Оправдание рабское...

     Смотришь на него, слушаешь его, читаешь то, что он написал, и сначала не понимаешь: зачем он так? Всё время бубнит о своих телефонных  связях с противоположной стороной.

     С придыханием рассказывает о том, что ему сообщают с противной стороны.

     А с противной стороны ему говорят, что наших они обязательно переиграют. Что бы наши ни придумали, а те, противные, их якобы больше, они обязательно  придумают, потому что их больше, то, что гораздо лучше того, что наши задумали.

      И ему всё равно, что те, о выдающихся задумках  которых он говорит с плохо скрываемым восхищением, уже не составляют большинство Человечества.

     У них деньги, у них интеллект, у них западная культура дипломатии. А, следовательно они сильнее, даже если их меньше, чем всего остального человечества. Так думает он, постоянно выступающий, говорящий, пишущий о том, что думает, говорит и делает противная,  противоположная нам сторона.

       Чего он так старается? Иногда он старается так, что просто раздражает некоторых зрителей, слушателей, читателей! 

     Может быть, он так сейчас старается из-за своего прошлого? А в прошлом у него находится  работа заместителем министра сдачи Западу наших национальных интересов.

      Конечно, тогда, когда он работал заместителем министра, министерство официально называлось, как и теперь, Министерством иностранных дел, но тот, девяностых годов двадцатого века, министр иностранных дел, эти дела понимал только как рабское служение мировому хозяину.

      И этот, сейчас выступающий, говорящий, пишущий, продолжает видеть в том, кому служил его давешний начальник - министр иностранных дел, хозяином земного мира.

      Другими словами, этот, продолжающий выступать, никакой другой внешней политики, кроме как политики  выполнения требований мирового хозяина, не хочет видеть.

      Таким образом, для этого, все ещё выступающего, Специальная Военная Операция - это ошибка, совершённая в условиях действия неизбежности. Неизбежности подчинения действующему хозяину мира.

      Но кроме неизбежности подчинения мировому хозяину, есть ещё неизбежность спартаковского стремления к свободе.

     Даже такой профессиональный гладиатор, как Спартак, восстал ради своей личной свободы, да ещё и повёл за собой массу таких же, как он, гладиаторов, которые также захотели лично освободиться.

      Выходит неизбежности в мире бывают разные. За свободу неизбежно приходится платить своей и чужой кровью. За признание кого-то хозяином в мире неизбежно приходится платить рабским подчинением.

     И этот, тот, что всё выступает, говорит, пишет, делает это, вполне возможно, только с одной целью: доказать, что только рабское подчинение действующему хозяину миру неизбежно, а проведения Специальной Военной Операции нужно было бы избежать.

      Для чего нужно было бы избежать проведения Операции? Может быть, только для того, чтобы доказать, что министр иностранных дел и его заместитель, сдавая Западу коренные  интересы и выдавая  неизбежные секреты  страны, поступали правильно.

     А вдруг, действительно, тот, кто всё выступает, говорит, пишет, делает это только с одной целью: оправдать своего министра и заодно - самого себя? За то, что помогал своему министру рабски служить мировому хозяину.

     И эти его оправдания раздражают. Так же сильно раздражают, как его предвидения. Он, оказывается, находясь в позиции раба действующего хозяина мира, ещё и предвидением занимается!

     Безусловно, предвидения, сделанные с позиции раба мирового хозяина, и предвидения тех, кто стремятся к свободе в своих решениях,  отличаются друг от друга.

     И этот, выступающий, хочет доказать всем, что его предвидения более обоснованные, чем предвидения тех, кто стремятся к свободе в своих, например, внешнеполитических решениях.

      Нужно также признать, что его выступления и его предвидения часто бывают забавными. Может быть, поэтому его продолжают приглашать выступить, поговорить, написать что-нибудь? Ради забавы?

      Забавляться - это, конечно, хорошо, но только если забавляются недолго. Всё время забавляться - это, значит, не заметить точку, в которой забава перерастает в сдачу своих интересов, в работу уже не на свою, а на противную сторону.

     И этот, тот, что всё выступает говорит, пишет,  скорее всего, находится уже на другой, на противной стороне. Может быть, потому и сообщают ему какие-то сведения с противной стороны, что он для неё  уже свой?

      И, если он находится на противной стороне, то его позиция совпадает с позицией противной стороны, и если это так, то слушать надо не его, как посредника, а саму противную сторону.

      Если противная сторона нам ничего ценного не сообщает, то должна работать наша разведка. Наша разведка, по понятным причинам, не может открыто выступать,  говорить, писать о том, как она улыбается и даже смеётся над тем, что говорит и как предвидит тот, кто везде выступает, повсюду говорит и всё время что-то пишет-публикует. Эксперт, блин, извините! 

      Шут иногда проговоривался, сообщал то, что разведка ожидала, но ещё не могла получить, а этому по мобильным, спутниковым телефонам, по Интернет-связи  сообщают то, что часто оказывается дезинформацией и фейками, а он радуется!

     Радуется тому, что он остаётся на противной стороне, раз та сторона  сообщает ему хоть что-нибудь, пусть и лживые, но всё-таки сведения!

      Это  так хорошо, думает он, что на него обращают внимание. Что его помнят. Что его не забыли там, на противной стороне.

      Может быть, ничего, пусть себе выступает, говорит, пишет и радуется, что здесь он ещё не причислен к иностранным агентами, а там, на противной  стороне, его считают своим, а не москалём, не чужим?

      Прислушиваться ли нам, к тому, что говорит он? Мы слушаем и слышим  сообщения о том, что происходит на линии боевого соприкосновения.

      А он... Он не может отказаться от своих выводов и предвидений, сделанных на основе того, что он получил с противной  стороны.

      Если он перестанет делать выводы и предвидения на основе полученного с противной стороны, то тем самым он признает своё прошлое в министерстве иностранных дел совершенно напрасным, не давшим ожидаемого им результата.

      Можно предположить, что те, кто требовали от его министра и его самого выполнения того, что должно было пронизывать нас всех рабской преданностью  хозяину мира, не могли не измениться.

      Вполне возможно, что требующие от всех рабской преданности мировому хозяину, с того времени, когда выступающий был заместителем министра иностранных дел, ощутимым образом ослабели.

      А он, всё ещё выступающий с позиций противной стороны, не видит наступления серьёзной слабости действующего хозяина мира, то есть является не шутом, а клоуном у клоунов.

      И очень хочется, чтобы Специальная Военная Операция не вернула этого постоянно выступающего, говорящего, пишущего в стан шутов, иногда выказывающих обоснованные выводы и достаточно точные предвидения, а оставила бы его клоуном у клоунов.

       Тот, кто остаётся клоуном у клоунов, способен осуществлять только рабское оправдание самого себя, а те, кто идут в западном направлении, осуществляя Специальную Военную Операцию, не нуждаются ни в каких, даже в удовлетворительно обоснованных оправданиях.

      Выступления этого клоуна у клоунов, с его рабскими оправданиями своей позиции и позиции противной стороны,  уже окажутся напрасными, если Россия поможет обратившемуся к ней за помощью Приднестровью,  лишит Запад военно-морского присутствия на северо-западе Чёрного моря и создаст надёжно укреплённую, антитерророром,  погранвойсками, ПВО, ПРО, РЭБом свою Государственную границу, на юго-западе от себя.