Юрок

      Зимняя пора вообще удивительное время года, когда радуешься одному только её снегу в праздничном блеске белой чистоты и торжествующей безупречности. В такие моменты любой бурелом, тот же сморщенный до черноты репейник так принарядит, что от восхищения глаз не оторвёшь!
      Особенно хорошо зимой было в безлюдных просеках, где в послеобеденное время любил бродить иерей Игнатий. Наслаждаясь зимними звуками, морозным воздухом и снежной красотой, он между делом прикармливал синиц и белок. Привыкшие к нему птички, словно к кормушке, смело слетали на его руки, на плечи, на шапку, нарядными бабочками облепляли чёрное одеяние салопа и рясы. А монах с лучезарной улыбкой подставлял им ладони с крошками хлеба, семечками и зёрнами.
      По пути глубже в просеку по стволу сосны к священнику вдруг быстро сбегала белка, получая из щедрой ладони жменьку семечек и земляные орешки. За ней мигом спрыгивала другая белка. И ещё через минуту уже целая стайка рыженьких юрких озорниц атаковала смеющегося отца Игнатия, цепко бегая по нему, как по стволу сосны, в ожидании корма. Как и птички, белки нисколько его не боялись, принимая за свою сытную кормушку, и сгрызали орехи сидя прямо на плечах. Радости друг к другу, что у монаха, что у синиц и белок не было конца!
      Но вот как-то на прогулке отец Игнатий забрёл в дальний сосновый бор. Вдруг до него донёсся боевой клич ястреба. Зная злобный крик его атаки по переполоху монастырского птичьего двора, отец Игнатий вгляделся с желанием увидеть – кого здесь гоняет пернатый разбойник, и увидел, как между веток деревьев во всю прыть от когтей преследователя удирает маленький бельчонок.
- Ах ты, разбойник! Я вот тебе сейчас задам! – поскорее черпнул монах горсть снега, чтобы запустить в ястреба снежок.
       Тут-то в его рукав и влетел пулей малыш, процарапав руку чуть не до самой подмышки! Над головой священника со злобным криком пропикировал ястреб и, понимая, что остался ни с чем, убрался восвояси. Его добыча надёжно спаслась защитой человека. Изумлённый иерей тихонько потрогал в рукаве притихший комочек и сказал бельчонку:
- Эй, малыш, опасность твоя миновала. Можешь продолжать свою жизнь дальше. Да будь осторожен, коли рядом с тобой такой злыдень живёт, - и, вытянув руку с приподнятым рукавом, дабы зверёк свободно оттуда вылез, пригласил: - Давай, вылазь с Богом!
      Однако бельчонок выбираться и не подумал. Он забился ещё дальше и снова затих.
- Ну, коли не хочешь со мной расставаться, тогда пошли ко мне в гости, - со смехом пригласил его отец Игнатий, да так и унёс в общежитие.
      Своего неожиданного новосёла духовник назвал - Юрок. Быстро освоившись в келье, бельчонок носился по всему её помещению, как запущенная катушка из-под ниток, которую по-простому и называли юрок. Отсюда и было его имечко.
      Приняв обет безбрачия и нестяжания ещё по окончанию духовной семинарии, одинокий иерей полюбил малыша всей душой и баловал его, чем только мог. Пушистик спал с ним на подушке, устроившись на самую макушку густых волнистых волос священника, как в собственное гнездо.
      Ел он из блюдца разные орехи, семечки и семена, которые монах специально покупал для него на рынке. Шарился по всем полкам и всё пробовал на зуб. Монах не гонял его, а умилялся проказами и просто закрывал всё в сундук и в банки, что бельчонок мог изгрызть. Одни иконы и святые писания Юрок не трогал, словно зная их назначение на этом свете. Ветхий Завет, библии, молитвенники и псалтири всегда лежали нетронутой стопочкой на этажерке в иконном углу. А в моменты жжения в кельи ладана, снование зверька заметно стихало. Когда же на сон грядущий отец Игнатий становился перед иконами на молитву, Юрок быстренько забирался на его плечо, цепко умащивался там колобочком, и монах так и бил вместе с ним поклоны.
      Духовник никому не хвастался, что у него живёт бельчонок. Монастырские заметили зверька сами. А выслушав короткий рассказ батюшки о его появлении в келье, не переставали удивляться привязанности к нему дикого зверька. Когда же к бельчонку тянулись посторонние руки, он ни за что не давался, мигом удирая от них в рукав иерея, как от ястреба. И когда отец Игнатий прогуливался с ним по дорожкам монастыря, а бельчонок то бегал рядом с ним, то забирался на плечо, взгляды всех невольно тянулись к ним в благоговейной улыбке.
      Для пушистого приёмыша даже стали передавать угощения в виде орехов. Один священник Клавдиан всё-таки расположил бельчонка к себе, приручив кормиться из своей ладони. В руки ему, однако, Юрок не давался. Схватит орешек с ладони и грызёт его тут же на дорожке. А чуть потянется к нему рука, мигом удирает в рясу смеющегося отца Игнатия и сердито смотрит, забравшись на его плечо.
      Всю зиму Юрок жил у отца Игнатия и радовал собою монахов. А пришло тёплое время, священник открыл окно, и подросший зверёк стал убегать через него в просеку. Там он познакомился с теми белками, что прикармливал его добродетель. Потом завёл себе подружку, своё дупло с гнездом и всё реже заскакивал в открытое окошко кельи. А если прибежит на подоконник к блюдечку с кормом, намусорит шелухой и скорлупками и исчезнет опять. Так и прижился в просеке рядом с добрым спасителем.

продолжение следует.........