Этические нормы

              Уже несколько дней Кирилл Федотыч находился у смертного одра своего любимого дядюшки Иннокентия. И уже несколько дней по этическим соображениям не мог задать тому простейший, но требующий скорейшего ответа, вопрос: собирается ли дядюшка перед тем, как сдохнуть, отписать ему свою квартиру на Петроградке или нет? Или любимый племянник не заслужил даже такой малости?..
                Причём нельзя сказать, чтобы Иннокентий, например, впал в кому или просто-напросто наотрез отказывался открывать рот. Ни в коем случае. И рот открывал, и с удовольствием поглощал принесённые Кириллом Федотычем угощения, и говорил много и с воодушевлением, вспоминая, никому нафиг не интересные, славные вехи из собственной биографии. Как он получил на заводе почётную грамоту, например. И нёс прочий сущий бред и пургу. И всё это может быть и было бы интересно, если бы не одно «но».  Лечащий врач после последнего обхода высказался о состоянии дядюшки весьма пессимистично:
                — Сепсис, а агония случится вот-вот. Осталось уже недолго, — при этом он даже успел сделать вид, что ему очень грустно от этого и быстрым шагом удалился в сестринскую, где его ждала практикантка из Мечки*, по слухам, шантажировавшая несчастного доктора собственной трехнедельной беременностью…
               Впрочем, Кирилла Федотыча беременность практикантки Любочки волновала мало, а волновало его то, что он никак не мог набраться смелости и задать любимому дядюшке тот самый вечный главный вопрос. Про завещание, про квартиру. Пока не случилось непоправимое и тот не склеил ласты…
                К тому же около одра умирающего родственника постоянно крутились какие-то посторонние деловитые и сомнительные личности и они пугали любимого племянника агонизирующего пациента. Они перешептывались, перемигивались и похоже всерьёз собирались оттяпать в свою пользу ту самую вожделенную квартирку. А на вопрос Кирилла Федотыча, кто эти люди, санитарка Клавдия Николаевна беспечно отвечала, что они — гробовщики и пришли снимать с дяди мерку. Так и поясняла:
                — Пришли снимать мерку. Потому что весь целиком ваш дядя в стандартный гроб не помещается…
                «Они все заодно. Мафия», — ужаснулся Кирилл Федотыч и решил сегодня же задать дяде тот самый сакраментальный вопрос. Наплевав на все этические нормы. Да и что это за нормы такие, когда из-за них посторонние лица квартиру уводят на глазах. А ведь у него дочь. Ей тоже надо где-то жить, когда она выйдет замуж. Не с ним же ей до смерти сидеть в однокомнатной. Он скоро постареет, начнёт кряхтеть, кашлять…
               «Прямо так дяде и скажу. Дескать, вы все равно скоро умрёте, — продумывал Кирилл Федотыч свои дальнейшие шаги, — а нам ещё надо где-то жить».      
                Конечно, всё это выглядело отвратительно с этической точки зрения, но ведь и другого выхода не было: дядя жрал, нёс несусветную чушь про почетную грамоту, хохотал и даже не подозревал, что дни его сочтены и что квартира вот-вот уйдёт. И что самое паскудное, ему-то уже будет всё равно.
            «А дядюшке всё как с гуся вода», — в ужасе представлял себе дальнейшее развитие событий Кирилл Федотыч...
            Впрочем, дальше пошло ещё хуже. Пока дядюшка постепенно приближался к собственному финалу, по больнице начали распространяться слухи. И согласно им выходило следующее: будто бы Кирилл Федотыч прискакал в Питер из своего Нижнего Тагила вовсе не из большой любви к умирающему Иннокентию, а исключительно из-за наследственной массы, в виде квартиры на Петроградской стороне. И что он смеётся над несчастным дядей и считает его идиотом, а рассказы того про почётную грамоту бредом сивой кобылы. И что недавно в одном кафе, будучи в пьяном виде, высказался об Иннокентии совсем уж некомплементарно. И что он подозревает всех и каждого в стремлении оттяпать дядюшкину квартиру. А это всё — гадость и неправда, потому что на самом деле все любят Иннокентия и желают ему скорейшего выздоровления. А главврач по этому поводу выразилась однозначно:
                — Нам его квартира не сдалась...               
                Как-то так. Не сдалась. Все любят и все желают. А один Кирилл Федотыч — мудак и сволочь. А все остальные — ангелы во плоти и в белых халатах…
                Короче, уехал Кирилл Федотыч в свой Нижний Тагил как оплеванный. И всё осталось, как и было: дядя не умер, этические нормы нарушены не были, гроб делать не пришлось… 
                А во всём Любочка оказалась виновата. Со своей ложной беременностью. Заморочила лечащему врачу голову, а тот пациенту неправильный диагноз поставил…

*Северо-Западный государственный медицинский университет имени И. И. Мечникова (г. Санкт-Петербург).