Мамины слёзы

                ЭТИ  МАМИНЫ  СЛЁЗЫ…
                Рассказ
     На скамье подсудимых он оказался один. Как и вообще в жизни – один. Друзей у него, можно сказать, не было. А недругов – хоть отбавляй!  Вот и судья, эта строгая  пожилая женщина в тёмном костюме, разве  она друг для Кольки?  Вон как складно говорит! Колька в кинофильме видел, как  вот такая же женщина  говорила чуть ли не стихами –
и всё  статьи из кодекса – и посадили парня за решётку на три года. И его, Кольку, не это ли ждёт?  А может, всё к лучшему? Ведь всё равно жизнь у Кольки – не всякий позавидует. Это он так считает. Что касается мнения окружающих – тут надо ещё разобраться.
    У мальчика было всё.
Рос он в семье один, так что внимания ему уделялось предостаточно и, как бы  сказали психологи, больше того, чем следовало бы. Колька был горячо любим матерью, окружён вздохами соседей: как же – мальчик лишился отца. Ушёл к другой семье монтажник  дорстройуправления и не вернулся больше в их дом. И мать всю неистраченную ласку дарила сыну. Все его просьбы, а впоследствии и приказы она выполняла немедленно.
 Учился Колька неровно. То двойка, то вдруг четвёрка. Здесь тоже сказывалось влияние матери. Только уговоры и обещания чего-то необыкновенного способствовали получению удовлетворительной оценки в дневнике.
    Да, у Кольки  было всё, кроме взаимопонимания. Никто его не понимал. И самое  плохое то, что он и не стремился к тому, чтобы его понимали. Впрочем, были радостные мгновения у Кольки, были они в его жизни.
И сейчас, когда он один на один с законом, ему, ох как не хватает одного человека. Всего  одного! Этим человеком была учительница Анастасия Михайловна. Лишь она могла понять Кольку. У неё он, бывало, искал дружеского участия. Вспоминал Колька, нет, он и не забывал никогда, наверное, о том давнем случае, когда в его жизнь, как светлый лучик солнца, вошла тихая женщина. Вошла,  оставила ему  тлеющий уголёк радости и исчезла.
     Была слякотная осень. Нудный дождь лил и лил почти круглыми сутками. В один  из таких пасмурных дней, размахивая портфелем, Колька возвращался из школы. Домой ему идти не очень-то и хотелось Колька представил, как мать, заискивающе улыбаясь, поставит перед ним  тарелку борща, бокал кофе с молоком, положит кусочек лангета, а сама сядет в сторонке и будет глядеть на него, готовая в любой момент исполнить малейшее его желание. Лучше уж повременить, побродить где-нибудь. Домой можно и к вечеру заявиться, и то надоест мамина ласка.
Хмурое небо, скопив дождевые тучи,   обрушило на землю ливень. Колька бросился к ближайшему дереву укрыться под зябкой листвой от дождевого потока. И вдруг он увидел  идущую впереди учительницу. Анастасия Михайловна тяжело несла сумку с методическими пособиями. Бежать она не могла, а дождь хлестал её по лицу и  плечам. Секунды Колька смотрел, как шла учительница. Потом его, словно что-то подтолкнуло и он, выбежав из укрытия,  рванулся прямо в секущий ливень вслед учительнице. Добежав до неё, крикнул сквозь непрекращающийся шум дождя:
- Дайте мне вашу сумку,  я помогу донести!
Анастасия Михайловна, передав сумку мальчишке, сказала:
- Идём ко мне, здесь не так далеко…
В чистой, красиво прибранной комнате они были вдвоём. Сушилась одежда, а учительница с учеником пили чай с кизиловым вареньем. Пока пили чай, Анастасия Михайловна рассказывала о своём сыне Сергее, который служил на погранзаставе, показывала фотографии и ровным негромким голосом вела неторопливую беседу:
- Серёжа у меня настоящий помощник. Всегда и во всё у нас согласие… сейчас получаю от командования благодарственные письма.  Горжусь своим сыном и хочу, Николай, чтобы ты был таким. Как мой Сергей…
Впервые в своей жизни Колька почувствовал себя взрослым, а не маменькиным избалованным сыночком. Он пообещал Анастасии Михайловне, что постарается быть похожим на её  сына, который запал ему в душу, хотя и видел-то он Серёжу  только на фотографиях…
Дома он хотел  помочь матери накрыть стол. Но Лидия Гавриловна мягко отстранила сына:
-Отдохни, сыночек, промок весь, а я сама справлюсь…
И всё  пошло, как и прежде. Только теперь  из школы Колька шёл не домой, а к Анастасии  Михайловне. В её доме Колька  чувствовал себя  не беспомощным птенцом, а выросшим орлёнком. Учительница не мельтешила перед ним, не сюсюкала – здесь всё на равных.
     Но вскоре Анастасия Михайловна  уехала далеко, в Закавказье. Там после смерти её матери и гибели сестры остались сиротами два племянника. Надо было их растить, воспитывать. А кроме Анастасии Михайловны, больше некому.
 Пусто стало  без неё на душе у   Кольки.
Он не знал, что  Анастасия Михайловна присылала ему издалека письма. Бывшей Колькиной учительнице за него ответы писала мама. В письмах она восхваляла сына, что по французскому у него четвёрки. В её ответах к учительнице была неприкрытая ложь. Анастасия Михайловна огорчалась этому, но как  наладить связь с Колькой, не знала.
А Колька даже и не подозревал, что  ему были адресованы письма от его учительницы и что переписку лживую с ней вела мать от его лица.
Узнал он о проделке своей мамы уже после того, как совершил преступление, ударив ножом одноклассника.
    О том, что Колька находится под следствием, Анастасия Михайловна узнала от своей бывшей соседки Полины. Та сообщала ей в письме:» Помнишь, Настя, твоего бывшего ученика Кольку Свиридова? Довела-таки  его до  преступления  безрассудная любовь и жалость матери. В драке Коля поранил ножом товарища  по классу. Неизвестно, будет ли тот жив. Плачет теперь Лидка, да что толку?  Парня судить будут.»
    … Да, плачет  Лидия Гавриловна, ручьями слёзы бегут по  её лицу. Ох, уж эти мамины слёзы!  Сколько их уже видел Колька, этих маминых слёз! Не волнуют они его сердце, не трогают душу. Она и должна плакать: мать же! любая на её месте плакала бы –
жалко  дитя родное! 
А что ждёт его, Кольку? И где сейчас добрая Анастасия Михайловна? Она бы поняла его. Да он бы и не докатился бы до преступления – просто не смог бы нарушить слово, данное учительнице!
Кто скажет о нём хорошее доброе слово?  Вон и характеристику зачитывают:» ленив, дерзок, не умеет дружить с товарищами…»
Скоро зачитают и приговор.  Каков он?  Куда его увезут?  Что ждёт его там, в безвестной дали?..
 Колька поднял голову.
И вдруг он изумился, а затем обрадовался. В душе его поднялась  невообразимая  буря чувств, смешанных с противоречиями.  Горькое раскаяние сменялось надеждой на что-то обнадёживающее, просветлённое. Жалкая улыбка тронула его губы. Боль и ожидание  выражали его глаза, глаза взрослеющего ребёнка, ставшего   жертвой   материнской любви.
В зал судебного заседания неслышно вошла Анастасия Михайловна. По лицу её медленно текли слёзы. И они, слёзы учительницы, растопили душу подростка. Они заставили его вздрогнуть и закрыть лицо руками.