История одной семьи маленькой казачьей станицы рас

Идущий, сгорбленный старик, еле передвигая ноги, направлялся на торжество, посвященное дню Победы.
Обещали приехать и забрать, но что-то долго не было транспорта, решил, что может потихоньку дойти до памятника воинам, где проводят мероприятия раз в году, посвященные дню Победы
Шел опираясь на палку, медленно шел старик, шаркая непослушными ногами. В голове ощущения праздника не было, уже по привычке, по сложившейся традиции шел отмечать день Победы. Как это было давно, годы пролетели и не заметил, все изменилось, но слава богу праздник остался и отмечают его торжественно, только вот чаще всего о них, кто воевал, которых осталось считанное количество, вспоминают только в эти майские дни.
Мысли путались, периодически всплывали картинки из прошлого. Самые яркие, это детство, маленький казачий поселок в степи, небольшая речушка, куда посылали взрослые, напоить коней. Несмотря на возраст, Санька, как звали все его домочадцы и друзья пацаны их маленького казачьего поселка, только девять лет,  он лихо скакал на коне, обгоняя, держа за недоузки еще двух кобылиц. Поил не слезая с коня, по самое брюхо загонял коней, поджав босые ноги к загривку.
Работы летом 1934 года выдалось много, хоть урожай не шибко большой, но все таки намолотили себе и в колхоз отдали. Корма приготовили, хватит на всю зиму. Были не богатые, но и на жизнь хватало. Звали в колхоз, уже не уговаривали, а угрожали. Но батька все отнекивался, говорил, что у самого колхоз, шестеро детей, два старших сына и ему помогают и в колхозе трудодни зарабатывают, дочь еще в школу ходит, и трое младших, старший из которых и есть этот сгорбившийся старик, Александр Семенович. Девять лет, уже возраст со своими ежедневными обязанностями, кроме как напоить коней, надо накормить быков, коров, пару хрюшек. Помогать косить, и не дай бог опоздаешь за всеми, если добрые посмеются, а если не в духе подзатыльников насуют, что отец, что старшие братья.
Косить траву непростая задача, нужна не столько сила, сколько ловкость, легко косить, если умеешь. Но когда нет сноровки, кончик косы постоянно втыкается в землю, или наоборот задирается в верх, и не косит как следует, оставляя длинную стерню. Очень трудоемкое занятие, идущие друг за другом, каждый за на своей полосе, не должен опережать или опаздывать, нарушая строй и подвергать себя или идущего впереди человека опасности быть пораненным литовкой.
Через несколько дней упорной работы, Санька приловчился, перестал опаздывать, стало меньше огрехов, соответственно меньше подзатыльников.
Работа в поле интересна еще и тем, что наработавшись в волю, обед, заранее приготовленный матушкой, казался особенно вкусным и ароматным, получасовой сон под берёзой в траве, придавало еще больше сил и желания работать. Незабываемые на всю жизнь минуты, стояли перед глазами старика, слеза непроизвольно выкатилась из под ресниц.
Он вспомнил ту злосчастную ночь, когда приехали вооруженные люди, в громко работающем автомобиле и увезли батю в неизвестном направлении. Мать тихо плакала, прикрыв лицо ладошками и утирая слезы кончиком платка, сбившегося на затылке. Один ее неопрятный вид и полные глаза тоски приводил детей в ужас, в ощущение чего то страшного происходящее с ними. Старшие дети стояли строем, молча наблюдая за происходившим, старший Петр было ринулся на помощь отцу, когда милиционеры стали заламывать его мощные руки за спину. Но окрик отца и взгляд из подлобья остановил братьев. Когда его руки связали за спиной, он на мгновение выпрямился во весь свой не малый рост и сказал. "Ничего не бойтесь, меня не ищите, более не свидимся, чует мое сердце. Ты Петька остаёшься за старшего" Договорить не дали, младшие со слезами кинулись обниматься с ним, но милиционеры бесцеремонно их оттолкнули, не дали даже прикоснуться к их любимому отцу. Отец не вернулся не через день, ни через неделю, вообще пропал. Мать несколько раз ездила в район, хотела узнать, где и как, хотела увезти передачку. Но ей сказали, что мужа этапировали в город, и уже судили по 58 статье как врага народа, без права переписки. Матери прямо у стола стало плохо, ее усадили на стул. Спросили будет ли она писать отказ от родства с ним, а иначе могут пострадать и дети. Отказ она писать не стала, сославшись на безграмотность, но пообещала написать дома в сельсовете.
Вечером, когда она вернулась, половину дороги прошагала пешком, в каком то забытьи, и только на полдороге ее подвез колхозный председатель. Хорошо знавший ее мужа. Узнав что случилось, посоветовал отказаться от него, ради детей и у околицы благоразумно попросил слезть с повозки. Остаток пути она думала о детях, как она справиться, как прокормит такую ораву. Что же такое натворил ее любимый муж.
Потом вспомнила годы гражданской войны, вспомнила каким лихим казаком был ее любимый, как он воевал на стороне белогвардейцев, а потом среди ночи пришел пешком, весь исхудавший, грязный, без шинели и погонов. Сказал, что война проиграна, все ушли в Китай, а он сбежал и долго, прячась от красноармейцев, добирался до дома. Кто то выдал, кто то знал его историю.
Утром, ни свет не заря, пошла писать отказ, заставила слезами и криком сделать тоже самое и старших детей. Вступили в колхоз, отдали всю живность, кроме коровы и двух поросят. Ее определили телятницей, безграмотную, не русскую женщину, на самую простую, но очень тяжёлую работу.
Когда-то молодой и сильный казак Семен, повстречал в степи дерзкую и очень красивую казашку Айгерим, скачащую на белой кобылице, с трудом смог догнать он ее. На просьбу остановиться, вдруг неожиданно, девушка на хорошем русском языке, сказала догонишь поговорим. Так они проскакали еще пару километров, у леска остановились и спешились. Семен влюбился с первой секунды, первого взгляда.
Долго встречались, но речи о свадьбе даже не заводили, зная реакцию родителей с обеих сторон. Но решительный Семен, поехал в аул, поговорить с отцом невесты, уважаемым Торебеком, где его не пустили даже на порог, бедную Айгерим посадили в отдельную юрту, что бы на рассвете увезти к родственникам матери и там уже решить ее судьбу. Но решительный Семен, ночью прокравшись, отыскал где закрыта любимая, украл ее и привез в родную станицу.
Утром состоялся разговор с родителями Семена, которые сказали, как ударили плетью, нет, если хочешь живи без нашего благословения. К обеду прискакали братья Айгерим, что то кричали, угрожали, на что сестра им ответила отказом.
Так они поселились в маленькой избушке на краю станицы, свадьбы не было, но это их ни сколько не смутило, они начали свою жизнь дружно, через год он отгрохал большой дом, из бревен, которых и сам заготовил, трудились не покладая рук. Через год родился первый сын, назвали Петром. Первыми не выдержали родители Семена, пришли с подарками, свекровь надела цветной платок на невестку, знак того, что она принята в их семью, принесла платья казачьего покроя, стала обучать всем премудростям. Вскоре приехали и ее родня, привезли подарки, пригнали двух коров, ее любимую кобылицу и зятю вороного скакуна. Так они и зажили, каждый год рожая по одному сыну, пока не началась гражданская война.
А теперь нет ее любимого Семена, нет опоры, нет надежды, но есть маленькие дети, которые родились после возвращения мужа с проклятой войны. Надо было их поднимать и растить.
 Шли годы, подрастали дети, старшие обзавелись семьями, хоть не с большой охотой выдавали замуж своих дочек односельчане, за детей врага народа, но только шибко породистые у;родились сыновья, один другого краше. Высокие, сильные, с красивыми чертами лица и обязательным вихрастым чубом, доставшийся по наследству от смешанного брака и больше всего от предков казаков, пришедших еще в незапамятные времена из Кубани, на помощь укреплении второй линии Оренбургского казачьего войска.
Один старший Петька остался жить в родной отцовской хате с матерью и младшими детьми, жена его подобралась такая же как мать, малорозговорчивая, но быстрорукая и во всем умелая. Ох уж сильно любила своего Петьку;, так что слышно было за околицей. Мать неоднократно пыталась их пристыдить, что в доме подростки. Но их это не смущало, они как укладывались спать занавеской и любили друг друга, иной раз до самого утра, вызывая смех лежавших на печке младших сыновей. Благо дело дочь уехала учиться на фельдшера и редко приезжала домой.
Средний сын, как поженился, так и подался в район, там открылись угольные шахты, платили деньгами, а не трудоднями, дали комнаты в общежитии, обзавелись детьми и только на большие праздники приезжали в гости к матери.
Шел 41 год, вот скоро год как закончила на фельдшера дочь, приехала в родной поселок, работать медиком, ни днем ни ночью ее не было дома, спасала всех от маленьких до самых древних стариков.
Дочка удалась ладная, среднего роста, но очень стройная, хотя чувствовалась порода, сильный и крепкий стан, сильные руки и черные с пушинкой волосы заплетённые в две толстые косы, и красивые раскосые глаза, с огоньком внутри как две звездочки на небе
За ней табунами бегали парни, не давали покоя, но она считала , что еще рано, надо учебу постигать, набираться практики.
Наш же герой Санька, незаметно вырос и стал копией своего отца, такой же высокий, длиннорукий и сильный. Характер только не понятно чей, он был спокойный, рассудительный, не лез на рожон.
Все девки поселка заглядывались на него, но он не торопился с выбором, тем более не видел подходящей кандидатуры.
В колхоз пришли первые два трактора Ленинградского завода "Красный путилович".  Весь поселок вышел поглядеть на чудо техники, в других колхозах давно освоили, но их был самый отдаленный, а может просто так распорядились районные начальники, памятуя недавнее прошлое, как с трудом уговорили создать колхоз, как встретили сопротивление зажиточных казаков, как пришлось искоренять кулачество.
Но тем не менее, трактора пришли, а специалистов нет. Саньку и еще одного его ровесника отправили в район для обучения.
Саньке понравилось изучать трактор, как и из чего состоит двигатель, ходовая и т.д.
Учеба давалось легко, понимал преподавателя с первого раза, быстро научился управлять техникой.


Весной  41, во время посевной, на сеялке, к которой был прицеплены бороны,  попало в колесо нога мальчика подростка, следившего за количеством зерна в зерноприемнике. Ужасная рана, потеря крови. Мальчик, уже не кричал от боли, а еле стонал, когда его привезли на ФП, славой богу, фельдшер, эта молоденькая девочка, оказалась на месте. Осмотрела рану, промыла перевязала, а так как кровотечение продолжалось, наложила жгут чуть ниже паха. Она понимала, что везти по бездорожью на конной упряжке до райцентра будет опасно для подростка. Она принимает решение обработать рану, остановить кровотечение и тем самым попытаться спасти ребенка.
Выгнала всех мужчин, оставила только комсомольского вожака, очень смелого и сильного паренька, да санитарку, бабу Дусю. Которая ойкая, быстро вскипятила воду, прокипятила инструменты и нитки. Как только все было готово, подростка плотно зафиксировали к столу, дали глотнуть разбавленного спирта. Рану развязали, она была ужасная, на поверхности виднелись мышцы, сломанные кости, осколки которых торчали из раны и голень приняла ужасную форму, резко укоротившись в сравнении со здоровой.
Мария, так звали медика, как смогла обезболила новокаином, промыла рану перекисью водорода, увидела кровоточащий сосуд. Который лежал прямо на раздробленной кости. Зажимом, дрожащими руками она поймала кончик сосуда, пережала и перевязала ранее приготовленной нитью. Отпустили жгут. Кровотечение не возобновилось. Подкравливали мышцы и разорванные ткани, но уже не так интенсивно. Она кое как грубыми швами соединила края раны. Между швов затолкала промоченный в перекиси марлевые салфетки. Рану туго забинтовала, прибинтовав к ней приготовленные палки от штакетника. Лицо подростка порозовело, ему дали попить воды и обезболивающие таблетки. К этому времени председатель выделил собственную бричку на рессорах, заряженную двумя резвыми конями. Как только Маше показалось, что с подростком все стабильно, они перегрузили на предоставленный транспорт и повезли в район. Все кончилось для паренька благополучно, рана зажила, кости заросли, правдой не очень правильно, что вызвало явное укорочение и хромоту. Но во всяком случае, подросток жив, здоров, за маленьким исключение , хромоты. Но к этому в деревне быстро привыкли и не обращали внимания, тем более хромых среди бывших служив#х казаков было предостаточно.
Девочку врача, а после этого случая, нашего фельдшера, по другому называть отказывались.
Она заслужила почет и уважение, перестали вспоминать, что ее отец был враг народа.
После этого случая наехали разные начальники, следователи, милиционеры. Стали разбираться в случившемся, стали искать виноватых.
Несмотря на то, что Санька не управлял тем самым злосчастным трактором, его долго и нужно допрашивали, то по одному, то группой. Допрашивали всех, вплоть до комсомольского вожака, даже припомнили ему, почему вдруг фельдшер оставила его помогать ей, несмотря на наличие других помощников.
Виноватых не нашли, в район увезли председателя и продержали его до самой войны, пытаясь найти вредительство в случае с мальчиком.
Перед самой войной, в мае 41 вернулся в родное село, исхудавший, поседевший, в старом ватнике, практически на голое тело председатель. Целый месяц к нему не пускала его любящая жена, отбивалась от всех желавших с ним повидаться. Примерно через месяц, Анна, так звали по русски мать Саньки, все таки уговорила жену бывшего председателя, с ним поговорить. Принесла еще горячий каравай хлеба, да яйца. Единственный был у нее вопрос, не видел ли где ее любимого мужа, может знаешь его судьбу.
Долго мялся мужчина, курил друг за другом цигарки, но Анна не торопила, чувствовало ее сердце, что он что то знает. Через какое то время, бывший председатель, ранее уважаемый Семен Степанович, а ныне отсидевший срок за вредительство, вдруг поднял косматую голову и глядя прямо в глаза женщине, сказал. "Прости меня, Анна, я сразу знал все про твоего Семена, побоялся говорить. Да и в органах запретили. Расстреляли его, в ту же ночь, когда взяли, узнали его, все грехи припомнили, как воевал, как рубил красноармейцев. Если бы вы не отказались от него, всех бы сослали в Сибирь, но моя характеристика как честных колхозников спасла твою семью. Так что не обессудь" Видишь и я попал в жернова, отпустили по болезни, не мог я уже толкать эту треклятую тачку. "
От услышанного у Анны подкосились ноги, но то ли прошедшее время, то ли очерствевшая душа, не дала выронить ни одной слезинки. И так уже не молодая женщина, но с остатками былой красоты, вдруг внезапно превратилась в старушку, как то сразу стала маленькая, сгорбилась и осунулась. Вот в таком виде и встретили ее дома дети, все сразу поняли, старшая сноха стала сразу собирать на стол, все расселись и без тостов, как на поминках выпили за раба божьего Семена, отца и кормильца их дома их семейства. Любовь к отцу не измеряется его делами, любовь к отцу это как должное, это больше чем любовь. И несмотря ни на какую строгость с его стороны, несмотря на окрики и подзатыльники, любовь к нему не угасает, даже где то, после мимолётной обиды, усиливается. Он глава семьи, на него надежда и опора, только он знает когда надо вовремя посеять, а потом успеть убрать. Только он поможет правильно подковать коня или помочь в любом другом деле.
Отцами не рождаются, ими становятся, с появлением семьи, мужчина начинает чувствовать ответственность не только за себя, но и за любимую, которую выбрал, завоевал и привел в отцовский дом. С появлением первенца просыпаются отцовские инстинкты, благодаря, которым дети любимы в семьях и правильно воспитаны.
Долго горевать по отцу не пришлось, в воскресенье объявили, что началась война.
Старшего сына сразу вызвали в военкомат, даже не дали толком попрощаться, среднему дали бронь, так как работал в районе на шахтах.
За старшего остался Санька, он как то сразу посерьёзнел, стал еще больше похож на своего покойного отца, высокий, косая сажень в плечах, большие сильные руки и такой же залихвацкий вихор на лбу.  Вел хозяйство, присматривал за младшими, помогал им в учёбе, работал в колхозе на своем тракторе, которого полюбил всей душой, знал каждый виньтик , каждую деталь. Постоянно смазывал, ремонтировал, постоянно выпрашивал у председателя детали. Его трактор, хоть уже и не новый, но был исправны, был загружен на всех тяжелых работах.
Прошёл почти год, когда в их калитку постучался почтальон. Подозрительно озираясь, не стала заходить, а сунула какую то бумажку между досок.
Пока оделись и выбежали, она не оглядываясь пошла вдоль улицы к другому дому.
Самый младший быстро схватил ту бумажку и побежал в дом, но ловкий Санька поймал его за ворот и приказал отдать ему, то что принесла женщина почтальон.
Медленно развернул серую бумагу, где чернилой было написано извещение.
А ниже такого то числа, в боях под Москвой, проявляя мужество и отвагу погиб ваш сын.Петр Семенович.... Дальше читать не было сил, слезы градом делись из глаз самовольно. Заходить в дом не хотелось, но стужа загнала в сени, где стояла сгорбившаяся с побледневшим  лицом мать. Что, спросила она, что то с Петром. Он кивнул головой и тихо сказал, его убили, он погиб. Мать тихо но как-то обречённо зарыдала. А потом резко успокоилась и говорит, дай мне похоронку, я сама отдам невестке.
Невестка, Катерина, большими широко распахнутыми глазами смотрела на свекровь, у них произошёл молчаливый диалог, только одними глазами. Невестка, чуть не выронив своего второго ребенка, которого Петр и не видел. Она забеременела перед самым его уходом на фронт. Свекровь быстро подхватила внучка, усадила женщину на скамейку у окна, прижалась всем телом к ней и долго громко рыдали, причитая по погибшему родному человеку.
Приходили родные, односельчане, соболезновали, кто смог помянул стопкой припасённый, давно самогоном.
Прошло время, немного притупилась боль утраты. Захлестнули новые проблемы. Неурожай, отсутствие мужской руки в колхозе, привело к обнищанию закромов. Осенью практически весь урожай был отправлен в район, с транспарантами " все для фронта, все для победы"
Голод стал ощущаться уже в конце осени, доедали последние остатки припасов. Выручала корова и коза, но и они скоро должны были идти в "запуск.", то есть готовиться к отёлу.
Мальчишки повадились по ночам бегать на колхозное поле собирать упавшие колоски. Но на собрании председатель, старик, ярый коммунист, жестко предупредил, что расхищение колхозной, а значит государственной собственности будет строго наказываться, даже детей, если таковых поймают за сбором упавших колосков. Никакие уговоры, что все равно пропадут, на него не действовало. Присутствующий милиционер из района, здоровенный детина, с большим животом, коротко сказал, как отрезал " будем сажать, даже не посмотрим на возраст"
Но прошло время, земля только чуть запорошило снегом, как мальчишки пошли ставить силки на зайца и по дороге снова насобирали полные запазухи колосков. Мать долго ругалась, даже раздала по подзатыльнику, но на старом жернове всё-таки перемолола пшеницу. Получилась не очень большая лепешка, но очень ароматная и вкусна. Досталось всем по не многу, больше всех отломили для Маши, которая убежала на вызов и вернулась далеко за полночь. Не стала кушать, а отдала маленьким своим племянникам, которые недавно остались без отца.
Весной, как гром среди ясного неба, прозвучали слова Маши, любимой дочери, красавицы, от которой трудно было отвести глаза без восхищения. Маша тихим голосом, но каким то сильно уверенным, не терпящим возражения, сказала " мама, я ухожу на фронт, там очень нужны медики, завтра отправка"
Мама охнула, присела, на заботливо пододвинутую табуретку младшим сыночком, сказала " ну как так, ты же такая молодая и  маленькая"
На утро, на председательской повозке ее увезли в район. Два месяца она исправно писала, что служит далеко от фронта, затем письма стали приходить все реже. Однажды в калитку постучались, в дом вошёл на костылях солдат, без правой ноги его штанина была заправлена под пояс.
Поздоровался, неловко присел на поданную табуретку, хотел закурить, но потом передумал.
Сказал, я из соседней деревни и зовут меня Иван Потапович, я привез вам весточку от вашей дочери, правда добирался я долго, больше 3 месяцев, вы не сердитесь. Она меня вынесла из под обстрела, можно сказать спасла мне жизнь. В медсанбате я пролежал не долго, а когда отправляли, она узнала, что я ее земляк. Она на клочке бумаги написала. Вот возьмите.
На смятом неровно оторванном клочке бумаги, химическим карандашем было написано. " Мама я жива. Я всех вас люблю. Нет времени написать письмо. Как будет возможно и дальше не понятно, остались одни разводы"
Все плакали, даже Санька, зашел за печь и не удержался, что бы не пустить слезу. Так как за несколько дней, до прихода фронтовика, пришла похоронка.
Вечером в избу практически бегом вбежал комсомольский вожак, который та; долго и безуспешно ухаживал за Машей, упал на колени перед клочком бумаги, который та; и остался лежать на столе. Он плакал, не утирая и не стесняясь своих слез. А потом резко встал, повернулся в правый угол, где висела икона и горели свечки, истово покланился и перекрестился.
Ярый противник религии в недавнем прошлом, не стесняясь молился за упокой души его возлюбленной.
А на следующий день он записался в добровольцы и ушел на фронт. Где через несколько месяцев пропал без вести и когда в 1955году, к ним в деревню пришел сгорбленный старик, в старой телогрейке и чемоданом, ни кто не узнал бывшего комсомольского вожака. Он поселился в старой избе его родителей, так и не дождавшись умерли друг за другом. Двери и окна были заколочены, он с большим трудом оторвал доски от двери и несколько дней не выходил из дома. Когда его бывший одноклассник, фронтовик, безрукий бухгалтер, заглянул к нему, то увидел на столе пустую бутылку и спящего на полу в одежде бывшего товарища. Когда привели в чувство, помыли в бане и переодели, сидя за столом оставшиеся одноклассники и соседи наконец узнали, где он был все эти годы.
Через несколько дней, как пришел из учебки политруком в стрелковую роту, при наступлении был ранен, до утра полежал во вражеском окопе, под утро наши отступили, немцы обнаружили молодого офицера, хотели добить, но старший из них приказал отнести в тыл. Так он попал в плен, прошел семь кругов ада в немецких лагерях, чудом остался жив. Освободили наши, но радость освобождения, быстро сменилось разочарованием, когда узнали, кто и какого звания и должности сразу заинтересовался СМЕРШ, долго допрашивали, хотели расстрелять. Но потом осудили, как изменника родины и с 1945 по 1955 год был на Колыме, где прошёл дополнительные 7 кругов ада. Чудом выжил, под амнистию не попал, выпустили после окончания срока.
Все сидевшие за столом, после окончания рассказа, вдруг засуетились, у всех появились какие то дела и разошлись от греха подальше, оставив его в одиночестве. Только через пару месяцев, когда участковый объяснил, что за совершенное предательство родины он сполна искупил, его приняли на работу на конюшню, где он до самой старости и проработал, так и не женившись и умер не дожив и до 50 лет, так и никем не прощенный.

Пришла весна 1943, Саньке исполнилось 18лет, пришла повестка, он не сказав матери съездил в военкомат, где его как лошадь осмотрел фельдшер, по образованию ветеринарный фельдшер, но на время войны и такому были рады. Послушал, заглянул в рот, в уши, зачем то попросил снять трусы, а сам и не глядел, отвернулся и уже, что то писал. Военком сказал, ты сынок крепкий сильный, рослый, сейчас расширяют десантные подразделения, пойдешь служить в морскую пехоту.
Санька не то что бы обрадовался, но перспектива увидеть настоящее море его сильно привлекло.
Долго с пересадками их везли до Каспийска, по прибытию разделили по отделениям, по взводам, назначили командиров подразделений.
Сразу после приема пищи раздали военную морскую форму. Несмотря на не очень теплую погоду сразу выдали бескозырки с ленточками, где была написана Каспийская флотилия.
Два месяца интенсивных тренировок, стрельб, высаживания на берег, взятие кораблей "противника", сопровождающаяся ежедневной политинформация. Самым сложным оказалось разминировать наземные и морские типы мин.учеба кончилась неожиданно, среди ночи крик "Подъем, строится повзводно"
На построении командир учебки, хромой капитан 3ранга поздравил с окончанием учебки, тепло поблагодарил за хорошую выучку, попросил зря не рисковать, постараться остаться в живых и вернуться с победой домой.
Их погрузили на грузовики и поехали в неизвестном направлении. Только к следующему утру они прибыли на побережье, все поняли, что это черное море.
Их вновь построили, проверили по фамильно, распределили по ротам. Наш герой Александр попал в 1роту, штурмового батальона .
Не успели перекусить у костра, как снова команда строиться, и после построения повели вдоль побережья на северо- запад. .
Вдали, на другом  берегу неизвестного места, неизвестного моря, вопросы задать было некому, и приказано шагать молча. Прибыли через несколько часов к разбомбленному пирсу. Нехотя, спешно поужинали и под покровом ночи на утлых суденышках поплыли на другой берег, под постоянно озаряющим небо зажигательными ракетницами, пускавшие фашистами, для освещение берега. Уже к рассвету подошли, чуть слышно тарахтя моторами баркасов, все сидели или полулежали на бортах, готовые по команде спрыгнуть в ледяную воду. К рассвету поднялся небольшой ветерок, как его назвал капитан баркаса "бриз", пронизывающий до костей ветерок. Всем было объявлена задача, десантироваться и быстро продвигаться в глубь земли, захватить плацдарм и удержать его любыми способами до подхода основных сил.
Подходя практически к берегу, наш герой, всю свою непродолжительную на тот момент, жизнь прожил в степи и не знал, что такое море. Был растерян, сильно напряжён. Когда инструктировали по высадке десанта, понял только, что по команде "пошёл" надо резко оттолкнуться от борта и прыгнуть в воду и бежать на берег. Берег стремительно приближался, поступила команда " приготовиться", и не успел командир поднять руку в верх, как наш герой со страху или от напряжения прыгнул в воду. Его окатила холодная вода, которая покрыла его с головой, он полностью ушел под воду. Не ощутив под ногами дна, лихорадочно заработал всеми 4 конечностями и вынырнул из воды, быстро погреб к берегу. В это время оставшиеся матросы повыпрыгивали в воду, кто за ним, кто чуть погодя у самого берега.
В этот момент уже работала вражеская батарея, свистели пули, но наш герой не думая о пулях или не понимая, что этот свист, это мимо пролетающая "смерть", что есть мочи уже бежал на берег, разгребая ногами холодную соленую воду. Вдруг справа от него упал, как подкошенный матрос, кто именно он не разглядел, вначале он подумал, что тот споткнулся, хотел ему помочь, но крик старшины не дал это сделать, грубым басом, повидавшие виды мужчина, крикнул ему " вперед, беги вперёд сынок, этому уже не поможешь, он убит". И они вместе забежали на берег, быстро спрятались за валунами. Едва отряхнув свой автомат, старшина начал стрелять в сторону противника. Александр, сделал над собой усилие, достал из-за спины свой автомат, отряхнул от остатков воды и начал лихорадочно стрелять в ту же сторону. Повернувшись лицом к морю увидел непрерывные взрывы вражеских снарядов поднимающие столбы воды и прибрежного песка. В один момент он как не наяву увидел прямое попадание в их баркас,  который медленно отползал от берега задним ходом. Взрыв был настолько впечатляющий, что Александр застыл на мгновение от увиденной картины разлетающегося на мелкие фрагменты, доставившего их суденышка.
Из оцепенения вывел тот же старшина, "крикнув, хватит разлеживаться, вперед"
Превозмогая страх, навалившуюся вдруг усталость, на ватных ногах он вскочил и побежал вперед, за ним поднялись его товарищи, но они смогли пробежать только пару метров, как шквалистый огонь убил сразу несколько бойцов. Оставшиеся в живых повалились прячась за валуны или просто на землю. Не давал поднять голову хорошо укрепленный ДОТ.
 К прятавшему за валуном Александру, по которому непрерывно щелкали вражеские пули, подполз старшина. " надо уничтожить пулемётом, ты сынок пропалзи справа под укрытием валунов, ближе подползи к амбразуре и попытайся попасть туда гранатой"
Александр, не долго думая, где ползком, а где то мелкими перебежками приблизился на расстояние броска. Обладая недюжинной силой и хорошим броском, наученный с детства метать камни, достал из-за пазухи гранату, прикрутил запальник и метко бросил в амбразуру гранату. Он попал прямо в небольшую щель, огонь прекратился, но взрыва не последовало. Он понял свою ошибку, он забыл выдернуть чеку. Быстро достал вторую гранату, и после того как выдернул чеку бросил ее во второй раз. Граната упала у амбразуры, раздался взрыв, стрельба опять на время прекратилась, а он со всей мочи побежал к амбразуре, не обращая на свист пуль и грохот взрывов. Подбежав на расстояние 2 метров, проворно закидал ДОТ гранатами, внутри которого послышались взрывы. Матросы с криком "Ура" побежали в сторону врага, на высоте были вырыты траншеи, в которых оборонялись фашисты, не ожидавшие такого натиска кинулись наутек. Всех сопротивлявшихся убили выстрелами из винтовок или автоматов или зарубили штыками и саперными лопатками, заранее заточенными краями.
И только в окопе, Санька почувствовал,  что ранее высохшие матроские брюки мокрые, а через некоторое время появились боль в правом колене. Прибежал санинструктор, безжалостно полоснул по черным брюкам, освобождая раненое колено. Быстро помыл рану спиртом и дал глотнуть солдату, который жадно впился во фляжку, что санинструктор еле оторвал живительную, такую нужную всем фляжку.
Промыл рану, сказа сквозная, но чашечку повредил, наверное осколок. Наспех замотал стерильным бинтом и убежал. Санька быстро восстановил порезанную штанину, замотал повыше портянку, надел поудобней матросскую обувь и тут через секунду началось. Их накрыло таким плотным минометным огнем, что прятаться было бесполезно. Как резко засвистели мины со стороны противника, так же резко все прекратилось. Лежа на дне окопа он не верил своим ушам и глазам, что он жив и не ранен после той ватханалии, что была секунду назад. Отряхнувшись, еще ничего не понимая Санька встал практически во весь рост, как сразу услышал крик, "пыригнись дурак пристрелят". Он немедля пригнулся, отыскал свою бескозырку, затолкал за пояс, на голову надел он каску. Старшина пробегая, резким голосом привел его в себя, приказав занять позицию и приготовиться к бою.
Бой был не долгий, они снова отразили атаку и к этому времени подошло пополнение, так же под взрывами снарядов, постоянного налета вражеской авиации они высадились на освобожденный берег. Саньку и еще нескольких раненых но еще живых быстро на плащ- палатках перенесли к берегу, вывезли  судном, на котором десантировалась подмога. Они благополучно добрались до противоположного берега, где было тихо и мирно. Довезли попутным транспортом до санчасти, сделали операцию, а через несколько дней перевели в тыл.
Наш герой провалялся целый год по госпиталям, рана на ноге все таки растянулась, но колено перестало полностью сгибаться. Его комиссовали подчистую.
Вернувшись домой, он узнал, как погибла его сестра, им написал ее командир, военный врач, что во время бомбежки, она спасала раненых, несмотря на серьезное ранение у самой, когда налет закончился, она села и тихо умерла от потери крови. Её наградили посмертно орденом.
Когда он увидел мать, он с трудом узнал в сгорбленной старухе, свою мать. А когда она наконец поняла, что перед ней стоит его сын, она тихо прижавшись к его груди рыдала не переставая, пока прибежавшие соседки не оттащили ее и не успокоили.
Он не любил пить самогон, он вообще не любил алкоголь, но пришедший сосед старик Василий и одноклассник Федор, без руки и одного глаза составили компанию и пили вспоминая по очереди всех кто сгинул на этой войне. Они пили до самого утра, а опьянение не наступало, облегчение или хотя бы уменьшения боли в груди не наступило.
Еще несколько дней он лежал на кровати, бессмысленно глядел на потолок, не ел и почти не пил, погруженный в горькие мысли.
Вывела из депрессии молодая девчушка, запархнувная как бабочка к ним домой, ойкнула, увидев заросшего сивой щетиной молодого но уже с сединой у висков паренька, хотела убежать, но мать зашедшая следом спросила, что ты Маруся, что то случилось. На что та ответила, мне сказали, что ваш сын пришел с войны, а у нас трактор сломался. Трактор, переспросил еще лежавший на кровати Александр, что случилось. Она не ответила, а протараторила непонятные слова. Он заулыбался и говорит, сейчас помоюсь, побреюсь и приду.
Когда он стоял у своего трактора, солнце весеннее как будто вливала энергию, ему через макушку, стоящая рядом девчушка, непрерывно, что то говорила, смешно шмыгая вздернутым носом. Он трактор всё-таки починил, остался доволен, что не забыл. На утро пошёл в контору, где как водилось сидел весь колхоз на разнарядке, увидели бравого матроса, с нашивками от ранений, пододвинули свободный стул. Председатель, старик, бывший ветфельдшер, обрадовался и предложил его поставить руководить. Все колхозники, а это в основном женщины и старики громко поддержали, стали аплодировать, толкать его к месту председателя. Единственно один старик, в преклонном возрасте в казачьей фуражке, надетой как положено на бекрень, с поредевшим, но еще слегка волнистым чубом, спросил " а что ж ты сынок только с нашивками от ранений, а где же награды. Смущенный солдат остановился на полпути к месту, которому его уговаривали занять, скромно ответил, что не успел повоевать, ранило его, вот целый год по госпиталям.
Обратился ко всем, раз уж не удалось принести пользу родине на поле боя, буду трудиться не покладая рук, здесь на земле.
Так и получилось, больше 40 лет трудился председателем, а после перехода из колхоза в статус совхоза директором этого совхоза, честно работал, поднял родную станицу. Женился на той веселой девчушке, что попросила починить тогда трактор, нарожали и воспитали кучу детей. Больше года как не стало ее, хоть и намного моложе, но болезнь не выбирает по возрасту.
Для него как будто погасло солнце, не стало опоры и смысла для жизни.
Вот наконец он добрался до той аллее, построенную и облагороженную березками по его приказу. Березки давно выросли, стали высокими и ветвистыми и очень красивыми. В конце аллее победы стена с именами погибших односельчан, где значатся и его брат и сестра. Догнавший военком, который должен был заехать за ним, долго извинялся, что по дороге из райцентра спустило колесо и долго меняли. Но ему это было не важно, так как он неспешно прогулялся по родной станице, посмотрел на творение его в том числе рук, все что сделано под его руководством, вспомнил практически всю свою молодость и был доволен прожитыми годами.
Торжественная часть началась не обычно, дали первое слова ему, он поздравил всех ветеранов и всех присутствующих на митинге с праздником Победы, пожелал всем процветания страны и чистого неба над головой. Затем вышел Военком, зачитал постановление правительства о награждении матроса...... Але....., орденом солдатской славы 1 ст. И объявил дату награждения и что подписано самим Сталиным И В. Все зааплодировали, кричали от восторга ура, не переставая даже после вручения награды. Долго длились овации, долго восхищенно кричали люди, откуда то набежали дети с цветами. Вдруг он увидел, что приехали все его дети и внуки, которые жили в разных концах необъятной страны.
Все дружно, но бережно взяли отца на руки и дважды слегка подкинули в верх. Когда все успокоились, его попросили рассказать. Он от переполнявших его чувств, не смог рассказать. За него это сделал его младший сын, который и отыскал затерявшуюся награду отца. Народ, особенно старшего поколения недоумевали, что человек ни разу не похвастался своим подвигом, единственного боя.
Но в характере этих людей не было желания выпячивать грудь, они молча трудились, воевали и жили так как их научили их родители.