Восстание в Маутхаузене

ВОССТАНИЕ В ИЗОЛИРБЛОКЕ.
февраль 1945. Маутхаузен.

События не вымышлены. Не искажены.

Александр проснулся от истошного крика блокового старосты, которым тот обычно будил заключенных. Эту уголовную тварь, здоровеного немца-садиста и убийцу, ненавидел лютой ненавистью каждый заключенный без исключения. Даже те прихвостни из числа зк, которые подрядились выполнять для него грязную работу, ради лишней пайки хлеба, не сговариваясь убили бы его при удобном случае. Но пока всё было как обычно.

Александр был старожилом в блоке номер 20. Он торчал здесь уже третий месяц, что мало кому удалось, но на то он и изолир блок. Каждый день, проведенный здесь, истощал человека сильнее, чем день в любом другом блоке. То, что немцы-охранники кормили узников баландой из гнилой брюквы не чаще чем раз в три дня, само по себе убийственно, но немцам этого было мало. Каждое утро они начинали с изнуряющей зарядки для узников, заставляя их бегать, отжиматься, ходить на полусогнутых ногах и всё, до что только придёт им в головы. Каждого, кто не выдерживал и сдавался, расстреливали на месте и подручные блокового старосты тут же оттаскивали убитого к крематорию. Бывало, что выстраивали всех в каре и начинали поливать струёй из брандспойта. Кто не выдерживал и падал, того охранники забивали дубинками до смерти. Лишь на время обеда, когда охранники предоставляли узников самим себе, те могли поиграть в “печку”. Кто-то из толпы отходил в сторону и кричал :”ко мне”. Его тут же плотно окружали со всех сторон толпой. Люди так согревались. Но только не те, кто остался снаружи “печки”. Тогда кто-то из наружних отходил в сторону и кричал:”ко мне” и его обступали те, кто был снаружи, в первую очередь. Теперь в людской “печке” оказывались они. Появлялся новый рой и люди грелись до нового перестроения. И так, пока не возвращались охранники и не начинались новые издевательства.

Изолирблок состоял из двух помещений с голым бетонным полом, между которыми находилась комната блокового. Он там спал на одеялах для узников, которые специально не выдавал. Чтобы узники умирали не только от пуль и голода, но и от холода. По утрам, прислужники надзирателя, вытаскивали из помещений умерших за ночь людей и если их было меньше десяти, то немцы-охранники в этот день особо зверствовали и, убивали, стараясь с лихвой пополнить неполный десяток умерших. Было такое ощущение, будто 20 блок старались очистить от определенного количества узников к моменту поступления новых заключенных. Каждую неделю в крематории сжигали от 100, до 150 трупов из 20го блока.

В обоих помещениях ночевало до шестисот человек. В первом находились совсем ослабевшие, которые и выйти утром не могли. Их всегда было от 70 до ста человек. Умерших за ночь, оттуда вытаскивали, но остальных выходить не заставляли. Они не представляли никакой опасности, потому что даже за баландой выйти уже не могли. Они тихо умирали, греясь друг о друга на бетонном полу. Александр с грустью смотрел, как из первого помещения выносили умерших за ночь и чувствовал, что скоро и он туда перейдёт, если охранники раньше не пристрелят. Во втором помещении можно было хоть как то согреться прижимаясь друг к другу. Там было около 500 человек и просто лечь всем разом на пол не получилось бы. Места бы не хватило.

Изолирблок был блоком смертников. В нем размещали в большинстве только  советских военопленных. Иногда мог оказаться поляк, или югослав. И только одно маленькое преимущество было там. В блок смерти отправляли только офицеров, политработников и самых несгибаемых людей. Можно было, не особо опасаясь провокаторов, организовывать восстание. Все друг друга понимали. Терять уже было нечего. Умереть в изолирблоке было делом нехитрым.  Настоящие офицеры сразу включались в подготовку восстания и готовились ради этого пожертвовать единственным, что у них оставалось. Жизнью. Восстание было назначено на полночь 25 января. Сегодня было уже 2 февраля.

Сроки восстания сдвинулись из за того, что в ночь на 24 января охранники ворвались во второе помещение и вызвали по номерам 25 человек, среди которых были главные организаторы восстания. Их отвели к крематорию и расстреляли. Никто не понял, почему это произошло. Неужели предательство? Заподозрили прислужников блокового, но они клялись, что ни при чём. Более того. С ними был договор. Они, как получавшие дополнительную пайку, были физически сильнее остальных и  взяли на себя убийство блокового.  Пришлось пересмотреть сроки. Восстание тут же  возглавили другие товарищи и решили дождаться 2го февраля. В этот день узников должны были покормить. Заодно проверить есть ли предатель. . Если нет, то случайность. Просто вывели самых сильных и устранили на всякий случай. Трусы.

Александр не расчитывал принять участие в восстании из-за слабости. Он едва держался в строю. А тут нужно было преодолеть 3х метровую стену с колючей проволокой под напряжением, залезть на 3 вышки под пулеметным огнём и убить пулеметчиков. И всё это голыми руками. Александр понимал, что ни кусок угля, ни камень он до пулеметчика не добросит. Тем более залезть на вышку не сможет. Он понимал, что если он не станет мешать более сильным товарищам, то их атака будет успешнее. А пока обычные издевательства немцев. Когда же закончится день. На улице мороз. Ночью мороз будет сильнее. На узниках кроме полосатых роб и ботинок с деревянными подошвами, только грязное нательное бельё и то не на всех. Да и ботинки не на всех. Александр вспомнил, как шла подготовка к восстанию.

Был среди них один журналист. Человек начитанный и сильный духом. Как уж это случилось, но узникам удалось договориться с блоковым надзирателем о том, что журналист перед сном будет рассказывать заключенным какую то историю. И тот всегда рассказывал о том, как идет подготовка к восстанию. Он готовил людей к этому. В его рассказе не было конкретики. Он рассказывал о другом лагере, откуда узники совершили побег. Александр слушал и понимал, что в этом рассказе распределялись обязанности людей для атаки. В том, вымышленном лагере, из которого якобы удалось сбежать, были такие же стены с колючкой и три вышки с пулемётами, охрана в таком же количестве, но они вырвались. Слушая это, Александр понимал, что ни одного из рассказанных журналистом действий он не сможет выполнить. Его постоянно качало. Он еле ходил и не понимал, почему его до сих пор не пристрелили. Но день закончился. Узников загнали в барак и журналист начал свой последний рассказ.

Александр подошёл к одному из товарищей, у которого не было обуви и предложил свои ботинки. Тот охотно принял подарок. Потом спросил:
- Чтож сам?
- Я не добегу. Я бы и рад, но я почти умер. Только мешать буду.
- Ладно. Держись, брат. Может чем то могу тебе помочь?
- Запомни адрес.
Александр продиктовал ему адрес своей семьи. Он понимал, что шансов практически нет, но мало ли. В полночь послышалась возня в комнате блокового. Около десятка человек взломали дверь на выходе и кинулись на помощь прислужникам блокового, которые честно исполнили свой долг перед товарищами. Прозвучала команда :
Всем вооружиться. По команде идем в атаку. Если есть умершие, возьмите их одежду. У кого нет обуви, перемотайте ноги.
Блок пришел в движение. Люди стали вооружаться кусками угля, бетона от разбитого умывальника. Кто-то взял два кислотно-щелочных  огнетушителя, которые оказались в блоке. Так себе оружие, но метров на 5 струю выдавливали. Вооружились одеялами, на которых спал блоковый и нашли у него несколько досок. Ослабевшие, но ещё живые товарищи сами снимали с себя одежду, чтобы хоть как то поддержать повстанцев. Всё происходило предельно тихо, без намёка на огонь. Люди расположились у окон и выхода в ожидании команды. И она прозвучала.

ВОССТАНИЕ.

С дружным криком “ура” узники выскочили во двор и бросились на штурм пулеметных вышек. Караульные сначала опешили, но когда в них полетели камни, куски угля и узники, накинув на искрящую колючую проволоку одеяла, полезли на вышки, немцы стали стрелять из пулеметов. Узники гибли десятками, но продолжали лезть. Убитые своими телами замкнули электричество на колючей проволоке и оно отключилось вместе с прожекторами. В этот момент до караульных долетели струи огнетушителей.  Кислотно-щелочная пена попав на лица и руки пулеметчиков на двух вышках, заставила их отвлечься и тут на 2ю вышку  забрались атакующие. С третьей вышки стали стрелять по захваченной вышке, но уже было поздно. Вторая вышка огрызнулась ответным огнём и уничтожила караульных на третьей и первой вышках. Повстанцы победили. Александр стоял в сторонке и плакал от радости. Он не верил в успех восстания, но даже смерть в бою уж по любому лучше тех издевательств и унижений, которые испытали узники.

Во время штурма погибло больше 80ти человек. Порядка 400 повстанцев вооружились тремя автоматами, несколькими пистолетами и немецкими солдатскими ножами, сняв с убитых немцев сапоги, разбились на 4 группы и ушли из Маутхаузена в разных направлениях.
Теперь будут уходить в леса-подумал Александр - и дробиться на части, чтобы ускользнуть от преследования. Наверняка уже по тревоге солдат подняли.
Александр не знал, что в погоню подняли не только солдат, но и местных жителей, фольксштурм, которым пообещали плату за каждого убитого. И даже местное отделение гитлерюгент с теми же условиями, примет участие в погоне.

Не мог знать Александр, что погоня в документах отчёта будет названа немцами “охота на зайцев в Монфермейле”. Что одна из групп повстанцев набредет на зенитное орудие с расчетом и ликвидирует полусонных зенитчиков, а другая, не дойдя до леса, увидит преследовавших их солдат и разделится на две части. Половина повстанцев продолжит отход, а остальные, прикрывая отход товарищей, бросятся в рукопашную на вооруженных до зубов эсэсовцев и сумеют убить нескольких из них ценой собственных, нескольких десятков, жизней.
Что многие жители Монфермейля  охотно подключатся к охоте на людей и убитых узников станут стаскивать для оплаты в указанное эсэсовцами место.  Что только 19 человек сумеют спрятаться кто где. Кто в лесу, а кто у жителей. Что некоторые из сердобольных австрийцев будут отправлены в лагеря за то, что у них найдут спрятанных повстанцев. Всего этого Александр знать не мог. Он, не смотря на безсилие, медленно побрёл к третьей вышке и попытался залезть на неё. На каждой ступени отдыхал, но залез. На вышке валялись трупы двух караульных. Оружие у них забрали, но спаренный пулемёт был на месте. Слишком был тяжёл, чтобы обезсилевшие повстанцы могли его снять и тащить с собой.
Эх-подумал Александр. - Не надо было всем уходить. Три спаренных пулемёта, это же сила. Надо было остаться десятку-другому бойцов. Понятно, что все бы погибли, но…
Александр улыбнулся, поглаживая пулемёт. Потом, снял полупустые ленты и зарядил запасные, лежащие на вышке. Попробовал навести на двор. Получилось. Смазанная игрушка легко поворачивалась на турели. Александр стал ждать. Должны же немцы появиться. Он с трудом снял теплую куртку с убитого немца, надел на себя, и задумался. Вспомнилась семья. Спокойно так вспомнилась. Без страха и голодной дрожи. Александр точно знал, что скоро умрёт. Придут немцы и убьют всех, кто ещё жив. В злобе убивать будут и его убьют. Но не сразу. Тут Александр снова улыбнулся.

Спустя пару часов  эсэсовцы загнали во двор до пятидесяти повстанцев и построили у крематория для расстрела. Александр бросился к пулеметам, но не успел. Эсэсовцы расстреляли остатки повстанцев без церемоний. Они просто довели живых до крематория, чтобы не тащить их убитыми из Монфермейля. Но как только упал на бетон последний из повстанцев, по спинам эсэсовцев ударил спаренный пулемёт. Те, кто не упали сраженные пулями, бросились лихорадочно перезаряжать пустые рожки. Не все успели это сделать, но ответным огнём Александр был убит наповал.

Во время восстания, повстанцы убили в бою не менее 20 фашистов. Всех узников, которых удалось поймать в ту ночь, эсэсовцы уничтожили. Изолирблок опустел. К Маутхаузену, с боями, подходили части западных союзников, но лагерь продолжал свою кровавую работу. Немцы, после подавления восстания узников в 20 блоке, решили, что подавили восстание во всем лагере, но это было не так. Подпольный комитет лагеря продолжал готовить общее восстание. В восстании 20го блока остальные узники не приняли участие только потому, что повстанцы не имели возможности с ним связаться. Изолирблок был полностью изолирован от остального лагеря. Оттуда никогда никого не выводили, а только вводили туда. Оттуда была только дорога в крематорий.

В ночь на 18 февраля в Маутхаузен привезли около 400 пленных русских, среди которых были несколько кпнадцев и французов. В этой группе находился и 65 летний генерал, Дмитрий Михайлович Карбышев. Человек-легенда. Попав в плен в самом начале войны, он пробыл 4 года в немецких концентрационных лагерях. Немцы, зная, что он видный военный инженер, пытались его завербовать и даже предлагали возглавить РОА, русскую освободительную армию предателей, но генерал отказался. Ему приписывают слова: "Родиной не торгую."  Тогда вместо него немцы назначили командующим РОА пленного генерала Власова. Но попыток завербовать не оставляли до 1943 года.

В Маутхаузене, в ночь на 18 февраля, всю вновь прибывшую команду выстроили квадратом и стали поливать из брандспойтов. Рядом со строем стояли эсэсовцы с дубинками и били по голове каждого, кого струя воды выбивала из строя. Генерал Карбышев стоял в крайнем ряду. Когда струя воды вытолкнула его из строя, стоящий рядом эсэсовец убил его ударом дубинки по голове. Долгое время принято было считать, что генерала Карбышева немцы казнили, обливая его водой, пока он не превратился в ледяную глыбу. На самом деле, это было не так. Только это ничего не меняет. Совершенно очевидно, что генерал Карбышев честно служил Родине и погиб за неё. Его героизм во Второй Мировой войне проявился в его преданности своему народу. Отказавшись от сотрудничества с немцами, он прекрасно понимал, на что он идёт. Что его жизнь висит на волоске, но он не променял свою смерть на жизнь предателя.

До общелагерного восстания Дмитрий Михайлович не дожил всего неделю. 25 февраля подпольный комитет Маутхаузена поднял заключённых лагеря на общее восстание, которое  оказалось успешным. Повстанцы не ушли из лагеря и дождались прихода союзников.