Рассказ

***
Я блуждал в лабиринте своего сознания. Многочисленные образы и чувства водили мною. Лишь движение мысли моей вселяло в меня уверенность в то, что когда-нибудь она обретет покой и свет.
И когда в темноте лабиринта я кричал Имя Спасителя, то эхо подхватывало Имя и уносило прочь. Отражаясь о стены ментальных иллюзий, Имя Спасителя где-то там, вдалеке превращалось в Имя пророка. И в самом конце, перед тем, как совсем замолкнуть, — это эхо рассыпалось на великое множество песчинок-голосов, каждая из которых мне шептала свое Имя.
Я произносил всего лишь одно-единственное Имя, а оно превращалось в множество Имен. И я подумал: как же пространство человеческого сознания искажает Слово и как время искажает Смысл.
Может быть где-то в лабиринте, подобно мне, плутает человек. И до него доносится мое Эхо. И это искаженное пространством и временем когда-то мной произнесенное Имя, он принимает за Имя Спасителя!
И ждет! Ждет Спасения!
Но это Имя не есть помощь и спасение! Это Имя — есть только мой зов о помощи!
А вдруг, в этом огромном лабиринте человеческого сознания и вовсе нет Спасителя, и в нем бесцельно блуждают те, кто только ждет и надеется на помощь?
Тогда к кому я обращаюсь, кого зову?! Ведь никто, никогда не придет ко мне и не спасет меня!
Только я сам!
И я оставил Имя Спасителя и обратил взор в Сердце Свое...
И увидел — что жду уже многие годы.
Я стал переживать ожидание всего человеческого мира. Безнадежность и холод одиночества вдруг сжали плоть мою. И я упал на каменный пол и стал биться о него в исступлении… Больно, больно и сладостно прощался я с миром иллюзий!
— Пусть ветхое умрет! Пусть исчезнет!
— Где Я, где Я, где Я! — мысль моя проникала все глубже в Сердце. Вся жизнь фрагментами проносилась перед ее взором.
— Здесь я любил, здесь меня любили, здесь я страдал и здесь от меня страдали.
Но это все не то, не то! Это не Я! Это не жизнь!
Но почему же?!
Здесь опять одна ложь и все пропитано ожиданием! Это не жизнь! Это одно беспрерывное ожидание!
Осознав иллюзию, я прощался с нею. Она неведомым потоком уносилась прочь — часть моей былой жизни, часть моего былого сознания. Но удивительно, что с этим я переживал в себе обновление. Освобождаясь от ветхого я превращался в ребенка.
И когда вся жизнь пронеслась передо мной, прошумев бестолково и вызвав во мне лишь тоску ожидания, я вдруг увидел эпизод моего детства.
Солнечное утро. Высокая густая трава, и она пахнет еще неведомым земным Миром. Вокруг все поет, стрекочет, движется. Все, все в этом Мире заполнено искристым живым восторгом — восторгом существования! Изумрудные пальцы травы щедро усыпаны розоватыми жемчужинками-росинками. Они светят ярко-ярко, отражая собой пылающее Солнце, и их игривые лучики добираются даже до моих ресниц. Мне еще мало лет, мне чуть больше года.
Совсем рядом, в коляске спит моя сестренка, сжав в своем жадном кулачке притихшую погремушку-мухомор. А я вот проснулся. От этих озорных лучиков, которые так и лезут мне в глаза! Они заставили меня вылезти из коляски и сползти на землю. И продолжают манить к себе.
Кажется, что только я до них дотронусь, как они брызнут во все стороны золотым огнем и на голубом куполе неба зависнут сияющими звездами.
Старший брат мне однажды протянул удивительный шар из множества белых звездочек и когда он дунул на него, они вдруг разлетелись во все стороны и даже некоторые из них попали мне на лицо. И было смешно и щекотно.
— Лучики, милые лучики! Сейчас я дотронусь до вас, и мы поиграем с вами вместе!
И впервые я ступил на землю. Это был мой первый шаг, потом — второй, третий... Было странное ощущение полета. Я словно взлетел над землей, и уже сверху росистая трава мне казалась несколько иной, чем прежде. И когда я уже был у самых росинок, голос взрослого ураганом ворвался в мой очарованный мир: “Стой, стой! Ты сейчас упадешь! Тебе будет больно!”
И я упал. И мне было больно. Не от падения, нет! От испуга и обиды! В сердце своем я переживал это падение, впервые я почувствовал тяжесть вины.
Странное воспоминание! Первое мое дерзание и первый мой грех!
Может быть, здесь зародилась причина моей нереализованности?! Нужно заново пережить этот момент жизни, вновь дерзновенно шагнуть к золотым лучикам, но, уже не пугаясь внешнего зова.
И я шагнул в неведанное, позабыв про все на свете: про отца и про мать, про все слова-предупреждения, которыми меня учили. Бесстрашно взлетел я над росистой травой и протянул свои руки к милым лучикам.
— Вперед, вперед! В это расплавленное золото! — в груди запело мое сердце. И словно в ответ ему:
— К нам, лети к нам, не бойся! Зазвенели росинки изумрудной травы.
Где-то загрохотал гром. Такое было ощущение, будто он рядом и, в тоже время, где-то очень далеко. И в его гуле я услышал голос чужого человека: “Стой, стой!”
Как странно, в мире, где все искрится и переливается в своей чистоте и полноте, вдруг слышать мертвый скрипучий голос: “Стой, стой!”
Вновь прогремел гром. Сердце же мое дерзновенно пело: “Вперед, вперед! Не бойся, ты ведь вечен! Ты сама эта жизнь во всей ее полноте! Вперед, к Солнцу!”
И я шагнул в Огонь...
Лабиринт сознания залил Ослепительный Свет, и Сердце узрело Его и потянулось к Нему. Откуда-то появилась мысль, что этот Свет и есть Бог.
Я тянулся к Нему, но он не пускал к Себе.
— Боже, Боже! Почему же ты не пускаешь меня к Себе. Я ведь твой Сын, я жажду слиться с Тобой!
И Свет молвил мне в ответ:
— Ты назвал Имя и этим Именем ты определил себя.
Имя Его в моем сознании вдруг загудело тысячами голосов. Весь человеческий мир устами своими стал взывать к Нему: “Боже! Боже! Боже!”
Шум грома вновь донесся до меня. Свет померк, его вдруг заслонили собой толпы людей. И эти люди указывали на меня и, глядя со злобой, истошно кричали: “Распни его, распни его!”
И боль пронзила члены мои и тень от креста на лицах этих людей показала мне, что я их жертва.
“Распни его, распни его!” — грохотала обезумевшая площадь.
— За что вы распяли меня, ведь я ваш Спаситель? Я когда-то спас самого себя, спас от страха, от злобы. Я исцелил себя от бесконечной муки ожидания. И пришел к вам, чтобы научить вас жить и спасти от ожидания!
Но если я ваш Спаситель, то почему же вы в ответ не спасаете меня самого?!
О, ваши лица! Это не лица “человеков”! Вы ненавидите меня за то, что я раскрыл перед вами все ваши иллюзии! Я чуть не лишил вас смысла жизни — ожидания! Как же вы ненавидите себя, одержимые внешним!
Тогда кто же ваш Спаситель, если не я? — безмолвно задал я им вопрос.
— Варрава — наш Спаситель, Варрава! — радостно загудела толпа и с надеждой в ней зазвенели детские и женские голоса.
— Тогда вам нужна только жертва, только кровь, только мое истерзанное тело.
— Кровь — только Кровь, Тело — только Тело! — согласилось множество.
И я остался один, наедине со своей мыслью.
— Кто я, если я не Спаситель?! Кто я и чья жертва?!
— Ты Сын Бога, Сын Слова, Сын Имени, — голос был мне и эхом ему вторил другой голос:
— Ты жертва Бога, жертва Слова, жертва Имени!
Так значит, все мое стремление кого-то спасти исходило от иллюзии, что я — Сын Бога, Сын Слова, Сын Имени!?
Но ведь нет Бога, нет Слова, нет Имени, как уже нет моей плоти, нет боли и нет Спасителя!
— Кто Я, если Я не Сын Бога? — Тишина была мне ответом.
— Так вот почему меня распяли! Потому, что я Сын Человека, потому что Я есть...
И в последний раз в отчаянном дерзновении я рванулся из ветхого мира и громким голосом возопил:
— Боже, Боже, вот почему ты меня оставил!
Кумир был сброшен Мною, и я был оставлен Им. И когда оставил распятое тело и слово, стал Светом и Покоем. И только Свет, Свет, Свет, везде и во всем, и в каждом.
И все стало Одним, Единым. Покой и Свет. Свет и Покой.