Глава 38-50

ГЛАВА XXXVIII.ПРИБЫТИЕ В ГОЛУБЯТНЮ. МИЛДРЕД РЕШАЕТСЯ НА ОПАСНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ.


Пребывая в состоянии тягостного ожидания, описанного в предыдущей
главе, Милдред теперь ежедневно выезжала верхом на большие дороги в
слабой надежде услышать что-нибудь важное от случайных прохожих
которые в нынешнем возбужденном состоянии страны толпились в
дороги. В то утро, к которому относится наш рассказ, она отправилась в
Генри, чтобы обеспечить присутствие Стивена Фостера, которому, поскольку было
известно, что он собирался сопровождать свой отряд к месту
военных действий, она хотела доверить письмо для Батлера, а также
передать ему некоторые инструкции, касающиеся этого.

Соответственно, Стивен теперь присутствовал при этом. Холеный чистокровный чалый,
с активной фигурой, напоминающей оленью, и демонстрирующий своими отважными выходками
высокую подготовку избалованного любимца, находился на попечении жениха в
дверь захлопнулась, и Милдред с помощью брата вскочила в седло с
легкостью и уверенностью человека, привыкшего к подвигам. Когда
она села верхом, то выглядела весьма выигрышно. Она была опытной наездницей и
управляла своей лошадью с необычайной грацией. Само командирское положение
и авторитет, которые давало ей седло, казалось, подняли ее настроение
на более радостную высоту.

"Следуйте за мной, Мистер Стивен, - сказала она, - у меня есть обслуживание для вас. И это
не выйдет из моды того времени, что леди должна быть
'в квадрате к вооруженный солдат. Мы едем по дороге вниз по реке. Есть
заботься, брат, о том, как ты соскочил с места на старте - холм крутой, и
нога лошади не слишком уверенно ступает при слишком быстром нажатии на спуске ".

Кавалькада спустилась с холма, пересекла брод, а затем направилась
вниз по течению, по дороге, которая вела под башней Олененка
. Милдред вздохнула, как она смотрела вокруг нее, и увидел пятно ее
последняя встреча с дворецким. Маленькая лодка, на которой ее возлюбленный скользил по воде
, теперь лежала на сухом каменном ложе в том же положении,
возможно, там, где он оставил ее месяц назад. Летняя засуха привела к тому, что
уменьшил течение и лишил легкую лодку (снасти которой удерживали ее
в плену у корней платана) стихии, по которой она плыла
. Это зрелище навело Милдред на мысль о меланхолии
. "Вот так, - пробормотала она себе под нос, - он оставил меня.
Он ушел подчиняться призывам честь и долг, и я, сковывал мои
родной лесу, увидел поток счастья катятся по, а
опухшие на торрент, и вновь сушат на пылкий жар войны
пока, как это солнце-увядшей коры, я был оставлен на берегу,
без единой капли того чистого течения, на котором я надеялся жить.
Иди сюда, Стивен, - сказала она, отпуская поводья своей лошади.
и послушный слуга немедленно оказался рядом с ней.

- Вы отправляетесь на юг со своими товарищами по отряду через несколько
дней?

- Приказы могут поступить завтра, - ответил Фостер.

"Это не праздничная игра, в которую вы собираетесь играть", - продолжала дама.

"Когда Конгресс прекратил для нас эту войну, мисс Милдред", - ответил
хантер, "они не рассчитывали на то, что уладят ее, не нажив при этом больших денег".
ребята пониже ростом. И я считаю, что это дело совести.
Каждый мужчина должен отдаваться своей работе.

"Ты берешься за нее с добрым сердцем", - сказала Милдред. "Мы, женщины, можем только молиться
за вас, лейтенант".

"Я буду нажимать на курок более твердой рукой, мэм, когда буду думать, что
дочь вашего отца молится за меня".

- Стивен, - продолжала Милдред, - возможно, тебе удастся повидать кого-нибудь, чей долг
может завести его дальше на юг, чем, возможно, потребуется тебе:
Я дам вам письмо к моему другу, который, боюсь, находится в
бедствие. Если такой путешественник быть верным и готов оказать мне услугу, а
- может быть, он ради вашего же блага, я прошу вас положить письмо в его
бесплатно, и скажи ему, чтобы выискивать майор Батлер, и ухитриться, чтобы он
доставленный к ним".

- Если это касается вас, мисс Милдред, я возьму на себя охоту за майором
Батлером, или постараюсь сделать так, чтобы письмо дошло до него, насколько это возможно
.

- Большое спасибо, Стивен. Вот кошелек с несколькими золотыми монетами
для тебя. Не пожалей их, чтобы исполнить мое желание.

Стивен застенчиво посмотрел на леди, когда она держала предложенный кошелек в руке.
ее рука.

- Возьмите это, мистер Фостер. Это деньги, которые вы можете потратить на мою службу, и они
могут сослужить вам хорошую службу, когда лучших друзей не будет рядом.

Охотник неловко рассмеялся. "Если вы позволите мне взять
маленький кусок денег, он хотел больше, чем нанять мужчину экспресс".

"Забери все это, Стивен, это мелочь, но приятно. Они называют это сухожилием войны
- сказала Милдред, улыбаясь.

- Это совершенно морально и решительно невозможно, - ответил Фостер.
- Для меня взять все эти деньги. Благослови вашу душу, мисс Милдред, мой карман.
я не привык к такой компании.

"Тьфу, Стив, - воскликнул Генри, - ты самый неопытный солдат в этих горах.
раз разыгрываешь мальчишку из-за таких денег. Бери, парень, и никаких твоих глупостей.
Драгоценное золото, которое ты увидишь, прежде чем вернешься!

"Ну, я не буду бояться щекотки из-за этого", - сказал Фостер. "Вытряхни содержимое сумки, мисс
Милдред, в мою руку.

- Я имею в виду, что вместе с ним ты получишь кошелек, - добавила Милдред.

- Нет, нет, для меня это слишком ценный кусок тонкой шелковой сетки.

- Вот еще, лейтенант Фостер, - сказал Генри. - Если бы вы не были моим собственным начальником.
Я бы сказал, что вы дурак.

"Дай это мне", - ответил Стивен, смеясь. "Я слышал о мошенничестве.
деньги из кармана человека, но я никогда раньше не видел, как их обманом вкладывают в деньги".

"Вы должны иметь письмо-Морроу, Стивен, - сказала Милдред, - и как
вы цените свое бедный друг, работавший что кошелек своими руками, сделать
не преминули приложить усилия, чтобы научиться чему-то крупных дворецкого, и
мое письмо, доставленное ему. Его взяли в плен где-то по пути в Джорджию.
Я слышал, что он сбежал; но, возможно, это неправда.
Возможно, вы найдете кого-нибудь, кто сможет рассказать вам о нем больше. Расспрашивайте всех
вы встречаетесь, и, Стивен, от моего имени попроси своих товарищей помочь тебе.
Помни, - добавила Милдред с улыбкой, - это женский секрет. Я
уверены, что вы будете хранить его".

"Большинство кощунственно и со всеми возможными знаками препинания!", ответил
дровосек. "И ты будешь слышать из основных, Мисс Милдред, погибших или
жив".

- О небеса! - громко воскликнула Милдред, но затем, опомнившись, прошептала.
- в этом слове слышалась нотка страха. Твое рвение
заслужи мою самую горячую благодарность, Стивен.

К этому времени отряд достиг второго брода, где дорога пересекалась.
спасибо реки, в непосредственной близости от Миссис Димок, и через несколько
минут они были у входа в маленькую гостиницу.

Короткая остановка и несколько слов с доброй хозяйкой не доставили Милдред
ни письма, ни какой-либо важной информации из квартала
, где в это время были сосредоточены мысли почти всей семьи.
Американский народ был обращен.

- Печальные дни, мисс Милдред, - сказала хозяйка, качая головой, и лицо ее вытянулось.
- действительно, печальные! ничего, кроме
спешки, бахвальства и ругани. Что с беглецами Гейтса,
это - позор им! - спешно несется по дороге хлыстовая застава; и
посыльные, драгуны и сержанты-строевики, все запыхавшиеся, из
денег и всего остального, кроме аппетитов, которые, помилуй меня господи! никогда
не подведет в худшие времена: а что касается сборов добровольцев, и
барабанного боя, вверх по холму и вниз по долине, это все равно что один
что можно сделать, чтобы сохранить рассудок. Небо поможет нам, мой дорогой! Я не знаю, что мы
придет. Но бедный Артур", продолжила она, в скорби и ниже
ключ, "ни слова от него. Это выглядит ужасно: Я почти готова сесть и
плакать. Тем не менее, Мисс Милдред, сын мой, ободритесь, Бог
держать его ногой с пути, что приводит к козни; мы все должны доверять
в Его благости".

- Увы, увы! - выдохнула Милдред с горестью в голосе. - Брат, скачи!
вперед. Если до вас дойдет доброе слово, госпожа Даймок, пришлите его мне,
даже если это будет в полночь.

Милдред продолжила прогулку верхом, и Генри, видя, как она удручена,
приложил все усилия с величайшим усердием, чтобы вернуть ей спокойствие и
жизнерадостность. Он стремился позабавить ее такими фрагментами
деревенские сплетни, которые могли заинтересовать ее.
патриотизм; и он ухитрился припомнить ей отрывки из книги
"жизнь Батлера", которые касались опасностей, с которыми он сталкивался до сих пор
столкнулись, и из которых он выпутался благодаря своему обращению и
воинской повинности; и Генри рассказал об этом таким образом, чтобы сделать из них вывод
аргументы утешения, которые соответствовали нынешнему состоянию чувств его сестры
. Как обычно в большинстве выступлений молодого кадета, он
перешел на ту наполовину хвастливую, наполовину шутливую манеру, в которой он
рад упомянуть о своих собственных занятиях и стремлениях к военной славе
.

- Мужчине свойственно, сестра, - сказал он, приподнимаясь на стременах.
и принимая чопорную осанку самодовольного молодого адъютанта на параде.
- мужчине свойственно чувствовать гордость, сидя верхом. Это то, что я называю
прославление - иметь под собой благородного зверя, которого ты можешь поворачивать и
заводить, сдерживать и направлять вперед, как тебе заблагорассудится, как если бы его конечности были твоими
собственными. Ты чувствуешь себя сильнее; и я верю, что в этом мире сильный мужчина
всегда горд. Теперь, я думаю, что женщина чувствовала бы себя еще более гордой
чем мужчина; потому что, будучи слабой от природы, она, должно быть, становится счастливее, когда
думает, сколько мускулов она может привести в движение, всего лишь натянув поводья. "

"В этом есть какая-то философия, Генри", - ответила Милдред.

"Так и есть, сестра; и я скажу тебе больше, что когда у человека есть это
своего рода прославление, как они это называют, они всегда становятся более довольными собой.
самими собой. И это причина, насколько я могу судить, того, что вы
всегда чувствуете себя в лучшем расположении духа, когда вы верхом; и,
особенно, если это должно быть впереди отряда. Привет, Стивен!"
- воскликнул Генри, застигнутый врасплох посреди своей речи
видом стаи диких индеек, перебегавших дорогу примерно в
сотне шагов впереди. - Ты это видел? Стой, парень, вот и дичь для нас.
И в одно мгновение он спрыгнул со своей лошади, которую привязал к одному из
ближайших деревьев, и побежал с ружьем в руке, в
погоню за стадом.

Стивен, чье чутье было чутьем заядлого спортсмена, когда перед ним была дичь
, сделал то же самое; и через несколько мгновений Милдред обнаружила, что
осталась совершенно одна на дороге, почти готовая упрекнуть и
наполовину улыбнувшись нетерпеливому и невежливому бегству ее слуг,
которые теперь быстро, но осторожно преследовали выводок индеек.
Скорость, с которой эти птицы привыкли носиться по лесу,
заманила их преследователей на некоторое расстояние в глубь леса;
и Милдред терпеливо ждала возвращения своих товарищей на земле
там, где они ее оставили.

По прошествии пяти или десяти минут она с чувством некоторого
легкого беспокойства заметила на дороге незнакомца верхом на
верхом на лошади и быстрой рысью приближался к тому месту, где она остановилась.
Внешность человека соответствовала внешности одного из иррегулярных солдат
, сопровождавших отряд Гейтса; его одежда была деревенской, а
его оружие, в соответствии с почти всеобщей модой в армии страны
, - длинная винтовка. Состояние его крепкого скакуна свидетельствовало о долгой
и утомительной службе; в то время как смелая и мужественная личность наездника
оставляла мало места для предположения, что его можно отнести к числу многих
которые в панике бежали с поля боя. Как только незнакомец
заметил присутствие дамы, он замедлил шаг и
приблизился с почтительным приветствием.

"Если я позволю себе такую смелость, мэм, то как далеко отсюда до реки, которую они
называют Морской окунь?"

"Это всего в двух милях отсюда, сэр", - ответила Милдред.

"А там, если я ничего не упускаю из виду", - сказал путешественник, - " есть дом
который держит вдова Даймок; кажется, "Голубой шар"?

"Есть, сэр".

- И никаких развилок на дороге между этим домом и домом вдовы?

- Это обычная дорога, - ответила Милдред.

- А примерно в двух милях дальше находится "У сквайра Линдси", в месте, которое они называют
Голубиная койка?

- Вас туда приводит ваше дело? - с интересом спросила Милдред. -
вы из армии?-- откуда вы родом?

"Прошу прощения, мэм," - ответил незнакомец, улыбаясь, "но я уже старый
sodger, и вместо волнуйтесь об отвечая на вопросы, Что черт возьми сама.
Полагаю, вполне вероятно, что я увижу мистера Линдсея?

- Прошу вас, сэр, скажите мне, что привело вас сюда и кто вы такой? У меня есть
особые причины полагаться на вашу доброту. Я сам живу
в "Голубиной коте", и...--

"Тогда, может быть, вы слышали о некоем майоре Артуре Батлере?"

"О да, сэр, если у вас есть какие-нибудь новости о нем, сообщите их мне поскорее",
воскликнула Милдред с большим волнением.

"Это игристое ваших глаз, сударыня, он не дурак догадается, что вы
такие же дама, что я катался почти до пяти
сто миль, чтобы увидеть. Вы слышали, что Майор рассказал о Подкове
Робинзоне?

- И Артуре Батлере.

- С ним все в порядке, мадам, и у него доброе сердце, за исключением нескольких пустяковых недостатков.
они не имеют большого значения.

- Слава Богу, слава Богу, за эти новости!

"Я привез для вас два письма, мисс Линдси, от майора;
я полагаю, в них главным образом говорится, что майор находится в руках
Филистимляне, - сказал Подкова, роясь в косичках своих волос.
одевшись, он расстегнул пояс и кожаный мешочек, из которых с
помощью своего складного ножа достал послания: "но они оставляют эту
историю на мое усмотрение. Короче говоря,
майор находится в плену и нуждается в вашей помощи, но
нет никакой опасности, что ему причинят какой-либо вред.

Милдред нетерпеливо вскрыла письма и прочла их; затем тяжело вздохнула.
она сказала: "За ним пристально наблюдают, и он измучен несчастьем. Он
ссылается на вас, мистер Робинсон, и я должен просить вас рассказать мне все.

Лошадиная Подкова в веселой, а иногда даже смеющейся манере
пересказал все, чтобы успокоить леди и развеять ее страхи,
такие подробности приключений Батлера, которые были необходимы, чтобы она могла
чтобы понять природу своей нынешней миссии на Голубиной Коте.

Прежде чем это повествование подошло к концу, Генри и Фостер
вернулись, принеся с собой большую индейку, которую Генри подстрелил и
которую молодой спортсмен демонстрировал с показным триумфом.

"Ура, вот и новый поворот удачи! Робинзон Подковы, отважный
сержант," - крикнул Генри, как только он заметил, грузная фигура в нашей
старый друг. "Здесь майор Батлер тоже?" - потребовал он, пожимая руку
сержанту: "Или ты пришла одна? Теперь, сестра, ты должна быть
счастливой женщиной. Вы принесли нам хорошие новости, мистер Лошадиная Подкова, я знаю, что это так ".

"Новости лучше, чем могли бы быть, если бы тори добились своего
", - ответил Лошадиная Подкова. - Но в жизни бездельника есть и тень, и солнце.
и майор сейчас немного в тени.

- Брат, быстро садись в седло, - сказала Милдред, - у нас есть дело. Мистер
Робинсон, поезжай рядом со мной; мне нужно многое тебе сказать.

Стивен Фостер, поприветствовав сержанта, и напоминая Милдред из
его участие для удовлетворения его отряд, ушел из партии.

В остальном ремонт, с такой же экспедиции, как они смогли использовать,
на голубя кот, подковы подробно, чтобы брат и сестра, как
они пошли вместе, есть очень много особенностей конце истории дворецкого.

Когда они добрались до дома, были отданы распоряжения о размещении
сержанта; и всему было проявлено самое пристальное внимание
это считалось его утешением. Между
Милдред, Генри и верным эмиссаром проводились частые совещания. Письма были использованы повторно,
и с тревогой обсуждались все обстоятельства, которые имели отношение к способам освобождения Батлера
.

"Как не повезло ему, - сказала Милдред, - что мой отец должен отсутствовать в
такого момента, как этот! Обращение Артура к нему бы убедить его, как
злой был заряд Тирелл против его честь. И еще, в моего отца
поздно настроение, апелляции были безрезультатны: он мог
отказался. Сержант, мы с большими трудностями, и я не знаю, что
делать. Вы говорите, лорду Корнуоллису было написано письмо?

- Да, мэм, и человеком, который оттачивал перо своим мечом.

- Вы ничего не слышали об ответе его светлости?

- Не было времени слушать.

"Корнуоллис будут ущемлены тех, кто вокруг него, и он откажется,"
сказала Милдред, с глубоким беспокойством.

"Нет, если он такой человек, я беру его, юная леди", - ответил конь
Обуви. "Мир говорит, что он выше трусости; и это неестественно.
для одного храброго человека желать зла другому, за исключением открытой войны.
"

- Вы слышали о некоем Тирреле в британском лагере? Но как вы могли?
Это было вымышленное имя.

- Вы имеете в виду джентльмена, который был здесь, когда майор остановился у миссис
"У Даймока"? сказал Робинсон: "Это было название, о котором говорила домовладелица
, если я себя помню. Я не слышал о нем, мэм, во время своих
путешествий; но его слугу, Джеймса Карри, я встречал чаще, берусь
утверждать, чем тот желал. Он участвовал в нападении на майора Батлера из засады
и на меня у Гриндалл-Форда. По нашему мнению, его наняли.

- Вот! - воскликнула Милдред. - Это подтверждает то, что я догадалась о Тирреле.
виллань. Я пойду к Корнуоллис себе: я разоблачу весь вопрос
с его сиятельством. Генри, мой дорогой брат, это опрометчиво, но я
будет это эссе. Ты должна сопровождать и защищать меня".

"Это внезапная мысль, сестра, и ты можешь рассчитывать на мое искреннее расположение.
Я помогу тебе в этом. Кроме того, это смелая мысль с твоей стороны", - сказал
Генри, размышляя над этим: "и все будут хвалить вас за это".

Робинсон недоверчиво выслушал это решение.

"Вы бы не рискнули, юная мадам, довериться таким грубым людям".
и нехристиане, среди которых вам придется побывать, прежде чем вы сможете
увидеть Корнуоллиса? в опасности быть схваченным заставами и пикетами, или
арестованным патрулями, или таскаться по округе драгунами и молодцами, в которых
больше дикости, чем в волках. О нет, мэм, вы не представляете, с чем вам придется столкнуться
это возможно. Мистер Генри, здесь, и я,
можете взять письмо.

"Я не могу доверять письмам, я должен пойти сам. Вы защитите меня, мистер
Робинсон? мы с братом придумаем какой-нибудь хороший предлог, который поможет нам
пройти безопасно".

"Безусловно, мэм, я буду поддерживать вас при любых обстоятельствах, если вы уйдете",
ответил сержант. "Но есть не так много женщин, с открытыми глазами,
установил бы на такой марш".

"Это будет легко достигнуто", - сказала Милдред. "Это честное и
добродетельное дело, которое увлекает меня, и я попытаюсь сделать это с отвагой
. Это не может не привести к добру. Имя моего отца даст мне бесплатно
проход через линию фронта. И вы должны передать в качестве моего помощника".

"Если у вас есть сердце, крепкий достаточно, мэм, такой жесткий тариф, я считаю
Я мог бы позаботиться о вашем безопасном прохождении, - ответил Подкова, - и это
несомненно, майору было бы очень полезно услышать, что вы вмешиваетесь в
это дело.

- Сержант, набирайтесь сил столько, сколько сочтете нужным, - сказала
Милдред. - но если вы можете быть готовы отправиться завтра, я бы хотела
отправиться тогда и пораньше.

"Не ссылайтесь на мою усталость, юная леди: я никогда не видел такого времени, когда я
не был бы готов выступить при малейшем предупреждении. С вашего позволения, я пойду.
присмотрите за моей лошадью, капитан Питер, я называю его, мэм. Небольшой шанс
рулона, и честь хорошее зеленое пастбище, только ставит его в
маршируют отделкой".

Сержант теперь вышел из комнаты.

"Сестра, - сказал Генри, - вы никогда не думали лучше, думал, и ты никогда не
надуманный лучше действовать, чем просто беру это дело в свои руки себя,
в шахте и защита верховая обуви. Ведь подкова-это, как дивный
человек, как ты упал, и что касается меня, то я вернулся сержант. Мы
сможем закончить это дело за две-три недели, а потом, когда я увижу тебя
в безопасности дома, я пойду и присоединюсь к рейнджерам ".

- Это опасное и неопределенное путешествие, брат, но это мой долг. Я
скорее попадают под "бедствия войны", чем терпеть больше не моя
нынешние чувства. Запасись, брат, всем необходимым
для нашего путешествия и предупреди старого Исаака, садовника, что он должен
отправиться с нами. Мы отправляемся завтра. Я напишу письмо моему отцу
сегодня вечером, объяснив свою цель. И еще одно, Генри: ты будешь
осторожен и никому не скажешь о маршруте, которым мы поедем.

"Я возьму карабин, сестра, - сказал Генри, - я могу бросить его с
ремень. И я подумала, что лучше бы палаш".

"Оставь это позади", - ответила Милдред, и на ее лице появилась улыбка.

"Стеклярус я, конечно, не занимать", - добавил Генри; "потому что это может быть
полезно в случае, если мы расстались; и я научу вас, чтобы понять мою
сигналы. Айзек будет носить на седле охотничьи пистолеты, а у
сержанта будет большой мешок с провизией. Видишь, я понимаю, что такое
кампания, Милдред. И сейчас", - добавил энергичного молодого солдата, как он
вышел из квартиры, "ура волонтеры голубятня!"




ГЛАВА ХХХІХ.

МИЛДРЕД НАЧИНАЕТ СВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ.


Мужчина, который напишет историю женской любви, найдет себя
занятый тем, что распутывает запутанный клубок. Это тайная история.
эмоции и яркие контрасты, которые вполне могут поставить его в тупик.
проницательность и озадачить его философию. В этом есть поверхность
робкой и нежной застенчивости, скрывающей под собой поток сильной и пьянящей
страсти: кажущийся каприз, который может поколебать дыхание или встревожить слово; и все же,
все это время искренняя преданность души, которая в своем возбужденном действии
не обращает внимания на любые опасности, которые встречаются на пути ее карьеры.
Спортивная, изменчивая и трусливая натура, которая развлекается с привязанностью в качестве
шутку, и завоевывает восхищение его застенчивость, со страхом; что летает и
последуют; что бунты и будет успокаивала, уговаривала, и на
коленях умолял, прежде чем он выиграл; что же природа будет проходить
испытание горящей лемех, принять все крайности несчастья
и горе, храбрый ярость стихий и гнев человека, и
в каждой опасности быть одеяло больного, когда причина, которая перемещает ее
подтверждением ее любви. Привязанность для нее - то же, что слава для мужчины,
импульс, который вдохновляет на самый смелый героизм.

Уже несколько дней Милдред терзало тревожное предчувствие
несчастья, постигшего Батлера, которое было плохо скрыто за спокойным и
сдержанным поведением. Аргумент о его безопасности, казалось, мало на что опирался
, и она могла видеть, что в него не верили те, кто
его произносил. Там поднимался над ее мыслей, мечтаний и предчувствий о
плохо, что она не хотела жить, но которого она не могла
изгнать. И теперь, когда подковы рассказал свою сказку, инцидентов не
кажется, гарантирует легкомыслия, с которым он проходил мимо. Она боялась
чтобы выразить свои сомнения: и они роились в ее голове, порождая боль и
тайное горе. Поэтому ею руководил почти инстинкт
решимость, когда она объявила о своем намерении лично отправиться на поиски
Корнуоллиса и лично отстаивать интересы Батлера перед британским генералом
. Ее душа восстала на большую ложь, которая была выдумана
чтобы обрушить возмездие на голову Артура, и она думала о
срывание злобы клеветник, но обращение к высшим
мощность для возмещения ущерба, которое с честью, по ее мнению, может
не откажет даже врагу. Что касается личного риска, неудобств,
или сложности ее предполагаемого предприятия, ни о том, ни о другом она не думала ни на мгновение
ее это не занимало. Она видела, но ее цель до нее, и не
пауза рассчитывать на средства, с помощью которых она должна была поощрять его. Она
отражена ни на порицание света; ни на насмешки, ни на
его хотят сочувствия к ее чувства: она отражается только на ее мощность
для того, чтобы служить ей милее, чем друг, на нее обязанности, и на
агония ее сомнения. Если бы ее отец был рядом, она могла бы
обратилась к нему и, возможно, послушалась его совета; но его не было
она не знала, где, и была убеждена, что нельзя терять времени
. "Даже сейчас, пока мы спорим, - сказала она, - его жизнь может быть потеряна"
из-за злобы нечестивых людей, которые заманили его в ловушку".

Ее поведение в этот кризис не будет взвешена на масштаб котором
прилично и чинно обряды женского приличия обычно
сбалансированный. Время, случай и особое положение Милдред,
выводят ее случай за рамки обычных событий и имеют право
другой стандарт. Она будет судить о чистоте ее сердца,
пыл ее привязанность, и ее чувство важности сервиса
она собиралась переговорить. И знаниями этими, я должен уйти
ее доказательство щедрости мой читатель.

Когда наступило утро, и завтрак был окончен, кони были доведены до
дверь. Генри принимал активное участие во всех предварительных приготовлениях к путешествию
и теперь напускал на себя повышенный вид личной
важности. Исаак, седовласый негр степенного вида, и, как все его
трайб, с чрезвычайно задумчивым удлиненным лицом, появился в костюме
из ливреи, готовый к путешествию в сапогах и со шпорами. Большой
Чемодан, содержащий багаж для его любовницы, был должным образом приторочен
за его седлом, в то время как пара пистолетов была пристегнута к
рукоятке. Лошадь Генри также была снабжена всем необходимым для похода
, а сам молодой воин, несмотря на неодобрение своей сестры
, был украшен перевязью для меча, к которой прикреплялся легкий
сабля, с которой он имел обыкновение выставлять себя напоказ в корпусе
из рейнджеров. Его горн изящно висел на боку, а карабин
уже был снабжен ремнем, чтобы перекинуть его через спину. Стивен
Фостер был поражен этими внезапными приготовлениями, о значении
которых он не смог получить от Генри никаких сведений, кроме того, что намечалось движение
в сторону армии, носившее зловещий характер.

Подкова тихо сидел на крыльце, наблюдая за происходящим с профессиональным
безразличием, в то время как его верный капитан Питер, неся пару
седельных сумок, теперь набитых множеством провизии, ссутулил свои
голова в терпеливой неподвижности, ожидающая приказа двигаться. Стайка
слуг слонялась вокруг места подготовки, теряясь в догадках относительно
значения этого странного набора и проводя расследование, чтобы
удовлетворить себя, с бесплодной настойчивостью.

Когда Милдред появилась в дверях, она была одета для путешествия.
Экономка, пожилая дама, стояла рядом с ней.

"Мое путешествие, госпожа Моррисон", - сказала она, обращаясь к Матроне, и в
в то же самое время положить письмо в ее руке: "я надеюсь, ты не держи меня
давно из дома. Если мой отец вернется раньше меня, будь осторожен, чтобы
дай ему это. Мистер Фостер, вы не забудете о своем обещании, - добавила она,
вручая второе письмо, которое, несмотря на ее собственную
настойчивость, она подготовила для Батлера в надежде, что случай
может благоприятствовать его передаче Стивеном.

- Золото, - сказал Стивен, засовывая руку в карман, - вам понадобится.
оно вам самим понадобится, мисс Милдред, а я могу обойтись без него.

- Не обращайте на это внимания, - перебила Милдред. - Сдержите свое обещание, и я надеюсь,
я смогу вознаградить вас больше по заслугам.

- Да хранят вас Небеса и святые, мисс Милдред! - сказала экономка.,
когда леди прощалась с ней. "Ты покидаешь нас по какому-то важному делу. Боже,
дай тебе вернуться с более веселым лицом, чем ты забираешь с собой!" Затем
подняв глаза и воздев руки, она воскликнула: "Это
ужасная вещь, выходящая за рамки моего понимания!"

Милдред простился с остальной группой у двери, и был
вскоре в ее седло. Это был сигнал для остальных в горы, и как
Стивен Фостер передал Генри свое ружье, и тот воспользовался случаем, чтобы
прошептать охотнику на ухо--

"Не исключено, Стив, что мы можем снова встретиться здесь
в Каролине; так что не забудь навести справки о нас по пути, и
скажи людям, что я надеюсь присоединиться к ним, прежде чем они сделают хоть один выстрел назло. Но
мам, Стив, ни слова о нашем маршруте.

Стивен пожал руку своему молодому товарищу, а Генри, видя, что
остальные члены компании уже вышли из дверей и спустились на некоторое расстояние
с холма, крикнул радостным тоном: "Прощайте, миссис
Моррисон и все остальные!" - и пришпорил коня.
галопом помчался к своей сестре.

Маршрут, по которому двигались путешественники, лежал прямо на юг, и в течение первого
три или четыре дня своего путешествия они были еще в пределах
Вирджиния. Путешествовать верхом было обычным подвигом даже для женщин.
в те дни неровных дорог и ограниченных средств передвижения: и
такая кавалькада, как мы описали, была рассчитана на то, чтобы никого не взволновать.
особый запрос от прохожего, помимо того, который был бы задан сейчас
при появлении какой-либо увеселительной компании на больших дорогах, во время
летней экскурсии. Милдред испытывала сильную усталость на
первых этапах своего путешествия; но постепенно это прошло, и она
вскоре она смогла выдержать долгий день езды с едва ли меньшими
неудобствами, чем ее попутчики.

В то время в этих малонаселенных
районах было всего несколько постоялых дворов, а те, что уже были открыты, были небольшими и, однако,
скудно снабжались. Этот недостаток был в некоторой степени компенсирован
доброй волей, с которой владельцы частных заведений в стране
принимали путешественников высшего класса, и готовностью
гостеприимством, с которым они их принимали. Генри взял на себя смелость
получить информацию о местах для джентльменов, которые находились недалеко от маршрута
его путешествие и возможность проводить к ним гостей всякий раз, когда его сестра приезжала к ним.
для комфорта требовалось жилье получше, чем предлагали обычные гостиницы.

Поскольку наши путешественники до сих пор держались той части местности, которая
лежала непосредственно под горами, их не беспокоила
сильная жара, которая в это время года царила в низинах. В
погода, после их ухода, было необыкновенно хорошо, и как
обычно в этом районе, в сентябре месяце принесли холодный,
росистые ночи, а рано утром были даже отмечены
небольшая острота, почти близкая к морозной. Эффект этого на
Милдред было набрать усталость от путешествия, и лучше дать ей возможность
встреча в полдень-тые fervors солнца; и она до сих пор терпела
труды ее путешествия с замечательным духом. Фактическое испытание
обычно приводит к демонстрации того, насколько мы склонны преувеличивать
заранее описывать трудности любого начинания. Соответственно,
нынешний опыт Милдред укрепил ее решимость продолжать и даже
сообщил неожиданный рост удовлетворенности ее чувствам.

На пятый день отряд пересек реку Дан и вступил в
провинцию Северная Каролина. Небольшой остаток разбитой армии Гейтса
находился в Хиллсборо, недалеко от границы; и поскольку
Милдред стремилась избежать ожидаемых расспросов или приставаний
проезжая через военный пост, она решила ехать более низким путем
поэтому Подковообразный, по ее предложению, направил свой путь
в сторону маленькой деревушки Тарборо.

Было понятно, что Корнуоллис после битвы при Камдене устранил
его штаб-квартире в микрорайоне Waxhaws, какое расстояние до
в Катоба, где он должен быть неподвижен. Вся
страна по соседству с обеими армиями находилась в состоянии серьезной подготовки
британский командующий набирал свои силы для дальнейших и
немедленных операций - американец пытался собрать свои слабые силы
и разбросанные вспомогательные силы для обороны. В настоящий момент фактические
военные действия между этими двумя сторонами были полностью приостановлены в
тревожном ожидании быстро приближающегося возобновления борьбы.
Это было время передышки, когда запыхавшиеся бойцы, измотанные
битвой, стояли, угрюмо глядя друг на друга и готовясь - один нанести
удар, другой отразить еще один сокрушительный удар.

Страна, над которой теперь Милдред была поездка была рассчитана в налоговой
ее выносливость до предела. Это была унылая бесплодная пустошь
дикая местность, покрытая бесконечным лесом из мрачных сосен, через который
тяжелая песчаная дорога вилась в мрачной и меланхоличной тени. Тут и там
попадались на глаза жалкие хижины с несколькими оборванными обитателями, окруженными
по всем признакам вопиющей бедности. Основное население было только
видно по берегам рек, которые протекали в этом районе
, примерно в двадцати или тридцати милях друг от друга.
Аллювиальные низменности, по которым эти ручьи находили русло к
океану, были единственными участками земли с достаточным плодородием, чтобы обеспечить
пропитание человеку - все между ними было бесплодным и мрачным лесом.

Тем не менее, эти регионы не были пустынными. Отряды иррегулярных войск, плохо
одетые и еще хуже вооруженные, и в целом имеющие изможденные черты
болезни, подобные тем, что характерны для населения с болезненным климатом, часто встречались
по дороге, направлявшей их утомительный марш к
штаб-квартире республиканской армии. Суровость южного лета
еще не утихла, и она с болезненным толчком в глубоком песке, фоне
облака удушающей пыли, что эти небольшие отряды возбуждено уголовное дело
их путешествие.

Милдред, столь далекая от того, чтобы поддаться усталости и увеличить
тяготы своих нынешних трудов, казалось, была наделена способностью к
выдерживанию их гораздо большей, чем можно было предположить
ее пол. Ее мужество росло вместе с трудностями, которые ее окружали. Она
спокойно смотрела на стоявшие перед ней препятствия и встречала их лицом к лицу
не только безропотно, но даже с веселостью, которой она до сих пор не знала
. Постоянство ее продвижения вперед, ее
безграничное терпение и нежная заботливость, с которой она отвлекала
мысли своих спутников от себя и запрещала предположения
то, что ее силы были чрезмерно перегружены, показывало, насколько глубоко были ее чувства
вовлечены в ее предприятие, и насколько зрелым был ее разум, принявший свое решение.
решение.

"Никогда бы не подумал, - сказал Лошадиная Подкова ближе к концу"
на второй день после того, как они въехали в Северную Каролину, - "что леди настолько
за вами так хорошо ухаживали дома, миссис Милдред, что вы никогда бы не смогли
перенести эту суровую дорогу через эти сосновые заросли. Но у меня есть
сделала одно замечание, Мисс Линдсей, что никто не может сказать, что они
пригодный для жизни, пока они не пробовали, а на спине, что у меня другой,
что когда есть большой резонанс, что вызывает целую страну, это не
много означают ли они мужчины или женщины, все они получают встрепенулась похожи.
- Поверьте моему слову, мэм, я видел людей, которые тоже считают себя бездельниками
, которые были бы не прочь доверять самим себе в это время года
через такой высохший кусок сосновой пустоши, по которому мы путешествовали
вот уже два дня."

- Вы помните басню об иве и дубе, мистер Робинсон, - улыбаясь, ответила Милдред.
- Буря может повалить крепкое дерево, но
гибкий кустарник согнется перед ней, не сломавшись.

"Я не очень склонен к религиозным увлечениям, - сказал сержант, - но
иногда мне в голову приходит идея, которая выглядит примерно так, и
то есть, когда Бог назначает что-то сделать, он дает им это для того, чтобы
сделать это всеми необходимыми средствами. Теперь, поскольку майор Батлер хороший человек и
храбрый парень - да благословит его Господь! - мне кажется правильным, что вы, госпожа
Линдси, - который, я полагаю, достаточно хорошо понимает ваши советы и
его, без обид скажу, склоняется к майору, - я говорю
это действительно кажется правильным и естественным, что вы должны протянуть ему руку помощи
в беде; и поэтому вы видите, что причина этого благая,
Господь дал тебе и мудрость, и силу поступать правильно".

- Сержант, у нас есть долг перед нашей страной; и мы служим Богу и нашей стране одновременно.
когда мы укрепляем руки ее защитников.

"Это доблестная речь, юная леди, и это благородная речь", - сказал
Подкова с серьезным акцентом. "Я часто говорил, что майор, который
женщины этой страны были, как честные мысли про эту войну,
и было тепло, для нашего дела, как и мужчины; и некоторые из них, возможно,
чуть теплее. Их можно противопоставить женщинам любой четверти
водного мира в том, что касается вынашивания и воздержания, когда это делается для
блага страны ".

- Генри спит на лошади, - сказала Милдред, глядя на брата,
который теперь, измученный долгим путешествием, кивал и
уронив голову вперед, чуть не свалился с седла. - Что, Генри,
брат! - добавила она достаточно громко, чтобы разбудить молодого всадника. - Мой
верный кавалер, ты собираешься упасть с лошади? Где все это?
то хваленое прославление, на которое ты был расположен быть таким
красноречивым всего неделю назад? Я думал, что мужчина верхом на лошади от природы горд.
Боюсь, ты имел в виду только праздники, Генри. Разве
у тебя есть слово, обозначающее солнечный день и сухое путешествие? Ты больше похож на
мальчика-мельника с мешком муки, чем на молодого солдата, отправляющегося навстречу
своим приключениям ".

"Ах, сестренка, - сказал Генри, просыпаясь, - здесь нет ничего, кроме
сосны... сосны... и бесконечного песка. Нет игры в лесу, чтобы держать
мужчина в поиске, за исключением тут и там стадо диких свиней, что
нюхать и бегать от нас, как эскадрон кавалерии, с их щетинки
на их спинах, как свирепый, как сзади плавник окуня. Есть
даже трава посмотреть: можно увидеть черную змею выполняющимся пол
миля среди деревьев. А еще там такие огромные участки сгоревшего леса.
каждый ствол смотрит прямо на тебя, черный, как гром. Я устал
от всего этого - я хочу снова увидеть зеленые поля ".

"И, по правде говоря, брат, я тоже хочу этого: но не раньше, чем мы сможем заставить веселые лица
смотреть на них. Как далеко мы находимся от Тарборо?

- Мы, должно быть, приближаемся к городу, - ответил Подкова, - потому что ты
можешь видеть, что мы скоро выйдем из этих лесов, судя по признакам открытой местности впереди.
местность. Последний отряд содгеров, который проходил мимо нас, сказал, что когда
мы приехали на фермы, мы должны быть не более чем в пяти милях от города.
а солнце не поднимается выше часа.

"В надежде быть только жилье, тогда, мистер Робинсон, я могу признаться
тебя я немного устала, но хороший ночной отдых будет поставить меня в ярмарке
условия для того, чтобы завтра снова поездка."

По прошествии часа компания была надежно укрыта в
довольно комфортабельной гостинице в виллидж: и Милдред, благодаря
неустанному уходу Генри, оказалась в лучшей комнате
из дома.




ГЛАВА XL.


Из Тарборо наши путешественники продолжили свой путь в сторону Педи.
по главной дороге, которая вела через Кросс-Крик, небольшую деревушку на мысе Кейп.
Река Фир, недалеко от нынешнего города Фейетвилл.
Общие черты местности были еще более отталкивающими, чем те, которые я
уже описал как характерные для этой части Северной Каролины.
Каролина. Даже по сей день земледелие мало что сделало для того, чтобы
оживить естественное запустение тех участков дикой природы, которые лежат
между реками. Но в ранний период, к которому относятся события, описанные мной.
были подробно есть ссылка, поездки, предпринятой наш маленький
караван может сравниться с той, которую сейчас наиболее часто производится через
в более южной оконечности Союза, от Атлантики до Персидского залива
Мехико, попытка редко принялась женщина, и достаточно
пытаясь смеют из самых крепких путешественников. Предусмотрительность и
внимание Horse Shoe Robinson, однако, способствовали облегчению
трудностей предприятия и позволили Милдред преодолеть его
трудности.

В нынешнем встревоженном и возбужденном состоянии этой провинции партия
были менее подвержены перерыва в этом уединенном и обездоленных разделе
страны, чем они могли бы быть, если бы они выбрали более низкий и
более густонаселенный район; и сознание, что каждый день
упорство привели их ближе к предельному сроку их путешествии
дал новой силой, по крайней мере, Милдред способность терпеть лишения
к которому она подвергается. Но мало что из пережитков войны все же попалось им на глаза
. Великая пустыня, как и великий океан, не сохраняет никаких
следов прохождения враждебных тел. Иногда, действительно, признаки
лесной лагерь были видимы посреди леса, на
маржа какая-то вялая ручей или вокруг Сильван фонтан, где
впечатление от последних копыта-отпечатки, разбросанные фрагменты хворост
отрезать для временного укрытия, а еще тлеющий пепел лагерь
пожаров, показали, что массы людей были в движении. Олени тоже убежали,
еще более испуганными прыжками к своим укрытиям, как будто недавно
встревоженные преследованием охотника; но образы опустошения,
которые ассоциируются в сознании всех с ужасным фронтом войны
знакомые с его разрушительностью, отсутствовали. Вечный, зеленые тени высокого
выгибая над головами путников, обстановка не объект для человека
месть; и он еще вздохнул в раздувает ветерок, как встарь
он вздохнул, прежде чем человек утверждал господство в земле ее приютила. Совсем
Другим зрелищам вскоре предстояло предстать перед нашими отважными
друзьями.

Снова прошло несколько дней, так как путешествие по дикой местности
медленно продвигалось вперед, когда Робинсон, ближе к вечеру
, объявил Милдред о своем предположении, что они недалеко ушли
Педи. Берега этой реки часто становились ареной
военных действий, и война, которая велась здесь, была самой
безжалостной. Река характеризуется широким, глубоким и тихим течением.
ручей, окруженный чрезвычайно пышной растительностью. Его периодический разлив
кажется, что на его окраине образовалась почва
неисчерпаемого богатства, которая на милю или две по обе стороны образует
разительный контраст с низкими, бесплодными песчаными холмами, окаймляющими реку
Однотонные. Вдоль этого участка ровной границы, вплоть до Атлантики,
встречаются, как это обычно бывает на Каролинских островах, ларговыеe
плантации богатых джентльменов, которые, выращивая рис и
хлопок, наилучшим образом используют плодородие почвы. Эти
владений, представляя наиболее ассимилируемой указывает на врага, и,
действительно, чуть ли не единственные, в которых великий интересы
провинции могут быть раненые, были во всей этой кровавой
борьба, которая отличала времена "господства Тори," в
постоянные объекты нападения; и вот война велась с мстительной
злобе, со стороны англичан и Тори партизан, то есть
едва ли превзойденные в истории междоусобицы. Лучшие поместья
были разграблены, жилища сожжены, а имущество уничтожено с
беспощадной яростью. Мужчин выволокли из их домов и повесили,
женщин и детей отправили без еды и одежды в пустыню,
а политическая месть, казалось, переросла в обжорство за счет собственного грабежа.
грабеж.

Мысли Робинсона в течение нескольких прошедших дней были заняты мыслями о
вероятных трудностях, которые могли сопутствовать облику, в котором он сейчас находился
собирался вернуться в свою родную провинцию. Это было предметом некоторых размышлений.
беспокойство, поскольку он подвергался риску быть вынужденным либо покинуть свою миссию
или подвергнуть опасности своих товарищей среди множества
лиц обеих армий, которые были, по крайней мере, по сообщениям, знакомы с его
имя и его военные связи. Он объяснил Милдред, что
необходимо, чтобы он предстал в каком-то определенном образе, связанном с
целью ее путешествия, на которую он мог бы претендовать в случае крайней необходимости
преимущество сохранения своего поста рядом с ней. Этот вопрос был в порядке упрощенного производства
поселился Генри.

"В целом, г-н подкова, вы можете назвать себя Стивен Фостер: вы
знайте Стива, и вы можете сказать, что вы садовник мистера Филипа Линдси.
Исаак, здесь, может позволить вам достаточно в корабль, чтобы пройти проверку, если любой из
они должны взять его в свои головы, чтобы осмотреть вас. Виду, что, Исаак:
и помни, старина, ты всего лишь слуга сестры Милдред.

- Конечно, хозяин, - ответил Айзек.

"И сержант, я расскажу вам все о Стиве, так что вы можете получить ваш
урок наизусть. У тебя есть жена и пять детей, и помню, что. Я
дать вам все их имена-и-к".

"Благодаря marcies Бога, что ар-н-не моя беда", - сказал
Подкова, смеясь: "Но, мистер Генри, у меня теперь достаточно совести
для любой лжи, которую только можно придумать. Мы с майором обсудили это
и он придерживается мнения, что ложь во вражеской стране не является
запрещенной в Священных Писаниях. И я слышал, как проповедник сказал, что
Раав, которая ни как не была женщиной с хорошей репутацией, все же была прощена
Господь за то, что сказала царю Иерихона самую возмутительную ложь, предупредив
она не знала, что стало с двумя мужчинами, которых Иисус Навин, судья Израиля
, который к тому же был генералом, послал в город, чтобы
разведайте обстановку; что было веским аргументом, мистер Генри, учитывая, что Раав,
блудница, встала на сторону своего собственного народа. Итак, мне нравится
твой план, и я буду его придерживаться ".

Когда это было согласовано, это стало одним из развлечений на обочине дороги
знакомить сержанта с его катехизисом, который был разработан для того, чтобы познакомить
его с чертами частной истории, связанными с Голубем
Кот и его принадлежности, чтобы он мог таким образом сохранить свою личность
в случае тщательного расследования. Подкова был всего лишь
неуклюжим учеником в этой школе маскировки и дал Генри достаточно
работа удерживала его на пути вероятности; и, действительно,
самому молодому учителю было трудно поддерживать точное
правдоподобие в той роли, которую он сам должен был сыграть в этом
обмане.

На вечере, на который мы ссылались, сержант, не найдя себе
в нескольких минутах ходьбы от района страны, в которой он был
почти наверняка столкнетесь с стороны как друзей, так и врагов, принял
большей степенью осмотрительности, чем он доселе считал
необходимо соблюдать. Его целью было остановиться на границах
лес и усилий получить достоверную информацию о состоянии
дел по реке, прежде чем он вступил на эту опасную Землю.
Подобно солдату, которому нужно охранять богатое сокровище, он был полон решимости
не подвергаться никакому риску, которого можно было бы избежать, ради безопасности леди,
на службу к которой он был зачислен. В соответствии с этим предостережением, он
приказал кавалькаде двигаться вперед умеренным шагом, чтобы
они не могли достичь границы леса до наступления сумерек.
вечером; а также в надежде найти там какое-нибудь жилье, где
они могли бы провести здесь ночь. Таким образом, они продвинулись недалеко.
прежде чем сержант заметил на некотором расстоянии впереди небольшую бревенчатую хижину,
стоявшую на обочине дороги, которая, по дыму, выходившему из
трубы, показалась ему обитаемой. После этого открытия он приказал
отряду остановиться и ждать его возвращения. Затем, пришпорив своего коня,
он поскакал вперед и после короткого промежутка времени отсутствия вернулся,
сообщил о своей разведке благоприятно и повел своих
спутников к дому.

Маленькая хижина , в которую Милдред таким образом ввели , была усадьбой
о честном солдате-виге по фамилии Уингейт, который сейчас находился на службе
под командованием одного из самых доблестных сторонников, которых когда-либо
продюсер "Кантри эвер", Фрэнсис Мэрион, недавно повышенный в звании до
бригадира. Заключенными была семья солдата, состоящая
из молодой женщины и нескольких маленьких детей, все они демонстрировали по
своему внешнему виду состояние крайне ограниченного комфорта. В хижине
было не более двух комнат, в которых имелся лишь скудный запас
самой убогой мебели. Лес был расчищен на расстояние
несколько акров вокруг жилища, и они были заняты небольшим
садом или огородом, скудно заполненным разбросанными и наполовину
засохшими растениями; и кукурузным полем, по краям которого некоторые склонились
были замечены свиньи, которые ощупывали землю с преступной кражей. Сарай, расположенный на
том же участке, служил местом встречи для нескольких полуголодных коров, которые
вероятно, получали основную, но слабую поддержку из
соседнего леса. Добавьте к этому стаю птиц, которые сейчас устраивались на ночлег.
на одном из ближайших деревьев, и мы получим, вероятно, довольно
правильная инвентаризация мирских благ этой маленькой семьи.

Хозяйка дома был добрый и гостеприимный, и ее внимания
в немалой степени оживлены путем применения несколько штук денег
что Милдред настаивает на ее получение--к большому неудовольствию
дама по самообладание--благом, состоящим из звонкую монету, в
сумма которых, возможно, она никогда раньше не было любовницы.

Милдред была чрезвычайно утомлена, и на раннем этапе было решено
позаботиться о том, чтобы предоставить ей возможность отдохнуть. Нашей хозяйке помогли
старый Исаак под услужливым, но неуклюжим надзором Подковы
начала приготовления к ужину, к изобилию которого
предусмотрительный сержант смог добавить кое-что полезное из
своего кошелька. В одной из комнат хижины была расстелена раскладушка
для леди, и с помощью ее плаща и некоторых других
вещей, которые были предоставлены как часть ее дорожного снаряжения, она
была снабжена кушеткой, которая вполне заменяла усталость
от ее долгого пребывания в седле. Польза и необходимость - это добрые кормящие матери
в нашей природы, и не часто не в состоянии наделить нас качествами
надлежащего состояния они формируют для нас. Это не Милдред
первый опыт домашнего комфорта, поскольку она оставила голубятня; и,
сколько лишений и тяжелого труда есть факультет для преобразования необработанных поддона
мужику в постель, она приветствует присутствующих перспектива отдыха с
довольный и благодарный дух.

Когда ужин был подан, богоматерь осталась наедине со своей хозяйкой,
чтобы найти покой, в котором она так нуждалась.

Теперь сержант занялся приготовлением провизии для остальной части своего отряда.
Это было сделано путем возведения укрытия под одним из деревьев в лесу
, напротив двери хижины. Он состоял из нескольких
веток, прислоненных к стволу дерева и достаточно покрытых
листьями, чтобы отразить любой дождь, который мог выпасть. Под этим
прикрытием Лошадиная Подкова распорядился, чтобы он и его товарищи провели эту ночь
, поручив им постоянно следить за безопасностью
леди, благополучие которой теперь было объектом его самого пристального внимания.
Все эти приготовления были сделаны с точностью военного устава,
и с мастерством, которое очень восхитило Генри.

Долгие летние сумерки рассеялись. Милдред с самого раннего
периода наслаждалась глубоким сном, а Генри и его негритянский
союзник сидели в передней части своего лесного шатра. Сержант уже успел
раскурить трубку, и теперь, усевшись на бревно, лежавшее рядом с его
постом, он начал курить всерьез, с разумом, свободным от
беспокойства, как будто воцарился всеобщий мир. В спокойном наслаждении этой
роскошью он погрузился в размышления о материях и вещах, переплетенных с
длинные и странные истории о его собственных необычных приключениях, которые он рассказывал
к немалому назиданию и развлечению Генри и негра.

Привычки опытного солдата были любопытно проиллюстрированы в
вдумчивой и трезвой предусмотрительности, с которой Робинсон приспособил свои планы к
остроте своего положения, а затем в невозмутимом
беззаботность, с которой после того, как были приняты меры безопасности,
он ждал развития событий. Его настороженность, казалось, была
инстинктом, порожденным знакомством с опасностью, в то время как устойчивый и
веселый тон его разум был атрибут, который не уступил дорогу
набеги ухода. Он был таким же собранным и самообладающим существом в
осажденном гарнизоне в момент угрозы эскалации, как и среди
своих дружков у зимнего камина.

- При этом звездном свете, мистер Генри, - сказал он, затянувшись.
две или три затяжки из своей трубки, - я не вижу ваших глаз, но по вашему
зевая, я заключаю, что вам немного хочется спать. Прими мой совет и включить в. А
sodger должны вырвать его покой, когда он сможет сделать это. Я буду оберегать
наша юная леди; да хранит ее Господь, ибо она в высшей степени элегантна и необычна.
драгоценное юное создание! Брось свое пальто на листья и ступай.
займись этим, мой мальчик, как хороший парень."

"Если бы я был у себя дома г-н подкова, на голубятня, я мог сидеть всю
ночь, слушая твои рассказы; но я верю, что я заколдован,-ночь,
для меня век, в этот час прошлом, были привязки, как ловушки для крыс. Так что,
Я просто потянусь часок или около того, а потом встану и займу свою
очередь дежурить.

"Не забивай себе голову наблюдением, - ответил Подкова, - ты
еще недостаточно взрослый для этого. В вашем возрасте, мистер Линдси, хороший
ночной отдых - лучшая часть рациона. А завтра, если я не ошибаюсь
, тебе понадобятся все силы, какие ты сможешь собрать
этой ночью. Что касается меня, то не имеет большого значения, сплю я или бодрствую.

- Не так быстро, сержант, - возразил юноша. - Я солдат постарше, чем вы меня принимаете.
Мы со Стивеном много ночей наблюдали за енотами.
Нет, нет, моя очередь будет ближе к утру. Итак, вы с айзеком оставайтесь наедине.
первую часть ночи вы проводите вдвоем, и если что-нибудь случится, звоните
я; я один из твоих помощников. Так что спокойной ночи. Мой конь бежит быстрее,
чем я думал.

Это было незадолго до того, как наш хваленый минутный человечек был заключен в заклятие
очевидно, столь же сильное, как то, которое, как утверждает легенда, поразило
семерых спящих: и Исаака, даже не дождавшегося хорошего примера своего
учитель, уже опустился на землю с той легкостью, которая
отличает его расу, самую беззаботную и счастливую из смертных.




ГЛАВА XLI.

 Наша крепость - добрый зеленый лес.,
 Наша палатка - кипарис.,
 Мы знаем лес вокруг нас.
 Как моряки знают море.

 Мы знаем его стены из колючих лоз,
 Его поляны из тростниковой травы,
 Его безопасные и безмолвные острова
 В темном болоте.-БРАЙАНТ.


Оказавшись таким образом предоставленным самому себе, верный Подкова набил свою
трубку и, взяв в руки ружье, принялся расхаживать взад и вперед по
краю дороги, погруженный в собственные мысли, осторожно
взвешивает вероятности, связанные с его нынешней необычной экспедицией
и по-своему оценивает судьбу Артура
Батлер и Милдред Линдсей.

Это было за час до полуночи, когда размышления сержанта закончились.
прерванный топотом лошади, галопом приближающейся к хижине. Но
прошло несколько мгновений, прежде чем путник, который в свете звезд, на коне
Шу заметил, что тот вооружен, и сразу же натянул поводья у двери
жилища, по которой нанес несколько ударов своим оружием,
одновременно громко выкрикнув--

- Миссис Уингейт, ради Бога, откройте скорее свою дверь! У меня есть новости,
хочу сообщить вам, добрая женщина.

- Во имя милосердия! кто вы? - раздался голос дамы
изнутри, в то время как нотка тревоги послышалась и от ее соседки по квартире.

"Что вы имеете в виду под этим шумом и лязгом?" спросил Подкова,
посреди общего гама, в то же время положив руку на
поводья незнакомца. "Что привело вас сюда, сэр?--стоять в стороне;
женщины в том доме, под моим началом, и я не желаю их
нарушается".

- Если вы друг миссис Уингейт, - сурово сказал всадник,
- скажите только слово; если враг, я размозжу вам череп рукоятью
моего мушкета.

"Не торопись, добрый человек", - ответил Подкова. "Я так понимаю, мы с тобой
на одной стороне. Что происходит, что ты так торопишься?"

"Тори на ногах - дьявол на ногах! Откройте, миссис Уингейт, откройте
для Дика Пейтона!"

- Да хранит нас Господь! - воскликнула хозяйка лачуги, когда она
открыла дверь. - Чертова Шпора, это ты? Что за невезение привело тебя сюда
сегодня ночью?

- Банда тори, миссис Уингейт, с Черной реки, под командованием этого
головореза Фаннинга, переправилась через Педи сегодня утром у озера Лоудерс. Они
грабили и жгли до самого Уоггамау, а сейчас находятся на пути домой.
Они вернутся домой верхним паромом. Они будут здесь меньше чем через полчаса.
через час. Ваш муж, Боб Уингейт, и я были посланы генералом
Марион этим утром, чтобы разведать дороги. Мы столкнулись с
бандитами после захода солнца под Ламбертоном и выследили их здесь.
У Боба прострелена рука из пистолета. Однако ему посчастливилось
вырваться из их лап; но, полагая, что они затаили на него злобу,
и будут проезжать мимо его дома сегодня ночью, он велел мне позвонить и передать вам
предупреждаю и помогу вам загнать скот обратно в болото.

"Сколько их могло быть, друг?" - спокойно спросил Подкова.

"По меньшей мере, от двух до трех сотен", - сказал солдат. "Мы посчитали
пятьдесят человек в авангарде - те, что следовали за нами, совершили длинный марш колонной.
Они угнали много лошадей и крупного рогатого скота, все они с собой.
и несколько пленных.

- Что, эй! - Айзек, Генри Линдси; садитесь и седлайте, ребята! - крикнул
Подкова. - Мисс Милдред, стоять не годится. Извините, что прерываю ваш отдых.
Но вы должны быть готовы выступить через несколько минут.

Теперь все в хижине было в беспорядке. Генри и сержант
снаряжали лошадей, пока Исаак собирал багаж.
Кровавый Шпора - чтобы перенять у всадника боевой псевдоним - спешился, и
он был занят тем, что выносил из хижины несколько ценных вещей; мать
и дети тем временем громко причитали.

Милдред, посреди этой шумной сцены, поспешно занялась своими
приготовлениями к отъезду; и пока она все еще была занята этими заботами,
на некотором расстоянии от дороги послышался смущенный ропот - и
бряцанье сабель, а также хриплый голос и отрывистый смех
мужчины, объявившие, что флибустьеры были недалеко от жилища
.

- Боже милостивый! - воскликнула Милдред, впервые уступая место
ее опасения: "они быстро приближаются, и мы будем схвачены".

"Сестра", - сказал Генри, едва ли меньше тревоги, "я умру вашим
сторона, прежде чем они будут трону волоска на твоей голове".

Подкова, который в этот момент затягивал подпруги на седле Милдред
, на мгновение замер, прислушиваясь, а затем сказал:

- Ветер северо-восточный, юная леди, и сегодня ночью голос доносится издалека.
Вряд ли можно ожидать от вас хладнокровия, когда начинается одна из этих ночных заварушек
но нет причин пугаться. Теперь, мэм, если вы
пожалуйста, я подсажу тебя на твое место. Ну вот, - продолжал сержант,
подсаживая Милдред на ее лошадь, - у тебя под ногами четыре здоровые ноги,
и при правильном использовании ты будешь в безопасности, как коронованный король. Мистер
Генри, крепления, а также ездить с сестрой медленно вниз по дороге, пока я
настигнет вас".

Генри подчинился приказу.

"Это чемодан и остальной багаж в безопасности, Исаак? Не
быть вырывалось из груди, ты, старый грешник, но взглянуть на тебя, прежде чем ты начнешь."

"Все в порядке", - ответил негр.

"Тогда вставай и следуй за своим хозяином. Слушай сюда, мистер Чертова Шпора", - сказал Конь
Когда Исаак отъехал, Шу обратился к солдату, который все еще был занят
выпроваживанием скота из загона: "какая дорога самая лучшая
где-нибудь поблизости, чтобы мой отряд держался подальше от этих хулиганов?

"Примерно в миле отсюда сверните на дорогу, которая уходит в лес, по
вашей правой руке, - поспешно ответил солдат, - она приведет вас вверх по
реке к водопаду Педи. Если встретишь кого-нибудь из людей Мэрион,
расскажи им, что ты видел; и скажи, что Дик Пейтон будет поблизости
после тебя.

- Где Марион? - спросил сержант, садясь на лошадь.

"Какой человек, знающий Фрэнка Мариона, может ответить на этот вопрос?" сказал
полицейский. "Он повсюду, друг. Но тебе нельзя терять времени: уходи
".

Сказав это, Кровавая Шпора исчез, погоняя перед собой скот;
в то время как мать, нагруженная младенцем и таким количеством мебели,
сколько могла унести, и сопровождаемая своими перепуганными детьми, убежала в сторону
соседних зарослей.

Подкова Лошади в несколько мгновений догнал своих спутников и, подгоняя их,
быстро побежал вперед и вскоре достиг расходящейся дороги, по которой
они с неослабевающей скоростью проехали более мили.

"Как ты несешь его, сестра?" - спросил Генри, с беспокойством.

"Ах, брат, и с болью в сердце должны быть сделаны так мучительно знаком с
эти страшные сцены. Я перестаю думать о собственном раздражении, когда
вижу бедствия, которые обрушиваются на ни в чем не повинную семью
человека, который осмеливается обнажить меч ради своей страны ".

- Да, мэм, - серьезно сказал Подкова, - эти дьяволы-инкарнаторы
лишили покоя многих хороших женщин в Каролине, прежде чем они
вывел вас из себя сегодня вечером, мэм. Но это одна из Божьих милостей - видеть,
как ты справляешься с этим ".

- Моя жалоба пустяковая, добрый сержант: я теряю лишь малую толику покоя:
бедная мать летит, чтобы спасти своих детей, неопределенного, возможно, из
завтра существованию; и жизнь ее мужа в опасности. Это
печальная много. Но по-настоящему", - добавила Милдред со вздохом: "мое-это вряд ли
лучше. Милостивые небеса!" она воскликнула, глядя за нею, "у них
подожгли дом!"

В том квартале, куда она устремила свой взор, горизонт уже был
освещен пламенем хижины Уингейта. На короткое время свет стал ярче.
На небе четко выделялись высокие,
темные очертания величественных сосен, из которых состоял лес.

"Они дураки, а также злодеев", - пояснил подкова, со злым
горячность; "у них было спиртное до вечера, иначе они вряд ли бы разжечь
вверх, огонь которой должен вызывать каждый вигов на Pedee, чтобы следить за ними, как
гончие. Это был бы вид спорта, ради которого стоило бы покататься верхом, если бы Мэрион удалось
хотя бы мельком увидеть этот огонь. Но эти волки стали агрессивнее с тех пор, как Горацио Гейтс наложил свою лисью лапу в Камдене.
"

- О, это самая жестокая война, - сказала Милдред, - которая искореняет смиренных
очаг, и горит непритязательная крыша, где нет никого, кроме беззащитных женщин и
детей. Я содрогаюсь при мысли о таком бессмысленном варварстве ".

- Вот в чем дело, мисс Линдси, отчего вся наша кровь становится горькой. Мужчина
человеку честному, по всему миру: но это где кража
крупного рогатого скота и поджоги домов, и даже резать под корень при
растения 'арте, и превращая женщин и детей в голой
болота, в глухую ночь! печально рассказывать об
христианском народе и малодушно для нации, которая хвастается
своей храбростью ".

В свете пожарища вскоре угас, и наши странники
осуществлял одиночные дороги в темноте, в неведении о стране через
которые они прошли, и неопределенной точки, к которой они склонны. А
целый час прошел в ожидании, и Робинсон однажды
больше решили сделать привал и расположились в лесу. Однако прежде, чем
он смог привести этот план в исполнение, его неожиданно окликнули
со стороны дороги с военным требованием: "Кто идет
туда?"

"Путешественники", - последовал ответ.

"Откуда ты пришел и куда направляешься?"

"Первый вопрос, на который я могу ответить, - сказал Подкова, - и это от
Старая Девственница, две недели назад, но сегодня ночью из сносного уютного жилья
где какие-то невоспитанные парни потревожили наш сон. Но что касается
куда мы направляемся, то, скорее всего, вы можете сказать это за нас.

"Вы дерзки, сэр".

"Это больше, чем я предполагал", - ответил сержант. - Может быть, ты подумал?
слышал о человеке, которого называют Кровавой Шпорой?

- Он колол для тебя подушки, не так ли? Дик Пейтон хорош в
этом", - сказал второй задавший вопрос.

"Ага, товарищи, теперь я вас понимаю", - с готовностью сказал Подкова.
"Дик Пейтон и Боб Уингейт оба принадлежат к вашей партии. Я прав? Мы
друзья Мэрион".

"И, следовательно, друзья для нас", - сказал патрульный. "Ваше имя, сэр, и
номер, который у вас есть в роте?"

"Отведите нас к генералу, и мы ответим на этот вопрос", - ответил Подкова.
"Тори на доме Вингейта и сжег его дотла.
Как мы можем быть в состоянии сказать что-нибудь стоящее по
штаб-квартира. Ваш мужчина окровавленные шпоры дал нам, чтобы сообщить ему, и
сказать, что он вскоре последует за мной пустились в погоню. Интересно, что он не
здесь до сих пор".

"Я останусь", - сказал один из солдат своему товарищу. "Ты должен
позаботиться о путешественниках".

Кавалерист соответственно повернул голову своей лошади и приказал Подкове
и его группе следовать за ним.

Разведчик провел наших искателей приключений по проселочной дороге, огибавшей
начало болота, и через несколько зарослей, в которые в темноте
ночи проникнуть было очень трудно; во время этой поездки он
допрашивал Подкову относительно событий последнего нашествия Тори
. Он и его товарищ стояли на тропинке , где
сержант встретил их, чтобы направить передовые отряды своего корпуса
к месту стоянки Марион, политика этого осторожного офицера
заключалась в том, чтобы менять свой пост так часто, чтобы почти в равной степени игнорировать
поиск друга и врага. Пейтона и Уингейта ждали; и
солдат, который остался позади, ждал только для того, чтобы отвести их к
командиру, который с исчезновением дневного света сформировал
бивуак в этом районе. Обычно Марион приказывал своим
разведывательным группам возвращаться к нему по обозначенным дорогам, где
видетты были отправлены в ремонт, чтобы сообщить им о его местонахождении
- факт, который, поскольку его передвижения совершались с
удивительной быстротой и секретностью, они, как правило, не могли установить
каким-либо другим способом.

В конце концов, выходящих из чащи, и пересечения, что, казалось, от
плаш лошади ноги, болото, партии, под руководством
разведчик, наткнулся на кусок тонко-кирпичном леса, который, поднимаясь
на пологом склоне, обстановка, что можно было бы назвать островом сухой
землю, что, казалось, можно только путем скрещивания окружающих
болото. На этом месте был разбит лагерь, в самой грубой форме бивуака,
отряд кавалерии, численностью, возможно, до двухсот человек.
Несколько костров, красноватый отблеск которых был заметен на протяжении последней половины
мили пути, полыхали в разных концах
леса и бросали яркий свет на фигуры людей и животных.
лошади, придающие сцене живую, живописную красоту.
Большая часть солдат растянулась под деревьями,
не имея другого укрытия, кроме навесов из листьев над ними. Лошади были
пикетировали в непосредственной близости от своих всадников; и перепутал время
седла, сабли, мушкеты, винтовки и другого воинственного инструмента, что
висели на выступающих ветвях, или прислонившись к стволам, как они
поймал вспышки частые пожары, казалось, увеличенное в
число, равное мебель трижды в силу. Были замечены часовые
расхаживающие по своим границам на окраине этого отряда, и небольшие группы
патрульных на лошадях передвигались по лагерю с регулярностью
военной дисциплины. Здесь и там, как бы независимо от отдыха, или
в ожидании какого-нибудь скорого дежурства небольшие группки мужчин сидели
вместе, развлекаясь при свете факелов за картами; и, что более
уместно, другие вытянули свои вялые тела во сне на
их травяные подстилки и подушки для рюкзаков.

- Мы видели войну во всех ее ужасах, - воскликнула Милдред с
невольной живостью. - А здесь она во всей своей романтичности!

- Сестренка, я бы хотел, чтобы ты была дома, - нетерпеливо сказал Генри, - а мы со Стивом
сегодня вечером на этом поле были "Рейнджерс". Я бы взял на себя командование пикетом
с любым человеком здесь!"

Для Подковы это были знакомые сцены, и он не мог понять
источник этого внезапного интереса, который так ярко вызвал
восхищение его спутников; но просить проводника проводить их
сразу же поравнявшись с генералом Марионом, он последовал за солдатом через весь
протяженность бивуака, пока они не остановились под большим деревом, возле
которого собралось несколько офицеров. Один из этой группы сидел на земле
; и рядом с ним, воткнутый в землю, пылающий сосновый хворост
отбрасывал яркий свет на седло, лоскут которого офицер держал в руке.
переделанный, по такому случаю, в письменный стол.

"Уступите дорогу отряду путешественников, подобранных сегодня ночью на дороге",
громко сказал разведчик. "Они желают видеть генерала Мариона".

Через мгновение наш отряд был окружен офицерами; и Подкова,
бесцеремонно спешившись, обратился к ближайшему к нему человеку:--

"Леди, сэр, из Виргинии, с которой я отправился из дома ее отца
, чтобы привезти в Каролину; но ее самым дерзким образом лишили жилья
и посреди ночи без постели с адской сворой
Тори ".

- Меня зовут Линдси, сэр, - представился Генри, выезжая вперед. - Моя сестра
и я ехали на юг и были вынуждены бежать,
сегодня вечером, перед отрядом конокрадов.

- От Боба Уингейта, - сказал Подкова, - насколько я могу судить, примерно в шести
милях отсюда. Я хочу доложить генералу Мариону: леди тоже устала.
Она имеет на это полное право ".

Офицер, которому это было адресовано, приказал солдату искать
Генерал Марион, а затем, подойдя к Милдред, сказал:

"Мадам, мы можем обещать лишь небольшое размещение, подходящее для леди:
зеленое дерево - всего лишь грубое место для отдыха, но все, что мы можем предложить,
будет к вашим услугам ".

"Я чувствую себя достаточно благодарна", - ответила Милдред, "чтобы знать, что я в
руки друзья".

- Сестра, слезай, - сказал Генри, который теперь стоял у ее стремени, и
протянул руку, и через мгновение Милдред была на ногах.

Тогда офицер повел ее к берегу, после чего несколько одеял были
брошенный некоторые солдаты при посещаемости. "Если это странное место
не пугает тебя, - сказал он, - ты, возможно, найдешь необходимый покой на
даже такой грубой кушетке, как эта".

- Ты очень добр, - ответила Милдред, усаживаясь. - Брат, не отходи от меня.
- Я безумно боюсь, - добавила она тихим голосом.

Но прошло несколько мгновений, прежде чем свет факелов, озаривший
его фигуру, показал Милдред приближение человека невысокого роста.
высокий и хрупкого телосложения, в походке которого чувствовалась необычайная настороженность
и быстрота. Он носил синие и охристые униформа персонала, с
пара погон, лосиной кожи ремень, и палаш. Треуголка
, украшенная козырьком, придавала особую остроту
его от природы резкие и решительные черты; и пара маленьких темных глаз
мерцали в свете камина на лице, изначально землистом, но теперь
смуглом от солнца и ветра. Очевидное оперативность и вежливость
в гей и мужественный тон, в котором он обратился к Милдред:

"Генерал Марион, мадам, слишком счастлив, что его бедный лагерь почтили своим посещением.
визит леди. Они сказали мне, что Тори были настолько нецивилизованны, что
нарушили ваш сон сегодня ночью. Это сильно усиливает мою неприязнь к ним.
"

"Я отважилась, - сказала Милдред, - побывать на поле боя, и это не имеет значения".
позволите ли мне жаловаться на то, что я столкнулся с его превратностями".

"Галантно сказано, мадам! Могу ли я знать, кому я обязан
за честь этого визита?"

"Меня зовут Линдси, мой отец проживает в Dove Cote в Вирджинии:
под защитой моего брата и друга я покинула дом, чтобы отправиться в путешествие
в Каролину".

- Долгое путешествие, сударыня, - прервала ее Марион, - и вы были очень огорчены.
Насколько я знаю, сегодня вечером вы были раздосадованы. У нас грубая и неспокойная страна.

"Мы с сестрой, - сказал Генри, - подсчитали шансы, прежде чем отправиться в путь"
.

"Я бы назвал вас всего лишь неопытным проводником, сэр", - сказал генерал,
обращаясь к Генри и улыбаясь.

"О, что касается этого, - ответил юноша, - с нами старый солдат".
С нами Робинсон Подкова... хм... Стивен Фостер, я хотел сказать".

- Подкова Робинсона! - воскликнула Марион. - где он?!

"Мистер Генри Линдсей, генерал, и я, - прямо сказал сержант, -
отрабатывали ложь, чтобы сказать тори, на случай, если они возьмут нас
застигнутый врасплох, но, видите ли, он застревает у нас обоих в горле. Это правда
факт, что я сам Подковы. Называть меня Стивеном Фостером - это всего лишь
демонстрация фальшивых цветов в интересах красных мундиров и
При случае Тори ".

- Подкова, молодец, твоя рука, - с живостью сказала Мэрион. - Я
слышала о тебе раньше. Мисс Линдси, извините меня, пожалуйста; у меня сегодня вечером
дело, которое может бесцеремонно встать между нами
и нашим долгом перед дамами. Ричардс, - продолжил он, обращаясь к молодому
офицеру, стоявшему рядом с ним, - посмотри, сможешь ли ты найти что-нибудь освежающее, что
было бы приемлемо для леди и ее брата. Подкова, сюда: я
хотел бы поговорить с вами ".

Марион удалилась к тому месту, где были письменные принадлежности.
впервые заметила и приступила к допросу сержанта на предмет
подробности недавнего нападения на хижину Уингейта.

Прежде чем Робинсон закончил свой рассказ о событиях ночи, к тому месту, где стояла Марион, почти на полной скорости подскочил
всадник,
и, выпрыгнув из седла, пока его лошадь стояла, тяжело дыша
стоявший рядом с ним спросил о генерале.

"Как теперь, Чертова Шпора?" Какие новости? спросила Марион.

"Ястребы Черной Реки летят", - сказал солдат.

- Это я уже слышал, - перебил вождь. - Скажи мне вот что.
еще.

- Я пробыл там достаточно долго, чтобы забрать скот Уингейта, а затем отправился в
реку, чтобы оторваться лодки у парома. Я сделал это в свое время.
Четырех файлов следовал за мной по пятам, который был послан вперед, чтобы сделать
уверен средств переправы. Ребята нашли меня после того, как моя работа была
сделано, и гнался за мной добрых три мили. Вряд ли они отважатся, генерал,
переплыть реку сегодня ночью, имея в своих руках все воровство, которое у них есть
; и я скорее полагаю, что они задержатся на переправе до рассвета.

"Тогда это удачный состав, Дик Пейтон", - воскликнула Мэрион. "Эй, там!
Питерс, разбуди этого храпящего трубача. Скажи ему, чтобы протрубил "в седло".
Поднимайтесь, ребята, поднимайтесь. Джентльмены, к своим обязанностям!

Тотчас же зазвучала труба, и под ее звуки все спящее
начало вставать. Были замечены солдаты, спешащие по земле в быстром движении
некоторые поспешно пристегивали палаши и вскидывали мушкеты;
другие оснащение лошадей, и всюду факелы, были видны проезжающие по
и сюда во всех агитационных вдруг дембеля. Как только Мэрион закончила
приводить эту массу в действие, он направился к Милдред и в манере, которая
не выдавала никакого волнения от всеобщего ажиотажа вокруг него, сказал--

"Я должен извиниться перед вами, Мисс Линдси, за это дезертирство, которое, я уверен
вы уж извините, когда ты знаешь, что это вызвано моим желанием наказать
умолкает, которые были настолько невоспитан, чтобы вторгаться в ваши сны. Я
надеюсь, однако, что вы не окажетесь в проигрыше из-за ухода наших людей,
поскольку я приму меры, чтобы передать вас под защиту хорошего друга
от меня, вдовы достойного солдата, миссис Рейчел Маркхэм, которая
живет всего в двух милях отсюда и чей гостеприимный особняк предоставит
вам убежище, более соответствующее вашим желаниям, чем этот широкий навес из
наш. Проводник будет готов проводить вас.

- Ваша доброта, генерал, - сказала Милдред, - накладывает на меня много
обязательств.

"Подкова должна взять строку из объяснений моего друга", - добавил
Марион. "А теперь, сударыня, прощайте!" - сказал он, протягивая свою руку. - И
вы, мастер или мистер Генри, я не знаю, кто именно - вы, кажется, имеете на это право.
и то, и другое ... Спокойной ночи, мой храбрый мальчик. Я надеюсь вскоре услышать о вашем
изображает из себя доблестного солдата независимости.

"Я и сам на это надеюсь", - ответил Генри.

Марион удалилась, и к тому времени, как он подготовил письмо и положил
попав в руки Подковы, его войска выстроились в линию, ожидая приказа
выступать. Генерал вскочил на энергичного коня и поскакал галопом к
передним рядам своих людей, развернул их в колонну и быстрым движением
вскоре покинул Хорсбю и его небольшой отряд, сопровождаемый одним солдатом, который
был оставлен в качестве гида, единственного обитателя этого в последнее время столь оживленного места.
Эта перемена казалась почти волшебной. Костры и множество факелов
еще горели, но все было тихо, за исключением отдаленного ропота
отступающих войск, который становился все реже и реже, пока, наконец, не воцарился
тишина родного леса.

Наши путешественники ждали, почти не обмениваясь ни словом, поглощенные
размышлениями о происшествии, столь непривычном для Милдред и ее брата, пока
отдаленный топот кавалерии не стих: затем, под
следуя указаниям гида, они направились к резиденции миссис
Маркхэм.




ГЛАВА XLII.


День только начинался до рассвета, как наша партия, под руководством
Солдат Марион, переправляются через Pedee, на противоположном берегу
какие реки лежало поместье и особняк Миссис Маркхэм. Сигналы тревоги и
волнения прошедшей ночи перестали возбуждать тело
Милдред, и теперь она обнаружила, что погружается в самую болезненную из всех -
усталость. Генри действительно заснул, сидя на планшире
парома и положив голову на плечо сержанта:
всю компанию охватила усталость, которая так огорчает,
в этот рассветный час всем, кто провел ночь в
дозоре; и даже самому сержанту, подверженному влиянию усталости
и лишений, самому недоступному из смертных, и, волею судьбы или фортуны,
наиболее unmalleable, иногда кивал головой, как бы отвечая на
звонки приветствовать человека посетителя. Поэтому, когда наши путешественники снова сели на коней, они испытывали нечто большее, чем
обычное удовлетворение.
при первых лучах утреннего солнца они смогли разглядеть группу
здания, расположенные на возвышенности примерно в миле от нас, на дальней стороне
возделанной низменности, которая простиралась вдоль южного берега
реки. Гид объявил, что это и есть пункт их назначения
, и разведданные побудили группу ускорить
скорость, с которой они двигались по равнине. Когда они прибыли к
подножию холма, характер места, к которому они приближались, был
более отчетливо представлен их взору. Особняк, окруженный
купой деревьев, которые раскидывали свои широкие и древние ветви над его крышей,
принадлежал к лучшему классу частных домов, старых и величественных в своем
внешний вид и демонстрирующий все придатки, которые характеризовали резиденцию
богатого владельца. Он был построен полностью из дерева, в соответствии с
представлением, которое преобладало в тот период, не меньше, чем в
представьте, что силовой каркас был максимально учитывающие характер
климат. Он занимал вершину холма, с которого открывался вид на
реку с ее обширными равнинами; в то время как, в свою очередь, с него открывался вид на
прилегающий участок местности, носящий название нагорье Черау.

Когда группа поднялась на это возвышение, Генри, в нетерпеливом и бездумном настроении
удовлетворенный моментом, поднес горн ко рту и продолжил
ударил изо всех сил, оставаясь глухим к увещеваниям своей сестры, которая
пыталась объяснить, что в таком
внезапный вызов семейному гостеприимству. Взрыв был
прерван тем, что Подкова положил руку на инструмент, когда он
прочитал нескромному горнисту короткую военную лекцию:

"Вы можете навлечь на нас неприятности, мистер Генри: этот визг
рожков или труб иногда является своего рода издевательством над гарнизоном; и если
враг должен оказаться здесь на посту - что, видит Бог, вполне вероятно
в таких стремительных войнах, как эта, достаточно того, почему вы оставили это в прошлом
лекарство: ибо оно отсекает все шансы на спасение, точно так же, как если бы
людям было приказано "сесть на коней". Нам ничего не остается, кроме как
действовать нагло ".

Старый негр был сначала поражен повестку, и появилось какое-то
момент в дверь одного из зданий, выказывая, как он выглядел
по дороге на приближающуюся кавалькаду, проявляются признаки
ужас. После короткого взгляда было видно, как он отступает через двор
к двери особняка, где он начал колотить в нее
с такой серьезностью, как будто подавал пожарную тревогу, крича на
в то же время: "Благослови нас Господь, госпожа! вот целый отряд соджеров
собираюсь перевернуть все с ног на голову. Вставай, вставай - открой дверь!"

"Прекрати реветь, ты, низкорослый черный джек!" - сказал Робинсон, который
галопом подскакал к месту происшествия, "и не лги. Хозяйка заведения
дома?"

Окно вырвало, в этот же момент, в верхнем этаже, и
женская головка, украшенная перед сном, был низвергнут, а голос,
трепетный с испугом, спросил, в чем причина этого
возмущения; но, прежде чем ответ может быть дан глава была изъята,
и открыв дверь обнаружил молодежи едва ли во внешности более
шестнадцати лет, в свободном халате, наброшенном на плечи, с пистолетом в руке
.

- Кто приходит сюда и с какой целью? - твердо задал вопрос
молодой человек.

- Друзья, - сказал Лошадиная Подкова, - присланы милой леди генералом Марионом.
Извините, сэр, что стали причиной такого переполоха. Но вот эта молодая леди
путешествовала всю ночь и "почти умерла от лишений".

Милдред, кто с остальной компании уже подошли к двери,
хотел что-то сказать, когда вопрошающего в отставке, назвав негр после
его в дом. Через минуту слуга вернулся с едой миссис Маркхэм .
комплименты участникам вечеринки и просьба, чтобы они вышли.

- Тогда все в порядке, - сказал Подкова, спешиваясь, и сразу же после этого
снял Милдред с седла. - Друг в беде, мадам, - это
величайшее из Божьих благословений. Я не сомневаюсь, что ты найдешь это самое
уютное гнездышко, в которое ты когда-либо залетал в своей жизни ".

"И, добрый сержант, особенно приветствую вас", - ответила Милдред, улыбаясь.
несмотря на всю свою боль, "ибо, по правде говоря, я никогда так не уставала".

Проводник, выполнив теперь свой долг, объявил, что должен возвращаться
своему корпусу; и после нескольких ободряющих слов на память от
Милдред вкупе с благодарственным посланием Мэрион он развернулся
и поскакал обратно к реке. Милдред и Генри вошли в дом.
и сержант, взяв на себя командование Исааком, последовал за лошадьми.
к конюшне.

Брат и сестра вошли в большой салон, комфортно
мебель по моде среди обеспеченных людей этого дня;
и, Милдред, как она бросилась вместительный диван, не могла не
признать в парадных портретах, которые были приостановлены на
стены, обшитые панелями, говорили о том, что она находится в жилище довольно гордой семьи
с именем и происхождением.

Через короткий промежуток времени владелица особняка вошла в
гостиную. Это была дама доброго и кроткого вида, по-видимому, преклонного возраста
после среднего периода жизни; и черты ее лица, несколько изможденные,
выдавали слабое здоровье. Она была одета в развязался, спешно
кинули на; и там было выражение тревоги в незарезервированном и
знакомая манера, с которой она подошла к Милдред, и поинтересовался
природа этого начала путешествия.

"Я надеюсь, что никакого несчастного случая, моя дорогая, привела вас в этот необычный
час в мой скромный дом? Вас сердечно приветствую. Я боюсь спросить, что имеет
принес тебе".

"Мой брат и я, мадам, - сказала Милдред, - провели чрезвычайно
насыщенную приключениями ночь. Это письмо все объяснит. Генерал Марион был так добр,
что предоставил нам ваше гостеприимство".

Леди взяла письмо и прочитала его.

"Мисс Линдси, дитя мое, я действительно счастлива служить вам. У вас была
ужасная ночь, но в наше время мы знакомимся со странными
невзгодами. Этот молодой человек, ваш брат, он твой единственный
дежурному?"

Милдред стала общаться подробности ее путешествия, когда она была
прервала ее хозяйка.

"Я не буду беспокоить вас своими вопросами, теперь, мой дорогой. Вам необходимо выспаться.
Я боюсь, что ваше здоровье может пострадать от этого жестокого воздействия. После того, как
вы отдохнете, мы еще поговорим и познакомимся поближе.
Джудит, - продолжала надзирательница, обращаясь к служанке, которая только что
вошла в комнату, - проводи эту леди в комнату. Мистер Генри Линдсей, я
полагаю - так вас называет генерал Марион - что мой сын Альфред возьмет вас на себя
командование.

С этими словами добрая леди вышла из комнаты, и через мгновение после этого
вернулся с юношей, который первым появился в дверях. По
внесен его мать в гости, он, не теряя времени, повинуясь ее
заказы в том, что касается Генри, которую он провел из комнаты в
тот момент, когда Милдред последовала за слугой к камере.

Весь день провели на нашей вечеринке в наборе их сила,
к которой нужно ухаживать гостеприимная хозяйка, вкладываемая
нежные знаки внимания. На следующее утро Милдред, хотя
обновляется сны длинного интервала, до сих пор выставлены
следы ее недавней усталости; и по серьезной рекомендации
Миссис Маркхэм, поддержанной почти пророческим авторитетом Хорса
Башмачок, - поскольку сержант в значительной степени завоевал уважение своих товарищей
своим благоразумием и осмотрительностью, - она решила остаться
еще на один день в своем нынешнем месте упокоения.

Миссис Маркхэм была вдовой джентльмена из Каролины, который носил
звание полковника ополчения вигов и активно использовался
на ранних этапах войны в южных провинциях. Он был
убит в неудачной стычке с несколькими легкими войсками Прево,
на реке Саванна, примерно шестнадцать месяцев назад; и его вдова с
тремя дочерьми и единственным сыном, не имевшим другого защитника мужского пола, теперь,
в это время чрезвычайной опасности, проживала в большом поместье, которое
злая судьба того времени превратила театр военных действий в поле действия, богатое событиями.
беспорядочная война. Она подвергалась самым жестоким притеснениям со стороны
Тори, которым ее имущество, как правило, уступалось с пассивной
и беспомощной покорностью; и твердость, с которой во всех ее
несмотря на трудности, она была верна делу, за которое пал ее муж,
приобрел для нее щедрые симпатии лидеров вигов, и многое другое
не раз стимулировала их на предприятиях, в ее имени, которые были
последовало жестокое наказание на ее врагов. Эти обстоятельства
принесли ее имени широкую известность и во многом опирались на нее.
наблюдение как друзей, так и врагов. Для Марион, которая парила на этой
границе, больше похожая на гоблина, чем на чемпиона, по следам которого можно было бы проследить
, ее защита стала предметом особого интереса; и
неутомимый солдат часто появлялся по соседству с ней , когда
опасность была рядом, с таинственной формой оппозиции, которая в равной степени
бросала вызов расчетам вигов и тори.

Леди все еще была в зарослях, и горе и заботы бросили бледность
на ее щеки; но бдительность, налагаемая на нее чрезвычайными ситуациями
дня, ее привычка к тревогам и необходимость постоянного
дальновидность и решительные действия придали ей определенную твердость.
характер, в который редко верят, - но все же в час испытаний
безошибочно проявляет себя - атрибут женской груди. Ее
манеры были внимательными, добрыми и исполненными достоинства. Она была
олицетворением класса матрон, которые - ради чести нашей страны и
всего человечества - не были малочисленны и при испытании не были недостойны
о его славе, о печальной истории страданий Каролины.

Вечер того дня, когда Милдред прибыла в особняк, принес с собой
слухи о блестящем подвиге, совершенном Марион; и еще больше
косвенные свидетельства на следующее утро подтвердили хорошие новости
. Бдительный партизан напал на след флибустьеров
который мародерствовал на границах Северной Каролины, и чье
вторжение выгнало наших путешественников из хижины Уингейта. Марион
догнала их перед восходом солнца на берегу Педи, где они
были задержаны из-за того, что Пейтон успешно вывез лодки. А
короткий, но решающий бой был следствием, и победа, как она
по обыкновению уселась на баннер Марион. Вождь и его
последователи, как обычно, исчезли, и вся страна была в
состоянии возбуждения и страха; одна сторона опасалась повторения
удар в некоторых неожиданная квартал, другой встревожено ожидание
быстрая и кровавая расправа.

Эти события еще более способствовала укреплению разрешение Милдред к
оставаться еще на день под сенью дружеских крыши Миссис Маркхем,
раньше она бы мигрируют в дальнейшее преследование ее
путешествия.

Здесь мы пока должны ее оставить.




ГЛАВА XLIII.

СОБЫТИЯ На МАСГРОУВЗ-МИЛЛ.

 Она незаметно миновала узкую дверь.,
 Задний ход тоже,
 И думала, что каждый куст - это ее разорванная мантия.,
 Хватка защищающего врага.--ДЖОАННА БЕЙЛИ.


Сентябрь месяц прошел более чем наполовину. Ночь только что наступила
, и растущая луна сияла с ясного неба, отбрасывая свои
лучи на рябь на поверхности Эннори и на глянцевые листья
это трепетало на ветру у берегов ручья, когда Мэри
Масгроув осторожным и незаметным шагом скользил по тропинке, запутанной
поросшей кустарником, которая вела вверх сразу по берегу реки
. Целых полчаса она пробиралась по этой узкой тропинке с тех пор, как
она прокралась мимо часового у ворот своего отца. Расстояние
милю; но тревожные девица, Преследуемая ее собственных страхах, было
больше, чем когда-то, в фантазии, что за ней последовало, перестал в ней
карьера и спрятаться в густой перелесок-лес, и слушал с
болезненные интенсивности по стопам тех, на кого воображение ее
на ее след. Однако погони не было: это была крадущаяся
лиса или енот, чей прыжок потревожил сухие и гнилые ветки
, лежавшие на земле; и Мэри малодушно улыбнулась, увидев
иллюзии ее собственного разума. Наконец она появилась под нависшим над ней челом
скала, выступавшая над ручьем, и в тени одного из углов
скалы она различила фигуру мужчины, сидящего на траве.
Она остановилась с недоверчивой осторожностью, бросая вызов молчаливому и
наполовину скрытому человеку.

"Тише, Джон! это ты? Ради всего святого, говори! Зачем тебе пугать
меня? -Меня, Мэри. Разве ты не узнаешь меня? - сказала девушка, воспрянув духом от
изящества и приблизившись настолько, что положила руку на
плечо Джона Рамзи. - Силы небесные! мужчина спит, - добавила она со смехом.
- Кто бы мог подумать, что я застану тебя спящим, Джон, в такое время!
в такое время!

- По правде говоря, Мэри, - сказал Джон Рамзи, просыпаясь от прикосновения
своей любовницы и поднимаясь на ноги, - я заслуживаю того, чтобы меня застрелили за то, что я спал.
на моем дежурстве; но меня так гоняли от столба к столбу последние
две недели, что я изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, когда
наступает ночь. Итак, Мэри, ты простишь меня, и особенно, когда я скажу тебе, что ты мне снилась; и я думал, что эта война подошла к концу.
Я скажу тебе, что ты мне снилась.,
и что мы с тобой были счастливы в собственном доме. Я ждал тебя
больше часа."

"Ах, Джон, я не думаю, что смог бы уснуть, если бы была моя очередь дежурить"
"Для тебя".

"Вот в чем разница, - ответил Джон, - между вами, женщинами, и нами, мужчинами;
ты так полон страхов, беспокойства и фантазий, что я действительно верю
искренне верю, что никакие дозы снотворного в мире никогда не заставят тебя
закрывать глаза, когда происходит что-то, за чем нужно наблюдать, будь то
это может быть для больного друга или для части интриги. Теперь, с нами, мы
вздремнуть на быстро бегущей лошади и захрапеть до той самой минуты, когда
нас разбудит звук трубы, чтобы выступить в атаку. Какие новости от
Батлера?"

"Все улажено, - ответила Мэри, - к нашему удовольствию. Лейтенант
Макдональд, начиная с письма Корнуоллиса, предоставляет майору Батлеру больше привилегий.
а стражи и вполовину не так строги, как раньше.;
так что, я думаю, мы можем от них ускользнуть. По двускатному окну, которое
выходит из чердачной комнаты, майор сможет забраться на
крышу, и это, по его мнению, достаточно близко к дереву, чтобы он мог рискнуть
прыгай на его ветви; хотя я почти боюсь, что он ошибается, потому что он
выглядит ужасно широким для пружины. Он говорит, что если вы будете готовы с лошадьми
завтра за час до рассвета, он попробует прыгнуть и присоединится к
вам в ивняках над мельницей. Кристофер будет седло одним из
вагон-лошадей и привести его на место."

"А страж, который хранит охранник по ту сторону?"

"Ах, Джон, это нас озадачивает", - сказала Мэри. "Я так боюсь, что ты
поступишь опрометчиво. Это в твоей природе - забываться".

- Тут, девочка, не говори об этом. Я найду способ справиться со стражем.
Я подкрадусь к нему и застану врасплох, а затем, схватив его за
горло, дам ему на выбор нож между ребер или
пригоршню гиней у него в кармане".

- Не лучше ли нам рассказать ему, какой майор хороший человек? - спросила Мэри.
встревоженная мыслью о борьбе, в которой может оказаться жизнь ее возлюбленного.
- и попытаться уговорить его перейти на нашу сторону? - спросил я.

"Ха-ха!" - невольно воскликнул солдат. "Это очень хорошая мысль.
женская мысль, но она не выдержит критики в кампании. Этот парень может
оказаться честным, и тогда весь наш план пойдет прахом. НЕТ,
нет, удары - это та монета, на которую эти негодяи покупают себе хлеб, и,
поверьте, мы будем торговать с ними тем же товаром ".

"Но тогда, Джон, вы будете в опасности ".

- Ну и что из этого, девочка? Когда это я был вне опасности? И разве ты не видишь,
Мэри, как мне с этим везет? Не бойтесь меня, я буду душить
парень в genteelest мода известно, в войнах".

"И если это должно быть так, Джон, я буду молиться за тебя с большей
серьезностью, чем когда-либо в своей жизни. Как говорит мой отец, Бог
Израиля поддержит наше дело: и когда Он за нас, какая нам разница,
кто против нас?"

"Ты хорошая девочка, Мэри", - ответил Джон Рамзи, улыбаясь. "Возвращайся в
дом; скажи майору Батлеру, что ты меня видела, и что я буду
готов".

"Он должен быть у окна, - сказала Мэри, - и я должна сообщить ему, что
вы готовы, прислонив доску к садовой ограде в таком
месте, чтобы он мог ее видеть. Он должен всю ночь смотреть в окно, а когда придет время, ты посыплешь немного пороха на опушке леса на холме: если он готов, то покажет свою силу.
Он должен быть осторожен. Он должен смотреть в окно всю ночь.
когда придет время, ты должен посыпать порошком опушку леса на холме.
свеча у подоконника; это, по его словам, должно быть знаком для вас, чтобы
давай, и когда он увидит тебя, он прыгнет.

"Я понимаю это", - сказал Рамзи. "Скажи Кристоферу, чтобы он позаботился о лошади".
"Лошадь!"

"Я очень храбра, Джон, когда опасность далеко, но когда
она приближается, я дрожу, как бедная трусиха", - сказала Мэри. "Разве моя
рука не холодная?"

- У тебя теплые губы, Мэри, - ответил Джон, целуя ее, - и твое сердце
теплое. Никогда не отступай, когда дело доходит до суда. Все зависит
от тебя. Мы будем очень рады, со временем, обсудить все это дело
. Сколько солдат охраняет "Макдональдс"? Ни один из них не покинул вас
с тех пор, как я видел вас вчера?"

"Нет," сказала Мэри: "один человек вышел из мельницы два дня. Я думаю, что я
слышал, как они говорили, что он собирался девяносто шесть, на бизнес-за
лейтенант".

"Ну, ну, мало разницы, сколько их там, так что они всего лишь
крепко спят. Наше дело скорее управлять, чем сражаться. Мэри, девочка моя,
шаг к моему отцу завтра, и он скажет вам, что имеет
со мной стало. Мы должны получить основные из страны волка-ловушки, как
быстро, как мы можем".

"Я забыл спросить у вас," сказала девушка, "если у вас были грубые одежды
готов к майору. Он не должен казаться тем, кто он есть на самом деле.

"Доверься мне в этом", - ответил солдат. "Кристофер дал мне
сверток с таким прекрасным пыльным костюмом, какой когда-либо носил мальчик с мельницы;
и, кроме того, у меня есть сумка с едой, которую я перекину через седло майора.
что касается меня, Мэри, то в самой моей внешности есть что-то от пахаря. Мы должны
обмануть всех тори между этим и Катобой.

- А теперь, Джон, прежде чем я покину тебя, я хочу попросить тебя об одной услуге.

"И что же это?" - спросил великодушный солдат. "Вы знаете, если
я смогу, я предоставлю это до того, как оно будет названо".

- Я хотела бы попросить вас об одолжении, - серьезно сказала Мэри, - чтобы вы
не будет слишком азартен: основной-это мудрее, чем вы, так что будьте
регулируется его. Помнишь, Джон, если таковые плохого случится, он
разобьет мне сердце".

"Я не настолько безрассуден, моя девочка, - ответил Рамзи, - но, когда
есть повод для этого, я могу показать такие же чистые каблуки, как и любой мужчина:
и поэтому, ради тебя, котенок, - сказал он, положив руки на
ее щеки и снова запечатлев поцелуй, - я побегу завтра, как
целый отряд дьяволов. А теперь, Мэри, спокойной ночи, и да благословит тебя Бог.
девочка! тебе пора домой. Но, поразмыслив, я пойду пешком.
часть пути с тобой. Итак, возьми меня за руку и давай начнем отступление."

"Джон, я так боюсь, что ты можешь пострадать", - сказала девушка, когда они продолжили свой путь.
они шли по тропинке, все ее мысли были поглощены
опасностью предприятия. "Будь осторожен, когда приближаешься к часовому.
подожди, пока он не повернется к тебе спиной. Эта луна светит ярко, и тебя может быть
легко заметить".

"Но послушай, девочка, Луне осталось пройти всего два часа, и,
судя по тому кругу вокруг нее, я бы не удивился, если бы у нас раньше был дождь
дневной свет; таким образом, к тому часу, который мы назначили для побега майора, наступит
будь достаточно мрачен: следовательно, ты можешь быть спокоен на этот счет ".

Скромные и пылкие влюбленные направились к мельнику
медленными шагами, сосредоточенно обсуждая
шансы своего рискованного проекта, пока не достигли точки за
отваживаться на это для Джона Рамзи было небезопасно. Здесь, после многих
нежных ласк и нежных прощаний, они расстались - девушка, чтобы
прокрасться к месту своего упокоения, солдат, чтобы поспешить обратно к своей лошади,
это ожидало его недалеко от места последней встречи.

Мэри вскоре добралась до мельницы, затем небрежной походкой направилась к
войдя в жилой дом, начала, чтобы лучше скрыть свою цель, петь
простую мелодию, во время которой она подошла к садовой ограде, где
задержалась достаточно надолго, чтобы установить доску. Маленькое окошко в
углу крыши коттеджа смотрело вниз на то место, где она
стояла; и когда она бросила взгляд на эту часть здания, она
получил признание от заключенного по легкому взмаху
руки, который был достаточно заметен при свете свечи
внутри.

К удовлетворению девушки, дело зашло так далеко, что теперь она
удалилась в дом.

Читатель поймет из этого повествования, что состояние Батлера
значительно улучшилось с тех пор, как мы в последний раз прощались с ним. Гонец
, отправленный Уильямсом в Корнуоллис, привез обратно на Ярмарку
Лес, где, как будут помнить, были победители Инниса
отступили, более благоприятный ответ, чем даже лидер республиканцев
надеялся. Британский командующий не был в неведении о поимке Батлера,
но обстоятельства судебного разбирательства ранее не были доведены до его сведения
. По представлению Уильямса, он без колебаний приказал
отсрочка будет предоставляться осужденному за разумные сроки, может
быть необходимым для дальнейшего расследования. Этот очевидный акт справедливости был
большим, чем в обстоятельствах того времени можно было ожидать
от Корнуоллиса. Жестокая и кровавая политика которого он принял к
жители Каролины, сразу после битвы
Камден, показали тон персональных обострения, что едва
в соответствии с бережное отношение к дворецкого. Не исключено,
следовательно, что страх возмездия молодому Сент-Джермину, из
о судьбе которого он мог быть проинформирован от офицеров его собственного лагеря,
возможно, это побудило бы его потянуть время в настоящем деле и разрешить
приостановление судебного разбирательства в отношении заключенного повстанца. Ответ на
Соответственно, в письме Уильямса указывалось, что в настоящее время майор
Батлер должен содержаться под строгим надзором как военнопленный, оставляя
определение способа, которым от него в конечном итоге следует избавиться, на усмотрение
для рассмотрения в будущем.

Джон Рамзи, после отъезда Хорс Шу Робинсона в Вирджинию,
вместо того, чтобы присоединиться к своему полку, вернулся в лагерь Фэйр Форест,
там он оставался с Уильямсом до тех пор, пока не был получен ответ от Корнуоллиса
. Известие об этом ответе он обязался передать Батлеру,
а сам снова отправился в дом своего отца. Джон чувствовал себя теперь
регулярно зачислен на службу в плен, и, найдя
значит, чтобы передать его работа в настоящее время в общий Самптер, он
получил разрешение оставаться в нем столько, сколько его помощи
значение. Сама служба была благодарной молодому солдату: она
соответствовала великодушию его характера и удовлетворяла его
личная гордость от надежности которого он подразумевает: а более
это она принесла ему в возможности частых встреч с Марией
Мазгроув, которые, страстно любимый солдат, был не менее горячим
чем он в ее усилиях по содействию в интересах дворецкого.

Состояние страны не позволяло видеть Джона днем, и
следовательно, они с Мэри назначили место встречи, где в
ночных сумерках они могли вместе обсуждать важные темы жизни.
их тайный заговор. Соответственно, ночь за ночью они встречались в этом
место, и здесь воплощались все их планы. Мэри иногда приходила в дом
Дэвида Рамзи, и совет старика добавлялся к совету
влюбленных. Кристофер Шоу и Аллен Масгроув не были в неведении относительно
того, что рассматривалось, но это было частью необходимой политики, согласно которой
они должны казаться как можно менее связанными с заключенным
возможно. Поэтому Кристофер с неослабевающим усердием выполнял свои обязанности
помощника квартирмейстера или поставщика в маленьком гарнизоне под командованием
Макдональда.

План побега Батлера принадлежал Джону Рамзи. Он с тревогой
в ожидании удобного случая, чтобы попытка этого предприятия за последние
Фортнайт, но сложность согласования операций с заключенным
сдерживают его движение. Это затруднение было, наконец, преодолено, и
за прошедшие несколько дней план был составлен. Все, что оставалось сделать
, это назначить час. Кристофер Шоу и Мэри, единственные из семьи миллеров
, были ознакомлены с деталями. Кристофер должен был
обеспечить Батлера лошадью и подходящей маскировкой, и все это должно было быть приготовлено
в зарослях ив, которые росли на берегу реки несколько
в четверти мили над мельницей, когда Мэри должна была объявить, что
Джон готов действовать. Лошадь Рамзи должны были привести на то же место
. Все подготовительные сигналы, о которых уже говорилось, были согласованы
и поняты сторонами. Батлер должен был сбежать на крышу, а оттуда
по ветвям большого дуба, который крепко рос рядом с домом мельника
. Часовой обычно выставлялся примерно в пятидесяти шагах от этого дерева,
и было большой проблемой определить, как можно ослабить его бдительность
. Джон решил, что эта трудность должна быть преодолена
была применена суровая мера: этот человек должен был заставить замолчать, если необходимо, ударом кулака.
Джон Рамзи должен был подкрасться к нему в темноте, и если будут поданы признаки тревоги
, он должен был справиться со стражем таким образом, чтобы
случай может потребовать, чтобы Дворецки снабдил его кошельком с золотом,
если такая форма влияния может оказаться необходимой.

Таков в общих чертах план, с помощью которого должна была быть предпринята попытка освобождения Батлера
.

Мэри Мазгроув, прежде чем удалиться в свою комнату, разыскала Кристофера
Шоу и ознакомил его с назначенным часом, а затем
оставил его управлять своей долей в предприятии. Было уже около десяти вечера
и Кристофер, который отвечал за конюшню Аллена Масгроува,
чтобы избежать подозрений, что его увидят шевелящимся в более поздний час,
немедленно отправился седлать лошадь. Один из группы вагонов, ну
известный в семье под именем стены глаз, был выбран для этого
службы, и быстро accoutred, был проведен в ивах,
где он был привязан к дереву, до тех пор, пока в час нужды.
Молодой мельник вскоре вернулся, и вскоре после этого
домовладение и его военные товарищи были окутаны тишиной
ничего не подозревающего покоя.

Батлер в час обычного посещения стражи лег в
постель; и, притворившись больным, ему разрешили зажечь свет в своей
комнате ночью. Дверь его комнаты также, по особой милости, была
закрыта; и ночь продолжалась без подозрений или недоверия ни с чьей стороны
. В два часа были сменены последние часовые, и форма
осмотра камеры заключенного была пройдена. Все
показуха, Батлер был сон: в дверь снова захлопнулась, и все было
и все же. Настало время действовать. Батлер бесшумно поднялся со своей
кровати, оделся и, засунув туфли в карманы, прокрался внутрь
ноги в носках подошли к маленькому фронтонному окну в дальнем конце его
квартиры. Здесь он и остался, пристально вглядываясь в ночь.
внимательно. Луна зашла, и небо было затянуто облаками,
добавляя приятную темноту к естественной темноте этого часа. К
еще большей удаче, через несколько мгновений поднялся ветер и пошел
дождь. Казалось, все благоприятствовало предприятию. Темный
фигура часового, который находился с этой стороны дома, была
Дворецки смутно различил ее в полумраке; и это было с радостным
удовлетворение от того, что он мог видеть солдата, когда полил дождь.
капли покрупнее отступают на некоторое расстояние от его поста и укрываются.
под кустарником, который рос в саду. В тот же миг
вспышка на холме, которую можно было принять за летнюю
молнию, возвестила ему, что его верный товарищ близко.
Желая воспользоваться нынешним пренебрежением к стражу, и
чтобы избежать возможности конфликта с Рамзи,
Батлер поспешно направил свою свечу на окно, затем погасил ее,
и, выскочив на крышу, пополз к ближайшему окну.
точка надвигающихся ветвей дуба. Здесь, ни минуты не
пауза, он сделал бесстрашный прыжок, чтобы бросить его среди ветвей.
Темнота помешала ему выбрать наиболее выгодное укрытие на дереве
и он упал на тяжелую ветку с такой силой, что оторвал
у него перехватило дыхание, и в то же время он получил сильный ушиб головы.
Какое-то время он висел почти без чувств, и были основания
опасаться, что он упадет в обмороке на землю; но случай
придал ему сил, и через несколько минут он пришел в себя
достаточно, чтобы добраться до ствола, по которому он благополучно спустился
на землю. Теперь он бросился на четвереньках и пополз к
ограде сада. Дождь все усиливался и перешел в сильный ливень.
В следующий миг он преодолел преграду, и бросился с
своей предельной скорости в сторону мельницы, за которой он обратился за сокрытие
и временный покой.

"Стоять", - сказал Джон Рамзи, который только что достиг этого места по пути к
дому и теперь, застигнутый врасплох, приставил пистолет к груди Батлера
. "Одно слово, произнесенное на выдохе, и ты умрешь. Молчи, и вот тебе
золото".

"Рамзи, - тихо сказал Батлер, - "это ты?"

"Ваше имя?" спросил солдат, все еще держа пистолет.

"Дворецки", - был ответ.

"Спасибо... спасибо, дорогой майор, за это слово! Вы были раньше меня. Я
думал, ты не будешь скучать по такому дождю. Все в порядке?

"Лучше, намного лучше, чем мы могли надеяться", - ответил Батлер.
"Видя, что часовой потерял бдительность, я взял тайм за локон и
избавил вас от неприятностей".

"Ради Бога, майор, давайте не будем здесь задерживаться. Наши лошади ждут
мы наверху.

- Я готов, - сказал Батлер, надевая ботинки. "Мой храбрый друг
Я обязан тебе больше, чем могу выразить словами: показывай дорогу".

Освобожденный пленник и его доблестный товарищ немедленно поспешили к
лошадям и, вскочив на них с радостной готовностью, вскоре пустились в
галоп в направлении, ведущем к коттеджу Дэвида Рамзи. Сюда они
прибыли как раз на рассвете.




ГЛАВА XLIV.

ПЕЧАЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ.

 Рука жнеца
 Срезает седые уши.,
 Но голос плакальщика
 Вопиет о мужественности во славе.--_Скотт._


Беглецы потратили короткое время, чтобы перекусить в доме Дэвида Рамзи
. Здесь Батлер надел маскировку, которой его снабдил Кристофер Шоу
. Затем, вооружившись парой пистолетов, которые Джон
присвоил себе для использования, сам солдат применил аналогичную
предосторожность, наши два искателя приключений продолжили свой путь. Их первой
целью было завоевать точку на расстоянии примерно семи или восьми миль в
направление прекрасного леса, где Джон Рамсей скрыл несколько
солдаты, которые были оформлены ему Уильямс, чтобы дать им на помощь, если
необходимо, в уютной обеспечения Батлера.

С этого момента они должны были действовать, со всей возможной быстротой, чтобы
Кэмп-Уильямса. Каким бы опасным ни был эксперимент с попыткой
пересечь страну при свете дня, было сочтено, что еще более
опасно оставаться какое-либо время так близко от места их недавнего
приключения. Батлер и его товарищ, следовательно, выдвигается вперед с как
гораздо экспедиции, как это возможно, решил обогнать свежим следам которой
у них были основания опасаться открытия, которое должно было произойти утром
в жилище мельника.

Вскоре после восхода солнца дождь прекратился, тучи рассеялись, и на небе разразилось
свежее и сияющее утро. Успех
их недавнего подвига поднял дух странников. Чувство
Интенсивного восторга оживило чувства Батлера: сознание свободы
вновь обретенная радость после отложенных надежд и почти отчаянного плена,
казалось, возродила его и познакомила с эмоциями, которые он испытывал
никогда раньше не испытывал. Его сердце было полно благодарности к своему новому другу
Рамзи, и выражение этой благодарности было теплым и искренним. Природа никогда еще
не казалась ему такой прекрасной, как сейчас: шепот леса и
журчание прозрачного ручья ласкали его лишенный избирательных прав слух, как сладчайший
музыка: для него была мелодия даже в криках сойки и резких нотах вороны.
и однажды, когда его спутник остановился в поле зрения.
о олене, который проскакал через лес перед ним, Батлер, опасаясь
что Джон собирается выпустить пулю вслед лесному бродяге, обнаружил
сам невольно старался защитить благородное животное: "не
нарисовать свой пистолет на него, Рамзи, я молю тебя. Позволь ему бежать; это
свобода - свобода, добрый товарищ, - и это свято".

К восьми часам они добрались до места встречи. Здесь они нашли
трех солдат, которые, хотя и были вооружены, были одеты в обычную одежду
страны, что позволяло им называть себя либо вигами
, либо ополченцами Тори, в зависимости от обстоятельств. Эти люди пролежали
пердью несколько дней в глубине леса, нетерпеливо ожидая
сведений от Рамзи.

"Ну, Гарри зиму", - сказал Джон, смеясь: "что теперь скажете вы? Я
принес мальчик Мельника наконец. Разве я не сделал мое слово благо?"

"Правда, Джон", - ответил извозчик "есть и другие вещи в Вас, чем у нас
положиться. Макдональд, должно быть, глупый ворон пусть лиса украсть его
сыр из него так легко".

- Ты был бы ближе к истине, Гарри, если бы назвал его сонным мужланом.
пока он клевал носом, я снял его пирог со сковородки.
Ночью было здорово воровать, как скажет вам майор. Но пойдемте,
ребята, сейчас не время для безделья, мы не должны допустить, чтобы трава росла слишком высоко.
каблуки наших лошадей, когда мы имеем целую свору гончих короля Георга на
нашему следу. Поэтому двигайтесь, парни!" и, сказав эти слова, Иоанн возглавил партию
вперед стремительным галопом.

Они не ушли далеко, прежде чем оказались на дороге, которая вела
через редкий лесок, покрывавший небольшой участок болотистой
земли, природа которой позволила группе собраться более компактно
когда они приблизились к самому узкому месту ущелья. На небольшом расстоянии
за этим препятствием тропа становилась шире, где она
поднималась на холм, густо поросший кустарником.

Едва наши друзья достигли узкого прохода, как они
заметили на холме перед собой отряд из десяти или пятнадцати человек
всадников, быстро приближавшихся к ним. В один момент весь разговор был
проверено, и Гарри зимние обращаясь к своим товарищам, едва успел
замечание,

"Я отвечаю на все вопросы: молчите, и, если спросят, поклянитесь правдивостью
каждое сказанное мной слово - твердо: эти ребята - тори".

Когда он замолчал, первый из незнакомцев уже подошел к ним
.

- Откуда вы и куда направляетесь? - спросил Гарри Винтер с суровым
акцентом.

"Из-под Девяносто Шестой, по дороге в Форт Грэнби", - ответил чей-то
шутовской голос.

- Замолчи, негодяй! - прервал его тот, кто, по-видимому, был лидером группы
, и чья осанка и манеры поведения выдавали в нем офицера;
"по какому праву вы беретесь отвечать на
шоссе? Обратно, на свое место, сэр".

В упрекнул загородном опустил голову, как он осадил своего коня обратно в
толпа, что сейчас толпились на дороге.

"Поскольку мы принадлежим к более многочисленной партии", - сказал тот же человек, обращаясь
к Винтеру, - "мы имеем право на слово. Кто вы и
откуда пришли?"

"Мы состоим в новом проекте Флойда", - хладнокровно ответил Винтер.
"И вчера утром покинули Уиннсборо".

"И куда направляемся?"

"В Огасту, по делу с Брауном".

"Ах-ха!" - воскликнул офицер. "Браун схвачен повстанцами. Это
хорошо, что вы подумали о нем. Что вы можете ему сказать? Вы доставляете
депеши?

"Прошу прощения, сэр ... это секрет".

"Вам не нужно бояться, добрый человек, мы друзья".

"Я не могу сказать вам точное бизнес", - ответил зима. "Вы
познакомиться Флойд сам с сотней людей, прежде чем ехать пять миль. Я
поверьте, мы собираемся усилить гарнизон ".

"Вам будут очень рады, - сказал представитель Тори, - Браун окажет вам
радушный прием, но чертовски скудную еду; он окружен
шершнями".

"Так гораздо лучше", - ответил зимы "у нас есть сноровка в принятии
жало осы, в наше время. Доброе утро, сэр. Сообщите нам, если
пожалуйста, полковнику Флойд, когда ты встретишь его, скажи ему, что
час дня, когда вы встретили нас".

Во время этих коротких переговоров обе стороны объединились в общую толпу
, полностью заполнившую дорогу; и близость, в которой
их приносили по отдельности, что давало повод для различных запросов после новостей
среди подчиненных с обеих сторон. В этой прессе Батлер был
поражен, заметив, что глаза человека сканируют его с
несколько пристальным вниманием, и это было с эмоциями, которые были почти
предало его то, что он узнал в этом человеке одного из солдат Макдональдса
. Это был человек, которого лейтенант отправил несколько дней назад
с поручением на пост в Девяносто Шестой, и который теперь
возвращался с этим отрядом ополчения. Солдат, очевидно, был в
виноват, потому что мгновение спустя Батлер понял по его
выражению лица, что, какими бы ни были его первые подозрения,
они были рассеяны другим взглядом. Маскировка была пока эффективной. Но
возникла другая причина тревоги, которая на мгновение подвергла Батлера
большей опасности. Лошадь, на которой восседал гонец, была
напарницей тощего Стеноглазого, и два животных уже давно
привыкли работать бок о бок в одной повозке. Их взаимное
узнавание в этот критический момент стало удручающе заметным.
Их носы соприкоснулись, и они начали ржать и рыть землю
в той понятной манере, которая составляет одну из
форм выражения, с помощью которых эта часть животного мира
признает свои привязанности. Присутствие духа Джона Рамзи спасло
взрыв, который должен был вскоре последовать. Он пришпорил свою лошадь
протиснулся между двумя шумными и беспокойными животными и немедленно обратился к солдату с
разговором, который на мгновение перевел его мысли
в другое русло.

К этому времени конференция завершилась, и два лидера
соответственно, приказав своим людям двигаться вперед, дефиле было пройдено
и каждая сторона отделилась от другой. Но как только было завершено
разделение, грубый конь Батлера, Стеноглазый, начал
ржать самым громким голосом, в то время как был слышен ответ
в тех же тонах, что настойчиво повторял удаляющийся
товарищ по другую сторону ущелья.

"Мы были в большой опасности со стороны тех тори", - сказал Рамзи, обращаясь к
Батлер: "вы видели, что один из этих парней ехал верхом на помощнике того
животного, на котором вы находитесь? Кем бы он мог быть?"

"Это был один из людей Макдональда", - ответил Батлер. - "Я узнал его в тот момент, когда мы встретились.
но, слава Богу, это скромное платье скрывало меня".

"Быстрее, майор!" - воскликнул Джон, "эти проклятые лошади звонит после каждого
теперь другое. Молитесь, толкать вперед, пока не выберемся из слуха. Как же не повезло
что Кристофер шоу должны были дать одну из вагона для скота!"

"Оглянись назад, хлопцы!" - воскликнул зимы с великим усердием, "есть
что-то не так, эти ребята возвращаются. Хлыст и шпоры, или мы
обогнал!"

Солдат Макдональдса, похоже, обратил свое внимание на
странные движения его лошади внезапно подтвердились в
подозрении, которое при последней встрече на мгновение зародилось у него в голове,
относительно личности Батлера; и, сообщив свою мысль
командир, весь отряд ополчения Тори развернулся
собираясь потребовать дальнейшего расследования: теперь они были в нескольких сотнях
шагов позади беглецов и продвигались вперед на высокой скорости.
скорость, офицер, идущий впереди, кричит в то же время,

- Стой! - Натяни поводья и возвращайся! У нас есть к вам вопросы. Стой, или мы будем
огонь!"

"За дело, ребята!" - крикнул Гарри Уинтер. "Ваша безопасность в ваших ногах!"

И отряд двинулся вперед так быстро, как только мог, подгоняя свою кавалерию
по дороге. Погоня продолжалась около получаса или больше;
небольшой эскорт Батлера сошел с дороги и углубился в чащу
леса. Во время этого отступления время от времени раздавались пистолетные выстрелы,
но безрезультатно ни с одной из сторон. Неровный рельеф местности
, по которому они проезжали, сильно задержал преследование, и до того, как
полчаса прошло, не было никого, кроме нескольких самых смелых всадников в
было обнаружено, что нападавшие упорствовали в погоне. Видя, что их число
уменьшилось, а также обнаружив, что лошади его собственных товарищей
начали слабеть, Джон Рамзи принял командование и приказал своему
отряду развернуться и дать бой преследователям. Немедленным
результатом этого движения была остановка нападавших, что
не успел увидеть Джон, как он крикнул: "В атаку, парни, в атаку!
и этот день за нами! Рубите и рубите, добрые ребята: долой
ищеек!"

За этим оживленным призывом последовало стремительное наступление, в ходе которого
храбрый солдат шел впереди; и стремительность
атаки была такова, что враг, хотя и насчитывал вдвое больше тех,
кто атаковал их, был вынужден отступить. Завязалась острая перестрелка,
в ходе которой с обеих сторон было произведено несколько пистолетных выстрелов, и
несколько стычек врукопашную были выдержаны с твердым намерением;
но, наконец, нашим друзьям удалось обратить своих противников в бегство
. Бой велся в той смешанной форме атаки
и обороны, которая не поддавалась сплоченному или организованному сопротивлению; и
отдельные члены каждого отряда были рассеяны по лесу на значительном расстоянии
, так что, когда запоздавшие преследователи были вынуждены
отступить, каждый направил свою лошадь в том направлении, которое было наиболее
благоприятным для его бегства. Постепенно немногочисленные спутники Батлера начали
собираться в той части леса, где они устроили свою первую
засаду.

"Нет ничего лучше, чем нанести первый удар в нужное время", - сказал
Гарри Уинтер, держа шляпу в руке, чтобы воздух охладил его лоб.
Он подъехал к Батлеру и остановился, чтобы перевести дух. "Дайте мне горячего
заряд на медленный враг, и я не особо забочусь о двоих на один из коэффициентов.
Слава Богу, что бизнес-это чисто сделано, и вот мы все в безопасности, я
Надежда. Где Джон Рамсей?" - спросил он, оглядываясь по сторонам и
заметив, что их товарища нет среди собравшихся.

"Я видел, как он шел по пятам за беглецами", - сказал один из мужчин.
"Джон умеет видеть схватку до конца; и можно быть уверенным
держу пари, что сейчас он идет по следу, как свежая гончая. Последнее, что я заметил
он был при расправе с парой негодяев, с которыми, я займусь этим,
до сих пор он оставлял свой след."

"Тогда мы должны к нему на помощь!" - воскликнул Батлер, жадно; и без
ждем дальнейших консультаций он отправился на полной скорости, в
в какую сторону погони Джон Рамзи. Остальные последовали за ним. Они
проехали некоторое расстояние, не будучи в состоянии обнаружить никаких следов своего
пропавшего товарища. Батлер громко позвал Рамзи, но ответа не последовало
и на несколько мгновений воцарилось тревожное ожидание, поскольку
группа остановилась, прислушиваясь к звуку шагов приближающегося солдата
. Наконец вдали в лесу показалась лошадь, скачущая по
дерн в диком и испуганном темпе; седло было пустым, а
уздечка болталась у его ног. Увидев своих спутников, возбужденный конь
издал частое ржание и, подняв голову и хвост, помчался
немедленно к группе всадников. Здесь он внезапно остановился,
фыркая от ужаса, вызванного запоздалой тревогой. На седле были капли крови
.

"Боже милостивый! - воскликнул Батлер. - Какое-то зло постигло Рамзи. Разбегайтесь по домам.
Обыщите лес".

Все они были сбиты с толку и меланхоличны.
продолжение квеста. После мучительной неизвестности, один из мужчин был услышан
кричать остальным, что их погибшего товарища был найден. В повестку в ближайшее время
собрались на вечеринку. Рамзи, бледный и ослабевший, был распростерт на
лесной траве, из его груди струилась кровь.
В одно мгновение Батлер склонился над ним.

"О, это тяжелый выкуп за мое освобождение!" - сказал он с глубочайшей болью в голосе.
подняв голову солдата и положив ее себе на колени,
в то время как кровь текла из раны. - Говори, дорогой друг, говори!
Великий Боже, боюсь, этот удар смертелен! Немного воды, если ее можно найти.
поищи ее, Винтер; он потерял сознание от потери крови.

Пока Гарри Уинтер ходил за необходимыми напитками, Батлер
сорвал с шеи галстук и приложил его, чтобы зашить рану.
Введение небольшого количества воды, после короткого перерыва,
привело искалеченного солдата в чувство в достаточной степени, чтобы он смог говорить. Он
обратил свой болезненный и почти угасший глаз к батлеру, как он сказал:

"Я был глупцом, что зашел так далеко. У меня это здесь - здесь", - добавил он в
слабый голос, как он положил руку на грудь, "и это сделал мой
работы. Я сражался за вас, майор, потому что я гордился тем, что сражался за друга
; и потому что... - тут его голос дрогнул, поскольку на мгновение он
закрыл глаза и еле слышно произнес: "Все кончено - я умираю".

- Нет, добрый Джон, - сказал Батлер, и слезы потекли у него по щекам. - Это
не так уж плохо... Ты ослаб от кровотечения... Тебе скоро станет лучше
. О Боже! о Боже! - пробормотал он себе под нос. - Я бы не позволил себе этого
ради спасения собственной жизни, не говоря уже о цене за мою свободу!"

"Я сражался за тебя, - сказал раненый, снова приходя в себя, - потому что Мэри
этого хотела. Это убьет Мэри", - добавил он после паузы. - Она предупреждала меня
не поступать опрометчиво, но я ничего не мог с собой поделать. Будьте добры к ней, майор Батлер,
и позаботьтесь о ней. Скажи ей, что я не боялся умереть; но ради нее,
и ради моей бедной матери. Иди к моим родителям; скажи им, что я
думал о них в своих последних мыслях".

"Джон! Джон!" - воскликнул Дворецкий, не в состоянии дать дальнейшие высказывания в его
чувства.

Умирающий солдат лежал несколько мгновений молчал, а его товарищи стояли
они окружили его в немом горе и опустили головы, чтобы скрыть свои эмоции
друг от друга.

"В моем кармане, - сказал Рамзи, - лежит Завещание. Мэри подарила его мне на
память. Возьмите его".

Дворецкий извлек небольшой объем.

"Что мне с ним делать?" - спросил он скорбным шепотом.

- Отдай это Мэри, только от меня. И эта коса ее волос на моем запястье.
Майор, возьмите ее и носите сами; она будет напоминать вам о моей Мэри.
Вы будете оберегать ее от беды.

- Перед Богом, Джон Рамзи, - сказал Батлер с торжественным пылом, - я обещаю
вы, что, пока я жив, она не хочет. Ваши родители тоже должны быть
моя особая забота".

"Тогда я умру с легким сердцем. Спасибо, спасибо ... друзья, прощай!"
- слабо воскликнул пораженный солдат, чей глаз, уже остекленевший от
предсмертных мук, теперь взглянул на сопровождавшую его группу и после
короткого, но мучительного перерыва погрузился во тьму.

Джон Рамсей говорил не больше, и его короткое дыхание показывало, что жизнь была
быстро затихает в своем канале. Слышимые рыдания Батлера в течение нескольких секунд
были слышны только в кругу, когда он сидел, поддерживая голову
и схватил за руку своего храброго товарища. Наконец борьба была закончена.
и отважный дух великодушного солдата испарился. Дворецки
снял с запястья браслет из волос Мэри, который теперь был испачкан
кровью его покойной владелицы, и, искренне поклявшись выполнить свое
обещание, надел его на свою руку.

Сцена, последовавшая за этим меланхолическим приключением, была весьма торжественной
интересная. Близость врага, хотя и побежденного, делала
задержку в этом месте, при нынешних обстоятельствах Батлера, чрезвычайно
опасной; и все же он не мог допустить мысли о продолжении своего
путь, который он передал Дэвиду Рамзи тревогу
весть о смерти сына. Последней просьбе Джона, казалось, также в
наложить эту задачу на него, как на священный долг, из-за дружбы
которое было прекращено в столь плачевному концу. Разрешение Батлер,
поэтому вскоре было принято. Он решил немедленно, во что бы то ни стало,
вернуться в коттедж Рамзи и попытаться утешить
убитых горем родителей, переживших тяжелую утрату. Брезгуя, в его
современное состояние чувство, маскировка, что, казалось, сделает его почти
незнакомый самому себе, он отбросил платье мельника и снова
предстал в своем истинном обличье, мужественно решив встретить то, что теперь
считал почти неизбежным результатом - возвращение в плен со всеми его
вероятными последствиями. Некоторые из его окружения, которые были знакомы с
местностями их нынешнего положения, предположили ему, что неподалеку от города проживала семья вигов
по фамилии Драммонд.
сцена последней встречи, и что, перенеся тело в это место
, они могли бы обеспечить ему достойные похороны. Остатки от
солдата соответственно уложили на грубые носилки, и его скорбящие
товарищи медленно и печально побрели через лес к
указанному жилищу. Сюда они прибыли около полудня, пройдя
расстояние более двух миль, чтобы найти это убежище.

Драммонд был дровосеком, и занимал грубо кабина, с небольшой поляне
вокруг него, в глубь пустыни, столь отдаленных от шоссе
как обещают такой же уровень безопасности, в поисках врага, а может быть
ожидается, что из любой части региона, в котором он жил. Он получил
своих гостей с добротой; и поскольку он сам был знаком с
семьей покойного, он проявил живое сочувствие к скорбящим
у тела.

Когда дворецкий свою цель изложены немедленно для
жилище Дэвид Рэмси, зима попросил разрешения сопровождать его,
но Вудман вставил, и рекомендовал, что только он один должен быть
разрешено выполнять это поручение, оставляя другие, чтобы остаться с
труп до его возвращения.

"Это, прежде всего, мой долг, - сказал Батлер. - и что бы ни случилось, я
выполню его".

"Тогда мы пойдем вместе", - добавил владелец хижины. "Будет
разумнее подождать, пока день еще немного не истечет, и вернуться в
ночной темноте. Дэвид Рамзи вернется с нами. Он хотел бы
увидеть своего сына, прежде чем мы предадим его земле.

"Как тебе будет угодно, друг", - сказал Батлер. "Я буду под
ваше руководство".

За час или два до захода солнца Батлер и его новый компаньон покинули хижину
и направились через лес к жилищу Рамзи,
оставив мертвое тело на попечение семьи дровосека и троих
солдаты. Расстояние, которое им предстояло преодолеть, не превышало восьми миль.
Отпор Консервативной партии, в стычке с утра, казалось,
есть наведенное убеждение, со стороны противника, что беглецов было
успешно ретрит, который теперь был за преследование, и были,
в результате, ни одна из сторон на дорогу, чтобы приставать к путешественникам. При таких обстоятельствах было еще светло, когда они увидели перед собой
Усадьбу Дэвида Рамзи.
ГЛАВА XLV.




В Макдональдс пост царило большое волнение, когда утром они увидели дом Дэвида Рамзи.


ГЛАВА XLV.
раскрыт побег Батлера. Лейтенант сознавал, что это
несчастье привело его к риску тяжелой порицания, и как это было
естественно для человека, не может полностью оправдать себя некоторые пренебрегают
в исполнении своего служебного долга, его первые меры были приняты в
дух раздражительным и злым тяжести. Небольшие партии были разосланы
исследуйте окрестности, с целью увеличения интеллекта
направление беглеца, с приказом взять его мертвого или
жив. Часовые , дежурившие ночью , были арестованы,
и подверглись тщательному изучению событий их дежурства;
несколько членов семьи Масгроува также были допрошены относительно
вопросов, касающихся их собственной связи с заключенным. Ничего,
однако, из этих расследований не было извлечено такого, что было бы рассчитано на то, чтобы
бросить подозрение в попустительстве освобождению Батлера на кого-либо из
отдельных лиц гарнизона или семьи. Было только очевидно,
что заключенный воспользовался небрежностью охранника и
ночной темнотой, чтобы смело спуститься из окна; и
преуспел один из тех счастливых случайностей, которые иногда ошарашивают
самые осторожные предвидения. Характер попытка не обязательно
предположим помощи сообщника, и слабая надежда была, таким образом,
развлекались тем, что дворецкий будет найдено до сих пор скрывается в непосредственной близости от
пост.

В течение нескольких часов первые партии, которые были отправлены,
утром вернулись. Они ничего не могли сообщить о заключенном;
также не было никакого света на побег примерно до обеда
, когда часть отряда, которая перехватила Батлера и
утром его товарищи прибыли на мельницу под предводительством
солдата, подозрения которого привели к погоне и перестрелке, которые
мы уже описали. Отчет этих людей не оставил Макдональду никаких оснований
сомневаться в тождестве Батлера с описанным человеком. А
дальнейший допрос, по предложению солдата, показал, что
Уолл-Ай, запряженная в фургон лошадь, пропала; и теперь стало ясно, что
Батлеру помогала группа врагов, с которой он, должно быть,
состоял в переписке. Вывод состоял в том, что с его помощью
бегство не могло быть никаких сомнений в том, что он находился задолго до настоящего времени
в течение дня вне досягаемости успешного преследования. Замысел
был основан на рассказе Робинсона Подковы, чье имя и
приключения уже были известны в этом районе; и было высказано предположение,
что Самптера тайно отправили в какую-то соседнюю крепость, чтобы дать
его помощь предприятию.

С этими размышлениями Макдональд почувствовал себя обязанным подчиниться
неотложности дела; философский пункт, которым он не занимался на практике
без очень видимого огорчения и унижения. Его люди были вызваны
вместе, и после короткого, беспокойного лекция на их безнадзорности и
запрет на более солдат, как бдительность в будущее, которое напоминало
осторожность замок конюшню после того, как конь был украден, они были
без удовлетворения.

Примерно за час до захода солнца Аллен Масгроув и Мэри, воспользовавшись
неразберихой и ослаблением дисциплины на посту,
вызванными утренними событиями, отправились верхом к Дэвиду
Жилой Рамзи, куда они вели естественную тревогу, чтобы узнать
что-то передвижения беглецов.

- Это удовольствие и счастье, Аллен Мазгроув, - сказала миссис Рэмзи.
когда мельник и его дочь уселись в хижине, - видеть вас и
Маша здесь, с нами в любое время, но это специально так теперь, когда мы
есть хорошие новости, чтобы сказать. Джон и его друг находятся в безопасности, вне досягаемости
Мужчины Макдональда, и-слава Богу!--Надеюсь, подальше от всех
другого вреда. В течение дня к нам приходили и уходили солдаты,
но ни один из них так и не догадался, что случилось с майором; и
что касается Джона, то они, похоже, не подозревают, что он находится в сельской местности.
Это все из-за Подковы Робинсона. Они говорят, что никто, кроме него, не мог
помочь убрать майора, и что генерал Самптер был
зачинщиком. Ну, я уверен, что они были рады к этому мнению, ибо оно набора
они все, глядя на широкую реку, которая так же хорошо
направление, как мы могли бы пожелать им, чтобы путешествовать".

"Чем меньше вы, кажется, знаете об этом, с любой из этих пытливых
сторон, тем лучше, госпожа Рамзи", - сказал Аллен Мазгроув, "и я бы
советую, даже здесь, среди нас, чтобы говорить меньше, Дэвид, Что делать
вы услышать сегодня вечером?"

"Ничего о наших беглецах с тех пор, как они покинули нас на рассвете этим
утром", - ответил Рэмси. "Я бы предположил, что к этому времени они должны быть где-то поблизости от Фэр Фореста"
. Ты знаешь, что Уильямс лежит в верховьях
притоков реки? Это больше похоже на загнанного оленя, Аллен, чем на
Христианских мужчин, которых наши бедняги сейчас уводят в леса. Одному Богу известно,
что из этого выйдет!

"Он знает и назначил это, - серьезно сказал Мазгроув, - и сделает это в
В свое свободное время и с такими инструментами, которые верно послужат Его цели
дай победу тем, кто имеет на это право. Мужчина, женщина и
ребенок может погибнуть, и дом может быть сожжен над нашими головами, и
кровь храбрецов может сделать дорожную пыль красной; да, и
пастбища богатые, как будто только что засыпанные навозом; но воля Божья будет исполнена
и Его провидение свершится. Причиной всего являются
одолеют неправедных".

"Нет солдат", - спросила Мария, обращаясь Дэвид Рэмси, "что
вы слышали, кто следовал в направлении справедливого лесу? Мне было бы жаль,
если бы Джона беспокоили люди, преследующие его; потому что, - девушка на мгновение заколебалась, - потому что это неприятно и неугодно. - Мне было бы жаль, если бы Джон беспокоился из-за людей, преследующих его. - Потому что это неприятно.
девушка на мгновение заколебалась.
быть вынужденным съезжать с дороги, продираться сквозь кусты и шиповник, чтобы
держаться подальше от дороги ".

- Если бы они не были слишком сильными соперниками, девочка, - перебил Рэмси, - Джон
не стал бы доставлять себе особых хлопот из-за этого.

- О, мистер Рамзи, - искренне сказала Мэри, - я как раз думала об этом.
трудно сказать, что Джон назвал бы перевыполнением: мужчины такие упрямые и
предприимчивые ".

"Это верно, Мэри", - вставила Миссис Рэмзи; "а что у меня есть
всегда говорил, что Дэвид и Джон оба. Но они никогда не обращали на меня внимания, не больше
чем если бы я разговаривал с ребенком в этой колыбели ".

- Я сама говорила Джону то же самое, - сказала Мэри, краснея.

"И он не будет прислушиваться к тебе," - перебил ее отец, "солдат
будет праздник жизни, если он следовал советам своих
матери или своей возлюбленной. Дочь, здесь, среди друзей, тебе не нужно краснеть.
мы знаем больше секретов между тобой и парнем-солдатом, чем
ты рассчитываешь. Джон-умный мальчик, госпожа Рамзи, и я думаю, что вы
есть повод похвастаться ему несколько; и как особое благо-
между ним и моя Мэри, я не буду стоять на пути, когда война закончится,
если Бог пощадит нас всех, и Мэри с мальчиком будут придерживаться того же мнения, я не буду
стоять на пути нового поселения по соседству. Мэри -
хорошая дочь, ее хорошо воспитывают, и - я не хочу говорить это ей в лицо
- из нее получится преуспевающая жена ".

Мать улыбнулась и ответила: "Я не претендую на то, что знаю секреты молодежи
, но я знаю одно: ты думаешь о Мэри не лучше, чем
Джон, да и обо мне, возможно, тоже".

Разговор прервал стук в дверь, и, в
мгновение спустя, Артур Батлер и дровосек вошел в квартиру.

- Майор Батлер, я живая женщина! - воскликнула миссис Рэмзи.

- Сам наш добрый друг! - воскликнул Мазгроув с удивлением. - Что это?
Что заставило вас вернуться? И Гэбриел Драммонд тоже здесь! Что случилось?

"Где мой сын Джон?" потребовал ответа Рамзи. "За вами следят?"

Батлер подошел к миссис Рэмзи и, когда слезы навернулись у него на глаза, взял
ее за руку и на мгновение замер, не в силах вымолвить ни слова.

"О, да смилостивятся надо мной небеса!" - закричала Мэри Мазгроув, бросаясь на кровать.
"случилось нечто ужасное".

"Ради Бога, говорите то, что вы должны сказать!" - сказал Дэвид Рамзи,
мгновенно побледнев.

"Джон Рамзи ранен", - еле слышно произнесла мать, и Мэри, поднявшись
с кровати, встала рядом с Батлером с выражением лица, на котором было написано
самое мучительное внимание. Энди, герой описанного нами подвига
, о котором мы уже рассказывали, также оказался в присутствии той же группы,
и гробовая тишина воцарилась на всей вечеринке.

Батлер, безуспешно пытаясь взять себя в руки, повернулся к
Драммонду, сделав ему знак рассказать о цели их печального путешествия
, а затем бросился в кресло.

"Джон Рэмзи мертв", - сказал дровосек скорбным тоном. "Ваш сын,
миссис Рэмзи, был застрелен в схватке с кровавыми, подлыми тори.
Сердечные проклятия на них!"

"Убили, мадам", - сказал Батлер, ограниченных в состоянии сформулировать, "убит в
Моя оборона. Дай Бог, удар, свалившийся на мою голову!"

"О, нет, нет, нет!" - воскликнула надзирательница, когда по ее щекам покатился поток слез.
она попыталась вытереть их передником. "Это
неправда. Этого не может быть. Мой бедный, дорогой, храбрый мальчик!

В тот же миг Мэри Мазгроув без чувств упала в объятия своей
отец, где это было за несколько мгновений до того, как она проявила признаки оживления. В
длина, будучи положен на кровать, глубокий стон вырвался ее, который был
последовать самые жалобные причитания.

Сцена ковки на младших членов семьи, которые, так же
в качестве прислуги, были слышны изливая глубокий и громкий плач,
сопровождается подтвердил объявлений о гибели военнослужащего.

Когда этот первый всплеск всеобщего горя утих, Дэвид Рамзи поднялся
со своего места и прошел через комнату к окну, где остановился
пытаясь успокоиться и овладеть своими чувствами. Наконец, повернувшись к
Батлеру, он сказал тихим и спокойным тоном,

"Джон Рамзи, мой сын, убит, убит в перестрелке? Бог мне свидетель, я
ожидается, что это! Это была его неспособность следовать своему врагу слишком горячую руку;
и я виноват, наверное, что я никогда не проверял его темперамент. Но
он умер как мужчина и солдат, майор Батлер, - твердо добавил он.

- Он умер у меня на руках, - ответил Батлер, - храбро, как солдат, закончивший свою жизнь.
его последние мысли были о родителях, и...

"Мертв!" - перебил Рамзи, словно разговаривая сам с собой и не обращая внимания на слова Батлера.
"Мертв! Он пал, выполняя свой долг перед своей страной, это
утешение. Человек не может умереть лучше. Если Богу угодно, я надеюсь, что мой конец
может быть таким же, как у него. Эндрю, мальчик мой, иди сюда. Теперь ты мой старший из живущих.
сын, - сказал он, беря мальчика за руку и глядя ему прямо в лицо,
когда он говорил, горько сжав губы, - Я готов, очень
как я люблю тебя, так и хочу, чтобы ты был у страны".

- Нет, Дэвид, Дэвид, - перебила мать, отрываясь от своего занятия.
безмолвная скорбь: "мы отдали достаточно; ни один другой мой ребенок не отважится на войну.
Джон! Джон! Джон! мой дорогой мальчик, мой храбрый сын!" - воскликнул он. - "Мы отдали достаточно; ни один другой мой ребенок не отважится пойти на войну. Джон! Каким
хорошим и добрым он был со всеми нами! И как он был рад вернуться домой и увидеть
нас; и как много мы о нем думали!"

- Помолчи, жена, - сказал Дэвид Рамзи. - Сейчас не время уклоняться от выполнения своего долга.
наш долг. Андрей, послушай меня: помни, что твой брат встретил свою смерть
борьба против этих чудовищ, которые ненавидят сама земля, на которой медсестры
свободы. Ты молод, мой мальчик, но вы можете справиться с мушкетом; мы не будем
забыть смерть своего брата".

"Ни сожжение добротного дома у тебя на голове и полного амбара,
отец; ни страх, который они внушили моей бедной матери".

"Как и тысячи храбрых мужчин, - добавил отец, - которые пролили
свою кровь, чтобы дать нам землю и наши собственные законы. Мой мальчик, мы будем
помнить об этом, чтобы отомстить".

"Не ради мести, - сказал Аллен Масгроув, - а ради справедливости, Дэвид. О твоем
враге следует помнить только для того, чтобы помешать ему творить зло. The
Господь даст меч и щит, копье и щит тому, кто встанет на защиту истины
и когда Ему будет угодно потребовать жертвоприношения
жизнь от верного слуги, который сражается в битве, он дарует терпение
и мужество встретить испытание. Твой сын, Дэвид, был не из тех, кто отворачивается
пусть Бог примет его и
утешит его попавшую в беду семью! Он был честным и храбрым сыном, Дэвид
Рамзи.

"Более храбрый солдат никогда не надевал палаш, Аллен Масгроув", - ответил
отец. "Да, я смотрел на это, с тех пор, как моего жилища была выровнена
на землю эти головешки, я искал его. Страсть Джона была в разгаре.
Тогда я знал, какие мысли проносились в его голове. С тех пор
в тот день его чувства были самыми горькими; и он бросился к тори
, обращая на них так же мало внимания, как косарь, когда
он вонзает свою косу в траву лугов ".

- Господи, прости его, Дэвид! - сказал Мазгроув. - и укрепи тебя и добрую мать мальчика
в этот тяжелый час испытаний. Обнажающие меч
в гневе могут пребывать в страхе перед судом меча: это
страшная вещь для грешного человека - проливать кровь ради какой-либо цели, кроме
законная война и по приказу своей страны. Только Бог является
мститель".

Мэри снова поднялась с кровати и в этот момент дала волю своим чувствам
громко и горько причитая: "Джон Рамзи мертв,
мертв!" - воскликнула она. "Я не могу в это поверить. Он, который был таким правдивым и
таким сердечным, и которого все любили! Они не могли убить его! О,
Я умоляла его беречь ногу от опасности, и он пообещал мне, ради моего же
блага, быть осторожным. Я любила его, отец; Я никогда не говорила тебе так много
раньше, но я не стыжусь сказать это сейчас перед всеми; Я любила
его больше всего на свете. И мы обещали друг другу. Это так
тяжело терять тех, кого мы любим!" - продолжала она, бурно всхлипывая. "Он
был таким храбрым и таким хорошим, и он был таким красивым, миссис Рамзи, и таким
преданным вам и своему отцу, приезжал домой, чтобы повидаться с вами, когда война
позволяла ему. И он шел, и скакал, и бегал, и сражался за своих
друзей и тех, о ком он заботился. Он был так заботлив о тебе.
и о твоем комфорте тоже, - добавила она, бросаясь на колени и кладя голову на колени матери.
ее голова покоилась на коленях матери, и там она долго молчала.
интервал, в течение которого не было слышно ничего, кроме ее собственных стонов, смешанных с
вздохи собравшихся: "Мы должны были пожениться после окончания этой войны"
и думали, что будем жить так счастливо, но они убили его!
О, они убили его", - и ее волосы в беспорядке упали на лицо.
она снова залилась слезами.

"Мэри, дочь моя! Как тебе не стыдно, девочка!" - сказал ее отец. "Неужели ты забываешь,
в час своего горя, что у тебя есть друг, который способен
утешить? Есть тот, кто может исцелить ваши печали и успокоить
ваш беспокойный дух, если вы не слишком горды, чтобы просить об этом. Я научил
тебе, дочь, во все времена скорби следует обращаться к Нему за терпением
и за силой переносить невзгоды. Почему ты пренебрегаешь этим прибежищем сейчас?"

"Отче наш", - сказала девушка, горячо сложив руки и подняв
свои глаза, теперь затуманенные слезами, когда она взывала к Богу в молитве,
"сущий на небесах, научи всех нас говорить, что да будет воля твоя. Возьми... возьми... мой
дорогой Джон ... О, мое сердце разорвется, и я умру! - почти выговорила она.
переполненная эмоциями, она снова уткнулась лицом в ладони госпожи.
Колени Рамзи: "Я не могу говорить!"

На несколько мгновений воцарилась тишина невыразимой агонии. Наконец это было
прервано возгласом полного, ясного и твердого голоса
Аллен Масгроув, который теперь вырвался из противоположного конца комнаты
где он стоял на коленях перед стулом, серьезно и впечатляюще
мольба к Божеству, обращенная со всем тем красноречием, которое естественно
проистекает из глубоко взволнованного чувства. От торжественности случая,
а также от привычно религиозные нрав семья в сборе
в маленьком домике, слова молитвы падали на сердца
присутствующие произвели исключительно приятное впечатление и, на данный момент,
принесли спокойствие в их чувства.

Когда молитва закончилась, горе скорбящих нахлынуло с прежней силой
и вырвалось из Мэри Масгроув в самой душераздирающей форме
горечи. Пароксизмом последовал пароксизм с страшною силой, и эти
вспышки были откликнулись на мать с едва ли меньшей интенсивностью.
Все попытки утешения со стороны мужчин, были бесполезны;
и было очевидно, что ничего не оставалось, кроме как позволить волне тоски
идти своим чередом.

Прошло уже некоторое время после наступления темноты, когда Батлер и Драммонд поманили пальцем
Аллена Масгроува покинуть комнату. Они вышли на открытый воздух перед домом
, где к ним немедленно присоединился Дэвид Рамзи.
Здесь Батлер сообщил им о необходимости немедленного принятия мер.
приготовления к их возвращению в коттедж дровосека и к
похоронам погибшего солдата. Его совет был принят, и это было
решил, что Масгроув и Рамзи должны сопровождать двое других на
место. Перед консультацией был закрыт, Энди пришла в группу,
и теперь ему было приказано со всей поспешностью надеть седло на лошадь его отца
.

"Ты, Эндрю, сын мой, - сказал Дэвид Рамзи, - останешься дома и будешь утешать
свою бедную мать и Мэри. Говорить с ними, мальчик, и убедить их
отказаться от своих бесполезных причитаний. Это воля Бога, и мы должны
не роптать на него".

- Пожар, отец, - ответил мальчик с печальной серьезностью.
- и драка, и страх, который мы пережили, - все это было ничто по сравнению с этим.
Я никогда раньше не ощущал, насколько ужасна война ".

Энди пошел снаряжать лошадь, и мужчины вернулись внутрь.
из каюты, где они сидели в глубоком молчании. Батлер, наконец,
поднялся с порога, на котором он сидел, и пересек
комнату, заняв позицию у кровати, на которую Мэри Мазгроув бросила
она сама, и там, где сейчас лежала, издавая слабые и полузадушенные стоны.

"У меня есть для тебя воспоминание", - сказал он, наклоняясь и говоря
чуть громче шепота на ухо девушке: "Я обещал передать его
в твои руки. Бог знает, с какой болью я выполняю свой долг! Джон
поручил мне передать вам это, - продолжил он, вручая ей
маленькая копия Завещания: "и сказать тебе, что его последние мысли были обращены к тебе и его матери.
Он любил тебя, Мэри, больше, чем любое живое существо в этом мире". Он любил тебя, Мэри, больше,
чем он любил любое живое существо в этом мире".

"Он сделал, он сделал", - всхлипывала девушка. "И я любила его намного больше, чем кого-либо другого.
семья, друзья, родственники и все остальное - я хотела бы умереть рядом с ним".

"Возьми книгу", - сказал Батлер, с трудом выговаривая слова. "Господь во веки веков".
да благословит тебя, - добавил он после паузы рыданий, - "и дарует тебе утешение!
Я пообещал Джону Рамзи, что ни вы, ни кто-либо из его семьи,
я всегда буду нуждаться в дружеской услуге, пока у меня есть жизнь или средства, чтобы
оказывать ее. Перед Небесами это обещание будет выполнено! Прощай,
прощай! Да благословит тебя Бог!"

Произнося эти слова, Батлер схватил руку девушки и горячо прижал ее
к своим губам; затем, повернувшись к матери, он обратился к ней с какими-то
словами утешения и поспешно вышел из комнаты. Почти ни звука
не было слышно ни от кого, кроме тихих рыданий измученных плакальщиц,
и почти судорожных поцелуев, которыми Мэри запечатлевала маленькую
книжечку, которую Батлер вложил ей в руку.

Масгроув, Рамзи и дровосек вышли из квартиры одновременно
в тот же момент; лошади были наготове у дверей, удаляющийся стук
стук копыт по траве оповестил местных жителей о том, что четверо
мужчин отправились в путь.




ГЛАВА XLVI.

ДЕРЕВЕНСКИЕ ПОХОРОНЫ.

 Как мрачно звучит эта траурная песня.;
 Ночные вороны машут крыльями.--_бургерская Леонора._


К одиннадцати часам вечера Батлер и группа из "Рэмзи" прибыли
в "хижину дровосека". Уинтер и его товарищи были заняты
приготовлениями к похоронам. Тело было разложено на столе, в
на него набросили простыню, и сосновый факел вспыхнул на стене камина
рядом, и его широкий красный свет осветил квартиру. Пожилая
женщина, жена дровосека, и двое или трое детей тихо сидели
в комнате. Небольшой отряд солдат слонялся вокруг
трупа, крадучись ступая по полу, и время от времени
регулируя такие детали в приготовлениях к погребению,
которые требовали их внимания. Грубый гроб, наспех сделанный из тех
материалов, что были под рукой, поставили рядом со столом. Торжественный
царила тишина, которая в не меньшей степени объяснялась мрачностью события
, чем поздним часом ночи.

Когда вновь прибывшие партии спешились и вошли в квартиру,
короткое приветствие, в подавленные тона, была обменяна и без
дальнейших задержек, вся компания поставили перед собой меланхолия пошлины
что было перед ними. Дэвид Рэмси подошел к трупу и, поворачивая в
лист вниз с лица, замер, глядя на черты его сына. Есть
был поселились хмурый взгляд на его челе, что значительно контрастирует с
сдержанные и спокойные черты лица покойного. Отец и сын
представляли собой странный и примечательный тип жизни и смерти -
лицо скорбящего, отмеченное волнением острого, живого
эмоция и объект оплакивания, несущий на себе отпечаток безмятежного, безмятежного
и бесстрастного покоя: - одна - яркая картина страдания, другая -
тихий образ счастливого сна. Дэвид Рамзи задержал взгляд на теле
несколько минут, не пытаясь заговорить, и, наконец, отступил
к двери, хлопнув себя рукой по лбу, когда выдохнул
восклицание: "Сын мой, сын мой, как охотно я поменялся бы с тобой местами!
этой ночью!"

Аллен Масгроув был менее взволнован этим зрелищем, и пока он
рассматривал черты лица покойного, его губы шевелились, произнося
короткую и почти неслышную молитву. Затем, обратившись к
Драммонд, он спросил: "Подумали ли о могиле? Кто позаботился
о приготовлениях?"

"Об этом уже думали", - ответил дровосек. "Я послал двух своих людей
выкопать его, прежде чем отправиться с майором Батлером к Дэвиду. У нас есть
погоста в лесу, почти в миле от этого, и я думал, что это
лучшее, что Джон Рамсей должны быть похоронены там."

"Это была добрая мысль с твоей стороны, Габриэль", - ответил Масгроув. "У тебя есть
твой отец и другие члены твоей семьи в этом месте. Дэвид Рамзи будет
благодарен тебе за это".

"Искренне верю", - сказал Рамзи, - "и вспомню об этом, Габриэль, в
другой раз".

"Пусть тело положат в гроб", - сказал Масгроув.

Гарри Уинтер и другие солдаты незамедлительно выполнили приказ.
Через несколько минут грубые доски, которые были предоставлены для
закрывали ящик или гроб, укладывали в соответствующие места и
Винтер только начал забивать в них гвозди, когда с
внешней стороны хижины послышался дикий и пронзительный крик, который так
внезапно поразил уши находившихся внутри, что солдат упал
молоток из его руки. Еще через мгновение Мэри Мазгроув ворвалась в комнату
и упала ниц на пол. Она была немедленно последовал за
Андрей.

"Боже небесный! - воскликнул Батлер. - Здесь несчастье за несчастьем. Это
мозг бедной девушки сошел с ума от ее несчастья. Это хуже всего!"

"Мэри, Мэри, дитя мое!" воскликнул Мазгроув, как он поднял свою дочь
в его объятия. "Какое безумие постигло тебя, что ты должен быть
забрел сюда ночью!"

"Как это случилось, Андрей?", сказал Дэвид Рэмси, все говорит в
одном дыхании.

"Когда Мэри услышала, - ответил Эндрю на вопрос своего отца,
- что вы все приехали к Габриэлю Драммонду, чтобы похоронить моего брата, она
не могла успокоиться; и она так жалобно молилась прийти за тобой,
и увидеть его, прежде чем они предадут его земле, что я подумал, что это правильно
сказать ей, что я приду с ней. И если бы не я, она бы
пришла сама, потому что она была взобрался на своего коня, прежде чем любой из нас
в курсе."

"Я не мог оставаться дома, отец", - сказала Мария, возрождение и выступая в
твердым голосом. "Я должен был умереть из-за разбитого сердца. Я не мог позволить тебе
прийти, чтобы предать его земле, не последовав за тобой. Где он? Я
слышал, как они забивали гвозди в гроб; его нужно вскрыть, чтобы я мог увидеть
его!"

За этими словами, произнесенными с горькой горячностью, последовало быстрое движение
к гробу, который еще не был закрыт; и девушка,
с большим хладнокровием, чем ее предыдущие шаги, казалось, чтобы сделать его
можно за нее приобрести, остановился перед телом с нетерпением
интенсивная печаль, как слезы из ее глаз.

"Это правда, это слишком верно - он мертв! О, Джон, Джон! - воскликнула она.
наклонившись и поцеловав холодные губы. - Я не мечтала об этом.
когда мы расстались прошлой ночью возле ив. Ты не выглядел так, как сейчас
когда я нашел тебя спящим под скалой, и когда ты пообещал мне,
Джон, что будешь осторожен и оградишь себя от опасности, если она будет
только чтобы доставить мне удовольствие. Тогда мы делали для вас все, что в наших силах, майор
Батлер - и вот к чему это привело. Не далее как прошлой ночью он
дал мне обещание. О я, о я! как я несчастен!"

"Доченька, дорогая, - сказал Аллен Мазгроув, - встань и веди себя как храбрая девочка.
ты знаешь, я часто говорил тебе, что ты такая. Мы рождены для страданий
и какими бы молодыми вы ни были, вы не можете надеяться освободиться от них.
Обычная участь. Вы причиняете себе вред этим неуправляемым горем. Вот тебе и
хорошая и добрая девушка - сядь и успокой свои чувства ".

Масгроув взял дочь за руку и осторожно повел ее к
место, где он продолжал обращаться с ней в спокойных язык, тайно
боюсь, что мучения ее чувства могут работать некоторые серьезные несчастья
по ее чувства.

- Ты не сердишься на меня, отец, за то, что следовала за тобой сегодня вечером? - спросила
Мэри, на мгновение умерив неистовство своего горя.

- Нет, дитя, нет. Я не могу гневаться на тебя; но я боюсь, что это долго
ночная поездка может причинить тебе вред".

"Я могу только умереть, отец; и я бы не отойти от этого".

"Опомнись, Мария; твоя Библия не учит тебя желать
смерти. Грешно бунтовать под Божьим наказанием. Дочь, я
преподал тебе в день твоего процветания уроки, которые должны были быть усвоены
во время твоих страданий и испытаний. Не позорь теперь меня и мои
заповеди".

"О, Отец, прости меня. Это так тяжело терять самое лучшее, самое дорогое!"
Тут Мэри снова уступила место эмоциям, который только мог справить нужду
в обильные слезы.

Тем временем тело вынесли за пределы хижины, и
гроб быстро закрыли и водрузили на легкий остов фургона,
в который уже были запряжены две поджарые лошади и который ждал, пока его уберут.
отнесите его ношу на кладбище.

- Все готово, - сказал Уинтер, тихо входя в дом и
тихо обращаясь к Мазгроуву. - Мы ждем только вас.

"Отец", - сказала Мэри, которая, услышав это сообщение, вскочила на ноги.
"Я должна пойти с тобой".

"Дитя мое!"

"Я проделал весь этот путь через темный лес нарочно, отец ... и он
это мое право уйти с ним в могилу. Молю, дорогой отец, не
упаси меня. Мы принадлежали друг другу, и он был бы рад думать, что я
был последним, кто покинул его - самым последним".

"Бедное дитя так расхрабрилось", - сказала жена Драммонда, теперь уже в первый раз вмешиваясь в сцену.
"И мне кажется естественным, мистер
Мазгроув, что вы не должны ей мешать. Я пойду с тобой, и, может быть, это
будут утешением для нее, чтобы иметь какую-то женщину-вроде рядом с ней. Я
возьми ее за руку".

"Ты поедешь, Мэри, - сказал ее отец, - но при условии, что ты
обуздаешь свои чувства и будешь вести себя со сдержанностью христианки
женщины. Наберись мужества, дитя мое, и прояви заботу".

"Я сделаю это, отец, я сделаю; худшее позади, и я могу спокойно идти к
Могила Джона, - ответила Мэри, слезы снова полились рекой, и ее
голос прерывался от рыданий.

"Это тяжелая беда для такого юного создания", - сказала госпожа.
Драммонд, когда она стояла рядом с девушкой, ожидая этого взрыва эмоций.
скорбь утихает; "но этот мир полон таких печалей".

Масгроув вышел из квартиры. За ним последовали его дочь и
остальные заключенные, все они прошли в переднюю часть каюты,
где они ожидали, когда вынесут тело.

Была заготовлена вязанка хвороста, и каждый из участников вечеринки
получил от них по зажженному факелу. Произошла небольшая задержка.
пока Гарри Винтер заканчивал приготовления к похоронам.

"Возьмите с собой оружие, ребята", - сказал солдат своим товарищам в приказном тоне.
Whisper. "Джону Рамзи достанутся боевые почести, а ты, Марк, должен
замыкать тыл - пусть женщины идут рядом с фургоном. Гэбриел Драммонд,
захвати с собой ружье - мы дадим залп над могилой.

Дровосек зашел в хижину и вернулся с запальным замком. Все
было готово, и повозка под руководством негра, который шел
впереди лошадей, двинулась вперед. Вся компания образовала
процессию парами - жена дровосека и Мэри были первыми в
поезде, дети следовали за ними, а остальные следовали в обычном
порядке.

Был час после полуночи. Едва различимая дорога вилась
через густой лес, и процессия двигалась медленным и тяжелым
шагом к месту назначения. Факелы осветили темноту
леса сильным пламенем, которое проникло сквозь массу темной листвы на
примерно пятьдесят шагов вокруг, и сверкнуло диким и
романтический эффект произвели грубый гроб, невзрачное транспортное средство, на котором его везли
и скорбные лица следовавшего за ним поезда.
Уединенность региона, непривычный час и странная смесь
внутренние и военными траур, половина уютно и наполовину воинственного, что
вступил в состав группы, и, прежде всего,
проявления и искреннюю скорбь, которую было видно в каждом
член поезде, общался с инцидентом сингулярно
творческий и необычный персонаж. Не было произнесено ни слова, за исключением нескольких слов.
приказы о маршировании были объявлены Гарри Уинтером шепотом; и ухо
с болезненной точностью распознало непрекращающиеся рыдания Мэри
Масгроув, и глубокий стон, который, казалось, неожиданно вырвался сейчас и
затем от кого-то из мужчин на вечеринке. Глухой топот ног, и
ржавый скрип колес повозки, или хруст хвороста
под ними, и монотонный лязг цепей, используемых в
лязг лошадей, все это нарушило тишину ночи с
более резкой и заметной отчетливостью, судя по особому тону чувств,
который пронизывал тех, кто был занят печальными делами на сцене.

В течение получаса поезд выехал из леса на
небольшой участок открытой местности, который, казалось, был ранее расчищен
из леса с целью выращивания. Какие бы пашни здесь когда-то ни были
теперь они были заброшены, и пространство заросло
ежевикой, сквозь которую все еще пробивалась колея на слепой дороге
что даже при дневном свете преследовать его было бы трудно. К
в центре этого открытия выросла кластера низкая вишни и персиковые деревья,
вокруг чьи корни обильный запас диких отпрысков подскочила в
отсутствие культуры. Рядом в тени этого кластера, оборванный и
полусгнившим частоколом образовали квадрат загону из каких-то десять или двенадцать
ширина в несколько шагов и несколько грубых столбов, установленных внутри, указывали на то, что это место
было деревенским кладбищем. Здесь были замечены два негра, отдыхающие над
недавно вырытой могилой.

Повозка остановилась на некотором расстоянии от ограды, и
гроб теперь был водружен на плечи солдат. Вслед за
ними вся процессия скорбящих вошла на место захоронения.

Мой читатель легко вообразит, с какой новой силой вспыхнуло горе бедняжки
Мэри, стоявшей на краю ямы, в которой должны были быть
погребены останки того, кто был ей так дорог. Торжественный антракт или
пауза, которая наступила между прибытием труп в этом месте,
и его, опущенный в землю, был один, который не был отмечен
только громко горе ей, кто здесь нес часть главного плакальщика;
но все, даже негры, которые стояли, задумчиво склонившись над своими лопатами, дали выход
чувствам, которым в такой момент не свойственно
человечеству и которым не подобает сопротивляться.

Заупокойную службу провел Аллен Масгроув. Характер
мельника, как физический, так и моральный, производил впечатление на его нынешнюю работу
с исключительной эффективностью. Хотя его фигура носила следы возраста, это было
все еще крепкий и мускулистый; и его осанка, прямая и непоколебимая, свидетельствовала о
твердости духа. Его голова, частично облысевшая, теперь была непокрыта; и его
распущенные, побелевшие локоны играли на ветру. Факелы были поставлены
над группой, и так как они раздувались на ветру швырнул их тяжелые
объемы дыма в воздух, они также бросали яркий свет на
почтенная фигура Миллера, как он излил пламенную
мольбы к божеству, которое, по привычке считая
этого периода, и соответственно также, чтобы догматы религиозные секты
можно сказать, что говоривший принадлежал к тем, кто выражал в равной степени
покорность воле Небес и неповиновение силе
человека. Хотя служба у могилы, таким образом, затянулась, это не показалось
неожиданным или утомительным для слушателей, которые остались с
интерес не ослабевал до тех пор, пока они не спели гимн, который зачитал
мельник, и спели его последовательными куплетами. Религиозные обряды
этого места, казалось, оказали благотворное влияние на сердца
скорбящих; и прежде чем гимн закончился, даже голос Марии
Масгроув поднялся с четкой интонацией и показал, что
вдохновение благочестия уже вытеснило некоторые из более жестоких
пароксизмов скорби.

Когда это упражнение в благочестии было закончено, большая часть группы
начала отступление к хижине дровосека. Винтер и его товарищи
остались, чтобы совершить бесполезную церемонию
разрядки своих пистолетов над могилой, и когда это было сделано
они поспешили вперед, чтобы догнать группу заранее.

Едва они присоединились к своим товарищам, как лошади
фургоны были захвачены неизвестной рукой; и в свете факелов
взгляду роты предстали пятнадцать или двадцать шеренг
британских солдат.

"Встаньте, я приказываю вам всем, именем короля!" - раздался
властный голос из прилегающих зарослей; и прежде чем было произнесено еще одно
слово, похоронная процессия оказалась окруженной
враги.

"Руки прочь!" - воскликнул Батлер, когда солдат схватил его за пальто.
Раздался пистолетный выстрел, и было видно, как Батлер нырнул в лес,
за ним последовали Уинтер и еще один или два человека.

Беглецов преследовали по номерам противной стороны, и через несколько
моменты были втянуты обратно в свет.

"Кто вы, сэр?" потребовал офицер, который теперь подъехал к Батлеру,
"что вы осмеливаетесь не подчиняться приказу от имени короля? Друг или
враг, вы должны подвергнуться допросу".

"Мы были вовлечены, - сказал Аллен Масгроув, - в мирное и
Христианский долг - хоронить мертвых. Какое право ты имеешь прерывать
нас?"

"Вы выбрали странный час для такой работы, - ответил офицер, - и, судя по
залпу, произведенному над могилой, я сомневаюсь, что ваша служба так уж хороша".
Мирный, как вы думаете, старик. Что он, что вы заложили под
дерн-ночью?"

- Солдат, - ответил Батлер, - достойный всех обрядов, связанных с
погребением храброго человека.

- А вы, я полагаю, его товарищ?

"Я этого не отрицаю".

"В каких цветах вы служите?"

"Кто он такой, что спрашивает?"

"Капитан Макэлпайн из новобранцев", - ответил офицер. - Итак, сэр,
ваше имя и репутация? вы должны быть убеждены в моем праве знать это.

- У меня нет причин что-либо скрывать, - сказал Батлер, - поскольку я уже нахожусь в
вашей власти. Я и четверо товарищей являемся строго вашими пленниками.
остальные члены этой группы - жители соседней страны, не имеющие никакого
отношения к войне, но приведенные сюда простым желанием оказать
гуманную услугу умершему другу. Сдавая себя и
тех, кто находится под моим командованием, я гарантирую остальным неприкосновенность от любого
досадного задержания. Я офицер континентальной службы: Батлер
мое имя и звание - майор пехоты."

После еще нескольких слов объяснений группа была отправлена
Британским офицером продолжать свой марш к каюте Драммонда, куда,
через короткое время они прибыли под конвоем своих похитителей.

Под крышей дровосека прошла бессонная ночь; и когда наступило утро
, обстоятельства поимки Батлера были раскрыты более полно
. Отряд под командованием капитана Макэлпайна направлялся к
присоединиться к Фергюсону, который теперь находился на посту в верхнем округе; и будучи
привлеченным звуком голосов, распевавших псалом в
похороны Джона Рамзи, и еще больше благодаря залпу
над могилой они направили свой марш к месту, которое они
не было трудностей в достижении с помощью факелов несет
провожающих.

Отряд состоял из конной роты численностью около пятидесяти человек,
которые без колебаний захватили Батлера и его спутников в качестве
военнопленных. Батлер испытал некоторое облегчение, когда убедился, что
его нынешние похитители ничего не знали о его предыдущей истории и не были
связаны с теми, кто раньше держал его под стражей. Он также был
приятно с уверенностью, что никакая конструкция принимали досаждать
все другие партии, кроме тех, кого сам Дворецкий указал, как
воюющие стороны.

Компания капитан остановился со своими людьми в домике дровосека, пока после
Восход. За это время Батлер смог подготовиться к
путешествию, в которое он собирался отправиться, и с любовью попрощаться
с Масгроувом и его дочерью, Дэвидом Рамзи и семьей вудмана.

Аллен Масгроув, Мэри и их друг Рамзи сочли благоразумным
отступить с первого разрешения, данного им британским офицером;
и вскоре после этого Батлер и его товарищи оказались в
эскорте кавалерии Тори, направлявшейся в лагерь Фергюсона.

Таким образом, Батлер был обречен еще раз испытать тяготы плена.




ГЛАВА XLVII.

ВОЕННЫЙ СОВЕТ У МИССИС МАРКХЭМ. СЕРЖАНТ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУТЬ.
Приключения.


Мы возвращаемся к Милдред Линдсей, которая, удобно укрывшись под крышей
миссис Маркхэм, обнаружила, что после сорока восьми
часов отдыха почти полностью восстановила свои прежние силы; ее мысли
следовательно, теперь ей было приказано возобновить свое путешествие.
Нежное и усердное внимание семьи, гостеприимством которой она
пользовалась, однако, не ограничивалось простым восстановлением ее
Здоровье. Особенность ее состояние, таким образом кинули, как она была среди
незнакомых людей, в привлечении к ответственности предприятия, которые, хотя его
цель не была раскрыта свою собеседницу, явно был одним из
большой опасности, и только такие, могла быть вызвана каким-то неотложным и
властная необходимость, пробудил в Миссис Маркхэм живой интерес к
Дальнейшие успехи Милдред. Этот интерес усиливался поведением
самой нашей героини, чья мягкая и грациозная обходительность, женственность
деликатность и мягкость воспитания так резко контрастировали с
романтическая отвага ее нынешней экспедиции.
Письмо генерала Марион, также, по мнению хозяйки, возлагало на нее особые
обязательства заботиться о благополучии ее гостя. Соответственно, теперь, когда
наступило третье утро пребывания наших путешественников и Милдред
подумала о том, чтобы попрощаться с дружественной семьей, первое объявление
об этой цели было встречено почти решительным запретом.

"Вы молоды, моя дорогая, - сказала надзирательница, - и у вас есть опыт в испытании
ужасов этой гражданской войны, и вы совершаете печальную ошибку, если думаете, что ваша
секс или любая другая достаточная причина, которая может у вас быть для оправдания вашего продолжения,
защитит вас от оскорблений, в случае, если вам так не повезет, что
вы встретитесь с отрядами врага ".

- Моя цель, мадам, - ответила Милдред, - попасть в самое сердце
вражеских рядов. Мое дело - повидать самого лорда Корнуоллиса. Я
поэтому отправлюсь прямо в его штаб-квартиру. Поскольку это моя
цель, я не пожалею о возможности броситься под
защиту первого отряда верных войск, который я встречу.

- В присутствии лорда Корнуоллиса! - воскликнула миссис Маркхэм с выражением
от удивления. - У вас есть какой-то очень близкий друг, который пострадал в недавнем сражении.
возможно, он в плену? Как этот вопрос вырвался уст
дама, которая до сей поры намеренно forborne для расследования частный
история путешествия Милдред, она покачала головой недоверчиво, и,
после некоторого раздумья, добавил: "Вы простите меня, дитя мое, за то, что
может показаться праздным любопытством ... я искать ничего не знаю, что вы можете
желание сохранить в тайне, - но свой путь полон опасностей для одного так
молодые и беспомощные, как самого себя, что я боюсь, вы не мудро
учел все ужасные случайности, которым ты можешь подвергнуться.

- Я не думала об этом риске, мадам, - ответила Милдред.
"Нет такой степени опасности, которая могла бы перевесить мою решимость. Вы
верно догадываетесь - у меня есть друг, который находится в плену и в серьезной опасности - и
более того, дорогая мадам, я убедил себя, что у меня есть сила, чтобы
спаси его. - На ее глазах выступили слезы, когда она добавила: - Это все, о чем я думала.
подумала.

- Тогда пусть добрые и милосердные Небеса защитят тебя! Они мало знают о
душераздирающих испытаниях войны, те, кто не испытал их так, как я. Эти
грубый солдат, Мисс Линдси, - я содрогаюсь при мысли о своей веры
вашей безопасности на них".

"Мое имя, мадам", - ответила Милдред, "мне стыдно сказать вам, есть все
ее совместимость с их стороны ... я должен верить в свою силу, чтобы нести меня
основе".

"Не все, сестра", - перебил Генри. "С самого начала и до этого
день, я могу ответить за себя, я никогда не думала, что не
одну из сторон против красных халатах".

Слабая улыбка заиграла на лице миссис Маркхэм, когда она повернулась к
Генри и сказала: "Вы молодой бунтарь, и, как я вижу, горячий. Такой
проблемы, подобные нашей, требуют серьезных советчиков.

- Мы с братом не должны заблуждаться, - продолжала Милдред.;
- Я имела в виду только влияние моего отца. Я слышал, что он пользуется
некоторым уважением лорда Корнуоллиса, и именно на
основании этого я отважился. Кроме того, меня сопровождает
осторожный и мудрый солдат, который едет как мой спутник и проводник - тот, кто
не стал бы спокойно смотреть, как мне причиняют вред.

- Пусть его пригласят к нам на консультацию, - сказала миссис Маркхэм. - Я бы на вашем месте
ничего не стала предпринимать без его совета. С вашего позволения, я пошлю за ним.

Генри и Альфред Маркхэм, сразу после этого намека, отправился в погоню
Подковы.

Когда эта важная и заслуживающая доверия персона прибыла в гостиную, было открыто
обычное совещание, на котором после нескольких выступлений по
общему аспекту дел сержант продемонстрировал обилие
солдатская проницательность и знания, а также еще большая доля теплоты и
искренней заботы о благополучии сестры и брата, которые были у него
на попечении, привели к выводу, что следует принять меры, чтобы
выясните состояние окружающей страны в привязке к
впечатление, произведенное последними передвижениями Мариона и его противника; и,
особенно, какой характер войск занимал регион, над которым
сержанту потребуется провести свою атаку. Эту обязанность сержант
вполне уместно считал принадлежащей себе, и поэтому он
решил немедленно отправиться в разведывательную экспедицию. Поскольку мы
предлагаем составить ему компанию, мы пока оставим семью
в гостиной, чтобы насладиться добрым общением, которое уже успело
укрепить взаимную привязанность между хозяйкой и ее гостями.

Сержант отправился в путь один, несмотря на настоятельные просьбы
Генри и его нового товарища Альфреда Маркхэма
разрешить сопровождать его - просьбу, которая была категорически отклонена
крепким и осторожным солдатом.

"Вы склонны слишком много болтать, мистер Линдсей, - сказал он в ответ на
просьбу молодых людей, - для такого бизнеса, каким занимаюсь я".
в руке: ибо, хотя, отдавая должное вашему здравому смыслу и доблести одновременно,
учитывая ваши годы, я бы не стал опрометчиво отзываться о
них - но, напротив, полностью восхвалять вас и
рекомендация - и все же вы знаете, что вам нужен опыт и применение во всех этих
двойных сделках и увертках, к которым нас вынуждает война; после чего вы
я думал заговорить, когда лучше всего было бы помолчать, и, в случае
нашей встречи с телом, выплеснуть слишком много, что является тем
, что на войне создает дискомфорт больше, чем вы думаете. И, кроме того,
это, мастер Генри, может быть, стычка, погоня, и
что-то еще, чего нет - в этом соображении вы были бы только на моем пути, видя
что я был бы обязан думать о тебе, когда весь мой разум был бы сосредоточен
желая для себя. Нет, нет; ни в коем случае не разумно, чтобы ты
был рядом. Это ваше дело - служить телохранителем нашей
юной леди, которую, я говорю, да благословит Бог и позаботится о ней в этом мире и
в следующем! Итак, мистер Генри, я приказываю вам оставаться на своем посту.
"

"Что ж, сержант, - ответил Генри, - я должен подчиняться приказам, и если вы прикажете
мне остаться, почему я не могу выбирать?" Но, сержант, позвольте мне
дать вам совет. Езжайте осторожно - смотрите направо
и налево, а также прямо перед собой - и не позволяйте им застать вас врасплох.
"

"Вы изучали эту речь, мистер Генри!" - сказал Подкова, смеясь. "
Послушать вас, так можно подумать, что вы сбрили бороду на подбородке
до этого. Берегись, или ваши волосы будут седеть от слишком сложно
думать! а теперь, мой длинноголового собрата-солдат, до свидания Т Ломоносовский!"

- Вы не уйдете без винтовки, мистер Подкова? - спросил Генри.
окликнув сержанта, который уже отбежал шагов на двадцать
.

"Вот еще черт возьми для вас, чтобы размышлять над тем," ответил подковы,
в том же веселом настроении. "Мое дело ногами, не руками,
для-День".

Сразу после этого сержант оказался на шоссе, двигаясь вперед.
по-видимому, ему нечем было заняться, кроме веселых мыслей.

Проехав час по дороге, которая вела в сторону Камдена, он смог
собрать среди местных жителей слух о том, что некоторые отряды
оба хорса в это время пересекали страну в направлении Педи, но
его информаторам не было известно, друзья они или враги. Следуя
по этому следу обычных сообщений, его бдительность усилилась из-за
неопределенности известий, около полудня он прибыл к ручью, который,
между низким, но крутым склонам, пересекали дорогу в точке
где смелый массе породы, около двадцати футов в высоту, выступающем вниз с
перпендикуляр резкость в воду. Здесь, когда он остановился, чтобы осмотреть
узкое и извилистое русло ручья, его внимание привлекла
выступающая скала, которая вдавалась своей массой почти в середину
канал; и на мгновение он предался размышлениям солдата, поскольку
он размышлял о военных преимуществах такого поста, будь то в качестве
точка, с которой можно вести разведку противника, или как выгодный плацдарм на
что позволяет оспорить его переход вброд. Вскоре после этого на его долю выпало
как-то объяснить это наблюдение.

В миле от этого места, и где дорога, пока еще пробиравшаяся через
лоно холмов, была настолько скрыта лесом, что позволяла видеть не более
в пятидесяти шагах от него, на расстоянии непрерывного обзора, его чуткий слух уловил звуки,
напоминающие лошадиный топот. Убедившись в этом, ему потребовалось лишь одно мгновение, чтобы
свернуть в лес и занять позицию
, которая, возможно, позволила бы ему исследовать причину своего предположения,
не подвергая себя риску обнаружения. Шум вырос
громче, и вскоре смутная догадка стала определенным доклад
его чувства. На ближайшем повороте дороги, в то время как защищены
экран из чащи, он мог разглядеть ведущих взводов колонны
лошадь двигалась медленно, походка; и, осмотрев свою позицию он
стало известно, что, хотя чаще могут охранять его от настоящего
наблюдение, его перестали бы это делать, как только эскадра должна
приблизиться к своей земле. Его мысли вернулись к скале у подножия
форд, и, чтобы воспользоваться этим, он немедленно начал
свое отступление через подлесок, который охранял обочину дороги, так быстро, как только
Капитан Питер мог передвигаться по земле. Это было незадолго до того он был
удаляются вне всякого риска быть замеченным наступающей стороной, и он
таким образом очутился на свободе, чтобы взять дорогу и уйти, не
задержания.

По мнению Подковы, было очень важно, чтобы он
получил самую точную информацию о войске, с которым он
только что столкнулся; и его нынешней целью было, соответственно, разместить
себя в безопасное положение на скале и там поддерживать тесные
смотреть на сторону, когда они ехали под ним. Ручей был получен, в
Форд прошел, и сержант, после короткого замыкания в сторону
сзади небольшой мыс, соскочил с коня, которого он
надежно закрепляется в глубине леса, а потом карабкались на вершину
пропасти, где он успел скрыться среди скал
и густой кустарник, которые взметнулись над ними, прежде чем передовом
файлы кавалерии появились убыванию противоположном холме.

По мере того, как колонна постепенно появлялась в поле его зрения на дороге, которая вилась
вниз, в долину, он увидел отряд примерно из двадцати человек, чья
зеленая форма достаточно указывала на присутствие части
команды Тарлтона. Он услышал, как они приказали остановиться на берегу, и после
нескольких минут отдыха увидел, как они въехали в ручей и гуськом проследовали
вокруг основания скалы.

Переход ручья занял некоторое время, так как измученным жаждой лошадям
последовательно ослабили поводья, когда они вошли в брод, и
дали напиться. Эта задержка разделила взводы, и те, кто первыми
перешедшие реку продвинулись на значительное расстояние, прежде чем отставшие
в тылу вышли из ручья. В течение нескольких минут царили суматоха и шум
, которые в военном отряде обычно сопровождают попытку
восстановить порядок в растерянных или разбитых рядах. Частые команды
офицеров, созывающих праздношатающихся и упрекающих их за задержку, раздавались громкими голосами
спереди назад и быстрым галопом тех, кто успел
задержались в ручье, когда они подчинились приказу и поспешили вперед к своим местам
они быстро и энергично проявили суету, которая
резко нарушил тишину окружающего леса. Эти
признаки активности, к сожалению, вызвали внезапное удивление
ухо того, кто до сих пор фигурировал, не без известности, в этой
истории - крепкого и верного капитана Питера; который, недостаточно
чувствуя разницу между другом и врагом, он начал принюхиваться и
топать лапой по земле, а затем долгим и четким голосом узнавания, чтобы
выразить свои дружеские чувства по отношению к невидимым незнакомцам.
Еще мгновение, и веселый и безрассудный скакун встал на дыбы, бросился сломя голову.
он натянул уздечку и поскакал через лес с такой резвой скоростью, что
оказался в гуще отряда, где подъехал и взял
его место, как дисциплинированного боевого коня, на фланге одного из взводов
.

Этот инцидент заставил офицера, командовавшего отрядом, прийти снова
остановиться и отправить часть своих людей на поиски владельца лошади
. Начался энергичный поиск, который был почти немедленно прекращен
осторожный сержант предстал перед взором отряда
на видном и незащищенном выступе скалы, где он, казалось,
деловито и беззаботно снимал складным ножом
кору с корней дерева сассафрас, которое росло в одной из
трещин в скале. Очевидно, он не обращал внимания на шум вокруг
и, казалось, не выказывал желания скрыться от посторонних глаз.

- Кто вы, черт возьми, такой и что вы делаете? - воскликнул
первый солдат, взбираясь на скалу и подходя сразу за ней.
Робинсон, который все еще стоял, упершись одним коленом в землю, продолжал свою
работу у корней дерева.

- Добрый день, друг, - сказал Робинсон, оглядываясь через его плечо, - Добрый
добрый день! Судя по вашей внешности, вы служите в армии, и, если это правда,
возможно, вы могли бы сказать мне, как далеко отсюда до реки
?

"Вставай на ноги, - сказал другой, - и быстро следуй за мной! Я
отведу тебя к тому, кто смазает маслом суставы твоего языка и отправит
тебя изучать катехизис. Быстрее, парень, двигай свою тяжелую тушу,
или, обещаю тебе, я проткну твои жирные бока острием своего меча.

"Куда пожелаете, сэр, если вы только дадите мне время собрать эту
вот эту кору", - сказал сержант, который, не обращая внимания на
протестуя против солдата, он намеренно развязал носовой платок у себя на шее
и, расстелив его на земле, бросил в него обрывки
он резал кору, а затем, взяв ее в руку, встал и
пошел за солдатом.

Его проводили к отряду, ожидавшему на дороге возвращения
людей, которые были отправлены на эту операцию.

"Быстрее, быстрее, шевелитесь! мы не можем терять времени, - выкрикнул
офицер, командовавший отрядом, когда появились Подкова и его проводник
в поле зрения: и затем, после некоторого молчания, во время которого раздался
сержант тяжело зашагал к тому месту, где его ждал отряд, он
добавил с нетерпеливой резкостью: "Объясните это в двух словах, сэр. Ваше
имя, откуда и куда вы направляетесь?"

"Мое имя, капитан ... Если ваша честь капитан, и если я неправильно вас назвал, я
прошу прощения у вашей чести: меня зовут... это... Стивен Фостер, чаще всего Стив".
чаще всего.

"Ну, и откуда ты родом?"

"Из Виржини".

"Дурак! почему ты остановился?"

"Я думаю, ты догадался, куда я направлялся? Я собирался сесть на своего коня
у него порвалась уздечка, которую, как я вижу, ты привязал для меня: а потом
вернемся к моей молодой любовнице, сэр, что заболела сюда на
дворянка дом на Pedee. Она подумала, что немного чая из сассафраса могло бы
помочь ей, и меня послали попытаться раздобыть несколько кусочков коры
, чтобы отнести ей. Наверное, мне пришлось немного сбиться с пути,
чтобы найти его, я проехал около восьми или десяти миль, хотя и сказал ей, что, по моему мнению,
немного садового бальзама не помешало бы. Но женщины
женщины, сэр, и больной в частности".

"Этот товарищ еще подлец, чем дурак, я беру его, Корнета", - сказал
офицер, товарищ рядом с ним.

"Его конь, кажется, были обучены исполнять другие обязанности, чем сбор
травы для дам нежные желудки", - ответил тот.

"Моя лошадь", - прервал сержант, "порвали бы счистить, если он
не ваша честь: они говорят, что он принадлежал к тревогам в
Verginny, и меня предупредили, что он был склонен сделать rampagious когда есть
было что-то подобное набор sodgers близок ему, и это о
причина, я думаю, почему ему взбрело в голову, чтобы упасть в
компании".

- Садись на своего зверя, - нетерпеливо сказал офицер. - Ты должен пойти с нами.
Если при дальнейшем знакомстве я составлю о вас лучшее мнение, можете идти.
Занимайтесь своими делами.

- Я несколько тороплюсь вернуться к леди.

- Молчать! Садись на коня, прикрывай тыл. Жильбер, займись этим.
парень, он не должен нас бросить, - сказал офицер, подавая коня.
Направьте в атаку одного из командиров взвода, а затем пришпорьте его коня
и двинулись в голову колонны.

Этот инцидент произошел во второй половине дня; и Робинсон обнаружил, что
остаток дня вынужден следовать за отрядом
через ряд окольных путей по всей стране, в направлении, о котором
он был совершенно не осведомлен, - будучи также в такой же степени незнакомым с
целью марша. Когда день подошел к концу, они прибыли к
фермерскому дому, где, по-видимому, их целью было провести ночь; и
здесь сержант, к которому не проявляли излишней строгости,
было свободно разрешено участвовать в приветствии, предусмотренном для вечеринки.
Этот отдых был недолгим; ибо перед наступлением положенного
часа сна прибыл курьер, доставивший послание лидеру
отряд, который немедленно отдал приказ седлать коней и возобновить движение
марш.

Снова оказавшись на дороге, сержант осознал, насколько это было возможно для него
смог определить в темноте, что отряд ночью возвращался по своим следам
и тем же маршрутом, которым они пришли
до того, как путешествовал.

За полчаса до рассвета отряд поднялся на длинный холм,
вершина которого, как понял Робинсон по шелесту травинок
на утреннем ветру, была покрыта полем стоящей кукурузы; и он был
позволял различать движущиеся поперек звездного неба фигуры людей на
всадник приближался к колонне. Был брошен обычный вызов;
последовала кратковременная остановка, и он услышал, как патрульные - так они себя
назвали, - информируя офицера отряда о том, что
Полковник Тарлтон был поблизости, ожидая их прибытия. Это
интеллект индуцированное увеличение скорости, которая, после короткого интервала,
принес вечером-носить эскадру в наличии почти все
кавалерийский полк.

Войска, встреченные таким образом, были размещены на большой дороге, где она
пересекала открытую и невозделанную равнину, ближний конец которой
был граничит с кукурузным полем, о котором я уже говорил. Было очевидно,
что полк проведя ночь в этом месте, так как ряд
лошади еще были прикреплены к ограждению, которые охраняли поле, и были
подавая на лопатки кукурузы, которые были собраны и брошены перед
их. Большая часть, однако, теперь была выстроена в маршевую колонну,
как будто только что выстроилась, чтобы подготовиться к трудам предстоящего дня.

Робинсона провели вдоль фланга колонны, а оттуда в
место по соседству, где группа офицеров собралась у
лесной шатер, сооруженный из ветвей деревьев, показал ему, что он находится
в штаб-квартире командира корпуса. Эта палатка была
разбита на возвышенности, откуда открывался вид на далекий
горизонт на востоке, где слабая полоска дневного света лежала, как
следы далекого города, объятого пламенем, на фоне которого выделялись фигуры людей и
лошадей, выделенных жирным профилем, поскольку они теперь двигались в рамках
ранних приготовлений к своему маршу.

В палатке поблескивал одинокий хворост, и в его свете Подкова Лошади
смог различить хорошо знакомую фигуру Тарлтона, когда тот совещался
с компанией вокруг него офицеров. После того, как сержант ждал
несколько мгновений он был заказан в присутствии группы в:

- Вас нашли вчера, - сказал Тарлтон, - при подозрительных обстоятельствах.
Как вас зовут, приятель?

"Меня зовут Стивен Фостер по имени", - ответил сержант, "быть
чужой в этих краях. Дома я что-то вроде садовника при джентльмене
в Вирджинии; и не так давно мы с его дочерью отправились в путь
сюда, в Каролину. Кстати, она заболела, и вчера, пока я
искал для нее немного лекарств в лесу, банда ваших
человек наткнулся на меня и "телесы" меня здесь-и это все, что я
надо сказать".

Последовала серия вопросов, после которых сержант был вынужден
рассказать о себе еще кое-что, что он ухитрился сделать с помощью
обращения, из-за которого его собеседники мало что узнали о его настоящем происхождении.
характер; и который произвел на них сильное впечатление убежденностью в том, что
человек, с которым им пришлось иметь дело, был всего лишь простым и грубым клоуном.

"Вы говорите, что не знаете имени человека, у дома которого вы
остановились?" - спросил командир.

"Я не помню, - ответил Подкова, - поскольку, как я уже сказал, незнаком с
этими частями и не люблю слишком вольно обращаться с именами людей".
имена".

"Вы привели мне замечательного мужлана, лейтенант Манро", - сказал
Тарлтон, обращаясь к офицеру, который до сих пор находился под опекой
сержанта. "Вы не забываете ту часть Виргинии, в которой жили?"
добавил он, продолжая осмотр.

"Они дали ему название Амхерст", - ответил Лошадиная Подкова.

- И отец мисс Линдси, вы говорите, проживал там?

- Безусловно, сэр.

"Есть джентльмен, носивший эту фамилию где-то в Вирджинии", - сказал
Тарлтон, друг от друга, чтобы одна из его бабок", и известен как друг нашего
причина, я думаю".

"Я слышал о семье", - ответил человек обратился.

"Что принес леди Каролина?"

"Consarning что-то о другом, как я уже сказал", - ответил
Подковы.

- Странное поручение для такого времени и удивительно проницательный человек.
Она выбрала проводника! Я ничего не могу понять об этом парне. Вы
могли бы избавить себя от необходимости брать на себя ответственность за такого болвана,
лейтенант.

"Мой приказ, - ответил лейтенант, - заключался в том, чтобы арестовывать всех подозрительных
лиц; и у меня было две причины подозревать этого человека. Во-первых, он был найден
на месте, которое не могло быть лучше подобраны, чтобы посмотреть, если он
были посланы в разведку США, а во-вторых, коня показали некоторые
военная подготовка".

"Но сам мина был достаточно глуп, - возразил командир, - чтобы
держать паспорт у себя перед носом".

"У меня есть бумага, сэр, для этой цели", - сказал Подкова, засовывая руки в карманы.
"мне сказали, что это означает ... поскольку я не умею читать о
по собственному желанию - что я мог выйти на свободу, не подвергаясь растлению со стороны
слуг короля - вот оно, я полагаю, сэр.

- "На три ужина в "Восходящем солнце", четыре шиллинга и шесть пенсов", - сказал
Тарлтон, читая. - Тас, это счет из таверны!"

"Ха-ха, так оно и есть", - воскликнул Робинсон. "Ну, я хранил эту
бумажку целую неделю, думая, что это мое свидетельство - и, как последний
дурак, я пошел и порвал другую".

"Мы теряем время, джентльмены", - сказал командир. "Отпустите этого парня
и пусть идет своей дорогой. Но послушайте, вы слышали о драке
недавно на Педи, между кем-то из наших людей и Марион - три дня назад?

"Они говорили об этом на реке", - ответил Подкова.

"Ну, и что было сказано?"

"Ничего особенного, что я мог бы запомнить".

"Как и все остальное, что мы пытались вытянуть из него! Ты даже не знаешь
какая сторона одержала верх?"

"О, я слышал это, сэр".

"Что вы слышали? говорите!"

"Должен ли я дать вам исчерпывающий отчет о случившемся?" - спросил Хос
Шу: "или вы хотите, чтобы я рассказал подробности?"

"Любой отчет, только короткий".

"Тогда у меня Херн что Марион дала-где ваша мать немного
избиение".

- Да, да, я тоже так думаю! Еще одна история об этом Джеке-Великане-Убийце! И
что стало с Мэрион?

"Это мне известно", - ответил Лошадиная Подкова.

"Ты помнишь дурачка мы встретились в Waxhaws в мае?" - спросил один из
присутствующим офицерам, другой. "Этот парень мог бы сойти за полного
брат по крови-только я думаю, что этот клоун имеет меньше ума на двоих".

"Как тяжелая глыба, конечно", - ответил офицер. "Вы говорите, это
вы впервые в Каролине?"

"Насколько мне известно", - ответил сержант.

- Светает, джентльмены, - сказал Тарлтон. - Мы зря тратим
драгоценное время на пустого простака. Отдайте ему его зверя, и пусть убирается прочь.
убирайтесь. Сэр, вы свободны и можете удаляться. Но, смотри, если я услышу по дороге какие-нибудь
слухи о том, что ты меня видел, или хоть слово о моем
приезде, я тебя выслежу и прикажу привязать к столбу длиной в двадцать
футов.

"Благодарю вашу честь", - сказал Подкова, выходя из палатки. "Я никогда
не забиваю себе голову вещами не по моей части".

Затем, отыскав свою лошадь, он неторопливо поехал обратно тем путем, которым пришел;
и как только он оказался за пределами заставы отряда, он
капитан Петр призвал к такой же скоростью как в конце трудного обязанности
добрый зверь оставил его власти оказать.
ГЛАВА 48.СЛУЧАЙ ВОЙНЫ, НЕ РЕДКОСТЬ Для ТОГО ВРЕМЕНИ.

Завтрак как раз заканчивался, когда Робинсона увидели из окон миссис
Гостиная Маркхэма, примыкавшая к аллее, ведущей к фасаду
особняка; и когда он остановил свою лошадь у дверей, семья
уже собралась там, чтобы поприветствовать его. Тяжелое положение, как самого себя
и о его коне можно было рассказать лучшую часть его истории - они
путешествовали далеко и видели тяжелую службу. Остальное рассказал сам
сержант, который, прежде чем тронуться с места, где он
спешился, рассказал о своих приключениях, которые были выслушаны домочадцами
с большим беспокойством.

По подсчетам сержанта, дом миссис Маркхэм находился не более чем в двадцати милях
от того места, где на рассвете он столкнулся с
британский партизан, которого он покинул с полной уверенностью в том, что
пешая экспедиция должна была быть направлена против страны, лежащей
на реке. Эти новости посеяли ужас по всему особняку
, и утро прошло во всей суматохе, которую, как можно было предположить, могла вызвать такая
тревога. Испуг самки, оказываемых
их нерешительна и неспособна на самые очевидные
меры предосторожности, необходимые для удовлетворения чрезвычайных ситуаций.

В этой ситуации Робинсон чувствовал себя обязанным взять на себя руководство
делами. По его предложению тарелка и другие ценности, которые
могли привлечь алчность распущенных солдат, были
спрятаны в достаточно надежных местах, чтобы не подвергаться поспешному обыску.
Семье было рекомендовано принять обличье столько же хладнокровия, как
они могли командовать; и последнее и самое решительное требование
сержант был, чтобы обеспечить достаточный и различные диеты, в надежде, что
злая воля приезжие могут быть урегулированы путем дисплей
хорошее настроение. Все это, соответственно, было включено в череду
достижений.

В разгар этих мер предосторожности опасения обитателей
особняка слишком верно оправдались. Едва пробил полдень, когда длинная
колонна кавалерии Тарлтона была замечена спускающейся с высоких холмов, которые
лежал вдалеке, а вскоре после этого свернул на дорогу, которая вела к
плантации.

Пока паника, вызванная этим зрелищем, была еще свежа, звуки
горнов и труб показали, что захватчики уже повернули свои
шаги к жилищу, и следующий вид показал, что они разворачиваются
из леса и приближался полной рысью. Быстрый стук копыт по
земле и звяканье сабель о бока
лошадей донеслись до перепуганного слуха владелицы
поместье, подобное суровому предзнаменованию надвигающейся разрухи; и в отчаянии и
охваченная отчаянием, она поспешно удалилась в свою комнату, куда
позвала своих служанок и дала волю потоку слез. За ней последовала
Милдред, которая, тронутая охватившим всю семью беспокойством
, приняла участие в поднятии тревоги и обнаружила, что ее охватил
ужас, которого она никогда раньше не испытывала во всех сценах, происходивших
недавно она прошла через это. Повинуясь инстинкту, вызванному ее теперешними страхами,
наша героиня съежилась рядом со своей плачущей подругой, посреди группы
шумных слуг, и в немом беспокойстве ожидала предстоящих событий.

Кавалерия свернула в сторону и остановилась перед сараем на некотором расстоянии
от жилого дома, и небольшой отряд, состоящий в основном из
офицеров в сопровождении сержанта охраны, немедленно последовал за ними.
видели, как он галопом приближался к двери. Атмосфера ликования, сквозившая в их движениях
, их громкая шутливость и частый смех напоминали тот
взрыв радостного буйства, с которым группа охотников на лис имеет обыкновение веселиться.
объявляют о первом начале своей игры и свидетельствуют о
чувствах людей, которые мало обращают внимания на раздражение, которое они причиняют.
угрожал мирному и безобидному семейству.

Когда офицеры спешились и вошли в холл,
первым человеком, с которым они столкнулись, был сержант Робинсон, который
предусмотрительно занял позицию у двери; и теперь, с некоторыми
неуклюжий поклон и шарканье ног по полу,
приветствовал их.

"Что", - сказал Тарлтон, который был во главе злоумышленников, "мы
наткнулся вот скоро снова на наш хитер и рассудителен бык! Мудрый Хозяин
Стивен Фостер, привет! Итак, вы джентльмен-проводник к вашему благу.
подруга, Миссис Маркхэм! Моя вера, пожилая дама, скорее всего, есть
отличием ее дома хорошо организованы!"

"Ваш сарвант, сэр", - сказал Подкова, снова кланяясь и почесывая ногу.
с невозмутимо серьезным видом. - Не могу ли я попросить вашу честь топать по полу
как можно тише? Мою юную леди тошнит наверху,
на лестнице... а сильный шум может привести к тому, что ее ноги растреплются.

"Ступать изящно, господа", - сказал Тарлтон, смеясь, "для
имя по-рыцарски это! Нервы леди нежны, как струны арфы.
По ним нельзя грубо ударять. Паж девушки здесь (указывая на
Подкова), опускает ногу, как самый внимательный слон - мягко,
как перышко, вы понимаете; и я ни в коем случае не хотел бы, чтобы вы давали такому
почтенному мастеру вежливости повод жаловаться на вас. Как свой
мудрости", - добавил он, снова обращаясь к сержанту, "выяснила, на
это время, что вы находитесь в доме миссис Маркхэм, хотя вы
_disremembered_, что сегодня утром, я полагаю, вы можете сказать, является ли она
дома?"

"Я могу ответить вам, что она дома, сэр, то есть, если она никуда не выходила"
"я видел ее, что маловероятно, сэр".

- Тогда засвидетельствуйте ей почтение полковника Тарлтона и скажите, что он пришел,
чтобы исполнить свой долг перед ней.

"Я полагаю, что этим вы хотите видеть леди", - ответил
сержант; "Я дам ей знать, сэр".

Робинсон удалился на несколько минут, а когда вернулся, объявил
командиру, что миссис Маркхэм не желает выходить из своей комнаты.
"Но whatsomever ваша честь пожелает, чтобы после топора, дама обещает вам
имеют", - продолжил сержант.

"Ну, это снисхождение!--Хороший, удобный леди! Так что, господа,
вы видите, мы находимся в Луцке; широкий крыши над головой--кладовая хорошо хранится, я
надеюсь ... и подвал не совсем пустой, я думаю, что я могу предпринять, чтобы
обещаю. Где твои слуги, мой проворный Ганимед? Ты
неповоротливый болван, парень, если не понимаешь, что солдатам нужно пить!

Альфред и Генри вошли в холл, и первый, приблизившись,
Тарлтон сказал твердым, но уважительным тоном:

"Мою мать раньше посещали британские войска, и ей было так
не за что их благодарить, кроме их отъезда, что страх перед
новой встречей с ними сильно встревожил ее. У нашей семьи, сэр, нет
мужчина старше меня по возрасту - и из уважения к беспомощным женщинам...

- Довольно, мой дерзкий мальчик, - прервал его Тарлтон. - Я уже слышал о
твоей доброй матушке; она несколько переборщила в своем рвении в
от имени оборванцев Мэрион: и, честно говоря, я думаю, что она более брезглива,
чем следовало бы при виде солдата, когда она могла смотреть на
такие вешают негодяев на виселицу без содрогания. У вас в доме есть еще один мужчина.
Я вижу (указывая взглядом на Генри Линдсея, который
уселся в холле) - и, как я понимаю, такой же старый, как вы сами.

"Хотел бы я быть совершеннолетним мужчиной", - сказал Генри, бесстрашно глядя на британского офицера.
Оставаясь неподвижным в своем кресле.

"Почему так, мой веселый ястреб-перепелятник?"

"Я бы оспорил у вас ваше право входить в эту дверь".

"Все эти молодые петухи обучены показывать свою игру", - сказал полковник
одному из своих товарищей. "Ну, ты молодец, и я должен быть
рад познакомиться с вами. Немного слишком жесткими, возможно: но
вы узнаете лучше, когда ты взрослеешь. Ты должен благодарить меня за оформление
праздник в школе-день".

Тут Робинсон вмешался, прежде чем Генри успел произнести дерзкий ответ, который он так долго обдумывал,
объявив, что компания найдет прохладительную воду и
запас спиртных напитков в соседней комнате. "Кроме того, - добавил он, - я уже
сказал домашним, чтобы они приготовили что-нибудь в виде провизии, поскольку я
решил, что вы, возможно, немного проголодались".

"Неплохо придумано, мистер Эйджакс!" - сказал один из офицеров, когда компания
теперь столпилась в комнате.

"Не забудь Стивена Фостера", - прошептал Робинсон в назидание.
проходя мимо кресла, на котором сидел Робинсон, он вспомнил о своем воображаемом персонаже.
Генри сидел. "И придержи язык за зубами".

Генри согласно кивнул, а затем вместе с Альфредом покинул зал, в то время как
сержант направился в буфетную, чтобы оказать свое официозное
внимание квестам.

Тем временем дамы по-прежнему оставались в своих покоях, то и дело поглядывая
в окно с заботливым и несчастным интересом, и
время от времени выслушивая весьма красочные отчеты слуг, которые,
так часто, как им в голову приходил какой-нибудь новый предмет удивления или страха, они
сновали взад-вперед между квартирой и верхом
лестницы.

После получасового перерыва, в течение которого раздавался грубый гул
смеха, громких ругательств и небрежного чванства участников вечеринки
снизу донесся резкий звук до ушей хозяйки и ее
спутника, эти звуки резко прекратились, и стало очевидно, что
посетители покинули дом. Именно эмоция восторга, что
Миссис Маркхэм, из окна, увидел полковника Тарлтона и его товарищи
скачет к основной части своих войск, которые ожидали его возле
сарай; но, по ремонту зале, этот внезапный проблеск удовлетворения
было так же внезапно омрачено, когда надзирательница заметила часового, выставленного у
входной двери. Как только она заговорила с этим чиновником,
он вскинул руку ко лбу и сказал: "Полковник приказал мне
засвидетельствовать свое почтение дамам и просит оказать им честь.
компания за ужином.

- Полковник Тарлтон забывается, - сказала миссис Маркхэм с величавой
сдержанностью, которая показывала, что теперь она отбросила свои страхи. - Храбрый солдат
вряд ли счел бы за триумф оскорблять беззащитных женщин.

"Он здесь, чтобы говорить за себя, мадам", - ответил часовой, когда
Тарлтон в этот момент вернулся к двери.

Хозяйка дома, застигнутая врасплох, твердо стояла на своем.
и молча ожидала, когда к ней обратится офицер. Тарлтон был несколько
смущенный этой неожиданной встречей. Он вошел торопливым шагом
, но в тот момент, когда он осознал присутствие дамы, он остановился
и снял с головы кепку, низко кланяясь.

"Я слишком счастлив, мадам, - сказал он, - что вы
преодолели свою ненужную тревогу в связи с этим визитом; и мне приятно, что мне
предоставлена возможность лично засвидетельствовать свое почтение".

- Я не могу представить себе достаточной причины, полковник Тарлтон, почему такой
беззащитный дом, как мой, должен спровоцировать визит такой толпы
вооруженных людей.

"Ваш дом, мадам, имеет некоторую известность на этом границы по хорошему
развлечения. Это встало у меня на пути, и вы извините меня за вольность
скажу, что я слишком хвалюсь собой, чтобы пройти мимо этого.
не отмеченный каким-либо знаком моего уважения. Кроме того, я могу добавить, без смысла
хамить, наши потребности в статье кормов, мадам, вполне
как генерал Мэрион, который, как я понимаю, не гнушается
иногда, чтобы принять вклад от вас".

"Я более охотно извиняет вашего визита", - ответила дама, "если вы
было время, когда генерал Мэрион была взимания его вклад. Вы
затем можете скорректировать свое право на долю, на которую вы претендуете. Дом
ваш, сэр, и он не подходит, что я должен оставаться с вами дискутировать
ваша претензия будет распоряжаться как угодно можно найти в нем".

"Ах, что за заплесневелый и сморщенный образец наглости здесь!" - пробормотал
разгневанный солдат, стиснув зубы от этого упрека, когда надзирательница
удалилась. - Что ж, пусть старухи ругаются, а девы рыдают вволю!
границы-это мое, и весело будет у меня, и беспечно я
свет вверх по реке, тоже, прежде чем я покину его! Проклятие на этих стеснялась в выражениях
женщины! Кто сказал, что они беззащитны перед этим гибким оружием, которым Бог
наградил их? Что за чушь, ты, мешок с мякиной - болван-Фостер - Я говорю! Смотри,
ты, разложи на столах всю провизию, какая есть в доме.
и не пожалей своего персикового бренди, которое мы уже пробовали.
отведай - у тебя его больше. Так что давайте отведаем самого лучшего; сегодня я буду пировать с
доброй волей, и я сделаю это обильно, или вам будут
обрезаны уши ".

"Все на кухне, сэр, это происходит вскачь", - сказал конь
Обуви; "а что касается напитков, ваша честь прикажет дом
последний кувшин".

- Тогда шевелись, потому что я не в настроении медлить.

За короткий промежуток времени была накрыта обширная доска, и вокруг нее собрались руководители
корпуса, состоявшего примерно из двадцати или тридцати офицеров всех рангов,
. Последовала сцена переполоха, которая разнеслась по
крыше вместе с бесчувственным и распущенным весельем тех, кто был вовлечен в
кутеж.

Когда они наелись и напились досыта, большая часть
гости собрались у входной двери. С этого места было
видно, на небольшом расстоянии, небольшое ограждение площадью не более десяти
квадратных футов, обнесенное темной оградой, над которой раскинула свои ветви почтенная
ива. К этому месту направились человек пять или шесть из
гуляк, чтобы удовлетворить праздное и, в настоящее время, сентиментальное
любопытство. Когда они прибыли сюда, они перегнулся через частокол, чтобы прочитать
надпись на камне, что казалось, но в последнее время были
там разместили. Это были простые воспоминания смерти полковника Маркем,
из каролинского ополчения, которое, как было записано, имело место, но
восемнадцать месяцев назад на реке Саванна в столкновении с
войсками под командованием генерала Прево. К этому было добавлено, в духе времени
и в соответствии с чувствами лидеров вигов во время войны за независимость
, горькое осуждение варварского
расположение врага, изложенное в простой, но серьезной фразе, и
выражающее ненависть к выжившим в том же предложении, которое восхваляло
добродетели мертвых.

Это был неподходящий момент для того, чтобы такая табличка попалась на глаза тем, кто
кто смотрел на нее; и когда ее прочитал вслух капитан отряда,
чей природный нрав, доведенный до дикости грубостью войны, был
также в этот момент, раздраженный почти до опьянения свободой, царящей за
столом, он изрыгал свои проклятия в громкой и грубой ярости против
памяти того, кому был посвящен камень. Этот огонь страсти
распространился по группе вокруг могилы, и каждый мужчина ответил на
первое проклятие со стороны других, еще более глубокое и свирепое. Объявив надпись
оскорблением, они атаковали частокол, который
был немедленно разрушен, и, схватив самые большие камни, оказавшиеся под рукой,
они атаковали табличку с такой силой, что вскоре разбили ее вдребезги;
а затем, с бесполезной злобой, занялись уничтожением надписи
на фрагментах. Пока они были поглощены совершением
этого святотатства, их внимание внезапно привлек близкий
выстрел из пистолета, пуля из которого, как было обнаружено, попала в цель.
в ствол ивы.

"Я убью кого-нибудь из негодяев, если умру за это!" - таков был ответ.
восклицание раздалось сразу после выстрела, и Альфред Маркхэм был
видели, как он боролся с офицером, который схватил его. Молодой человек был
замечен и за ним последовали, когда он в бешенстве выбежал из крыла
особняка к месту захоронения, и задержан в тот момент, когда он
наводил второй пистолет.

"Генри, пристрели его!" - крикнул он своему товарищу, который теперь приближался к нему, вооруженный карабином.
"Отпустите меня, сэр!" - крикнул он. - "Генри, пристрелите его!" - крикнул он.

"Отпустите меня, сэр! Я не хочу, чтобы могила моего отца была потревожена негодяями.

"Развяжите руки!" - крикнул Генри, направляя свой страстный вызов на
человека, который боролся с Альфредом. "Развяжите руки, я говорю, или я
выстрелю в вас!"

- Стреляйте по пьяным негодяям вокруг могилы моего отца! - крикнул Альфред.

- Они получат это, - нетерпеливо ответил Генри, - даже если это будет мой последний выстрел
в жизни. И с этими словами юноша прицелился в
ту же группу, которая до этого ускользнула от прицела Альфреда, но, к счастью,
карабин щелкнул и промахнулся. В следующее мгновение широкая рука Лошадиной Подковы
легла на плечо Генри, когда он воскликнул: "Почему, мастер
Генри, ты что, с ума сошел? Ты хочешь навлечь и гибель, и
пожар на головы всего дома?"

"Гэлбрейт Робинсон, отойди!" воскликнул Генри. "Я не в
юмор будет Вам".

- Тише, ради Бога, тише! Глупый мальчишка! - возразил Робинсон с неподдельным гневом.
- Ты свиреп, как молодая пантера. Мне стыдно за тебя!

К этому времени вся компания собралась вокруг двух молодых людей,
и яростная вспышка гнева со стороны тех, в кого был направлен выстрел,
а также со стороны других присутствующих достигла такой силы, что авторитет полиции пошатнулся.
Тарлтон тщетно пытался взять себя в руки. Уже в этом пароксизме ярости,
один из участников, чьи движения ускользнули от внимания в суматохе
на месте происшествия он поспешил к очагу пожара на кухне, где схватил
горящую головешку и швырнул ее в кучу горючих материалов в
узкой квартире на первом этаже.

Шум привлек миссис Маркхэм и Милдред к окну спальни, и
пока они испуганным взглядом смотрели вниз на беспорядочную сцену
внизу прошло несколько мгновений, прежде чем они осознали, что кто-то участвует
о Генри и Альфреде в этой внезапной и яростной ссоре. Милдред была
во-первых, чтобы различать два молодых человека, как они были насильно затащил
через открытое пространство перед особняком мимо толпы и услышать
угрозы, которыми сопровождалось это движение.

"Милосердные Небеса!" - воскликнула она. "Они подняли руки на Генри и
Альфред, они убьют моего брата, моего дорогого брата! Почти обезумев от
опасности, которая угрожала Генри и его спутнице, она сбежала
опрометью сбежала по лестнице и через мгновение оказалась лицом к лицу с
Полковник Тарлтон и его солдаты.

- Не бойся, сестра! - крикнул Генри, которого уже привели в холл.
Увидев спускающуюся по лестнице Милдред. - Не бойся за меня.
ни Альфред, ни мне. Мы готовы признаться, что мы сделали и почему мы это сделали
- и полковник Тарлтон, если он настоящий мужчина, не посмеет сказать, что мы
сделал неправильно".

"Я заклинаю вас, полковник Тарлтон, - сказала Милдред твердым, но взволнованным
голосом, - как солдата христианской нации, спасти жителей этого
дома от бесчеловечного и самого жестокого надругательства. Я умоляю вас как
офицера, которого будут считать доблестным - и как джентльмена, который спасется бегством
от бесчестия - спасти ваше имя от позора этого варварского
насилия. Ради всего святого, пощадите нас, пощадите нас!"

Когда она произнесла это последнее восклицание, ее дух уступил неистовству
охвативших ее чувств, и она бросилась на колени к ногам
командира. "О, сэр, не допустите, чтобы с моим братом что-то случилось. Я не знаю,
что он сделал, но он безрассуден и опрометчив".

- Милдред, - сказал Генри, немедленно подбегая к сестре и поднимая
ее с пола, - зачем тебе становиться на колени перед ним или любым другим мужчиной здесь?
Это не место для тебя - возвращайся в свою комнату. Затем, повернувшись к
Тарлтону, он продолжил: "Альфред Маркхэм и я пытались сбить твоего
мужчины, потому что мы видели, как они разрушали гробницу. Если бы это повторилось снова,
наши руки готовы ".

"Они оскорбили память моего отца", - воскликнул Альфред.
"Растоптали его могилу и разбили камень, которым он покрыт... Я целился
убить пьяного труса, который это сделал. Это я говорю, сэр, вам в лицо.

Тарлтон, казалось, был сбит с толку этой сценой. Он огляделся
по сторонам, словно колеблясь, какого курса придерживаться, и раз или два
попытался добиться тишины в зале; но шум множества
голосов, гневно спорящих, все еще продолжался. Наконец он представил свой
рука Милдред, и с вежливым действия проводил ее к стулу,
потом умолял ее, чтобы успокоить ее страхи, как он обещал ей, что не зло
следует befal либо из молодых людей, чьи нескромные страсти были
вызвало настоящий скандал.

"Во имя Бога! они обстреляли дома?" он воскликнул, как в этом
момент объема дыма покатился в прихожую. "Привет, там! О'Нил,
Макферсон. Посмотрите, откуда идет этот дым, и немедленно потушите
огонь! Пошевеливайтесь, джентльмены. Клянусь Эфесом, если любой последователь
шахта была так дико как ставить горелку в этот дом, я повешу его
поднимайтесь на коньковый выступ крыши! Смотрите туда - все! Быстрее,
быстрее - есть опасность, что пламя может перекинуться вперед.

В одно мгновение почти каждый солдат в зале отправились в послушании
это приказ.

- Прошу вас, мадам, - продолжал Тарлтон, - отбросить тревогу.
положитесь на мое обещание, что ни один обитатель этого дома не пострадает. Я
полагаю, что имею честь говорить с мисс Линдси - мне сообщили
, что эта леди недавно нашла приют под этой крышей.

- Это мое имя, сэр, и я дочь друга, с которым вы ссорились,
позвольте мне заклинать тебя, чтобы увидеть, что этот дом является безопасным; я не могу говорить с
пока я уверен в этом".

На данном этапе, Миссис Маркхэм был замечен во главе первой
лестницы, бледная, с испугом, заламывая руки, и произнося
громкие восклицания ужаса и горя, так как она сделала свой путь вниз к
зал:

"О, сэр, - сказала она, подходя к командиру, - мы безобидные"
женщины, и не сделали ничего, что могло бы навлечь на нас эту месть. Бери
что хочешь, но пощади мою крышу и спаси мою семью! Бог вознаградит тебя
даже за этот гуманный поступок по отношению к безутешной вдове ".

Прежде чем Тарлтон успел ответить надзирательнице, к нему поспешно подошла группа офицеров
во главе с капитаном О'Нилом, который
доложил, что пожар потушен.

"Один из сегодняшних завсегдатаев, - сказал он, - разгоряченный выпивкой и взбешенный
глупым нравом этих горячих парней, бросил горящую заготовку в
шкаф. К счастью, мы добрались до места до того, как был причинен какой-либо серьезный вред.
Парней следовало поменять местами и научить лучшим манерам. Это было глупо
и могло привести к беде ".

- Проследите, чтобы преступник был арестован, - ответил Тарлтон. - Я возьму
меры по пресечению этой вольности. Эти назойливые молодые люди тоже - однако,
Я не могу их винить, признаюсь, у них была провокация - и эта война дает
преимущество всему металлу страны. Вместо поп-пушки теперь каждый
ребенок был его порошок, а мяч-в отставку мальчиков. На свой пост, капитан,
и чтобы каждый человек, чтобы присоединиться к его компании. Теперь, мадам", - добавил он в тон
примирения с миссис Маркхэм, как только зал был расчищен, "я
уверен, что вы не будете обвинять меня в невежливости. Мои люди отступили -
пожар потушен - эти невнимательные парни на свободе: я
выполнил ваше желание?"

"Вы заслужили благодарность матери, - ответила дама, - и
уважение врага. В свою очередь, я обязан сказать вам, что я
с радостью отдаю вам все, что вы пожелаете взять из моего имущества
для снабжения ваших солдат. Альфред, сын мой, дай мне свою руку
и помоги мне дойти до моей комнаты - я слаб и изнемогаю. Я должен попросить у вас
разрешение на отступление", - продолжала она, courtesied в Тарлтон,
и поднялся по лестнице.

"И я тоже должен уйти", - сказал Тарлтон. "Но прежде чем я уйду, я могу
воспользоваться привилегией перекинуться парой слов с мисс Линдси. Вы говорили о своем
отец, мадам? и, особенно, как друг по оружию. Мне сказали
, что он живет в Вирджинии, Филип Линдсей, владелец заведения
под названием "Голубиная койка", тоже роялист - я прав?"

"Итак, мой отец известен, сэр".

"Это имя заменило вас сегодня, мадам. И это ваш
брат? Я думаю, он вряд ли того же мнения, что и твой отец, в отношении
нашей ссоры. Сюда, мой легкомысленный юный кавалер! Это был дикий,
дерзкий и очень самонадеянный поступок с твоей стороны - бросить вызов моим непокорным
драгунам - и был бы не менее дерзким, если бы у тебя было двадцать десятков
рослые молодцы в спину. Но это уже в прошлом, и вам не нужно
прошу прощения за это, - она показала характер, по крайней мере, и мы никогда не ссоримся с
человек для этого. Могу я поинтересоваться, мисс Линдси, в каком направлении вы
направляетесь? поскольку я узнал, что вы здесь всего лишь временная гостья. Возможно, в моих силах
обеспечить вашу безопасность.

"Я ищу своего генерала, Лорда Корнуоллиса, по делам частного концерна,"
ответила Милдред, - "и если я отважусь просить полковника Тарлтона,
свою службу в предоставленную мне неисследованный проход, будут в пользу
что я должен с благодарностью признать".

- Обязательства будут на моей стороне, мадам. Мне будет приятно
поверить, что я могу служить леди, тем более дочери
благородной подданной короля. Позвольте мне, без дальнейших переговоров, поскольку
время сейчас поджимает, сказать, что я оставлю эскорт позади себя.
я под командованием надежного офицера, который будет ждать вашего разрешения, чтобы
провожу вас самым безопасным и легким путем в штаб-квартиру. Ваши
распоряжения, мадам, будут во всех отношениях регулировать его действия. Мои
сообщения с его светлостью сообщат о вашем приезде. Итак, мисс
Линдси, с наилучшими пожеланиями твоей безопасности и успеха я откланиваюсь
и, в качестве прощальной просьбы, смею надеяться, что ты окажешь мне
справедливости ради следует сказать, что Тарлтон не такой безблагодатный грешник, каким его иногда изображали враги.
"

Эти последние слова сопровождались смехом и несколько грубоватой вежливостью.
говоривший, покачивая своей жесткой и неуклюжей фигурой, изобразил
череду неуклюжих поклонов, после чего отступил к двери.

"Я буду счастлива при любых обстоятельствах", - ответила Милдред, в то время как солдат
таким образом, он усиленно разыгрывал грацию галанта, "чтобы отдать должное
доброте, которую я испытал от рук полковника Тарлтона".

- Ну вот, Милдред, - сказал Генри, когда Тарлтон исчез, - видишь ли.
у нас все пошло очень гладко. Это благодаря тому, что мы позволили этим ребятам
увидеть, с кем им приходится иметь дело. Немного порошка и мяч хорошие
рекомендательное письмо для лучшей из их банды. Если мой карабин не
осечку в день, Тарлтон бы на одну бутылку-держатель,
в LeАСТ, когда он вознамерился похитить спиртное из страны шкафы".

"Он закончился хорошо, брат", - ответила Милдред, - "но она не стала
вы похвастаться тем, что вы сделали. Это был опрометчивый и опасный поступок,
и он едва не привел к разорению эту дружную семью".

"Тут, сестра! ты всего лишь женщина. Вы не нашли бы полковник
поэтому гражданско-если бы мы не учили его присмотреть за своими людьми."




ГЛАВА НЛИН.

МИЛДРЕД ПРИБЫВАЕТ НА СРОК ЕЕ ПУТИ.----ЧИТАТЕЛЬ БЛАГОВОЛИТ
МЕЛЬКОМ ВЗГЛЯНУВ НА ВЫДАЮЩУЮСЯ ЛИЧНОСТЬ.


Корнуоллис после битвы при Камдене обратил свои мысли к
усердное преследование своих завоеваний. Вторжение в Северную Каролину
и Вирджинию было целью, к которой он стремился с самого начала
этой кампании, и теперь он, соответственно, сделал все возможное для
быстрого продвижения своей армии. Болезнь части его войск
и нехватка припасов сделали неизбежной некоторую задержку, и этот
промежуток времени был использован для более полной организации гражданского управления
завоеванной провинции и для укрепления его пограничной обороны; посредством
отрядив значительные группы людей в сторону гор. Самый большой
один из этих отрядов был отправлен на усиление Фергюсону, которому было
поручено руководство операциями на северо-западной границе.

Хроники того времени сообщают нам, что британский генерал находился у
Камден до 8 сентября, после чего он двинулся в сторону
Северная Каролина. Его движение было медленным и осторожным, и в течение некоторого времени,
его штаб-квартиры были созданы в Waxhaws, позиции напрямую
на границе провинции будет захвачена. В этом посте наша история
теперь он нашелся, период примерно в начале
последней четверти месяца.

За сражением при Камдене последовал печальный ряд обстоятельств,
которые обострили чувства противоборствующих сторон друг к другу
до необычной степени раздражения. Наиболее выдающимся из них
темы гнев был неправедный и тяжелая конструкция, которая британские
власти дали обязательства, которые должны были повлиять на
таких жителей Южной Каролины, как было, после
капитуляции Чарльстона, сами сдались, как пленные на
условно-досрочное освобождение или получили защиту от нового правительства. A
прокламация, изданная сэром Генри Клинтоном в июне, аннулировала условно-досрочное освобождение,
и обязала всех, кто получил его, проходить военную службу в качестве
подданных короля. Этот порядок, в котором заключенные, а также те
кто не получил защиты, считал расторжения договора
с новым правительством, был ослушался большое количество
жители, многие из которых, сразу после провозглашения,
вступил в американскую армию.

В этом случае Корнуоллис позволил себе поддаться влиянию
чувств, недостойных персонажа, которого ему обычно приписывают. Многие из
освобожденные жители были найдены в рядах защитников ворот в Камдене,
а некоторые были взяты в плен на поле боя. Эти последние, по
приказу британского генерала, были повешены почти без проведения дознания.
и вполне можно предположить, что в разгар войны и брожения
из-за страсти такие суровые действия, защищаемые на таких незначительных основаниях, были встречены
на противоположной стороне суровым возмездием.

Почти каждый день, во время наступления британского командования, некоторые из
незадачливых граждан провинции, которым это суровое построение долга
пострадавшие были доставлены в лагерь захватчиков, и солдаты
были ужасно знакомы с частыми военными казнями, которые
за этим следовали.

Я был поглощен занятиями и заботами, представленными в этой книге
краткий экскурс в историю того времени, с которым я должен сейчас познакомить
моего читателя с Корнуоллисом.

Он решил продолжать свою кампанию. Были отданы приказы о
подготовке к маршу, и генерал объявил о своей решимости
произвести смотр войскам до того, как они выступят. Красивый, яркий и
прохладное осеннее утро освещало широкую равнину, на которой выстроилась армия из
от двух до трех тысяч человек. Палатки
недавнего лагеря уже были разобраны, и длинная вереница
повозок с багажом теперь стояла на большой дороге, медленно двигаясь к точке,
указанной им на маршруте марша. Корнуоллис в сопровождении десятка
офицеров все еще занимал небольшой фермерский дом, который недавно был его
квартирой. Несколько верховых лошадей под присмотром конюхов и
полностью снаряженных для службы, можно было увидеть по соседству с
дверь; и главная квартира дома свидетельствовали о том, что некоторые из
бездельников компании все еще были заняты отправкой утреннего
ужина. В адъютантами были разогнавшись между армией и
вообще, с этой важной и шеи опасность поспешности, с которой
характеризует племя этих функционеров, и почти мгновенно на
курьер прибыл, неся какое-то сообщение, представляющих интерес для
главнокомандующий.

Сам Корнуоллис сидел во внутренней комнате, деловито занятый с одним из своих
главных офицеров проверкой некоторых документов, касающихся деталей
его отряд. В стороне от них стоял, со шляпой в руке и в смиренном
молчании, молодой прапорщик пехоты.

"Ваше имя, сэр?" - сказал Корнуоллис, как он отбросил в сторону бумаги, которые он
уже просматривал, и теперь обратился к молодому офицеру.

- Энсин Тальбот из тридцать третьего пехотного полка, - ответил молодой человек. - Я
прибыл по приказу генерал-адъютанта, чтобы сообщить вашей светлости
что я только что вернулся в свой полк, недавно попав в плен к
врагу во время марша с третьим конвоем заключенных из Камдена
в Чарльстон".

"Ha! вы были в том отряде! Сколько пленных было у вас под
присмотром?

"Сто пятьдесят, с вашего позволения, ваша светлость".

"Они были схвачены".--

- На Санти, мятежниками Марион и Хорри, - перебил энсин. "Я
был в плену у повстанцев неделю, но несколько
дней назад ухитрился сбежать".

"Где повстанцы нашли людей, которые овладели тобой?"

"Даже из страны, через которую мы проезжали", - ответил прапорщик.

"Нищие бродяги! Кто может винить нас, майор Мак-Артур, - сказал генерал
обращаясь к офицеру, стоявшему рядом с ним, с интересом, который
очевидно, он сам высказал свое мнение о справедливости
ежедневных казней, которые он санкционировал: "кто может обвинить нас в том, что мы
вешаем этих изменников за их поруганную веру с таким толстым
вероломство на наших глазах? В общем район, чтобы человек, отдавших свои
обещание и взял мою защиту: и, сейчас, при первой же возможности они должны
играть со мной трюк, они и на работе, нападая на наши немощные сопровождение
что должно, по их болезненное состояние, достаточно заглянул к ним на помощь.
Я выполню работу; клянусь моим мечом, она будет продолжаться неуклонно. Достаточно,
Энсин, возвращайтесь в свою роту, - сказал он, кланяясь молодому офицеру, который
сразу же вышел из комнаты.

- Что угодно вашей светлости относительно этого Адама Кьюсака? - осведомился он.
М'Артур.

- О, да! Я совсем забыл об этом человеке. Кажется, его схватили во время
стрельбы на пароме в Чероу?

"Пуля прошла сквозь шляпу милорда Дангласа", - сказал М'Артур.

"Крадущийся пес! Подданный сеньора пренебрегает своим долгом; тогда пусть
он ожидает участи своих братьев.

Макартур просто кивнул головой, и Корнуоллис, поднявшись со стула,
прошелся несколько шагов взад-вперед по комнате. "Я бы
настроил свою душу на милосердие, - сказал он наконец, - и добротой вернул бы этих собакоголовых
мятежников к их долгу перед своим королем; но добрая воля и
милосердие по отношению к ним льется им на грудь, как вода на раскаленный камень
который с шипением отбрасывают назад. Нет, нет, этот день прошел, и
они почувствуют розгу. Мы идем навстречу опасности, пока оставляем этих
змей в траве. Прикажите джентльменам садиться на коней, майор Мак-Артур; нам
нужно шевелиться. Пусть с этим парнем, Кьюсаком, разберутся, как с остальными.
Господа", - добавил начальник, как он появился в дверях в окружении группы
которые ожидали Его пришествия "на несколько команд!"

Капитан Бродрик, главный адъютант, в этот момент остановил
приготовления к отъезду, вложив в руку Корнуоллиса письмо, которое
только что было доставлено драгуном в штаб.

Генерал сломал печать и, пробежав глазами содержимое,
сказал, передавая письмо адъютанту: "Это что-то из ряда вон выходящее".
ход кампании; письмо от дамы, которая сейчас работает в пикет-гвардии,
и, кажется, она желает поговорить со мной. Кто принес заготовку,
капитан?

- Этот драгун, один из особого эскорта легиона. У них в подчинении
группа путешественников, которые прибыли сюда под залог паспорта Тарлтона
.

- Капитан, - ответил Корнуоллис, - садитесь на лошадей и ищите отряд. Проводите их
ко мне без промедления. Что это за игрушка, которая привела леди в мой лагерь?

Адъютант вскочил на коня и ускакал вместе с драгуном.
Его провели далеко за пределы строя солдат,
и, наконец, он прибыл к небольшому аванпосту, где находилось около пятидесяти человек
выстроенных под командованием офицера пикет-гвардии, который
собирался вернуться, чтобы присоединиться к основным силам армии. Здесь он нашел
Милдред и Генри Линдси, а также двух их спутников, Подкову и старину.
Исаака сопровождал небольшой эскорт, предоставленный Тарлтоном. Эта компания
два дня была в пути от дома миссис Маркхэм и прибыла
предыдущей ночью в коттедж по соседству, где они нашли
сносное жилье. Они должны были сегодня утром дополнительно, в ранний час, в
в _corps де garde_ отеля, где Милдред предпочла остальных
пока Генри мог послать записку Лорду Корнуоллису, информирующее его о
их визит.

Когда подъехал капитан Бродрик, путешественники уже были верхом на лошадях
и были готовы тронуться в путь. Адъютант почтительно отдал честь мисс Линдси
и ее брату и после коротких переговоров с офицером
сопровождения предложил незнакомцам свои услуги по проводу их в
штаб-квартира.

- Генерал, мадам, - сказал он, - оказал бы себе честь
прислуживать вам, но предполагая, что вы уже направляетесь к нему.
каюты, где вас могли бы принять лучше, чем на бивуаке какого-нибудь аванпоста
у него есть надежда, что он учтет ваше желание и ваш комфорт
как, приглашает Вас принять участие такие помещения как он способен
по карману".

"Моя миссия будет стоять на церемонии, сэр", - ответила Милдред. "Я
благодарю лорда Корнуоллиса за оперативность, с которой он ответил на послание моего
брата".

"Мы последуем за вами, сэр", - сказал Генри.

Отряд двинулся дальше.

Их путь лежал вдоль юбки конце лагерь на границе
обширная равнина, на противоположной стороне которого армия была нарисована
вышел; и он был с ликованием мальчика, что Генри, как они переехали
вперед, посмотрел на длинную линию войск сверкающие в ярком
светило солнце, и я слышал, как барабаны разносят по воздуху свои энергичные ноты.

Когда они достигли места, где дорога выходила из узкой полосы
леса, они смогли различить на расстоянии нескольких сотен шагов
апартаменты главнокомандующего. Непосредственно на опушке этого
леса небольшая группа солдат привлекла внимание посетителей
искренним интересом, с которым они стояли вокруг засохшего дерева,
и посмотрел вверх, на его безжизненные и огромные ветви. Прежде чем что-либо было сказано
, Милдред уже проехала в нескольких футах от круга, где
бросив взгляд вверх, она увидела тело мужчины качнулся в воздухе
шнур, прикрепленный к одной из самых широких-раскидистыми ветвями. Несчастный
существо просто билось в пароксизмах смерти, как и его личность.
легкий ветерок медленно покачивал взад и вперед.

"О, Боже! что за зрелище здесь! - воскликнула леди. "Я не могу, не хочу"
пройти мимо этого места. Генри, брат, я не могу пройти.

Адъютант остановил свою лошадь и схватил ее за руку, прежде чем она успела.
брат успел до нее дотянуться, и в тот же момент Подкова спрыгнул на землю.
спрыгнул на землю и схватил ее за уздечку.

"Я думаю, что это, но приличный смысл войны держать такие достопримечательности из
женские глаза", - сказал Робинсон, несколько рассерженный.

- Успокойтесь, сэр, - ответил адъютант, - вы дерзки. Надеюсь, мадам, вы
не серьезно больны? Я не знал об этой казни, иначе мне следовало бы
избавить вас от этого неприятного зрелища. Прошу вас, успокойтесь и
поверьте, мадам, именно мое невежество привело вас в это затруднение.
затруднение.

"У меня они не пройдут!" - крикнул дико Милдред, как она вскочила со своего коня
и сделали несколько шагов назад, к дереву, с руками, прикрывая ее
лицо. Через мгновение Генри был рядом с ней.

"Нет, сестра, дорогая сестра, - сказал он, - не принимай это так близко к сердцу.
Офицер не знал об этом. Ну вот, теперь тебе лучше; мы снова сядем на коня
и объедем это ужасное место ".

К Милдред постепенно вернулось самообладание, и через несколько минут
она снова была в седле и объезжала лес, чтобы избежать этого
ужасающего зрелища.

"Кто этот человек?" - полушепотом спросил Генри у адъютанта.;
"и что он такого сделал, что его повесили?"

"Это обычная история, - ответил офицер. - о мятежном предателе, который
пробила его верности, взяв оружие против короля в его собственном
завоеванные провинции. Я не веду счет этим парням; но я верю
это смелый мятежник по имени Адам Кьюсак, которого недавно поймали
на пароме в Чероу; и наши олухи, должно быть, отправляют его в
штаб-квартира для нас, чтобы мы выполняли работу их палача.

"Если бы мы повесили всех ваших людей, которых поймаем, - ответил Генри, - то пенька
- это товар, который подорожал бы".

"Что, сэр, - переспросил офицер с выражением удивления на лице, - вы делаете?"
причисляете себя к мятежникам? Что заставляет вас находиться здесь, под командованием Тарлтона?
охранять? Я подумал, что вы должны быть друзьями, по крайней мере, судя по
тому, как вы пришли.

"Мы едем, сэр, где у нас есть повод, - сказал Генри, - и если мы будем скакать
сейчас не так, пусть его светлость решил, что для нас, и мы вернемся".

К этому времени компания достигла штаб-квартиры, где Милдред оказалась
в присутствии лорда Корнуоллиса.

"Несмотря на крыле, Мисс Линдси", - сказал Его Светлость, как он
с уважением встретил леди и ее брата на крыльце
жилой дом, "я сделал это своим долгом отложить весомые
вопросах бизнеса, чтобы получить ваши команды".

Милдред склонила голову и после нескольких слов вежливости с обеих
сторон и официального представления себя и своего брата генералу
как детей Филипа Линдси, "джентльмен, предположительно являющийся
хорошо известна его светлости", и несколько выражений удивления и
озабоченности со стороны шефа в связи с этим неожиданным заявлением, она
попросила разрешить ей поговорить с ним наедине. Когда, в
соответствии с этим желанием, она оказалась со своим братом наедине с
генералом в маленькой гостиной дома, она начала с
дрожащим акцентом и побелевшими щеками--

- Я сказал, милорд, что мы дети Филипа Линдси, из
Доув-Коут, в Амхерсте, провинция Виргиния; и меня научили
верить, что у моего отца есть какой-то интерес к вашей светлости...

"Он достойный, вдумчивый и мудрый джентльмен из лучших
рассмотрение среди друзей царское дело", - прервал
Эрл, "так сказать, о госпожа, и говорить спокойно. Не торопитесь, ваши
дочь отца не найдут меня невольным слушателем".

"Мой отец был вдали от дома", - вставил Генри, "и дошел слух до
нам, что наш друг был самым жестоким образом опорочен и опровергнут в результате
обвинения, доведенного до ушей вашей светлости; как нам сказали, этот майор
Артур Батлер из континентальной армии, который попал в плен к
вашим красным мундирам, так или иначе - ибо я забыл как, - но обвинение состояло в том, что
он разработал план похищения моего отца из "Голубки"
Кот - если не для того, чтобы убить его, как было сказано, кроме того - и по этому обвинению,
сообщалось, что ваши люди собирались повесить или застрелить его - повесить,
Я полагаю, судя по тому, что мы только что увидели здесь, в лесу, и что
ваша светлость отдали приказ отложить расследование до тех пор, пока майор
не сможет доказать подлинные обстоятельства дела.

"Эта история отчасти правдива, молодой сэр", - сказал Корнуоллис. - У нас есть
заключенный с таким именем и званием.

"Моя сестра Милдред и сама, думаю, ни времени потеряно
приходите, чтобы сказать Вашей Светлости, что вся эта история-это самый грешный ложь,
вылупился специально для шуток, и, скорее всего, парень по
имя----"

"Мой брат говорит слишком быстро", - перебила Милдред. "Это глубоко обеспокоило
нас необходимость отдать должное другу в этом вопросе. Если бы мой отец был в
домой письмо вашей светлости рассеяло бы все сомнения; но, увы!
он отсутствовал, и я не знала, что делать, но пришла лично, прежде чем
ваша светлость, заверить вас, что, насколько прекрасно известно всей нашей семье
, эта история от начала до конца является злонамеренной выдумкой. Майор
Батлер любит моего отца и считался бы одним из его ближайших и
дорогих друзей.

Корнуоллис выслушал это разоблачение с недоумением и замешательством
предполагая разгадать странную загадку, которую оно представило его уму
.

"Как я могу понять вас, мисс Линдсей?" он сказал: "Этот майор Батлер
на службе у Конгресса?

- Даже так. Ваша светлость говорит правду.

"Ваш отец - мой друг, Филип Линдси, - верный и настойчивый
лоялист".

- Рискуя своей жизнью и состоянием, - ответила Милдред.

- И все же Батлер - его друг?

"Его бы так и почитали, если бы это было угодно вашей светлости - и, сердцем и
чувствами, это так".

"Возможно, он родственник вашей семьи?"

- Связаны любовью, милорд, и поклялись в любви, - ответила Милдред,
Покраснев и опустив глаза.

- Итак! - Теперь я понимаю. И между вами есть узы?

"Я не могу ответить вашей светлости", - ответила леди. - Это только важно.
наше нынешнее дело сообщить вашей светлости, что Артур Батлер никогда
не приезжал в "Голубиную койку", кроме как с чистейшей целью принести добро всем, кто
поселился под ее крышей. Он никогда не придет туда, но что я был в курсе
его намерения, и никогда не думал, что поднялась в его сердце, что не дышать
благословения на все, что обитают рядом с моим отцом. О, милорд, это
низкая уловка врагов - причинить ему вред; и они составили этот заговор
чтобы навязать вашей светлости великодушное рвение в интересах моего отца.

"Это странная история", - сказал Корнуоллис. "А ваш отец ничего не знает
об этом визите? Вы, Мисс Линдси, совершенных себе все
шансы на это грубое войны, и в этом долгом и кропотливом
путешествие, чтобы оправдать мятежника, обвиненного в гнусном предательстве
? Это глубокий и болезненный интерес, который может подвигнуть вас на это предприятие
".

"Милорд, моя миссия требует откровенности. Я слышал, как мой отец
говорил, что у вас великодушное и чувствующее сердце, что вы были человеком, которому
король мудро доверил свое дело в этой тяжелейшей войне:
что ваша душа была одарена умеренностью, мудростью, предвидением,
твердостью - и что такой дух, как у вас, был пригоден для того, чтобы овладевать и командовать
грубой натурой солдат и заставлять их идти путями
справедливость и милосердие. Все это и многое другое я слышал от своего отца, и
это побудило меня разыскать вас в вашем лагере и рассказать вам простую
и неприкрытую правду, касающуюся обвинений против майора Батлера. Как
Небо над слышит меня, я ничего не сказал, но простая истина. Артур
Батлер никогда не мечтал вреда для моего отца."

"Он храбрый солдат, - сказал Генри, - и если ваша светлость даст
ему шанс, и поставить его перед человеком, который придумал эту ложь, он бы
сделать подлеца съесть свои слова, и они должны быть вручены ему на
крупные меч-точка".

"Джентльмен счастлив, - сказал шеф полиции, - что у него есть два таких ревностных друга.
Вы не ответили мне - ваш отец знает об этом визите, мисс
Линдси?"

"Он не осведомлен даже о характере обвинения, выдвинутого против Артура Батлера",
ответила леди. "Его не было в "Голубиной койке", когда пришло известие
и, опасаясь, что задержка может иметь катастрофические последствия, мы взялись за это дело
в руки сами."

"Вы могли бы написать".

"Тема, поэтому, пожалуйста, ваша светлость, был слишком близко к нашим сердцам, чтобы положить
это к опасности письма".

"Это горячее рвение, и оно заслуживает того, чтобы быть вознагражденным преданностью всей жизни",
сказал Корнуоллис. - Вы только что намекнули, молодой сэр, что
подозреваете автора этой вменяемой клеветы.

- Мой брат опрометчив и говорит поспешно, - перебила Милдред.

- Кого вы собирались назвать? - спросил генерал у Генри.

"Был человек по имени Тиррел, - ответил юноша, - который
что-то шептал на ухо моему отцу относительно предложения моей
сестра" (тут Милдред бросила проницательный взгляд на брата и прикусила губу).
"а говорят, любовь иногда заставляет людей в отчаяние, и я взял мимоходом
понятие, что, может быть, он мог быть внизу; я знаю,
ничего позитивного, чтобы заставить меня думать так, но говорите только от того, что у меня есть
читать в книгах".

Корнуоллис улыбнулся и игриво ответил: "Тише, мой юный философ,
ты не должен черпать свою мудрость из романов. Я слышал о Тиррел, и
будет стоять его уверенность в том, что любовь не вызвала никакого дьявола, чтобы вызвать в воображении такие
озорство в его груди. Что будет удовлетворять вашим поручением сюда, Мисс
Линдси?"

- Слово вашей светлости, что с Артуром Батлером не должно случиться ничего плохого.
кроме необходимого срока пребывания военнопленного.

"То, что даровал вам сразу", - ответил генерал, "предоставлен для
благо, мадам, в духе кавалер, который отрицал бы не леди
запрос. И я, скорее, соглашусь с вами, потому что некоторые угрозы поступали ко мне от некоторых сторонников майора.
они выражают решимость
отомстить кровью за кровь. Они почти убедили меня бежать,
против моей собственной воли, до крайности. Я бы хотел, чтобы вы сообщили об этом,
это как дар благодати к леди, я сделал то, что я бы отказался
широкий хулиганов меч гор. Что дальше вы бы хотели?"

"Просто беспрепятственный проход отсюда, за пределы постов вашей светлости".

"Об этом тоже позаботятся. И так бизнес делается, с
вашего позволения, я пойду к более бесцеремонным занятий".

"Письмо для вашей светлости", - сказал офицер, который в этот момент
войдя в дверь, и положить пакет в руку генерала в отставке.

Корнуоллис открыл письмо и прочитал его.

"Ha! клянусь моей верой, но это редкое совпадение! Это наводит на размышления
заинтересует вас, мисс Линдси. Мой офицер Макдональд, который держал Батлера под стражей.
пишет мне, что два дня назад его заключенный сбежал.

- Сбежал! - воскликнула Милдред, забыв, в чьем присутствии она говорит.
- Невредим... невредим. Благодарение Небесам за это!

Корнуоллис с минуту сидел молча, нахмурив брови, и
он постукивал ногой по полу, погруженный в раздумья. "Эти
бесы есть союзники, - бормотал он, - в каждом салоне в стране. Мы
есть предательство и коварство, скрывающиеся за каждым кустом. Мы будем
отравлены в нашей похлебке этими лживыми и пустыми негодяями. Если это даст
вы довольны, мадам, - сказал он, повышая голос, - что этот майор Батлер
злоупотребляет добротой или милосердием своей охраны и убегает от нас в
в тот момент, когда мы оказали ему милость через ваши мольбы
, вы можете впредь относиться к своему благородному солдату с большим уважением
за его ловкость и коварство ".

- Я молю вашу светлость поверить, - сказала Милдред с глубоким волнением,
которое отразилось в глубоких интонациях ее голоса, - что майор
Батлер ничего не знает о моем приезде сюда. Я выступаю не во имя его, ни
внесите залог за него. Если он сбежал, то только от
общий инстинкт, который учит птицу, чтобы вылететь за границу, когда он находит
дверь его клетки остается открытым по неосторожности его хранители. Я знал это.
нет... и, увы! я слышал, что его плена, но, как я уже
уже говорил Вашей Светлости. Он является почетным солдатом, богатый всеми
добродетели, которые может отметить человек: я, ваша светлость знал его лучше
и в более спокойные времена".

"Ну, это всего лишь капризный и глупый мальчишка, - сказал Корнуоллис, - который ноет
когда у него крадут пирог. Война требует многих расчетов, и мы
умудряемся заставить прибыль одного дня оплачивать потери другого. Счет для
настоящее уравновешено; и поэтому, мисс Линдси, не проявляя невежливости, я
могу покинуть вас со справедливым пожеланием счастливого и благополучного возвращения
под кров вашего отца. Сам добрый человек, я хочу быть
хорошо помнят. И чтобы показать вам, что это briery путь войны не
достаточно оторвать все одеяние мягкости у нас, я думаю, что это
послушный чтобы сказать вам, что, как я стал доверенным лицом драгоценный
любовь-сказка, в котором я могу угадать, какой секретный проход загадка лежит
которые нельзя разглашать, я обещаю вам сохранить ее добросовестно
между нами. И когда я достигну Голубиного взора, что, с Божьей помощью,
под знаменами Святого Георгия я намерен сделать в течение трех месяцев,
мы сможем возобновить наше доверие, и вы получите мой совет относительно
управление этим изящным и деликатным делом. А теперь, да благословит вас Бог
счастливой поездки и хорошего настроения в придачу!"

- Я в большом долгу перед щедростью вашей светлости, - сказала Милдред, когда
Корнуоллис поднялся с наигранной галантностью и направился к своей
лошади.

- Подойдите сюда, мистер Генри, - сказал он, сев в седло. - Прощайте, мой дорогой.
молодой кавалер. Вы найдете несколько групп людей, которые проведут вас и вашу группу
за пределы наших постов: и вот, возьмите это ", - добавил он, как и сейчас
сидя верхом, он нацарапал карандашом несколько строк на листке своей
записной книжки, которую вручил юноше: "вот паспорт, который
защитит вас от любого вторжения моего народа. Adieu!"

С этой последней речью главнокомандующий пришпорил своего коня и
поскакал галопом на равнину, чтобы произвести смотр своим войскам и начать марш к
которым он надеялся оправдать свое хвастовство тем, что добрался до Голубиной Котловины.

О том, как фортуна поддержала его надежды, можно прочитать в "Истории войны".




ГЛАВА L.

БРИТАНСКИЙ ПАРТИЗАН.


Поскольку события этой истории ограничены периодом правления Тори.
В связи с господством в Южной Каролине мне надлежит подготовить моего читателя к следующему:
вывод, к которому, несомненно, во многом по своему содержанию, он придет, услышав, что мы
сейчас спешим. Мы достигли периода, который заставляет нас обратить внимание
на определенные важные операции, которые проводились на границе
и касаясь деталей которых, чтобы избежать многословия, я должен
обратитесь к более серьезным хроникам того времени. Это соответствует моему настоящему
цель просто проинформировать моего читателя о том, что полковник Кларк недавно
собрал своих сторонников и двинулся к Огасте, где он предпринял
атаку на Брауна, но это почти в тот момент, когда его ловкий и
доблестный противник оказался в пределах его досягаемости, своевременная помощь из форта
Девяносто шестой под командованием Крюгера вынудил его покинуть свои позиции
и отступить в горные районы Северной Каролины. К
этому важно добавить, что Фергюсон теперь набрал
значительную армию среди местных тори и перешел в небольшой
приграничном селе Гилберт-город, с целью перехватить Кларк,
и таким образом место его под недостатком имеющие враг и спереди
и сзади.

Захват полуночи Артур Батлер и его друзей, в то время как возвращение
с похорон Рамзи, была осуществлена компания, которая случилась на что
момент для спешащих по марш-бросок, с отрядом
недавно назначенных кавалерия из девяносто шесть, укрепить Фергюсон, и
помощи в том, что, как ожидается, будет захват хлопотно
Сторонник вигов.

Поскольку цель М'Элпайна требовала отправки, он сделал лишь небольшую задержку после
взошел на рассвете в хижине Драммонда, а затем двинулся вперед со своими пленниками
со всей возможной поспешностью. Маршрут его путешествия почти сразу же отклонился
на месте захвата от дорог, ведущих к Мазгроуву
Стан, и поэтому он, но маленький шанс попасть в стороны
кто мог сообщить ему о характере несчастного случая, который бросил
заключенных в его владении; в то время как сами заключенные стали
достаточно осторожен, чтобы скрывать от него все, что может позволить себе
намек на предыдущее состояние Батлера.

Дорога пролегала через суровую пустыню, и расстояние, которое предстояло
преодолеть, прежде чем отряд доберется до Гилберт-тауна, составляло нечто большее
, чем шестьдесят миль. Соответственно, это было примерно в середине второго дня
после того, как отряд покинул жилище Драммонда, до того, как они достигли цели
срок их путешествия совпал с периодом Корнуоллиса
прокладывает путь из своего последнего лагеря в Ваксхоуз, который мы видели
в предыдущей главе.

Фергюсон был стойким, бесстрашным и грубоватым солдатом, и его подстрекали
к самой беспощадной ненависти ко всем, кто встал на сторону вигов.
Граф Корнуоллис повысил его в звании до бревета
подполковник, незадолго до битвы при Камдене, и
отправил к этой дикой и гористой границе, чтобы собрать вместе
и организуйте торийских жителей округа. Его рвение и
активность, не в меньшей степени, чем его властная манера держаться, особенно
рекомендовали его к выполнению долга; и он, по крайней мере,
имеет право на похвалу за то, что с большим усердием справился с заданием.
оперативность и эффективность в достижении основных целей его назначения.
Теперь он был во главе от одиннадцати до двенадцати сотен человек, из
которых около ста пятидесяти были регулярными британцами,
остальные состояли из беспорядочного и необузданного населения приграничья
.

Гилберт-город был небольшой поселок, состоящий из ряда а
благоустроенный и удобный срубов. Он был расположен в гористом
но плодородном районе Северной Каролины, примерно в центре Резерфорда
кантри. И я могу рискнуть добавить (что я делаю только на основании отчета), что
хотя его прежнее название исчезло с современных карт,
при том, что предосудительное равнодушие к древним организаций, и которые
пагубная любовь к переменам, которые уничтожили так много
вехи нашей революционной истории, еще в этой деревне до сих пор
благополучное и приятное сообщество, известное как место правосудия
округа, к которому он принадлежит.

Когда прибыл отряд, возглавляемый Батлером и его спутниками, они
немедленно остановились перед одним из самых больших зданий в деревне
, и через короткое время пленников отвели в
присутствие Фергюсона. Они были приняты в общей комнате с просторными
размеры, обставленный столом, на котором был виден беспорядочный набор
сосудов для питья и несколько наполовину опорожненных бутылок спиртного
вокруг деревянного ведра, наполненного водой. Немедленно против одного
посты от дверей квартиры, тушу оленя,
недавно сняли и теперь раздели ее кожи, повесил на сухожилия
мешают ноги; и солдат был в этот момент работают его ножом в
мясник-ремесло, необходимые для его приготовления на вертеле. Фергюсон
сам по себе, заметный своим крепким, спортивным и обветренным телом.
внешне он стоял рядом, очевидно, руководя операцией. По всей комнате
были развешаны шкуры и оленьи рога бывших жертв погони,
вперемешку с различным боевым оружием, военными плащами,
патронташами, уздечками, седлами и другой мебелью, обозначающей
жилище отряда солдат. В квартире царил общий беспорядок
и неряшливость, что, казалось, свидетельствовало о ранних
и поздних пирушках и отсутствии особого соблюдения бережливости, присущей даже военным
ведению домашнего хозяйства. Это впечатление усиливалось в глазах смотрящего,
благодаря той необузданной свободе, с которой люди всех рангов, как рядовые, так и офицеры
, бросались, при случае, в комнату
и пользовались содержимым фляжек, которые были разбросаны по всему столу.
стол.

Нерегулярное и плохо дисциплинированное войско под командованием Фергюсона расположилось в деревне
и вокруг нее и представляло собой картину, преобладающие черты которой
имели достаточное сходство с экономикой их лидера
собственные помещения, чтобы создать неблагоприятное мнение об их подчинении
и солдатском поведении: это было дико, шумно и растерянно.

Когда М'Элпайн вошел в квартиру, слова, которые произнес Фергюсон,
показали, что в тот момент его разум был обеспокоен вдвойне
беспокойство - чередование операций, выполняемых над
туша оленины и определенные признаки шума и беспорядка, которые
проявились среди ополченцев снаружи.

"Будь прокляты эти чванливые наглые хулиганы!" сказал он, в то время как М'Элпайн
и заключенные стояли внутри комнаты, пока еще никем не замеченные. "Я хотел как
сроки обязуются поезд, как много волков с горы, как довести эти
ребята в привычки дисциплины. Thady, Вы тоже разрезать окорок
низкий-идти глубоко, человек-длинный изгиб, с навершием в канителью--это
седло стоит езда на! Клянусь адскими богами! если эти визжащие дикари
не научатся вести себя тихо в лагере, я устрою для них школу со своими
постоянными посетителями, где они узнают, как обращаться с кошками! дрель девять часов
и все лагеря долг, к тому же! Ха, м'Alpine, это вы были
стоял здесь все это время? Я этого не заметил, чувак... Мои апартаменты
похожи на бар, и весь день в них было полно посетителей. Я
я думал, вы всего лишь несколько моих обычных бесплатных клиентов. Черт возьми
Меня тошнит от этих неуклюжих, длинноногих, полуцивилизованных новобранцев!
но я все же пройду с ними курс обучения. Какие новости, старина? Что у тебя есть
рассказать о повстанцах? Где мой красавчик Кларк?

"Кларк до сих пор в лесу", - ответил м'Alpine. "Было бы хорошо
гончие, чтобы выследить его".

"И Крюгер, я надеюсь, хватит нос, чтобы следовать. Итак, хитрый индеец
охотник наконец пойман! Теперь он в безопасности, М'Элпайн. Есть
только одна тропинка, по которой лиса может выйти из кустарника, и по этой тропинке
У Патрика Фергюсона примерно столько же озорных бесенят, сколько и у всех остальных.
когда-либо лакавших кровь. Крадущийся беглец никогда не добирается до другой стороны
гор, пока я бодрствую. С Крюгером позади него - справа от него наша линия
постов - слева от него дикие горы, где чероки так же многочисленны, как
белки - и эти мои дьяволы прямо перед ним - мы
поймайте его в красивые сети. Кто у вас здесь, капитан?"

"Какой-то залетный повстанцев игру, что я подобрал на дороге, когда я приехал из
Девяносто Шесть. Этот джентльмен, как я узнал, майор Батлер Континентальной армии
, а эти другие - кто-то из его отряда.

"Итак, хо, еще мятежники! черт возьми, парень, - воскликнул комендант, - зачем
ты приводишь их ко мне? Что я могу сделать с ними" - затем, понизив голос
в тон конфиденциальной конференции, добавил он, "но следовать
мода и повесить их? У меня есть результат из заключенных уже ... и
были желающие что бы их вырезали некоторые дьявольские коленца, что я, возможно,
есть повод для натягивания их вверх, чтобы избавиться от них. Майор на
регулярных континентальных линиях, сэр? - спросил он, обращаясь к
Батлеру.

Батлер склонил голову.

- Я думал, что тумаки, которые ваши люди получили в Камдене, привели в движение все
как солдат дневного света из провинции. У нас есть несколько прячущихся
остались борцы с бушем - несколько дьяволов-фонарей, которые живут на болотах
и питаются лягушками и водяными змеями - Марион, Самптером и несколькими из них.
их почки: но вы, сэр, первый офицер регулярной континентальной службы, с которым я
встречаюсь. Что привело вас так далеко от широты?"

"Я был на пути, чтобы присоединиться к одному", - ответил Батлер, "но сейчас вам показалось
думать в тяжелых проливы".

"Ha! навестить Кларка, да? Что ж, сэр, могу я набраться смелости спросить, вы знаете
где можно найти этого почтенного джентльмена?

"Я волен ответить вам, - сказал Батлер, - что его положение в данный момент
мне совершенно неизвестно. По дороге я услышал сообщение о том, что
он был вынужден покинуть Огасту".

- Да, и в спешке, позвольте вам заметить. И движется в этом направлении,
Майор Батлер, как ему и положено. Я с ним познакомлюсь.
и поскольку вы отправились на его поиски, можете считать, что это счастливая случайность, которая
привела вас сюда - благодаря этому вы найдете его гораздо скорее.

"Несомненно, сэр, полковник Кларк будет горд видеть вас", - ответил
Батлер.

- Что ж, Мак-Элпайн, - сказал Фергюсон, - у меня полно дел.
У меня, безусловно, самая дикая банда детей дьявола, которые когда-либо крали
скот или поджигали стога сена. Я вынужден приучать их к дисциплине
несколько вольным использованием молока этой матери, - (указывая на
бутылочки), - к чему я время от времени добавляю мягкую критику в адрес
барабанная дробь, а когда это не помогает, доза пороха и свинца,
вводится с расстояния десяти шагов с нескольких рядов гренадеров. Я застрелил пару человек
с тех пор, как ты ушла от меня, только за дерзость по отношению к их
офицеры! Это ожидание Кларка играет с нами злую шутку. Я должен быть.
двигаюсь, и у меня есть некоторые мысли о том, чтобы пересечь горы на запад и
сжечь поселения. Вера! Я бы сделал это, просто чтобы поддержать своих парней
в настроении, если бы думал, что Кларк даст мне еще неделю. Как теперь,
Тэди? - этот самец к этому времени должен был прожариться наполовину. Мы будем
никогда не поужинать со своей медленной работой. Посмотри, м'Alpine, есть
что-то, чтобы сделать ваш рот воды--три с половиной сантиметра жира на
очень гребню на спине. Передайте своих заключенных начальнику лагеря - он
я позабочусь о них. И послушайте вы, капитан, - добавил он, отводя своего
товарища в сторону, - если хотите, поскольку вы, кажется, хорошего мнения об этом майоре
Дворецкий, вы можете сейчас привести его к ужину с моими наилучшими пожеланиями.
А теперь прочь - я должен перейти к делу.

Заключенных отвели в отдельное здание, где они были размещены
под присмотром офицера, который выполнял обязанности маршала-провоста
примерно над двадцатью или более вигами, которые были схвачены в конце
экскурсии тори и доставлены в лагерь для сохранности.
Место их заключения было узким и неудобным, и Батлер был
вскоре стало известно, что, обменяв свою тюрьму в Масгроувз-милл
на нынешнюю, он предпринял нерентабельное предприятие. Его состояние
с Фергюсоном, однако, было смягчено постоянно зарождающейся надеждой
что события, которые были непосредственно в перспективе, могут, благодаря шансам
войны, сыграть ему на руку.

В таком положении Батлер оставался несколько дней. Ибо, хотя
Фергюсон счел необходимым находиться в почти постоянном движении, с целью
следить за предполагаемым направлением отступления Кларка и,
соответственно этой цели, продвигаться в Южную Каролину, и снова
вернуться к своим нынешним положением, но он уже создана
охранник в Гилберт-город, которого, во время всех этих операций, остается
стационарный с пленными, видимо, ожидая какой подойдет возможность
в марте их Корнуоллис армии, что теперь делает свой путь
север. Такой возможности не представилось. Связь
между этим постом и главнокомандующим была по роковой ошибке нарушена
; и за короткое время с даты настоящих событий, поскольку
как будет видно в продолжении, была соткана паутина, которая была достаточно прочной, чтобы
опутать и связать конечности великана, который в течение последних пяти
месяцев, возвели и содержали прихода Тори в Каролине.




ГЛАВА ЛИ.

МИЛДРЕД ПРЕВРАЩАЕТ ЕЕ ШАГИ ДОМОЙ.


Я видел великодушного и храброго мальчика, который бросил вызов какому-то предприятию, сопряженному с
ужасом, - например, мог ли он в одиночку карабкаться темной ночью вверх
множество извилистых переходов по лестнице на чердак, - и он предпринял это.
достижение, хотя и сильно боялся гоблинов, и отправился на
его приключение с похотливым шагом и смелым опозданием, свистом или
поет в пути - его глаза и уши все время пугливо открыты для всех
домашних зрелищ и звуков, теперь увеличенных до их естественных размеров
; и когда он достиг самого дальнего пункта своего путешествия, я
я знал, как он быстро оборачивался и спускался по трем ступенькам за один прыжок.
всю дорогу ему казалось, что какой-то призрак проследил за его полетом и повис
у него на спине. Вызов такое предприятие, на мой взгляд, я могу по
сравнение со скоростью и тревогу мальчика, чтобы показать моему читателю
какие эмоции Милдред, ее миссии делается, а теперь сама по
ее маршрут домой. Волнение, вызванное ее знание
данные обстоятельства дворецкого, и боль, которую она перенесла в
убеждение в том, что мужественное исполнение своих обязанностей зависит даже
его жизнь, уже собрался ей разрешение на опасные и Харди эксплуатировать в
что мы видели ее. Но теперь, когда дела приняли такой вдруг
благоприятный поворот, и она была уверенным в безопасности своего любовника, даже не
резкое радость, которую вылил на нее сердце было достаточно, чтобы задушить ее
чувство беспокойства в ее настоящем выставлено условие, и она жадно
приготовилась вернуться в Голубятню.

Сцены, происходившие вокруг, действовали ей на нервы; и, хотя ей
необыкновенно повезло в вежливости, которую она испытывала от всех,
в чьи руки она попала, все же грубая распущенность
лагерь и отвратительные акты варварства, которые постоянно присутствовали на ее глазах
наблюдение ужаснуло и огорчило ее. Кроме того, теперь она видела
твердую цель, с которой Корнуоллис готовился выступить вперед в
своем вторжении, и с тревогой думала о вероятном событии
в ближайшее время театр войны переведен в непосредственной близости от нее
родной лес.

Советы Робинсон прикомандированных ее собственной готовностью. Это было поспешить, со всеми
отправка в преддверии наступающей армией; и в этом теле был теперь
о занимая его пути, ни времени потеряли. Соответственно,
но после того, как Корнуоллис и его свита отбыли, произошла небольшая задержка
из штаб-квартиры, прежде чем наш отряд двинулся вперед в сопровождении
небольшого кавалерийского отряда, которому было приказано сопровождать их. Войска
как раз выстраивались в колонну на том месте, где они были недавно
рассматривался, когда Милдред и ее сопровождающие галопом проскакали мимо и свернули на
большую дорогу, ведущую к городу Шарлотт в Северной Каролине, в направлении
которого, как было понятно, захватчики собирались направить свой путь.
Менее чем через час после этого они оставили позади вереницу
обозов и небольшие военные отряды авангарда и обнаружили, что
быстро приближаются к району, занятому друзьями
независимости.

Сержант был теперь повод для него очень аккуратным. В продолжении
предназначенных маршрут вторжения, он имел все основания ожидать скорого
встреча с некоторыми из многих корпуса наблюдение, которое наоборот
партии были определенные ставить на обязанность представления подход
их враг. Так оно и вышло; ибо ближе к середине дня,
когда путешественники спокойно совершали свой путь через
лес, выстрел из пистолета возвестил о присутствии враждебного
отряд людей; и почти сразу же после этого небольшая горстка кавалерии вигов
была замечена на дороге, на расстоянии примерно трехсот
или четырехсот шагов впереди. Робинсон не сразу узнал этот отряд
затем он взял платок дамы и поднял его на шесте, как флаг
перемирия, и в тот же момент приказал эскорту отступать,
сообщив им, что в их присутствии больше нет необходимости, поскольку у него есть
теперь появилась возможность передать своего подопечного в руки друзей.
Британские всадники, соответственно, откланялись; и в следующий
момент Подкова сдался патрулю, который объявил себя
быть частью команды полковника Дэви из Северной Каролины
ополчение - доблестный партизан, тогда хорошо известный, и чей после
подвиги составляют немалую страницу американской истории.

Это не входит в цель моего рассказа, чтобы задержать мой читатель с
в минуте счет в обратный путь Милдред; но теперь
перевели ее на защиту баннер, достаточно
сказать, что она приехала в тот же вечер в городе Шарлотт, где она провела
ночь в разгар активных военных приготовлений, которые были в
прогресс получения Корнуоллис.

Было уже ближе к закату следующего дня, когда, утомленные тяжелым трудом
долгого и быстрого путешествия, наши путешественники прибыли к
бывший фермерский дом на дороге, ведущей через верхние районы
Северная Каролина. Возделывание вокруг этого жилища свидетельствовало как о хорошем
земледелии, так и о хорошей почве, и создавалось впечатление комфорта и
покоя, что было необычным зрелищем в стране, столь сильно встревоженной и
опустошенный войной, как и тот, по которому недавно странствовали путники.
Дом стоял на некотором расстоянии от дороги, и на
крыльце сидел пожилой мужчина респектабельной наружности, которому
молодая девушка в этот момент подавала глоток воды из бутылки.
небольшие, изогнутые, деревянные сосуд, который она держала в руке.

"Я томимые жаждой, - сказала Милдред, - молю вытащи меня некоторые из что
воды".

"Это место выглядит так хорошо, мэм, - ответил сержант, - что я думаю, мы
не могли придумать ничего лучше, чем остановиться здесь на ночь. Хорошего дня,
соседка! Как называется река, которую я вижу за тем полем, и
где мы можем быть в это время?

"Это Ядкин, - ответил мужчина, - и это графство, я полагаю, называется
Иределл, хотя я говорю только по догадке, потому что я всего лишь чужак в этих краях"
.

- Леди была бы очень признательна, - сказал Подкова, - за каплю этой
воды; и, если она согласна, она, возможно, также была бы рада приютить
здесь на ночь.

"Люди в доме добрые и достойные, - ответил старик, - и
вряд ли откажутся от услуги. Мэри, отнеси чашку леди".

Девушка повиновалась; и, подойдя к компании с сосудом в руке
, она внезапно вздрогнула, когда ее взгляд упал на Лошадиную Подкову, и было видно, что ее бледное
и изможденное лицо залито слезами.

- Мистер Робинсон! - воскликнула она дрожащим голосом. - Вы не знаете
я? - я, Мэри Мазгроув. Отец, это наш друг, Подковы Робинсон!
Затем, поставив сосуд на землю, она подбежала к сержанту.
когда он сел на своего коня и, прислонив голову к его седлу, она
горько заплакала, всхлипывая: "Это я, Мэри Мазгроув. Джон... наш
Джон... которого ты любила... он мертв ... он мертв!

В одно мгновение Аллен Масгроув оказался у ворот, где приветствовал
сержанта с нежностью старого друга.

Это признание мельника и его дочери сразу же утвердило
сержанта в его решимости закончить свой дневной путь в этом месте. В
через несколько минут Милдред и ее спутники были введены в дом на ферме
, где их сердечно приветствовали обитатели,
состоящие из крепкого, жизнерадостного земледельца и по-матерински заботливого
дама, чей выводок детей вокруг нее показал, что она хозяйка в семье
.

Сцена, которая последовала после того, как группа расположилась в доме, была в течение
некоторого времени болезненно трогательной. Бедная Мэри, охваченная ассоциациями, которые
пришли ей в голову при виде сержанта, села рядом с
ним и молча смотрела ему в лицо, явно испытывая сильное желание
желание выразить свои чувства словами, но в то же время пораженная
немая от интенсивности своих эмоций.

После долгой неизвестности, который был нарушен только на ее рыдания, она была
возможность произнести несколько бессвязных фраз, в которых она вспоминает в
сержант дружбу, которая существовала между ним и Джоном
Рамзи; и было что-то особенно трогательное в меланхолическом
тоне, которым, в соответствии с привычками, привитыми ей
религиозным воспитанием, и, скорее всего, в словах ее отца
частые увещевания она приписывала постигшему ее несчастью
к милосердному наказанию небес, перенести которое она благоговейно и
со вздохом, свидетельствующим о горечи ее страданий, молилась о
терпении и покорности. В этот момент вмешался Аллен Масгроув
, предложив несколько утешительных тем, подходящих к складу ума
девушки, и вскоре ему удалось осушить ее слезы и восстановить
ее, по крайней мере, к обладанию спокойным и, по-видимому, покорным духом
.

Когда это было сделано, он рассказал о событиях, связанных с
побегом Батлера и его последующим возвращением в плен на похоронах Джона
Рамсей, к которому, может быть, представлял себе, Милдред и Генри слушал с
наиболее поглотила ее внимание.

Эта сказка возвращения дворецкого, так неожиданно, и переданы в
в момент, когда сердце Милдред забилось с радостной надежде
скорее вновь увидеть своего возлюбленного в безопасности, теперь поразил ее слух
будильник, который ухватываемся за "Вояджер", которые, опасаясь никаких скрытых рифов или
неизвестные мели, слышит, как киль его корабля в середине океана против
твердый камень. Казалось, это сразу разрушило иллюзию, которую она лелеяла
с такой нежностью. Остаток вечера она провела в
общение гостей было тревожным и вдумчивым и выдавало то
печальное впечатление, которое только что сообщенные сведения произвели
на чувства Милдред и ее брата. Мазгроув, после того как
путешественники подкрепились едой и обрели силы благодаря доброму и
сердечному гостеприимству доброго человека, под крышей которого они были укрыты,
продолжил рассказывать сержанту о том, что недавно произошло в
окрестностях Эннори. Через несколько дней после побега Батлера
собственная семья мельника навлекла на себя ненависть
правящая власть. Его мельница и жилище были превращены в пепел
партией тори, которая вторглась в этот район с
единственной целью, кроме как отомстить подозреваемым лицам.
В ходе того же набега семья Дэвида Рамзи снова подверглась
нападению, и все, что уцелело от первого пожара, было
уничтожено во время второго. Многие другие дома в этом регионе постигла
та же участь. Экспедицию проводил Вемисс, который, как говорят
, носил в кармане список домов, к которым был направлен факел.
подлежащий применению, и который, выполнив каждый пункт своей дьявольской
миссии - так до сих пор гласит традиция - отметил бы завершенную работу,
вычеркнув меморандум из своих табличек.

Во время этого всеобщего опустошения опустошенные семьи бежали, как затравленная дичь
через леса и в беспорядочной спешке перебрались в
более дружественные провинции на севере. Мазгроув отправил свою жену и
младших детей почти сразу после нападения на него на попечение
родственника в Вирджинии, куда их перевезли несколько дней назад.
за несколько дней до даты его нынешней встречи с Подковойной Лошадью
Кристофер Шоу; пока он и Мэри оставались дома, на короткое время
чтобы оказать помощь семье Рамзи, с которой они чувствовали себя
себя связанными почти так же тесно, как если бы ожидаемый союз со стороны
свадьба состоялась. Когда этот долг был выписан, и Рамзи
семьи были обеспечены убежищем, Мазгроув поставил вперед
с его дочери воссоединиться с женой и детьми в своем новом убежище.
Именно во время этого путешествия они были случайно настигнуты
нашими путешественниками.

Раскрытие мотивов экспедиции Милдред Мэри и ее
отец, как можно предположить, разогрели свои чувства в самых
ласковое сочувствие в ее бедах. Они часто слышали о
привязанности Батлера к даме из Вирджинии и знали о ее имени из
инцидентов, произошедших на суде над Батлером, и из характера
миссии Подковы в Вирджинии. Мэри лелеяла в своем сознании
причудливый и ревностный интерес к леди, которая, как предполагалось, должна была
завоевать расположение Батлера из искренней преданности, которую она
наблюдал за его поведением, сначала у Адера, и часто позже
во время его пленения. Эффект этой предвзятой благосклонности теперь проявился
в ее поведении по отношению к Милдред; и в нежной игре, которую это придало
ее добрым чувствам, в ее теперешних
чувствах произошла самая счастливая перемена. Она сразу же тепло и пылко привязалась к Милдред.
и завоевала уважение богоматери самым любезным усердием.
В этих офисах любви, остроту свою скорбь начал давать
способ естественную сладость ее характер, и они были соблюдены, в
в той же степени, чтобы оживить чувства Милдред. Мария навесил с любовью о
ее новый знакомый, протянул ее самых мельчайших внимания комфорта,
часто говорили о щедром качества дворецкого, и дышал много
искренни для будущего счастья ему молитвой и тех, кого он любил.

Пока Милдред размышляла о том новом аспекте, который новости об этом
вечере придали ее состоянию, ее склонность и долг одновременно
подтолкнули ее к решению приложить усилия и присоединиться к Батлеру, вместо
возвращаюсь в Голубятню. Масгроув проинформировал ее о том , что
заключенную препроводили к Фергюсону, который, как ей сказали, в это время находился
в окрестностях Гилберт-тауна, менее чем в сотне миль
от ее нынешнего местонахождения. Она далеко продвинулась в его услугах, и она
не могла, теперь, когда она так близко подошла к нему, согласиться на
отказаться от попытки добраться до места его пленения. Она думала, что
с тревогой за опасностях, которые могут ждать его в связи с его
предыдущей побег, и эта тревога была увеличена ее памяти
тон горькую обиду, с которой Корнуоллис, в момент
чувствуя себя неохраняемой, упомянула об этом событии на своей последней конференции с тем офицером.
тот офицер. Прежде всего, это ее долг-таков был ее вид
вопрос-и что бы ни befal, он был властелином ее сердца, и все
опасностей и трудностей, теперь как и прежде, следует отбросить в ее
решимость применять его безопасности и комфорте. Ее решение было
принято, и она объявила о нем своим товарищам.

Ни сержант, ни Генри не воспротивились этому решению, чего
можно было ожидать. Подкове это было безразлично
о какой службе ему могли бы приказать; его мысли не имели иного направления
, кроме как подчиниться приказу и принять самые бережливые и осторожные меры
для его безопасного исполнения. Для Генри, который всегда был приятной
предложение, которое было рассчитано, чтобы привести его в области
приключения. Аллен Мазгроув, по этому поводу, добавил свое мнение, которое
довольно часто выбирают предприятия.

"Это было не так уж и сложно, - сказал он, - добраться до Берк-Корта
Дом, где, по крайней мере, женщина была, вероятно, узнать что-то
планы Фергюсон, и она может либо ждать, либо брать такую
направление после этого, как посоветовали бы ее друзья ".

Мэри умоляла, чтобы, каким бы путем ни выбрала Милдред, ей
разрешили сопровождать ее; и эта просьба была настолько
по душе Милдред, что она искренне умоляла мельника дать согласие на
план. С некоторой неохотой Мазгроув согласился; и, чувствуя себя таким образом
вдвойне заинтересованным в судьбе компании, он в конце концов решил
сам присутствовать при их нынешнем предприятии.

Уладив эти вопросы, усталые путники разошлись на ночь
довольные, по крайней мере, тем, что осознали тяжесть своих личных
скорби, облегченные жизнерадостностью, с которой было разделено бремя
.




ГЛАВА II.

ПРИЗНАКИ НАДВИГАЮЩЕЙСЯ БУРИ. - СБОР ЖИТЕЛЕЙ ЛЕСНОЙ ГЛУШИ.

 С оружием в руках поднимаются хижины и селения,
 Из извилистой долины, из нагорного брауна,
 Они сбили с ног каждого выносливого арендатора. -ВЛАДЫЧИЦА ОЗЕРА.


В сборе до конца наш рассказ, как то привлечь к выводу,
мы вынуждены, по образу помешивая драма, частые
сменить обстановку. Соответственно, оставляя Милдред и ее друзей идти своим путем
пока мы не найдем время последить за ними,
мы должны познакомить наших читателей с некоторыми новыми знакомыми, чьи ходатайства,
это будет видно, суждено в значительной мере повлиять на интересы этой
история.

Это было примерно второго октября, когда значительная часть войск
была замечена марширующей по этому району, который расположен
между горой Аллегани и верховьями Катобы в Северной Каролине.
Каролина. Численность этого отряда могла составлять, возможно, что-то около одной
тысячи человек. Его организация и общий вид были достаточно
поразительными, чтобы дать ему право на конкретное описание. Он состоял почти из
полностью кавалерийский; и зритель мог бы заметить по грубым,
обветренным лицам и мускулистым формам солдат, а также по
простоте их снаряжения, наспех набранному отряду
альпинисты, чьи обычные занятия были знакомы с тяжелым трудом.
войны с индейцами и активные охотничьи подвиги. Они были,
почти без исключения, одеты в охотничьи рубашки - одежду, столь дорогую
воспоминаниям о революции, и которой она во многом обязана быть
к сожалению, щегольству современности было позволено вытесниться.
Их оружие в немногих случаях отличалось от длинного ружья и
прилагаемого к нему охотничьего ножа.

Следовало заметить, что эта маленькая армия состояла из различных частей,
которые обычно обозначались либо по цвету
охотничьей рубашки, либо по бахроме, которой была отделана эта дешевая и
простая униформа была украшена несколько нарочито. Некоторые были одеты
в простую рабочую одежду из домотканой ткани того времени; и тут и там,
офицера можно было узнать по синей с желтоватым оттенком форме регулярной
континентальной армии. Самохвал, кроме того, был почти незаменимым
украшение фуражки, или обычной круглой шляпы солдат; и там, где этого
не хватало, его место нередко заменяли веточки зелени
сосна, остролист или другие образцы обычной листвы в этой стране.

Мужчины были верхом на поджарых, лохматых и измученных путешествиями лошадях самых разных размеров, форм и окрасов.
их багаж состоял из
ничего более громоздкого, чем легкая котомка, прикрепленная к задней части седла.
их седла или скудно снабженная пара седельных сумок. Маленький пеший отряд
ничем нельзя было отличить от всадников,
за исключением отсутствия лошадей и способа переноски их багажа
, который содержался в рюкзаках из оленьей кожи, привязанных к их плечам
. Они передвигались по местности, возможно, даже с большей легкостью
, чем кавалерия, и, казалось, ни в малейшей степени не сожалели о тяжелом походе
, который был для них намного легче, поскольку они были освобождены от
забота, с которой их товарищи добывали корм для своих животных
.

Офицеры командовать этой партии были молодые мужчины, в общем-то, чьи
поведение несущих и было видно, что смелые, предприимчивые и выносливые
характер, который в тот период даже больше, чем в настоящее время,
отличал население приграничья. Частые походы против
дикарей, которые время сделало для них привычными, а также
служба в общей войне, в которой все они принимали участие,
наложили на их внешность суровые черты вдумчивого характера.
солдатство.

Войска, которые теперь объединились, состояли из отдельных групп добровольцев,
каждая из которых была собрана под руководством своих собственных лидеров, без каких-либо требований
правительства, полностью независимых друг от друга, и многое другое
напоминающие беспорядочные встречи охотников, чем регулярно организуются
военная кафедра.

Они провели около недели ранее срока, на который у меня есть
представил их, мой читатель, на Wattauga, на границе штата Теннесси, в
исполнение приглашение от Шелби, который был теперь одним из главных
сотрудников в команду. Он сам располагал силами численностью от двух до
трехсот человек в своем собственном горном районе; и полковник
Кэмпбелл, который теперь тоже присутствовал, отправился на место встречи с четырьмя сотнями солдат из соседнего округа в Вирджинии.
Эти двое отправились на встречу с четырьмя сотнями солдат из соседнего округа в Вирджинии. Эти двое были
вскоре после этого образовали соединение с полковниками Мак-Дауэллом и Севье из
Северной Каролины, которые таким образом увеличили объединенные силы до численности
, которую я уже упоминал как составляющую все подразделение. Они
медленно и устало спустились с гор в район
местность, которая лежала между развилками Катобы, где-то недалеко от
нынешней деревни Моргантаун - и теперь, можно сказать, довольно
завис в окрестностях Фергюсона, затем двинулся прямо на него
. Силы британских партизан были пока слишком велики.
грозный для атаки этих союзников, и он все еще был в состоянии
безопасно пробраться к основной армии под командованием Корнуоллиса - в
в это время дислоцированной в Шарлотте, примерно в семидесяти или восьмидесяти милях от нее.
Он был как приобрести увеличение силы, определенных вспомогательных веществ, которые были
пока ожидается, присоединится к ним, как, не возбуждая подозрений их
цели, для достижения позицию, с которой Фергюсон может более точно
быть отрезанным от Корнуоллис, что лидеры горного задержался с такими
коварный задержки по март.

Фергюсон был полностью сосредоточен на Кларк, даже не подозревая о силе, которая
может вызвать, с такой невероятной быстротой армию из леса
подходит оспорить его прохождение через любые путь страны; и,
пользуясь доверием врага, Шелби и его соратников
готовились путем тайного движения, чтобы привести себя в готовность
Весна на свою добычу в самый благоприятный момент. В соответствии с
этим планом полковник Уильямс, который все еще сохранял свой лагерь в
Прекрасном лесу, был готов действовать против британского лидера, который
продолжал продвигаться дальше на юг, с каждым шагом увеличивая расстояние
между ним и его главнокомандующий, и до сих пор пользу
просмотры своего врага. Шелби и его товарищи ждали только, пока их
цифры должны быть завершены как можно скорее проектирования после этого
для формирования соединения с Williams, и сразу приступить к открытым и горячей
преследование своего противника.

Их неуверенность в отношении нынешнего состояния Кларка значительно усилила
их желание нанести как можно раньше свой
продуманный удар. Этот офицер несколькими неделями ранее начал свое отступление
из Огасты через Девяносто Шестой с примерно пятью сотнями человек,
За ним неотступно следовали Браун и Крюгер, и ему угрожали индейцы.
Племена, населявшие дикую местность, по которой он путешествовал.
Опасности и тяготы этого отступления проистекали не только из необходимости
Кларку предстояло погрузиться в негостеприимную и почти неизведанную местность
дикая местность Аллегани, по тропинке, которая фактически поставила бы его в тупик.
преследователей, а также вырваться из цепей Фергюсона; но они были
болезненно усилены из-за отряда женщин и детей,
который, уже ощутив месть дикарей и опасаясь ее
дальнейшие жестокости и едва ли менее безжалостная ненависть тори,
предпочли испытать суровость гор, чем оставаться в
своих собственных жилищах. Говорят, что число этих запуганных и беспомощных
беглецов составляло немногим более трехсот человек.

В войне за независимость не было инцидентов, которые более ярко
иллюстрировали героизм, проявленный при преодолении трудностей той войны
борьба в ее самый мрачный момент, чем терпеливый и настойчивый
доблесть этих отважных странников и их сообщников, которых мы имеем
недавно видели собранным с оружием в руках. История еще не наградила Кларка
и его товарищей заслуженной данью славы. В будущем
летописец найдет в их подвигах пленительную тему для своего пера,
когда он расскажет историю об их постоянстве даже посреди
отчаяние нации; пока фортуна, наконец, успешно завоеванная, не вознаградила
их бдительность, храбрость и мастерство, позволив им подчинить и
уничтожить господство тори на юге.

Враг, кишащий во всех укрепленных местах, ликующий от недавней победы,
хорошо обеспеченный военным снаряжением, полный надежд и гордый
сердце, охотилось на эти разрозненные, обездоленные и стройные группы с
острым нюхом, быстротой ног и вспыльчивым характером, что
это можно сравнить только с алчностью ищейки. Это стремление к преследованию
в настоящее время было направлено против Кларка; и это одно из
самых удачных обстоятельств, относящихся к событиям, в которых я участвовал.
сообщая, что эта цель подстеречь нашего доблестного партизана настолько
полностью поглотила внимание Фергюсона, что заставила его
пренебречь самыми обычными мерами предосторожности для защиты от
неудачи войны.

При таком положении вещей Шелби и его соотечественники ждали момента
, когда они могли бы немедленно направить свой марш в атаку на
британского солдата - их беспокойство усилилось до болезненной остроты из-за
опасение, что Кларк может быть побежден своими врагами, или
что Корнуоллис может ответитья получаю информацию о собирающихся бандах и
предпринимаю своевременные действия для усиления или защиты своего аванпоста. Именно в
этот момент сомнений и озабоченности мы решили представить их в
ходе нашего повествования.

Войска были остановлены примерно в середине дня, чтобы принять некоторые
напитки. Местность, которую они выбрали для этой цели, была узкой
долина или лощина, окруженная крутыми холмами, между которыми по неровному каменистому руслу вился прозрачный
ручей. Берег ручья
был покрыт травой самой живой зелени, а естественная роща
огромные лесные деревья покрывали все ровное пространство долины. В
сезон был самым приятным в году, являясь на тот период, когда в
в южной части нагорья, иней впервые видел, чтобы блистать на
опрыскивать рано на рассвете. В полдень-солнце вспять, пусть и не гнетуще теплый,
было еще достаточно пылкое оказывать тени рощи, и
прохладный горный ручей в глубоком овраге, никаких неприятных объекты утомили
путешественники. Здесь вся наша маленькая армия была рассеяна по лесу
; некоторые намеревались освежить своих лошадей в проточной воде,
многих сидящих под деревьями обсуждают свои стройные значит, и
не мало и небрежно и лениво слоняясь без дела по основаниям в
осуществление простое освобождение от ограничений дисциплины.
Марш войск в этот день не превышал десяти или двенадцати миль.
- можно было бы сказать, что они ползли по лесу. И все же,
однако, они были в движении с самого рассвета; и когда они
мерили землю своими медленными, но непрерывными шагами, раздался
молчаливое беспокойство и нетерпеливое ожидание, которые были едва ли меньше
утомительнее, чем более быстрые и трудоемкие операции.

- Кливленд, конечно, присоединится к нам? - спросил Шелби, поскольку в этот свободный от работы
час он оказался в компании своих собратьев-офицеров, которые
теперь собрались на берегу ручья. "Пришло время ему быть здесь. Я
устал от этой медленной работы. Если мы не совершим наш рывок в течение следующих двух
или трех дней, игра проиграна ".

"Держи себя в руках, Исаак", - ответил Кэмпбелл, который, будучи несколько старше
своего товарища, воспользовался свободой, указанной в этом ответе, и теперь
смеялся, делая замечание раздражительному солдату. - Держи себя в руках!
Уильямс ниже, и на ее искать; и наиболее эффективно использовать в
Маня Фергюсон как далеко вне досягаемости моего Господа Канюк, есть в
Шарлотта, как хотелось бы ему. Бен Кливленд будет со всеми нами в свое время.
Поверьте мне на слово. Вы забываете, что ему пришлось собрать своих
парней из Уилкса и Сарри".

"А Брэндон и Лейси еще не присоединились к нам", - сказал Мак-Дауэлл.

"Черт возьми, они должны быть здесь, чувак!" - снова перебил Шелби. "Я ненавижу
этот скрип моих ботинок по мягкой траве, как будто мы пришли порыбачить
пескарей. Я за то, чтобы смазать пятки нашим лошадям и пустить их в дело
".

- Ты всегда был вспыльчивым дьяволом, - снова перебил Кэмпбелл, - и
в этом мире потратил больше кожи для обуви, чем благоразумия, по крайней мере, в соотношении
десять к одному. Вам достаточно егерь знать, Исаак, что иногда
ну, чтобы украсть раунда игры, чтобы получить ветер них. Ваш сломя голову
поскорей бы только причинить нам вред".

- Ты! - со смехом воскликнула Шелби, взволнованная добродушием Кэмпбелла
. "Поистине, ты сам являешь собой образец трезвости и умеренности,
раз проповедуешь осторожность нам, молодежи! Вся мудрость, прогноз и
осмотрительность, я полагаю, поселились в твоем жилистом
ноддл! Как, черт возьми, случилось, Уильям, что вон те зеленые и
серо-рубашечные доверились себе, имея во главе такое благоразумие
, - это больше, чем я могу предположить.

В этот момент в круг офицеров протиснулся солдат.:

"Письмо для полковника Шелби, - сказал он, - принес солдат из
Кливленда".

"Ах, ха! Выглядит неплохо, - воскликнул Шелби, пробежав глазами по строчкам
. - Кливленд всего в десяти милях позади и просит нас дождаться его прибытия
.

"Со сколькими людьми?" - спросил один из группы.

- Этот негодяй забыл сказать. Ручаюсь, со всем, что смог
найти.

- Без сомнения, с хорошей компанией, - перебил Севье. - Я знаю вигов из
Уилкс и Сарри не отстанут".

"Судя по этому донесению, джентльмены, я полагаю, мы остановимся здесь на ночлег.
что скажете?" - таков был вопрос, предложенный группе
Шелби.

Предложение было принято, и несколько офицеров ремонте
свои команды. Как только этот приказ был доведен до сведения войск,
все предполагали, инцидент суеты с подготовкой временный
разбили лагерь. Разожгли костры, привязали лошадей, выставили охрану и
соорудили укрытия из зеленого дерева, срубленного в окружающем лесу. В
дополнение к этому, было забито несколько голов крупного рогатого скота из небольшого стада
, которое гнали в хвосте марша; и задолго до наступления ночи
когда мы пришли, сцена представляла собой довольно удобный бивуак
беззаботных, смеющихся лесорубов, чьи привычные привычки дома
приучили их к этой лесной жизни и способствовали их нынешнему предприятию
что-то вроде изюминки времяпрепровождения.

В первые промежутки досуга было замечено, как группы отправлялись в
соседние холмы в поисках игры; и когда час
ужин прибыл, хороший магазин жиров баксов и диких индеек не были
желая вкус кушанье, к которому соус лучше, чем остроумие человеку
когда-либо изобретенных, привез все здоровых фидер лагеря.

На закате была видна длинная шеренга лесной кавалерии, во всех отношениях вооруженная и
экипированная так же, как и те, кто уже занял долину,
спускавшаяся по неровной дороге, ведущей с возвышенностей
в лагерь. При первом намеке на приближение этого органа,
войскам, расположенным внизу, был отдан приказ выступить на парад, и вновь прибывших
встретили со всеми обычными военными проявлениями уважения и радости
на встрече дружественных групп солдат. Несколько дюжин рожков
самых резких тонов и с самым пронзительным диссонансом в ушах продолжали
непрерывный рев, пока встревоженное эхо не вырвалось из
тысяча точек среди холмов. Несмотря на команды офицеров,
раздались беспорядочные приветственные выстрелы и громкие приветствия
отдельные знакомые обменялись приветствиями из обоих рядов, поскольку
приближающиеся тела выстроились по всему фронту выстроенной шеренги. Когда
эта церемония закончилась, полковник Кливленд подъехал к небольшой группе
офицеров, ожидавших его доклада, и после долгого и сердечного
приветствия объявил, что его команда состоит из трехсот пятидесяти человек
отважные сердца, готовые и испытанные друзья к решению вопросов войны.

К этому моменту силы конфедератов составили около
тысячи четырнадцати сотен человек. На данном этапе стало необходимым придать
этим отдельным отрядам более компактный характер, и с этой целью было решено
необходимо, чтобы команда в целом должны стремиться к одной
настоящих лидеров. Учитывая сложность и деликатность выбора
человека для выполнения этой обязанности, общее мнение склонялось к правильности
представления о назначении генералу Гейтсу. Посыльный был
таким образом отправил на тот вечер, чтобы ремонт для американского
штаб-квартиры на "Хиллсборо", представить этому вопросу внимание
в целом. Тем временем Шелби, чьи претензии, возможно, на
честь возглавить экспедицию были наиболее достойны рассмотрения, с
что патриотично и благородно отсрочка личности, которая происходит так часто
в истории бойцы революции, сам предложил
целесообразность наделения повелевает своим другом Кэмпбелл, до
удовольствие от ворот должно быть известно. Предложение было горячо принято,
и, соответственно, с этого момента полковник Уильям Кэмпбелл был
выбран командиром нашей доблестной и боеспособной маленькой армии.

На следующий день войска пришли в движение рано утром
намереваясь продвигаться устойчивым темпом к Гилберт-тауну,
а оттуда по следам врага через границу в Южную Каролину.
Каролина. Ближе к полудню авангард был встречен
небольшим отрядом всадников, чье тяжелое положение и изможденный вид
свидетельствовали о том, что они недавно несли суровую службу. Они были
теперь в поисках того самого отряда, которого, к счастью,
встретили на марше; и с живой демонстрацией
радости они теперь ехали с офицером гвардии в присутствие
о Кэмпбелле и его сотрудниках. В их отчете было объявлено, что они являются Крупными
Чандлер и капитан Джонсон из отряда Кларка, которые с тридцатью
сторонниками были отправлены с западного берега Аллегани, чтобы
объявить войскам конфедерации о полном успехе этого
попытка офицера добраться до поселений на реке Нолачаки и
Реки Ваттауга. Их известие было немедленно доведено до сведения
армии; и глубокий и искренний интерес, который офицеры и рядовые проявили к
этому приятному известию, выразился в спонтанном одобрении
и одобрительные возгласы от одного конца колонны до другого. В
посланцы перешли к изложению подробностей своей последней опасной
экспедиции и полностью подтвердили самые тягостные ожидания, которые
слушатели ранее имели относительно трудностей, тяжелого труда и
страданий, связанных с этим предприятием. Солдаты Кларка, они далее
сообщается, были слишком ограниченными, чтобы быть в состоянии немедленно
перейдем горы и объединить в данный момент движение против Фергюсона;
но, что как только они оказываются завербованы на потребу
остальные, они, не теряя времени, чинят на месте действия.

К закату следующего дня, наша крепкая авантюристы вступили
Гилберт-город. Этот пост был оставлен Фергюсоном, и теперь его занимали
два стойких лидера вигов, Брэндон и Лейси, в
во главе примерно трехсот человек, которые отправились туда из
соседних гор Резерфорда, чтобы дождаться прибытия Кэмпбелла и
его друзей. Было очевидно, что дела быстро скатывались к
кризису. Фергюсон до сих пор казался безразличным к опасностям, которые
угрожали ему, и его действия свидетельствовали либо о фатальном презрении к
его противник или незнание степени его затруднительного положения - каждое из них
в равной степени дискредитирует высокую репутацию, которая была ему присвоена
он был осторожным и смелым солдатом.




ГЛАВА LIII.

МИЛДРЕД ПОПАДАЕТ В ПРИЯТНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ.


Мы оставили Милдред в надежном месте с ее новыми и добросердечными друзьями,
под гостеприимным кровом фермера, недалеко от Ядкина. Читатель
В ходе этого повествования, несомненно, нашел повод удивляться
чему может удивляться леди, столь деликатно воспитанная, с таким твердым духом
и с такой исключительной преданностью подверглись стольким опасностям, и
подвергла себя таким непривычным испытаниям ради человека, которого она
любила. Возможно, я смог бы прояснить этот вопрос, сославшись на
экстраординарное стечение обстоятельств, которые ее окружали.
Ни для кого не было секретом, что она горячо и всем сердцем, - да, даже
с фанатичным поклонением, - любила мужчину, которого искала. Ее привязанность
взращивалась в одиночестве и, подобно центральному огню, пылала неистовым
жаром, поначалу незаметным, тихим и устойчивым: и постепенно ее
энтузиазм окрасил страсть в свой цвет и превратил ее в
причудливое, но торжественное самопожертвование. Эта теплота чувств все еще могла бы
проявляться только на территории ее семьи, если бы не
то, что в самый критический момент, когда отсутствие ее отца в "Голубке"
Кот оставил ее без другого ресурса, кроме ее собственного совета, без посторонней помощи, она
была поставлена в известность, что жизнь ее возлюбленного в неминуемой опасности, и
одно ее слово, возможно, могло бы предотвратить его гибель. Мы видели, с
какой тревожной готовностью она отправилась в это чрезвычайное для нее
паломничество по долгу службы; и как, по мере того как она знакомилась с трудностями и
опасности, ее постоянства и разрешения все-таки взял тон выше, растет
более энергичные, даже с теми препятствиями, которые лежали на ее пути. Это
может показаться странным нашим воспитанным в мире дамам и мало сочетающимся с
той женской сдержанностью и стеснительностью, которые мы привыкли восхвалять: но
война, горе и катастрофа творят чудеса в женской груди и
делают то добродетельным и благопристойным, что непринужденность и безопасность могли бы оттолкнуть.
Природа - мудрая и коварная чаровница, и в несчастье она проявляет эту дерзость.
дерзость не лишена привлекательности, что было бы в спокойные и счастливые времена.
навестите ее с порицанием. Если эти соображения не хватает
объяснить нынешнее поведение моей героини, Я прошу моего читателя
имейте терпение до конца, когда, возможно, он найдет еще
причина получше.

Когда наступило утро, Милдред проснулась с первыми лучами солнца. Ее
мысли с напряженным беспокойством размышляли о последних известиях,
и спала она лишь короткими и беспокойными перерывами. Она была
не терпелось снова на дорогу.

Соответственно, как только можно было начать приготовления к путешествию,
наш отряд, теперь увеличенный за счет Масгроува и его
дочь, отправившаяся в путь по направлению к дому Берк Корт.

Это путешествие затянулось на несколько дней. Неспокойное состояние
страны, вызванное активными военными действиями, которые теперь возобновились,
заставляло наших путников почаще останавливаться среди
дружественных жителей региона, через который они проезжали, в
прикажите получить информацию или дождитесь прохождения войск, чье
присутствие могло вызвать затруднения.

Внимательная доброта Аллена Масгроува и неустанное внимание
Мэри, которая, смягченная собственным горем, проявила более трогательную
сочувствие к страданиям Милдред с каждым днем укрепляло
дружбу, которую породило их нынешнее общение, и в значительной степени
избавляло дорогу от ее скуки и неудобств.

Путешествие, однако, был не без трудностей, ни вообще
без проявления интереса к этой истории. Верхние районы
Округа Северной Каролины представляют глазу очень красивую страну,
разнообразную горами и долинами и в целом одаренную богатой
почвой. Вследствие этого значительные части этого региона были заселены
и были введены в эксплуатацию в ранний период истории провинции
; и в эпоху революции были отмечены как наиболее
желательные позиции для поддержки южных армий. Это
обстоятельство привело войну в этот квартал и вызвало
частую борьбу за удержание там позиций каждой стороны, вступившей в
владение им. Такое положение вещей, как мы уже отмечали ранее
, затруднило продвижение наших друзей и даже
вынудило их в значительной степени отклониться от прямого маршрута их
путешествия.

Это произошло через несколько дней после выхода из Yadkin, что час
закат нашли наш маленький отряд, преследуя дорогу через глубокий и
мрачный лес, который на несколько километров прошлом, была беспросветной любой
возникновение человеческого жилья. Ни Подковы, ни Аллен Масгроув
не обладали никаким знакомством с регионом, кроме знания того, что
они находились на так называемой верхней, или горной дороге, которая тянулась
из Вирджинии полностью через эту часть Северной Каролины; и что
они могли находиться не более чем в пятнадцати-двадцати милях к северу от Берка
Здание суда. Где они проведут ночь, которая была уже близка
, было вопросом, который полностью зависел от случая; и, воодушевленные
надеждой встретить какую-нибудь лесную хижину, они продолжали скакать
вперед, даже когда сгущающиеся сумерки настолько скрыли их путь, что
приходилось проявлять некоторую осмотрительность, выбирая дорогу. Таким образом,
ночь подкралась к ним почти неожиданно.

Нет ничего более меланхоличного, чем глубокий и одинокий ночной лес;
и почему это должно быть так, я не буду останавливаться, чтобы спросить, но эта меланхолия,
мне кажется, это усиливается прохладой осеннего вечера.
Воображение народов непроглядной глубине леса с
призраки, которых болтливыми и пронзительный рептилий, населяющих эти
выемки смотря на то голос; земля под ногами,
ковровое покрытие с "ворона вниз тьмы", имеет неопределенный поверхности
что заставляет путешественника думать подводных камней и неожиданных банков, и
страшные трясины; и серый свет светлячка, или холодной
блеск гнилой древесине, светит сквозь мрак, как некоторые
ведьмина свеча из земли с привидениями. Затем, высоко над головой, мрачный
формы деревья кивают в ночи-ветер, и звезд,--безрезультатно данным
веди нас на нашем пути-не видно только в краткосрочные и быстрые проблески через
листва; все эти вещи влияют на разум с грустью, но
клацая зубами и холодной ползучести крови, оказываемые
вяло морозной атмосферой, сделать его еще более грустно.

Милдред и Мэри Мазгроув в полной мере разделяли эти фантазии.
сейчас, когда они ехали в темноте бок о бок; и, возможно,
время от времени в их шепоте можно было услышать нетерпеливые нотки.
Постепенно это чувство распространилось на Генри, а со временем, по-видимому, дошло и до сержанта и мельника. Постепенно это чувство распространилось и на Генри.
со временем оно, по-видимому, дошло и до сержанта и мельника;
ибо эти двое, словно внезапно столкнувшись с необходимостью сделать что-нибудь
запасное на ночь, теперь остановились, чтобы осведомиться об
удобствах более слабых членов отряда и обсудить
что было лучше всего сделать. Развести костер, поставить палатку и воспользоваться
содержимым их рюкзаков для ужина было единственным выходом
которые позволяло их положение; и поскольку эти договоренности были всего лишь
обычными случаями путешествий в те времена, о которых мы говорим, они были
теперь разрешены с небольшим ощущением неудобств или трудностей. Однако
Было правильным, чтобы отряд разбил лагерь в каком-нибудь месте, где
у них могла быть вода, и с этой целью они продолжали двигаться
вперед, пока не оказались поблизости от
бегущий ручей - событие, которое, исходя из природы страны, должно было произойти в ближайшее время
вероятно.

- Сегодня ночью не может быть луны, - сказал сержант, когда они ехали дальше
в поисках их проживания-место, "но там свет будет выглядеть, как будто она
всходило. Нет, этого не может быть, ибо Запад, как я сужу, Аллен".

- Это к западу, - ответил Мазгроув, глядя в сторону слабого света, который
выделял на горизонте контуры верхушек деревьев.
- В лесу, должно быть, пожар.

Отряд поехал дальше, все взгляды были устремлены на явление, на которое указал
Подкова. Свет становился все шире и бросал зловещий луч к
зениту; и по мере того, как путники приближались, сияние
увеличивалось и освещало вершину холма, который теперь был
очевидный, лежащий между ними и светом.

"Мы должны немного отдохнуть здесь", - сказал сержант, натягивая поводья своей лошади.
в темном и узком ущелье. "Огонь прямо за этим холмом впереди.
впереди. Было бы разумно провести небольшую разведку; там могут быть путешественники
разбившие лагерь на той стороне, или войска, насколько нам известно; или это может быть
старый костер, оставленный последними проходившими мимо людьми. Ты, Аллен Масгроув,
оставайся здесь с женщинами, а я поеду вперед, чтобы разобраться в
деле.

Генри сопровождал сержанта, и они оба поскакали вверх по холму. Когда
они поднялись на вершину, и перед ними открылась богатая и странная перспектива
. Примерно в трехстах или четырехстах ярдах впереди, у подножия
длинного склона холма, был обнаружен огромный столб пламени, охвативший
весь ствол высокой сосны и вспыхивающий внезапными вспышками
среди увядшей листвы. Сияние, исходившее от этого
гигантского факела, проникло в соседний лес и осветило деревья
сиянием более ослепительным, чем днем; в то время как сильные тени
оказавшись в такой непосредственной близости от резкого красного света, как будто он
взглянул на каждого прямостоячий стебель или ствол, дал новый и гротеск
план на знакомые предметы из дерева. Яркий свет упал на
опушку леса, а чуть дальше - на полосу воды, которая
свидетельствовала о том, что пожар разгорелся на берегу какой-то реки.
Не менее заметными, чем местные особенности этой сцены, были
фигуры значительного отряда солдат, праздно сновавших взад и вперед.
беспорядок в зоне света и на небольшом расстоянии от них
несколько лошадей привязаны к ветвям соседних деревьев.
Подкова и его юный спутник несколько мгновений стояли, созерцая это зрелище.
сержант в молчаливой догадке и замешательстве.
Генри Интент размышлял о характере людей внизу.
только благодаря новизне и живописной красоте открывающегося вида.

Свет падал прямо на дорогу и освещал лица наших
двух друзей, на что сержант, казалось, не обратил никакого внимания
пока Генри не указал ему на всадника со стороны
огонь, который теперь приближался к ним.

"Сержант, вернуться в тень", - воскликнул Генри; "человек идет
после нас".

"Стойте на своем, - ответил Подкова. - у него нет к нам недоброжелательства. Он
одет как честный человек и хороший солдат".

"Кто идет?" крикнул всадник, а теперь он пришел в
выступая расстояние. - Встань и скажи мне, кто ты такой!

"Друзья на охоту-рубашка и хвостиком", - ответил Робинсон.

"Я рад слышать, что ты так сказал", - возразил разведчик, а он до сих пор расширенный
ближе. - Откуда и в каком направлении вы направляетесь?

"Это должен быть голос Уильяма Скорсби из "Амхерст Рейнджерс"", - оживленно воскликнул Генри.
"Насколько я помню, это тот самый человек!"

- Кто это у нас тут? - отозвался всадник. - Генри Линдсей! наш заместитель
капрал! Эй, парень, откуда ты взялся? - добавил он тоном радостного удивления.
Протягивая Генри руку.

- Эй, сестра Милдред, мистер Мазгроув! - воскликнул Генри, во весь голос окликая
своих друзей, которые ждали позади, ожидая
известий. - Поднимайтесь, поднимайтесь! Вот тебе и удача!"

И, продолжая громко кричать, он поскакал назад, пока не встретил свою
сестру, и проводил ее до вершины холма, откуда, следуя за
под руководством Уильяма Скорсби отряд спустился к бивуаку
Амхерст Рейнджерс.

Генри нетерпеливо разыскал Стивена Фостера и, приведя его в
присутствие Милдред, выслушал от него рассказ о ходе
событий, которые привели к этой счастливой встрече.

Рейнджеры выступили из Вирджинии через несколько дней после отъезда Милдред.
Голубиная котика. Они присоединились к разбитой армии Гейтса в
Хиллсборо, где они пробыли почти две недели.
им представилась возможность принять активное участие в операциях того дня.
предприятие Шелби против Фергюсона, знание
которое дошло до них в штаб-квартире Гейтса, куда прибыл посыльный
из Шелби с просьбой о помощи. Соответственно, рейнджеры
вызвались добровольцами на эту службу и, с разрешения генерала,
теперь направлялись к дому Берк Корт, надеясь там получить
разведданные, которые позволили бы им присоединиться к союзникам.

Они прошли несколько миль по той же дороге, по которой шли наши путешественники
, опередив их не более чем на два часа; и достигнув
Катобы перед заходом солнца, решили разбить там лагерь на ночь.
Воины, непривычные к точные дисциплины, были, в спорте, подожгли
с высокой сосны, какой-то несчастный случай штурма были убиты, и производится
пожар, который успел засветиться подковы и его заряд
сцена в настоящем заседании.

Его можно представить, что этот инцидент придается большое удовлетворение
Милдред и ее партии, которые были таким образом приведены в связи с
много друзей, с которыми они намерено и впредь продолжать
их путешествие. Первый хороший результат этой встречи был достигнут немедленно
в удобном, хотя и грубоватом жилье, которое
оперативные и объединенные усилия рейнджеров помогли Милдред и ее
подруге Мэри Масгроув провести ночь в крепком и
здоровом сне.

На следующий день рейнджеры и их новые товарищи прибыли в
Берк Корт Хаус. Здесь их ознакомили с тем фактом, что
горные войска в это время продвигались к Гилберт-тауну. Они
соответственно, после ночного отдыха возобновили свой поход и, проделав
трудный путь по труднопроходимой горной местности, преуспели на
третий вечер в достижении маленькой деревни, у которой оставалось совсем немного времени
с тех пор это штаб-квартира Фергюсона и место пленения Артура Батлера
.

Теперь они были впереди Кэмпбелла и его горцев; и в
ожидании этих войск им было предоставлено свободное время, чтобы набраться новых людей.
последствия их недавней усталости сказались на них самих. Были получены хорошие покои
для Милдред и ее спутников. Она нуждалась в отдыхе, и
воспользовалась представившейся возможностью насладиться им.

В деревне в этот момент было полно солдат. Брэндон и Лейси с
их последователями, о которых мы упоминали в предыдущей главе, были
уже там, в ежедневном ожидании прибытия конфедератов;
и среди этих людей сержант Робинсон и его товарищ, мельник,
нашли способ скрасить тягостную задержку, не говоря уже о
Генри, который теперь стал настолько решительно настроен на войну, что
лагерь был для него местом, вызывающим неослабевающий интерес.

Через два дня армия Кэмпбелла вошла в деревню, после марша, описание которого
мы уже представили нашему читателю. С самого начала это было обязанностью
со стороны Аллена Масгроува и сержанта предупредить его
о присутствии Милдред и ее брата и сообщить ему
об особой цели ее миссии. Результатом этого стал визит
Кэмпбелл, Шелби, и Уильямс, леди на вечер
прибытие. Два последних из перечисленных офицеров уже лично
активность в имени Артур Батлер, и все почувствовали оживленных
интерес к его судьбе. Странное отношение, в котором Милдред, казалось,
находилась к пленному офицеру, и необычайное рвение, которое проявляла ее
нынешняя миссия по его делу, вызвало теплое сочувствие со стороны
щедрый солдат вокруг нее, и был даже настойка
романтика рыцарства в горячности, с которой, в ходе нынешней поездки, они
обязались ее службы. С деликатностью, которая всегда принадлежит
чтобы благородный и храбрый сердцем, они отказались от расследования
специальные стимулы, которые могли бы так искренне заручиться леди в
службы своих земляков-солдат, и усиленно стремился поднять ее
духи в веселые и счастливые тона надежды они смогли
вдохновлять.




ГЛАВА ПЯТАЯ.

ФЕРГЮСОН ПРОДВИГАЕТСЯ НА ЮГ. - У НЕГО ЕСТЬ ПРИЧИНЫ БЫТЬ ОСМОТРИТЕЛЬНЫМ.-АРТУР
БАТЛЕР ОБНАРУЖИВАЕТ, ЧТО ОТДАЛЯЕТСЯ ОТ СВОИХ ДРУЗЕЙ.


Мы ненадолго возвращаемся, чтобы присмотреть за Батлером. Насколько позволяет мне судить моя информация
- поскольку я хочу быть точным в датах - это было примерно
23 сентября, когда наш герой прибыл в Гилберт-таун и обнаружил
сам передал себя под опеку Фергюсона. Его ситуация, и во многих
отношениях неудобно, не совсем без обстоятельствах
смягчить строгость плена. Фергюсон, хотя и был грубым солдатом, и
воодушевленный ревностной приверженностью королевскому делу, которое проникло в его
чувства глубокой ненависти к вигам, тоже был человеком образования,
и распоряжения соблюдать требования джентльмен полностью равна
сам в звании и внимание-даже тогда, когда эти качества нашли
в качестве противника. В последнее время его общение почти полностью ограничивалось
дикими духами, населявшими границу, и которые, движимые
неукротимыми страстями, были привычны впадать во все крайности, какие только позволял мир.
разрешение на ведение войны позволяло им практиковаться. Соответственно, он приспособил
свое поведение к комплекции этого населения и сохранил свою
власть, как над своими собственными новобранцами, так и над теми из противоположной стороны, которые
попали в его руки, благодаря суровому, а нередко и даже
жестокому поведению. Следуя примеру, поданному ему самим Корнуоллисом, он
не раз совершал возмездие вигам, которых
случайности войны привели к его власти; или, что было в равной степени
достойный порицания, позволил бандам тори, которые завербовались под его
знамена, удовлетворять свою жажду крови самыми отвратительными
варварствами. Однако по отношению к Батлеру он вел себя более сдержанно.
внимание - и иногда даже оказывал ему такие маленькие любезности,
какие можно было себе позволить без риска для основной цели его безопасности
хранение. Для заключенного была выделена отдельная комната, и ему разрешили
время от времени пользоваться услугами Гарри Уинтера и других товарищей
по его недавнему несчастью. Тем не менее, знакомые сцены страданий и
смерти, свидетелем которых Батлеру приходилось быть среди своих соотечественников,
и сознание собственной неспособности предотвратить эти бедствия,
сильно угнетали его дух. Его убеждение также в том, что Фергюсон был
теперь помощь, благодаря тому, что казалось наиболее эффективным участием, в
плане захвата Кларка и его вере в то, что этот удар
печально огорчит, если не совсем обескуражит друзей независимости
на Юге это усугубляло его личное горе. Он ничего не знал о
сборе горцев и не видел никакой надежды на выход из
трудностей, которые угрожали сокрушить его дело.

Таково было состояние Батлера в течение первых четырех или пяти дней
его заключения в Гилберт-тауне. В конце этого периода обстоятельства изменились.
это событие вызвало в его груди живейшее волнение. Внезапно был отдан приказ
о немедленном движении армии на юг - и
пленным было приказано сопровождать марш. Было очевидно, что
получена важная информация и что приближается какое-то решающее
событие. Когда, во исполнение этого приказа, войска были
выстроены в путь, и Батлер был размещен в колонне,
вместе со всеми другими заключенными на посту, он был поражен
понаблюдайте за драгуном Джеймсом Карри, который регулярно появляется в строю
прикреплен к корпусу. Батлер ничего не видел и не слышал об этом человеке
с тех пор, как расстался с ним в Блэкстоке после битвы при
Масгроувз-милл; и его убежденность в том, что, действуя под контролем
некий высший авторитет, этот человек был главным виновником
его нынешних несчастий, вселял в него болезненную тревогу в отношении
будущего. Это беспокойство отнюдь не уменьшилось, когда он теперь
обнаружил, что тот же самый человек с отрядом драгун был специально
вверен его попечению. Уинтер и другие солдаты, которые были,
до этого момента им разрешалось составить ему компанию, теперь им было приказано
занять место среди обычных заключенных, и Батлеру предоставили
его лошадь и приказали подчиниться особому надзору
драгуна. После этих приготовлений марш Фергюсона
начался.

Армия осторожно продвигалась к верхним районам округа
Девяносто Шесть. Батлеру было очевидно из частых намеков, оброненных в
разговорах офицеров-роялистов, что Фергюсон полагал, что он
с каждой минутой становится все ближе к Кларку. В этом состоянии неизвестности и
усталость первый день марша подошел к концу.

Второй был похож на первый. Фергюсон все еще продвигался на юг, медленно, но
неуклонно. Каждый человек, встреченный на дороге, был допрошен
командующий офицер, чтобы выяснить, нет ли каких-либо сообщений о войсках
на западе. "Пересекал ли кто-нибудь Салуду - или о нем слышали в направлении
гор!" - был неизменный вопросительный ответ.

Ничего такого, о чем допрашиваемый не знал - был обычный ответ.

"Тас! дьявольщина в том, что мы ничего не слышим об этом парне!
воскликнул Фергюсон после того, как был допрошен пятый или шестой путник.
"Кларк и его нищие плоти и крови, они путешествуют по суше, и
не по воздуху! Честное слово, я начинаю думать, что Крюгер спас нас от неприятностей.
Он положил руку на круп беглеца! Джеймс Карри.

Драгун выехал вперед и поклонился.

- Вы покинули форт Девяносто Шесть только в среду?

- Я покинул.

- Где тогда был Крюгер?

"Направлялся к Салуде вместе с Брауном - следуя за Кларком, как и предполагалось
- но по довольно холодному следу, как сообщил один из курьеров ".

"Хм! Я должен подобраться еще ближе к горам", - сказал Фергюсон, когда он
стиснул зубы и, казалось, погрузился в раздумья.

Вскоре после этого колонна отклонилась от своего прежнего курса.
по дороге, которая вела на запад.

Так закончился второй день.

В течение следующих двух дней Фергюсон стал явно более
осмотрительным в своих передвижениях и провел большую часть этого
промежутка времени на дороге, которая, как говорили, простиралась от Девяносто Шестой до
Гора Аллегани. Здесь он оставался с осторожностью тигра
, который готовится прыгнуть на свою добычу; и именно с раздражительным нравом
после этой тревожной вахты в течение сорока восьми часов он повернулся к своим
каблук и вызвал своих офицеров, окружающих его, и объявил о своем
определение проникнуть еще дальше в лес. Как и подобает мужчине
озадаченный и раздраженный крестами, он вскоре изменил свое мнение и
приказал привести к нему лейтенанта кавалерии.

"Возьми шестерых своих лучших людей, - сказал он, - и отправь половину из них
по этой дороге к горам, а другую половину на юг - и
прикажи им не останавливаться, пока они не принесут мне какие-нибудь новости об этом
ночной ястреб, Кларк. Пусть они будут надежными людьми, на которых вы можете положиться. Я
подожду их всего двадцать четыре часа. А пока, - добавил он, поворачиваясь
другому присутствующему офицеру: "Я пошлю курьера за Крюгером, который
найдет его, если он будет на поверхности".

На следующий день, который подводит нас к третьему октября, произошла решающая перемена
в положении дел. Прежде чем кто-либо из недавно отправленных разведчиков
вернулся, в лагерь Фергюсона был доставлен соотечественник
, который, будучи представлен в обычном порядке
допрос, сообщил допрашивающим, что примерно в тридцати милях, в
направлении форта Девяносто Шесть, он встретил на дороге большую группу
кавалерия под командованием полковника Уильямса - и что этот офицер
проявил большое беспокойство, узнав, были ли замечены определенные отряды вигов
возле Гилберт-тауна. Информатор добавил, что "Уильямс показался ему
странно разборчивым в своих расспросах о Фергюсоне".

Эти сведения, казалось, внезапно пробудили британского партизана от
сна. Теперь он находился в ста милях к югу от Корнуоллиса; и было очевидно, что как к востоку
, так и к западу от линии сообщения между ними
враждебные партии собираются с целью каких-то совместных действий
против него. Это поразило его теперь, впервые, что враг может
быть брошенным между главной армией в Шарлотт и его отряд, и
таким образом, вызвать у него некоторое смущение в его отступить, но он еще был
презрение самонадеянный воин, что он возвращался к возможности
он вынужден бороться с его путь.

"Они хотят поменяться со мной ролями, - сказал он тоном, полным
насмешки, - и надеются наброситься мне на спину, пока я буду занят этим
полуголодный и длинноногий парень с гор, Но я покажу
кто еще здесь хозяин!"

В таком настроении он начал свое отступление, которое велось медленно и
упрямо; и можно предположить, что Батлер, невольно
следивший за успехами своего врага, наблюдал за этими передвижениями с
тревожным интересом. Общий доклад лагерь ознакомил его с
обстоятельства, которые рекомендовал отступить, и он, таким образом,
следил за ходом событий в секундное ожидание какой-то инцидент
большое значение для себя.

Ночью Фергюсон прибыл в "Коупенс" всего через двадцать четыре часа.
продвижение его врагов. Во время отдыха здесь он получил сведения об
мощном войске, которое недавно собралось в Гилберт-тауне и которое, как ему теперь сказали
, полностью преследовало его. Сначала он с
недоверием слушал отчет о численности этой
внезапно набранной горной армии. Казалось невероятным, что такое войско
могло быть созвано за такой короткий срок и с такой секретной
экспедицией; и еще более недостойно верить, что они могли быть
встречается в диких и малонаселенных районах Аллегани. Его сомнения,
однако поддался своему страху и побудил его ускорить шаг.

Его первой заботой было отправить в ту ночь курьера в Корнуоллис,
сообщить генералу о своем положении и попросить подкрепления.
Сохранилось письмо, в котором содержалась эта просьба, и оно показывает, что даже
в трудный момент, в который мы поставили автора этого письма,
его хвастливая уверенность не покинула его.

Перед следующим рассветом он снова был в движении, направляя свой поспешный марш
к броду чероки через Брод-ривер. Этого пункта он достиг в
закат. Его путешествие продолжалось, до сих пор с неослабным
промышленность. Если бы его движения соответствовали его притворному неуважению к
своему врагу, он бы здесь остановился передохнуть; но, подобно тому, кто летит
с суеверным страхом преследователя гоблинов отступающий
партизан с беспокойством оглянулся через плечо и сделал
знак своим товарищам продолжать продвигаться вперед. Они переправились через реку ночью
и не останавливались до тех пор, пока не преодолели шесть или восемь
миль за дальним берегом.

Тревога, неизвестность и нетерпеливое ожидание Батлера возрастали с каждым днем.
эти усиливающиеся проявления приближения периода, который он
предвидел, должны были иметь решающее значение не только для его собственных надежд, но и, в значительной
степени, для надежд его страны. Отступление Фергюсона к
Королевская гора, которая теперь находилась всего в нескольких милях впереди, была видимым
и наиболее поразительным примером исчезающей силы, которая в течение короткого
полугода сохраняла свое господство над свободными духами
юг, и который стремился посредством жестокого и кровавого правления уничтожить
все, что было великодушным и мужественным в этих пострадавших провинциях.

Довольствуясь этим быстрым обзором событий, которые сами по себе
представляют интерес, который, если бы мне позволили время и пространство,
оправдал бы детализацию целого тома, я возвращаюсь к обычному течению моего
рассказа.




ГЛАВА LV.

ВИГИ ПРОДОЛЖАЮТ СВОЕ ШЕСТВИЕ. -МИЛДРЕД ОСТАЕТСЯ ПОЗАДИ.


Армия горцев остановилась в Гилберт-тауне только до тех пор, пока видеозапись
из Уильямса не принесла известий о последних передвижениях Фергюсона. Они
достигли Кэмпбелла рано утром после его прибытия в деревню,
и сообщили ему, что Уильямс пошел по стопам британцев
партизанил и рассчитывал объединить свои силы с силами союзников
добровольцы в Каупенсе (поле, еще не отмеченное в
истории), куда он рассчитывал прибыть на следующий день. Кэмпбелл
в результате, чтобы спешить в этом квартале.

Настоящее положение Милдред, несмотря на вроде сочувствия
в котором каждый относился к ней, был один, который сильно воздействовал на ее
чувства. До сих пор она сталкивалась с трудностями своего путешествия,
и переносила испытания, столь непривычные для ее пола, с
дух, который не дрогнул ни перед каким препятствием. Но теперь, оказавшись в
обозе армии, которая только что двинулась навстречу своему врагу, со всеми
превратностями и опасностями предстоящей битвы, она испытала сильное потрясение.
сердце, которого она до сих пор не знала, которое чувствовало себя призванным
выбирать между альтернативой: сопровождать их в их походе,
или остаться позади. Принять первое решение было мучительно.
сознание заставило бы ее стать свидетельницей сцен и, возможно, претерпеть
лишения, сама мысль о которых заставляла ее содрогаться; в то время как, чтобы
оставаться на расстоянии от театра событий, в которых она была так
глубоко озабочен был мыслью, что предложено немало тревожных опасений, не
менее невыносимо, чем подследственные страдания кампании. Она,
до сих пор, невзирая на все опасности ради того, чтобы быть рядом с дворецким; и
теперь медлить или пребывания ее шаг, когда она уже почти совсем достиг
место его плену, и когда военное счастье может в скором времени бросить ей
на его фактическое присутствие, ей показалось, что оставив ей долг в
самый критический момент испытания. Она знала , что он был в лагере
врага, что этот враг, вероятно, догнали и привезли к
боевой; и было с увеличенной ужас, который она вызвала к ней
воображение возможных человеческих несчастий, которые могут befal Артур Дворецкий в
причинение какого-сводный акт мести спровоцированы
ожесточение конфликта. "Я подвергалась опасностям наводнения и шторма
ради него - в лесу и в поле, в битве в полдень и нападении в полночь", - сказала она
с серьезностью, которая показывала, что она отбросила все сомнения
разум; "Я дал свой обет преданности его безопасности - он должен быть исполнен
с такой верностью, какая подобает священным узам между нами. Я не отступлю.
Сейчас, в последней битве, я не отступлю, хотя опасности сгущаются вокруг меня. Я
готов к худшему".

Аллен Масгроув, Робинсон и Генри боролись с этим решением совместными упреками
, убеждая Милдред в целесообразности ее пребывания в деревне
, по крайней мере, до тех пор, пока активные действия армии не будут прекращены.
прекращено - событие, которого можно ожидать через несколько дней. Но это было
только после того, как сам Кэмпбелл возразил ей против
неблагоразумия ее намерений и пообещал предоставить ей средства для
отправившись на место боевых действий, она в любой момент могла подумать, что ее
присутствие там полезно, что она отказалась от своей решимости
сопровождать армию в ее нынешней экспедиции. Как следствие,
в конечном итоге было решено, что она останется в предоставленных для нее помещениях
в Гилберт-тауне под присмотром мельника и его дочери, пока
в качестве охраны ее персоны было выделено несколько солдат. С этим
свитой слуг ей было предоставлено право приблизиться к
центру событий настолько, насколько ее внимательный и верный советник Аллен
Масгроув сочтет безопасным.

Другой источник беспокойства для нее возник из-за разлуки, которую
ей предстояло пережить с сержантом и своим братом Генри. Лошадь
Шу, движимый непреодолимым и нежным желанием присутствовать
при ожидаемой передаче оружия, которая могла бы так существенно повлиять на
судьбу его плененного товарища-солдата, Батлера, представлял
Милдред стоимость услуги он может оказать, и как
с дружеским участием Миллера и его дочь ничего не осталось
в пределах их полномочий, подлежащих поставке, в сторону комфорта и защиты
что касается леди, то она не отказалась от своего согласия на это временное оставление.
хотя это, естественно, пробудило некоторое болезненное чувство
тяжелой утраты в тот момент, когда ее возбужденные чувства больше всего нуждались в
утешении друзей.

Генри, очарованный перспективой военного приключения и преувеличенный
в своем собственном уважении тем значением, которое Стивен Фостер и Рейнджеры
в шутку придавали его положению в рядах, до сих пор упускал из виду
об особом долге, который он взял на себя как компаньон своей сестры, о том, что он
теперь решительно восстал против всех попыток убедить его остаться
в деревне; и Милдред, наконец, после обещания сержанта
не спускать с кадета глаз, неохотно уступила требованию, которому
она сочла почти невозможным сопротивляться.

Эти вопросы были улажены, и вскоре Милдред и Мэри
Мазгроув, сидя у окна дома, который был выбран в качестве
их теперешнего пристанища, видел, как длинный строй армии быстро проплывал мимо.
шагал и наблюдал за беспечными и смеющимися лицами солдат, когда
они гуськом прошли по единственной улице в деревне и свернули на шоссе
, ведущее на юг.

Войска ушли несколько часов назад, и Аллен Масгроув и
несколько солдат, которые остались позади, рассеялись по
деревня, чтобы избавиться от скуки безделья в сплетнях скудного населения, которое предоставляло это место.
население. Милдред удалилась в свою комнату,
а Мэри слонялась с места на место, как человек, обеспокоенный заботой. Все
группа испытывала то глубокое чувство одиночества, которое так остро ощущается
теми, кто внезапно меняет жизнь, полную тяжелого труда и происшествий, на
жизнь отдыха, в то время как ожидаются события, представляющие живой интерес.

"Они ушли, мэм", - сказала Мэри, пробираясь к Милдред.
после того, как она обошла почти всю деревню, в
состояние беспокойства, которое я описал: "они ушли по меньшей мере на двадцать
миль, я думаю, к этому времени; и я никогда бы не поверил,
что я мог так сильно заботиться о людях, которых никогда раньше не видел. Но нам
так одиноко, мэм. И молодой мистер Генри Линдси, я бы сказал,
должно быть, устал к этому времени дня. Что касается этого,
люди могут устать больше, стоя на месте, чем двигаясь дальше ".

- Как далеко они сегодня продвинулись? - спросила Милдред. - Ты слышала, что сказал твой
отец, Мэри?

"Я слышал, как он и солдат, которые находятся здесь позволяют", - ответила девушка,
"что полковник Кемпбелл не достигнет полковник Уильямс до завтра
во второй половине дня. Они сказали, что это был хороший пятьдесят миль пути. Они выглядят как
храбрые люди - те, что маршировали этим утром, мэм; потому что они ушли с
добрым сердцем. Да пошлет Господь, чтобы через Него они могли стать средством
освобождения майора Батлера!"

При упоминании этого имени Милдред закрыла лицо руками,
и слезы потекли сквозь ее пальцы. "Господь послал его!" она
повторяется после небольшой паузы. "Пусть он, по Своей милости, приходите к нам
помощь!" Затем, открыв лицо и упав на колени рядом со своим
креслом, она прошептала молитву за успех тех, кто недавно
выступил против врага.

Встав из этой позы, она подошла к окну и там
постояла, глядя на тихую и безлюдную улицу, перебирая в уме
опасности, которым могли подвергнуться ее брат, а также Батлер
выставленный напоказ и вызывающий в ее воображении тысячи сюжетов из
беспокойство, которое, возможно, должно было возникнуть в ее нынешнем состоянии болезненного ожидания
предполагается, что оно создает или вызывает воспоминания.

"Мы отправляемся завтра рано утром", - сказала она, обращаясь к своей спутнице.
"так и скажи своему отцу, Мэри. Мы последуем за отважными друзьями
которые покинули нас: я не могу довольствоваться тем, что остаюсь позади них. Я буду
спать в самой убогой лачуге или в обычном убежище в лесу, и
разделю все опасности похода, а не останусь здесь, в этом
ужасном состоянии сомнений и молчания. Скажи своему отцу, чтобы он занялся своими
приготовлениями к нашему завтрашнему отъезду: скажи ему, что я не могу выносить
еще один день в этом месте.

"Я думаю, мы могли бы подползти к ним поближе, мэм", - ответила Мэри, " поближе".
достаточно близко, чтобы видеть и слышать, что происходит - что всегда является большим
удовлетворением, и при этом не навлечь на себя неприятностей. Я уверен, что мой
отец был бы очень осторожен нас, и сохрани нас от греха, пришел
что бы. И это огорчает - быть так далеко, когда ты не знаешь,
что может случиться. Я разыщу своего отца, который, я полагаю, вон там,
вон там, с солдатами в мастерской, разговаривает с кузнецом. - Я пойду.
пойду туда и попытаюсь уговорить его выполнить твою просьбу. Я знаю этих солдат
хотите больше, чем нам, и они скажут, что слово помочь ему."

"Сказать я хочу иметь его так, Мэри. Я могу взять без отказа. Здесь я буду
не остаться подольше".

Мэри вышла из квартиры, и как она спускалась по ступеням, она упала в
размышление которые арестовали ее прогресс целых пять минут, в течение которых
она молчала на лестнице-дело. "Неудивительно, что бедняжка леди
пожелания к работе!" было семяизвержения, которое пришло наконец печально от
ее сердце, с долгим вздохом, и в то же время меня начали течь слезы:
"неудивительно, что она хочет быть рядом с майором Батлером, который любит ее больше всего на свете.
рассказываю об этом. Если бы Джон Рамзи был там, - добавила она, всхлипывая, - я бы
последовала за ним ... последовала за ним ... да, даже если бы умерла за это".




ГЛАВА LVI.

ДЕЛА НАЧИНАЮТ ПОДХОДИТЬ К КОНЦУ. ПОДГОТОВКА К БИТВЕ. ИЗОБРАЖЕНИЕ
ДВУХ АРМИЙ.


После ухода Гилберт-город, Кэмпбелл уверенно двигался по направлению к точке в
что он предложил встретиться Уильямс, а ночью-падать было выполнено
около половины пути. Марш доставил Генри Линдсею
неподдельное удовольствие. Каждый связанный с ним инцидент пробуждал фантазии,
которым он предавался в связи с военной жизнью, и он был
восхищен созерцанием этого реального осуществления некоторых из
многих мечтаний о славе, которые породил его мальчишеский роман дома
. Кроме того, будучи любимцем командования, ему разрешалось
скакать в строю, когда ему заблагорассудится, и развлекаться
тем, что представляло интерес в путешествии; в то же время
со временем он обнаружил, что о его личной непринужденности заботятся так много, что у него остается лишь
мало места для жалоб на дискомфорт или тяжелый труд в ходе кампании.

Ночь они провели в лесу, и едва рассвело, когда
бодрящий, хотя и резкий звук рогов призвал войска к выступлению.
возобновление путешествия, которое продолжалось до полудня, когда
около четырех часов они достигли границы местности
известен как Коровники. Издалека, занимая участок возвышенности,
Кэмпбелл смог разглядеть значительный отряд кавалерии, чей
штандарт, форма и снаряжение даже на таком расстоянии были достаточно заметны.
ему был известен их дружелюбный характер, - факт, который был немедленно подтвержден
впоследствии отчетами некоторых видеток, которые были
стояли на дороге, по которой продвигался Кэмпбелл. Краткая интервал
свел двух сторон, и в силу союзнических полос
таким образом дополнены наш доблестный друг Уильямса, в
руководитель четыреста крепкие товарищи.

"Произнесите короткую речь", - сказал Шелби, обращаясь к Уильямсу, после того, как
этот офицер въехал в круг своих товарищей и
обменялся с ними дружеским приветствием: "Вы были заняты,
товарищ-солдат, пока мы ждали, когда вырастет трава. Что стало с беглянкой?
"

"Он покинул это место только вчера, - ответил Уильямс. - В Фергюсоне есть
что-то от бульдога: он отступает теперь, когда вынужден
он угрюм и медлителен; он останавливается, чтобы зарычать, как будто бросает нам вызов
следовать за ним. Если бы он только устоял здесь, мы бы схватили его
в самом прекрасном месте, какое только можно пожелать. Благодарение дьяволу за его
благоразумие! Но сейчас он у Брода Брод-Ривер у племени чероки - так я полагаю
по донесению моих разведчиков - примерно в тридцати милях отсюда
отсюда, по пути в Шарлотт.

"Вы так говорите?" воскликнул Кэмпбелл. "Тогда, клянусь, у нас нет времени на
проиграем! Джентльмены, мы отдохнем всего час, а потом двинемся в путь, на ночь глядя
марш. Выбери мне своих лучших людей и самых крепких лошадей; оставь пехотинцев
позади и самых слабых из кавалерии. Этот товарищ может взять его в свою
голову, чтобы показать ему на пятки. Если я могу, но наступать на хвост
мокасиновая змея с одной ногой, он будет броситься в его катушка для
бороться,--такова природа зверя, - и после этого, если будет нужно, мы
может ему угрожать, пока все наши силы прибывает. Шелби, проследи за
немедленным выполнением этого приказа ".

"Это великолепно, сержант", - сказал Генри, который вместе со своим спутником,
Робинсон подобрался к окружению офицеров во время
этого совещания и услышал приказ Кэмпбелла. "Я из этой партии,
кто бы ни пошел. Полковник Кэмпбелл, - добавил он со свойственной ему фамильярностью, - рейнджеры, во всяком случае, готовы встретить вас".
привилегия.

"Это отважный жеребенок", - сказал Кэмпбелл, смеясь и обращаясь к окружавшим его офицерам.
"эта птица показывает бой еще до того, как у нее вырастут шпоры.
Скажите на милость, сэр, - продолжал он, обращаясь к Генри, - какое у вас командование?

"Я считаю себя ответственным за второй взвод Амхерстского полка
Рейнджеры, - ответил Генри с игривой дерзостью, - и они выступят в поход этой ночью.
что бы ни случилось.

- Вы будете служить со мной в штабе, мастер, - игриво сказал Кэмпбелл.
- за такими пылкими молодыми воинами нужно присматривать. Готовьте своих людей
готовьтесь; вы пойдете, я обещаю вам.

Генри, обрадованный полученным уведомлением, с готовностью ускакал прочь
чтобы распространить эту новость.

Совет разошелся, и были приняты самые первые меры, чтобы
приготовить провиант, требуемый общими приказами.

Еще до отбытия дня девятьсот отборных людей, на хороших лошадях и
экипированные, они были замечены выступающими из строя и занявшими позицию
в маршевой колонне, которая теперь была готова к движению. Все
высшие офицеры армии сопровождали этот отряд, в котором
были видны рейнджеры Амхерста со своими грозными новобранцами,
Генри Линдсей и сержант.

Ночью шел дождь, обстоятельство, которое, однако, усилило
труд солдат, но немного снизило их скорость - и через час
еще до рассвета они достигли намеченной точки на Брод-ривер: но
дичь исчезла. Фергюсон, как мы видели, настаивал на своем
предыдущим вечером вышел за пределы этого места и двинулся по дороге,
как сообщалось, в сторону Королевской горы, которая находилась не более чем в двенадцати
милях.

Кэмпбелл дал несколько часов подкреплению своих войск, которые
остановились на берегу реки, где, разожгли костры и
открыли кошельки, вскоре оказались в таком состоянии, что
приятно контрастировало с неудобствами их поездки ночью
. Врага состояло в основном из пехоты-и Кэмпбелл, имеющих
приобрел настолько тесно по их стопам, не испытывал никакого сомнения обгона них
в течение дня. Поэтому он решил предоставить своим людям
все время, чтобы набраться сил для приближающегося конфликта.

Дождь прекратился перед рассветом. Облака рассеялись с небосвода
подул свежий и оживляющий осенний ветерок, и солнце
взошло с необыкновенным великолепием. Это был один из тех дней, которые принадлежат
Октябрь, ясный, прохладный и бодрящий - когда кажется, что вся животная природа
воодушевляется, вдыхая атмосферу бодрого здоровья. Более чем через
час после того, как солнце осветило пейзаж своими широкими лучами.,
усталые лагерь был замечен растягивается во сне--лагеря-охранники
только, и некоторые случайные сторон на обслуживание усталости, должны были быть
наблюдается в движении. Мало-помалу сонные солдаты проснулись, освеженные
переменой погоды не меньше, чем отдыхом, который они получили
, урванным в короткие моменты привала. Общий призыв, наконец,
привел всех в движение. К девяти часам утра армия
была в состоянии продолжить свой марш, так же мало испытывая недостатка в
стремительности или энергии, как и тогда, когда они впервые приступили к своим трудам; и в конце
час места, их можно было видеть Колю вперед по пути с
упругое движение, которое было в нем бодрость праздник спорта. Еще
наши молодые martialist, Генри, была настолько привыкли к тяготы
дороги, которые теперь, при помощи сна, в котором лошадь подковать было
ласково оберегал до последнего момента сказать ничего хорошего
обед из жареной олениной, которую мальчик обсуждаться после того, как он
установленный в седле ... он по праву может считаться самой беззаботная
хозяина.

Ближе к полудню армия достигла окрестностей Королевской горы. Армия
разведчики и передовые отряды донесли, что Фергюсон
свернул со своей прямой дороги и занял позицию на этом
возвышении, где, очевидно, он намеревался дождаться атаки своих
враг. Поэтому Кэмпбелл, не теряя времени, двинулся вперед и был
вскоре вознагражден видом объекта своего преследования. Каких-то два или
трех миль, где отверстие, через лес, сначала дал ему
зрелище массы горцев, он мог смутно различить массив
из побочных армии сидели на самой вершине холма.

Гора состоит из вытянутого хребта, поднимающегося из недр
неровной местности, на высоту, возможно, пятисот футов, и
представляющего собой ровную линию вершины или гребня, с которого земля спускается
вниз, у его южного окончания и с каждой стороны, по легкому спуску;
находясь к северу, он отделен от высокогорий более низкой возвышенности
изрезанной долиной, что придает ему характер изолированного
мыса, не превышающего полумили в длину. В период, к которому относится
наш рассказ, она была засыпана, за исключением нескольких участков бесплодной
поле или пересеченная местность с зарослями тяжелого леса, которые были настолько далеко
свободны от подлеска, что не сильно затрудняли проезд
всадников; и сквозь эту поросль глаз мог различить на расстоянии
значительное расстояние, случайные массы серого камня, которые были
огромными валунами разбросаны по его вершине и бокам.

Прилегающий регион, лежащий к югу от горы, был частично
расчищен и возделан, представляя собой ограниченный участок открытой местности,
по которому марш Кэмпбелла мог быть виден в частых
проблески британского партизана на расстоянии каких-то трех-четырех миль. Таким образом, мы можем
предположить, что два противника наблюдали друг за другом во время
продвижения приближающейся армии по этому району с чувствами
разнообразного и глубокого интереса. Кэмпбелл, наконец, свернул в овраг,
который, ограниченный низкими холмами и затененный отдельными участками
леса, частично скрывал его войска от глаз противника,
который сейчас находился не более чем в полумиле от него. Ущелье этой лощины или
узкая долина открывалась непосредственно к южному концу
гора; и колонна остановилась на небольшом расстоянии внутри, где голый
холм, или круглый, низкий холм, увенчанный скалой, резко выступал над
дорога, и представляла собой единственное препятствие, которое мешало каждой стороне
осмотреть расположение своего противника.

Прошел час после полудня, и в настоящий привал был улучшен за счет мужчин
приготавливаясь к бою. Тем временем старшие офицеры собрались вместе
впереди и потратили время на осмотр местности
местности, на которой им вскоре предстояло вступить в бой. Холм, я
описали, оборудовали выгодную позицию для этого наблюдения, и
туда они уже отправились.

Я перехожу от более серьезные и более важные вопросы, которые могут быть должно
занимали мысли лидеров, как они были сгруппированы
вместе на широкой скале, к предмету, который был в этот момент,
до них доведено неожиданным появлением двух женщин на
верхом, по дороге, полной полмили в тылу армии, и
кто сейчас приближались в устойчивом темпе. На них присутствовал мужчина
которые даже на таком расстоянии демонстрировали степенность возраста; а на небольшом расстоянии
позади них ехали несколько шеренг солдат в боевом порядке.

Присутствующие испытывали смешанные чувства удивления и восхищения мужеством, которое
могло побудить ее в такое время посетить армию, когда
присутствующие узнали Милдред Линдси и ее сопровождающих в
приближающаяся кавалькада. Эти эмоции были выражены ими в
грубой и сердечной фразе их обычного и фамильярного общения.

"Позвольте мне просить, джентльмены, - сказал Кэмпбелл, прерывая их, - чтобы вы
говорить ласково и заботливо от туда леди. К моей чести, я никогда не
видно, мужчины или женщины с более преданного или храбрее сердца. Бедная девочка! - она
благородно последовала за Батлером в его невзгодах и приняла свою долю страданий
с духом, который должен опозорить нас всех. Подкова
Робинсон, который привел ее в наш лагерь даже из дома ее отца,
говорит о секрете между ней и нашим пленным другом, который рассказывает
достаточно ясно для моего сознания, связанного с клятвой верности и долгожданной любовью. Как мужчины и
солдаты, мы должны почтить его. Уильямс, внимательно посмотрите ее
комфорт и безопасность. Ступай, человек, немедленно и встреться с ней на дороге. Боже,
дай, чтобы этот день положил конец ее горю!"

Уильямс отправился выполнять свое задание, и когда он встретил леди, ее брат
и сержант уже были в ее поезде.

Аллен Масгроув объяснил причину этого неожиданного появления.
Компания, повинуясь настоятельному желанию Милдред и едва ли в меньшей степени к
удовлетворению всех остальных, покинула свое уединенное место в
Гилберт-город на предыдущем утро; и обучение в процессе
день, от лиц, находящихся на дороге, что Фергюсон переехал на север, в
Миллер взял направление по всей стране, что позволило ему
перехватить армию на своей нынешней должности, с чуть более половины
путешествий, которые кружным путем шествия требовалось. Они
провели ночь под дружественным кровом в десяти или двенадцати милях от нас,
и догнали своих товарищей в критический момент, когда они
были представлены вниманию.

По запросу Милдред, что она была проведена в присутствии Кэмпбелл,
кто еще сохранил свою станцию на сопке. Продуманный и дружелюбный
уважение проявлялось по отношению к ней собравшимися солдатами, которые
встретил ее со многими добрыми и ободряющими приветствиями. Этот вид
смущения и робости, который, несмотря на все усилия по
самообладанию, новизне своего положения и сознанию
ужасная сцена, разыгравшаяся перед ней, изменила ее поведение, постепенно начав
отступать перед заверениями и сочувствием ее друзей; и, наконец,
она достаточно овладела собой, чтобы оглядеться вокруг и
отметьте события, которые происходили в данный момент.

Приближался важный момент битвы, и несколько вождей
соответственно, попрощались с ней, напутствовав быть хорошей
настроение, и оставаться на ней занимаемая должность под руководством своего верного
товарищ Мельник, который был полностью проинструктированы Кэмпбелл как на
конечно, он должен взять за безопасность леди, в любой чрезвычайной ситуации может
возникнуть.

Здесь мы ненадолго оставим ее, пока бросим взгляд на
приготовления к битве.

Прошло три часа, прежде чем эти приготовления были завершены. Я уже
сообщил моему читателю, что гора заканчивалась непосредственно перед
выходом из узкой лощины, в которой остановилась армия Кэмпбелла, ее
грудь выступала на равнину всего в нескольких сотнях шагов от
впереди колонны, в то время как долина, которая раздваивалась справа и слева,
обеспечивала легкий проход вдоль основания с обеих сторон. Фергюсон
занял самую вершину и теперь хмуро взирал на своего врага из гущи
войска, уверенного в прочности своей позиции и раздраженного
погоня, которая загнала их в эту крепость.

Кэмпбелл решил атаковать этот пост энергичной атакой одновременно.
В этот момент спереди и с двух флангов. С этим намерением его армия была
разделена на три равные части. Центр был зарезервирован для него самого и
Шелби; право было предоставлено Севье и Мак-Дауэллу; слева -
Кливленду и Уильямсу. Этим двум последним отрядам предстояло вернуться на свои
соответствующие склоны горы, и всем вместе перейти в наступление
одновременно, насколько это возможно, взобравшись на высоту.

Мужчины, прежде чем выйти из ущелья, спешились и
поставили своих лошадей на пикет под укрытием извилистых холмов; и,
теперь, разделившись на отдельные колонны, выстроенные в плотном порядке, они
были приведены в движение, чтобы добраться до отведенных им постов. " Амхерст Рейнджерс "
были сохранены на коне такой долг может потребоваться скорость, и
дислоцировались недалеко в тылу дивизии Кэмпбелла, который теперь
просто маршировали из-за укрытия из кустов и остановился в
мнение врага, до тех пор, пока задержка должна предоставляться в
фланговые подразделения для достижения своих местах.

Милдред, участие Аллен Мазгроув и его дочь, по-прежнему сохраняется
ее позицию на холме, и с высоты осмотрел
препараты для борьбы с бьющимся сердцем. Сцена, открывшаяся ее взору,
была полна напряженной работы. Атмосфера суровой решимости, которая царила на
каждый чела; тихий, но дальнейшему движению массы людей
продвижение конфликту; краткие и быстрые слова команды, что
упал от расстояния по ухо; угрюмый били копыта по
дерн, как случайный всадник умчался туда и обратно между тем
удаленные органы и отдел-центр, который тогда еще стоял в компактный
фаланга, сразу ниже ее у подножия холма; затем
затаив дыхание, беспокойство ее спутники под рукой, и в короткой заметке
страх, почти ужас, что и тогда и сейчас вырвался из уст
Мэри Мазгроув, когда девушка нетерпеливо и со страхом оглядывала
равнину; все эти происшествия затронули ее чувства и заставили ее
задрожать. И все же, среди этих новых эмоций, она не осталась равнодушной к
определенному живому и даже приятному интересу, проистекающему из
живописного характера зрелища. Веселый солнечный свет, падающий наискось
эти фильмыновые батальоны, освещавшие их украшенные бахромой и разноцветные
охотничьи рубашки и придававшие золотистый оттенок их смуглым и
обветренным лицам, вызывали теплое облегчение у вождя
характеристики этой своеобразной лесной армии. И Милдред иногда
забывала о своих страхах в мимолетном вдохновении от этого зрелища, когда она
наблюдала за продвижением наступающей колонны - в какой-то момент двигавшейся вплотную
шеренги, с сомкнутыми зарослями винтовок над головами, и на
другой выстраиваются в шеренги, чтобы пройти по какой-то узкой тропинке, по которой, с
прицепной рук и тела искривляются, они ускорили темпы охотники лупят
холм для игры. Изодранное знамя, пострадавшее от службы, которое
развевало свои складки на ветру над этими отделенными телами, также придавало
очарование, ассоциирующее поле боя с тишиной и непоколебимостью
строй, в котором его несли, и его постоянное поступательное движение; показывая
что его окружают сильные руки и отважные сердца.

Отвернувшись от них, дама подняла глаза с менее радостным выражением лица.
взгляд был направлен на позиции противника. На самом видном месте
на гребне горы она могла различить знамя Англии
развевающееся над сосредоточенным телом, чья алая униформа, когда солнце
взглянуло на них сквозь лес, показала, что здесь Фергюсон имел
разместил свой отряд регулярных войск и держал их готовыми встретить атаку
центральной дивизии нападавших; в то время как блеск штыков
сквозь темную листву, через определенные промежутки, в тылу вдоль линии вершины
указывалось, что в этом квартале были размещены тяжелые подразделения
для охраны флангов. Марширование и контрмарширование частых
корпус, из различных положений на высшем уровне; превышение должностных лиц
катание на лошадях, и изредка движением стрелкового эскадрона Драгун,
кто был в какой-то момент видел борется вдоль бортов горы,
и на другой, спускаясь к основанию или вернуться на вершину,
раскрывается искренность и активность препарата, с помощью которого
мужественный воин может и должен готовиться к своему недругу.

С выражением печальной озабоченности, от которой у нее навернулись слезы на глаза
, Милдред посмотрела на это воинство и напрягла зрение в темноте.
тщетные попытки уловить какие-либо свидетельства присутствия Артура Батлера.

"Может быть, мы оба смотрим, - сказала она себе, - в это самое мгновение"
на это ненавистное знамя - и с одинаковым отвращением; но, о, с каким
еще более болезненное предчувствие - мне посчастливилось увидеть это! Маленький он
кажется, что глаза Милдред обращены на него. Хорошо, что он этого не делает - его
благородное сердце терзалось бы десятикратной болью от жестокого
рабства, разделяющего нас. Да, хорошо, что он не мечтает, что его
Милдред здесь, чтобы стать свидетельницей этой ужасной борьбы, - продолжила она,
размышляя о причине своего горя, она сказала: "это могло бы подтолкнуть его к какому-нибудь опрометчивому поступку"
попытаться разорвать свои оковы. Лучше так, как есть; страдание от
мысли о наших несчастьях должно быть только моим; храброе терпение
мужественного солдата принадлежит ему, и он не должен быть озлоблен горестями, которые
не подвергайся опасностям войны".

- Сестра, - сказал Генри, который незаметно поднялся на холм и теперь
стоял рядом с Милдред, - наберись мужества и сохрани доброе сердце! В тот самый день, когда
Я часто молился о том, чтобы пришло видение - и оно пришло раньше, чем вы обещали
так и должно быть. Вот я здесь, на поле боя, среди мужчин, и это не просто игра,
и не для того, чтобы занять нас, а совершенно серьезная битва. И потом, дорогая
сестра, ты здесь, чтобы посмотреть - разве это не удача?"

"Ах, брат, я мог бы говорить с тобой хвастливым языком, когда бы повсюду
вокруг нас были мир и безопасность. Я не могу увещевать тебя сейчас. Если бы я осмелился, я
попросил бы тебя остаться рядом со мной. Я нуждаюсь в твоем утешении и
содрогаюсь от леденящего страха. Генри, твоя маленькая ручка сегодня ничем не может помочь.
и, по правде говоря, мне невыносимо видеть, что ты подвергаешься
опасности.

- В слезах, сестра! Ну же, это на тебя не похоже. Разве Артур не дрался
много дней и часто? И разве ты не подстрекала его за это добрыми храбрыми словами
?

- Меня там не было, чтобы увидеть его, - перебила Милдред.

- Ну, сестра, мне пора на свой пост, - сказал Генри. - Я служу в качестве
адъютанта, и Подкова помогает мне. Кстати, Милдред,
сержант сегодня необычайно молчалив и занят. Он чувствует запах настоящей битвы
как старый солдат, и я слышал, как он дал несколько советов Кэмпбеллу,
относительно марша на тот холм: - он сказал ему, что колонна должна
они не показывались, пока не добрались до вершины, поскольку у Фергюсона нет пушки; и
полковник принял это с радостью. Более того, Подкова думает, что мы их побьем.
А люди очень зависят от того, что он скажет. Я не собираюсь
терять его из виду сегодня ".

"Ради бога, Генри," Милдред воскликнула: "мой дорогой брат, не
думаю о следующей сержант! Я не могу расстаться с тобой, - добавила она.
с большой серьезностью: "Это ужасное время для брата и сестры, которые должны расстаться.
останься со мной".

Курсант обернулся посмотреть на его сестре сюрприз, в Новом Свете в
что ее нынешних страхов представлял ее.

"Я думал, Милдред, - сказал он, - вы вели себя мужественно. Гав-н-не мы проделали весь этот
путь от дома для оказания помощи дворецкого? И ты сейчас, впервые
сейчас, когда мы собираемся вырвать его из стаи волков
на той горе - ты сейчас будешь плакать и изображать трусость, сестра?"

- Иди, иди! - сказала Милдред, прикрывая глаза рукой. - Но,
дорогой Генри, помни, у тебя слабая рука и хрупкое телосложение, и ты
не ожидал, что я возьму на себя обязанности мужчины.

- Кроме того, - добавила Мэри Мазгроув, которая до этого была молчаливой и озадаченной
свидетельница этой сцены, которая теперь от всего сердца дала совет:
"кроме того, мистер Генри Линдсей, какое беспокойство
что будет сержанту Робинсону и всем остальным, если ты
заблудишься, бегая по холмам, и они не будут знать
где тебя найти? Это отняло бы у них так много драгоценного времени на
поиски тебя: и, я уверен, у них не так уж много свободного времени!"

- Ты храбра, как мышь, - со смехом ответил Генри, - и чудовищно мудра.
Мэри Мазгроув. Ты позаботишься о моей сестре и скажешь хоть слово сейчас
а затем, чтобы держать ее духи-то есть, если ваш язык не растут
слишком толстый с перепугу. Зубы стучали сейчас. Поцелуй, Милдред. Есть:
Да благословит Вас Бог! Я должен идти на свой пост.

С этими словами Генри поскакал в сторону долины, чтобы присоединиться к своим
товарищам. На полпути он встретил Аллена Масгроува, который как раз возвращался на
вершину холма, откуда он ненадолго удалился, чтобы побеседовать
немного с Робинсоном.

- На пару слов, - сказал Аллен Генри, когда они встретились. - Ты всего лишь юноша.
Помни, что работу этого дня должны выполнять сильные люди - те, кто
у кого острый глаз и твердая поступь. В пылу битвы ваш
вес, мистер Генри, был бы всего лишь перышком в шторм. Еще в этом
воевать никто не может быть подавлено осенью чья бы принести больше страданий, чем
твой. Давайте я вас умоляю, как необдуманный и легкомысленный юноша, думать
что. Добрая леди, ваша сестра...

- Я не могу оставаться и слушать вас, - перебил Генри. - Колонна начинает
двигаться.

И через мгновение он был у подножия холма.




ГЛАВА LVII.

БИТВА При КОРОЛЕВСКОЙ ГОРЕ.

 Они быстро приближались со всех сторон.,
 Никакой слабины обнаружено не было
 И многие галантные джентльмены
 Лежали, задыхаясь, на земле.

 О ужас! это было печально видеть,
 А также слышать
 Крики людей, лежащих в своей крови.
 И разбросанные тут и там.--_Chevy Погони._


Каждый корпус теперь был в движении, и две дивизии фланговым скоро
потеряли из виду за прошедший лес. Случай, представляющий определенный интерес для
нашего рассказа, делает необходимым, чтобы мы на мгновение проследили за
следом Кливленда в его походе по левому склону горы.

Главная дорога , ведущая на север , тянулась вдоль долины на
с этой стороны; и по этой дороге Кливленд и Уильямс вели своих людей
, пока не достигли точки, достаточно удаленной, чтобы позволить им,
поднявшись на высоту, расположиться в тылу Фергюсона. Они
как раз достигли этой точки, когда наткнулись на пикет противника
, который после нескольких выстрелов поспешно ретировался вверх по горе.

Едва маленький аванпост начал сдаваться, как передовые отряды
вигов обратили свое внимание на передвижения
небольшого отряда всадников, которые в этот момент появились в поле зрения на
дорога, на некотором расстоянии впереди. Они приближались к американской колонне
и, словно застигнутые врасплох появлением этого отряда,
пришпорили своих лошадей и попытались ускакать за пределы досягаемости
Огонь Кливленда, в то время как они направились вверх по горе к
Цитадель Фергюсона. Судя по экипировке этих людей, можно было бы
сделать вывод, что это были два знатных джентльмена
связанные с королевской армией, сопровождаемые своими слугами, и теперь о
прибытие после долгого путешествия в британский лагерь. Первым был
одетый в офицерскую форму, был хорошо оседлан и демонстрировал
легкую и подвижную фигуру, преимущество которой проявлялось в ловком
управлении его лошадью. Вторым был джентльмен в простом костюме для верховой езды
, стройный и хорошо сшитый, явно старше, чем
его спутник. Он ехал на мощном и резвом коне, с уверенностью в себе
и командованием, не уступающими таковым у его товарищей. С остальными присутствующими
судя по их положению в арьергарде и тяжелым
сундукам, которые обременяли их седла, у нас не могло возникнуть никаких трудностей
предполагая, что они будут слугами на службе у двух первых.

Курс, выбранный этой партией, привел их наискось через зону действия
огня вигов.

"Это генерал и его адъютант", - воскликнул один из младших офицеров.
Шедший впереди. "Эй, там! Стойте. Вы мои пленники!"

- Пришпоривай, пришпоривай, и прочь! Ради Бога, беги!" - крикнул младший из двух всадников
своему спутнику, когда тот бросил роуэлов на своего коня
и помчался вверх по горе. "Толчком для верхней ... минутку еще, и мы
вне досягаемости!"

"Остановить их, любой ценой!" vociferated Кливленд, на мгновение его глаза
обрушился на них. "Быстрее, парни, выровняйте свои орудия - это посланцы
от Корнуоллиса. Натяните поводья, или я стреляю!" он громко крикнул вслед улетающей кавалькаде
.

Призыв и угроза остались без внимания. Человек двадцать покинули строй
и пробежали некоторое расстояние вверх по склону горы, и их выстрелы засвистели
через лес вслед беглецам. Было видно, как один из сопровождающих
упал, а его лошадь развернулась и испуганно побежала назад, в долину.
быстрым шагом. Алый мундир младшего всадника,
видневшийся сквозь листву на некотором расстоянии от горы, показывал
что он сбежал. Его старший товарищ, когда дым рассеялся, был
замечен также вне досягаемости огня Кливленда; но его изменившийся темп и
расслабленное положение в седле давали понять, что он получил
некоторое ранение. Это подтвердилось, когда еще ближе к вершине было видно, как
незнакомец упал на шею своей лошади, а оттуда был поднят
на землю тремя или четырьмя солдатами, которые поспешили ему на помощь.

Эти инциденты едва заняли больше времени в их исполнении, чем я
взяли в повествовании; и все отражения на них, для
настоящее потерялся в шуме и сутолоке кровавые сцены, которые
удалось.

Тем временем Кэмпбелл и Шелби, каждый во главе своих людей в
центральной дивизии армии, уверенно начали восхождение на
гору. Последовал долгий перерыв, в течение которого не было слышно ничего, кроме
топота солдат и нескольких слов команды, произнесенных почти шепотом, пока
они взбирались на высоту; и только когда они почти достигли
вершина, на которой первый раскат битвы разорвал спящее эхо
горы.

Кэмпбелл построился в шеренгу, и его люди бодро зашагали вверх
пока они не оказались на расстоянии мушкетного выстрела от британских регулярных войск, чьи
резкие и продолжительные залпы в этот момент внезапно раздались с
гребня холма. Раскат за раскатом прокатывался по склону горы,
и клубы дыма, посеребренные солнечным светом, перекатывались через него и
окутывали сражающихся.

Когда ветер был частично сметены это облако, и открыл проблески
битвы позади него, в войсках Кэмпбелл были замечены откатные
перед стремительной зарядки штыка, в котором Фергюсон сам Сид
кстати. Внезапная остановка отступающих вигов и суровый фронт
стойко противостоявший врагу, сдержал пыл его преследования в самый ранний момент
и, в свою очередь, был обнаружен отступающим к своей первоначальной территории
, за которым по горячим следам последовали горцы. И снова повторилось то же самое
энергичное наступление роялистов, и снова потрясенные
отряды Кэмпбелла сплотились и повернули вспять натиск битвы к вершине
. Наконец, запыхавшиеся и измотанные жестоким столкновением, обе стороны
некоторое время стояли, глядя друг на друга со смертельной яростью, и
ждали только, чтобы перевести дух для возобновления борьбы.

На данном этапе, отдаленная стрельба слышна из фланге обстановка
доказательств того, что Севьер и Кливленд оба вступают в контакт с
враг. Столбы дыма, поднимавшиеся над деревьями, показывали, что место
сражения находилось ниже вершины на склонах горы, и что враг
уже на полпути встретился там со своим врагом; в то время как крики солдат,
чередуясь между частями обеих армий, не менее отчетливо
заявлял о том факте, что в этих отдаленных точках поле боя было
оспариваемым с кровавым разрешением и переменным успехом.

Это overtask Мой бедный факультета описание, чтобы дать моему читателю еще
слабый картина этой суровой битвы-поле. Во время паузы
бойцы центра, Кэмпбелл и Шелби были замечены езда вдоль
линии, и говорить и жестикулировать, призывая своих солдат, чтобы еще больше
целенаправленные усилия. В увещеваниях не было особой нужды; ярость, казалось,
освежила силы мужчин, которые с громкими и яростными
возгласами "ура!" снова ринулись в бой. Они были встречены с полным пренебрежением, не
менее рьяно, чем их собственные; и какое-то время бой вновь
скрытый густым туманом, создаваемым непрекращающимися выстрелами из огнестрельного оружия
. Из этого мрака, вопль триумфа иногда было слышно, как
сиюминутный успех вдохновил тех, кто боролся внутри; и часто
блеск полированной стали сочился сквозь мутную атмосферу, и
иногда появление несущегося всадника, увидел на мгновение, как
он появился на свет, рассказал о страшной серьезностью и рвением
с чего невидимые хозяева теперь перешел в конфликт. Впечатление
от этого контакта было различным. Части каждого отряда распались до того, как их
противники; и в тех местах, где можно было бы разглядеть ход сражения
сквозь тень леса или дым битвы, оба
было обнаружено, что роялисты и виги в одно и то же мгновение отбросили назад
отдельные части своих противников. Враги сошлись врукопашную,
проходя сквозь враждебные ряды; и какое-то время нельзя было строить никаких предположений
относительно того, на чьей стороне окажется победа.

Фланговые отряды, казалось, впали в такое же замешательство,
и можно было видеть, как они отступали и наступали по неровным склонам
горы, в отрядах партизан, отделенных от своих позиций; таким образом,
придавая сцене атмосферу кровавого бунта, больше напоминающего внезапное
восстание мятежников из тех же рядов, что и организованная война
обученных солдат.

Сквозь этот шум и беспорядок в этой борьбе, он подходит, что я должен взять
время Марк скитания Гэлбрейт Робинсон, чьи подвиги этом
день бы не плохо достойны пера Фруассара. Отважный сержант
какое-то время сохранял свой пост в рядах рейнджеров Амхерста,
и вместе с ними отправился на вершину горы, находясь в тылу
из рода Кэмпбеллов. Но когда войска были отпрянул до частых
за роялистов, найти свою станцию, в лучшем случае, а
не активен зрителя, он не гнушается об измене его сподвижников и
пытаюсь свое состояние на поле в такой форме приключений как нельзя лучше подходит
самообладание. Не имея никакого другого оружия, кроме своей обычной винтовки, он стоял на своем
месте, когда другие отступали; и видел, как вокруг него нарастают приливы и отливы "бегства и
погони", в соответствии с меняющейся судьбой дня. В
этих трудностях ему посчастливилось спастись невредимым; кусочек
удача, которую, возможно, можно отнести за счет хладнокровия, с которым он
либо проскакал галопом по противнику, либо вокруг него, в экстренных случаях
было наиболее целесообразно.

В разгар этого напряженного занятия, в тот момент, когда один из
приливов битвы привел его почти к вершине, он заметил небольшую
отряд британских драгун, стоявший на некотором расстоянии в тылу
Шеренга Фергюсона, чья отстраненная позиция, казалось, предполагала выполнение какого-то долга.
не связанного с общим сражением. Ему показалось, что среди них он
узнал фигуру и одежду одного, знакомые его глазу. Человек
выделенный таким образом взглядом сержанта, он стоял с непокрытой головой на
выступающем массиве скалы, очевидно, устремив нетерпеливый взгляд на
далекий бой. Не успела возникнуть догадка, что это может быть
В голове Артура Батлера промелькнула мысль, и он повернул своего коня обратно
по тропинке, по которой поднялся, и поспешно поскакал к рейнджерам
.

- Стивен Фостер, - сказал он, подскакав галопом к лейтенанту и привлекая
его внимание похлопыванием по плечу, - у меня дело
для тебя, парень - ты здесь лишь зря тратишь свое время - выбери мне
Собери полдюжины своих лучших товарищей и приведи их за мной.
Быстрее, Стивен, быстрее!

Лейтенант егерей собрал нужную партию и поехал после
сержант, который сейчас ведется эта горстка людей столько
быстротой, как сломанный характер разрешенных местах, а цепь для
значительное расстояние вдоль правой стороны горы, пока они не
достигли вершины. Точка, в которой они достигли вершины, поставила их
между линией Фергюсона и драгунами, которые, как вскоре выяснилось,
были стороной, на которую была возложена опека над Батлером, и которые были таким образом
отведен в тыл для более надежной опеки над пленником.
Маневр Подковы полностью отрезал их от их друзей
впереди, и у них не было другого выхода, кроме как защищаться от
угрожавшего нападения или лететь навстречу отрядам, которые были в этот момент
вступил в бой с фланговыми дивизиями вигов. Они были захвачены
врасплох - и Лошадиная Подкова, осознав важность немедленной
атаки, бросился вперед вдоль гребня горы с огромной
скоростью, крикнув своим товарищам следовать за ним. Через мгновение драгуны
мы вступили в отчаянную схватку с рейнджерами.

"На них, Стивен! На них смело, мои ребята! Привет майору Батлеру!
Перекиньте майора через седло - первого, кто доберется до него, - крикнул
сержант голосом, который был слышен сквозь весь шум битвы.
"Что за хрень... Джеймс Карри!" он закричал, как только заметил в этой толпе
присутствие своего старого знакомого: "Стой на своем, если
ты мужчина!"

Человек, которому был адресован этот вызов, попытался
сбежать к группе своих друзей, которых он собирался позвать на
ему на помощь; и в этой попытке уже отъехал на некоторое расстояние в глубь леса.
сержант нетерпеливо последовал за ним.

"Ах-ха, старина Трупенни, ты здесь?" - воскликнул Карри, резко оборачиваясь
к своему преследователю и делая вид, что смеется с презрением. - Подкова
Робинсон, рад встрече! он сурово добавил: "Я не видел лучшего зрелища
сегодня, чем твоя глупая голова на этом холме. Нет, даже тогда, когда
только что Патрик Фергюсон отослал твоих визжащих псов обратно, чтобы они спрятались
за деревьями. "

"Давай, Джеймс!" - крикнул Подкова. "У меня нет времени на разговоры. У нас есть
предстоит свести старые счеты, которые, возможно, вы могли бы вспомнить. Я человек слова
и, кроме того, я положил глаз на майора Батлера, - добавил он
тоном и взглядом, которые были одновременно впечатлены неистовой
страстью, царившей вокруг него.

- Черт бы тебя побрал, и майора Батлера в придачу! - воскликнул Карри, воодушевленный
вызывающим видом Подковы. - За дело, задира! Это будет короткая работа
между нами, и кровавая, - крикнул он, выстреливая из пистолета в грудь
сержанта; не добившись эффекта, он отшвырнул оружие
на землю, схватился за меч, и тут же пришпорил против
его Челленджер. Взмах палаша пришелся по стволу поднятой Подковойной винтовки
, и в следующее мгновение широкая рука
нашего крепкого йомена схватила солдата за воротник и потащила его
со своей лошади. Двое солдат упали на землю, заключенные во взаимные
объятия; и на краткий миг последовало отчаянное испытание сил
в попытке подняться на ноги.

- Здесь я тебя поймал, - наконец сказал Робинсон с раскрасневшимися щеками,
учащенно дыша, с налитым кровью глазом, он поднялся с земли и стряхнул с себя
драгуна, который упал навзничь на колено. - Будь ты проклят, Джеймс
Карри, как дурак и негодяй! Ты почти вынуждаешь меня, против моей воли, к
лишению тебя жизни. Я не хочу твоей крови. Ты побежден, парень,
и должен так сказать. Я дарую тебе пощаду при условии...

"Посмотри на себя! Я не требую от вас никаких условий, - перебил Карри, поскольку
внезапно вскочив на ноги, он сделал второй выпад, который был
нанесен с такой неожиданной силой по голове своего противника, что
Подкова едва успел отразить удар, как и прежде, по своей винтовке.
От удара палаш был сломан, и один из осколков клинка
попал сержанту в лоб, нанеся рану, которая
залила его лицо кровью. Подкова пошатнулся на шаг или два от земли
и, ударив винтовку, как это называется, дубинкой за ствол
по направлению к дулу, он остановился лишь на мгновение, чтобы смыть кровь с лица.
бровь рукой, а затем одним страстным взмахом, которому его внезапный
гнев придал точности и энергии, он обрушил шашку прямо на
голова его врага, с таким фатальным эффектом, что замок застрял в мозгу солдата
, в то время как приклад разлетелся на щепки. Карри,
почти без стона, упал замертво на выступ скалы у его ног.

"Обида исчерпана, и дурак получил по заслугам", - сказал Хорс.
Краткий комментарий обуви при случае, как он смотрел угрюмо, для
мгновенный, на труп. У него нет времени, чтобы медлить. Остальные из его отряда
все еще сражались с солдатами охраны, которые теперь
изо всех сил пытались сохранить опеку над своим пленником. Уздечка
Капитан Питер был пойман одним из рейнджеров, и добрый скакун
был быстро передан своему хозяину, который, снова вскочив
в седло, ринулся в толпу сражающихся. Немногих
драгуны, удрученные гибелью своего предводителя, и пострадавших с
паника в этой напряженной натиска, обратились в бегство, оставив дворецкого в
находился среди своих друзей.

"Да благословит вас Бог, майор!" - крикнул Робинсон, подъезжая к своему старому
товарищу, который, безоружный, наблюдал за схваткой с интересом,
соответствующим его ставке в этом событии. - Вставай, парень, сюда, весна
через луку. А теперь, ребята, вниз с горы, спасая свои жизни! Ура,
ура! мы отвоевали его! - воскликнул он, схватив Батлера за руку.
посадил его на шею капитану Питеру и со всех ног помчался прочь.
к подножию горы, за ним последовали Фостер и его товарищи.
вечеринка.

Читатель может представить остроту эмоций Милдред, когда она сидела
рядом с Алленом Масгроувом и его дочерью на холме и наблюдала за
оживленной и волнующей сценой, развернувшейся перед ней. Отдел центр одолевавших
армия была сразу по ее мнению, на противоположной стороне горы,
и ни один случай сражения в этом квартале не ускользнул от ее внимания. Она
могла отчетливо различать движения "рейнджеров Амхерста", на которых
она часто и жадно переводила взгляд, как на отряд, с
которым был связан ее брат Генри; и когда различная судьба
сражение рассказывало ей о случайном отступлении ее друзей перед
энергичными вылазками врага или доносило до ее слуха обновленные и
под гневные мушкетные залпы она стиснула руку Мэри Мазгроув
нервной хваткой и издавала короткие и взволнованные восклицания, которые свидетельствовали о
охватившем ее ужасе.

"Я все еще вижу мистера Генри", - сказала Мэри, когда войска Кэмпбелла оправились от
последнего потрясения и снова двинулись к вершине. "Я вижу его ясно,
- мэм, я знаю свое зеленое платье, и уловил блеск своего латунь
стеклярус на солнце. И теперь ... все снова начать курить. Боже мой, какие упрямые!
Эти люди! А вот и мистер Генри снова - почти наверху. Он
в безопасности, мэм.

"Как искренне", - сказала Милдред, бессознательно произнося это вслух, когда она
обозревала сцену. "О, как искренне я желаю, чтобы эта битва закончилась! Я
предпочел бы, мистер Мазгроув, оказаться в гуще вон той толпы разгневанных
мужчины, я тоже, но их бесшабашность, чем здесь, в безопасности, чтобы быть
пытать мои нынешние чувства".

"В Боге наше доверие, мадам", - ответил Миллер. "Его рука находится за границей
по пути, на щит и ограждение для них что положить
их упование на него. Ha! белый конь Фергюсона мчится с
болтающимися поводьями и пустым седлом вниз с горы, через Кэмпбелл
ряды: всадник упал; и вот, мадам, - вот, взгляните на это! - это
белый флаг, развевающийся в руках британского офицера. Бой окончен.
Послушайте, наши друзья громко приветствуют нас!"

- Слава Богу, слава Богу! - воскликнула Милдред, вскакивая на ноги.
- Это действительно так!

Громкие возгласы солдат огласили воздух; стрельба прекратилась;
флаг перемирия развевался на ветру, и отряды конфедерации
было видно, как горцы со всех сторон, участвовавшие в последнем сражении, спешили
к гребню горы и смешивались с рядами
побежденного врага. Снова и снова громкие приветствия победителей
срывались с вершины горы и разносились эхом по соседним
долинам.

В этот дикий шум и оживленное движение, отряд всадников были
видно, через случайные промежутки низкий древесины, которая опоясывала
долина справа, спеша из области с нетерпеливой стремительность
к месту, где Милдред и ее спутники стояли.

Когда они пронеслись вдоль подножия горы и приблизились к холму,
их не было видно за выступающими углами невысоких холмов,
которые образовывали ущелье, через которое, как известно моему читателю, проходила дорога
своим ходом. Когда они снова появились, это было при подъеме по крутому
склон холма и в пятидесяти шагах от группы на его вершине
.

Теперь было очевидно, что приближающийся отряд состоял из Стивена
Фостер и трое или четверо рейнджеров во главе с Хорс Шу Робинсоном, с
Батлером, все еще сидящим перед ним, как тогда, когда сержант впервые поймал его
в бою. В тот же момент их догнал Генри Линдсей,
который повернул назад с горы при первом объявлении о победе
, чтобы сообщить новость своей сестре.

Щеки Милдред смертельно побледнели, а ее тело затряслось, когда кавалькада
приблизилась к ней.

"Там-взять его!" - воскликнул ботинок лошади, с усилием, чтобы смеяться, но
казалось, половина превращается в дрожь возбуждения его
чувства, как, вскочив на землю, он замахнулся дворецкий с коня,
с дефицитные больше усилий, чем он мог бы использовать в работе с детьми;
- возьмите его, мэм. Сегодня я пообещал себе, что отдам его вам.
И теперь он у вас. Это хорошая награда за все ваши хлопоты.
Благослови нас Бог, но сегодня я счастлива!

"МОЙ МУЖ!--Дорогой мой муж!" - были единственные членораздельные слова, которые
сбежал губы Милдред, как она упал в объятия Артура
Дворецкий.




ГЛАВА LVIII.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.


Победа была одержана. В последней атаке Кэмпбелл достиг вершины
горы, и лоялисты отступили с решительными
признаками поражения. Фергюсон, в безнадежной попытке сплотить своих
солдаты, уже бросился в свою машину, но пули в этот момент
займет сердце его; он упал со своего места, и его белый конь, который
выделяются в толпе битвы, дико ограниченном через
ряды вигов, и сделал свой путь вниз по склону горы.

Кэмпбелл прошел вперед, гоня перед собой роялистов. На мгновение
разбитые банды надеялись присоединиться к своим товарищам в тылу и с помощью
объединенных усилий добиться отступления: но отряды, возглавляемые Севье и
Кливленд, подбадриваемый криками своих победоносных товарищей, усилил
свои атаки с новой энергией и занял холм как раз вовремя, чтобы перехватить
беглецов. Таким образом, всем надеждам на побег пришел конец, и был поднят белый флаг
в знак подчинения; и остатки покойного Фергюсона
гордая и хвастливая армия, насчитывающая сейчас от восьми до девяти сотен человек
мужчины, сдавшиеся нападавшим.

Едва ли когда-либо случалось сражение, в котором
сражающиеся сталкивались с более острым индивидуальным ожесточением, чем в этом.
Смертельная ненависть, которая ожесточала чувства вигов и тори вдоль этой
границы, здесь проявилась в жажде конфликта и дала
импульс каждому нанесенному удару, превратив битву из
от начала до конца, безжалостный, мстительный и кровавый. Воспоминание о
тысячах жестокостей, совершенных роялистами во время недолгого правления Тори
доминион, которым было ограничено мое повествование, был свеж в памяти
суровых и выносливых людей гор, которые преследовали своего врага
с такой яростной враждебностью до этого его последнего этапа. Каждый имел некоторые
неправильно говорить, и горели неугасимым гневом мести. Именно поэтому,
с криком триумфа они увидели символ покорности
, поднятый врагом; и некоторое время лес звенел от их
громких и повторяющихся возгласов "ура".

Много храбрецов пало с обеих сторон. На склонах горы и
на его вершине тела мертвых и умирающих были разбросаны среди
камней, и слабые стоны раненых смешивались со свирепыми
возгласами ликования живых. Виги понесли тяжелую утрату
в лице полковника Уильямса, который был повержен в момент победы.
Он был молод, пылок и храбр; и его многочисленные солдатские добродетели,
в сочетании с щедрым и дружелюбным характером, сделали его
желанным любимцем в армии. Его смерть еще больше способствовала
усилению ожесточения завоевателей против побежденных.

Солнце было еще на час выше, когда битва закончилась. Виги были
выстроены в две линии на гребне горы; а заключенные, которых было
больше, чем их тюремщиков, сложив оружие, были
выстроены отдельными колоннами на промежуточной площадке. Было много
угрюмые и злобные взгляды обменять в течение этого периода неизвестности,
между победителями и побежденными; и это было страшной нагноение в
внутрь гнев, что многие виги обнаружении в Столбцах
заключенные, некоторые из их злейших гонителей.

Этот дух был частично подавлен напряженным занятием , которое
последовало. Было отдано распоряжение о приготовлениях к ночлегу
армии; и всему войску, соответственно, было приказано выступить в
долину. Хирурги каждой группы уже были полностью заняты своим делом
. Повсюду были разбросаны тела раненых; и для
защиты тех, кто был не в состоянии передвигаться, были сооружены укрытия
из ветвей деревьев, и разожжены костры, чтобы оградить их от
первые заморозки в этом сезоне. Все остальное медленно удалился в
назначен лагерь.

В то время Кэмпбелл был сосредоточен на этих забот, пришли гонца, чтобы вызвать
его привели к месту, представляющему неожиданный интерес. Ему сообщили, что джентльмен,
не служивший в армии, был опасно ранен в бою и
сейчас лежит на дальней оконечности горного хребта. Было добавлено
что он искренне желает встречи с командующим офицером.
Кэмпбелл, не теряя времени, откликнулся на просьбу.

Вернувшись на место, его внимание привлек незнакомец, который
лежал на земле. Его бледная и изможденная щека и беспокойный взгляд свидетельствовали о том,
что он испытывал острую боль; а кровь на его плаще, которая была
был распростерт под ним, указывало на то, что рана была получена в
бок. Рядовой британской армии был его единственным сопровождающим.
На заботливый и добрый вопрос Кэмпбелла он представился
голосом, который почти не слушался его телесных страданий, и представился Филипом
Линдси из Вирджинии.

"Вы видите, - сказал он, - несчастного отца, преследующего своих детей".
Затем, после паузы, он продолжил: "Моя дочь Милдред, как мне
сказали, находится недалеко от меня: я хотел бы увидеть ее, и как можно скорее".

"Боже, помилуй нас!" - воскликнул Кэмпбелл. "Неужели это отец ребенка?"
леди, которая искала моей защиты? Тоже ранена, и, боюсь, тяжело! Где
Майор Батлер, который недавно был в плену вместе с Фергюсоном? он сказал,
обращаясь к дежурному: "Идите, идите, сэр", - добавил он, обращаясь к тому же человеку.
"приведите ко мне первого хирурга, которого сможете найти, и направьте еще троих
или четыре человека из рядового состава придут вам на помощь. Не теряйте времени".

Солдат немедленно отправился выполнять поручение и вскоре вернулся с
желаемой помощью. Рана Линдси уже иссякло, и все
что еще предстоит сделать, чтобы положить его в какое-то место жилья и
комфорта. В коттеджном поселке у подножия горы было отмечено
Кэмпбелл; был построен в мусор, и больной ложится на
плечи четырех бабок в назначенном месте. Тем временем Кэмпбелл
уехал, чтобы сообщить о сделанном им открытии Милдред и ее брату
.

Можно вкратце рассказать историю Линдси с тех пор, как мы расстались с ним в последний раз. Он
а Тиррел отправились в странах с низким уровнем Вирджиния, чтобы удовлетворить
друзья королевской власти. Они колебались, и не должны были быть
собрал. Последовала задержка, в течение которой Тиррел уговорил
Линдси, чтобы продлить свое путешествие в Северную Каролину; откуда, после
безуспешных попыток подтолкнуть партию Тори к какому-нибудь решительному шагу, они
оба вернулись в Дав-Коут, отсутствовав почти три недели.

По прибытии Линдси узнал печальную новость о
отъезде Милдред и ее брата на место боевых действий.
Письмо Милдред было доставлено ему; и его содержание почти лишило его дара речи. В нем
рассказывалась история злоключений Артура Батлера и сообщалось, что
почти год назад Милдред была законной женой пленника
офицер. Брак был заключен в предыдущем осень, в
поспешное момент, когда дворецкий отправился на юг, чтобы присоединиться к армии. Единственными
свидетелями были миссис Даймок, под крышей которой это произошло, Генри
Линдси и священник. Мотивы, побудившие к этому браку, были объяснены
: и Милдред, и Артур надеялись этим непоправимым шагом
примирить Линдси с этим событием и отвлечь его от печальных мыслей.
размышления: возросшее раздражение его чувств в течение
последующего периода предотвратило раскрытие, которое Милдред сделала снова и
снова попыталась сделать. Недавние опасности, подстерегавшие Артура Батлера,
побудили ее броситься ему на помощь. КАК ЕГО ЖЕНА, она считала это своим
долгом и, соответственно, решила пойти навстречу опасностям
путешествия.

На день или два после прочтения этого письма Линдси впал в
глубокую меланхолию. Его предчувствия, казалось, фатально сбылись,
и его надежды внезапно рухнули. Из этого уныния его вывела усердная уловка Тиррела
. Он предложил Линдси преследовать
его детей, в надежде таким образом заманить его в лагерь Корнуоллиса, и
связывая его с успехами войны. Шансы на жизнь, он
рассуждали, были против дворецкого, если действительно, как Тиррел имел основания надеяться,
этот сотрудник уже не стал жертвой козней, которые были
положили для него.

Следуя этому совету, Линдсей отправился в штаб-квартиру Корнуоллиса,
куда он прибыл через неделю после беседы Милдред и Генри
с британским вождем.

Пока он задерживался здесь, он получил известие, что его дочь
оставила свое путешествие домой и свернула в сторону в поисках Батлера.
Это заставило его продолжить свое преследование. Тиррел еще в сопровождении
его; и две путешественники, приехав в момент нападения
при горного короля, Линдси убедил свою спутницу принять
сыпь приключения, которые, как мы уже убедились, было причиной его
настоящее несчастье.

В мои намерения не входит пытаться описать сцену в
коттедже, где Артур Батлер, его жена и Генри впервые увидели Линдси
распростертой на грубом тюфяке и испытывающей муки опасного
рана. Достаточно сказать, что в разгар глубокой скорби
прохожих, Линдси была написана и спокойный, как тот, кто думал, что
он тщетно бороться с судьбой. "Я предвидел этот день, и почувствовал ее
грядет!" - пробормотал он, тихим и прерывающимся голосом: "это произошло, как это
был рукоположен. Я безрассудно боролся против своей судьбы. Вот, возьмите
это, - добавил он, протягивая руку Батлеру, и еле слышно выдохнул:
"Да благословит вас Бог, дети мои! Я прощаю
вас".

Ночью началась лихорадка, а вместе с ней и бред. Пациент
Набрался сил от своей болезни и дико бредил, надрываясь.
знакомы с его суеверием бодрствования. Такое же видение судьбы и судьбы
преследовали его воображение, и он почти испугался своей дочери от
подле его дивана, с пылким красноречием своего безумия.

Коттедж находился примерно в полумиле от лагеря
армии. Ближе к рассвету Линдси погрузилась в дремоту, и
дежурный хирург начал тешить себя надеждой, что пациент сможет
успешно бороться со своим недугом. Милдред и Мэри Масгроув оставались
на страже в квартире, в то время как Батлер, Подковы Робинсон и
Аллен Масгроув продолжал тревожно бодрствовать в соседней комнате. Генри
Линдси, утомленная трудами предыдущего дня, и старый негр Исаак
, не столько из-за спровоцированной предыдущей работы, сколько из-за
врожденного оцепенения, лежали, вытянувшись, в глубоком сне на полу.

Таково было положение вещей, когда перед восходом солнца отдаленный шепот
достиг ушей тех, кто бодрствовал в коттедже. Эти звуки
привлекли внимание Подковы, который сразу же после этого выскользнул
из квартиры и направился в лагерь. Во время своей прогулки туда
шум стал более отчетливым, и послышались крики из толпы
солдат, которые были обнаружены в растерянной и возбужденной массе в
долине, на некотором расстоянии от лагеря. Сержант поспешил к
этому месту, и по прибытии был поражен шокирующим зрелищем
тела примерно восьми или десяти заключенных тори, подвешенных к
ветвям большого дерева.

Ночной покой не утолил жажды мести среди
Вигов. Напротив, возможность совещания и
обдумывания только придала более фатальную определенность их намерениям. Виги
недавние казни, разрешенные в лагере Корнуоллиса после
битвы при Камдене, не меньшие, чем зверства, недавно совершенные
некоторыми тори, которые теперь были среди захваченных, навели на эту мысль
о сигнале возмездия. Несносный лицами тащили вперед
из своих рядов рано на рассвете, и резюме наказания были причинены
возбужденные солдатня в порядке, который мы описали, несмотря на
все просьбы или команды.

Эта ужасная работа все еще продолжалась, когда прибыла Подкова.
В тот момент толпа теснила к месту казни нескольких человек.
дрожит несчастный, чьи изможденные форма, пригнувшись под руки,
его держали, и жалкие мольбы о пощаде, доложил
сержант, как старого знакомого. Несчастный мужчина поймал взгляд
Робинсон, и, почти обезумев от отчаяния, вскочил с тигра
прыжок из рук тех, кто его держал, и, в одно мгновение, бросил его
обнял сержанта за шею, где он соединился с руки
утопающего.

"О, спаси меня, спаси меня, Робинзон Подкова!" - дико воскликнул он. "Друг
Подкова, спаси меня!"

- Я тебе не друг, Уот Эдер, - строго сказал Робинсон.

"Говори за меня, Гэлбрейт, говори, ради старого знакомства!"

"Стойте!" - сказал Робинсон толпе, которая собралась вокруг, чтобы вытащить
беглеца из его нынешнего убежища. "Одним словом, друзья! отойди, я
слово в этом вопросе".

"Он дал Дворецкий в руки Хью Habershaw, в" кричали некоторые из
толпа.

"Он заплатил кровью и продал жизнь Батлера за деньги - он должен
умереть!" - кричали другие.

"Нет слов! - восклицали многие, - но долой его!"

- Мистер Робинсон, - закричал Эдер со слезами на глазах, - только
услышь меня! Я был вынужден встать на сторону майора Батлера. Тори
сожгли бы дотла мой дом; они подозревали меня, - я был обязан, - Майк
Линч был свидетелем: "Пощадите, пощадите!" - и тут испуганный преступник закричал
громко и горько.

- Друзья, - сказал подковы спокойно народу: "есть лучше
игра на охоту, чем эта гора-Кошка. Позвольте мне иметь мой путь".

"Никто не имеет большего права, чем Хорс Шу Робинсон, - сказал оратор из
группы, - указывать, что следует сделать с Уот Адером. Высказывайся, Хорс Шу!
"Говори!"

"Говори! Мы оставляем это на ваше усмотрение", - крикнул кто-то из лидеров, и тотчас же
толпа расступилась и образовала круг вокруг Лошадиной Подковы и Адера.

"Я предоставляю тебе выбор", - сказал сержант, обращаясь к пленнику.
"хотя твои беззакония, Уот Адэр, требуют, чтобы ты сделал
был первым, кого подвесили вон к тому дереву, но у тебя будет выбор
скажи нам полностью и правдиво, не утаивая имени
высокий или низкий, кто подослал вас устроить засаду на жизнь майора Артура Батлера в
Брод Гриндалла. Скажи нам это, к нашему удовлетворению, и ответь на все остальные
помимо этого, мы можем зарубить тебя топором, и ты получишь свою жизнь,
заслужив, однако, за это сотню ударов плетью.

- Я во всем признаюсь перед Богом, воистину, - с жаром воскликнул Эдер.
"Джеймс Карри сообщил мне о вашем приезде и дал мне и Майку Линчу денег, чтобы
помочь Хью Хабершоу".

"Джеймс Карри был мастером своего дела", - сказал Робинсон. "Как его звали?"

Эдер на мгновение заколебался и пробормотал: "Капитан Сент-Джермин".

- Он был в твоем доме? Говори это, парень, или думай о веревке!

- Он был там, - сказал Эдер.

- Клянусь душой! Ват Адэр, если вы не выходите со всей правды"
по словам Робинсона, с сердитой серьезностью: "я беру назад свое обещание. Скажи мне
все, что ты знаешь.

- Карри действовал по указанию капитана, - продолжал лесник. - Ему
за это хорошо заплатили, как он мне сказал, и он получил бы еще, если бы
ссора между людьми Хабершоу не помешала им взять майора
Жизнь Батлера. Я сам слышал об этом от этих людей.

- Итак, сэр?

- Это все, - ответил Эдер.

"Вы что, ничего не знаете о военном трибунале?" - спросил Робинсон.

"Ничего, за исключением того, что в качестве основного был убит не на "Форд",
решил, что лучше всего провести расследование, в котором Джеймс Карри и Хью Habershaw, как
Мне сказали, что я согласился поклясться жизнью майора.

- И им за это заплатили?

- Разумеется, за определенное вознаграждение, - ответил Эдер.

- И капитан Сент-Джермин придумал это?

- Говорили, - ответил Эдер, - что капитан предоставил все это Карри.
и, похоже, сам принял сторону майора Батлера на суде. Он
не хотел, чтобы его знали в бизнесе!

"Где этот капитан Сент-Джермин?" требовали многие голоса.

За этим допросом последовал бросок группы в сторону
квартала, в котором были собраны заключенные, и по прошествии
времени, которое казалось невероятно коротким для совершения преступления, группа
несчастная жертва этого буйного гнева была замечена бьющейся в
предсмертных муках, когда он висел на одной из ветвей того же дерева
, которое послужило средством для других казней.

К этому времени Батлер и Генри Линдси, привлеченные криками, которые
донеслись до них из коттеджа, прибыли на место этих ужасных
событий. В этот момент Уот Адэр отбывал наказание, за которое
его первый приговор был смягчен. Удары плетью были нанесены
сильной рукой по его обнаженной спине; и примечательно, что
негодяй, который совсем недавно с рабским страхом тонул под
угрозой смерти, теперь нес свои раны с силой духа, которая, казалось,
презирала жалобы или даже признание в боли. Батлер и Генри
поспешили с естественным отвращением к этому зрелищу и вскоре оказались
неподалеку от места, где безжизненные тела жертв
военной мести были подвешены к дереву.

"Боже милостивый! - воскликнул Батлер. - Это не Сент-Джермин? Что
он сделал, чтобы спровоцировать эту гибель?"

"Это Тиррел!" - воскликнул Генри. - Майор Батлер, это Тиррел! Это
лицо, черный и ужасно, как это смотреть, я узнаю ее среди
тысяч!"

- В самом деле! - сказал Батлер, с меланхолической серьезностью взирая на
сцену и говоря едва слышно. - Неужели это так? Тиррел и Сент
Джермин - одно и то же лицо! Это странная тайна".

В этот момент подошел Робинсон и, отвечая на
вопросы Батлера, рассказал всю историю волнений, которые только что всколыхнули
лагерь.

- Сент-Джермина не было с Фергюсоном, - сказал Батлер, когда сержант закончил свой рассказ.
- Как он оказался здесь сегодня? - спросил Батлер. - Как он попал сюда?

- Первое или последнее, - ответил Робинсон, - по моим наблюдениям, майор, что
эти интриганы, покушающиеся на чужие жизни, обязательно ответят
. Дьявол вбил в голову этому Сент-Джермину нанести Фергюсону визит
. Он приходил вчера с мистером Линдси и достал бедного джентльмена
его рана. Джеймс Карри закончил работать на него, майор. Мастер и
человек прошли один путь ".

Сцена была закрыта. Текущие дела призвали солдат к
другим работам. Кэмпбелл почувствовал необходимость немедленного отступления с
своих пленников к горам, а его ранних указов, направленных на
армия готовилась к маршу.

Когда Батлер вернулся в коттедж, он обнаружил, что окружен
скорбящей группой. Болезнь Линдси неожиданно приняла фатальный
оборот. Милдред и Генри сидели у кушетки своего отца,
в немой тоске наблюдая за последними угасаниями жизни. Умирающий был
спокоен и, по-видимому, не испытывал боли, и те несколько слов, которые он произнес, были
о прощении и смирении.

Посреди своей скорби и молчания обитатели дома
их внимание привлекла военная музыка отступающей армии.
Эти жизнерадостные звуки ярко контрастировали с горем скорбящих,
и говорили о профессиональном безразличии солдат к бедствиям войны
. Постепенно боевые звуки становились все тише, по мере того как войска
отступали вверх по долине; и прежде чем они совсем затерялись для слуха,
Кэмпбелл и Шелби появились в дверях коттеджа, чтобы объяснить
срочность их нынешнего отъезда и печально попрощаться со своими
друзьями.

Стивен Фостер с Гарри Уинтером и группой Рейнджеров остались
ждать действий Батлера. Робинсон Подковы, Аллен
Масгроув и его дочь постоянно находились при нас.

На этом мой рассказ заканчивается.

В уединенной чаще, на берегу небольшого ручья, который
орошает долину на восточном склоне Королевской горы, путешественник
современности может быть показан почти разрушенный курган, а рядом
он увидит фрагмент грубой надгробной плиты, на которой высечено
буквы P. L. Этот рудимент отмечает место, где покоятся останки Филиппа
Линдси были похоронены, пока восстановление мира не позволило им быть перевезенными
в Голубятню.

Там же, в более счастливые дни, поселились Артур Батлер и Милдред
; и, несмотря на роковое предчувствие относительно
судьбы его дома, которое бросило такой мрачный оттенок на жизнь
Филип Линдси прожил достаточно долго после революции, чтобы увидеть, как они выросли
вокруг них процветающая и уважаемая семья.

Мэри Мазгроув тоже посещала Милдред и достигла преклонного возраста, а я
надеюсь, что и счастливой старости, в "Голубиной коте".

Уот Адэр, как я слышал, говорят в Каролине, умер через год после
битвы при Кингз-маунтин от ужасной болезни, предположительно вызванной
был вызван укусом бешеного волка. Я бы охотно поверил, ради
поэтической справедливости, что это было правдой.

Еще один элемент интеллекта, можно найти в истории войны, может
есть некоторые ссылки, чтобы наша сказка. Я считаю, что, летом 1781,
Полковник Батлер занималась в погоне за Корнуоллис в своем отступлении
от Альбемарль к Williamsburghбыл: мои запросы не позволяют мне
сказать с точностью, было ли это нашего друга Артура дворецкого, который встретил
акции. Его страдания за дело, безусловно, заслуживает такого
награда.