

В таком настроении он начал свое отступление, которое велось медленно и
упрямо; и можно предположить, что Батлер, невольно
следивший за успехами своего врага, наблюдал за этими передвижениями с
тревожным интересом. Общий доклад лагерь ознакомил его с
обстоятельства, которые рекомендовал отступить, и он, таким образом,
следил за ходом событий в секундное ожидание какой-то инцидент
большое значение для себя.

Ночью Фергюсон прибыл в "Коупенс" всего через двадцать четыре часа.
продвижение его врагов. Во время отдыха здесь он получил сведения об
мощном войске, которое недавно собралось в Гилберт-тауне и которое, как ему теперь сказали
, полностью преследовало его. Сначала он с
недоверием слушал отчет о численности этой
внезапно набранной горной армии. Казалось невероятным, что такое войско
могло быть созвано за такой короткий срок и с такой секретной
экспедицией; и еще более недостойно верить, что они могли быть
встречается в диких и малонаселенных районах Аллегани. Его сомнения,
однако поддался своему страху и побудил его ускорить шаг.

Его первой заботой было отправить в ту ночь курьера в Корнуоллис,
сообщить генералу о своем положении и попросить подкрепления.
Сохранилось письмо, в котором содержалась эта просьба, и оно показывает, что даже
в трудный момент, в который мы поставили автора этого письма,
его хвастливая уверенность не покинула его.

Перед следующим рассветом он снова был в движении, направляя свой поспешный марш
к броду чероки через Брод-ривер. Этого пункта он достиг в
закат. Его путешествие продолжалось, до сих пор с неослабным
промышленность. Если бы его движения соответствовали его притворному неуважению к
своему врагу, он бы здесь остановился передохнуть; но, подобно тому, кто летит
с суеверным страхом преследователя гоблинов отступающий
партизан с беспокойством оглянулся через плечо и сделал
знак своим товарищам продолжать продвигаться вперед. Они переправились через реку ночью
и не останавливались до тех пор, пока не преодолели шесть или восемь
миль за дальним берегом.

Тревога, неизвестность и нетерпеливое ожидание Батлера возрастали с каждым днем.
эти усиливающиеся проявления приближения периода, который он
предвидел, должны были иметь решающее значение не только для его собственных надежд, но и, в значительной
степени, для надежд его страны. Отступление Фергюсона к
Королевская гора, которая теперь находилась всего в нескольких милях впереди, была видимым
и наиболее поразительным примером исчезающей силы, которая в течение короткого
полугода сохраняла свое господство над свободными духами
юг, и который стремился посредством жестокого и кровавого правления уничтожить
все, что было великодушным и мужественным в этих пострадавших провинциях.

Довольствуясь этим быстрым обзором событий, которые сами по себе
представляют интерес, который, если бы мне позволили время и пространство,
оправдал бы детализацию целого тома, я возвращаюсь к обычному течению моего
рассказа.




ГЛАВА LV.

ВИГИ ПРОДОЛЖАЮТ СВОЕ ШЕСТВИЕ. -МИЛДРЕД ОСТАЕТСЯ ПОЗАДИ.


Армия горцев остановилась в Гилберт-тауне только до тех пор, пока видеозапись
из Уильямса не принесла известий о последних передвижениях Фергюсона. Они
достигли Кэмпбелла рано утром после его прибытия в деревню,
и сообщили ему, что Уильямс пошел по стопам британцев
партизанил и рассчитывал объединить свои силы с силами союзников
добровольцы в Каупенсе (поле, еще не отмеченное в
истории), куда он рассчитывал прибыть на следующий день. Кэмпбелл
в результате, чтобы спешить в этом квартале.

Настоящее положение Милдред, несмотря на вроде сочувствия
в котором каждый относился к ней, был один, который сильно воздействовал на ее
чувства. До сих пор она сталкивалась с трудностями своего путешествия,
и переносила испытания, столь непривычные для ее пола, с
дух, который не дрогнул ни перед каким препятствием. Но теперь, оказавшись в
обозе армии, которая только что двинулась навстречу своему врагу, со всеми
превратностями и опасностями предстоящей битвы, она испытала сильное потрясение.
сердце, которого она до сих пор не знала, которое чувствовало себя призванным
выбирать между альтернативой: сопровождать их в их походе,
или остаться позади. Принять первое решение было мучительно.
сознание заставило бы ее стать свидетельницей сцен и, возможно, претерпеть
лишения, сама мысль о которых заставляла ее содрогаться; в то время как, чтобы
оставаться на расстоянии от театра событий, в которых она была так
глубоко озабочен был мыслью, что предложено немало тревожных опасений, не
менее невыносимо, чем подследственные страдания кампании. Она,
до сих пор, невзирая на все опасности ради того, чтобы быть рядом с дворецким; и
теперь медлить или пребывания ее шаг, когда она уже почти совсем достиг
место его плену, и когда военное счастье может в скором времени бросить ей
на его фактическое присутствие, ей показалось, что оставив ей долг в
самый критический момент испытания. Она знала , что он был в лагере
врага, что этот враг, вероятно, догнали и привезли к
боевой; и было с увеличенной ужас, который она вызвала к ней
воображение возможных человеческих несчастий, которые могут befal Артур Дворецкий в
причинение какого-сводный акт мести спровоцированы
ожесточение конфликта. "Я подвергалась опасностям наводнения и шторма
ради него - в лесу и в поле, в битве в полдень и нападении в полночь", - сказала она
с серьезностью, которая показывала, что она отбросила все сомнения
разум; "Я дал свой обет преданности его безопасности - он должен быть исполнен
с такой верностью, какая подобает священным узам между нами. Я не отступлю.
Сейчас, в последней битве, я не отступлю, хотя опасности сгущаются вокруг меня. Я
готов к худшему".

Аллен Масгроув, Робинсон и Генри боролись с этим решением совместными упреками
, убеждая Милдред в целесообразности ее пребывания в деревне
, по крайней мере, до тех пор, пока активные действия армии не будут прекращены.
прекращено - событие, которого можно ожидать через несколько дней. Но это было
только после того, как сам Кэмпбелл возразил ей против
неблагоразумия ее намерений и пообещал предоставить ей средства для
отправившись на место боевых действий, она в любой момент могла подумать, что ее
присутствие там полезно, что она отказалась от своей решимости
сопровождать армию в ее нынешней экспедиции. Как следствие,
в конечном итоге было решено, что она останется в предоставленных для нее помещениях
в Гилберт-тауне под присмотром мельника и его дочери, пока
в качестве охраны ее персоны было выделено несколько солдат. С этим
свитой слуг ей было предоставлено право приблизиться к
центру событий настолько, насколько ее внимательный и верный советник Аллен
Масгроув сочтет безопасным.

Другой источник беспокойства для нее возник из-за разлуки, которую
ей предстояло пережить с сержантом и своим братом Генри. Лошадь
Шу, движимый непреодолимым и нежным желанием присутствовать
при ожидаемой передаче оружия, которая могла бы так существенно повлиять на
судьбу его плененного товарища-солдата, Батлера, представлял
Милдред стоимость услуги он может оказать, и как
с дружеским участием Миллера и его дочь ничего не осталось
в пределах их полномочий, подлежащих поставке, в сторону комфорта и защиты
что касается леди, то она не отказалась от своего согласия на это временное оставление.
хотя это, естественно, пробудило некоторое болезненное чувство
тяжелой утраты в тот момент, когда ее возбужденные чувства больше всего нуждались в
утешении друзей.

Генри, очарованный перспективой военного приключения и преувеличенный
в своем собственном уважении тем значением, которое Стивен Фостер и Рейнджеры
в шутку придавали его положению в рядах, до сих пор упускал из виду
об особом долге, который он взял на себя как компаньон своей сестры, о том, что он
теперь решительно восстал против всех попыток убедить его остаться
в деревне; и Милдред, наконец, после обещания сержанта
не спускать с кадета глаз, неохотно уступила требованию, которому
она сочла почти невозможным сопротивляться.

Эти вопросы были улажены, и вскоре Милдред и Мэри
Мазгроув, сидя у окна дома, который был выбран в качестве
их теперешнего пристанища, видел, как длинный строй армии быстро проплывал мимо.
шагал и наблюдал за беспечными и смеющимися лицами солдат, когда
они гуськом прошли по единственной улице в деревне и свернули на шоссе
, ведущее на юг.

Войска ушли несколько часов назад, и Аллен Масгроув и
несколько солдат, которые остались позади, рассеялись по
деревня, чтобы избавиться от скуки безделья в сплетнях скудного населения, которое предоставляло это место.
население. Милдред удалилась в свою комнату,
а Мэри слонялась с места на место, как человек, обеспокоенный заботой. Все
группа испытывала то глубокое чувство одиночества, которое так остро ощущается
теми, кто внезапно меняет жизнь, полную тяжелого труда и происшествий, на
жизнь отдыха, в то время как ожидаются события, представляющие живой интерес.

"Они ушли, мэм", - сказала Мэри, пробираясь к Милдред.
после того, как она обошла почти всю деревню, в
состояние беспокойства, которое я описал: "они ушли по меньшей мере на двадцать
миль, я думаю, к этому времени; и я никогда бы не поверил,
что я мог так сильно заботиться о людях, которых никогда раньше не видел. Но нам
так одиноко, мэм. И молодой мистер Генри Линдси, я бы сказал,
должно быть, устал к этому времени дня. Что касается этого,
люди могут устать больше, стоя на месте, чем двигаясь дальше ".

- Как далеко они сегодня продвинулись? - спросила Милдред. - Ты слышала, что сказал твой
отец, Мэри?

"Я слышал, как он и солдат, которые находятся здесь позволяют", - ответила девушка,
"что полковник Кемпбелл не достигнет полковник Уильямс до завтра
во второй половине дня. Они сказали, что это был хороший пятьдесят миль пути. Они выглядят как
храбрые люди - те, что маршировали этим утром, мэм; потому что они ушли с
добрым сердцем. Да пошлет Господь, чтобы через Него они могли стать средством
освобождения майора Батлера!"

При упоминании этого имени Милдред закрыла лицо руками,
и слезы потекли сквозь ее пальцы. "Господь послал его!" она
повторяется после небольшой паузы. "Пусть он, по Своей милости, приходите к нам
помощь!" Затем, открыв лицо и упав на колени рядом со своим
креслом, она прошептала молитву за успех тех, кто недавно
выступил против врага.

Встав из этой позы, она подошла к окну и там
постояла, глядя на тихую и безлюдную улицу, перебирая в уме
опасности, которым могли подвергнуться ее брат, а также Батлер
выставленный напоказ и вызывающий в ее воображении тысячи сюжетов из
беспокойство, которое, возможно, должно было возникнуть в ее нынешнем состоянии болезненного ожидания
предполагается, что оно создает или вызывает воспоминания.

"Мы отправляемся завтра рано утром", - сказала она, обращаясь к своей спутнице.
"так и скажи своему отцу, Мэри. Мы последуем за отважными друзьями
которые покинули нас: я не могу довольствоваться тем, что остаюсь позади них. Я буду
спать в самой убогой лачуге или в обычном убежище в лесу, и
разделю все опасности похода, а не останусь здесь, в этом
ужасном состоянии сомнений и молчания. Скажи своему отцу, чтобы он занялся своими
приготовлениями к нашему завтрашнему отъезду: скажи ему, что я не могу выносить
еще один день в этом месте.

"Я думаю, мы могли бы подползти к ним поближе, мэм", - ответила Мэри, " поближе".
достаточно близко, чтобы видеть и слышать, что происходит - что всегда является большим
удовлетворением, и при этом не навлечь на себя неприятностей. Я уверен, что мой
отец был бы очень осторожен нас, и сохрани нас от греха, пришел
что бы. И это огорчает - быть так далеко, когда ты не знаешь,
что может случиться. Я разыщу своего отца, который, я полагаю, вон там,
вон там, с солдатами в мастерской, разговаривает с кузнецом. - Я пойду.
пойду туда и попытаюсь уговорить его выполнить твою просьбу. Я знаю этих солдат
хотите больше, чем нам, и они скажут, что слово помочь ему."

"Сказать я хочу иметь его так, Мэри. Я могу взять без отказа. Здесь я буду
не остаться подольше".

Мэри вышла из квартиры, и как она спускалась по ступеням, она упала в
размышление которые арестовали ее прогресс целых пять минут, в течение которых
она молчала на лестнице-дело. "Неудивительно, что бедняжка леди
пожелания к работе!" было семяизвержения, которое пришло наконец печально от
ее сердце, с долгим вздохом, и в то же время меня начали течь слезы:
"неудивительно, что она хочет быть рядом с майором Батлером, который любит ее больше всего на свете.
рассказываю об этом. Если бы Джон Рамзи был там, - добавила она, всхлипывая, - я бы
последовала за ним ... последовала за ним ... да, даже если бы умерла за это".




ГЛАВА LVI.

ДЕЛА НАЧИНАЮТ ПОДХОДИТЬ К КОНЦУ. ПОДГОТОВКА К БИТВЕ. ИЗОБРАЖЕНИЕ
ДВУХ АРМИЙ.


После ухода Гилберт-город, Кэмпбелл уверенно двигался по направлению к точке в
что он предложил встретиться Уильямс, а ночью-падать было выполнено
около половины пути. Марш доставил Генри Линдсею
неподдельное удовольствие. Каждый связанный с ним инцидент пробуждал фантазии,
которым он предавался в связи с военной жизнью, и он был
восхищен созерцанием этого реального осуществления некоторых из
многих мечтаний о славе, которые породил его мальчишеский роман дома
. Кроме того, будучи любимцем командования, ему разрешалось
скакать в строю, когда ему заблагорассудится, и развлекаться
тем, что представляло интерес в путешествии; в то же время
со временем он обнаружил, что о его личной непринужденности заботятся так много, что у него остается лишь
мало места для жалоб на дискомфорт или тяжелый труд в ходе кампании.

Ночь они провели в лесу, и едва рассвело, когда
бодрящий, хотя и резкий звук рогов призвал войска к выступлению.
возобновление путешествия, которое продолжалось до полудня, когда
около четырех часов они достигли границы местности
известен как Коровники. Издалека, занимая участок возвышенности,
Кэмпбелл смог разглядеть значительный отряд кавалерии, чей
штандарт, форма и снаряжение даже на таком расстоянии были достаточно заметны.
ему был известен их дружелюбный характер, - факт, который был немедленно подтвержден
впоследствии отчетами некоторых видеток, которые были
стояли на дороге, по которой продвигался Кэмпбелл. Краткая интервал
свел двух сторон, и в силу союзнических полос
таким образом дополнены наш доблестный друг Уильямса, в
руководитель четыреста крепкие товарищи.

"Произнесите короткую речь", - сказал Шелби, обращаясь к Уильямсу, после того, как
этот офицер въехал в круг своих товарищей и
обменялся с ними дружеским приветствием: "Вы были заняты,
товарищ-солдат, пока мы ждали, когда вырастет трава. Что стало с беглянкой?
"

"Он покинул это место только вчера, - ответил Уильямс. - В Фергюсоне есть
что-то от бульдога: он отступает теперь, когда вынужден
он угрюм и медлителен; он останавливается, чтобы зарычать, как будто бросает нам вызов
следовать за ним. Если бы он только устоял здесь, мы бы схватили его
в самом прекрасном месте, какое только можно пожелать. Благодарение дьяволу за его
благоразумие! Но сейчас он у Брода Брод-Ривер у племени чероки - так я полагаю
по донесению моих разведчиков - примерно в тридцати милях отсюда
отсюда, по пути в Шарлотт.

"Вы так говорите?" воскликнул Кэмпбелл. "Тогда, клянусь, у нас нет времени на
проиграем! Джентльмены, мы отдохнем всего час, а потом двинемся в путь, на ночь глядя
марш. Выбери мне своих лучших людей и самых крепких лошадей; оставь пехотинцев
позади и самых слабых из кавалерии. Этот товарищ может взять его в свою
голову, чтобы показать ему на пятки. Если я могу, но наступать на хвост
мокасиновая змея с одной ногой, он будет броситься в его катушка для
бороться,--такова природа зверя, - и после этого, если будет нужно, мы
может ему угрожать, пока все наши силы прибывает. Шелби, проследи за
немедленным выполнением этого приказа ".

"Это великолепно, сержант", - сказал Генри, который вместе со своим спутником,
Робинсон подобрался к окружению офицеров во время
этого совещания и услышал приказ Кэмпбелла. "Я из этой партии,
кто бы ни пошел. Полковник Кэмпбелл, - добавил он со свойственной ему фамильярностью, - рейнджеры, во всяком случае, готовы встретить вас".
привилегия.

"Это отважный жеребенок", - сказал Кэмпбелл, смеясь и обращаясь к окружавшим его офицерам.
"эта птица показывает бой еще до того, как у нее вырастут шпоры.
Скажите на милость, сэр, - продолжал он, обращаясь к Генри, - какое у вас командование?

"Я считаю себя ответственным за второй взвод Амхерстского полка
Рейнджеры, - ответил Генри с игривой дерзостью, - и они выступят в поход этой ночью.
что бы ни случилось.

- Вы будете служить со мной в штабе, мастер, - игриво сказал Кэмпбелл.
- за такими пылкими молодыми воинами нужно присматривать. Готовьте своих людей
готовьтесь; вы пойдете, я обещаю вам.

Генри, обрадованный полученным уведомлением, с готовностью ускакал прочь
чтобы распространить эту новость.

Совет разошелся, и были приняты самые первые меры, чтобы
приготовить провиант, требуемый общими приказами.

Еще до отбытия дня девятьсот отборных людей, на хороших лошадях и
экипированные, они были замечены выступающими из строя и занявшими позицию
в маршевой колонне, которая теперь была готова к движению. Все
высшие офицеры армии сопровождали этот отряд, в котором
были видны рейнджеры Амхерста со своими грозными новобранцами,
Генри Линдсей и сержант.

Ночью шел дождь, обстоятельство, которое, однако, усилило
труд солдат, но немного снизило их скорость - и через час
еще до рассвета они достигли намеченной точки на Брод-ривер: но
дичь исчезла. Фергюсон, как мы видели, настаивал на своем
предыдущим вечером вышел за пределы этого места и двинулся по дороге,
как сообщалось, в сторону Королевской горы, которая находилась не более чем в двенадцати
милях.

Кэмпбелл дал несколько часов подкреплению своих войск, которые
остановились на берегу реки, где, разожгли костры и
открыли кошельки, вскоре оказались в таком состоянии, что
приятно контрастировало с неудобствами их поездки ночью
. Врага состояло в основном из пехоты-и Кэмпбелл, имеющих
приобрел настолько тесно по их стопам, не испытывал никакого сомнения обгона них
в течение дня. Поэтому он решил предоставить своим людям
все время, чтобы набраться сил для приближающегося конфликта.

Дождь прекратился перед рассветом. Облака рассеялись с небосвода
подул свежий и оживляющий осенний ветерок, и солнце
взошло с необыкновенным великолепием. Это был один из тех дней, которые принадлежат
Октябрь, ясный, прохладный и бодрящий - когда кажется, что вся животная природа
воодушевляется, вдыхая атмосферу бодрого здоровья. Более чем через
час после того, как солнце осветило пейзаж своими широкими лучами.,
усталые лагерь был замечен растягивается во сне--лагеря-охранники
только, и некоторые случайные сторон на обслуживание усталости, должны были быть
наблюдается в движении. Мало-помалу сонные солдаты проснулись, освеженные
переменой погоды не меньше, чем отдыхом, который они получили
, урванным в короткие моменты привала. Общий призыв, наконец,
привел всех в движение. К девяти часам утра армия
была в состоянии продолжить свой марш, так же мало испытывая недостатка в
стремительности или энергии, как и тогда, когда они впервые приступили к своим трудам; и в конце
час места, их можно было видеть Колю вперед по пути с
упругое движение, которое было в нем бодрость праздник спорта. Еще
наши молодые martialist, Генри, была настолько привыкли к тяготы
дороги, которые теперь, при помощи сна, в котором лошадь подковать было
ласково оберегал до последнего момента сказать ничего хорошего
обед из жареной олениной, которую мальчик обсуждаться после того, как он
установленный в седле ... он по праву может считаться самой беззаботная
хозяина.

Ближе к полудню армия достигла окрестностей Королевской горы. Армия
разведчики и передовые отряды донесли, что Фергюсон
свернул со своей прямой дороги и занял позицию на этом
возвышении, где, очевидно, он намеревался дождаться атаки своих
враг. Поэтому Кэмпбелл, не теряя времени, двинулся вперед и был
вскоре вознагражден видом объекта своего преследования. Каких-то два или
трех миль, где отверстие, через лес, сначала дал ему
зрелище массы горцев, он мог смутно различить массив
из побочных армии сидели на самой вершине холма.

Гора состоит из вытянутого хребта, поднимающегося из недр
неровной местности, на высоту, возможно, пятисот футов, и
представляющего собой ровную линию вершины или гребня, с которого земля спускается
вниз, у его южного окончания и с каждой стороны, по легкому спуску;
находясь к северу, он отделен от высокогорий более низкой возвышенности
изрезанной долиной, что придает ему характер изолированного
мыса, не превышающего полумили в длину. В период, к которому относится
наш рассказ, она была засыпана, за исключением нескольких участков бесплодной
поле или пересеченная местность с зарослями тяжелого леса, которые были настолько далеко
свободны от подлеска, что не сильно затрудняли проезд
всадников; и сквозь эту поросль глаз мог различить на расстоянии
значительное расстояние, случайные массы серого камня, которые были
огромными валунами разбросаны по его вершине и бокам.

Прилегающий регион, лежащий к югу от горы, был частично
расчищен и возделан, представляя собой ограниченный участок открытой местности,
по которому марш Кэмпбелла мог быть виден в частых
проблески британского партизана на расстоянии каких-то трех-четырех миль. Таким образом, мы можем
предположить, что два противника наблюдали друг за другом во время
продвижения приближающейся армии по этому району с чувствами
разнообразного и глубокого интереса. Кэмпбелл, наконец, свернул в овраг,
который, ограниченный низкими холмами и затененный отдельными участками
леса, частично скрывал его войска от глаз противника,
который сейчас находился не более чем в полумиле от него. Ущелье этой лощины или
узкая долина открывалась непосредственно к южному концу
гора; и колонна остановилась на небольшом расстоянии внутри, где голый
холм, или круглый, низкий холм, увенчанный скалой, резко выступал над
дорога, и представляла собой единственное препятствие, которое мешало каждой стороне
осмотреть расположение своего противника.

Прошел час после полудня, и в настоящий привал был улучшен за счет мужчин
приготавливаясь к бою. Тем временем старшие офицеры собрались вместе
впереди и потратили время на осмотр местности
местности, на которой им вскоре предстояло вступить в бой. Холм, я
описали, оборудовали выгодную позицию для этого наблюдения, и
туда они уже отправились.

Я перехожу от более серьезные и более важные вопросы, которые могут быть должно
занимали мысли лидеров, как они были сгруппированы
вместе на широкой скале, к предмету, который был в этот момент,
до них доведено неожиданным появлением двух женщин на
верхом, по дороге, полной полмили в тылу армии, и
кто сейчас приближались в устойчивом темпе. На них присутствовал мужчина
которые даже на таком расстоянии демонстрировали степенность возраста; а на небольшом расстоянии
позади них ехали несколько шеренг солдат в боевом порядке.

Присутствующие испытывали смешанные чувства удивления и восхищения мужеством, которое
могло побудить ее в такое время посетить армию, когда
присутствующие узнали Милдред Линдси и ее сопровождающих в
приближающаяся кавалькада. Эти эмоции были выражены ими в
грубой и сердечной фразе их обычного и фамильярного общения.

"Позвольте мне просить, джентльмены, - сказал Кэмпбелл, прерывая их, - чтобы вы
говорить ласково и заботливо от туда леди. К моей чести, я никогда не
видно, мужчины или женщины с более преданного или храбрее сердца. Бедная девочка! - она
благородно последовала за Батлером в его невзгодах и приняла свою долю страданий
с духом, который должен опозорить нас всех. Подкова
Робинсон, который привел ее в наш лагерь даже из дома ее отца,
говорит о секрете между ней и нашим пленным другом, который рассказывает
достаточно ясно для моего сознания, связанного с клятвой верности и долгожданной любовью. Как мужчины и
солдаты, мы должны почтить его. Уильямс, внимательно посмотрите ее
комфорт и безопасность. Ступай, человек, немедленно и встреться с ней на дороге. Боже,
дай, чтобы этот день положил конец ее горю!"

Уильямс отправился выполнять свое задание, и когда он встретил леди, ее брат
и сержант уже были в ее поезде.

Аллен Масгроув объяснил причину этого неожиданного появления.
Компания, повинуясь настоятельному желанию Милдред и едва ли в меньшей степени к
удовлетворению всех остальных, покинула свое уединенное место в
Гилберт-город на предыдущем утро; и обучение в процессе
день, от лиц, находящихся на дороге, что Фергюсон переехал на север, в
Миллер взял направление по всей стране, что позволило ему
перехватить армию на своей нынешней должности, с чуть более половины
путешествий, которые кружным путем шествия требовалось. Они
провели ночь под дружественным кровом в десяти или двенадцати милях от нас,
и догнали своих товарищей в критический момент, когда они
были представлены вниманию.

По запросу Милдред, что она была проведена в присутствии Кэмпбелл,
кто еще сохранил свою станцию на сопке. Продуманный и дружелюбный
уважение проявлялось по отношению к ней собравшимися солдатами, которые
встретил ее со многими добрыми и ободряющими приветствиями. Этот вид
смущения и робости, который, несмотря на все усилия по
самообладанию, новизне своего положения и сознанию
ужасная сцена, разыгравшаяся перед ней, изменила ее поведение, постепенно начав
отступать перед заверениями и сочувствием ее друзей; и, наконец,
она достаточно овладела собой, чтобы оглядеться вокруг и
отметьте события, которые происходили в данный момент.

Приближался важный момент битвы, и несколько вождей
соответственно, попрощались с ней, напутствовав быть хорошей
настроение, и оставаться на ней занимаемая должность под руководством своего верного
товарищ Мельник, который был полностью проинструктированы Кэмпбелл как на
конечно, он должен взять за безопасность леди, в любой чрезвычайной ситуации может
возникнуть.

Здесь мы ненадолго оставим ее, пока бросим взгляд на
приготовления к битве.

Прошло три часа, прежде чем эти приготовления были завершены. Я уже
сообщил моему читателю, что гора заканчивалась непосредственно перед
выходом из узкой лощины, в которой остановилась армия Кэмпбелла, ее
грудь выступала на равнину всего в нескольких сотнях шагов от
впереди колонны, в то время как долина, которая раздваивалась справа и слева,
обеспечивала легкий проход вдоль основания с обеих сторон. Фергюсон
занял самую вершину и теперь хмуро взирал на своего врага из гущи
войска, уверенного в прочности своей позиции и раздраженного
погоня, которая загнала их в эту крепость.

Кэмпбелл решил атаковать этот пост энергичной атакой одновременно.
В этот момент спереди и с двух флангов. С этим намерением его армия была
разделена на три равные части. Центр был зарезервирован для него самого и
Шелби; право было предоставлено Севье и Мак-Дауэллу; слева -
Кливленду и Уильямсу. Этим двум последним отрядам предстояло вернуться на свои
соответствующие склоны горы, и всем вместе перейти в наступление
одновременно, насколько это возможно, взобравшись на высоту.

Мужчины, прежде чем выйти из ущелья, спешились и
поставили своих лошадей на пикет под укрытием извилистых холмов; и,
теперь, разделившись на отдельные колонны, выстроенные в плотном порядке, они
были приведены в движение, чтобы добраться до отведенных им постов. " Амхерст Рейнджерс "
были сохранены на коне такой долг может потребоваться скорость, и
дислоцировались недалеко в тылу дивизии Кэмпбелла, который теперь
просто маршировали из-за укрытия из кустов и остановился в
мнение врага, до тех пор, пока задержка должна предоставляться в
фланговые подразделения для достижения своих местах.

Милдред, участие Аллен Мазгроув и его дочь, по-прежнему сохраняется
ее позицию на холме, и с высоты осмотрел
препараты для борьбы с бьющимся сердцем. Сцена, открывшаяся ее взору,
была полна напряженной работы. Атмосфера суровой решимости, которая царила на
каждый чела; тихий, но дальнейшему движению массы людей
продвижение конфликту; краткие и быстрые слова команды, что
упал от расстояния по ухо; угрюмый били копыта по
дерн, как случайный всадник умчался туда и обратно между тем
удаленные органы и отдел-центр, который тогда еще стоял в компактный
фаланга, сразу ниже ее у подножия холма; затем
затаив дыхание, беспокойство ее спутники под рукой, и в короткой заметке
страх, почти ужас, что и тогда и сейчас вырвался из уст
Мэри Мазгроув, когда девушка нетерпеливо и со страхом оглядывала
равнину; все эти происшествия затронули ее чувства и заставили ее
задрожать. И все же, среди этих новых эмоций, она не осталась равнодушной к
определенному живому и даже приятному интересу, проистекающему из
живописного характера зрелища. Веселый солнечный свет, падающий наискось
эти фильмыновые батальоны, освещавшие их украшенные бахромой и разноцветные
охотничьи рубашки и придававшие золотистый оттенок их смуглым и
обветренным лицам, вызывали теплое облегчение у вождя
характеристики этой своеобразной лесной армии. И Милдред иногда
забывала о своих страхах в мимолетном вдохновении от этого зрелища, когда она
наблюдала за продвижением наступающей колонны - в какой-то момент двигавшейся вплотную
шеренги, с сомкнутыми зарослями винтовок над головами, и на
другой выстраиваются в шеренги, чтобы пройти по какой-то узкой тропинке, по которой, с
прицепной рук и тела искривляются, они ускорили темпы охотники лупят
холм для игры. Изодранное знамя, пострадавшее от службы, которое
развевало свои складки на ветру над этими отделенными телами, также придавало
очарование, ассоциирующее поле боя с тишиной и непоколебимостью
строй, в котором его несли, и его постоянное поступательное движение; показывая
что его окружают сильные руки и отважные сердца.

Отвернувшись от них, дама подняла глаза с менее радостным выражением лица.
взгляд был направлен на позиции противника. На самом видном месте
на гребне горы она могла различить знамя Англии
развевающееся над сосредоточенным телом, чья алая униформа, когда солнце
взглянуло на них сквозь лес, показала, что здесь Фергюсон имел
разместил свой отряд регулярных войск и держал их готовыми встретить атаку
центральной дивизии нападавших; в то время как блеск штыков
сквозь темную листву, через определенные промежутки, в тылу вдоль линии вершины
указывалось, что в этом квартале были размещены тяжелые подразделения
для охраны флангов. Марширование и контрмарширование частых
корпус, из различных положений на высшем уровне; превышение должностных лиц
катание на лошадях, и изредка движением стрелкового эскадрона Драгун,
кто был в какой-то момент видел борется вдоль бортов горы,
и на другой, спускаясь к основанию или вернуться на вершину,
раскрывается искренность и активность препарата, с помощью которого
мужественный воин может и должен готовиться к своему недругу.

С выражением печальной озабоченности, от которой у нее навернулись слезы на глаза
, Милдред посмотрела на это воинство и напрягла зрение в темноте.
тщетные попытки уловить какие-либо свидетельства присутствия Артура Батлера.

"Может быть, мы оба смотрим, - сказала она себе, - в это самое мгновение"
на это ненавистное знамя - и с одинаковым отвращением; но, о, с каким
еще более болезненное предчувствие - мне посчастливилось увидеть это! Маленький он
кажется, что глаза Милдред обращены на него. Хорошо, что он этого не делает - его
благородное сердце терзалось бы десятикратной болью от жестокого
рабства, разделяющего нас. Да, хорошо, что он не мечтает, что его
Милдред здесь, чтобы стать свидетельницей этой ужасной борьбы, - продолжила она,
размышляя о причине своего горя, она сказала: "это могло бы подтолкнуть его к какому-нибудь опрометчивому поступку"
попытаться разорвать свои оковы. Лучше так, как есть; страдание от
мысли о наших несчастьях должно быть только моим; храброе терпение
мужественного солдата принадлежит ему, и он не должен быть озлоблен горестями, которые
не подвергайся опасностям войны".

- Сестра, - сказал Генри, который незаметно поднялся на холм и теперь
стоял рядом с Милдред, - наберись мужества и сохрани доброе сердце! В тот самый день, когда
Я часто молился о том, чтобы пришло видение - и оно пришло раньше, чем вы обещали
так и должно быть. Вот я здесь, на поле боя, среди мужчин, и это не просто игра,
и не для того, чтобы занять нас, а совершенно серьезная битва. И потом, дорогая
сестра, ты здесь, чтобы посмотреть - разве это не удача?"

"Ах, брат, я мог бы говорить с тобой хвастливым языком, когда бы повсюду
вокруг нас были мир и безопасность. Я не могу увещевать тебя сейчас. Если бы я осмелился, я
попросил бы тебя остаться рядом со мной. Я нуждаюсь в твоем утешении и
содрогаюсь от леденящего страха. Генри, твоя маленькая ручка сегодня ничем не может помочь.
и, по правде говоря, мне невыносимо видеть, что ты подвергаешься
опасности.

- В слезах, сестра! Ну же, это на тебя не похоже. Разве Артур не дрался
много дней и часто? И разве ты не подстрекала его за это добрыми храбрыми словами
?

- Меня там не было, чтобы увидеть его, - перебила Милдред.

- Ну, сестра, мне пора на свой пост, - сказал Генри. - Я служу в качестве
адъютанта, и Подкова помогает мне. Кстати, Милдред,
сержант сегодня необычайно молчалив и занят. Он чувствует запах настоящей битвы
как старый солдат, и я слышал, как он дал несколько советов Кэмпбеллу,
относительно марша на тот холм: - он сказал ему, что колонна должна
они не показывались, пока не добрались до вершины, поскольку у Фергюсона нет пушки; и
полковник принял это с радостью. Более того, Подкова думает, что мы их побьем.
А люди очень зависят от того, что он скажет. Я не собираюсь
терять его из виду сегодня ".

"Ради бога, Генри," Милдред воскликнула: "мой дорогой брат, не
думаю о следующей сержант! Я не могу расстаться с тобой, - добавила она.
с большой серьезностью: "Это ужасное время для брата и сестры, которые должны расстаться.
останься со мной".

Курсант обернулся посмотреть на его сестре сюрприз, в Новом Свете в
что ее нынешних страхов представлял ее.

"Я думал, Милдред, - сказал он, - вы вели себя мужественно. Гав-н-не мы проделали весь этот
путь от дома для оказания помощи дворецкого? И ты сейчас, впервые
сейчас, когда мы собираемся вырвать его из стаи волков
на той горе - ты сейчас будешь плакать и изображать трусость, сестра?"

- Иди, иди! - сказала Милдред, прикрывая глаза рукой. - Но,
дорогой Генри, помни, у тебя слабая рука и хрупкое телосложение, и ты
не ожидал, что я возьму на себя обязанности мужчины.

- Кроме того, - добавила Мэри Мазгроув, которая до этого была молчаливой и озадаченной
свидетельница этой сцены, которая теперь от всего сердца дала совет:
"кроме того, мистер Генри Линдсей, какое беспокойство
что будет сержанту Робинсону и всем остальным, если ты
заблудишься, бегая по холмам, и они не будут знать
где тебя найти? Это отняло бы у них так много драгоценного времени на
поиски тебя: и, я уверен, у них не так уж много свободного времени!"

- Ты храбра, как мышь, - со смехом ответил Генри, - и чудовищно мудра.
Мэри Мазгроув. Ты позаботишься о моей сестре и скажешь хоть слово сейчас
а затем, чтобы держать ее духи-то есть, если ваш язык не растут
слишком толстый с перепугу. Зубы стучали сейчас. Поцелуй, Милдред. Есть:
Да благословит Вас Бог! Я должен идти на свой пост.

С этими словами Генри поскакал в сторону долины, чтобы присоединиться к своим
товарищам. На полпути он встретил Аллена Масгроува, который как раз возвращался на
вершину холма, откуда он ненадолго удалился, чтобы побеседовать
немного с Робинсоном.

- На пару слов, - сказал Аллен Генри, когда они встретились. - Ты всего лишь юноша.
Помни, что работу этого дня должны выполнять сильные люди - те, кто
у кого острый глаз и твердая поступь. В пылу битвы ваш
вес, мистер Генри, был бы всего лишь перышком в шторм. Еще в этом
воевать никто не может быть подавлено осенью чья бы принести больше страданий, чем
твой. Давайте я вас умоляю, как необдуманный и легкомысленный юноша, думать
что. Добрая леди, ваша сестра...

- Я не могу оставаться и слушать вас, - перебил Генри. - Колонна начинает
двигаться.

И через мгновение он был у подножия холма.




ГЛАВА LVII.

БИТВА При КОРОЛЕВСКОЙ ГОРЕ.

 Они быстро приближались со всех сторон.,
 Никакой слабины обнаружено не было
 И многие галантные джентльмены
 Лежали, задыхаясь, на земле.

 О ужас! это было печально видеть,
 А также слышать
 Крики людей, лежащих в своей крови.
 И разбросанные тут и там.--_Chevy Погони._


Каждый корпус теперь был в движении, и две дивизии фланговым скоро
потеряли из виду за прошедший лес. Случай, представляющий определенный интерес для
нашего рассказа, делает необходимым, чтобы мы на мгновение проследили за
следом Кливленда в его походе по левому склону горы.

Главная дорога , ведущая на север , тянулась вдоль долины на
с этой стороны; и по этой дороге Кливленд и Уильямс вели своих людей
, пока не достигли точки, достаточно удаленной, чтобы позволить им,
поднявшись на высоту, расположиться в тылу Фергюсона. Они
как раз достигли этой точки, когда наткнулись на пикет противника
, который после нескольких выстрелов поспешно ретировался вверх по горе.

Едва маленький аванпост начал сдаваться, как передовые отряды
вигов обратили свое внимание на передвижения
небольшого отряда всадников, которые в этот момент появились в поле зрения на
дорога, на некотором расстоянии впереди. Они приближались к американской колонне
и, словно застигнутые врасплох появлением этого отряда,
пришпорили своих лошадей и попытались ускакать за пределы досягаемости
Огонь Кливленда, в то время как они направились вверх по горе к
Цитадель Фергюсона. Судя по экипировке этих людей, можно было бы
сделать вывод, что это были два знатных джентльмена
связанные с королевской армией, сопровождаемые своими слугами, и теперь о
прибытие после долгого путешествия в британский лагерь. Первым был
одетый в офицерскую форму, был хорошо оседлан и демонстрировал
легкую и подвижную фигуру, преимущество которой проявлялось в ловком
управлении его лошадью. Вторым был джентльмен в простом костюме для верховой езды
, стройный и хорошо сшитый, явно старше, чем
его спутник. Он ехал на мощном и резвом коне, с уверенностью в себе
и командованием, не уступающими таковым у его товарищей. С остальными присутствующими
судя по их положению в арьергарде и тяжелым
сундукам, которые обременяли их седла, у нас не могло возникнуть никаких трудностей
предполагая, что они будут слугами на службе у двух первых.

Курс, выбранный этой партией, привел их наискось через зону действия
огня вигов.

"Это генерал и его адъютант", - воскликнул один из младших офицеров.
Шедший впереди. "Эй, там! Стойте. Вы мои пленники!"

- Пришпоривай, пришпоривай, и прочь! Ради Бога, беги!" - крикнул младший из двух всадников
своему спутнику, когда тот бросил роуэлов на своего коня
и помчался вверх по горе. "Толчком для верхней ... минутку еще, и мы
вне досягаемости!"

"Остановить их, любой ценой!" vociferated Кливленд, на мгновение его глаза
обрушился на них. "Быстрее, парни, выровняйте свои орудия - это посланцы
от Корнуоллиса. Натяните поводья, или я стреляю!" он громко крикнул вслед улетающей кавалькаде
.

Призыв и угроза остались без внимания. Человек двадцать покинули строй
и пробежали некоторое расстояние вверх по склону горы, и их выстрелы засвистели
через лес вслед беглецам. Было видно, как один из сопровождающих
упал, а его лошадь развернулась и испуганно побежала назад, в долину.
быстрым шагом. Алый мундир младшего всадника,
видневшийся сквозь листву на некотором расстоянии от горы, показывал
что он сбежал. Его старший товарищ, когда дым рассеялся, был
замечен также вне досягаемости огня Кливленда; но его изменившийся темп и
расслабленное положение в седле давали понять, что он получил
некоторое ранение. Это подтвердилось, когда еще ближе к вершине было видно, как
незнакомец упал на шею своей лошади, а оттуда был поднят
на землю тремя или четырьмя солдатами, которые поспешили ему на помощь.

Эти инциденты едва заняли больше времени в их исполнении, чем я
взяли в повествовании; и все отражения на них, для
настоящее потерялся в шуме и сутолоке кровавые сцены, которые
удалось.

Тем временем Кэмпбелл и Шелби, каждый во главе своих людей в
центральной дивизии армии, уверенно начали восхождение на
гору. Последовал долгий перерыв, в течение которого не было слышно ничего, кроме
топота солдат и нескольких слов команды, произнесенных почти шепотом, пока
они взбирались на высоту; и только когда они почти достигли
вершина, на которой первый раскат битвы разорвал спящее эхо
горы.

Кэмпбелл построился в шеренгу, и его люди бодро зашагали вверх
пока они не оказались на расстоянии мушкетного выстрела от британских регулярных войск, чьи
резкие и продолжительные залпы в этот момент внезапно раздались с
гребня холма. Раскат за раскатом прокатывался по склону горы,
и клубы дыма, посеребренные солнечным светом, перекатывались через него и
окутывали сражающихся.

Когда ветер был частично сметены это облако, и открыл проблески
битвы позади него, в войсках Кэмпбелл были замечены откатные
перед стремительной зарядки штыка, в котором Фергюсон сам Сид
кстати. Внезапная остановка отступающих вигов и суровый фронт
стойко противостоявший врагу, сдержал пыл его преследования в самый ранний момент
и, в свою очередь, был обнаружен отступающим к своей первоначальной территории
, за которым по горячим следам последовали горцы. И снова повторилось то же самое
энергичное наступление роялистов, и снова потрясенные
отряды Кэмпбелла сплотились и повернули вспять натиск битвы к вершине
. Наконец, запыхавшиеся и измотанные жестоким столкновением, обе стороны
некоторое время стояли, глядя друг на друга со смертельной яростью, и
ждали только, чтобы перевести дух для возобновления борьбы.

На данном этапе, отдаленная стрельба слышна из фланге обстановка
доказательств того, что Севьер и Кливленд оба вступают в контакт с
враг. Столбы дыма, поднимавшиеся над деревьями, показывали, что место
сражения находилось ниже вершины на склонах горы, и что враг
уже на полпути встретился там со своим врагом; в то время как крики солдат,
чередуясь между частями обеих армий, не менее отчетливо
заявлял о том факте, что в этих отдаленных точках поле боя было
оспариваемым с кровавым разрешением и переменным успехом.

Это overtask Мой бедный факультета описание, чтобы дать моему читателю еще
слабый картина этой суровой битвы-поле. Во время паузы
бойцы центра, Кэмпбелл и Шелби были замечены езда вдоль
линии, и говорить и жестикулировать, призывая своих солдат, чтобы еще больше
целенаправленные усилия. В увещеваниях не было особой нужды; ярость, казалось,
освежила силы мужчин, которые с громкими и яростными
возгласами "ура!" снова ринулись в бой. Они были встречены с полным пренебрежением, не
менее рьяно, чем их собственные; и какое-то время бой вновь
скрытый густым туманом, создаваемым непрекращающимися выстрелами из огнестрельного оружия
. Из этого мрака, вопль триумфа иногда было слышно, как
сиюминутный успех вдохновил тех, кто боролся внутри; и часто
блеск полированной стали сочился сквозь мутную атмосферу, и
иногда появление несущегося всадника, увидел на мгновение, как
он появился на свет, рассказал о страшной серьезностью и рвением
с чего невидимые хозяева теперь перешел в конфликт. Впечатление
от этого контакта было различным. Части каждого отряда распались до того, как их
противники; и в тех местах, где можно было бы разглядеть ход сражения
сквозь тень леса или дым битвы, оба
было обнаружено, что роялисты и виги в одно и то же мгновение отбросили назад
отдельные части своих противников. Враги сошлись врукопашную,
проходя сквозь враждебные ряды; и какое-то время нельзя было строить никаких предположений
относительно того, на чьей стороне окажется победа.

Фланговые отряды, казалось, впали в такое же замешательство,
и можно было видеть, как они отступали и наступали по неровным склонам
горы, в отрядах партизан, отделенных от своих позиций; таким образом,
придавая сцене атмосферу кровавого бунта, больше напоминающего внезапное
восстание мятежников из тех же рядов, что и организованная война
обученных солдат.

Сквозь этот шум и беспорядок в этой борьбе, он подходит, что я должен взять
время Марк скитания Гэлбрейт Робинсон, чьи подвиги этом
день бы не плохо достойны пера Фруассара. Отважный сержант
какое-то время сохранял свой пост в рядах рейнджеров Амхерста,
и вместе с ними отправился на вершину горы, находясь в тылу
из рода Кэмпбеллов. Но когда войска были отпрянул до частых
за роялистов, найти свою станцию, в лучшем случае, а
не активен зрителя, он не гнушается об измене его сподвижников и
пытаюсь свое состояние на поле в такой форме приключений как нельзя лучше подходит
самообладание. Не имея никакого другого оружия, кроме своей обычной винтовки, он стоял на своем
месте, когда другие отступали; и видел, как вокруг него нарастают приливы и отливы "бегства и
погони", в соответствии с меняющейся судьбой дня. В
этих трудностях ему посчастливилось спастись невредимым; кусочек
удача, которую, возможно, можно отнести за счет хладнокровия, с которым он
либо проскакал галопом по противнику, либо вокруг него, в экстренных случаях
было наиболее целесообразно.

В разгар этого напряженного занятия, в тот момент, когда один из
приливов битвы привел его почти к вершине, он заметил небольшую
отряд британских драгун, стоявший на некотором расстоянии в тылу
Шеренга Фергюсона, чья отстраненная позиция, казалось, предполагала выполнение какого-то долга.
не связанного с общим сражением. Ему показалось, что среди них он
узнал фигуру и одежду одного, знакомые его глазу. Человек
выделенный таким образом взглядом сержанта, он стоял с непокрытой головой на
выступающем массиве скалы, очевидно, устремив нетерпеливый взгляд на
далекий бой. Не успела возникнуть догадка, что это может быть
В голове Артура Батлера промелькнула мысль, и он повернул своего коня обратно
по тропинке, по которой поднялся, и поспешно поскакал к рейнджерам
.

- Стивен Фостер, - сказал он, подскакав галопом к лейтенанту и привлекая
его внимание похлопыванием по плечу, - у меня дело
для тебя, парень - ты здесь лишь зря тратишь свое время - выбери мне
Собери полдюжины своих лучших товарищей и приведи их за мной.
Быстрее, Стивен, быстрее!

Лейтенант егерей собрал нужную партию и поехал после
сержант, который сейчас ведется эта горстка людей столько
быстротой, как сломанный характер разрешенных местах, а цепь для
значительное расстояние вдоль правой стороны горы, пока они не
достигли вершины. Точка, в которой они достигли вершины, поставила их
между линией Фергюсона и драгунами, которые, как вскоре выяснилось,
были стороной, на которую была возложена опека над Батлером, и которые были таким образом
отведен в тыл для более надежной опеки над пленником.
Маневр Подковы полностью отрезал их от их друзей
впереди, и у них не было другого выхода, кроме как защищаться от
угрожавшего нападения или лететь навстречу отрядам, которые были в этот момент
вступил в бой с фланговыми дивизиями вигов. Они были захвачены
врасплох - и Лошадиная Подкова, осознав важность немедленной
атаки, бросился вперед вдоль гребня горы с огромной
скоростью, крикнув своим товарищам следовать за ним. Через мгновение драгуны
мы вступили в отчаянную схватку с рейнджерами.

"На них, Стивен! На них смело, мои ребята! Привет майору Батлеру!
Перекиньте майора через седло - первого, кто доберется до него, - крикнул
сержант голосом, который был слышен сквозь весь шум битвы.
"Что за хрень... Джеймс Карри!" он закричал, как только заметил в этой толпе
присутствие своего старого знакомого: "Стой на своем, если
ты мужчина!"

Человек, которому был адресован этот вызов, попытался
сбежать к группе своих друзей, которых он собирался позвать на
ему на помощь; и в этой попытке уже отъехал на некоторое расстояние в глубь леса.
сержант нетерпеливо последовал за ним.

"Ах-ха, старина Трупенни, ты здесь?" - воскликнул Карри, резко оборачиваясь
к своему преследователю и делая вид, что смеется с презрением. - Подкова
Робинсон, рад встрече! он сурово добавил: "Я не видел лучшего зрелища
сегодня, чем твоя глупая голова на этом холме. Нет, даже тогда, когда
только что Патрик Фергюсон отослал твоих визжащих псов обратно, чтобы они спрятались
за деревьями. "

"Давай, Джеймс!" - крикнул Подкова. "У меня нет времени на разговоры. У нас есть
предстоит свести старые счеты, которые, возможно, вы могли бы вспомнить. Я человек слова
и, кроме того, я положил глаз на майора Батлера, - добавил он
тоном и взглядом, которые были одновременно впечатлены неистовой
страстью, царившей вокруг него.

- Черт бы тебя побрал, и майора Батлера в придачу! - воскликнул Карри, воодушевленный
вызывающим видом Подковы. - За дело, задира! Это будет короткая работа
между нами, и кровавая, - крикнул он, выстреливая из пистолета в грудь
сержанта; не добившись эффекта, он отшвырнул оружие
на землю, схватился за меч, и тут же пришпорил против
его Челленджер. Взмах палаша пришелся по стволу поднятой Подковойной винтовки
, и в следующее мгновение широкая рука
нашего крепкого йомена схватила солдата за воротник и потащила его
со своей лошади. Двое солдат упали на землю, заключенные во взаимные
объятия; и на краткий миг последовало отчаянное испытание сил
в попытке подняться на ноги.

- Здесь я тебя поймал, - наконец сказал Робинсон с раскрасневшимися щеками,
учащенно дыша, с налитым кровью глазом, он поднялся с земли и стряхнул с себя
драгуна, который упал навзничь на колено. - Будь ты проклят, Джеймс
Карри, как дурак и негодяй! Ты почти вынуждаешь меня, против моей воли, к
лишению тебя жизни. Я не хочу твоей крови. Ты побежден, парень,
и должен так сказать. Я дарую тебе пощаду при условии...

"Посмотри на себя! Я не требую от вас никаких условий, - перебил Карри, поскольку
внезапно вскочив на ноги, он сделал второй выпад, который был
нанесен с такой неожиданной силой по голове своего противника, что
Подкова едва успел отразить удар, как и прежде, по своей винтовке.
От удара палаш был сломан, и один из осколков клинка
попал сержанту в лоб, нанеся рану, которая
залила его лицо кровью. Подкова пошатнулся на шаг или два от земли
и, ударив винтовку, как это называется, дубинкой за ствол
по направлению к дулу, он остановился лишь на мгновение, чтобы смыть кровь с лица.
бровь рукой, а затем одним страстным взмахом, которому его внезапный
гнев придал точности и энергии, он обрушил шашку прямо на
голова его врага, с таким фатальным эффектом, что замок застрял в мозгу солдата
, в то время как приклад разлетелся на щепки. Карри,
почти без стона, упал замертво на выступ скалы у его ног.

"Обида исчерпана, и дурак получил по заслугам", - сказал Хорс.
Краткий комментарий обуви при случае, как он смотрел угрюмо, для
мгновенный, на труп. У него нет времени, чтобы медлить. Остальные из его отряда
все еще сражались с солдатами охраны, которые теперь
изо всех сил пытались сохранить опеку над своим пленником. Уздечка
Капитан Питер был пойман одним из рейнджеров, и добрый скакун
был быстро передан своему хозяину, который, снова вскочив
в седло, ринулся в толпу сражающихся. Немногих
драгуны, удрученные гибелью своего предводителя, и пострадавших с
паника в этой напряженной натиска, обратились в бегство, оставив дворецкого в
находился среди своих друзей.

"Да благословит вас Бог, майор!" - крикнул Робинсон, подъезжая к своему старому
товарищу, который, безоружный, наблюдал за схваткой с интересом,
соответствующим его ставке в этом событии. - Вставай, парень, сюда, весна
через луку. А теперь, ребята, вниз с горы, спасая свои жизни! Ура,
ура! мы отвоевали его! - воскликнул он, схватив Батлера за руку.
посадил его на шею капитану Питеру и со всех ног помчался прочь.
к подножию горы, за ним последовали Фостер и его товарищи.
вечеринка.

Читатель может представить остроту эмоций Милдред, когда она сидела
рядом с Алленом Масгроувом и его дочерью на холме и наблюдала за
оживленной и волнующей сценой, развернувшейся перед ней. Отдел центр одолевавших
армия была сразу по ее мнению, на противоположной стороне горы,
и ни один случай сражения в этом квартале не ускользнул от ее внимания. Она
могла отчетливо различать движения "рейнджеров Амхерста", на которых
она часто и жадно переводила взгляд, как на отряд, с
которым был связан ее брат Генри; и когда различная судьба
сражение рассказывало ей о случайном отступлении ее друзей перед
энергичными вылазками врага или доносило до ее слуха обновленные и
под гневные мушкетные залпы она стиснула руку Мэри Мазгроув
нервной хваткой и издавала короткие и взволнованные восклицания, которые свидетельствовали о
охватившем ее ужасе.

"Я все еще вижу мистера Генри", - сказала Мэри, когда войска Кэмпбелла оправились от
последнего потрясения и снова двинулись к вершине. "Я вижу его ясно,
- мэм, я знаю свое зеленое платье, и уловил блеск своего латунь
стеклярус на солнце. И теперь ... все снова начать курить. Боже мой, какие упрямые!
Эти люди! А вот и мистер Генри снова - почти наверху. Он
в безопасности, мэм.

"Как искренне", - сказала Милдред, бессознательно произнося это вслух, когда она
обозревала сцену. "О, как искренне я желаю, чтобы эта битва закончилась! Я
предпочел бы, мистер Мазгроув, оказаться в гуще вон той толпы разгневанных
мужчины, я тоже, но их бесшабашность, чем здесь, в безопасности, чтобы быть
пытать мои нынешние чувства".

"В Боге наше доверие, мадам", - ответил Миллер. "Его рука находится за границей
по пути, на щит и ограждение для них что положить
их упование на него. Ha! белый конь Фергюсона мчится с
болтающимися поводьями и пустым седлом вниз с горы, через Кэмпбелл
ряды: всадник упал; и вот, мадам, - вот, взгляните на это! - это
белый флаг, развевающийся в руках британского офицера. Бой окончен.
Послушайте, наши друзья громко приветствуют нас!"

- Слава Богу, слава Богу! - воскликнула Милдред, вскакивая на ноги.
- Это действительно так!

Громкие возгласы солдат огласили воздух; стрельба прекратилась;
флаг перемирия развевался на ветру, и отряды конфедерации
было видно, как горцы со всех сторон, участвовавшие в последнем сражении, спешили
к гребню горы и смешивались с рядами
побежденного врага. Снова и снова громкие приветствия победителей
срывались с вершины горы и разносились эхом по соседним
долинам.

В этот дикий шум и оживленное движение, отряд всадников были
видно, через случайные промежутки низкий древесины, которая опоясывала
долина справа, спеша из области с нетерпеливой стремительность
к месту, где Милдред и ее спутники стояли.

Когда они пронеслись вдоль подножия горы и приблизились к холму,
их не было видно за выступающими углами невысоких холмов,
которые образовывали ущелье, через которое, как известно моему читателю, проходила дорога
своим ходом. Когда они снова появились, это было при подъеме по крутому
склон холма и в пятидесяти шагах от группы на его вершине
.

Теперь было очевидно, что приближающийся отряд состоял из Стивена
Фостер и трое или четверо рейнджеров во главе с Хорс Шу Робинсоном, с
Батлером, все еще сидящим перед ним, как тогда, когда сержант впервые поймал его
в бою. В тот же момент их догнал Генри Линдсей,
который повернул назад с горы при первом объявлении о победе
, чтобы сообщить новость своей сестре.

Щеки Милдред смертельно побледнели, а ее тело затряслось, когда кавалькада
приблизилась к ней.

"Там-взять его!" - воскликнул ботинок лошади, с усилием, чтобы смеяться, но
казалось, половина превращается в дрожь возбуждения его
чувства, как, вскочив на землю, он замахнулся дворецкий с коня,
с дефицитные больше усилий, чем он мог бы использовать в работе с детьми;
- возьмите его, мэм. Сегодня я пообещал себе, что отдам его вам.
И теперь он у вас. Это хорошая награда за все ваши хлопоты.
Благослови нас Бог, но сегодня я счастлива!

"МОЙ МУЖ!--Дорогой мой муж!" - были единственные членораздельные слова, которые
сбежал губы Милдред, как она упал в объятия Артура
Дворецкий.




ГЛАВА LVIII.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.


Победа была одержана. В последней атаке Кэмпбелл достиг вершины
горы, и лоялисты отступили с решительными
признаками поражения. Фергюсон, в безнадежной попытке сплотить своих
солдаты, уже бросился в свою машину, но пули в этот момент
займет сердце его; он упал со своего места, и его белый конь, который
выделяются в толпе битвы, дико ограниченном через
ряды вигов, и сделал свой путь вниз по склону горы.

Кэмпбелл прошел вперед, гоня перед собой роялистов. На мгновение
разбитые банды надеялись присоединиться к своим товарищам в тылу и с помощью
объединенных усилий добиться отступления: но отряды, возглавляемые Севье и
Кливленд, подбадриваемый криками своих победоносных товарищей, усилил
свои атаки с новой энергией и занял холм как раз вовремя, чтобы перехватить
беглецов. Таким образом, всем надеждам на побег пришел конец, и был поднят белый флаг
в знак подчинения; и остатки покойного Фергюсона
гордая и хвастливая армия, насчитывающая сейчас от восьми до девяти сотен человек
мужчины, сдавшиеся нападавшим.

Едва ли когда-либо случалось сражение, в котором
сражающиеся сталкивались с более острым индивидуальным ожесточением, чем в этом.
Смертельная ненависть, которая ожесточала чувства вигов и тори вдоль этой
границы, здесь проявилась в жажде конфликта и дала
импульс каждому нанесенному удару, превратив битву из
от начала до конца, безжалостный, мстительный и кровавый. Воспоминание о
тысячах жестокостей, совершенных роялистами во время недолгого правления Тори
доминион, которым было ограничено мое повествование, был свеж в памяти
суровых и выносливых людей гор, которые преследовали своего врага
с такой яростной враждебностью до этого его последнего этапа. Каждый имел некоторые
неправильно говорить, и горели неугасимым гневом мести. Именно поэтому,
с криком триумфа они увидели символ покорности
, поднятый врагом; и некоторое время лес звенел от их
громких и повторяющихся возгласов "ура".

Много храбрецов пало с обеих сторон. На склонах горы и
на его вершине тела мертвых и умирающих были разбросаны среди
камней, и слабые стоны раненых смешивались со свирепыми
возгласами ликования живых. Виги понесли тяжелую утрату
в лице полковника Уильямса, который был повержен в момент победы.
Он был молод, пылок и храбр; и его многочисленные солдатские добродетели,
в сочетании с щедрым и дружелюбным характером, сделали его
желанным любимцем в армии. Его смерть еще больше способствовала
усилению ожесточения завоевателей против побежденных.

Солнце было еще на час выше, когда битва закончилась. Виги были
выстроены в две линии на гребне горы; а заключенные, которых было
больше, чем их тюремщиков, сложив оружие, были
выстроены отдельными колоннами на промежуточной площадке. Было много
угрюмые и злобные взгляды обменять в течение этого периода неизвестности,
между победителями и побежденными; и это было страшной нагноение в
внутрь гнев, что многие виги обнаружении в Столбцах
заключенные, некоторые из их злейших гонителей.

Этот дух был частично подавлен напряженным занятием , которое
последовало. Было отдано распоряжение о приготовлениях к ночлегу
армии; и всему войску, соответственно, было приказано выступить в
долину. Хирурги каждой группы уже были полностью заняты своим делом
. Повсюду были разбросаны тела раненых; и для
защиты тех, кто был не в состоянии передвигаться, были сооружены укрытия
из ветвей деревьев, и разожжены костры, чтобы оградить их от
первые заморозки в этом сезоне. Все остальное медленно удалился в
назначен лагерь.

В то время Кэмпбелл был сосредоточен на этих забот, пришли гонца, чтобы вызвать
его привели к месту, представляющему неожиданный интерес. Ему сообщили, что джентльмен,
не служивший в армии, был опасно ранен в бою и
сейчас лежит на дальней оконечности горного хребта. Было добавлено
что он искренне желает встречи с командующим офицером.
Кэмпбелл, не теряя времени, откликнулся на просьбу.

Вернувшись на место, его внимание привлек незнакомец, который
лежал на земле. Его бледная и изможденная щека и беспокойный взгляд свидетельствовали о том,
что он испытывал острую боль; а кровь на его плаще, которая была
был распростерт под ним, указывало на то, что рана была получена в
бок. Рядовой британской армии был его единственным сопровождающим.
На заботливый и добрый вопрос Кэмпбелла он представился
голосом, который почти не слушался его телесных страданий, и представился Филипом
Линдси из Вирджинии.

"Вы видите, - сказал он, - несчастного отца, преследующего своих детей".
Затем, после паузы, он продолжил: "Моя дочь Милдред, как мне
сказали, находится недалеко от меня: я хотел бы увидеть ее, и как можно скорее".

"Боже, помилуй нас!" - воскликнул Кэмпбелл. "Неужели это отец ребенка?"
леди, которая искала моей защиты? Тоже ранена, и, боюсь, тяжело! Где
Майор Батлер, который недавно был в плену вместе с Фергюсоном? он сказал,
обращаясь к дежурному: "Идите, идите, сэр", - добавил он, обращаясь к тому же человеку.
"приведите ко мне первого хирурга, которого сможете найти, и направьте еще троих
или четыре человека из рядового состава придут вам на помощь. Не теряйте времени".

Солдат немедленно отправился выполнять поручение и вскоре вернулся с
желаемой помощью. Рана Линдси уже иссякло, и все
что еще предстоит сделать, чтобы положить его в какое-то место жилья и
комфорта. В коттеджном поселке у подножия горы было отмечено
Кэмпбелл; был построен в мусор, и больной ложится на
плечи четырех бабок в назначенном месте. Тем временем Кэмпбелл
уехал, чтобы сообщить о сделанном им открытии Милдред и ее брату
.

Можно вкратце рассказать историю Линдси с тех пор, как мы расстались с ним в последний раз. Он
а Тиррел отправились в странах с низким уровнем Вирджиния, чтобы удовлетворить
друзья королевской власти. Они колебались, и не должны были быть
собрал. Последовала задержка, в течение которой Тиррел уговорил
Линдси, чтобы продлить свое путешествие в Северную Каролину; откуда, после
безуспешных попыток подтолкнуть партию Тори к какому-нибудь решительному шагу, они
оба вернулись в Дав-Коут, отсутствовав почти три недели.

По прибытии Линдси узнал печальную новость о
отъезде Милдред и ее брата на место боевых действий.
Письмо Милдред было доставлено ему; и его содержание почти лишило его дара речи. В нем
рассказывалась история злоключений Артура Батлера и сообщалось, что
почти год назад Милдред была законной женой пленника
офицер. Брак был заключен в предыдущем осень, в
поспешное момент, когда дворецкий отправился на юг, чтобы присоединиться к армии. Единственными
свидетелями были миссис Даймок, под крышей которой это произошло, Генри
Линдси и священник. Мотивы, побудившие к этому браку, были объяснены
: и Милдред, и Артур надеялись этим непоправимым шагом
примирить Линдси с этим событием и отвлечь его от печальных мыслей.
размышления: возросшее раздражение его чувств в течение
последующего периода предотвратило раскрытие, которое Милдред сделала снова и
снова попыталась сделать. Недавние опасности, подстерегавшие Артура Батлера,
побудили ее броситься ему на помощь. КАК ЕГО ЖЕНА, она считала это своим
долгом и, соответственно, решила пойти навстречу опасностям
путешествия.

На день или два после прочтения этого письма Линдси впал в
глубокую меланхолию. Его предчувствия, казалось, фатально сбылись,
и его надежды внезапно рухнули. Из этого уныния его вывела усердная уловка Тиррела
. Он предложил Линдси преследовать
его детей, в надежде таким образом заманить его в лагерь Корнуоллиса, и
связывая его с успехами войны. Шансы на жизнь, он
рассуждали, были против дворецкого, если действительно, как Тиррел имел основания надеяться,
этот сотрудник уже не стал жертвой козней, которые были
положили для него.

Следуя этому совету, Линдсей отправился в штаб-квартиру Корнуоллиса,
куда он прибыл через неделю после беседы Милдред и Генри
с британским вождем.

Пока он задерживался здесь, он получил известие, что его дочь
оставила свое путешествие домой и свернула в сторону в поисках Батлера.
Это заставило его продолжить свое преследование. Тиррел еще в сопровождении
его; и две путешественники, приехав в момент нападения
при горного короля, Линдси убедил свою спутницу принять
сыпь приключения, которые, как мы уже убедились, было причиной его
настоящее несчастье.

В мои намерения не входит пытаться описать сцену в
коттедже, где Артур Батлер, его жена и Генри впервые увидели Линдси
распростертой на грубом тюфяке и испытывающей муки опасного
рана. Достаточно сказать, что в разгар глубокой скорби
прохожих, Линдси была написана и спокойный, как тот, кто думал, что
он тщетно бороться с судьбой. "Я предвидел этот день, и почувствовал ее
грядет!" - пробормотал он, тихим и прерывающимся голосом: "это произошло, как это
был рукоположен. Я безрассудно боролся против своей судьбы. Вот, возьмите
это, - добавил он, протягивая руку Батлеру, и еле слышно выдохнул:
"Да благословит вас Бог, дети мои! Я прощаю
вас".

Ночью началась лихорадка, а вместе с ней и бред. Пациент
Набрался сил от своей болезни и дико бредил, надрываясь.
знакомы с его суеверием бодрствования. Такое же видение судьбы и судьбы
преследовали его воображение, и он почти испугался своей дочери от
подле его дивана, с пылким красноречием своего безумия.

Коттедж находился примерно в полумиле от лагеря
армии. Ближе к рассвету Линдси погрузилась в дремоту, и
дежурный хирург начал тешить себя надеждой, что пациент сможет
успешно бороться со своим недугом. Милдред и Мэри Масгроув оставались
на страже в квартире, в то время как Батлер, Подковы Робинсон и
Аллен Масгроув продолжал тревожно бодрствовать в соседней комнате. Генри
Линдси, утомленная трудами предыдущего дня, и старый негр Исаак
, не столько из-за спровоцированной предыдущей работы, сколько из-за
врожденного оцепенения, лежали, вытянувшись, в глубоком сне на полу.

Таково было положение вещей, когда перед восходом солнца отдаленный шепот
достиг ушей тех, кто бодрствовал в коттедже. Эти звуки
привлекли внимание Подковы, который сразу же после этого выскользнул
из квартиры и направился в лагерь. Во время своей прогулки туда
шум стал более отчетливым, и послышались крики из толпы
солдат, которые были обнаружены в растерянной и возбужденной массе в
долине, на некотором расстоянии от лагеря. Сержант поспешил к
этому месту, и по прибытии был поражен шокирующим зрелищем
тела примерно восьми или десяти заключенных тори, подвешенных к
ветвям большого дерева.

Ночной покой не утолил жажды мести среди
Вигов. Напротив, возможность совещания и
обдумывания только придала более фатальную определенность их намерениям. Виги
недавние казни, разрешенные в лагере Корнуоллиса после
битвы при Камдене, не меньшие, чем зверства, недавно совершенные
некоторыми тори, которые теперь были среди захваченных, навели на эту мысль
о сигнале возмездия. Несносный лицами тащили вперед
из своих рядов рано на рассвете, и резюме наказания были причинены
возбужденные солдатня в порядке, который мы описали, несмотря на
все просьбы или команды.

Эта ужасная работа все еще продолжалась, когда прибыла Подкова.
В тот момент толпа теснила к месту казни нескольких человек.
дрожит несчастный, чьи изможденные форма, пригнувшись под руки,
его держали, и жалкие мольбы о пощаде, доложил
сержант, как старого знакомого. Несчастный мужчина поймал взгляд
Робинсон, и, почти обезумев от отчаяния, вскочил с тигра
прыжок из рук тех, кто его держал, и, в одно мгновение, бросил его
обнял сержанта за шею, где он соединился с руки
утопающего.

"О, спаси меня, спаси меня, Робинзон Подкова!" - дико воскликнул он. "Друг
Подкова, спаси меня!"

- Я тебе не друг, Уот Эдер, - строго сказал Робинсон.

"Говори за меня, Гэлбрейт, говори, ради старого знакомства!"

"Стойте!" - сказал Робинсон толпе, которая собралась вокруг, чтобы вытащить
беглеца из его нынешнего убежища. "Одним словом, друзья! отойди, я
слово в этом вопросе".

"Он дал Дворецкий в руки Хью Habershaw, в" кричали некоторые из
толпа.

"Он заплатил кровью и продал жизнь Батлера за деньги - он должен
умереть!" - кричали другие.

"Нет слов! - восклицали многие, - но долой его!"

- Мистер Робинсон, - закричал Эдер со слезами на глазах, - только
услышь меня! Я был вынужден встать на сторону майора Батлера. Тори
сожгли бы дотла мой дом; они подозревали меня, - я был обязан, - Майк
Линч был свидетелем: "Пощадите, пощадите!" - и тут испуганный преступник закричал
громко и горько.

- Друзья, - сказал подковы спокойно народу: "есть лучше
игра на охоту, чем эта гора-Кошка. Позвольте мне иметь мой путь".

"Никто не имеет большего права, чем Хорс Шу Робинсон, - сказал оратор из
группы, - указывать, что следует сделать с Уот Адером. Высказывайся, Хорс Шу!
"Говори!"

"Говори! Мы оставляем это на ваше усмотрение", - крикнул кто-то из лидеров, и тотчас же
толпа расступилась и образовала круг вокруг Лошадиной Подковы и Адера.

"Я предоставляю тебе выбор", - сказал сержант, обращаясь к пленнику.
"хотя твои беззакония, Уот Адэр, требуют, чтобы ты сделал
был первым, кого подвесили вон к тому дереву, но у тебя будет выбор
скажи нам полностью и правдиво, не утаивая имени
высокий или низкий, кто подослал вас устроить засаду на жизнь майора Артура Батлера в
Брод Гриндалла. Скажи нам это, к нашему удовлетворению, и ответь на все остальные
помимо этого, мы можем зарубить тебя топором, и ты получишь свою жизнь,
заслужив, однако, за это сотню ударов плетью.

- Я во всем признаюсь перед Богом, воистину, - с жаром воскликнул Эдер.
"Джеймс Карри сообщил мне о вашем приезде и дал мне и Майку Линчу денег, чтобы
помочь Хью Хабершоу".

"Джеймс Карри был мастером своего дела", - сказал Робинсон. "Как его звали?"

Эдер на мгновение заколебался и пробормотал: "Капитан Сент-Джермин".

- Он был в твоем доме? Говори это, парень, или думай о веревке!

- Он был там, - сказал Эдер.

- Клянусь душой! Ват Адэр, если вы не выходите со всей правды"
по словам Робинсона, с сердитой серьезностью: "я беру назад свое обещание. Скажи мне
все, что ты знаешь.

- Карри действовал по указанию капитана, - продолжал лесник. - Ему
за это хорошо заплатили, как он мне сказал, и он получил бы еще, если бы
ссора между людьми Хабершоу не помешала им взять майора
Жизнь Батлера. Я сам слышал об этом от этих людей.

- Итак, сэр?

- Это все, - ответил Эдер.

"Вы что, ничего не знаете о военном трибунале?" - спросил Робинсон.

"Ничего, за исключением того, что в качестве основного был убит не на "Форд",
решил, что лучше всего провести расследование, в котором Джеймс Карри и Хью Habershaw, как
Мне сказали, что я согласился поклясться жизнью майора.

- И им за это заплатили?

- Разумеется, за определенное вознаграждение, - ответил Эдер.

- И капитан Сент-Джермин придумал это?

- Говорили, - ответил Эдер, - что капитан предоставил все это Карри.
и, похоже, сам принял сторону майора Батлера на суде. Он
не хотел, чтобы его знали в бизнесе!

"Где этот капитан Сент-Джермин?" требовали многие голоса.

За этим допросом последовал бросок группы в сторону
квартала, в котором были собраны заключенные, и по прошествии
времени, которое казалось невероятно коротким для совершения преступления, группа
несчастная жертва этого буйного гнева была замечена бьющейся в
предсмертных муках, когда он висел на одной из ветвей того же дерева
, которое послужило средством для других казней.

К этому времени Батлер и Генри Линдси, привлеченные криками, которые
донеслись до них из коттеджа, прибыли на место этих ужасных
событий. В этот момент Уот Адэр отбывал наказание, за которое
его первый приговор был смягчен. Удары плетью были нанесены
сильной рукой по его обнаженной спине; и примечательно, что
негодяй, который совсем недавно с рабским страхом тонул под
угрозой смерти, теперь нес свои раны с силой духа, которая, казалось,
презирала жалобы или даже признание в боли. Батлер и Генри
поспешили с естественным отвращением к этому зрелищу и вскоре оказались
неподалеку от места, где безжизненные тела жертв
военной мести были подвешены к дереву.

"Боже милостивый! - воскликнул Батлер. - Это не Сент-Джермин? Что
он сделал, чтобы спровоцировать эту гибель?"

"Это Тиррел!" - воскликнул Генри. - Майор Батлер, это Тиррел! Это
лицо, черный и ужасно, как это смотреть, я узнаю ее среди
тысяч!"

- В самом деле! - сказал Батлер, с меланхолической серьезностью взирая на
сцену и говоря едва слышно. - Неужели это так? Тиррел и Сент
Джермин - одно и то же лицо! Это странная тайна".

В этот момент подошел Робинсон и, отвечая на
вопросы Батлера, рассказал всю историю волнений, которые только что всколыхнули
лагерь.

- Сент-Джермина не было с Фергюсоном, - сказал Батлер, когда сержант закончил свой рассказ.
- Как он оказался здесь сегодня? - спросил Батлер. - Как он попал сюда?

- Первое или последнее, - ответил Робинсон, - по моим наблюдениям, майор, что
эти интриганы, покушающиеся на чужие жизни, обязательно ответят
. Дьявол вбил в голову этому Сент-Джермину нанести Фергюсону визит
. Он приходил вчера с мистером Линдси и достал бедного джентльмена
его рана. Джеймс Карри закончил работать на него, майор. Мастер и
человек прошли один путь ".

Сцена была закрыта. Текущие дела призвали солдат к
другим работам. Кэмпбелл почувствовал необходимость немедленного отступления с
своих пленников к горам, а его ранних указов, направленных на
армия готовилась к маршу.

Когда Батлер вернулся в коттедж, он обнаружил, что окружен
скорбящей группой. Болезнь Линдси неожиданно приняла фатальный
оборот. Милдред и Генри сидели у кушетки своего отца,
в немой тоске наблюдая за последними угасаниями жизни. Умирающий был
спокоен и, по-видимому, не испытывал боли, и те несколько слов, которые он произнес, были
о прощении и смирении.

Посреди своей скорби и молчания обитатели дома
их внимание привлекла военная музыка отступающей армии.
Эти жизнерадостные звуки ярко контрастировали с горем скорбящих,
и говорили о профессиональном безразличии солдат к бедствиям войны
. Постепенно боевые звуки становились все тише, по мере того как войска
отступали вверх по долине; и прежде чем они совсем затерялись для слуха,
Кэмпбелл и Шелби появились в дверях коттеджа, чтобы объяснить
срочность их нынешнего отъезда и печально попрощаться со своими
друзьями.

Стивен Фостер с Гарри Уинтером и группой Рейнджеров остались
ждать действий Батлера. Робинсон Подковы, Аллен
Масгроув и его дочь постоянно находились при нас.

На этом мой рассказ заканчивается.

В уединенной чаще, на берегу небольшого ручья, который
орошает долину на восточном склоне Королевской горы, путешественник
современности может быть показан почти разрушенный курган, а рядом
он увидит фрагмент грубой надгробной плиты, на которой высечено
буквы P. L. Этот рудимент отмечает место, где покоятся останки Филиппа
Линдси были похоронены, пока восстановление мира не позволило им быть перевезенными
в Голубятню.

Там же, в более счастливые дни, поселились Артур Батлер и Милдред
; и, несмотря на роковое предчувствие относительно
судьбы его дома, которое бросило такой мрачный оттенок на жизнь
Филип Линдси прожил достаточно долго после революции, чтобы увидеть, как они выросли
вокруг них процветающая и уважаемая семья.

Мэри Мазгроув тоже посещала Милдред и достигла преклонного возраста, а я
надеюсь, что и счастливой старости, в "Голубиной коте".

Уот Адэр, как я слышал, говорят в Каролине, умер через год после
битвы при Кингз-маунтин от ужасной болезни, предположительно вызванной
был вызван укусом бешеного волка. Я бы охотно поверил, ради
поэтической справедливости, что это было правдой.

Еще один элемент интеллекта, можно найти в истории войны, может
есть некоторые ссылки, чтобы наша сказка. Я считаю, что, летом 1781,
Полковник Батлер занималась в погоне за Корнуоллис в своем отступлении
от Альбемарль к Williamsburghбыл: мои запросы не позволяют мне
сказать с точностью, было ли это нашего друга Артура дворецкого, который встретил
акции. Его страдания за дело, безусловно, заслуживает такого
награда.