Казанова из глубинки

Сердце и ум имеют лишь совещательный голос. Решающий остается за телом.
               
                Поль Жеральди

Пролог               

С девчонками Юрке не везло. В седьмом классе он стал заглядываться на Танечку Сидорову, но та, почему-то, предпочла Пашку Чайкина, с которым Юрка сидел за одной партой. 
Потом ему приглянулась Рита Шишкина. Но здесь его опять постигла неудача: девочку неожиданно перехватил Валька Баранов. Парень учился в старшем классе и ходил в секцию баскетбола вместе с Ритой. После секции они, взявшись за руки, возвращались домой.
Свои неудачи Юрка переживал болезненно. Он подходил к зеркалу и внимательно рассматривал себя со всех сторон. Лицо, как лицо, не безобразное и вполне приятное: прямой нос, карие лучистые глаза, широкие чёрные брови, открытый прямой лоб. Внешность не отталкивающая, а девчонки, почему-то, не обращали на него никакого внимания. Даже те, за которыми никто из мальчишек не ухлёстывал, видели в Юрке невзрачного одноклассника, пусть даже отличника, и не горели желанием подружиться с ним. Он чувствовал себя изгоем.
Только спустя годы Юрка понял: главной причиной его любовных неудач была семейная бедность. Он был пятым ребёнком в бедняцкой семье, которая едва сводила концы с концами.
Сближение подростков, как правило, происходило на тусовках, где они тесно общались между собой и знали друг о друге практически всё.
У Юрки никогда не было столько свободного времени, сколько у других детей. Всё лето ему приходилось трудиться на благо семьи, в то время как его сверстники сбивались в группы и целыми днями пропадали на реке. Они были из обеспеченных семей – их родители работали на металлургическом заводе и прилично зарабатывали.
Одноклассники ездили в город, ходили в кинотеатр, посещали магазины и тратили в них скопившиеся карманные деньги.
У Юрки карманных денег не было никогда. Даже школьную столовую он не посещал из-за отсутствия мизерной суммы. Вместо монет мать каждое утро совала в его портфель два маленьких тряпичных свертка. В одном лежал кусочек чёрного хлеба, в другом – бумажный кулёчек с квашеной капустой или солёным огурцом. Юрка стеснялся своего обеда и улавливал момент, чтобы незаметно проглотить содержимое маминых свертков. Обычно это происходило тогда, когда ребята неслись в столовку и класс пустел на некоторое время.
В классе Юрка был белой вороной. Он отказывался от приглашений на дни рождения, поскольку нужно было идти с подарком, а потом делать ответное приглашение на свой день рождения. Такие события были для него несбыточными. У него даже не существовало приличной одежды, в которой он мог бы появиться в свет.

Глава 1
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА.
      
К шестнадцати годам Юрий из невзрачного долговязого подростка превратился в настоящего мужика – окреп не возрасту, стал жилист, степенен в движениях, красив лицом, умел выполнять любую работу по дому.
Видного парня приглядела известная в посёлке развратница Катя Миса;лина, по прозвищу Мессалина, как звали похотливую жену римского императора Клавдия.
Возраст Мессалины приближался к тридцати годам, детей она не заимела, жила одна, работала на заводе уборщицей, любила выпить и повеселиться, снискав дурную славу женщины лёгкого поведения.
Цена её бесстыдной ложи была невысокой – бутылка водки, хорошая закуска и три рубля в придачу. Несмотря на постоянный блуд, Мессалину нельзя было поставить в один ряд с опустившимися грязными шлюхами. В её доме всегда было чисто и уютно, всегда царил полный порядок. Женщина выглядела опрятной, шла в ногу со временем и не отставала от моды. 
По словам поселковых женщин, Катюха потеряла невинность при матери-алкоголичке ещё в тринадцать лет, после чего так и не смогла остановиться в похотливых устремлениях. Замуж её никто не звал, но мужики липли к ней, как мухи на мёд. И в этом имелась объяснимая причина. Мессалина была, образно говоря, истинным самородком по ублажению голодных по женской части мужиков. Доведённые ею до изнеможения своей любвеобильностью, они уходили от неё, пошатываясь, с подрагивающими конечностями.
Когда взрослые мужики наскучивали, развратница переводила своё внимание на невинных юношей, заманивая их в свои сети. Повод всегда находился – мужика в её доме не было, а старые родительские постройки постоянно требовали ремонта. За оказанную помощь она расплачивалась натурой.
Так уж повелось, но большинство поселковых парней приобретали свой первый сексуальный опыт только благодаря этой развратной женщине.
Юрка оказался в их числе.
Однажды, возвращаясь с рыбалки на лодке, он увидел на берегу Мессалину. По её виду нетрудно было догадаться, что она кого-то дожидалась.
Юрка повертел головой вокруг, но никого не увидел.
Когда его лодка уткнулась носом в берег, к нему подошла Мессалина, завораживающе покачивая тугими бёдрами.
- Как успехи? – спросила она, поставив одну ногу на торчащую из земли гранитную глыбу, к которой Юрий обычно привязывал лодку.
- Сколько наловил – всё моё, - недовольно пробурчал Юрий.
- Что-то ты, Юрочка, не очень ласково разговариваешь со старшими, - высказалась Мессалина и неуловимым движением руки приподняла край и так короткой юбки. – Неужто, русалки обидели?
- Тебе чего от меня надо? – спросил Юрий, стыдливо отводя глаза от соблазнительно обнажившейся смуглой ноги женщины.
- Помощи пришла просить у тебя.
- Какой ещё помощи?
- Мне бабы подсказали, будто ты умеешь крыши чинить, - проговорила Мессалина. – Это на самом деле так? Или бабы врут?
Юрий хотел ответить, что врут, чтобы отвязаться, но вдруг вспомнил, что давно хотел приобрести мотоцикл. Просить у отца не решался, потому что на нём висел кредит за новый холодильник. Было бы неплохо какую-то часть денег подзаработать самому, чтобы потом смело выйти на разговор.
- Ну, умею, тебе-то что?
- Крыша у меня прохудилась, Юрочка. В последний ливень на кухне пришлось даже тазик подставлять, - с печалью в голосе сообщила Мессалина. – Люди подсказали, будто ты на рыбалку отправился, вот я и дежурила на берегу полдня, тебя всё поджидала.
- Делать тебе нечего, - грубовато отозвался Юрий, подражая степенным мужикам. – Знаешь ведь, где мой дом. Зашла бы вечерком, потолковали бы о цене.
- Ага, зашла, - сказала Мессалина. – С твоим отцом лучше не встречаться.
- Чем же он тебя так напугал? – удивился Юрий.
- Хмурый он у тебя и мрачный, как Герасим из «Му-Му».
- А меня, стало быть, не боишься? Не похож я на Герасима? – спросил Юрий
- Ты, Юрочка, добрый и ласковый, видать, в маму свою пошёл, -  вкрадчиво, как лиса, томно проговорила Мессалина. – Никому ни в чём не отказываешь.
Юрий понимал, что хитрющая баба льстит ему, но отшивать её не было резона. Мысль о мотоцикле прочно засела в голове.
- Надо посмотреть, сколько работы на твоей крыше, - проговорил он, давая понять, что не против оказать помощь. – Там, может, всё железо прогнило и парой латок уже не обойтись.
Юрий держал в руках лодочную цепь, собираясь набросить петлю на валун, чтобы замкнуть на замок, и с прищуром смотрел на своего работодателя.
- Я к тому и веду разговор, Юрочка, - сказала Мессалина, с неохотой убирая ногу с камня. – Пойдём сразу ко мне, сам посмотришь, что к чему. Потом и порешаем с оплатой.
- Ага, щас всё бросил и побежал! – усмехнулся Юрий, набивая цену. – Вот отнесу улов и вещи, потом, может, и до тебя время дойдёт.
- Конечно, Юрочка, отнеси своё снаряжение, разве я против? – продолжала щебетать Мессалина. – Только не задерживайся долго, ладно?
- Считай, уговорила. Жди, подгребу через час. - сказал Юрий и независимой походкой прошагал мимо, не предполагая, чем закончится его визит к развратнице.
Почистив рыбу и передав матери улов, Юрий поспешил к Мессалине, соврав, что отправился к закадычному другу. 
- Ну, показывай, где тут у тебя течёт? – спросил он с порога, войдя в дом.
- Вот тут и течёт, - показала женщина на потолок рядом с печью. Там, на побелённой поверхности, будто громадная клякса на промокательной бумаге, расползлось большое грязное пятно.
Мессалина подошла к Юрию вплотную и, словно невзначай, прижалась к нему выпирающей из-под платья объёмной грудью. Тело неискушённого в любовных утехах парня тут же пронзила молния, заставив встрепенуться. От женщины завораживающе пахло духами. Дурманящий запах щекотал ноздри Юрия. Такого аромата он еще никогда не ощущал. Ни мать, ни его сёстры духами не пользовались, и этот запах стал для него целым открытием.
- Сначала только в ливень протекало, теперь и небольшой дождь в избу просится, - доложила она.
- Понятно, - сказал Юрий, почувствовав внутри себя незнакомый трепет всего организма. Поспешно отступив от хозяйки дома, словно остерегаясь ожога от прикосновения к её пылающему телу, он направился к выходу. – Надо залезть на крышу, найти дыру. Только после этого можно судить о предстоящей работе.
- Посмотри, Юрочка, посмотри мой хороший, - ласково произнесла Мессалина и засеменила следом за парнем. – А я уж тебя не обижу, не сомневайся.
Юрий приставил лестницу, стал взбираться на крышу. Его сердце бушевало в груди.
«Что это со мной? – мелькнуло у него в голове. – Никогда ещё сердце так не колотилось. И высоты никогда не боялся. Неужели так бывает всегда, когда мужик соприкасается с бабой?»
Страх и неудержимое любопытство перед таинством соития перемешались в голове.
«Интересно, а как бы повела себя эта баба, если бы я взял её за титьки? – подумал Юрий, остановившись на последней ступеньке. – И какая она на ощупь, эта бабья титька? Мягкая? Твёрдая? Такая же, как коровье вымя или совсем другая?»
Перед тем, как ступить на крышу, его взгляд машинально скользнул вниз на хозяйку, которая придерживала лестницу, и перед глазами Юрия во всей своей прелести предстали её пышные груди. Они не были облачены в бюстгальтер и сверху просматривались отчётливо. Лишь соски, уткнувшись в ткань платья, оказались скрыты от пожирающего взгляда парня. 
Когда он представил, как мнёт эти груди, его сердце зачастило ещё сильнее, внизу живота прошлась незнакомая сладостная волна, а его спящий доселе мужской орган одномоментно увеличился в размерах, превратившись в горячий пульсирующий стержень.
- Ну, что там, Юрочка? – вывел его из тумана голос Мессалины снизу. – Нашёл дыру?
Юрий тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и пробежался взглядом по железной кровле. Было видно, что два кровельных листа у трубы просели, соединительные швы разошлись.
- Нашёл, - дрогнувшим голосом ответил Юрий и начал спускаться по лестнице.
- Много работы?
- Достаточно. Просели листы железа, шов разошёлся, - ответил Юрий, стыдливо отводя глаза в сторону. Он чувствовал, как горели его щёки.
- Да ты не стесняйся, называй цифру, – проговорила Мессалина, подумав, что парень тушуется назвать цену за предстоящую работу. – Сколько запросишь – столько и оплачу. Есть у меня деньги, не волнуйся.
Юрий молчал, потупив глаза.
И только тут Мессалина обратила внимание на вспучившуюся ширинку на брюках.
- О-о, парень, да ты, как я вижу, совсем по другой причине зарделся, - рассмеялась развратница и совсем неожиданно положила руку на вздыбившееся место. – Ого-го! Твой Ванька-встанька рвётся в свой первый бой!
Юрий впервые в жизни почувствовал прикосновение женской руки к причинному месту. Он вздрогнул от неожиданности и напрягся, хотел тут же оттолкнуть от себя нахалку и… не смог. Стоял и тупо смотрел на Мессалину широко открытыми глазами.
- Ты, Юрочка, не тушуйся и доверься мне, уж я-то умею тушить пожары такого рода, - вкрадчиво проговорила Мессалина, завораживая парня. – Пошли со мной! 
Развратница ухватила Юрия за руку и силой потянула в избу. Уже в дверях, почувствовав некоторое сопротивление парня, убедительно добавила:
- Не гоже сдерживать пыл дружочка, заявившего о своём желании занырнуть в геенну огненную.
А потом всё было, как во сне. Юрий, словно телок на верёвочке, послушно плёлся за хозяйкой. Он уже догадался, что произойдёт через несколько минут и со смутным страхом готовился к предстоящему событию. Ему давно хотелось увидеть своими глазами, а не представлять со слов просвещенных пацанов, как выглядит таинственное место у женщины между ног.
Его тело трепетало, как осенний лист на ветру, а сам он, казалось, не видел ничего вокруг – в глазах стояла пелена густого тумана, а в висках стучали многочисленные молоточки.
Следующее мгновение, которое Юрий помнил, - он лежал полностью раздетый на раскрытом диване, а успевшая когда-то обнажиться Мессалина грузно лежала на нём, и, сопя, покрывала поцелуями его раскалённое и дрожащее тело. Он лежал, словно парализованный, полностью покорившись страсти развратницы.
Потом наступил момент, когда Мессалина ловким движением перекатила его на себя, очутившись под ним с разведёнными в стороны ногами, а Юрий почувствовал, как её рука ухватила его интимный отросток и направила во что-то влажное и тёплое, плотно охватившее его со всех сторон…
Из полубредового состояния Юрий вышел ближе к ночи, когда за окном опустились сумерки, а на небе уже красовалась полная луна.
Тело его, наконец, успокоилось и больше не дрожало, однако оставалось горячим и потным. Состояние организма можно было сравнить с тем, которое ему пришлось испытать во время болезни гриппом, когда миновал кризис.
- Это был всего лишь аванс за твою работу, Юрочка, - млея от полученного удовольствия, проговорила Мессалина. В свете луны её лицо казалось бледным, и на этом матовом фоне блеск жгучих зелёных глаз казался неестественным и пугающим.
Юрка невольно отодвинулся на край дивана.
- Не надо меня чураться, глупенький, - ласково продолжила она, придвигаясь к нему ближе. – Представь, что перед тобой неизвестный запретный плод. Раньше ты мог лишь любоваться его красотой, а сегодня тебе удалось сорвать этот плод и отведать на вкус. Он оказался сладким, а несмышлёный мальчик Юра сразу превратился в мужчину. Ты сегодня был как Адам, познающим Еву. Такой день останется в твоей памяти навсегда. Сам посуди: кто еще в посёлке мог бы осчастливить тебя так сладостно, как сделала это я?
Мессалина приподнялась на локте, склонилась над лицом Юрки, спросила:
- Разве могут сравниться со мной твои сопливые сверстницы, которые ничего не смыслят в таком деле? Они и целоваться-то по-настоящему ещё не умеют.
Юрий ничего не сказал в ответ, а сполз с дивана и стал одеваться.
- Юрочка, тебе понравились мои ласки? – спросила Мессалина.
- Не знаю, - хриплым голосом ответил Юрий и поспешно направился к выходу.
- Постой, я провожу тебя, - спохватилась Мессалина и, набросив халат, забежала вперёд. – Я выгляну за ворота, посмотрю, нет ли кого на улице. Никто не должен знать, что мы с тобой сегодня кувыркались.
«А она молодец, - отметил про себя Юрий, шагая по безлюдной улице. – Трепаться не будет. Мне это ни к чему. Отец убьёт и меня и её, если узнает про то, что было между нами».
Он тихо прокрался во двор и забрался на сеновал, где ночевал с начала лета.
Ночью ему снилось продолжение плотских утех…

Глава 2
СТРАСТНЫЕ НОЧИ.

Испробовав любовный плод, Юрий не помышлял о повторной встрече с Мессалиной. Внутри него началась противоречивая и напряжённая работа. Его плоть желала повторения близости с женщиной, а нравственный разум отвергал развратные объятия. Ему хотелось чистой любви с простой и невинной девушкой, а не пошлых сцен, от мысленного представления которых становилось очень стыдно.
Чтобы избавиться от дурных помыслов, Юрий, кроме секции бокса, стал посещать библиотеку, принося домой кипу разнообразных книг. Читал всё подряд, от детективов до манер поведения в обществе, не чураясь и любовных романов.   
Целый год жизнь Юрия текла ровно и организованно. В боксе он достиг первого разряда. На любовном фронте было всё по-прежнему – Юрий оставался одиноким парнем. Он был скромен и стеснителен, на танцы не ходил, поскольку не имел приличной одежды, шумных вечеринок с вином и развязными девчонками избегал, ограничиваясь общением с несколькими закадычными друзьями. Скромная и преданная подружка, с которой он мог бы завязать отношения, так и не повстречалась.
Дело сдвинулось с мёртвой точки, когда он, окончив школу, поступил на завод учеником токаря. У него сразу появилось много новых друзей. С первой же получки Юрий приобрёл приличный костюм, модный галстук и красивую обувь. Друзья вытащили его на танцы.
Он стоял в сторонке, приглядывался к девушкам, однако, той, которая бы ему понравилась, так и не высмотрел. Воспитанный в строгости, он поставил для себя слишком высокую планку к избраннице. Ему не хотелось иметь дело с глупыми и вульгарными девицами, которые напоминали бы ему Мессалину. Таких он научился определять одним лишь взглядом и сразу отвергал – они были для него отвратительны.
Так и прожил Юрий два года в поисках той единственной и неповторимой красавицы, с которой мог бы связать свои отношения, пока не получил повестку в армию.
В тот день он трудился в первую смену. С утра, как обычно, произошла короткая встреча с Костей Балуевым, которого Юрка сменял после ночной смены. Они поприветствовали друг друга крепким рукопожатием.
- Станок в норме? – спросил Юрка.
- Всё чики-чики, - одобрительно отозвался Балуев. – Ещё вопросы есть?
- Вроде нет. Станина сверкает, как у кота яйца, - оценил качество протирки станка Юрка. – Можешь отчаливать.
- Тогда я пошёл?
- Валяй. 
Балуев развернулся и отправился в душевую.
Юрка поднял кран-балкой кованую заготовку, вставил в патрон, включил станок.
Мощный агрегат загудел, набирая обороты. Блеснул свежесрезанный металл, из-под резца, скручиваясь, проворно побежала серебристая змейка стружки. 
Когда резец снял с поверхности черновую стружку, Юрка остановил станок, сделал замер. В этот момент к нему подошла контролёр смены Галина Красикова. Смазливое лицо, тугие бедра, походка с подиума и разбитной характер сводили с ума многих мужиков, но женщина игнорировала всех ухажёров, и с неиссякаемым постоянством загадочно поглядывала на Юрку. Друзья подкалывали его за эти взгляды, провоцировали, отпускали сальные шутки, но всё было напрасно. Юрка не поддавался на уловки и провокации. Галя была старше его на целых шесть лет, у неё имелся четырёхлетний сын и этим всё было сказано. 
- Привет, Громов, - игривым голосом произнесла она и поставила одну ногу на край деревянной решётки, выставив напоказ смуглую красивую коленку. – Зайди в конторку, как освободишься.
- Что стряслось? – спросил он, стараясь не встречаться с пронзительным взглядом женщины. Её жгучие глаза будто воспламеняли его изнутри, лицо сразу заливалось густой краской и перехватывало в горле.
- Зайди, узнаешь.
- А сейчас сказать нельзя?
- Меня попросили передать тебе, я и передаю, - томным голосом отозвалась Галя.
- Считай, что передала. Прогоню чистовую стружку и зайду, - недовольно пробурчал Юрка и включил сцепление. Вал завращался, набирая обороты. Юрка стал подводить к нему кончик резца, давая понять всем своим видом, что разговор окончен.
Галя обиженно поджала губу, отошла от станка и двинулась дальше по пролёту, в конце которого работали фрезеровщики.
«Чего я им вдруг понадобился? – подумал Юрка. – Вроде журить меня не за что».
Через десять минут, убедившись, что поверхность вала готова по всем параметрам, он выключил станок и направился в конторку.
- А-а, Юра, - обрадовалась табельщица тётя Валя, когда он появился в дверях тесной конторки. – Присаживайся, подпись твоя требуется.
- Чего случилось-то, тёть Валь? – насторожённо спросил Юрка.
- Ничего особенного, повестку я должна тебе вручить под роспись. - В армию? – радостно сорвалось у Юрки.
- В её родимую, - пожилая табельщица нацепила очки, взяла тоненькую стопочку повесток из военкомата, стала перебирать их, отыскивая взглядом его фамилию.
- Вот, твоя. Громов. Распишись.
Юрка взял ручку, расписался. Сердце забилось учащённо.
- А кого ещё призывают, тёть Валь? – поинтересовался он.
Табельщица перечислила ещё несколько фамилий.
- Спасибо, тёть Валь! – поблагодарил Юрка табельщицу и выпорхнул из конторки.
День тянулся очень медленно. Юрка закончил изготовление вала, ещё раз выполнил контрольные замеры, и только после этого снял его со станка кран-балкой, погрузил на тележку.
Словно из-под земли, появилась Галка.
- Сдаёшь? – спросила она.
- Сдаю, принимай.
Галка извлекла из кармана штангенциркуль, присела у тележки на корточки, принялась делать контрольные измерения. Её юбка натянулась на бёдрах и поднялась на четверть выше колен, обнажив красивые ноги.
Юрка смотрел на них и чувствовал, как кровь приливает к лицу. В памяти всплыло лицо Мессалины. Он тут же отвернулся, чтобы не выдать своего смущения.
- Молодец, не запорол ни одного размера, - одобрила работу Галка, выпрямляясь. – Можешь отвозить на склад.
- Угу, - буркнул Юрка.
- Ты со всеми так разговариваешь? – неожиданно спросила Галка.
- Как? – вырвалось у Юрки. Он повернулся к женщине и тут же встретился с её призывно горящими зелёными глазами.
- Недоброжелательно.
- Тебе показалось.
- Вовсе нет. Уже год мы вместе работаем, но я ни разу не слышала от тебя добрых слов. Всё только бур-бур, да бур-бур, будто я баба-яга какая-то.
- Ты сейчас к чему клонишь? – Юрка в упор посмотрел на Галку. – Чего добиваешься?
- Ничего не добиваюсь, - спокойно ответила Галка. – Просто ты хороший парень и нравишься мне, мы могли бы дружить, а не собачиться.
- У тебя, кроме меня, дружильщиков пруд пруди, я уже лишний, - дерзко высказался Юрка.
- Наслушался небылиц обо мне и поверил? – улыбнулась Галка. – Теперь понятно, почему ты избегаешь меня и грубишь всякий раз.
Юрке стало стыдно за свои слова, и он смягчился:
- Поздно уже дружбу заводить, в армию меня забирают.
- Дружить никогда не поздно, Юрочка. Когда твоя отправка?
- Двадцать седьмого.
- У-у, целых две недели впереди, - с растяжкой произнесла Галка. – За это время можно горы свернуть.
Юрка начал смутно понимать, на что намекает эта красивая женщина и почувствовал, как в голову ударила горячая кровь. Он верил и не верил своей догадке. На его лице явно отразилось замешательство, и Галка не могла его не заметить.
- Ты уже взрослый мужчина и всё понимаешь, - продолжила она с ласковой улыбкой на лице. – Приглашаю тебя в гости. Этот визит можно назвать проводами.
Кровь ещё сильнее застучала в висках. Юрка, растерявшись вконец, молчал. Мысли с лихорадочной быстротой носились в голове.
«Что, если она действительно говорит правду и у неё после мужа никого не было? Может, она влюбилась в меня, а я как последний идиот грублю ей, презираю».
- Я подумаю, - с трудом выдавил он. В горле пересохло, голос стал неузнаваем: был хриплый и предательски дрожал.
- Подумай, Юрочка, - улыбнулась Галка и направилась к конторке, соблазнительно покачивая бёдрами.
Юрка с опаской огляделся по сторонам. Вдруг кто-нибудь оказался поблизости и стал нечаянным свидетелем его разговора?
К счастью, никого рядом не было.
С гулко стучащим сердцем Юрка направился в душевую и через полчаса уже стоял на автобусной остановке.

 ***
Юрка уволился с работы и гулял уже больше недели. Друзья-призывники веселились, как могли. До отправки оставались считанные дни и парням хотелось объять необъятное.
Сашу Шарова провожали первым. Друг жил на другом конце города, и Юрка отправился к нему на автобусе. Выйдя на конечной остановке, он нос к носу столкнулся с Галкой.
- Гуляешь? – спросила она, заглянув в глаза Юрке со свойственной ей загадочной таинственностью.
- Гуляю, - ответил он, и впервые не отвел взгляда. – Три дня ещё осталось быть на гражданке.
- Никак, к Саше Шарову направляешься?
- Как догадалась? – удивился Юрка.
- Тут и догадываться не нужно, - улыбнулась Галка. – У Саньки сегодня проводы, он сам сказал мне, что ты значишься в списке приглашённых. Не прогуляться же ты приехал в этот район?
- Так ты… с Сашкой…значит? – растерявшись на миг, спросил Юрка.
- Ага, мы с Сашкой, - рассмеялась Галка, внимательно наблюдая за реакцией Громова. Потом, выдержав интригующую паузу, добавила:
- Двоюродные брат и сестра. А ты о чём подумал?
- Так, ничего, - смущённо насупился Юрка и почувствовал, как где-то внутри у него прокатилась волна облегчения, а к лицу прилила кровь.
- Приревновал, что ли? – Галка торжествовала. Она вдруг поняла, что совсем не безразлична этому ершистому парню, как ей представлялось ранее.
- Ещё чего, - пробурчал Юрка и почему-то потупил взгляд.
- Ладно, проехали, - сказала Галка. – Идём со мной.
- Куда? – вырвалось у Юрки.
- Ко мне домой, - Галка схватила его за руку и потащила за собой.
Юрка, словно телок на верёвочке, покорно зашагал за ней. Правда, пройдя несколько метров, он всё же освободился от руки бесцеремонной женщины и уже самостоятельно поплёлся рядом. А ещё через десяток шагов спросил:
- Для чего я тебе понадобился?
- Ага! Страшно очутиться наедине с одинокой женщиной? – язвительно спросила Галка. – Вдруг покусаю? Или зацелую до потери пульса?
- Ты говори, да не заговаривайся.
- А то что? – глаза Галки озорно блеснули.
- Просто не пойду с тобой, пока не скажешь, с какой целью ты меня тащишь?
- Ладно, не пугайся. У нашего Сашки посуды не хватает на всю компанию, да и солений кой-каких я ему пообещала. Одной-то пришлось бы несколько ходок делать, а с тобой мы за один раз управимся, - Галка взглянула с усмешкой в лицо Юрки. – Надеюсь, теперь не страшно?
Юрка промолчал, а Галка, не дождавшись ответа, принялась тараторить безостановочно и умолкла лишь у двери своего дома. За этот небольшой промежуток времени она успела рассказать столько интересного, о чём Юрка раньше не догадывался.
Галка жила в старом двухэтажном щитовом доме. Она открыла дверь и пропустила Юрку вперёд. Они очутились в мрачном коридоре, в котором стояли неприятные запахи. Пахло чем-то кислым и горелым одновременно. На верёвках, натянутых вдоль стены, висело постиранное бельё и с полдюжины детских пелёнок.
- Угнетает? – усмехнулась Галка, перехватив насторожённый взгляд Громова.
Юрка промолчал в очередной раз, не найдя подходящего ответа. Он впервые оказался в коммунальной квартире и поэтому был крайне удивлён её бытом.
Комната Гали Красиковой находилась в конце коридора. Вставив ключ в прорезь замка, она повернула его пару раз, потом толкнула дверь, сказала:
- Проходи, не стесняйся.
Юрка переступил порог и сделал шаг в сторону, пропуская Галку. К его удивлению, в комнате не чувствовалось никакого постороннего запаха. Было тепло и уютно, вокруг царил полный порядок.
- Вот здесь я и живу, - с гордостью произнесла Галка.
Юрка обвёл взглядом комнату. Никаких прибамбасов, всё простенько, чисто и уютно.
- А сын твой где? – спросил неожиданно Юрка, уткнувшись взглядом в детскую кроватку.
- В садике, - ответила Галка, - но сегодня его заберёт бабушка, и Максимка заночует у неё.
Галка принесла сумку, сложила туда недостающую посуду, поставила у ног Юрки. Потом откинула коврик на полу, в нём обозначился лаз в погреб.
- Преимущество первого этажа, - весело заметила Галка, приподняв крышку. – Маленький удобный погребок. В нём я храню все свои запасы.
Через минуту на полу появились несколько банок с соленьями. Все эти сокровища уместились ещё в одну сумку.
- Ну, вот, теперь полный порядок, - проговорила по-хозяйски Галя, возвращая на место коврик. – Пошли.
На проводы Саши Шарова собралось много народу. Некоторые гости были незнакомы между собой, сидели за столом тихо и скромно, но после первых рюмок водки царившая неловкость и скованность быстро исчезли. Люди будто очнулись и загомонили, задвигались, принялись выкрикивать наперебой напутствия и добрые пожелания призывнику.
Прошло ещё немного времени, и подвыпившие парни осмелели, начали перемещаться один за другим в соседнюю комнату, где зазывно играла музыка.
Взрослые туда не заглядывали, и молодёжь, выключив яркую люстру, зажгла маленькую настольную лампочку. Тусклый свет такого источника позволял парням вести себя раскованно. Они отваживались прижимать к себе девчонок и украдкой, неумело, тыкались ртом в их губы. Девчонки противились для порядка, смущённо хихикали и увёртывались, но их сопротивление очень быстро заканчивалось. Им самим нравилось целоваться.
Галка заведовала музыкой, ставила и снимала пластинки в проигрывателе. Юрка исподтишка наблюдал за ней. 
«Вот возьму сейчас и подойду к ней, приглашу на танец, - осмелев от выпитой водки, подумал Юрка. – А что? Все чуваки веселятся, целуются, у каждого из них есть своя шмара. Чем я хуже этих парней? Интересно, как она отреагирует? Выпучит глаза от удивления или нет?»
Юрка пригладил волосы на голове и решительно направился к Галке.
- Пойдём, потанцуем, - произнёс он непринуждённым голосом.
Глаза Галки не раскрылись широко, как предполагал Юрка. Они, наоборот, сузились в прищуре, будто в них ударил яркий луч света.
- Подожди секунду, - сказала Галка и принялась срочно перебирать стопку пластинок. Быстро нашла нужную, остановила проигрыватель, заменила пластинку на новую, затем шагнула к Юрке и радостно улыбнулась:
- Ну, вот, теперь давай танцуй меня, ухажёр…
Юрка положил правую руку Галке на талию, левой сжал её ладонь, медленно повёл по кругу.  
…а мы случайно повстречались… мой самый главный человек… благословляю ту случайность… и благодарен ей навек… - красивым голосом пела Анна Герман.
… представить страшно мне теперь… что я не ту открыл бы дверь… не той бы улицей прошёл… тебя не встретил, не нашёл, - подпевала ей Галка и пронзительно смотрела в глаза Юре.
- Нравится тебе эта песня? – спросила она.
- Угу, - буркнул в ответ Юрка и отвёл взгляд.
- Слова в ней хорошие, правильные, - продолжила Галка. – Будто для нас с тобой написаны, правда?
- Угу, - согласился Юрка
Веселье длилось ещё часа два.
Юрка много раз танцевал с Галкой. Хмель притупил его сознание, он окончательно осмелел и уже, ничуть не стесняясь, подолгу целовался с ней взасос.
Наконец, поступила команда на выход, все быстро оделись, прихватили с собой спиртного «на посошок» и пешком отправились к железнодорожной платформе на 130-м километре.   
Сашку посадили в электричку, выпили по стопке напоследок и стали расходиться по домам.
Юрка стоял рядом с Галкой и держал её за руку. Было уже поздно, оставался последний рейс его автобуса в посёлок, но ехать домой ему вовсе не хотелось. Однако, он понимал: если не уехать с последним рейсом – придётся шагать пешком шесть километров. Его мысли были на распутье. 
- Проводишь меня? – спросила Галка, хотя могла бы сесть вместе со всеми в подошедший автобус и уехать без провожатого.
- Конечно, - обрадовался Юрка тому, что может ещё некоторое время побыть с женщиной, с которой было приятно находиться вместе, и что не нужно принимать для себя трудное решение. Вопрос Красиковой в одну секунду расставил всё по своим местам.
- Галя, ты едешь? – крикнула мать Саши уже из салона.
- Нет, тётя Лиза, я на следующем, - ответила Галка и внимательно заглянула в глаза Юре. – Я правильно сказала?
Захлопнулись двери, автобус покатил дальше. На остановке они остались вдвоём.
- Ты сказала совершенно правильно, - почему-то шёпотом произнёс Юрка и с жадностью впился губами в губы Красиковой.
- Ты помнишь про моё приглашение? – спросила Галка через минуту, отстраняясь от Юрки.
- Помню.
- Оно остаётся в силе, Юрочка. Я имею большое желание проводить тебя сегодня по-настоящему, - интригующе сказала Галка. В свете луны её лицо казалось белым, а зубы в улыбке сверкнули причудливыми серебристыми подковками. И только глаза почему-то не отражали свет луны, а призывно горели ярким зелёным цветом. 
Юре показалось, что она волнуется и это волнение непроизвольно передалось ему. По телу тут же прокатилась горячая волна страсти, а сердце часто-часто забилось в груди. Точно такое же чувство он испытал в тот раз, когда Галка на корточках делала контрольные замеры вала, а он был не в силах оторвать своего взгляда от натянутой на бёдрах юбки и оголившихся красивых ног.
Очередной автобус пришёл практически следом за ушедшим. Салон был полупустой, Юрка с Галкой устроились на заднем сиденье и опять целовались до конечной остановки.
- Ты не передумал? – спросила Галка, когда они подошли к её дому.
- Нет, - с готовностью ответил Юрка, чувствуя, как тело его задрожало нетерпеливой дрожью. Он дрожал не от холода, а от жара таинственного ожидания, охватившего его с ног до головы. Было радостно и отчего-то тревожно.
Галка поспешно схватила его за руку и повела за собой. Дальше всё происходило, как в тумане… 
Юрка будто перестал принадлежать сам себе и превратился в беспомощного человека. За него всё делала Галка. Она его раздела, подвела к кровати, лёгким толчком положила на спину и прильнула горячими губами к его плотно сжатому рту. В тусклом свете маленького абажура ночной лампы Юрка увидел совсем близко обнажённые груди Галки с острыми коричневыми сосками. Глаза женщины были полуприкрыты, она постоянно вздрагивала, от неё исходил жар. Юрка вдруг почувствовал в себе прилив какой-то неведомой силы, которая почти мгновенно заполнила всё его тело. В бурном порыве он прижал к себе Галку и принялся с неистовством целовать в шею, в лицо, в грудь.
- Юрочка, хороший мой… милый…  долгожданный… - горячо шептала Галка. Её рука неожиданно скользнула по его животу вниз, торопливо ухватила твердый, как камень, его раскалённый отросток, и Юрка вдруг почувствовал, как напрягшийся до предела член упёрся в тёплую и влажную ложбинку, а затем медленно, раздвигая пылающую плоть, проник в глубины бездны и замер. Он ощутил, как эта плоть, словно безмерно нежная ладонь, охватила его мужское достоинство, вызвав в теле неистовую бурю чувств. Сердце бешено заколотилось в груди, Юрка с силой стиснул податливое тело Галки, слившись с ней в одно целое.
- Какой он у тебя большой… - томно пробормотала Галка, закидывая ноги ему на спину и сильно прижимаясь бедрами. – Я просто схожу с ума от единства с ним…
Она трепетала и стонала, изворачиваясь под Юркой, как дикая кошка, попавшая в сеть. Её ноги то смыкались у него на спине, и она с необычайной энергией двигалась под ним, а то вдруг внезапно отбрасывала их по сторонам, судорожно упираясь ступнями в матрас, с силой прижимаясь к нему сокровенным местом и делая вращательные движения.
Наконец, достигнув пика наслаждения, Галка вскрикнула и затряслась всем телом, побудив организм Юрки выбросить раскалённую лаву из ожившего в нём вулкана…
Они долго лежали, не шевелясь, и молчали. Каждый думал о своём. В голове Юрки витали два противоречивых чувства. Одно бурлило и клокотало в нём, словно проснувшийся вулкан, переполняло его до предела и рвалось наружу от осознания того, что он овладел женщиной, будоражащей его сознание. Другое же, наоборот, было тревожным и отвратительным, будто он совершил какой-то неприличный поступок, за который совсем скоро придётся отвечать или расплачиваться. Юрка лежал и мучился. Что он должен сейчас сказать Галке? Что любит её? Что не сможет дальше без неё жить? Но ведь это вовсе не так!  Она нравится ему, нет слов. Даже очень нравится, но это не любовь, а …
Что это – «а»? Юрка затруднялся ответить.
Ему вспомнилась Танечка Сидорова, о дружбе с которой он мечтал в седьмом классе. Вот тогда, наверно, была настоящая любовь. От одного только её взгляда у него тогда перехватывало в горле, бешено колотилось сердце, пропадал дар речи и немели конечности. Девочка снилась ему почти каждый день, он мучительно коротал часы до занятий в школе, а затем несся бегом, чтобы поскорее увидеть её.
По отношению к Галке с ним такого не происходило. Он даже не вспоминал о ней все эти дни, пока гулял с друзьями. И, возможно, не вспомнил бы, если бы не встретился с ней сегодня. Что же, всё-таки, произошло? Может, это тоже любовь, только уже взрослая, более осознанная? И как теперь ему следует поступить?
Юрка почувствовал нежное прикосновение руки Галки. Она принялась гладить ему плечо, грудь, потом поцеловала в щёку.
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептала она.
- О чём? – машинально спросил Юрка.
- О том, как вести себя со мной дальше. Я угадала?
Юрка хотел ответить, что это действительно так, но в последнюю секунду передумал и промолчал.
- Так, - убеждённо произнесла Галка. – Можешь и не отвечать, поскольку я без твоего ответа знаю, что это так.
После её слов наступила длительная пауза, затем Галка снова заговорила тем же тихим голосом:
- Ты, Юрочка, не переживай и не мучайся напрасно. Такое все равно должно было бы когда-то произойти с тобой. Все парни рано или поздно становятся мужчинами. Точно также, как девчонки лишаются девственности. Это закон природы, и от него никуда не уйти. Я просто ускорила это событие, сделала его чистым и приятным. А любишь ты меня или нет – это сейчас неважно. Главное, я подарила тебе себя, чего очень хотела и долго ждала. И ты хотел этого, я видела по твоим глазам. Спасибо тебе, что не оттолкнул меня, не прогнал…
Произнося эти утешительные слова, Галка была точно уверена, что сделала Юрку мужчиной, не представляя, что её неискушённый любовник однажды уже испытал тайну соития.
- А ты… как ты относишься ко мне? – спросил Юрка. Ему хотелось задать более конкретный вопрос: любит ли она его? И ещё он хотел бы знать, что заставило такую изящную женщину остановить свой выбор именно на нём, когда в цехе немало мужчин-красавцев? Почему целый год она неотступно ходила за ним по пятам и поедала взглядом? Хотел спросить, но не осмелился.
- Ты прекрасный парень, Юрочка, - Галка вновь поцеловала его. – И я… я… завидую той девушке, которая станет твоей женой. Мне не суждено быть с тобой, и умом я прекрасно понимаю, что существует непреодолимый барьер: я старше тебя на шесть лет, и у меня есть ребёнок. Но сердце моё противилось такому факту целый год, потому что в него проник ты, мой Юрочка. Я ничего не могла поделать с собой, как бы не пыталась. Ты приходил ко мне по ночам, и я тебя целовала во сне, а утром представляла нашу встречу. Когда ты сообщил, что увольняешься и уходишь на службу, во мне как будто что-то оборвалось. Не хотелось верить, что я скоро не смогу видеть тебя. Тогда я и попыталась использовать свой последний шанс – пригласила тебя в гости. Ты сказал, что подумаешь, и во мне опять появилась маленькая надежда. И вот сбылось то, о чём я мечтала целый год. Я могу трогать тебя, обнимать, целовать. И ты, пожалуйста, не вини меня за эти минуты. Пусть это будет для меня подарком за все мои переживания. Через два дня ты отправишься служить. За два года всё в нашей жизни изменится. У тебя появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии на женщин. И всё рассосётся само по себе, встанет на свои места. Потом мы оба будем лишь изредка вспоминать эти сладостные мгновения.   
Галка выговорилась и положила голову на грудь Юрке. Потом встрепенулась, приподнялась на локте и заговорщицки зашептала:
- А давай завтра вечером опять встретимся у меня? И послезавтра тоже? Чего тебе слоняться бесцельно оставшиеся два дня? А? Водки, я думаю, ты напился от души, а вот чашу любви успел только пригубить. Почему бы тебе не испить её до дна, не насладиться той страстью, которую я тебе подарю? Ведь впереди у тебя два года без женщин…
- Согласен, - не задумываясь, сказал Юрка. После откровений Галки у него быстро исчезло чувство тревоги и вины. Он понял, что женщина не собирается предъявлять к нему никаких претензий, а со своим чувством к ней он как-нибудь разберётся. И сказала она правильно: впереди целых два года, всё встанет на свои места. Сейчас ему было хорошо с ней, он опять почувствовал, как его тело с новой силой наполняется этой незнакомой энергией безудержной страсти. Отдавая всего себя этой страсти, он резко повернулся и неумело приподнялся над Галкой…
Домой он заявился перед обедом следующего дня.
- Ты где затерялся? – спросила мать. – Я не спала всю ночь.
- Мама, я же предупреждал тебя, что могу остаться ночевать у друзей. Когда посадили Сашку в электричку – ушёл последний автобус. Не чапать же мне по морозу домой шесть кэмэ? Не хватало ещё явиться на призывной пункт с отмороженной рожей!
- У кого ночевал? – допытывалась мать, уставившись на сына пронзительным взглядом. Её глаза, будто рентген, просвечивали Юрку насквозь. Он с трудом выдержал материнский взгляд и соврал:
- У Сашкиной тётки, мам. В соседнем доме.
- У тебя такой изнурённый вид, будто ты гектар травы выкосил, - с жалостью проговорила мать. – Тебе надо отдохнуть, сынок. Вечером, поди, опять к друзьям потащишься?
- Угу, - пробурчал Юрка, стараясь не глядеть в глаза матери. – Всего два вечера осталось на гражданке гулять. 
Он умылся, съел две чашки супа и лёг спать.
Вечером он отправился к Галке. Непреодолимое желание очутиться вновь в жарких объятиях этой женщины взяло верх над разумом.
На следующий день последовало ещё одно свидание, последнее.
Двадцать седьмого ноября состоялись проводы на службу. Пришли все друзья. Пили, горланили песни, танцевали. К удивлению Юрки, без приглашения заглянули попрощаться Таня Сидорова и Рита Шишкина. Они пробыли совсем недолго, но обе оставили на щеках Юрки следы губной помады. А когда Юрка перед их уходом признался Тане, что был в неё влюблён в седьмом классе, та сильно удивилась и наградила его долгим поцелуем в губы. Все зааплодировали, кто-то даже прокричал «Горько!».
- Достанется тебе от Пашки, – шёпотом посочувствовал Юрка. – Донесут ведь ему, что со мной целовалась.
- А нет у меня больше Пашки, - наклонившись к уху Юрки, сообщила Таня. – Расстались мы с ним.
- Как расстались? – поразился Юрка. – Совсем недавно видел вас вместе.
- Позавчера он уехал в Ленинград. Навсегда. Будет жить у сестры. Заходил к тебе попрощаться, но не застал, ты был на проводах у какого-то парня. От твоей мамы мы с Ритой и узнали, что тебя в армию забирают.
«Надо же, - подумал про себя Юрка. – Такая любовь была, и вдруг – разрыв. Как это всё понимать?»
- А ты? – спросил он, подумав, что расставание Пашки с Таней временное.
- А что я? – Татьяна с недоумением посмотрела на Юрку.
- Оправишься вскоре вслед за Пашкой, как когда-то верные подруги за ссыльными декабристами?
- Нет, Юра, не отправлюсь.
- Что так?
- Не позвал он меня с собой. Навсегда расстались мы с ним.
Сидорова посмотрела внимательно на Юрку, затем добавила с улыбкой:
- Теперь я свободная, и у тебя есть шанс попытаться завладеть моим сердцем.
- К сожалению, Танечка, шанса у меня уже нет.
- Почему?
- Потому что я призван в армию, а это целых два года. За это время всё в нашей жизни изменится. У тебя появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии для выбора мужчин, - ответил Юрка словами Галки.
Ещё каких-то три дня назад он ответил бы совсем иначе. Возможно, попросил бы у Тани адрес, стал бы переписываться, надеяться на взаимность. Но прошедшие три дня стали в его жизни переломными, сделали его совсем другим человеком. Юрка неожиданно стал взрослым, превратился в зрелого мужчину. Он узнал, какой бывает настоящая любовь женщины, и как её легко отличить от притворства, от желания любить.
- Время покажет, - обронила Таня, загадочно улыбнувшись.
- Да, время покажет, - поддакнул девушке Юрка и тоже расплылся в улыбке. В этот момент он был уверен, что заставить себя любить другого человека невозможно, и ни Таня Сидорова, ни он сам не могут быть исключением в этой простой истине.
Время прощальной вечеринки истекло быстро. Юрка ушёл в свою комнату и переоделся в дорогу.
- Я готов, - весело сказал он, появившись в дверях перед публикой. – Выходим все на улицу, идём на вокзал.
Через полтора часа, издав длинный пронзительный свисток, электричка увезла Юрку Громова вместе с другими призывниками на областной сборный пункт.

Глава 3    
УМОЛКНУВШИЙ КОЛОКОЛ

Через полтора года службы Юрия поощрили отпуском на родину. События развивались неожиданно и так стремительно, что известить родителей о своём прибытии письмом уже не имело смысла, а отправлять телеграмму с дороги Юрка не стал. Он решил сделать родителям сюрприз.
На отпуск старший сержант Громов не рассчитывал и уже смирился с тем, что свидится с родными и близкими только после демобилизации. Но судьба – это извилистый ход человеческой жизни, не зависящий от его воли и желания. Иногда она действует благосклонно к человеку, хотя в большей степени испытывает его на прочность.
Испытание на прочность Юрка прошёл, судьба неожиданно предоставила ему маленькую отдушину.
Первые два дня он посвятил родителям. В выходной день явились друзья. Какого же было его удивление, когда среди пришедших он увидел… Галку Красикову! Её он не приглашал. Эта вездесущая особа, узнав о прибытии Громова в отпуск, сама напросилась в компанию гостей.
Она ничуть не изменилась, по-прежнему была чертовски привлекательна: аппетитное тело и жгучие зелёные глаза, горящие зазывной страстью. 
- Ты, Юрочка, наверно, изголодался по женской ласке? – улучшив момент, спросила Галка, с бесстыдной откровенностью заглядывая отпускнику в глаза. – Приходи, я с удовольствием утолю твой голод. Адрес прежний, любовные блюда гарантирую.
Сказала – и отошла в сторону, не привлекая к себе внимания.
… Весь остаток отпуска он посвятил этой любвеобильной женщине. На первые встречи его тянуло к ней, как магнитом, а потом страсть поутихла, Юрий стал охладевать к Галке.
«Ничего. Отпуск закончится, я уеду на службу, и всё рассосётся само самой», - рассуждал он, не терзаясь совестью от того, что, по сути, даёт Красиковой определённые надежды на будущее. Его не интересовало, что произойдёт потом, когда он уедет. Юрий просто отдыхал, оправдывая свои встречи тем, что исполняет роль временного утешителя разведёнки, и эта роль его устраивала.   
Чтобы не беспокоить родителей по ночам своими запоздалыми приходами, Юрий перебрался спать на сеновал, пробираясь туда через дыру в заборе, минуя двор.
До обеда он отсыпался на душистом сене, затем обедал и отправлялся на реку – купался, не взирая на то, что вода в реке с первых дней августа стала уже холодной. Валяясь на горячем песке, Юрий отдыхал от любовных состязаний с ненасытной женщиной. За пару часов до ужина возвращался домой, общался с родителями и, если появлялась необходимость, помогал по хозяйству.
Поужинав, отправлялся на любовное свидание.
Галка сразу набрасывалась на Юрку, едва он появлялся у неё в комнате, с жадностью целовала его и без промедления увлекала за собой в постель. И лишь потом, когда укрощённая на время страсть утихала, Галка приглашала Юрия к столу, чтобы выпить по бокалу вина и немного перекусить.
Через какое-то время страсть вспыхивала с новой силой, и они опять спешили в постель. Далеко за полночь, обессиленные, они засыпали.
Утром требовательно звонил будильник, Галка машинально стучала по нему, не в силах выбраться из постели, и лишь спустя некоторое время, пошатываясь, отправлялась приводить себя в порядок.
Завтракать было уже некогда, они пулей выскакивали на остановку автобуса. Галка на заводском автобусе ехала на работу, Юрий садился на свою «двойку» и отправлялся домой. Крадучись, словно вор, пробирался на сеновал. Родители даже не догадывались о его любовных баталиях.      
- Милый мой, любимый, как долго я тебя ждала, - с придыханием выговорила Галка в их первую встречу после пирушки с друзьями.
По её сияющему лицу было видно, что это вовсе не изощрённая игра зрелой женщины, направленная на удовлетворение похоти, а откровенное признание о пережитой разлуке. Юрий не сомневался, что слова Галки были искренны, он видел в глазах огоньки настоящего счастья, в них не было ни капли притворства.
- Ты, Юрочка, даже не представляешь, какое это мучение жить ожиданием встречи с любимым человеком, не знаешь, какая сладость охватывает тебя, когда эта встреча наступает, какое неописуемое счастье испытываешь, очутившись в его объятиях…
- Но…
- Знаю, что ты скажешь сейчас, - опередила тогда Галка, прижав свой палец к его губам. – Не говори, пожалуйста, ничего, я не хочу слышать лишних слов. Они мне не нужны. Пусть всё идёт так, как идёт.
И встречи пошли одна за другой, пока не наступила последняя ночь перед намеченной рыбалкой с отцом.
- Эта встреча будет последней, - сказал Юрий и заглянул в лицо Галки. На нём блуждала умиротворённая улыбка. После его сообщения оно вытянулось, улыбка сменилась гримасой, будто женщина почувствовала в себе подступающую боль, которая неожиданно напомнила о себе первым симптомом, и со страхом ждала предстоящие страдания. Ещё не осознав, насколько эта боль будет сильна и продолжительна, Галка спросила с надеждой:
- Ты пошутил, да? У тебя же ещё несколько дней отпуска.
- Нет, это не шутка. Я должен чистосердечно признаться, что мы расстаёмся с тобой навсегда.
Гримаса на лице Галки сделалась ещё более болезненной, глаза округлились, на горле несколько раз судорожно шевельнулся кадык.
– И это придётся воспринять, как неизбежность, - продолжил Юрий. – После службы я решил покинуть родной город, и это моё окончательное решение. О нём я уже известил родителей.
- Ну и что? – собрав волю в кулак, невозмутимо отпарировала Галка. – Я сама к тебе буду приезжать, где бы ты не находился. Раз в полгода, допустим. Поделю свой отпуск пополам и дело в шляпе. Спишемся, созвонимся или ещё каким-нибудь способом договоримся и встретимся. Вариантов встреч существует много. Можно, к примеру, вместе отдыхать в одном санатории или доме отдыха. А что?
- Зачем? – опешил Юрий, смутно осознавая, что одной ногой увязает в зыбкой трясине. – Зачем это делать?
- Как зачем? – спросила Красикова с недоумением. – Чтобы насладиться друг другом. Ты соскучишься по мне, я – по тебе. Разве ты не радуешься нашим встречам? Неужели я плохо ласкаю тебя?
- Нет, ласкаешь ты распрекрасно.
- Ну, вот, видишь? – Галка натянуто рассмеялась. – Зачем лишать себя удовольствия? Я ведь не претендую на место твоей жены. Мне будет достаточно и тех дней, которые мы проведём вместе.
- Твои ласки хороши для меня, пока я свободен, - попробовал развеять Галкины грёзы Юрий. – Рано или поздно наступит время, когда у меня появится девушка, которую я полюблю по-настоящему.
- Ха! Когда это ещё произойдёт? Стоит ли загадывать вперёд на много лет? – вызывающе рассмеялась Галка. – И вообще, может так случиться, что ты задержишься в холостяках надолго. У тебя слишком большие запросы на спутницу жизни. Да и любовь по плану не приходит. Ожидание может затянуться на десятилетие, как очередь на жильё. И не факт, что твоя девушка сможет любить тебя так же искусно, как я. Попробуешь пресный пирожок, и тебе непременно захочется сладкого пончика. От твоей возлюбленной не убудет, если ты пару раз в году тайно утешишь мою любовь.
Разговор приобретал нелицеприятный характер. Перспектива, которую излагала Красикова, вовсе не радовала Юрия. Она была не только нежелательной, но и настораживающе опасной. 
Почувствовав, как Юрий напрягся после её слов, Галка, не догадываясь об истинной причине его состояния, участливо спросила:
- Тебя не устраивает такой расклад? Тебе хочется как-то по-другому? Так ты скажи, как? Не стесняйся. Я сделаю всё, как ты скажешь, исполню все твои заветные желания.
Красикова рассуждала так, будто вопрос о разрыве отношений ушёл на задний план, и речь может идти лишь о предстоящих трудностях в сохранении этих отношений.
Юрий долго не отвечал. Ему неприятны были намерения Красиковой, сравнимые с паутиной или капканом, к которым уверенно подводит его эта роковая женщина. В голове появилось осознание того, что любовная петля сдавливает ему горло, отчего становится трудно дышать. Он понял, что нужно переходить к решительным действиям, иначе можно увязнуть в ловушке.
«Доигрался, - подумал он с тревогой. – Допрыгался со своими утешениями. Эта женщина – хищница, и просто так свою добычу не отпустит».
До него, наконец, дошло, что безответная любовь, казавшаяся безобидной, совсем неожиданно превратилась в коварную. Теперь Галка будет преследовать его повсюду.
Собравшись с духом, Юрий решительно заявил:
- Всё, Галя, кончай фантазировать. Мой отъезд ставит жирную точку на наших отношениях. Не будет больше никаких встреч.
- Как не будет? – испуганно встрепенулась женщина и резко приподнялась на локте. – Что ты такое говоришь, милый мой, хороший?
- Не будет, Галочка, не бу-у-дет! Я понятно говорю?
- Юрочка, родной мой, любимый, - запричитала женщина, глаза её увлажнились. – Да как же так? Я ведь не прошу многого, всего лишь несколько встреч в году. Это же капля в море. Не любишь меня – что ж, сердцу не прикажешь, понимаю. Но ведь ты был в моих объятиях, в жарких объятиях, и этого нельзя отрицать. Я ласкала тебя, ласкала с безумной страстью, и ты был безмерно счастлив. Я видела это по твоим глазам, в них тоже горел огонь желания, и они не обманывали меня. Почему ты вдруг решил поставить крест на всём, что было между нами? Что изменилось, Юрочка? Какая кошка пробежала между нами?
Красикова жгучим взглядом прошлась по лицу Юрия, надеясь отыскать на нём малейшие подтверждения в пользу своих слов. Прошло совсем немного времени, как она вдруг воскликнула:
- Кажется, я знаю эту кошку! Это же та невинность в синем платьице, которую ты представил своей соседкой! В ней весь секрет, да? Как я сразу не догадалась? Это она соблазнила тебя своей молодостью и девственностью, да? Теперь можно и от старухи отказаться?
- Что за чепуху ты несёшь, - сказал Юрий, поморщившись. – Эта девчонка действительно моя соседка, и не более того.  Мой друг, понятно? Просто друг. Ничего у нас с ней не было и быть не может.
Но его слова только подстегнули оскорблённую женщину. Из её уст, как из рога изобилия, полились всевозможные обвинения и претензии, одно горше другого.
Юрий не перебивал, лежал, слушал и молчал. Когда обвинительный запал женщины иссяк, и она умолкла, утирая краем простыни заплаканные глаза, Юрий заговорил:
- Разные мы с тобой, подруга. Смысл жизни понимаем по-разному, и цели у нас разные в этой жизни. Вот в этом и заключается главная причина, по которой нам необходимо расстаться.
- Что, что? – удивлённо округлив красные от слёз глаза, спросила Красикова. – Смысл жизни понимаем по-разному? Ты что такое навыдумывал?
- Да, это так.
- Хм-м, и в чём же твой смысл? Его запивают или заедают?
- Мой смысл – достижение поставленной перед собой цели.
- А у меня?
- Получение наслаждения от интимных отношений. А цель – сохранение этих отношений на долгие времена.
- Всё сказал, умник?
- Нет.
- Что ещё сморозишь?
- Скажу тебе одну умную вещь, - улыбнулся Юрий, почувствовав, что Галка успокоилась и даже скривилась в усмешке. – Пригодится.
Выплакавшись, Красикова действительно немного успокоилась и была способна слушать и слышать.
- У каждого человека есть внутренняя и внешняя жизнь, – глубокомысленно продолжил он. – Внутренняя – это мысли, чувства, страсти. Внешняя – повседневная деятельность в обществе. Как мне представляется, у тебя на первом месте внутренняя жизнь, а у меня – внешняя. Вот в чём разница между нами.
- Ты что, всё это время притворялся, когда заявлял, что тебе со мной хорошо?! Ты владел мною с неприязнью в душе? – с неподдельным ужасом спросила Галка. – Как тебе удалось так ловко обвести меня вокруг пальца? Как тебе не стыдно?
- Нет, Галя, мне не стыдно ничуть, потому что я тебя не обманывал. Сначала я действительно воспринимал наши взаимоотношения с трепетом, был весь в твоей власти. Незнакомые для меня эмоции зашкаливали и плескались через край. Моя внутренняя жизнь была превыше всего, я жил одним днём, не задумываясь о будущем. А вот ты, моя ненаглядная, обманула меня.
- Я, обманула?! В чём?! – почти выкрикнула женщина, понимая, что такое заявление Юрия является окончательным приговором для неё.
- А ты вспомни свои слова, которые произнесла во время первой встречи, - усмехнулся Юрий. – Ничего не было сказано о планах возобновления наших отношений. Или ты забыла?
- Напомни.
- Говорила, что завидуешь той девушке, которая станет моей женой, потому как тебе самой не суждено быть со мной, что умом ты прекрасно понимаешь о непреодолимом барьере: ты старше меня на шесть лет, и у тебя есть ребёнок. Помнишь?
- Помню, - согласилась Галка. – Я и сейчас готова повторить эти слова. И они не являются препятствием для наших встреч.   
- А что ты сказала потом, помнишь?
- Не помню.
- А мне, в отличие от тебя, весь наш разговор врезался в память.
- Возьми и скажи, если это так важно для тебя, - вяло произнесла Галка.
- Ты сказала, что за два года всё в нашей жизни изменится. У меня появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии на женщин, - напомнил Юрий и хотел было продолжить о том, как она назвала себя старухой, какой станет через эти два года, но вовремя спохватился, чтобы не обидеть её, потому что Галка оставалась по-прежнему красивой и неотразимой.
- И всё рассосётся само по себе, встанет на свои места. И мы оба будем лишь вспоминать эти сладостные мгновения, - после некоторой заминки закончил Юрий.
- И что?
- Как, что? Этими словами ты положила конец нашим взаимоотношениям. И оказалась права. У меня действительно изменились взгляды на жизнь. С возрастом смысл жизни меняется, следовательно, меняется и цель. Смысл жизни – это всё то, что делает человека счастливым. А чтобы быть счастливым – нужно поставить перед собой цель и двигаться к ней, не взирая ни на какие трудности.
- Даже если придётся растоптать любовь преданной тебе женщины, - в сердцах дополнила Галка.
Не произнося больше ни слова, она выбралась из постели и отправилась в ванну.
Её не было очень долго. Наконец, Красикова возвратилась в комнату, молча подошла к холодильнику и достала непочатую бутылку шампанского.
- Открой, - с нарочитой весёлостью приказала она.
Юрий скрутил на горлышке металлическую сеточку, осторожно вынул пробку, налил шампанское в бокалы.
- За что пьём? - спросил он.
- За умолкнувшие колокола любви, - неожиданно сказала Галка, сделав усилие над собой, чтобы не расплакаться. – Чтобы ты был счастлив…
…Оставшиеся два дня он подарил той самой соседской девчонке, к которой приревновала его Красикова. Юрка дважды сводил её в кино и уехал на службу, попрощавшись накануне с юным созданием поцелуем в щёку.

Глава 4
ЛЮБОВЬ В СКИРДЕ СОЛОМЫ

Вернувшись из армии, Юрий полгода трудился на стройке, постигая секреты строительного мастерства. Летом подал документы для поступления в институт. Шансы для этого у него имелись.
Вступительные экзамены он сдал с одной «тройкой», но это обстоятельство не помешало ему стать студентом строительного факультета и даже претендовать на стипендию.
Первого сентября Юрий вместе с группой студентов отправился в колхоз на уборку картошки. Группа состояла из вчерашних школьников, он оказался в единственном числе, кто отслужил в армии.      
Деревня Красотка, в которую прибыла группа для уборки картофеля, таковой не являлась. Чуть больше полусотни чёрных покосившихся изб, полусгнившее правление колхоза, одноэтажная школа, магазин, да пошарпанный клуб в конце улицы – вот и вся красота этого ничтожно малого населённого пункта.
«Развесёлая» жизнь началась с первого часа пребывания в Красотке.
Бригадир подкатил на лошади с возом соломы. Он сполз с телеги, стряхнул с себя солому, сказал гнусавым голосом:
- Извиняйте, граждане студенты, но кроватей для вас нетути. Не припасли. Придётся спать на соломке. Она будет вместо матрасов.
Бригадир окинул взглядом группу, спросил:
- Кто среди вас старшой?
         Громов шагнул навстречу, представился:
- Юрий, староста группы.
- А меня Антипычем кличут, - назвал себя бригадир. – На время уборки все вы будете подчиняться мне. А сейчас, Юрий, следуй за мной, покажу тебе комнату, куда следует переташшить всю солому. Разбросаете её по полу толстым слоем и спать будете, я вам скажу, как на пуховой перине. Если покажется маловато – могу ишо приташшить. В поле её предостаточно.   
Спали вповалку. Сортира не было вообще, несколько дней ходили «до ветру». Потом Юрий вытребовал у председателя колхоза пиломатериалы и поставил «нужник» на два очка с присущими буквами «М» и «Ж».
Чтобы не тыкаться тёмными вечерами из угла в угол от безделья, он предложил ежедневно проводить в клубе дискотеку.
Молодняк был в восторге от такого предложения.
На третий день на огонёк стала подтягиваться местная молодёжь. Чубатые парни на правах хозяев пробовали вести себя вызывающе, но Громов их пригласил на улицу и популярно «объяснил», как следует вести себя с городскими девчонками. 
Тамара появилась в клубе через неделю. Высокая, статная, с длинными распущенными волосами и вызывающей грудью молодая женщина выглядела монументально. Она пришла с подругой, которая ростом была почти на голову ниже её. По возрасту обе они тянули лет на двадцать пять - двадцать семь.
Уверенной походкой Тамара прошла в конец зала, уместившись вместе с подругой на лавке в полутёмном углу.  Перешёптываясь о чём-то, обе стали наблюдать за танцующими.
«Настоящая бой-баба, - непроизвольно отметил Юрий про себя. – Вот с кем надо мне подружиться. Скучно не будет».
Взглянув на эту величавую женщину, он вдруг понял, как истосковалось его тело по женской ласке. В отличие от вчерашних школьников Юрий был уже состоявшимся мужчиной, и его организм требовал того, что ему было заложено природой.
Закрутить колхозный роман с какой-нибудь юной особой из своей группы он не помышлял, потому что все эти семнадцатилетние фифочки в его сознании были ещё девственницами. Такое обстоятельство накладывало табу на его сближение с ними. Становиться первопроходцем у малолеток было опасно, так как можно запросто загреметь по статье за совращение несовершеннолетних, в лучшем случае – отправиться под венец. А жениться Громов пока не собирался, поскольку не успел ещё в полной мере насладиться свободой и имел на этот счёт особое мнение.
Знакомство с Тамарой произошло неожиданно и просто.
Один из местных парней изрядно перебрал бражки и стал вести себя по-хамски. Он ходил между танцующими парами и смотрел на всех выпученными рыбьими глазами. Присмотрев одну из девчонок-однокурсниц, начинал к ней приставать: хватал за плечи, силой привлекал к себе, лапал за ягодицы, произносил пошлые и нецензурные слова.
Видя, что парень неадекватен, Юрий подошёл к нему и шёпотом попросил угомониться.
- Да пошёл ты на …  - услышал он в ответ название конечного пункта из трёх букв и чуть не пропустил удар в лицо, успев увернуться в самый последний момент. Непроизвольно сработал выработанный инстинкт самообороны. Юрий выполнил зрелищный бросок через бедро с обратным захватом. Тело хама описало в воздухе живописную дугу и звучно шмякнулось на пол. Танцующие попятились к стене и стали наблюдать со стороны за происходящим.
Девчонки смотрели на Громова с благодарностью, парни с восхищением и завистью.
Однако, местные увальни повели себя иначе. Юрий видел их разъярённые хмельные взгляды, они готовы были растерзать его за поверженного друга. У одного из парней в руках появился нож, Юрий приготовился к схватке.
- А ну разошлись, петухи драчливые! – прикрикнула Тамара своим односельчанам зычным голосом, выходя им навстречу из-за спины Громова. – Кто будет работать в колхозе, если он вас всех сейчас покалечит? Антипыч? Дед Матвей и твоя хромая мамашка? – Тамара грозно посмотрела на того, что держал нож в руках, - кто станет навоз из конюшни вытаскивать? Мы с Любашкой? А ну-ка быстро подхватили своего Коляна и вон из клуба! И вдолбите в его дурную башку, что пьяному ему здесь делать нечего!
Юрию удивительно было видеть, как парни, не вступая в спор с женщиной, послушно подняли с пола пьяного друга и всей ватагой удалились на улицу. Правда, рыжий крепыш – обладатель ножа, проходя мимо него, злостно прошипел:
- Мы ещё с тобой встретимся.
- С большим удовольствием, - ответил Громов, улыбнувшись до ушей.
- Они больше не заявятся, - с полной уверенностью заявила женщина и направилась к выходу. Её подруга последовала за ней. Юрий решил их проводить.
- Ты старший среди них? – спросила укротительница хулиганов уже на крыльце.
- Староста группы, - ответил Громов. – Юрием зовут.
- А я Тамара – мужикам не пара, - усмехнулась женщина. – Бригадиром значусь у доярок. А подругу Любашей зовут. Наши мужики сегодня отметили очередной праздник гранёного стакана. Сейчас спят за столом, уткнувшись мордами в тарелку с капустой. А мы вот вышли подышать свежим воздухом и по пути заглянули в клуб. Года три уж не были в нём.
- С тех пор, как должность завклубом упразднили и повесили замок на двери, - подала голос Любаша. – Молодёжи негде стало собираться, вот они и бурагозят по всей деревне.
Метров через сто Любаша остановилась, заявив:
- Вот я и пришла. А ты, Юрий, не бросай Тамару, проводи до самого дома, пожалуйста. Её изба в конце деревни, а улицы у нас, как видишь, тёмные. Мало ли что может случиться по пути? С тобой-то ей будет сподручнее дошагать до околицы. Тамара тебе потом за это спасибо скажет.
Бесхитростные слова подруги можно было расценить, по меньшей мере, как намёк на благодарный поцелуй.
- Борька твой, я думаю, и мой Генка проспят до первых петухов, - сказала Любаша, отворяя калитку родного дома. – Так что ты, Тамара, особенно-то и не беспокойся. Присмотрю я за ними.
- Спасибо, Любаша, - поблагодарила Тамара подругу и, как только за той захлопнулась калитка, шустро подхватила Юрия под руку, как давнего знакомого. От неё исходил лёгкий запах алкоголя.
- Чего оробел, десантник? – проговорила Тамара. – Держи меня крепче и тогда я точно не смогу вырваться из твоих объятий.
После такого заявления Юрий безошибочно понял, что эта женщина намерена дарить ему свои ласки до рассвета.
- Откуда ты взяла, что я десантник, - спросил он с удивлением.
- Э-э, я всё о тебе знаю, парень, - сказала Тамара, интригуя Громова своей осведомлённостью.
- Не может того быть, - попытался он отрицать.
- Может, Юра. В нашей Красотке всё может статься. В ней всё известно друг про дружку, вплоть до того, кто в каких трусах спать ложится.
- Как это? – рассмеялся Юрий. – Подглядывают в окно друг к другу?
- Зачем же? Магазин-то в деревне один, и продавец-сарафанное радио годами не меняется. Все покупки на виду, вот и делай выводы из сказанного.
- Интересная жизнь течёт у вас.
- Чересчур интересная, дальше некуда.
Так, разговаривая о житейских пустяках, они прошагали до конца улицы и остановились у крайней избы.
- Это твой дом? – спросил Громов, уверенный в том, что Тамара станет сейчас приглашать его на чашку чая.
- Нет, мой дом остался позади.
- Тогда чего мы… - начал Юрий и не успел договорить. Тамара, словно сорвавшийся с поводка бультерьер вцепилась в него и обдала жаром пылающих губ. Он не стал вырываться из её объятий и ответил взаимностью. Несколько минут они неистово тискали друг друга и, будто слепые, изучали на теле все неровности при помощи ладоней.
- И что дальше? – спросил Юрий, когда хватка Тамары немного ослабела.
- Дальше я предлагаю отыскать в поле скирду с соломой, - услышал он простодушный ответ своей спутницы и спросил:
- А почему не у тебя дома? Ведь твой муж будет спать беспробудно до утра?
- Нельзя. В доме свекровь и дочка.
Подсвечивая себе под ноги фонариком, они отправились на поиски скирды по вспаханному полю, спотыкаясь о неразличимые пласты вывороченной земли.
В скирде Юрий проделал просторный тоннель, и они на четвереньках вползли в него. Тамара, возбуждённо дыша, с явным нетерпением принялась раздевать Громова, налагая горячие поцелуи на обнажавшееся тело. Не прошло и минуты, как она ухватила его за причинное место и в одно мгновение направила возбуждённого дружка сквозь лобковые джунгли в свою трепещущуюся норку между ног. Они слились в экстазе…
Всё происходило в полной темноте. Юрий не видел обнажённого тела женщины, хотя ему очень хотелось узреть эту величественную фигуру, и изучал все потаённые места при помощи рук.
- Наконец-то я испытала то, о чём давно мечтала, - сказала Тамара после третьего соития. Они расслабленно лежали рядом, упираясь плечом в плечо.
- Что ты испытала? - не догадываясь, о чём может идти речь, поинтересовался Юрий. – Оргазм?
- Полный комплект интимной услуги, - услышал он от бригадира доярок совсем не деревенский жаргон. Тамара счастливо рассмеялась.
- Можно уточнить? – спросил Громов, с наслаждением теребя сосок её пышной груди.
- Я впервые почувствовала, как двигается во мне мужской детородный орган. Словно поршень в цилиндре. Он у тебя… как бы это лучше выразиться? Вроде как стальной шкворень на сцепке трактора.
«Надо же придумать такое сравнение, - подумал Юрий. – Сказала бы просто: большой и твёрдый член, а то – стальной шкворень на сцепке трактора. Мне бы и в голову такое не пришло». 
- А раньше что же? Никогда не чувствовала?
- Как я могла почувствовать, если мужиков-то у меня было раз, два и обчёлся, да и те попадались с мини-инструментом.
- А муж что же? – почувствовав себя этаким мачо, спросил Юрий. – Его прибор тоже не твоего размера?
- Мужа я не чувствую вообще, - призналась женщина. – Когда его мизинчик входит в меня, когда плюётся и выходит – даже не улавливаю. Борька мой знает о нашем несовпадении и сильно страдает. От того и закладывает часто за воротник. Когда чересчур напьётся, говорит, что мне кобылице нужно было за жеребца замуж выходить. Мне его жалко, а что поделаешь? Я ведь о мужиках до свадьбы ничего и не знала. Да и выбора особого не было – все парни наперечёт. Если бы отказалась от него – ходить бы мне в старых девах до скончания века. А так – семья как бы имеется, дочка народилась.
Тамара повернулась на бок, чмокнула меня пару раз наугад, ткнувшись губами в ключицу и снова легла на спину.
- А если уж и сравнивать меня с кобылой – то это, как ни смешно, будет правильное сравнение, - Тамара тихонько хихикнула. – У кобылы раз в год случка, и у меня не чаще. Вот побуду с тобой до зари, насыщусь любовью до оскомины и буду спокойно ждать лета, а то и осени.
- Почему лета? – удивился Юрий. – А зимой что же?
- А зимой в деревне куда можно увести чужого мужика? Укромных уголков нет. На морозе в скирде не побалуешься, к соседке на ночь не попросишься. Да и не с кем зимой кувыркаться. Приезжие мужики появляются в нашей Красотке лишь на уборочной. И то приходится гадать, как на ромашке: повезёт, не повезёт с мужиком. Приезжают, как правило, хлипкие да ущербные, им секс не нужен. Они предпочитают больше бормотуху, чем тоскующих баб.
- Со мной, значит, тебе повезло? – спросил Юрий.
- Повезло – не то слово. Бог меня просто облагодетельствовал за мои мучения. Теперь я насытилась надолго.
Они лежали и молчали. Говорить больше было не о чём. Потом, будто спохватившись, что может забыть и не сказать Громову самого главного, Тамара заговорила вновь:
- Тебя я сразу приметила. С первого же дня, когда вы торчали перед правлением. Кучка сопливых пацанов и ты один среди них: высокий, крепкий, симпатичный, держишься особнячком от этих пёстрых попугайчиков. Глаз у меня тогда загорелся, и сердце ёкнуло. Я и выведала о тебе всё, что можно.
- У кого выведала? – спросил Юрий.
- У старшей вашей, Нинки-картинки, которая вас привезла и быстро укатила восвояси.
- Ври больше. Представительница деканата и сама ничего толком не знает обо мне.
- Ну, значит, сообщила то, что знает.
- А что она может знать о студенте, который и дня не провёл в стенах института? – подзадорил Юрий Тамару, желая вытащить из неё то, что известно ей о нём.
- Нинка ваша сказала, что тебе двадцать лет, ты только что вернулся из армии, служил в десантных войсках, не женат, - сообщила Тамара.
- И всё?
- Для первого знакомства этого вполне достаточно, - заявила Тамара уверенно.
- А дальнейшее знакомство проходило наощупь, - съязвил Юрий и притянул женщину к себе.
Возвращались они уже без фонарика. Дойдя до околицы, она сказала:
- Дальше нам нельзя вместе – могут застукать доброжелатели или свекровь. Прощай, Юра. Спасибо за встречу.
- Завтра повторим? – спросил он.
- Нет, Юрочка. Ни завтра, ни послезавтра, никогда, - каким-то прискорбным голосом озвучила приговор Тамара. – Сегодня экскурсия к скирде, надеюсь, пройдёт незаметно, а завтра мой муж будет трезвым. Повтор не прокатит. Тебе-то что? Ты свободный мужик. А я не вольна. Не хочу получить вилами в бок. И вообще: мы с тобой не знакомы и ничего между нами быть не могло.
- Усёк, не дурак, - сказал Юрий и хотел поцеловать женщину на прощание.
- Хватит, Юра, не надо, - отстранилась от него Тамара. – Нацеловалась я с тобой досыта, губы, вон, до сих пор горят, будто кипятка нахлебалась. Пусть обдует ветерком немного, пока Борька мой не проснулся.
Она, не оглядываясь, пошла задворками, Громов скорым шагом двинулся по центральной улице.
«Классная бабёнка, - подумал он. – Во всех отношениях».

Глава 5
БАСУРМАНКА

Аннушка поселилась в доме одинокой старушки по имени Алкын. В переводе на русский язык имя хозяйки означало – шустрая, быстрая, стремительная. Алкын шёл восемьдесят третий год, и она полностью оправдывала своё имя. Бабуля была живой, неутомимой, легко управлялась по хозяйству. Вставала с восходом солнца и сразу отправлялась во двор или в огород – там её всегда находили какие-нибудь дела. 
У старушки была светлая и просторная изба с тремя комнатами. Комнаты были проходные, в крайней от входных дверей жила сама хозяйка. Так ей было удобнее управляться с домашними делами.
- Занимай любую из двух, какая понравится, - сказала бабушка Алкын, когда квартирантка занесла свои вещи в дом. – В них давно уже никто не жил.
- А где ваши дети, внуки? – не удержавшись, спросила Аннушка. – Почему вы одна?
- Мужа Аллах призвал на небеса десять лет назад, сына – тремя годами раньше вместе с женой и моим внуком, - дрогнувшим голосом сообщила старушка. – Ездили на море всей семьёй и разбились в дороге. Страшная авария случилась. Всех троих привезли домой и похоронили на местном кладбище. В Барде есть внучатый племянник, но он редко бывает у меня. Появляется, когда ему от меня что-нибудь потребуется.
- Простите, бабушка Алкын. Я ничего об этом не знала.
- Милая, за что мне тебя прощать? – удивилась старушка. – Ты и часу ещё не прожила в моём доме, ничего плохого не успела пока совершить.
Аннушка выбрала дальнюю комнату и принялась разбирать свои вещи, которые уместились в чемодане и небольшой спортивной сумке.
На следующее утро она явилась в школу, познакомилась с директрисой – тучной женщиной лет сорока с крашенными хной волосами. После недолгого собеседования вернулась в дом своей хозяйки.
Вечером они сидели за столом вдвоём с бабушкой Алкын, пили чай и вели неторопливую беседу. Окна были открыты, в них струился тихий ветерок. В кухне было свежо и приятно, обстановка располагала к откровенному разговору.
- Бабушка Алкын, а вы по-русски говорите? – спросила Аннушка.
- Очень плохо, да и ни к чему мне теперь русский. В молодости не выучила, а сейчас для чего? Никуда не отлучаюсь из деревни, дальше своего Каен-Авыла не бывала за все пятьдесят лет.
Старуха внимательно посмотрела на свою квартирантку, затем спросила:
- А для чего тебе здесь русский? У нас все говорят на родном, башкирском.
- Дело в том, что я татарка, но выросла среди русских. Привыкла говорить на русском языке. А башкирский совсем не знаю.
- А дома как же общалась?
- Родители между собой разговаривали на родном, а я им отвечала на русском. В школе, а потом и в училище меня все звали Аней, Аннушкой, иногда Анной Николаевной. Я ведь на татарку вовсе не похожа. Многие даже не догадывались о моей национальности.
- Не гоже подделываться под чью-то нацию, - укорила старушка. – Свой народ и язык надо уважать и ценить.
- Кого уважать-то, бабушка, если я татар в глаза не видела. В нашем посёлке не было ни одной татарской семьи.
- Тогда ответь мне, если вокруг тебя были одни русские, то за какие грехи ты попала в нашу глухомань? Или бежала от кого?
- Распределили меня в эту деревню, - сказала Аннушка. – Ваш председатель сделал заявку на учителя физкультуры, а в группе я была одна татарка среди русских парней и девчат. Вот и направили. Сказали, что деревня башкирская, но язык похож на татарский, освоюсь быстро.
- Освоишься, - заверила бабушка Алкын. – Я ведь тоже татарка. Когда муж привёз меня сюда, так я сразу стала понимать здешний язык. Так и живу среди башкир шестой десяток.
Потом, словно спохватившись, добавила:
- И русские, которые в Каен-Авыле живут, все на башкирском общаются. Прижились.
- Бабушка, а что означает Каен-Авыл?
- Как что? Название деревни Березники и означает. Каен – берёза, Авыл – деревня по-русски.
Старушка умолкла, задумавшись о чём-то очень важном. Возможно, вспомнила какое-нибудь событие из своей молодости.
Аннушка не тревожила Алкын, терпеливо ждала, когда та очнётся от своих мыслей и заговорит вновь.
Наконец, глаза старушки ожили, она спросила:
- А парень у тебя есть?
- Есть, - ответила Аннушка и тяжело вздохнула. – Он русский.
- От него ты бежала?
- Сама не знаю, бабушка, - чистосердечно призналась она.
- Влюбилась?
- Ага. Полгода назад.
- Родителям показывала?
- Не осмеливалась, всё время откладывала. Он понял мою боязнь и сам приехал на выходные, познакомился с обоими.
- И что родители сказали тебе?
- Сказали, что парень видный, трудолюбивый, но родительского одобрения отношений с ним я не получу, - с сожалением проговорила Аннушка. – Он два дня провёл в нашем доме. Отцу помог по хозяйству.
- А твоему возлюбленному что они сказали?
- Ничего. Промолчали оба. Дождались, когда он уехал, и высказали мне свой протест.
- У вас с ним что-то было? – старуха пристально уставилась на Аннушку, будто пыталась заглянуть ей в душу и лично убедиться в правдивости слов своей квартирантки.
- Нет, бабушка Алкын, ничего у нас с ним пока не было.
- Вот и хорошо, что ничего не было. Проще будет расстаться.
- Расстаться? – переспросила Аннушка, не поверив собственным ушам. В какой-то миг ей показалось, что старуха решила позабавиться немного, что пройдёт немного времени, и она возьмёт её за руку, признается, что пошутила, и примется жалеть, и сочувствовать. Но бабушка Алкын оказалась не такой доброй и жалостливой, как подумала о ней Аннушка. Она повторила безапелляционно:
- Да, девочка, тебе надо с ним расстаться.
- Но почему? Мы любим друг друга.
- А ты сама не понимаешь?
- Нет.
- В священном Коране сказано: «Не выдавать замуж за язычников, пока те не уверуют…» Значит, выйти за иноверца – грех. Так зачем тебе его совершать, если можно обойтись без греха?
- Но ведь есть же случаи, когда мусульманка выходит замуж за русского? – с надеждой спросила Аннушка.
- Есть, - сказала старуха. – Но тогда твой парень должен принять твою веру и заключить никях. Он пойдёт на это?
- Нет.
- Вот то-то и оно. Ты пойдёшь против воли родителей, не сможешь совершать намаз, тебе придется следовать во всём за мужем, потому что он главный в семье, - безжалостно говорила Алкын. Её скрипучий голос вдруг зазвенел, будто сам Аллах придал ей силы для того, чтобы её устами удержать неразумную девушку от свершения греха. – Он будет пить спиртное, есть свинину, а тебе придётся отводить глаза, готовить для себя отдельно? А ты подумала, в кого будут верить ваши дети? Один – а Аллаха, а другой – в Христа? Что из этого может получиться?
Аннушка сидела напротив старухи притихшая и подавленная словами старухи. Она живо представила, как могут развиваться дальнейшие события, когда и её родители, и родители её любимого против их близких отношений. Жизнь вполне может превратиться в кошмар, несмотря на то, что оба они далеки от религиозных обычаев. А старуха Алкын, как ни в чём не бывало, продолжала высказывать всё новые и новые наставления и советы.
Не желая больше слушать распалившуюся хозяйку, Аннушка поблагодарила её за чай, встала из-за стола и произнесла напоследок:
- Ты права бабушка Алкын. Ничего хорошего у нас с Юрой не получится, и я расстанусь с ним. На всё есть воля Аллаха.
- Вот так-то будет лучше, - просияла лицом старуха. – Не нужен тебе грех по жизни. Пойдёшь учительствовать – женихи сами тебя найдут. Их в нашем Каен-Авыле много, выберешь себе самого достойного.
За окнами надвигалась ночь, черня соседние строения и деревья.
Аннушка быстро разделась, нырнула под одеяло и закрыла глаза. Перед глазами одна за другой поплыли картины встреч с человеком, с которым ей предстояло расстаться…
…С Юрием Громовым она познакомилась в пригородной электричке.
В вечернем вагоне было немноголюдно и всё пространство хорошо просматривалось. Аннушка ехала с одноклассницей, которая, как и она, третий год проживала в Перми. Только училась подружка в строительном техникуме.
Больше часа девчата ехали, не замечая Юрия. Тот сидел спиной к ним в самом конце вагона и читал книгу. Перед какой-то станцией он вышел в тамбур, а когда возвращался – его место оказалось занятым. Обе скамейки оккупировала шумная компания подвыпивших мужиков, возвращавшихся с охоты.
Юрий прошёл дальше и остановился в проходе, где сидели девчата. Крайние места пустовали.
- У вас свободно? – спросил он.
Девчонки, рассматривавшие совместно какой-то альбом с фотографиями, подняли головы, взглянули на парня. Юрий устремил свой взгляд на Аннушку и, как потом признался ей, сразу почувствовал, как внутри у него словно что-то оборвалось. Круглолицая чернобровая девушка с тёмно-карими глазами и роскошной копной тёмных волос ниже плеч, по его словам, сразила наповал своим обликом. О такой девушке он мог только мечтать, её образ давно сложился в его голове. Она предстала перед ним, как представительница той единственной категории девушек, которые ему нравились.
Анна видела, как Юрий обомлел, и на его лице от смущения загорелся румянец.
- Свободно только для приличных пассажиров, - сказала она и, переглянувшись с подружкой, весело рассмеялась.
- Тогда это место для меня, - нашёлся Юрий и, не спуская глаз с Аннушки, устроился напротив неё.
- Одна-ако, - протянула подружка, усмехнувшись удивлённо, - вы, молодой человек, не переоцениваете свои достоинства?
- Нет, не переоцениваю, - ответил Юрий уверенно. – Но и не люблю, когда меня безосновательно недооценивают. Скажу по секрету: я именно тот приличный пассажир, который вам так необходим. По крайней мере, до конца поездки.
А потом всё пошло так, как это происходит у большинства молодых людей. После небольшой паузы началось вбрасывание отдельных нейтральных слов и фраз, как бы в никуда, с одновременным изучением исподтишка друг друга. Затем паузы между словами и фразами стали сокращаться, нашлись общие темы и вот уже робкий ручеёк беседы вдруг превратился в бурный поток непрерывного разговора.
- А вы, значит, студент? – спросила Анна.
- Да, сдал свою первую сессию в политехе, -  ответил Юрий. – Завтра начинается второй семестр.
- Поступил-то с третьего захода? – спросила Валентина, оценив возраст нового знакомого. В голубых глазах блондинки с задранным вверх носиком-кнопочкой мелькнула усмешка.
- Не угадала, поступил я с первого раза, - будто не замечая издевки девушки, ответил Юрий. – Просто так вышло, что поступать пришлось уже после службы – отдавал свой воинский долг перед Родиной.
- А где служил? – поинтересовалась Валентина. По её игривому поведению Анна поняла, что Юрий понравился ей с первого взгляда, чего нельзя было сказать в тот момент о ней самой.
- В воздушно-десантных войсках, - ответил Юрий, продолжая гипнотизировать понравившуюся ему Анну. – Кстати, меня зовут Юрием. А вас?
- А нас не для вас, - обидевшись на подковырку Юрия, попыталась острить язвительная блондинка.
- Валюш, ну, ты что? – тут же укорила Анна свою подругу. – Ты, Юрий, не обращай на неё внимания. Она по жизни язва. А меня зовут… Аней. 
Она на секунду замялась, прежде чем назвать своё имя. Ей показалось, что, если она произнесёт своё настоящее имя, глаза парня сразу потухнут, и он потеряет к ней всякий интерес, переключившись на взбалмошную Валентину. А ей почему-то этого сильно не хотелось. Вероятно, пробудилась женская ревность. Ведь она считала себя более привлекательной и умной, чем пышка Валентина – закоренелая троешница.
До Перми они втроём проболтали обо всём на свете, и время пролетело совсем незаметно.
Юрий вызвался её проводить, но она отказала ему в категоричной форме. Анна проживала на окраине города, в частном секторе, у дяди – родном брате отца, и случайная встреча с ним могла иметь непредсказуемые последствия.
Первой уехала на троллейбусе Валя, автобус в микрорайон Южный ходил редко, и Аннушке пришлось ждать продолжительное время. С Юрием они договорились встретиться через пару дней. Он стоял и не мог оторвать своего взгляда от неё.
- Ну, что ты так смотришь на меня? – спросила она тогда. – Мне даже неловко как-то.
- Как – так?
- Будто рентгеном просвечиваешь.
- Ты не ошибаешься, - улыбнулся Юрий. – Так оно и есть. Я тебя действительно просвечиваю.
- Для чего?
- Хочу всё знать про тебя.
- Я и так всё о себе рассказала.
- Не верю.
- Почему?
- У каждого из нас есть тайна, которую он может раскрыть лишь очень близкому человеку.
- Разве это плохо – носить в себе маленькую тайну?
- Нет. Если эта тайна носит безобидный характер и никогда не откроется для окружающих.
- А если вдруг откроется? – спросила Аннушка и внимательно проследила за выражением лица своего нового друга. Ей вдруг показалось, что Юрий по её смуглому лицу уже догадался, о какой тайне идёт речь, и готовится задать нежелательный вопрос.
- Надеюсь, у тебя нет такой тайны, которую можно сравнить с неразорвавшейся бомбой?
- Будем надеяться, - сухо проговорила Анна и замолчала.
Подошёл автобус, она помахала рукой и зашла в салон.
Через два дня состоялось их первое свидание. За эти два дня Анна о многом передумала. Была мысль и о том, чтобы вообще не ходить на свидание с Юрием. Не раскручивать наметившийся роман, чтобы потом не сожалеть, рыдая в подушку. Кроме одной тайны, связанной с её настоящим именем, имелась ещё одна, более существенная, о которой кроме неё самой никто не знал. Ни родители, ни даже самые близкие подруги.
Ещё в пятнадцать лет Анна стала женщиной. Это произошло в турпоходе, в который они отправились шумной и беспечной компанией на майские праздники.
Анна росла хулиганистой и озорной девчонкой, и большую часть свободного времени проводила с мальчишками. Её прозвали Басурманка-сорвиголова, и она очень гордилась этим прозвищем.
Заводилой в той компании оказался парень на пять лет старше её. По слухам, он успел отсидеть в колонии.
На пикнике они пили пиво, вино и водку без разбора, горланили песни под гитару, плясали и просто прыгали, охмелев от свободы и счастья. До этого дня Аннушка никогда не пробовала спиртного и быстро опьянела. Она проковыляла в палатку, упала на матрац и мгновенно уснула. Через некоторое время туда незаметно прокрался и старшой.
Всё произошло неожиданно и быстро. Анна не успела очнуться от вязкого сна, чтобы воспротивиться насилию или просто закричать. Парень навалился на неё всем телом, зажал рот ладонью и силой овладел ею.
Уже позже, застегивая ремень на брюках, пригрозил:
- Пикнешь слово – урою, останешься в тайге зверьё кормить.
Она проплакала всю ночь, а утром, собрав волю в кулак, вела себя так, как будто ничего не произошло.
Единственным утешением для неё стал тот факт, что её насильника вскоре убили в пьяной драке. Наступило душевное облегчение, а тайна осталась только с ней.
Анна опоздала на первое свидание на полчаса. Преднамеренно. Она загадала для себя: если Юрий дождётся – значит у него серьёзные намерения, она будет с ним встречаться. Если нет – то так тому и быть, значит он не её парень.
Юрий дождался, не ушёл. Увидев Анну в дверях автобуса, с радостным лицом бросился навстречу. Руки его были холодными, он сильно продрог. На улице стоял трескучий мороз.
- А я уже думал, что ты не придёшь, - сказал он, медленно ворочая стылыми губами и заглядывая вопросительно ей в глаза. – Приняла меня за нахала и раздумала встретиться.
- Как видишь, пришла. Извини за опоздание, нехорошо получилось. Раньше не могла. Идём отсюда поскорее, ты совсем замёрз из-за меня.
- Есть немного, - признался Юрий. – Пойдём в кино? Там тепло и можно согреться. Возьмём билеты на последний ряд, поболтаем.
- Пойдём, - согласилась Аннушка. – Ей было абсолютно всё равно, куда пригласит её новый друг. В голове витали мысли другого порядка. Она надумала сознаться, что никакая она не Анна, и её настоящее имя Нурия.
А Юрий от радости не замечал её тревожного состояния. Ему казалось, что девушка стесняется его, поэтому он смеялся, шутил, сыпал комплименты, всячески пытаясь её развеселить.
Весь сеанс она чувствовала себя как на иголках. Выйдя из кинотеатра, Анна обернулась к Юрию и решительно выпалила:
- Я должна раскрыть тебе свою тайну.
- Маленькую или большую? – спросил Юрий шутливо, ни о чём не подозревая.
- Пока маленькую, большую оставлю на потом.
- Говори, только шёпотом, чтобы никто, кроме меня, не услышал.
- У меня другое имя, - заявила она.
- Какое?
- Нурия. А фамилия Галимзянова. Это чтобы ты знал, с кем встречаешься, и задумался, что ждёт тебя впереди, - она вытащила из внутреннего кармана пальто свой паспорт, протянула Юрию. – На, убедись.
- Зачем? Я тебе верю. Нурия – очень красивое имя. А фамилию в дальнейшем можно поменять в ЗАГСе на фамилию мужа, - широко улыбнувшись, проговорил Юрий, чем сильно её удивил. 
У Анны словно гора с плеч сошла. Пришло такое ощущение, что стало даже легче дышать. Она подумала: «Наверно, настоящий парень, и намерения у него серьёзные».
И уже весело сообщила:
- Но ты можешь по-прежнему звать меня Аннушкой. Так все меня зовут ещё со школы. Мне так привычнее. Нурия я только для родителей и дяди, у которого сейчас живу.
Потом свидания пошли одно за другим с перерывами в несколько дней. Так продолжалось до начала июня. Юрий влюбился в неё настолько сильно, что однажды обмолвился насчет женитьбы.
- Ты что?! – испугалась Аннушка. – Рано ещё. Тебе надо закончить институт, и только потом думать о женитьбе.
- Ну, тогда познакомь меня со своими родителями, - заявил он. – Пусть посмотрят на будущего зятя. А после этого сделаем для тебя смотрины у моих родителей. Идёт?
- Нет, нет, Юрий, не нужно этого делать! Рано ещё. Мы встречаемся с тобой ещё недостаточно, чтобы заявлять о совместной жизни. Мы можем всё испортить.
- Ну хорошо, уговорила, - согласился Юрий и через день укатил в стройотряд на заработки.
Прошёл месяц, Аннушка свыклась с мыслью, что встреча с родителями отложена на неопределённый срок, и ей не стоит опасаться этого события. О своём знакомстве с Юрием она боялась рассказывать родителям, зная наперёд их реакцию. Но она не успела узнать характер Юрия.
В конце июля, когда она была у родителей на летних каникулах, Юрий сам заявился в их дом без предупреждения.
Она ещё спала, когда мать вошла в её комнату и принялась будить.
- Вставай, Нурия, тебя спрашивает какой-то парень.
- Какой ещё парень? – недовольно промычала со сна Аннушка.
- Не знаю, Юрием назвался. Говорит, что твой друг.
- Что?! Юрий? Приехал к нам? – в ужасе вскрикнула она, и её сон сняло, как рукой.
«Боже мой, боже мой, - беззвучно шептали её губы, когда она в спешке набрасывала на себя халат и пыталась хоть чуточку привести себя в порядок. – Зачем он это сделал? Это же катастрофа!»
Улыбающийся Юрий стоял у калитки и о чём-то беседовал с её отцом.
Напуганная, она мелкими шажками двинулась навстречу.
Юрий увидел её, громко и радостно воскликнул:
- А вот и Нурия! Разбудил, да?
Отец посмотрел на дочь строгими глазами и удалился в дом, оставив их наедине.
- Юра, что ты натворил? Зачем ты приехал без предупреждения? Мы же с тобой договорились пока не обсуждать этот вопрос. Я ведь ни разу не говорила о тебе с родителями. Боже мой! Что сейчас будет? Уезжай сейчас же! Я постараюсь как-нибудь объяснить им о наших отношениях. Может быть, удастся обойтись без скандала.
- Не паникуй раньше времени, - одёрнул её Юрий. – Никуда я не уеду от тебя, пока не помогу твоему отцу привезти сено с покоса и сложить на сеновал. Это первое. Теперь второе. Между нами не было никаких отношений. Мы просто друзья, в Перми ходим вместе в спортзал. Так что бояться тебе нечего. Я сказал, что приехал к двоюродному брату в Пашию, но не застал его дома. Рассчитывал провести ночь в гостинице, но она на ремонте. Это очень просто проверить, как два пальца в снег сунуть. Попросился на ночлег до завтрашнего утра, а, чтобы не бездельничать – предложил свою помощь. У меня действительно есть в Пашии двоюродный брат, и я завтра отправлюсь к нему.
Анна смотрела на Юрия с неописуемым удивлением и, казалось, потеряла дар речи – настолько захватывающую историю выдумал её друг.
- Чего умолкла? – спросил он ласково. – Не веришь, что так легко отделалась? Это тебе, любимая, урок на будущее, чтобы ты больше ничего от меня не скрывала. Ясно?
- Ага, - сказала она, часто кивая головой в знак согласия.
- Ну, если «ага», тогда веди в дом. Я еще не завтракал. И возьми вот это, - Юрий протянул армейский вещевой мешок.
- Что там?
- Продукты. Дефицит, одним словом. Увидишь. Не могу же я потребовать у будущей тёщи, чтобы она накрывала на стол? – усмехнулся Юрий.
- Какой ты умный, Юрий. Я тебя обожаю, - нежным голосом проворковала Аннушка. – Иди за мной.
Всё у Юрия прошло, как по нотам. Он помог её отцу и на следующий день до обеда покинул их дом.
- Вам понравился Юрий? – спросила она родителей за обеденным столом.
- Жаль, что он не нашей веры, - с сожалением вздохнула мать. – Хороший муж был бы у тебя, дочка. Красивый, внимательный и работящий.
- Цыть, старая! Не мусульманин никогда не будет мужем нашей дочери, даже если он предстанет передо мной из чистого золота, - стукнув ложкой по столу, сказал отец. – И чтобы я не слышал больше ничего об этом парне.
Это был тяжёлый удар для Аннушки.
Вслед за этим ударом последовал и второй.
Юрий объявился через три дня. Они с братом примчались на мотоцикле из Пашии. Подъезжать к дому не стали, остановились в конце улицы. Юрий знал, что Аннушка по утрам ходит к колодцу за водой и стал дожидаться её неподалёку. Завидев любимую, спрятался за срубом, словно подросток-озорник.
- А вот и я! – вскрикнул он зычным голосом, выскочив из-за сруба, как чёрт из табакерки.
От испуга Аннушка шарахнулась в сторону, вёдра соскочили с коромысла и со звоном упали на землю.
- Ты…откуда здесь? – со страхом спросила она, пятясь от Юрия. – Что тебе надо?
- За тобой приехал, - радостно сообщил Юрий.
- Как… за мной? Никуда я с тобой сейчас не поеду.
- А сейчас и не нужно. Завтра я покидаю брата, уезжаю к родителям, забираю тебя с собой на смотрины. Приходи на вокзал к утренней электричке. Я буду ждать, - в категоричной форме заявил Юрий.
- Но я не могу, у меня нет причины, чтобы внезапно уехать из дома, - возразила Аннушка. – Что я скажу родителям?
- Придумай что-нибудь, ты ведь у меня умница, верно? У тебя впереди целые сутки. Это же целая вечность.
- Юра, я не смогу, - взмолилась она.
- Сможешь, моя хорошая. Докажи, что любишь меня, - рассмеялся Юрий, направляясь обратно к брату. – А теперь прощай. Нас не должны видеть вместе посторонние люди. Сплетни никогда не приносят счастья. Жду завтра на вокзале. Если не придёшь – выкраду вместе с вёдрами.
Аннушка, как принято говорить в таких случаях, вывернулась наизнанку. Уговорила подружку разыграть спектакль перед родителями о срочной поездке в Чусовой, якобы на свадьбу к однокурснице. Вариант сработал, Аннушка уехала с Юрием в Чусовой на два дня.
Родители Юрия встретили пару с радушием, хотя были оба крайне удивлены внезапным появлением сына с девушкой. О ней он обмолвился всего лишь однажды и то, как бы между прочим, без подробностей.
Нежданные гости появились перед обедом, мать в спешном порядке принялась накрывать на стол. Анна предложила свою помощь, но мать Юрия наотрез отказалась от предложенных услуг.
- Сама управлюсь, не на свадьбу накрываю, - сказал она с каким-то потаённым смыслом, известным лишь ей самой.
Пока мать колдовала на кухне, Юрий с Аннушкой вышли в палисадник, остановились у черёмухи.
- Надеюсь, ты не собираешься ошарашить их известием о свадьбе? – спросила Аннушка.
- А почему бы и нет?
- Ты что, серьёзно?
- Испугалась? – усмехнулся Юрий. – Не бойся, не ошарашу. Но намекнуть им, что у нас не просто дружба, а нечто большее, пожалуй, следует. Когда ещё подвернётся удобный случай?
Из-за угла избы появился отец, махнул рукой, позвал:
- Молодёжь, идите к столу, мать зовёт.
- Ну, что? Пойдём на смотрины? – весело сказал Юрий.
- Как на самый трудный экзамен, к которому я совсем не готова, - обронила Аннушка на ходу, не разделяя весёлого настроения Юрия.
За столом мать Юрия сначала пристально всматривалась в смущённое лицо гости, даже не пытаясь делать это скрытно. Потом перевела взгляд на сына, спросила:
- Надолго пожаловали?
- На денёк, повидаться с вами. Аннушка возвращается домой в Горнозаводск, и мой обратный путь в стройотряд лежит тоже через Горнозаводск. Мне нужно быть на работе уже послезавтра, а добираться до места очень сложно. В наш медвежий угол добраться можно лишь на тракторе или на лесовозе. Ни автобусы, ни паровозы туда не ходят. Аннушка может пристроить меня на попутный транспорт. Вот и уговорил её заехать к нам, чтобы завтра вместе отправиться дальше, - скороговоркой сообщил Юрий, будучи уверенным, что таким образом не вызовет подозрения о чистом вранье, которое пришло на ум спонтанно.
- А в Пермь тебя каким ветром занесло? – спросил отец.
- Отчёт по геодезии возил. Срок сдачи истекал. Долго объяснять, батя, - быстро орудуя ложкой в тарелке с супом, ответил Юрий, не поднимая глаз на отца.
- Вы что, давно знакомы? – поинтересовалась мать, обратив свой вопрос к гостье.
Юрий быстро перехватил инициативу на себя, ответил:
- Давно, мама. Мы очень хорошие друзья. Почти год ходим вместе во Дворец спорта. Аннушка – кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике. Я продолжаю заниматься боксом.
- Это правда? – спросила мать, решив найти подтверждение сказанному у гостьи.
- Да, это так. Мы с Юрой вместе занимаемся спортом, - не моргнув глазом, подтвердила Анна холодным официальным тоном.
Потом было ещё много вопросов об учёбе, о родителях Аннушки, о её планах на будущее. Вопросы в основном задавала мать Юрия, сверля гостью строгими глазами-буравчиками. Отец больше молчал и слушал.
Допрос длился долго, его действительно можно было назвать неким вступительным семейным экзаменом.
После обеда они с Юрой направились на речку погулять, а утром следующего дня уехали. 
… Из воспоминаний Аннушку вывел стон старухи в соседней комнате. Она прислушалась, стон повторился, усилившись по звуку.
- Бабушка Алкын! – позвала Аннушка хозяйку громким голосом.
Старуха не откликалась. Аннушка соскочила с кровати, метнулась к ней в комнату. Кровать освещалась полной луной, и было видно, что старуха лежала на спине и мирно храпела.
- Бабушка Алкын, - вновь позвала Аннушка, легонько тряхнув старуху за плечо. – Вам плохо?
Старуха открыла глаза, испуганно посмотрела на квартирантку, не сразу узнав её. Затем осознала, кто стоит перед ней, недовольно пробурчала:
- Тебе чего? Почему не спишь?
- Бабушка Алкын, вы громко стонали, вот я и подошла. С вами всё в порядке?
- Иди спать, Нурия, не тревожься. Со мной такое бывает.
Старуха повернулась на бок и затихла.
Аннушка вернулась обратно в постель. О скором сне можно было забыть.

Глава 6.
ПОСЛЕДНЕЕ СВИДАНИЕ

На следующий день в Березниках появился Юрий. Из Барды он отправился пешком по обочине накатанной дороги, но уже на первом километре его нагнал мотоцикл «ИЖ-Планета» с коляской.
- Куда путь держишь, добрый молодец? – спросил остановившийся мотоциклист, когда облако пыли от железного коня снесло с дороги слабым ветерком в поле. – Ты, часом, не заблудился?
- Если дорожные указатели не врут – значит, иду правильно.
- Неужто в Березники? – удивился молодой мужчина за рулём. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Внешность не башкирская.
- Угадал. Туда.
- Тогда садись, доедем с ветерком, - весело сказал мужик.
Юрий забрался в коляску, мотоциклист отпустил ручку сцепления и дал полный газ. Мотоцикл, словно застоявшийся конь, рванул с места и помчался дальше, оставляя за собой шлейф густой пыли.
- Какая нелёгкая тебя сюда занесла? – прокричал хозяин железного коня, перекрывая голосом звук ревущего мотора.
- Почему ты считаешь, что в твою деревню может занести лишь нелегкая?
- Потому что ты не башкир и не татарин, значит, у тебя нет ничего общего с нашей деревней, значит, ты чужой.
- Ты прав, ничего общего с вашей деревней я не имею. А вот разыскать одного человечка в ней мне крайне необходимо. Прямо позарез.
- Следователь, что ли? – спросил мотоциклист.
Юрий быстро сообразил, что цель своего визита раскрывать первому встречному вовсе не следует, и ухватился за очень хороший вариант, который подсказал мотоциклист. Он решил подыграть мужику.
- По особо важным делам, - сказал он с нарочитой небрежностью.
- А что за дело?
- А вот это уже, товарищ, лишний вопрос, на который я тебе ответить не могу, – Юрий свёл брови к переносице, сделав лицо серьёзным и озабоченным. – Служебная тайна. Скажи-ка лучше мне, где у вас тут остановилась молодая учительница физкультуры по фамилии Галимзянова?
- Нурия? – обрадованно спросил мужик.
- Ты её знаешь? – удивился Юрий.
- Ха, ещё бы. Она будет преподавать физкультуру у моего оболтуса. О ней уже весь Каен-Авыл знает.
Юрий чуть было не прокололся, намереваясь спросить, что такое Каен-Авыл, но вовремя удержался от вопроса. Следователь, направляющийся сюда по делу должен обязательно знать, что такое Каен-Авыл.
- Выходит, учитель – уважаемый человек в вашей деревне? – спросил Юрий.
- В Каен-Авыле проживает всего около пяти сотен человек, - прокричал мотоциклист. – Каждый друг друга знает в лицо. А тут новый человек появился, да ещё учитель нашей ребятни, любому не терпится с ней поздороваться.
- И ты с ней здоровался? Видел в лицо?
- А как же! – с гордостью ответил мотоциклист. – Минут пять общались.
- Как тебя зовут?
- Степаном. А тебя?
- Юрий.
- Очень приятно.
- Скажи мне, Степан, какое впечатление у тебя осталось о новой учительнице? Как она выглядит, как себя ведёт с народом? – тоном дознавателя спросил Юрий.
- Вы её в чём-то подозреваете? – удивился Степан.
- Нет, в нашем деле она проходит свидетелем. Просто мне хочется представлять, насколько можно доверять её показаниям.
- Хороший она человек, добрый и отзывчивый, врать не станет, не сомневайся. И красивая, - расплылся в улыбке Степан. – Не будь у меня семьи – приударил бы за ней однозначно.
- Она же мусульманка, а ты, как я вижу, русский, - заметил Юрий. – Не склеилась бы ваша любовь.
- Это почему же?
- Ну, как? Не положено у мусульман отдавать девушку замуж за русского.
- Я бы веру ихнюю принял, совершил никях, -  не колеблясь ни на секунду, высказался Степан. – Я ведь только по паспорту русский, а фактически давно превратился в мусульманина. Даже в мечеть иногда захожу.
- Ну, тогда понятно, - раздумчиво проговорил Юрий, мысленно примеряя себя на место Степана, стоящего в татарской тюбетейке перед имамом в мечети. 
«Нет, я не смог бы так поступить», – сделал он заключение про себя без всякого сомнения.
Мотоцикл на полной скорости влетел в деревню и вскоре остановился у добротного дома с глухими воротами, выкрашенными в зелёный цвет.
- Вот тут наша Нурия и остановилась у бабки Алкын, - громко проговорил Степан, не глуша мотор.
Юрий выбрался из коляски, потоптался на месте.
- Спасибо, Степан, - сказал он, пожимая руку мотоциклисту.
- Не за что, товарищ следователь, - живо откликнулся русский мусульманин. – Обращайся, если что. Степана Лабутина здесь каждый знает.
Мотоцикл развернулся и помчался в обратную сторону. Юрий решительно шагнул к воротам.
- Кто там? - послышался за воротами знакомый голос Аннушки после длительного и настойчивого стука.
- Откройте, следователь, - изменив голос, требовательно проговорил Юрий и замер в ожидании.
Звякнула щеколда на калитке, в открывшемся проёме в красном спортивном костюме появилась Аннушка. От неожиданности лицо её вытянулось и, как показалось Юрию, слегка побледнело.
- Ты?! – испуганно выдохнула она и не двинулась с места, не бросилась гостю на шею.
- Я, Аннушка, опять я, и снова я, и всегда буду я, и только я, и никто другой, кроме меня, - как пули из пулемёта, выскочили слова из уст Юрия. – Или ты не рада нашей встрече?
- Тебе не нужно было сюда приезжать, - голосом обречённого человека выдавила Аннушка из себя.
- Что ты такое говоришь, любимая? – перейдя почему-то на шёпот, сказал Юрий. Он был в полном непонимании от того, что с ней происходит. – Я приехал сюда, потому что очень соскучился по тебе.
- Не говори ничего, проходи в дом, - пригласила она Юрия. – Там поговорим.
Юрий, ничего не понимая, последовал за Аннушкой. Её необычное поведение сильно его настораживало. Постоянно смеющиеся глаза девушки впервые были равнодушны и холодны.
- Что произошло, Аня? – попытался выяснить на ходу Юрий.
Ответа не последовало, молчание продолжалось до того момента, пока они не прошли в её комнату.
- Ты объяснишь мне, наконец, что с тобой происходит?! – набросился он на Аннушку, едва она затворила за собой дверь.
- Успокойся, я всё сейчас объясню, - сказала она. – Присядь.
Юрий оглядел комнату, послушно присел на стул в углу.
- Нас не должны видеть вместе, - начала разговор Аннушка. – Это будет лучше для нас обоих. Моя хозяйка ушла к подруге и пока её нет, ты должен уйти.
- Тебя что, околдовали?! – взвился Юрий, не выдержав странного отношения к себе. – Или у тебя крыша съехала?
- Не кричи. Делай, что я тебе говорю.
- А если не сделаю, меня побьют татары и бросят в яму? Выкуп затребуют? – съязвил Юрий. – Как в «Кавказском пленнике» у Толстого? Средневековье какое-то, ей богу.
- Зря смеёшься, - сказала Аннушка. – В деревне не поймут, когда с татарской девушкой русский общается. А у тебя и вовсе перебор – явился в дом без приглашения, причём, в отсутствии хозяйки.
- Ах, вот в чём дело! – воскликнул Юрий и повеселел. – А я-то, грешным делом, подумал уже, что ты парня здесь нашла. Тогда можешь быть спокойна. Я легенду для нас придумал.
- Какую ещё легенду?
- Ну, как в детективах про разведчиков или милиционеров, засланных в банду.
- Что ты несёшь?
- Я серьёзно, Аннушка, - Юрий встал, хотел подойти к любимой и обнять, но та остановила его приказом: - Не подходи к окну, сиди, где сидел.
- Ёшкин свет! – ругнулся Юрий, присаживаясь обратно на стул. – Что здесь происходит вообще? Ты можешь меня выслушать?
- Говори, я слушаю.
- Меня до деревни довёз один ваш житель, русский. Степаном зовут. Так вот ему я представился как следователь, которому необходимо допросить свидетельницу по одному уголовному делу. Некую Нурию Галимзянову. Тебе известна эта персона?
- Ты как всегда в своём амплуа фантазёра, - сказала Аннушка, и натянуто улыбнулась. – Но это ничего не меняет. Дураку понятно, что следователю достаточно одного-двух часов, чтобы допросить свидетеля и оформить протокол. Сутками девушек не пытают, а занимаются анализом полученной от неё информации. Причём, в конторе, а не в доме свидетельницы.
- Всякое бывает, когда следователь ведёт очень запутанное дело, приезжает за уликами издалека, для него важна каждая мелочь, - попытался отшутиться Юрий. – Свидетелю не всегда удаётся вспомнить сразу все детали преступления.
- Не говори ерунду, - сказала Аннушка. – Вставай, пошли.
- На расстрел?
- Отведу тебя в одно укромное место, там мы продолжим наш разговор.
Дом старухи Алкын был последним в улице, дальше протекала река. Аннушка повела Юрия к ней. По дороге она спросила:
- В деревне ни с кем больше не общался, кроме Степана?
- Нет. Пулей пролетел на его драндулете, окутанном облаком пыли, - в который раз усмехнулся осторожности своей возлюбленной Юрий. – Никто меня не разглядел.
- Это хорошо.
- Чего хорошего? Прячусь, как преступник, будто ворую любовь у замужней женщины. Интересно, как бы ты вела себя, если бы приехала учительствовать уже замужней? Также сторонилась бы меня, законного мужа, из-за того, что я не мусульманин?
Аннушка надула губы и ничего не ответила.
Место на берегу реки, куда они пришли, действительно было укромным. Здесь берег приподнимался вверх и был облеплен густым кустарником. Среди этих зарослей имелась небольшая проплешина.
- Это и есть твоё убежище? – спросил Юрий.
- Да. Здесь я провожу своё свободное время. Место безлюдное, ничто не мешает размышлять.
Аннушка достала из сумки небольшой коврик, расстелила на земле. Их глаза встретились, не сговариваясь, они разом опустились на цветастый кусок плотной ткани.
- Ну, рассказывай тогда, как устроилась, какие крамольные мысли посещают твою светлую голову, - первым заговорил Юрий. Он сломил веточку, сделал из неё прутик, принялся ковырять им землю.
- Я здесь о многом передумала, Юрий, - вздохнув, сказала Аннушка. – И решила рассказать тебе всё, чего ты не знаешь.
- Речь пойдёт о той большой тайне, которую ты откладывала на потом?
- Ты запомнил мои слова?
- Да, но я тогда сразу догадался, о чём ты боялась мне сообщить.
- И о чём ты догадался?
- О том, что тебя однажды обесчестили, - сказал Юрий. – И тебе страшно было признаться мне.
- И об этом в том числе.
- Боже, как много тайн ты собралась мне сегодня открыть.
- Рано или поздно мне пришлось бы объясниться с тобой, - бесстрастно вымолвила Аннушка. – Сегодня такой момент настал. Мы поговорим откровенно.
- Ты решила расстаться со мной? – Юрий повернулся к Аннушке, уставился пронзительным взглядом в её лицо.
- Да, я так решила, - сказала она, не отводя глаз. – Я поняла, что наша любовь зашла в тупик, и у нас не может быть будущего. Если до приезда сюда я ещё сомневалась в этом, то сейчас окончательно утвердилась.
- Аннушка, милая, послушай меня. Любой туман, даже самый густой, не является препятствием для движения вперёд. Это ведь не глухая стена, которую нельзя преодолеть. Для выхода из тумана существует два варианта: либо продолжать путь наощупь и набить себе шишек, либо дождаться, когда туман рассеется.
- Красиво говоришь, Юрий. Но наш туман, к сожалению, не рассеется, он поглотил уже мой разум и сердце, между ними не осталось противоречий, мои чувства к тебе угасли.
- Что ты говоришь, Аннушка? Такого не может произойти внезапно. Ты же любила меня всё это время, и любишь сейчас, я в этом нисколько не сомневаюсь.
- Какой же ты самоуверенный. Припомни хотя бы одно наше свидание, на котором я призналась в своей любви к тебе?
Это был удар ниже пояса. Юрий опешил, принялся воскрешать в памяти все их свидания. И сколько бы он не ворошил их в памяти, нужно было признать: ему никогда не приходилось слышать от неё слов любви. Однако, она ни разу не давала повода засомневался в её чувствах. Ему всегда казалось, что всё было написано на её лице и вовсе необязательно подтверждать чувства словами.
- Неужели ты способна сжечь веру в наше счастье?  - спросил Юрий. – Вот так просто? Взять спичку, чиркнуть о коробок и поджечь мост любви, на котором мы стоим?
- Этой веры уже не существует, её вместе с мостом сожгли наши родители, - с трудом сдерживая раздражение, заявила Анна. – Ты, похоже, ничего не знаешь.
- Чего я не знаю?
- То, что сказал мой отец после твоего отъезда, и что поведала мне в бане твоя мама.
- Что такого страшного они наговорили, что ты сразу решила расстаться со мной?
- Мой отец сказал, что ни при каких обстоятельствах не разрешит выйти замуж за русского, даже если этот русский будет золотым.
- Так и сказал? – не поверил Юрий. – Мне показалось, мы с ним расстались друзьями.
- Как видишь, твоё впечатление оказалось ошибочным. Даже помощь по хозяйству, которую ты оказал, не дала тебе пропуск в его дом, не проторила дорожку к моему сердцу.
- Понятно. А что же наговорила моя мать?
- Дала мне от ворот поворот, - с горестью сообщила Анна. В глазах накатилась непрошенная слеза, вероятно ей вновь вспомнился неприятный разговор с его матерью.
- А конкретнее?
- Конкретнее? – Аннушка на миг задумалась, стоит ли повторять те унизительные слова, которые ей пришлось выслушать. – Сначала измусолила всю меня взглядом, как диковинный товар на полке магазина. Потом, выпытав, что я не русская, произнесла слова, которые я не хочу сейчас повторять. Она догадалась, что я не девственница. Самое обидное в том, что это я, оказывается, тебя обманула и пытаюсь соблазнить. «Пока ты не забрюхатела – оставь моего сына в покое», - сказала она мне. – «А если ты переспишь с ним, и у тебя появится ребёнок – признавать татарчонка своим внуком я не буду, так и знай, и на руки не возьму».
Аннушка тяжело выдохнула, добавила:
- Ну и прочие оскорбительные и неприятные слова.
- Вот оно что… - чуть слышно проговорил Юрий, уставившись в мирное течение реки. – Никогда бы не поверил, что моя мать способна на такое…
- Безумная материнская любовь непредсказуема, - отметила Аннушка. – Твоя мама, увы, не исключение. Вот теперь и поставь себя на моё место. Отречься от собственных родителей, быть заклятым врагом свекрови, стать презрением в деревне, где мне необходимо отработать три года? Я не способна на такой подвиг, Юрий. Ты очень много требуешь от меня.
Юрий молчал, не в силах возражать. Его прутик проковырял в земле глубокую ямку и сломался. Он с раздражением отшвырнул его в сторону, лёг на спину, уставился в небо и молчал.
Говорить, как ему казалось, больше было не о чем, уговаривать – бессмысленно. Пришло чёткое осознание неизбежного конца счастливых дней, полных ожидания чего-то нового, радостного, трепетного. Появилось такое ощущение, будто наступает конец света. Казалось, пройдёт ещё некоторое время, и неизбежная катастрофа охватит всё вокруг. Тёмные тучи заволокут небо и надолго спрячут солнце. Исчезнут навсегда большие и малые житейские радости, улыбки и смех никогда не появятся на лицах людей. Вокруг воцарятся бесконечная тёмная ночь и хаос. Потеряются цель и смысл самой жизни. 
Душа Юрия негодовала о несправедливости судьбы, разум не соглашался с нарушением внутренней гармонии. Теперь он сам попал в безжалостный капкан односторонней любви, в который угождает немало влюблённых. Теперь и ему придётся испытать на себе, что такое любить по-настоящему и быть отвергнутым.
Шло время, они продолжали молчать. Юрий с закрытыми глазами лежал на спине, Анна сидела рядом, уставившись в одну точку. Каждый думал о своём.
Солнце исчезло, его затянуло тучами, невесть откуда появившимися на небе. Ни Юрий, ни Анна не придавали значения этому обстоятельству, они просто не замечали ничего вокруг.
И вдруг блеснула ослепительная молния, с оглушительным грохотом расколов небо.
Юрий резко приподнялся, с тревогой посмотрел на Анну.
- Бежим! – крикнула она в испуге.
Юрий, словно подпружиненный, вскочил на ноги, Анна быстро сложила коврик, сунула в сумку, и они побежали.
Дождь хлынул внезапно, его струи были очень плотными и холодными, уже через минуту оба беглеца промокли насквозь так, будто вышли из реки. Забежав во дворе под навес, оба дрожали от холода.
- И как ты поступишь теперь со мной? – спросил Юрий, снимая с себя верхнюю одежду, намереваясь выжать.
- Заночуешь у меня, - уверенно заявила Аннушка и принялась снимать с себя спортивный костюм. Затем, оказавшись в трусиках, посмотрела на Юрия и ловким движением стянула мокрую футболку.
Юрий впервые видел Анну в полуобнажённом виде и не мог оторвать взгляда от её смуглого и сильного тела. Тренированная спортивная фигура была великолепна. У него от восхищения учащённо забилось сердце.
- Помоги выкрутить, - не стесняясь своего обнажённого тела, сказала она, протягивая куртку. Он понял, что для неё это было обычным явлением, вроде как стоять перед стартом на стадионе в шортах и обтягивающей грудь футболке.
Они выжали одежду, развесили на верёвках под навесом.
- Стой здесь, я принесу тебе сухое бельё, - сказала Анна и исчезла в дверях. Юрий стал прохаживаться по двору, делая различные упражнения, чтобы согреться.
Через пару минут Анна высунула голову в приоткрывшиеся двери, скомандовала:
- Заходи в дом.
- Но… - Юрий хотел спросить, как же он предстанет перед старухой в одних плавках, и не успел: дверь захлопнулась. Он несмело поднялся на крыльцо, потянул дверь на себя. Старухи в доме не было.
- Тебе повезло, - сказала Анна, протянув ему чистую футболку и тренировочное трико. Сама она уже переоделась. – Старухи сегодня не будет.
- Куда она подевалась? – поинтересовался Юрий, чувствуя в себе прилив скрытой радости.
- Азат заезжал без нас, увёз её к себе в Барду. Записку вон на столе оставил, написал, что утром привезёт обратно. Она ему для чего-то срочно потребовалась. Алкын сказывала, у него кто-то народился недавно.
- Кто такой Азат?
- Внучатый племянник, кажется, - припомнила Анна. – Других родственников у старухи нет.
- А ты не рискуешь своей репутацией, оставляя меня на ночь? – спросил Юрий с улыбкой, не сводя с Аннушки глаз.
- Не выдворю же я тебя из дома в таком виде, - ответила Анна. – Подойди к зеркалу, полюбуйся на себя. Мокрая курица и та лучше выглядит. Да и жалко мне тебя.
- Жалко, говоришь?
- Да, жалко. Что я, не человек что ли отпускать тебя в распутицу в мокрой одежде, пешком, да на ночь глядя?
- Спасибо и на этом, - усмехнулся Юрий. – Коли так – давай в чём-нибудь помогу тогда. Не сидеть же мне, сложа руки до ночи.
- Ужином надо заняться, картошку мне почистишь, - распорядилась Анна. – В ведре под умывальником стоит, почисти штук десять.
- Слушаюсь. Картошку жарить будешь, или сваришь?
- Пожарю, жареную я больше люблю. А ты?
- Я тоже жареную уважаю, - сообщил Юрий. – Слушай, у меня в портфеле тушёнка имеется.  Может, вскроем баночку для сытости?
- Говяжья?
- Нет, свиная. Но она не жирная, одно мясо практически. Я одну банку умял в дороге за милую душу.
- Тогда готовь себе отдельно, - последовал ответ недовольным голосом.
До Юрия не сразу дошло, почему Аннушка переменила тон.
- Ты бы ещё бабке Алкын свою тушёнку предложил, - пробурчала Анна. – Мгновенно бы схлопотал ухватом по спине.
- Прости, Аннушка, не подумал как-то, что ты тоже придерживаешься мусульманских обычаев насчёт свинины.
- Прощаю и скажу больше: если старухе станет известно, что ты ел свинину из её посуды – она вышвырнет её на помойку, как осквернённую.
- М-м да, неловко как-то получилось.
Так, слово за слово, они возобновили общение, не касаясь темы расставания. Поужинав, сели смотреть телевизор, расположившись в разных креслах на значительном удалении друг от друга. Так что, если бы Юрию вдруг взбрело в голову протянуть руку к любимой, у него ничего бы из этого не вышло.
Потом Юрий сходил во двор, принёс влажную одежду. Анна установила гладильную доску, принялась сушить её утюгом.
Дождь давно закончился, за окном стояла тишина, на землю опустилась тьма, растворив в себе все предметы и строения.
Аннушка раскрыла старенький диван, достала оттуда постельное бельё, принялась стелить простынь. Когда постель была готова, сказала непривычно по-домашнему:
- Спать будем вместе. Не могу я себе позволить тайно от старухи ковыряться в её сундуке, а второй комплект белья, к сожалению, лежит грязный в стиральной машине. Только чур: спим спиной друг к дружке. Договорились? – глаза Аннушки сверкнули грозно и отрезвляюще.
- Но я во сне ворочаюсь, - съязвил Юрий. – И не могу себя контролировать.
- Во сне ты безопасен, - прозвучало в ответ. – И ещё. Встаёшь по будильнику в четыре утра и пока деревня спит – покидаешь этот дом. Ясно?
- Ясно, - усмехнулся Юрий невесело. – Ложись первой, и отворачивайся к стенке. Потом уж я пристроюсь по-сиротски.
Через четверть часа Юрий потушил свет в комнате и устроился на диване с краю.
Утром, с первыми петухами, он покинул деревню Каен-Авыл…

Глава 7
ЛЕКАРСТВО ОТ ЛЮБВИ

После расставания с Аннушкой, у Юрия, казалось, померк свет перед глазами. Всё вокруг плавало и кружилось, окружающий мир стал казаться серым и невзрачным. Ничто его не интересовало и не радовало, сознание поразила полная апатия.
Вернувшись в общежитие, он не находил себе места. Комната была пуста, из коридора не доносилось ни единого звука, до отъезда в колхоз на картошку оставалось ещё несколько дней. Те несколько дней, которые он выкроил после стройотряда, рассчитывая провести их вместе с Аннушкой… 
Не выдержав тоскливого одиночества, он накупил вина, и весь день цедил его, закусывая свиной тушёнкой, которая осталась в портфеле целёхонькой, и тупо пялился в экран телевизора.
На следующий день, заглотив стакан опостылевшего пойла, отправился на набережную Камы и бродил бесцельно из конца в конец до позднего вечера. И всё думал, думал, думал… 
Из тягостного состояния он вышел в колхозе. Студенты, вырвавшись на свободу из-под родительской опеки, чувствовали себя вольготно и готовы были ходить на головах. Все они были моложе Юрия на три года, за исключением старосты, которому суждено было отпраздновать свои двадцать пять лет на уборке картошки.
Со дня рождения старосты и началась его беспечная и беспутная жизнь. Лёха Быков – староста группы – умудрился разговорить Громова и выпытал причину подавленного настроения.
- Брось ты переживать! – хлопнув Юрия по плечу, беззаботным голосом проговорил он. – В отличие от тебя, дружище, я два года был женатиком и успел уже развестись. И ничего, не рву на себе рубаху от обиды, что мой сын, как только начнёт говорить, станет называть папой ненавистного мне человека. Подумал за стаканом водки о том, что разбитый горшок уже не склеить, и плюнул на всё. Сейчас живу и наслаждаюсь холостяцкой жизнью. А тебе нужно трижды плюнуть через плечо, и поблагодарить своего ангела-хранителя за то, что уберёг тебя от печального финиша. 
Лёха достал из кармана пачку папирос, ловким движением выбил из неё одну штуку, привычно ткнул в уголок рта, прикурил. Выпустив вверх большой клубок дыма, тоном знатока сказал:
- Девок на наш век хватит. И любимых и любящих. Присмотрись-ка к нашим девочкам. Вон, сколько их, необъезженных кобылок, которые вовсе не прочь с тобой познакомиться поближе. Это только на вид они скромницы, а в укромном местечке ведут себя совсем иначе.
- Тебе-то откуда известно? – спросил Юрий, выслушав длинный и поучительный монолог старосты.
- Плавали, знаем, - уклончиво ответил он.
Юрий не стал допытываться о каком плавании идёт речь и поверил Лёхе на слово.
А Лёха, как оказалось позже, знал, что говорил.
Жили студенты в недостроенной школе в большом холодном зале. Пол был выстелен соломенными матрасами – спали вповалку, не раздеваясь. В углу у окна почти непрерывно топилась печь-буржуйка. Погода уже через несколько дней после приезда установилась холодная, пошли нудные затяжные дожди.
Картофельное поле быстро развезло, ноги разъезжались в вязкой глине, лезвие лопаты не лезло в землю, превращаясь в плотный комок, копка картошки давалась с большим трудом. Одежда неминуемо намокала, её приходилось часто сушить.
Староста установил график дежурства, или как он выражался – дневальства. Дежурили парами, менялись каждые два часа.
Чтобы избежать заболеваний, Юрий предложил простой профилактический способ. Как только прошёл первый дождь, и все промокли до нитки, он, не говоря ни слова, направился в сельский магазин и вернулся с полным ведром разливного портвейна. Поставил его на табурет в углу, рядом водрузил алюминиевую кружку, зычно потребовал:
- Кто не хочет болеть – подходи на причащение!
Уговаривать никого не пришлось. Однокурсники выстроились в очередь. Громов сначала сам черпал вино кружкой, и подавал первому в очереди, а потом махнул рукой и сказал:
- Пейте самостоятельно, друзья, я у вас не нянька.
С этого дня и повелось ходить за вином к открытию магазина. Ходили сразу с двумя вёдрами – одного на всю группу было недостаточно. Доставкой занимались дежурные. Покупали на деньги Юрия, заработанные им в стройотряде. Утром, перед уходом в поле, он выкладывал на стол нужную сумму и не забывал напомнить заступающему дневальному:
- Дорога скользкая, иди осторожно, чтобы не расплескать. Не донесёшь – вычту из стипендии.
На день рождения старосты Юрий приобрёл у деревенских три живых гуся. Желающих отрубить у них головы не нашлось, как и не нашлось тех, кто хотел бы видеть этот процесс. Пришлось уйти за угол школы и сделать это самостоятельно.
Зато общипать перья вызвалось сразу несколько девчонок. Одна из них, Елена Сумина, кареглазая крепышка с пышной копной черных кудрявых волос на голове, взяла ещё тёплого гуся, осмотрела со всех сторон и спросила:
- Это гусыня, да?
- Почему так решила? – удивился Юрий. 
- А где у него этот… самый… ну, чем он гусыню щекочет, когда взбирается на неё?
Раздался дружный хохот. Не удержался от смеха и Юрий. Ему, выросшему в посёлке, было странно слышать от совершеннолетней девчонки столь наивный вопрос.
- То, что ты имеешь в виду, я отрубил под корень, - на полном серьёзе ответил Юрий.
- Жаль, не разу не видела, - с сокрушённым видом сказала Елена. – Куда ты его выбросил?
- В кусты зашвырнул, попозже могу показать. Он ничем не отличается от человеческого, только в десять раз длиннее.
- Мужской-то, надеюсь, тебе приходилось видеть? – с плутовской улыбкой на лице подключился к разговору Лёха и незаметно подмигнул Юрию.
- А как же, - совершенно не задумываясь над ответом, тут же подтвердила девушка, и спохватилась, что сболтнула лишнее. Выпитый портвейн, вероятно, частично удалил тормоза из её сознания.
Взрыв громкого смеха сотряс воздух.
- В кабинете биологии, - тотчас добавила Елена, чем вызвала ещё более дружный хохот.
- Да, ну вас, - сказала она сердито и отошла с гусем в сторонку. Села на чурочку, подставила тазик и принялась ощипывать птицу.
Обычное питание студентов состояло из щей или горохового супа на первое, варёной картошки или перловой каши со шматком сала на второе. День рождения Лёхи позволил разнообразить опостылевшее меню.
По случаю торжества на столе появились лакомства: сыр, колбаса, маринованные огурцы, рыбные консервы, водка, шампанское и шоколадные конфеты, по которым соскучилась вся женская половина. За деликатесами староста съездил аж в райцентр по такому случаю.
Убрав с пола матрасы и включив кассетный магнитофон, принялись танцевать, привлекая громкой музыкой деревенскую молодёжь.
- Ну, а теперь пойдём за мной, - шепнул на ухо Громову Лёха, когда веселье было в разгаре.
- Куда? – удивился Юрий.
- Покажу тебе тот самый укромный угол. Думаю, он тебе сегодня пригодится. Ленка, вон, уже вешается на тебя, пора прогуляться с ней, пока она ещё соображает.
- Ты это серьёзно?
- Серьёзней не бывает. Ленка – горячая штучка. Кто из парней ей понравится – не отлипнет, пока не добьётся своего.
- Ты что, кувыркался с ней? – не поверил Юрий.
- Год назад, - сознался Лёха. – Когда распрощался со своей ненаглядной – муторно было на душе. Страдал, по ресторанам таскался, чтобы развлечься.  Там однажды и встретил нашу Леночку.
- И что?
- Сидела, скучала, ждала, когда к ней кто-нибудь из мужиков подсядет. А я уже под шафе был – море по колено, подсел к ней, заказал вкусненького, разговорились понемногу. После ресторана увёл к себе. Друг одолжил мне после развода свою комнату на время. Недели две с ней встречались, потом она меня бросила.
- Почему?
- Деньги у меня закончились, нашла другого.
- И меня, значит, она присмотрела с той же целью? – спросил Юрий. – Чтоб деньгами попользоваться?
- Ленка из Москвы приехала, привыкла к красивой жизни и никак не может перестроиться. А, вообще-то, мой друг, ты сам сможешь сегодня у неё расспросить обо всём, - усмехнулся Лёха, и, заметив, как Юрий сжался в комок от его слов, добавил весело:
- Да не парься, ты. Ленка хотя и с норовом, но девка понятливая, проблем тебе не создаст. Возьмёт своё и отчалит в сторону. Она будет тебе реальным лекарством от любви. Сразу забудешь обо всём на свете, хандру снимет, как рукой. Поверь, дружище.
Они подошли к бревенчатому строению на краю чьего-то деревенского огорода.
- Вот твоя комната свиданий, - сообщил Быков, высвечивая фонариком верх чёрного от времени строения. – Там сеновал, тепло и уютно. Лестница лежит за забором. С Кузминичной я договорился, три рубля ей всучил – кудахтать не будет.
- Когда ты всё успел? – поразился Юрий.
- Холостяцкая жизнь вынуждает заботиться о себе, - рассмеялся Лёха. – Не могу я, понимаешь ли, долгое время оставаться без женщины. Привык за время семейной жизни.
- И с кем ты тут… бываешь?
- Не бываешь, а был однажды. С Феней, которая портвейн отпускает. У неё, кстати, подружка есть. Деваха – кровь с молоком! Я ей о тебе рассказывал.
- Для чего так расстарался?
- Как для чего? Запасной вариант создал, если Ленка тебе не понравится, - простодушно ответил Быков. – Нас с тобой в группе только двое настоящих мужиков, которых интересуют женщины, остальные – сопливые юноши. Для них смелый поступок – выпить стакан портвейна, а поцелуй однокурсницы в щёку – уже подвиг.
Они вернулись в школу, где продолжалось веселье. Елена, раз за разом, без всякого стеснения сама приглашала на танец одного лишь Юрия.
Через час они уже взбирались по лестнице на сеновал, а, очутившись на душистом сене, без промедления бросились друг другу в объятия. Водка, полугодовое воздержание и злость на окружающий мир сделали своё дело: Юрий, отбросив душевные терзания, моментально стиснул безбашенную красавицу в своих руках.
После затяжных поцелуев и бесцеремонных ощупываний друг друга, Елена вдруг отстранилась от Громова и неожиданно спросила:
- Ну, и какой сюрприз ты хотел бы получить от меня?
Сюрприз? – спросил Юрий, недоумевая. – Сюрприз – это ты сама, моя милая.
- Это понятно, - пьяным голосом произнесла Елена. – Я спрашиваю: как бы ты хотел меня поиметь? В классической позе, сзади, стоя – как?
«Опаньки! – подумал Юрий с удивлением. – А ты, оказывается, штучка ещё та! Московский деликатес!»
- Ты, Ленка, просто шокируешь меня, – усмехнулся он.
- Не вижу ничего шокирующего, - спокойно произнесла подружка. – Если уж мы забрались с тобой на сеновал, то следует насладиться друг другом сполна. Думаю, нам не нужна близость просто для галочки? Не так ли?
Юрий сразу сообразил, что опьяневшая однокурсница просто блефует, изображая из себя крутую московскую девицу перед ним, провинциальным парнем, которого приняла за неискушённого лоха. И для этого у неё были основания. Влюблённый в Аннушку, Юрий не обращал внимания ни на одну из однокурсниц, хотя женская численность составляла половину группы. Женщины его не интересовали – он их просто не замечал. Вероятно, это обстоятельство и сыграло свою роль в поведении московской бесстыдницы.
«Ну-ну, посмотрим, какая ты на самом деле, Елена Сумина, - подумал Юрий с внутренней усмешкой. – Устрою я тебе состязание на длинные дистанции».
- Резонно, - согласился он. – На твоё усмотрение, подруга.
- Тогда начнём разогрев с классической позы, потом перейдём к позе животного, а потом посмотрим, -  проговорила блудница, словно учительница, ставящая задачу перед учеником, и хихикнула в темноте, довольная своим высказыванием. – Всё будет зависеть от твоих способностей, мой мальчик. Давай, сбрасывай одежду, приступим к делу.
Рассудительность и цинизм поразили Юрия. В этот момент ему захотелось заглянуть в лицо развратницы и определить, что ею движет: сексуальная страсть, потребность изголодавшегося организма или же холодный расчёт, который может оказаться непредсказуемым.
Но мысль его была мимолётной, желание плоти уже через пару секунд взяло верх над рассудком. Устремлённость овладеть женщиной уже невозможно было остановить. 
- Десантник тебя не подведёт, малышка, - заверил он партнёршу. – Марш-бросок будет длительным и продуктивным.
Юрий одним рывком подмял под себя «профессионалку», словно противника на бойцовском ковре, и без лишних прелюдий вошёл в жаждущую глубь женщины.
Их сексуальная гонка была продолжительной и пещерной. Не было слюнявых поцелуев и нежных поглаживаний. Они отвергли ласки и работали, как два слаженных механизма – пыхтели, рычали, хрипели, стонали, издавая звуки, напоминающие рык животных, словно хотели доказать друг другу своё превосходство. Иногда у них из горла вырывались одиночные слова, но они были бессвязными и неразборчивыми. Обоюдному бесстыдству не было предела, ими двигали низменные потребности изголодавшегося организма.
Наконец, их разгорячённые тела, слившиеся в одно целое, напряглись, как натянутая струна, и замерли на миг. Потом, извергая гортанные стоны, содрогнулись несколько раз и одновременно обмякли. Запыхавшаяся подружка Юрия сползла с него и откинулась на спину.
- О-о, Юранчик, ты просто чудо! Уникальное небесное создание! – прерывисто дыша, прошептала она ему на ухо. – Спасибо твоему другу!
- Да, Лёха у меня замечательный друг, - согласился Юрий, подумав о старосте, и хотел было добавить, что, благодаря ему они и очутились на душистом сене.
- Ты зовёшь своего шалуна Лёхой? – удивилась Елена. – Почему ты выбрал для него такое имя?
И только тут до Громова дошло, что его развратница, говоря о друге, подразумевала вовсе не старосту Лёху, а его двадцать первый палец.
«Ну, что ж? - усмехнулся он про себя. – Пускай мой дружок отныне обретёт имя. Это даже прикольно».
- Почему? – переспросил он, лихорадочно соображая, как выпутаться из словесного лабиринта.
- Да, довольно любопытно и забавно, - продолжила Елена. – Впервые встречаю мужчину, который называет свой пенис по имени.
- У него есть ещё и отчество – Юрьевич, - добавил Громов.
- И, всё-таки?
- Он у меня лёгкий на подъём, и приличный хам. Сокращённо – Лёха, - придумал Юрий на ходу и облегчённо выдохнул.
- Ну, какой же он хам? Он нежный и ласковый, - Елена согнулась пополам и чмокнула увесистое мужское достоинство Юрия в головку. – Трудолюбивый красавец впечатляющих размеров. И сладкий, как «Мишка на севере», - она взяла детородный орган в рот, несколько раз прошлась по стволу сжатыми губами и вновь откинулась навзничь.   
- Да, Юра, - заговорила Сумина после затянувшейся паузы. – Я и представить не могла, какой величины член у гуся. Всё, что ты говорил – правда, да?
- Я всегда говорю правду, - чеканно произнёс Юрий. – Пенис гуся действительно внушительных размеров.
- Внушительных – это сколько же сантиметров? – не унималась любопытная женщина.
- Больше полутора метров, - ответил Юрий.
- Ого! – воскликнула Ленка. – Это просто ужас!
Потом, поразмыслив немного, спросила:
- Разыгрываешь?
- Нет.
- Но гусыня же не полутораметровая, как она вбирает в себя такой фаллос?
- У неё приёмное отверстие в виде лабиринта, а пенис гуся имеет форму штопора и в неэрогированном состоянии хранится в заднем проходе, - рассмеялся Юрий. – Ещё вопросы будут?
- Нет, - ответила Ленка с досадой, и по голосу чувствовалось, что она хотела бы задать ещё несколько вопросов.
- Ну, что милая, урок биологии закончился, будем отрабатывать полученные знания на практике? – с сарказмом проговорил Юрий и, не дожидаясь ответа, стиснул в крепких объятиях хрупкое тело блудницы.
- А ты ещё и ненасытный, - успела вымолвить Сумина, и в следующий момент её губы были охвачены губами Громова – начался второй этап этой необузданной любовной баталии.
Они вернулись в здание школы уже за полночь. Стараясь не разбудить однокурсников, прокрались в угол помещения и устроились на свободном матрасе. Через минуту сладкая парочка уже спала – сказалась изнурительная гонка на душистом сене.
Уборка картошки закончилась в начале октября, остатки урожая добывали уже под мокрым снегом. Благодаря «профилактике Громова» никто из его однокурсников не заболел.
С Леной Суминой они распрощались в городе. Расстались мирно, по обоюдному согласию и больше уже никогда не оказывались в одной постели. Они оба сошлись во мнении, что их встреча была всего лишь увлекательным эротическим приключением, и не более того.

Глава 8
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ С ЧУЖОЙ ЖЕНОЙ

Досрочно сдав летнюю сессию, Юрий в составе бригады строителей отправился заколачивать деньгу в приполярный Урал.
Предстояло возвести эстакаду для распиловки древесины в исправительно-трудовой колонии особого режима. Силами осужденных этот объект возвести было нельзя, поскольку выводить заключённых за пределы зоны категорически запрещалось. Строительство эстакады поручили бригаде из вольнонаёмных лиц.
Их поселили в пустующем доме небольшой деревушки с тремя улочками. В ней проживал весь контингент сотрудников колонии. 
Питание штатного персонала предусматривалось в так называемом котловом пункте – маленькой примитивной столовой.
Котлопунктом заведовала Чернова Александра Ивановна. Деревенские ребятишки звали её тётей Шурой, женщины – Сашей, офицеры и сверхсрочники – Александрой Ивановной.
Громову было поручено согласовать с ней меню и время приёма пищи.
Александру Ивановну Юрий ранее не встречал и представлял себе тучной женщиной с оплывшим красноватым лицом – типичным образом поварихи советского общепита.
Когда он переступил порог котлового пункта, его встретила настоящая красавица – рослая молодая женщина крепкого телосложения с пышной высокой грудью. Лицо Александры Ивановны было круглым, с гладкой смуглой кожей и едва заметным румянцем на щеках. Густые тёмные волосы были сплетены в косу, которая свисала с левой стороны груди. Поражал пронзительный взгляд светло-карих глаз под тонкими черными бровями.
Юрий остановился в замешательстве и залюбовался увиденной красотой. Их взгляды встретились.
- Здравствуйте, - произнёс он с некоторым запозданием. – Могу я увидеть Чернову Александру Ивановну?
- Здравствуйте, - ответила женщина томным голосом и улыбнулась. На правой щеке у неё проявилась очаровательная ямочка. – Чернова Александра Ивановна стоит перед вами. Вы хотите лишь полюбоваться мною или у вас есть какие-то вопросы?
«А ты язва, Александра Ивановна, - отметил про себя Громов. – За словом, как и я, в карман не лезешь».
- Мне нужно согласовать с вами график питания и, по возможности, рассмотреть варианты меню, - сказал он без предисловий. – А насмотреться на вас у меня будет ещё время.
Он не смог оставить без ответа подковырку хозяйки пищеблока. Это было не в его правилах.
- Может, скажете, наконец, кто вы такой? – лукаво улыбаясь, спросила Чернова, подавшись вперёд, и воинственно поставила руки в бока. – Я вас раньше нигде не встречала. Уж не беглец ли явился ко мне за харчами в дорогу?
- Извините, что не представился, - спешно поправился Юрий. – Меня зовут Юрий, а фамилия моя Громов. Я к вам по поручению бригады прибывших строителей.
- Ах, вот в чём дело! – притворно воскликнула Александра Ивановна, как будто не догадалась сразу о цели его визита.
- Вот теперь полный порядок, Юрий Громов. Наиль Абдуллович звонил мне насчёт вас, - лицо женщины сделалось серьёзным, ямочка на щеке враз пропала. – Слушаю вас.
- Предлагаю присесть и увязать наши хотелки с вашими возможностями, - предложил Юрий вежливо, указав взглядом на столик с двумя табуретками в углу.
Александра Ивановна, окинув Громова с ног до головы каким-то загадочно-снисходительным взглядом, молча направилась к столику. Она шагала, соблазнительно покачивая бедрами. Любуясь её величественной походкой, Юрий последовал за ней.
В зале котлопункта в это время не было ни единого посетителя, они с хозяйкой были вдвоём.
- И какими будут ваши хотелки? – спросила Чернова, усаживаясь за стол.
- Скромными, Александра овна, - начал Юрий. – Мы люди неприхотливые, но однообразное меню иметь, согласитесь, всё-таки, не есть хорошо.
- Котлопункт – не ресторан, деликатесов не обещаю, но однообразных блюд не будет, - с уверенностью заверила заведующая. – Крупа для каши на завтрак трёх видов, на обед – борщ, лапша с курицей, уха, солянка. На второе – мясные блюда из свинины и говядины. Бывает баранина, но очень редко. На ужин – все блюда, оставшиеся с обеда. Устроит?
Всё, что Юрий услышал, было произнесено на одном дыхании.
- Устроит, - сказал он, не уточняя, что представляют из себя мясные блюда: гуляш, бифштекс, отбивные или простая советская котлета. – А как у нас будет со временем?
- Ваше время завтрака – после восьми часов, обед – после тринадцати, ужин – с восемнадцати до половины девятнадцатого часа, - по-военному отчеканила Чернова.
- А как-то поменять график можно? – спросил Громов.
- График работы утверждён начальником колонии майором Нафиковым. Котлопункт сдаётся под охрану и снимается с неё в строго отведённое время. Что вас не устраивает?
- Дело в том, что мы намерены работать от зари до зари, обозначенное вами время не вполне нам подходит, - пояснил Юрий и несколько секунд внимательно смотрел на Чернову, оценивая реакцию. Заметив, что его слова не вызвали в ней никакого отражения, он дополнил:
- Мы готовы доплачивать вам за сверхурочное время.
Лицо Александры Ивановны сразу просияло, по нему видно было, что Юрия предложение пришлось ей по душе. Однако, женщина не спешила с ответом.
- На любое отклонение от графика требуется разрешение начальника колонии, - сказала она, метнув на него двусмысленный взгляд.
- Не беспокойтесь, доплата будет достойной, - добавил Юрий. – Но, естественно, в пределах разумного.
Он специально не озвучил сумму, хотя размер вознаграждения был определён бригадой заранее. Ему стало любопытно понаблюдать, как поведёт себя эта острая на язык женщина. А та почему-то молчала.
- Сто рублей ежемесячно вас устроит? – спросил Юрий, убавив наполовину запланированную сумму.
- Я согласна, но при одном условии, - почему-то шёпотом проговорила хозяйка пищеблока и, как показалось Громову, боязливо оглянулась по сторонам.
- Каком? – таким же тихим голосом поинтересовался он.
- Деньги будешь приносить мне домой лично, - неожиданно перейдя на «ты», озвучила дополнительное условие Александра Ивановна. – Каждые три дня по десять рублей.
Юрию показалось странным выдвинутое условие. Пусть будет оплата раз в три дня – хозяин-барин, как говорится. Но почему бы не передавать червонец из рук в руки здесь, в этой безлюдной столовке? Что за маскарад? В чём секрет предложенной игры в шпионов?
У него появилось желание узнать причину столь таинственной системы оплаты, но Александра Ивановна опередила:
- Не спрашивай, почему так. Потом всё узнаешь.
- Ну, хорошо. Пусть будет по-вашему, - пожал Юрий плечами, продолжая недоумевать. – Только учтите, Александра Ивановна: я смогу заглядывать к вам лишь после работы, это будет не раньше десяти вечера. Не поздно ли вторгаться на чужую территорию?
- Это самое удобное время, - с нескрываемой радостью в голосе ответила хозяйка.
- А ваш муж меня не покалечит? – съязвил Юрий и вопросительно посмотрел в глаза Черновой. – Такую женщину, как вы, окажись вы моей женой, я бы ревновал даже к телеграфному столбу.
- Неужели? – рассмеялась будущая кормилица.
- Можете мне не верить, но я говорю истинную правду. Вы прекрасны, Александра Ивановна.
- А ты, Юрий, ещё тот парнишечка, - с усмешкой высказала Чернова.
- А если конкретнее?
- У меня глаз намётан на мужиков. Ты ушлый мастак по развешиванию лапши на женские уши, - услышал Громов в ответ. – Навострился исполнять соловьиные трели и вгонять женщин в краску с первых слов.
- Ты мне не веришь? – Юрий посчитал для себя возможным перейти на «ты» - Александра Ивановна показалась ему почти ровесницей.
- Неужели я тебе и в самом деле понравилась? Врёшь, поди?
- Мамой клянусь, что слова мои истинны! – ответил Юрий, дурачась.
- Не переживай, Юрий Громов, и приходи, не страшась. Никто в моём дворе на тебя вилы не наставит – некому. Муж мой в длительной командировке и ближайшее время не объявится.
- Ну, тогда по рукам? – спросил Юрий. – Завтрак в половине седьмого, ужин по согласованию?
- По рукам, - улыбнулась женщина, осчастливив меня очаровательной ямкой на правой щеке. – Только не называй меня больше Александрой Ивановной, когда мы вдвоём.
- А как? – удивился Громов.
- Зови просто Сашей.
- Замётано, - весело отозвался Юрий. – Тогда завтра я веду своих мужиков к половине седьмого?
- Веди, накормлю вовремя.
Громов отправился в бригаду, Саша осталась сидеть за столом и смотрела ему вслед. Юрий спинным мозгом чувствовал её пронзительный взгляд.
Ему было двадцать четыре года, Саше тридцать семь. Но он пока не знал её истинного возраста. Эта величавая женщина выглядела гораздо моложе своих лет.

***
Чернова сдержала своё обещание. В половине седьмого утра двери котлопункта были уже открыты, а на сдвинутых вместе трёх столиках бригаду ждал завтрак: гречневая каша с тушёнкой, порезанное на кубики сливочное масло, свежеиспечённый хлеб, печенье и два армейских чайника с ароматным чаем.
Юрий не узнал хозяйку кухни. Она была одета в поварскую одежду и стояла к нему вполоборота. И лишь когда женщина повернулась к столу лицом, он засвидетельствовал в ней вчерашнюю знакомую.
Александра преобразилась до неузнаваемости. Пышная коса, которой Юрий любовался накануне, была уложена на затылке и спрятана под высоким поварским колпаком. Веки и ресницы, с нанесённой на них чёрной тушью, сделали глаза более выразительными и завораживающими, а ярко-красная помада на губах подчёркивала загадочность. Большие карие глаза женщины игриво вспыхивали, когда она останавливала свой взгляд на Громове.
- Хороша Саша, да не наша, - с сожалением высказался Кобра, когда парни покинули пищеблок, не забыв поблагодарить хозяйку.
- Ты это к чему? – спросил Громов Мишаню.
- Красивая женщина, говорю. Но нам, залётным работягам, она не по зубам.
- Откуда у тебя такой пессимизм? – рассмеялся Юрий. – Ты же десантура, Кобра! Неужели забыл главный девиз ВДВ?
- Никак нет! Никто, кроме нас!
- А ещё?
- Там, где чёрт сломает ногу, ВДВ найдёт дорогу, - без эмоций продекламировал Кобра. – Но всё это, Юрик, осталось в прошлом, и никакого отношения к женщинам наши девизы не имеют.
- Если будешь и впредь так рассуждать – шагать тебе, рядовой Кобрин, по жизни в ногу лишь с рыжей, корявой и страшной уродиной, - предостерёг Юрий Кобру недвусмысленно. Он знал, что говорил. Его друг действительно робел при знакомстве с красивыми девчонками, знающими цену себе. Лишь с безликими и прожжёнными оторвами у него получался быстрый контакт. Их он не смущался и с такими девицами чувствовал себя вольготно.
- Да, ну тебя! – отмахнулся тот. – Видел ведь я, как наша Саша стреляла в тебя длинными очередями из амбразуры раскрашенных глазищ. Запала она на тебя, факт.
- По-моему, ты преувеличиваешь, - попытался возразить Юрий. – Никакого повода для проявления интереса к своей персоне, по крайней мере, я не давал. Ни словом не обмолвился с ней, ты сам был свидетелем. И в обед буду молчать, и в ужин, если хочешь. Воспользуйся шансом, если дама тебе приглянулась. Вперёд, и с песней, дружище! И флаг тебе в руки!
- Не-е, Юрик, составить тебе конкуренцию я не смогу, - сказал Кобра. – Косноязычный я и фэйсом не вышел.
- А ты попробуй.
- И пробовать не имеет смысла. Наша королева уже нашла своего короля. И не отступится от своего выбора, даже если король будет немым.
- Как знаешь, - пожал Юрий плечами. – Я мог бы сойти с дистанции ради лучшего друга.
Кобра посопел немного, но что-либо сказать в ответ уже не успел.
- Эй, граждане строители! – окликнул парней пожилой мужчина, вышедший из дверей КПП. – Подождите минуточку!
Парни остановились, мужчина подошёл к группе. Он был невысок ростом и с тучной фигурой, на большой голове в разные стороны разбросаны жидкие длинные пряди седых волос.
- Здорово, мужики, - поприветствовал мужчина, пыхтя от скорой ходьбы.
- И вам не хворать, - ответил за всех Кобра.
- Я вижу, вы уже позавтракали. Надеюсь, Александра Ивановна хорошо покормила? – продолжил мужик и, не дожидаясь ответа, похвалил: - Вообще-то, она у нас всегда отлично готовит, нареканий к ней не бывает.
Незнакомец окинул взглядом бригаду, спросил:
- Кто из вас старшой?
- Ну, я, - отозвался бригадир. – Алексей Федичкин. А вы кто?
- Я начальник биржи Дитяк Остап Наумович, - представился мужчина. – В переводе на понятный язык – начальник склада пиломатериалов.
- Слышал о таком. Майор Нафиков упоминал вашу фамилию при разговоре,- проговорил Лёха. – Советовал посекретничать с вами перед началом работ.
- Вот-вот, посекретничать. Именно посекретничать и обязательно до начала работ, - бойко подтвердил Дитяк. – Негласное правило на зоне, понимаете ли. Своего рода вводный инструктаж.
- Можете начинать, Остап Наумович, - прервал его Лёха во избежание лишней болтовни. – Мы люди взрослые, не первый раз на стройке, и всё понимаем: вводный инструктаж необходим.
- Видите ли, Алексей, - начальник биржи слегка замялся, - нам нужно посекретничать с вами наедине. Разговор деликатный.
- У меня от парней нет секретов, - с вызовом проговорил Лёха.
- Я понимаю, и, всё-таки, позвольте отвести вас в сторонку на пару слов, - настойчиво проговорил Остап Наумович, и в его вежливом тоне прозвучали повелительные нотки. Он насильно ухватил Лёху под руку и отвёл в сторону.
Через пару минут они вернулись, Дитяк любезно произнёс:
- Возвращаю вашего бригадира в целости и сохранности.
- Тут такое дело, мужики, - сказал Лёха с виноватым видом. – Вход на территорию колонии строго ограничен. Пропуск на зону разрешают оформить только трём членам бригады: механизатору, такелажнику и бригадиру. Остальные будут трудиться в пределах строительной площадки.
В число трёх попал Юрий, Кобра и сам бригадир. У Юрия имелись права водителя и тракториста, у Кобры удостоверение стропальщика и такелажника.
Когда парни, пройдя проверку на КПП, очутились за колючей проволокой, Дитяк выстроил их в шеренгу и исчез за дверями какого-то строения. Он появился вновь уже с рослым угрюмым зеком лет сорока.
Заключенный медленно и без слов прошёлся вдоль малочисленного строя туда и обратно, потом остановился против Громова и пристально заглянул ему в лицо. От его волчьего взгляда Юрию стало как-то не по себе.
Уголовник перевёл взгляд на Дитяка, затем ткнул пальцем в сторону Громова и сказал:
- Он.
Остап Наумович согласно и несколько заискивающе кивнул головой пару раз. Заключённый, не произнеся больше ни слова, неторопливым шагом вернулся назад.
- Что это было? – вырвалось у Лёхи.
- Строевой смотр, - усмехнулся Юрий. – Все прошли его успешно, кроме меня. Верно, Остап Наумович?
- Отвечаю на ваш вопрос, - начальник биржи пропустил мимо ушей реплику Громова и смотрел только на Лёху. - Наша зона считается «чёрной», в ней правят блатные. Они сами принимают решение в отборе человека с воли, с которым будут решать вопросы поставки пиломатериалов. Так здесь заведено.
- И что это значит? – спросил Лёха.
- Как ни прискорбно, Алексей, но это значит, что побывал ты на зоне в первый и последний раз. Твоё пребывание здесь поставлено под запрет. С этого момента все вопросы будут решаться через него, - Дитяк в точности повторил жест ушедшего зека, указав пальцем на Юрия.
- Чёрт знает, что тут творится! – выругался Лёха. – Произвол какой-то и вакханалия!
- Ты, Лёша, не принимай это близко к сердцу, - Дитяк прищурил один глаз и легонько хлопнул бригадира по плечу. – Я же пояснил: тут «чёрная» зона, и против воли блатных не попрёшь. Если «Цыган» остановил свой выбор на Громове – значит так тому и быть.
- Но ведь он абсолютно ничего не знает о каждом из нас? Почему выбор пал именно на Громова, а не на Кобрина, к примеру? Не понимаю: как можно делать выбор наугад? – недоумевал Лёха. – А этот «Цыган», он что, пахан лагерный?
- Нет, смотрящий здесь «Колыма» - Колыманов Николай Тимурович, вор в законе с четырьмя ходками, а «Цыган» у него правая рука, - с осторожностью пояснил Дитяк, понизив голос и оглянувшись по сторонам. По его виду можно было судить, что распространение информации о блатных посторонним лицам, мягко говоря, не приветствуется.
- Ну, ладно. Пусть будет Громов, если Цыгану он лучше подходит, - пробурчал Лёха, неумело скрывая обиду. – Только мне, всё-таки, интересно: чем же я не подошёл этому уркагану?
- Попроси друга разузнать, когда он будет здесь отираться, - посоветовал Дитяк. – А теперь, друзья мои, все на выход. У тебя, Алексей, есть возможность оформить пропуск ещё на одного человека. Только чтобы его прежние дороги никак не пересекались с мусорской братией.
И тут Юрия озарило: Лёха Федичкин до поступления в институт служил в милиции! Вот где, оказывается, собака зарыта! Но как блатные прознали о его биографии? Неужели столь оперативно работает воровская почта?   

***
Три трудовых дня прошли быстро, нужно было нести первый червонец нашей кормилице. Её работой бригада был очень довольна. Никто из парней не оказался в числе пасынков – для каждого члена бригады у неё находились отдельные слова и знаки внимания. Кроме обычного завтрака, эта энергичная женщина успела дважды побаловать нас домашней стряпнёй. Один раз напекла горку пирожков, другой раз нажарила стопку блинчиков.
Любому парню из нашей компании она позволяла поболтать с ней, пошутить, отпустить комплимент, но не более того. На сальные шутки отвечала острым словцом. Трепались с ней все, кроме Громова. Он решил соблюдать конспирацию: в разговоры с Александрой не вступал, лестных слов не произносил, общался лишь по мере необходимости.
О системе оплаты никто в бригаде не знал, кроме Лёхи. Тот молчал, как рыба.
После ужина Александра улучшила момент и шепнула Юрию всего одно слово:
- Жду.
Тот кивнул головой и прошел мимо, не удосужившись даже взглянуть ей в лицо, чтобы не привлекать к себе внимание поварихи-помощницы.
- Червонец давай – керосинка покупать нада, - сказал Юрий Лёхе по пути в ночлежку.
- Уже? – удивился бригадир. – Как быстро летит время, чёрт возьми. Три дня – как одно мгновенье. Погоди минутку, сейчас пороюсь в своём гуманке.
Он запустил руку во внутренний карман куртки, извлёк потёртый кожаный кошелёк. В нём хранились деньги бригадного общака.
- Вот, возьми. Единственный оказался на твоё счастье.
Взяв у Федичкина червонец, Юрий отправился на поиски жилища Черновой. По её словам, дом должен находиться где-то на другом конце поселения, поэтому у него имелась возможность попутного ознакомления со всей деревней.
Дом Черновой оказался добротным пятистенком, скатанным из толстенных брёвен. Обогнув изгородь, он остановился перед широкими воротами крытого крепкого двора.
«Недурственный у тебя домишко, Александра Ивановна, - мысленно отметил Юрий. – Весьма недурственный, однако».
Калитка в воротах оказалась не запертой, он прошёл по двору до крыльца.
- Хозяюшка! – прокричал Громов и слегка постучал кулаком в дощатую перегородку. – Гостей принимаете?
Прошло с полминуты, прежде чем в сенях послышались торопливые шаги. Затем дверь на крыльце отворилась, и перед ним предстала хозяйка.
Её лицо выглядело уже не таким, каким привыкли видеть его в пищеблоке парни. Макияж на лице отсутствовал полностью, но и удаление его ничуть не умаляло естественной красоты женщины. Александра была прекрасна! Громов не мог в этот момент видеть свои глаза со стороны, но они, без всякого сомнения, загорелись от восхищения и похотливо замаслились.
- И ждём, и принимаем! – на лице хозяйки расцвела добродушная улыбка. – Проходи в дом, гость мой дорогой!
Юрий смотрел на неё и не мог оторвать взгляда. Александра успела переодеться и стояла перед ним в ситцевой блузке бордового цвета с белыми горошинами и чёрной юбке. Но эта простая с виду женская одежда была ей только к лицу и придавала особую привлекательность. Верхняя пуговица на кофте была расстёгнута (умышленно или случайно?) и в образовавшемся проёме виднелась часть смуглого плеча с проступающей ключицей, а также край соблазнительной и завораживающей дорожки между грудей.
Увидев нерешительность гостя, Александра схватила его за руку и повела в дом. Юрий ощутил необычайную силу, заключённую в этой маленькой женской ладони, и очень удивился. Обычно женское рукопожатие бывает слабым.
- Присаживайся, - сказала она, подведя Юрия к столу в большой комнате. – Я сейчас.
Он осмотрел комнату. Простенькая мебель, изготовленная местным умельцем, большое овальное зеркало, радиоприёмник и проигрыватель на высокой тумбочке. На окнах ситцевые занавески и вязаный кружевной ламбрекен поверху. Между окон на стене висят семейные фотографии в деревянных рамках.
При виде этой простой домашней обстановки в душе Юрия словно потеплело. Подобная утварь украшала и его небогатый родительский дом. Такое обстоятельство способствовало сближению Юрия с хозяйкой. Ему вдруг стало легко и просто, словно он пришёл в гости не к постороннему человеку, а к старшей сестре.
- Не заскучал? – спросила Александра, вернувшись в комнату с подносом в руках. На нём красовалась бутылка водки, домашние соленья и кусок отварного мяса. С краю покоились две гранёные рюмки на ножках – такие же, какие стояли на полочке кухонного буфета его родителей.
- Выпьем по чуть-чуть? – спросила Александра весело.
- Не откажусь.
- У вас в бригаде, я слышала, сухой закон?
- Вроде того, кроме банного дня, - ответил Юрий. – Раз в неделю мы позволяем себе немного расслабиться. Но – совсем немного, наркомовские сто граммов, чтобы на следующий день не потерять работоспособность.
- Открывай, - приказала хозяйка, указав головой на бутылку водки, раскладывая по тарелкам закуски.
Юрий открыл бутылку, наполнил рюмки, спросил:
- За что пьём?
- Предлагаю выпить за то, чтобы всегда видеть мир таким, каков ты сам, - произнесла Александра.
- Это как? – спросил Юрий, не уловив до конца смысл тоста.
- А что тут непонятного? – удивилась Александра. – В голове каждого человека своя призма сознательности, через которую он смотрит на окружающий мир.
- Теперь понятно, - до него дошло, о чём хотела сказать женщина, и он очень удивился её способности философски мыслить.
«Эта женщина не только красива, но ещё и умна, - подумалось ему.
- И чтобы эта призма никогда не тускнела, оставаясь всегда прозрачной, - дополнил он.
Они успели выпить несколько рюмок, прежде чем Громов вспомнил, с какой целью появился в этом доме. Он спохватился, достал из кармана мятый червонец и положил на стол перед Александрой.
- Возьми, пока не забыл, - сказал Юрий. – А то ушёл бы с ним обратно.
- Не ушёл бы. Я напомнила бы обязательно. Спасибо, что исполнил мою необычную просьбу.
- Не за что. Ты честно его заработала.
- Почему не спрашиваешь, для чего мне понадобилось шифроваться?
- Ты сама скажешь, если посчитаешь нужным. Но можешь и не говорить, я не настаиваю.
- Я с первого взгляда определила, что ты порядочный человек, и, к тому же, очень красивый мужчина, - призналась Александра. – Самый красивый мужчина в бригаде. Я сразу втюрилась в тебя.
- Во как! Не слишком ли поспешное признание? – спросил Юрий. – После таких слов я могу слететь с катушек и прильнуть к твоим губам.
- Целуй, я буду не против, - без стеснения ответила Александра, озорно сверкнув глазами. – Или слабо?
- Прямо сейчас? – не поверил он, приняв её слова за розыгрыш.
- А чего тянуть кота за хвост, когда наши желания совпадают?
Юрий встал, обошёл вокруг стола и остановился за спиной женщины. Александра замерла и не поворачивалась к нему. На её смуглой шее проступила вена, по которой учащённо пульсировала кровь.
Юрий положил руки ей на плечи – Александра вздрогнула и сжалась в комок в напряжённом ожидании. Прошла пара секунд, и его руки медленно опустились на её груди, а губы прикоснулись к пульсирующей вене. Александра вновь вздрогнула и шумно задышала, грудь её стала высоко вздыматься. Юрий развернул её лицом к себе и утонул в глубоком и сладостном поцелуе.
Александра обмякла, всецело отдавшись его порыву. Он поднял её безвольное тело и перенёс на диван.
- Выключи свет, пожалуйста, - прошептала Александра, - я стесняюсь.
Такая просьба явилась полной неожиданностью для Юрия. Имея немалый сексуальный опыт, он впервые сталкивался с подобной просьбой. Обычно было наоборот: женщины хотели любоваться его обнажённым телом и прекрасным мужским достоинством при полной иллюминации, лаская взбунтовавшегося друга всевозможными способами.
Юрий понял, что перед ним женщина, не искушённая в любовных утехах, и решил не раскрывать перед ней свои сексуальные познания.
Он действовал так, как действовал бы простой русский мужик, не искусивший запрещённого плода на стороне.
Свет был выключен, постель расправлена, тела обнажены самостоятельно в полной темноте.
- Иди ко мне, - услышал он голос хозяйки и немедленно повиновался её зову. Шагнул к дивану, устроился с краешка и затих.
- Ты что, никогда не имел женщин? – спросила Александра с удивлением.
- Почему не имел? Имел. И не одну, - с гордостью ответил Юрий.
- Тогда чего оробел? Обними меня, и выжимай все соки, до последней капельки. Я сильно соскучилась по мужской ласке… - голос Александры дрогнул, тело её затрепетало от ожидания предстоящей близости. 
Юрий в очередной раз поразился наивности этой взрослой и красивой женщины, и это необычайное обстоятельство сильно возбудило его.
Руки Юрия словно вышли из-под контроля и стали наощупь изучать горячее трепещущее тело. Когда изучение подошло к финишной точке, и он уже готовился отправить своего фаллоса в неизвестность, его ладонь вдруг ощутила густую растительность между ног. Это было так неожиданно, что он совершенно машинально отдёрнул руку с мохнатого лобка, словно нащупал в темноте свернувшегося ёжика – настолько жесткими оказались невидимые кудряшки.
На секунду у него возникло нестерпимое желание включить свет и полюбоваться сохранившимся атавизмом. Никогда в жизни ему ещё не доводилось видеть такого обилия волос на интимном месте женщины. Мысленно он представил это завораживающее зрелище, которое ещё больше взбунтовало его кровь. Александра почувствовала замешательство Юрия, стиснула его в сильном объятии, одновременно раздвигая ноги для проникновения в неё…
Саша оказалась страстной и ненасытной женщиной, но искушённой в любовных утехах. Их соитие происходило только в четырёх классических позициях – других поз партнёрша Громова не знала и не хотела экспериментировать. Но, как ни странно, это его ничуть не угнетало и вполне устраивало.
- Ещё… ещё…ох, как хорошо! – постанывая, шептала Саша, извиваясь под Юрием, как змея. – Юрочка, любимый мой, сладкий…Не останавливайся, пожалуйста, я скоро кончу. Я сто лет не испытывала такого блаженства…
Подстёгиваемый страстными стонами, Юрий трижды, с небольшими передышками, отработал, как раб на галерах, выжимая из себя все силы. Почувствовав замедление его движений в ней, Саша взбиралась на Громова сверху и давала отдохнуть, работая за него. Её темп поражал Юрия. Она двигалась по нему, как машина – ритмично и быстро, а, достигнув пика наслаждения, тряслась каждой клеточкой своего истосковавшегося тела.
Наконец, Саша насытилась. Вскрикнув, она упала Юрию на грудь с глухим стоном.  Когда её бёдра перестали вздрагивать, Саша сползла с него и улеглась рядом, положив голову на плечо. С первых минут своего нахождения в этом доме Юрий стал звать её Сашей, как она просила его при первой встрече.
- Миленький мой, как же ты завтра будешь трудиться-то, а? Я ведь тебя так уработала, что ты, пожалуй, не сможешь пошевелить ни рукой, ни ногой.
- Во-первых, не завтра, а уже сегодня, - поправил он Сашу, ласково поглаживая ладонью по её по роскошным волосам. – А, во-вторых, сил моих хватит ещё на пару марш-бросков. Десантник никогда лицом в грязь не ударит.
- Какой ты у меня… - нежным голосом прошептала Саша.
- Какой?
- Мужчина, приятный во всех отношениях.
- Очень польщён комплиментом, моя дорогая, но был бы безгранично благодарен, если бы моя несравненная красавица позволила надавить на клавишу выключателя, - заковыристой фразой выразил своё желание Юрий.
- Тебе не терпится предстать передо мной в образе Аполлона? – съязвила Саша.
- Нет, я хочу созерцать богиню красоты Афродиту.
- Разве тебе недостаточно тех ласк, которые я дарую?
- Чтобы совершить ещё пару погружений в незнакомую впадину, я должен полюбоваться входом в неё, - проговорил Юрий иносказательно.
- Тебе бы книги писать, аллегорист, - сказала Саша. – Где ты научился так образно выражаться?
- Был у меня один учитель, - с печалью сообщил я Громов. – Обучил. Но и у тебя, как я вижу, познания совсем не деревенской жительницы.
- В отличие от тебя, студента, у меня законченное высшее образование, - подковырнула Саша.
- И каким ветром тебя занесло в эту дыру?
- Вслед за мужем сюда поехала.
- И кто же твой муж? Он здесь служит?
- Нет, он отбывает здесь срок, - со вздохом проговорила Саша. В темноте не было видно её лица, но Юрий почему-то был уверен, что у неё проступили слёзы.
- Как?! Твой муж – заключённый?! – не поверил он.
- Да, мой муж Рамон Лавору осужден на двадцать семь лет.
- Приговор за убийство?
- Большой срок он получил по совокупности. У него целый букет статей. Рома хотел сделать меня счастливой и ради этого пошёл на ограбление сберкассы. При задержании погибли два милиционера.
- Это первая его судимость?
- Вторая. Первый раз мой Рамончик отбыл в колонии пять лет – порезал ножом своего соперника. Мне тогда было восемнадцать лет, ему – двадцать три. За мной настойчиво ухаживал один парень, а тут Рома появился на горизонте – горячая цыганская кровь. Никто из них не пожелал отступаться от меня. Началось выяснение отношения, Рома выхватил нож.
- Ты была свидетельницей разборок?
- Всё происходило при мне, я вызывала «скорую».
- А ты кому отдавала предпочтение в тот момент? – поинтересовался Громов.
- Рома мне нравился больше – высокий весельчак с чёрной кудрявой шевелюрой, энергичный и заводной парень. С ним было легко и не скучно – он непревзойдённый выдумщик. Тот, кого Рома порезал – был моим одноклассником, мы с ним дружили с детства.
Саша на время умолкла, вероятно прокручивая в голове события тех дней. Юрий лежал и не тревожил её своими расспросами, хотя внутри у него зародился определённый интерес к жизни этой загадочной женщины и на языке вертелись кой-какие вопросы.
- Ты, Юрочка, встречался уже с Рамоном, - сообщила Саша после небольшой паузы.
- Где? – спросил он, смутно догадываясь, что Цыган – это и есть муж женщины, которая лежала сейчас рядом со мной.
«Вот так дела! – мелькнуло у него в голове и на душе стало тревожно от такой догадки. – Чего можно ожидать от матёрого уголовника, если он вдруг узнает о шашнях законной жены со мной? Ведь порезал же он парня всего лишь из ревности? А тут не просто ухаживание, а совместная постель с его сокровищем!»
- Ваша встреча состоялась на зоне, Дитяк мне сообщил, - сказала Саша.
- Интересный телеграф. Уж не связной ли Остап Наумович между тобой и твоим Рамоном? – высказал Юрий свое предположение.
- Связной – не связной, но Остап Наумович иногда действительно помогает мне с передачей весточек от мужа.
- А разыгранный спектакль – тоже его рук дело? – спросил Юрий, имея в виду утверждение своей кандидатуры блатными.
- Какой спектакль? – удивлённо спросила Саша.
- Тот, который разыграли со мной Дитяк и Цыган.
- Не поняла.
- Цыган запретил нашему бригадиру появляться в колонии и перевёл стрелку на меня.
- Не знаю, что произошло у вас за колючкой, но я слышала о порядке допуска гражданских лиц на территорию колонии. Без ведома Колымы вольнонаёмному работнику проворачивать какое-либо дело противопоказано.
- Но почему твой Рамон выбрал именно меня старшим, а не нашего бригадира? Он ведь ни разу меня не видел. Такое впечатление, что ему заранее нашептали обо мне.
- Твою кандидатуру предложила я, - созналась Саша.
- Во как! – воскликнул Юрий. – Забавная история получается. Заведующая котлопунктом является доверенным лицом Колымы на воле? Или тайным осведомителем майора Нафикова? Где истина? Или то и другое одновременно? Слугой двух господ, так сказать.
- Ты, Юрочка, только не гневайся на меня, хорошо? - Саша положила свою ладонь ему на грудь и принялась ласково гладить. – Я обязательно переговорила бы с тобой, но у меня не было такой возможности. Остап Наумович озвучил мне такое щекотливое предложение, на которое у меня не было времени, чтобы подумать. Тем более, согласовать с тобой.
- Мне хотелось бы знать подробности дворцовых интриг, в которых Юрию Громову отводится одна из главных ролей, - проговорил Юрий. – Давай, колись, Александра Ивановна.
История, в которую втянули Громова, переходила в детективное русло с криминальным исходом. Он напрочь забыл, что намеревался включить свет и полюбоваться обнажённой партнёршей.
- В общем, Дитяк где-то разнюхал, что ваш бригадир сотрудничает с милицией, - сообщила Саша. – Это означает, что на вашей шабашке можно заранее поставить крест.
- Это почему?
- Слышал, наверно, что сотрудничество блатных с ментами – западло, - усмехнулась Саша.
- Есть такое, - подтвердил Юрий. – И что предложил Дитяк?
- Он сказал, что представился удачный вариант передачи посылок с воли, но бригадиру нет доверия - он оказался ментом.
- И ты взамен предложила меня в качестве контрабандиста, - вставил Юрий. – Но зачем мне это нужно?
- Разве ты не понимаешь, что в этом заинтересованы все стороны?
- Не понимаю.
- Ну как же? – удивилась Саша. – Вам нужны бесперебойные поставки пиломатериалов, чтобы не было простоев?
- Нужны.
- Но заключённые могут выдавать их вам по кубометру в день, а то и вовсе прекратить отгрузку – как вздумается Колыме.
- А начальник колонии для чего? Он власть на зоне или пешка?
- Наивный ты, Юра, - снисходительно заявила Саша. – Майор Нафиков отвечает за охрану осужденных и соблюдения порядка в колонии. Рабочие моменты регулируются блатными. Лишние трения с ворами в законе ему не нужны.
- Хорошо, дальше что?
- Вы переправляете на зону передачи, и тогда все поставки будут проходить по первому вашему требованию. В объёме, который вам необходим. Вы сможете работать хоть в три смены. Какая-то часть пиломатериалов будет поставлена без накладных. В знак благодарности за грев с воли.
- Конвой на КПП не пропустит, - заметил Громов.
- Все вопросы Дитяк берёт на себя. Он заинтересован в удешевлении сметы.
- Это криминал, мне не нужны лишние проблемы, - высказал Юрий своё мнение.
- Никакого криминала в этом не будет, - заверила Саша. – Блатные умеют манипулировать доской и брусом, как фокусники. В конечном итоге все останутся довольны. Нафикова отметят по службе, заключённые получат грев, вы хорошо заработаете.
- А твой интерес в чём? – спросил он.
- Подслащу жизнь Рамону Лавору, - скупо ответила Саша. – Питание в колонии скудное и отвратительное.
- Я смотрю, ты неплохо разбираешься в вопросах жизнедеятельности исправительной колонии, - подметил Юрий. – Даже воровской жаргон освоила: мусора, менты, западло, грев.
- Мой муж – вор в законе, а я здесь живу уже девять лет, - ответила Саша.
Они полежали некоторое время молча. Затем Юрий спросил:
- Почему ты не разведёшься с Цыганом? Он сломал тебе жизнь. К тому же, вор в законе не может иметь семью и даже состоять в постоянных отношениях с одной женщиной. Что тебя держит?
- Рамона ещё не короновали. Но если потребуется развод – я расторгну брак. А пока мы семья, Рамон – отец моего ребёнка.
- У тебя есть сын? – удивился Юрий.
- Да, моему Павлику исполнилось тринадцать лет.
- Где он сейчас?
- В пионерском лагере. А весь учебный год живёт в интернате, в райцентре, это в тридцати километрах отсюда. В нашей деревне есть только начальная школа. На выходные дни я привожу сынулю домой.
- И сколько же тебе будет лет, когда Цыган выйдет на свободу? – задался Юрий вопросом вслух.
- Сложи тридцать семь и оставшийся срок мужа – вот столько мне и будет. Совсем старухой встречу я Рамона.
- Тебе тридцать семь?! – вырвалось у Юрия.
- Для тебя это новость?
- Никогда бы не поверил. Ты выглядишь, как мои ровесницы, - ответил он.
- Ты мне льстишь.
- Я на полном серьёзе. Ты действительно выглядишь гораздо моложе.
- Это у нас наследственное. Все женщины нашего рода были моложавы до преклонного возраста.
- Да, не сладкая у тебя жизнь, - подытожил разговор Громов.
- Я не жалуюсь на свою жизнь, и меня она вполне устраивает. И тебе не надо меня жалеть – я не терплю состраданий.
- Чувствуется цыганское воспитание, - усмехнулся Юрий.
- Я многое переняла у цыган, - с оттенком гордости проговорила Саша.
- Позволь задать тебе последний вопрос? – обратился Громов, решив, что настала пора отползать в свою ночлежку.
- Валяй, - грустным голосом отозвалась Саша, почувствовав, вероятно, о намерении гостя покинуть её.
- Кто такой Остап Наумович и какова его роль на зоне?
- Ты хочешь знать, можно ли ему доверять?
- Я хочу иметь о нём исчерпывающую информацию.
- Хм-м, даже не предполагала, что однажды могу стать осведомителем у совершенно постороннего человека, - проговорила Саша с усмешкой. – Но, видать, такова уж участь жаждущей любви женщины – поступиться моралью ради того, чтобы оказаться в объятиях желанного мужчины.
- Ну, если ответ на мой вопрос тебя угнетает – я не настаиваю.
- А на моём месте ты смог бы настучать на человека, который привносит в твою жизнь добро?
- Я презираю стукачей в любой оболочке, - ответил Юрий с презрением.
- Вот видишь? Кем же я окажусь в твоих глазах?
- Умной и порядочной женщиной, моя дорогая, - сказал Громов. – Стукачество – это тайное сотрудничество с властями и правоохранительными органами. Но я не мент и не чиновник. Я твой друг и просто хочу знать биографию человека. Услышать от тебя не клевету и оговор, а правду о человеке. Причём, в наших общих интересах.
- Ну, хорошо, убедил, - согласилась Саша. – Я знаю об Остапе Наумовиче немного. Он – бывший зек. Отсидел тридцать лет от звонка до звонка. За измену родине получил двадцать пять лет и ещё пятёрку ему приплюсовали за организацию побега. Освободился в год моего приезда сюда. В родные места возвращаться не стал, потому что не было у него там ни дома, ни родственников.
- Откуда он родом?
- Из Закарпатья, подростком вместе с отцом прибились к бандеровцам. Отца убили, его выловили в лесу через несколько лет после окончания войны и осудили.
- Бандеровец, значит, - процедил Громов сквозь зубы презрительно.
Он встал, включил свет, и стал одеваться.
- Уходишь? – спросила Саша голосом обречённого человека.
- Да, уже слишком поздно, чтобы созерцать богиню красоты.
- А как же насчёт ещё двух марш-бросков?
- Их придётся отложить в связи с появлением непреодолимой полосы препятствий, - ответил Юрий военным языком.
- Тебе хватит трёх дней на подготовку? – спросила Саша, продолжив его иносказательность. Она стояла напротив Громова, обёрнутая простынёй – тёплая, нежная и милая. В глазах её просматривалась тревога. Казалось, ещё минута – и Саша расплачется.
- Оплата будет вовремя, не волнуйся, - заверил Юрий Сашу и поспешил на выход.
- Я буду ждать тебя через три дня, - услышал он вдогонку и понял: это была мольба одинокой и несчастной женщины.
               
***
Следующие три дня он переваривал в голове полученную информацию и в конечном итоге принял для себя очень непростое решение: прекратить встречи с Сашей. Это далось ему нелегко. Юрий впервые за последние годы почувствовал в себе притяжение к этой очаровательной женщине. Её красота завораживала, влекла и манила к себе, словно магнитом. Саша была необычной, необыкновенной и загадочной. За всё время, проведённое с ней, ему было легко и комфортно.
Если бы она была женщиной лёгкого поведения, Юрий бы развлекался с ней в своё удовольствие и не утруждался мыслями о моральной стороне вопроса. Ублажал бы собственную плоть до самого отъезда, а потом распрощался с сексуальной баловницей без всякого сожаления. Поступил бы так, как поступал со всеми предыдущими дамами.
Сейчас всё обстояло иначе. Он почувствовал спинным мозгом, что продолжение отношений может привести к нежелательным последствиям, и это настораживало. Обычный принцип «секс во благо, но без обязательств» здесь не прокатывал. Ситуация складывалась довольно щепетильной. С одной стороны, Саша ему нравилась, а с другой – сложились негативные обстоятельства, пренебречь которыми было невозможно.
Во-первых, Саша оказалась замужем. Во-вторых, эта женщина старше его на целых тринадцать лет. В-третьих, у неё есть взрослый сын. В-четвёртых, муж – рецидивист, с которым ему придётся встречаться лицом к лицу вплоть до окончания строительства. Не исключено, что тот же Дитяк настучит Цыгану про его отношения с Сашей. В этой маленькой деревне каждый человек на виду и проколоться на встречах – что два пальца в снег сунуть. Каким может быть финал? Он схлопочет заточку в бок, а Сашу порежут на куски? Сорвётся строительство, и вся бригада останется без рубля в кармане? А что ждёт начальника колонии – даже предсказать невозможно! И всё из-за одного похотливого человека – Юрия Громова!          Через три дня Юрий притормозил на ужине. Когда бригада покинула пищеблок, он встал, подошёл к Саше, без слов сунул червонец в карман халата и зашагал к выходу. Два десятка шагов Юрий проделал в напряжённом ожидании неотвратимой расправы, словно Саша могла выхватить автомат и пальнуть ему в спину.
Однако, расправы не произошло. Ни автоматных выстрелов за спиной, ни грозных окриков он не услышал. В помещении котлопункта висела гробовая тишина.
Месть оскорблённой женщины наступила на следующее утро, а затем её невидимый шлейф окутал и начавшееся строительство эстакады.
В начале братва лишилась дополнительных лакомств в виде блинчиков, пирожков, булочек и пончиков. На следующий день каша оказалась холодной, чай напоминал какие-то мутные ополоски, а вместо сливочного масла на стол была выставлена алюминиевая миска с топлёным маслом, которое почему-то отдавало запахом маргарина.
Дальше – больше. Суп был двух видов – перловый и гороховый, на второе – отварной минтай с картофельным пюре. Обед следовал после служителей колонии и, по словам рыжей и мордастой поварихи, которая по какой-то причине подменила на этот период Александру Ивановну, парням доставались лишь остатки. Поздний ужин был и того хуже.
Бригада мирилась с таким питанием два дня. Потом зароптала, и попросила Юрия выяснить причину.
- Гром, что за дела? – спросил Кобра. – Не могу я сильно напрягаться после горохового супчика. Опасно для жизни. Если ты не решишь вопрос в ближайшие дни – я не прикоснусь к своему кувалдометру. Функции молотобойца по забиванию скоб перейдут к тебе.
После обеда подошёл Лёха и спросил, щурясь:
- Чем ты обидел Александру Ивановну? Колись!
- С чего ты взял, что бардак на кухне из-за меня? – задал Юрий встречный вопрос.
- Кроме тебя с ней никто больше не контачил.
- Ты что, дневалишь по ночам?
- Не гони пургу, Гром, - скривился Лёха. – Наша Саша испепеляла взглядом только тебя, другие не попали под воздействие её лазера.
- Да пошёл ты! – ругнулся Громов. – Тебе же рыжая пышка русским языком объяснила: ассортимент продовольствия урезали, ценных продуктов едва хватает на питание сотрудников колонии. Мы люди пришлые, в штате колонии не состоим, на довольствие не поставлены. Будто ты не знаешь, какое сейчас положение с продуктами питания в стране? Не видел пустых полок в магазинах? В городе – шаром покати, а здесь, понимаешь ли, должен быть полный коммунизм! Скажи спасибо Черновой, что баловала нас, сколько могла, а теперь вот вынуждена поставить крест на нашем меню. Всё, Лёха. От винта. Уступи взлётную полосу.
Юрий положил руку ему на предплечье, чтобы подвинуть в сторону и пройти, но тот упёрся ногами в землю, как бык перед схваткой с тореадором. 
- Нет, не всё, - не унимался Лёха, сбросив руку с плеча Громова. – Я же вижу, что между вами пробежала чёрная кошка. Даю тебе пару дней для урегулирования конфликта. Можешь увеличить вознаграждение вдвое, я не возражаю. Бригада, я думаю, одобрит дополнительные издержки.
Гневно сверкнув глазами, Лёха отправился по своим делам.
А на следующий день неприятностей прибавилось.
Утром Юрий завел трактор ДТ-54, прицепил «пену» - шестиметровую тракторную волокушу из толстого металлического листа – и, пройдя тщательную проверку на КПП, лихо подкатил к пилораме на территории промзоны.
Из знакомого строения на звук трактора вышел Цыган.
Он сделал пару шагов от двери и остановился, демонстрируя своим поведением, что не намерен идти навстречу.
«Ладно, если Магомед не идёт к горе, то гора сама двинется к Магомеду», - мелькнуло у Юрия в голове.
Не в его интересах было вести себя вызывающе, но и заискивать перед уркой он не собирался. Для доказательства своей независимости решил немного потянуть время: обошёл трактор, пнул несколько раз по гусенице, подёргал рукой сцепляющий трос и только после этого неторопливым шагом направился к Цыгану.
«Интересно, настучал ему местный дятел что-нибудь обо мне, или ещё не успел? – подумал Громов и, собрав, на всякий случай, силы и волю воедино, приготовил себя к непредсказуемому повороту событий.
- Рад видеть тебя, Цыган, - поприветствовал он представителя Колымы и остановился в двух шагах о него. Руки зеку не подал, зная заранее, что не удосужусь взаимной вежливости. Ему не хотелось предоставлять бандиту повод для злорадства от своего нелепого вида с зависшей в воздухе рукой.
- Зато у меня нет никакой радости при виде твоего крюкала, - процедил Цыган и сплюнул мне под ноги.
«Намеренно провоцирует, - отметил Юрий. – Хочет понять по моей реакции, какой перед ним фраер». 
Задираться он не стал, но ответный ход сделал.
- Мне тоже не всякая афиша прибавляет настроения, - сказал Юрий и цыкнул в ответ слюной сквозь зубы. – С тобой перетрём мой вопрос или в хату к пахану поведёшь?
- А ты шустрый фраерок, однако. Метла без костей, - проговорил Цыган одобрительно. – За чем пожаловал?
- За доской, пять кубов двадцатки требуется для начала, - простодушно ответил Громов.
- Грев притаранил? – спросил Цыган.
- Не было уговора, - прикинулся Юрий наивным простаком с расчётом на то, что на первый раз прокатит.
- Ну, тогда хана твоей требователке, фраерок. Разворачивай своё громыхало и канай отсюда, - последовал категоричный ответ. – Стороны не пришли к обоюдному согласию.
- Постой, Цыган, вон же доска, я вижу, - сказал Громов, показывая кивком головы на большой штабель. – И как раз двадцатка. Дитяк говорил, что на первые дни работы нам хватит. В чём проблема?
- Проблема в твоей бестолковке, фраерок. В твоих ушах пробка, и поэтому ты не слышишь условий товарооборота.
Юрий понял, что без поставки грева пиломатериалов ему не видать. Упрашивать и унижаться перед уголовником он посчитал ниже своего достоинства.
Смачно плюнув от досады, он развернулся и пошагал к трактору, не оборачиваясь назад.
… После ужина Юрий взял у Лёхи червонец и отправился к Саше.
- Ты, всё-таки, пришёл? – спросила она, отворяя перед ним двери в сенях.
- Пришёл, - ответил Юрий, пожав плечами и не решаясь шагнуть хозяйке навстречу.
- Тогда проходи, - сухо предложила Саша, пропуская гостя в избу.
Юрий переступил порог и остановился в нерешительности, соображая, как себя вести.
Когда он шагал вдоль речки, направляясь сюда, ему было всё понятно. Думалось, придёт, Саша бросится ему на шею, выпустит слезу для порядка и всё произойдёт, как в прошлый раз. Они выпьют по чуть-чуть, он отнесёт свою ненаглядную в постель, и они вместе посмеются над короткой размолвкой, как нелепым недоразумением.
Юрий был даже рад, что события подтолкнули его к повторной встрече с Сашей. Где-то глубоко внутри болезненно саднило от принятого им решения, его магнитом тянуло в этот дом. Саша совсем неожиданно запала в его душу. И вот теперь появилась веская причина вернуться сюда. Причина была обоснованной и имела смысл. Юрий шёл на компромисс во имя своих друзей и оправдывал себя тем, что поступает правильно.
Такие мысли роились в голове, пока он не перешагнул порог её дома. Его размышления сразу показались ему глупыми и кощунственными. Та непринуждённость, что царила в прошлый раз, почему-то сменилась скованностью. Юрий не знал, что говорить в своё оправдание, а главное, с чего начать.
- Иди, иди, - Саша легонько подтолкнула гостя в спину, чтобы тот прошёл в комнату. – Я знала, что ты придёшь сегодня. Даже стол накрыла для прощального ужина.
- Почему прощального? – спросил Юрий с некоторой тревогой. – Ты куда-то уезжаешь?
- До этой минуты пока не собиралась, - усмехнулась Саша.
- Тогда почему…
- Если я не ошибаюсь, ты пришёл сюда, чтобы отвергнуть мои предложения? – вопросительно проговорила Саша и внимательно заглянула Громову в лицо. – Вот я и решила отметить официально наши разногласия.
У Юрия отлегло от сердца. Она не догадывается об истинной цели его визита! Это очень хорошо! У него есть шанс наладить отношения с Сашей! Нужно лишь правильно ухватиться за кончик спасительной нити и выплеснуть в пространство весь запас своего красноречия!
- К сожалению, твоя интуиция сегодня подвела тебя, - обрадованно сказал он и смело шагнул к столу.
- Ничего не понимаю, - растерянно развела руками Саша. – Остап Наумович сообщил мне, что ты пошёл в отказ.
- Отменно работает воровская почта, - рассмеялся Юрий, усаживаясь без приглашения за стол. – Присаживайтесь, уважаемая Александра Ивановна, я даю старт нашим переговорам!
Обомлев от неожиданного поведения Юрия, Саша, как в замедленной съёмке, медленно опустилась на стул против него и вытаращила удивлённые глаза.
- Что это всё значит? – спросила она с недоумением.
- Это значит, милая моя дама, что мы сейчас выпьем с тобой за наше сотрудничество и полное взаимопонимание, - Юрий поспешил наполнить рюмки водкой. – Или ты не согласна?
- Ещё как согласна, - проговорила Саша, обрадовавшись. – Только непонятно мне: с чего вдруг ты так быстро поменял своё решение?
- Потому что понял: мне не жить здесь без тебя, - сочинил он на ходу.
- Ох, и болтун ты, Юрочка, - сказала Саша. – Ох, и трепло двухметровое!
Они выпили по рюмочке, потом по второй, третьей… И всё повторилось, как в прошлый раз.
Громов ушёл от Саши уже за полночь.
Утром на завтраке его друзья вновь уплетали оладушки и пирожки с капустой. Лицо главной поварихи при этом сияло ярче начищенного самовара.
- Всё ты можешь, Гром, когда захочешь, - проговорил комплимент Лёха.
Юрий скромно промолчал и отправился заводить свой ДТ-54.
В капюшон своей штормовки он предварительно засыпал несколько пачек индийского чая, а под горой ключей и ветоши в инструментальном ящике замаскировал двадцать пачек сигарет «Опал».
Через пару часов на строительной площадке парни разгрузили первую партию пиломатериалов…
               
***
Жизнь бурлила, работа кипела, Юрий каждые три дня доставлял радость своей ненаглядной Александре Ивановне.
На пятой встрече его стыдливая партнёрша, наконец, позволила ему включить свет, и он смог полюбоваться её прелестями при полной иллюминации.
Восхищению не было предела! Юрий смотрел на крепкое упругое тело и не верил, что перед ним женщина в возрасте тридцати семи лет!  Даже большие смуглые груди не омрачали его взгляда – они не расползлись по сторонам, как это происходит у пышногрудых красавиц. Сашины груди лишь немного просели под собственным весом и выглядели как две сдобные булочки с изюминкой посредине. Они были превосходны! И ещё он увидел чёрные забавные барашки на выпуклом лобке с фиолетовым отливом кожи в промежности, а притягательные половые губы в виде нежного бутона розы придавали необычайную пикантность и эротичность.
Глядя на это великолепие, Юрий возбуждался снова и снова, подолгу не давая передышки своей партнёрше.
- Всё, Юрочка, я схожу с марафонской дистанции, - тяжело дыша, проговорила Саша, откинувшись на спину после очередной продолжительной гонки. – Чувствую себя загнанной скаковой лошадью.
- Тогда мне придётся тебя пристрелить, - беспардонно заявил он.
- Почему так жестоко, Юрочка? – изображая обиженную, спросила Саша.
- Ничуть не жестоко. Наоборот, это будет гуманно: тебе не придётся мучиться. Загнанную лошадь пристреливают, разве ты не знаешь об этом?
- Знаю, Юрочка. Только я хочу, чтобы ты немного повременил с расстрелом, - поддерживая его шутливую болтовню, продолжила Саша.
- А чего ждать, если ты больше не способна заниматься любовью? – рассудил Юрий. – Зачем мне инвалид в коляске? Выстрел в голову – и все страдания закончатся в один миг. 
- Хорошо, я не буду возражать, если этот выстрел ты сделаешь в день своего отъезда, - сказала Саша.
- Почему именно в этот день?
- Потому что после расставания с тобой моя жизнь сразу потеряет смысл.
- Опля! Неужели всё так серьёзно? – озаботился Громов.
- Более, чем, - с грустью ответила Саша. – Я влюбилась в тебя, как ветреная девчонка. Ты, Юра, будто вихрем ворвался в мою очерствевшую душу. Она разорвалась изнутри и своими осколками изранила всё сердце. Мне не найти чудо-лекарства, которое смогло бы вылечить его после твоего отъезда.
- Постой, а вдруг ты сгущаешь краски? Что, если это всего лишь самообман, твоя выдумка? Выдаешь желаемое за действительное? Может, всё гораздо проще? Стоит только мне уехать – и жизнь войдёт в свое обычное русло. Сотрутся в памяти яркие картинки встреч и начнутся прежние будни: сын, школа, работа, забота о муже. Жила ведь ты как-то до встречи со мной? 
- В том-то и дело, Юрочка, что жила, как мне казалось. А теперь вот думаю, что не жила, а существовала. И не для себя, а для кого-то. Много лет так жила, даже не подозревая, что во мне таится такая неуёмная страсть, которую я испытываю при каждой близости с тобой. Ты из тех героев-любовников, которых невозможно забыть.
- Хм-м, так может заявлять женщина, которая переспала со многими мужчинами. У тебя их что, много было?
- Не-ет, что ты?! – испуганно встрепенулась Саша. – Какие могли быть мужчины, когда я была предана только своему Рамону?! У меня и в мыслях ни разу не мелькнуло, чтобы изменить ему!
- Так убеждённо верила в его непогрешимость и молилась, как на святого? – усмехнулся я.
- Типа того. Он был у меня ярче солнышка и затмевал своим сияньем все пространство вокруг меня. Никого из мужчин я не замечала рядом с собой, кроме его чернокудрого.
- Так сильно любила своего Цыгана?
- Да. По крайней мере, мне так казалось в первые годы совместной жизни.
- Звучит так, словно ты прожила с Рамоном четверть века, не меньше, - проговорил Юрий. – А как на самом деле? Какое время вы спали с ним в одной постели?
Саша задумалась, принялась считать.
- Три месяца до первой судимости и пять лет до второй… Так получается.
- Оч-чень большой срок из двух десятков лет супружеской жизни, - съязвил он.
- Что я могу сказать? Так, наверно, уготовано мне самой судьбой, - печально вздохнула Саша.
- А потом что произошло с тобой?
- Ты открыл мне глаза на жизнь. Я вдруг прозрела и поняла, что можно и нужно жить иначе, жить не только ради близких тебе людей, но для себя любимой. У меня возник вопрос: во имя чего я должна быть предана фиктивному мужу? Что я получу взамен своим мучениям от дряхлого старика, каким он станет после освобождения? Бабий век очень короток, и им нужно распорядиться правильно. А тут произошло чудо – в деревню прибыл Апполон! У меня сразу появился интерес к жизни, открылось второе дыхание.
- А как же муж?
- А что муж? Он как бы есть, но его уже нет со мной и не будет ещё почти два десятка лет. После первой ночи с тобой, я долго ковырялась в себе: не сотворила ли я глупость, не совершила ли роковую ошибку, изменив Рамону? – Саша задумалась на несколько секунд, вроде как ещё раз мысленно давая оценку своим действиям.
- И к какому выводу ты пришла?
- Пришла к выводу, что охладела я к нему за те годы, которые он провёл в тюрьме. Стала думать о муже всё реже и реже, и то лишь потому, что он отец моего ребёнка. Да ещё, наверно, из бабьей жалости, потому что ему не сладко в неволе. Четырнадцать лет одиночества в общей сложности не могут пройти бесследно даже для сильной женщины. Когда рядом нет мужчины – все чувства невольно притупляются, и женщина превращается в бесполое существо.
- А я, стало быть, смог воспламенить эти самые чувства?
- Ты разбудил во мне женщину, и я очень благодарна тебе за это.
- М-м, да-а, дела… Вдруг откуда не возьмись – появился принц Зашибись. Он поцеловал спящую красавицу и разбудил её своим горячим поцелуем, - усмехнулся Юрий. – Неужели за девять лет не нашлось ни одного волшебника?
- Не повстречался на пути такой красавец, как ты.
- Не поверю. Вон сколько вокруг кавалеров в форме! Иди по деревне и спотыкайся о них, как о торчащие из земли камни. Один краше другого – выбирай на вкус.
- Даже если они и есть – то не про мою честь. Блатные не прощают связей с вертухаями, -  сказала Саша, и её слова резанули мой слух. – Первый же откинувшийся вор посчитает за честь воткнуть мне в бок свой нож. 
- А за связь со мной что тебе полагается? – полюбопытствовал Юрий.
- Благодарность, - рассмеялась Саша.
- А мне за твою любовь?
- Безграничная благодарность, - ещё больше развеселилась она и принялась целовать меня.
… К выяснению отношений они больше не возвращались. Им было всё понятно без лишних слов. Встречи стали регулярными, однако, вопреки предположениям Громова, продолжали быть бурными, как у молодожёнов, их обоюдная страсть ни на йоту не утихала. Они не прекращали неистовствовать в любовном ложе, сполна наслаждаясь друг другом.
- Это был мой фантастический медовый месяц, - пошутила Саша в последнюю ночь перед отъездом Громова.
- Скажи лучше – медовый квартал, - поправил он её. – Сегодня исполнилось ровно три месяца нашего знакомства.
- Нет, это, всё-таки, медовый месяц, - не согласилась с ним Саша.
- Почему?
- Потому что мы занимались любовью раз в три дня.
- Резонно. А смогла бы ты предаваться любовным оргиям тридцать дней подряд? – задал провокационный вопрос Юрий.
- Запросто, - ответила Саша, не задумываясь ни на секунду. – От одного только вида твоего шикарного большеголового болванчика я сразу теряю разум.
- Больше тебе не придётся его терять, - сказал он.
- Когда отправляется твой поезд?
- Сегодня в полдень.
За окнами уже брезжил рассвет, и Юрий видел лицо Саши. Оно было напряжённым. В глазах застыли усталость и печаль.
- Ты хочешь что-то сказать мне на прощание? - спросил он.
Саша пожала плечами.
- В напутствиях и пожеланиях ты не нуждаешься, а мои просьбы не уместны, - тихо проговорила она. – Да и нет у меня никаких просьб.
- Тогда, может быть, спросишь о чём-нибудь?
- А вот спросить, пожалуй, можно, - раздумчиво произнесла Саша. – Только вот, ответишь ли ты мне правдиво?
- Спрашивай.
- У тебя со мной что было?
- В смысле?
- Ну, требование мужского организма, спортивный интерес, влюблённость – что?
- Интересный вопрос, - задумался над ответом Юрий и машинально поскрёб затылок. – Даже и не знаю, что тебе ответить.
- Правду, - потребовала Саша. – Скажи мне, что ты почувствовал при первой встрече со мной и какие чувства бродят в тебе сейчас, спустя три месяца? Для меня это очень важно.
Громов задумался надолго. Действительно, что же толкнуло его в объятия этой почти сорокалетней женщины? Внешние данные? Отсутствие другого объекта для удовлетворения плотских потребностей? Предусмотрительность здорового мужика на несколько шагов вперёд? Иметь женщину на всякий случай, когда «приспичит»? «Завёлся» от внешних раздражителей этой, несомненно, красивой женщины и пошёл напролом? Интересно, а как бы он поступил, окажись рядом ещё одна красивая дама, но лет на пятнадцать моложе? И появись она, скажем, через пару недель после сближения с Сашей? Перекинулся к молодой, а «старушку» бросил? Или посещал бы обеих через раз? Если это была половая разрядка, то почему на протяжении трёх месяцев Саша оставалась для него столь же притягательной, как и в самом начале? Может, он действительно влюбился в эту умную и мудрую женщину?
Пауза размышлений затягивалась, а Юрий так и не мог подыскать вразумительного ответа.
- Мне этого не объяснить словами, - признался он. – Но в одном ты должна быть уверена: я не использовал тебя ни в каких корыстных целях.
- И на том спасибо, - сухо поблагодарила Саша. – Тебе пора. Давай прощаться.
Последние два слова уже не звучали, как прежде, призывом на заключительные объятия перед наступающим рассветом, теперь они имели своё истинное значение. Да и тональность произношения была совсем иная.
Юрий оделся, подошёл к Саше, они обнялись. Стояли долго, не разнимая рук. Он чувствовал тепло Сашиного тела и частые удары взволнованного сердца.
- Всё, иди, - сказала ему Саша, и Юрий вдруг вспомнил, что точно такие же слова и таким же печальным голосом говорила ему мать, провожая на перроне перед посадкой в воинский эшелон.
- Береги себя, - ответил он, стараясь воспроизвести интонацию того дрогнувшего юношеского голоса, которым проговорил тогда самому дорогому для него человеку.
На улице моросил первый осенний дождь приполярного Урала. Громов набросил на голову капюшон штормовки и ходко зашагал в бригадную ночлежку. Шёл и с грустью представлял, как его Саша вновь будет коротать дни и ночи в полном одиночестве. Жить без всякой надежды на визит позднего гостя, каким он был для неё целых три месяца. У неё останутся лишь призрачные воспоминания о красивой жизни, да яркие вспышки трепетных сюжетов медового ложа…
 
Глава 9
УКРОЩЕНИЕ АВАНТЮРИСТКИ

Со Светланой судьба свела Юрия Громова случайно. 
В последних числах сентября он вернулся из стройотряда, в очередной раз заработав кучу денег. Через несколько дней начинался первый семестр четвёртого курса обучения. Ему с друзьями было не до учёбы – деньги жгли ляжку. После каторжного труда от рассвета до заката на севере страны хотелось сладкого, горького и перчёного одновременно.
Началась загульная жизнь.
       Они, трое неразлучных друзей, передвигались по городу только на такси, не вылезали из ресторанов, возвращаясь в общежитие за полночь. Отсыпались до полудня, а вечером всё повторялось.
Коньяк и шампанское лились рекой, на коленях парней с завидной постоянностью восседали размалёванные хмельные девицы. Их они снимали в ресторане и вели в общагу. Утром вкладывали в ладони жриц по трёшке на мотор и отправляли восвояси.
Претензий девицы не имели, ненужных вопросов не задавали.
Так продолжалось пару недель, пока в любовную сеть одного из друзей Громова не попалась ушлая особа. Этой особой оказалась Светлана Курбатова. В день знакомства она с подругами отмечала день рождения. Столик у них был накрыт на четыре персоны и мужского пола не ожидалось.
Друзья молчаливо потягивали пиво за соседним столиком и периодически поглядывали в сторону девиц.
- Вот что я вам скажу, братишки, - нарушив молчание, проговорил Колян Горев. – Не пора ли нам кисленькое сменить на сладенькое.
Юрий с Мишаней Кобриным переглянулись в недоумении. За три года знакомства и крепкой дружбы их не удивляла речь Коляна, начинаемая непременно с аллегорий.
Горев, выдав одному ему понятную фразу, обычно умолкал и начинал пояснения лишь после определённой паузы. На сей раз его пауза затянулась.
Колян, не отрываясь, всматривался в лица девиц. Наконец, он перевёл взгляд на своих друзей, назидательно произнёс:
- Пора завязывать с шалавами и переходить к общению со светскими дамами.
Колян был старше Юрия с Мишаней на два года, и это давало ему негласное право верховодить «салагами». К тому же, при росте в 189 см Громов был ниже Горева «аж на 2 см», а Мишаня на 5 см отставал от Юрия. Неразлучную троицу знали, как Горе, Кобра и Гром и побаивались не только в общаге, но и в институте. Юрий и Мишаня отслужили в ВДВ, Колян в морской пехоте. Все трое умели хорошо и красиво драться, потому что владели приёмами рукопашного боя.
- Где ты их увидел? – спросил Мишаня.
- Там, куда ты постоянно пялишься, - ответил Колян. – У меня глаз-ватерпас, отклонения от горизонта определяю с точностью до градуса.
- Почему ты решил, что они светские?
- А ты глянь, во что дамы одеты, какое вино на столе, обрати внимание на букет. Не какие-то зачуханные бутоны из сада, а целая охапка роз. Это говорит о многом. И ещё рекомендую внимательно прислушаться к их дивным речам.
Юрий с Мишаней последовали совету Коляна, навострили уши и уже через пару минут были согласны с утверждением друга. Дамы действительно выглядели порядочными.
- А на кой хрен они нам сдались? – задался вопросом Мишаня, отхлебнув большой глоток из стакана. – Весь вечер сидеть с этими куклами и напрягаться, чтобы не ляпнуть непотребных слов? А потом волочиться за недотрогой неделю, ради того, чтобы разок чмокнуть её в напудренную щёчку? Нет, братцы, я лично за то, чтобы оставить всё, как есть. С шалавами мне проще. Погуляем ещё недельку, а там надо браться за учёбу.
- Я тоже за то, чтобы не клеить этих барышень, - высказал своё мнение Громов. Видишь, в углу сидят две фифочки? Вот их и будем сегодня лохматить. Самый надёжный вариант.
- Ну, что я вам на это отвечу, братаны? – растягивая слова, проговорил Колян. Ресторан – не штаб батальона, и я вам здесь не командир, чтобы приказывать. Поступайте, как хотите, а я сегодня однозначно займусь одной из этих четырёх куколок.
Горев ещё раз внимательно и уже оценивающе прошёлся взглядом по каждой из дамочек, потом добавил:
- Вон той, что с рыжей копной на голове.
Друзья поняли, что легче уговорить льва не есть мясо, чем отговорить Коляна от его затеи. Загоревшийся глаз Коляна погасить было уже невозможно. 
Всё произошло так, как и предполагал Кобра. Они без труда склеили двух рыжеволосых девиц, напоили их шампанским до отрыжки, а затем привычно усадили в такси и увезли в общагу для продолжения банкета.
Горев же переместился за дамский столик и весь вечер навешивал на уши девиц лапшу. Те были в восторге от статного балагура и звонко смеялись. Обаятельный ухажёр добился внимания Светки и отправился провожать её до дому.
- Как твои успехи? - спросил Мишаня у Коляна на следующий день.
- О победе говорить пока преждевременно, но рекогносцировку провёл тщательным образом, - ответил Колян самодовольно и потёр ладони.
- И что показала разведка? – полюбопытствовал Юрий. – Какой величины твоя звезда?
- Звезда состоит из золота высшей пробы, - с гордостью охарактеризовал Горев новую знакомую. Учится на машиностроительном, на ракетах и гироскопах, 4-ый курс. Папа – главный инженер Облэнерго, мама – секретарь горкома КПСС.
- Влетел ты, Коля, по самое не могу, - резюмировал Мишаня. – Женит она тебя на себе, бля буду. Советую не пить из копытца, а то и не заметишь, как превратишься в козлёночка.
- Кобра дело говорит, - присоединился и Громов к словам Мишани. – Ты, Колян, пока не надкусил конфетку – заверни-ка её в прежний фантик и возврати обратно в вазу. Пусть на неё польстится кто-нибудь другой.
- Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, - ответил Колян, насвистывая мотив известной песни. – И слушать советы Колян не желает.
Вечером Громов с Коброй отправились в ресторан вдвоём. Горев пошёл на первое свидание.
Через три дня они уступили Коляну свою комнату на ночь, и крепость в образе Светки Курбатовой сдалась без боя.
- Ох и хороша девка, доложу я вам! – похвалился своей победой Горев на следующий день. – Жгучая, трепетная, страстная, темпераментная – слов в башке не найдётся, чтобы описать эту сексуальную волшебницу. Она, оказывается, ещё и балерина, балетную школу окончила. Такое со мной вытворяла – уму не постижимо! Я чуть с ума не сошёл от её фантазий и немыслимых поз!
- Ну-ну, - хмыкнул Мишаня и покачал головой. – Только не забывай про козлёночка, когда снова полезешь под юбку своей нимфы.
- Не учите отца любовному ремеслу, - огрызнулся Колян.
Через месяц жгучая, трепетная, страстная и темпераментная светская дама сообщила нашему другу, что беременна.
Горев был шокирован внезапным известием о том, что Светка выдвинула его персону на почётное звание отца.
- Как её угораздило залететь? – недоумевал Колян, сетуя нам на случившееся. Клялась мне, шельма, что беременность ей не грозит, доктора, якобы, ей так сказали.
- В связи с чем такой вердикт? – спросил я. – Врождённое бесплодие?
- Не-ет, аборт в пятнадцать лет сделала. Мать не хотела позора и заставила дочь избавиться от ребёнка. Бесплодная, твою мать. Обвела вокруг пальца, как лоха.
- Вот тебе и светская дама, вот тебе, бабушка, и юрьев день, - подзадорил Мишаня.
- Я ей уже и про аборт, говорил.
- И она что?
- Ни в какую. И слышать не хочет. Буду рожать, говорит, и точка. Якобы, это единственный шанс стать матерью, который никак нельзя упустить.
- В чём проблема, Колян? – сказал Юрий. – Женись на ней, если такое произошло. Шикарная свадьба обеспечена. Её родители в рот тебе будут заглядывать, как сыр в масле будешь кататься.
- Что-о?! – взвился Колян. – Жениться?! На этой авантюристке? Никогда!
Горев походил по комнате взад-вперед, потом остановился, посмотрел на Громова и спросил с прищуром:
- А ты бы сам как поступил на моём месте?
- На твоём месте я бы не оказался, - ответил Юрий самоуверенно, - потому что не отпускаю своего красавца гулять по влагалищу без спецодежды.
- Зарекалась ворона дерьмо не клевать, - пробурчал Колян. – Мне, дураку, надо было сразу передать её в твои руки.
- Это как? – удивился Громов. – Попользовался сам, поделись с товарищем?
- Эта ушлая баба ещё в ресторане на тебя глаз положила, - сверкнув глазами, сообщил Колян. – Призналась мне однажды, что ты ей очень понравился. И теперь при каждой встрече интересуется твоей персоной.
- И что из того?
- Как что? Влюбилась она в тебя! Без лупы видно.
- Что-то я не пойму тебя, Колян, - сказал Юрий. – Ты хочешь предложить её мне? Сбагрить беременную бабу другу?
- А почему бы и нет? – заявил Горев. – Если ты её соблазнишь, я тут же уличу эту плутовку в измене и всё! Конец отношениям! Аля-улю, гони гусей, продувная бестия!
- Ну, отношениям, положим, наступит конец, а как быть с ребёнком? Его-то куда денешь? Мне, что ли, усыновлять твоё чадо?
- Ну, нет, конечно, - смутился Колян и как-то странно посмотрел на молчавшего Мишаню, словно хотел сообщить Юрию некую тайну, но лишь наедине.
Юрий давно обратил внимание, что Горев по какой-то причине предпочитает не делиться с Кобриным сокровенными мыслями. Он сделал серьёзную мину на лице и сказал:
- Хотя, братуха, мне кажется, в твоём плане есть разумное зерно. Нужно лишь детально проработать операцию моего десантирования на территорию противника.
- Ты, Юра, настоящий друг! – искренно обрадовался Горев. – Я всегда восхищаюсь твоими мозгами.
Громов ничуть не лицемерил, когда произнёс свои слова. Ему была не безразлична судьба друга. В голове мелькнула шальная мысль: если Курбатова действительно жульничает, то она должна понести наказание. Какое – он пока не придумал, всё зависело от чистосердечного признания Коляна. Но если воду мутит сам Колян, тогда…
Что будет тогда, ему не приходило на ум, но и обижать невинную Курбатову, в таком случае, будет не по-джентельменски.
Через четверть часа они с Горевым остались в комнате вдвоём – Кобрин ненадолго отлучился к одной из однокурсниц.
- Что ты мне хотел сказать? – спросил Юрий у Коляна и посмотрел в упор.
- Так это… я того… бесплодный, как бы… - каким-то надломленным и неестественным голосом произнёс Горев, – секреторное бесплодие у меня…
Громов был ошарашен заявлением Коляна и ему вдруг стало жаль его чисто по-человечески. Без объяснений было понятно, почему он не сказал о своём недуге Курбатовой. В случае утечки такой постыдной для молодого парня информации его жизнь превратится в кошмар. Гроза парней и мечта многих девчонок морской пехотинец Горев в одночасье превратится в объект насмешек. А от избалованной и уличённой во лжи Светки Курбатовой, как ему представлялось, можно будет ожидать чего угодно.
Юрий не стал забрасывать Коляна ненужными вопросами и заверил, что решит вопрос без проблем.
- Как? – удивился Горев, не веря своим ушам. – Ты затащишь её в постель?
- Ты же сам предложил мне такой вариант. Или уже передумал и даешь задний ход?
- Нет, не передумал. Но уложить эту пройдоху в постель будет не так-то просто, - высказался Колян. – Она вцепилась в меня своими коготками крепко и не собирается выпускать.
- Ну тогда решайся на признание, что ты не способен сделать её беременной и разруливай проблему самостоятельно, - сказал Громов.
- Что ты, Гром, это невозможно. Она не из с тех чувих, которые верят мужикам на слово, а бегать по больницам с анализами, чтобы заполучить заветную справку – мне западло, лучше уж пулю в висок пустить.
- В таком случае не спрашивай, как я буду действовать. Я – десантник и всегда следую одному принципу, которого не придерживаются в морской пехоте.
- Какого?
- Там, где чёрт сломает ногу, ВДВ найдёт дорогу, - с гордостью и некоторым оттенком пафоса произнёс Юрий. – Главное, Колян, поклянись мне, что эта светская дама тебе больше не нужна, и ты никогда не захочешь вернуться к ней.
- Клянусь, братан, никогда и ни при каких обстоятельствах не буду сожалеть об этой вражине. Вот она уже где у меня, - Колян для убедительности резанул ладонью по горлу. – Достала своими умными изречениями и поучениями!
- Тогда завтра же пошли её ко всем чертям без всяких объяснений, - распорядился Громов. – Только выскажи это в грубой форме.
- Ты всерьёз думаешь, что она отстанет от меня? Так просто? – в сомнении спросил Колян.
- Делай так, как я сказал, - отрубил Юрий.
Горев впервые безропотно подчинился «салаге».
…Курбатова отыскала Юрия в институте в перерыве между лекциями уже через день после размолвки с Горевым.
- Юрочка, дорогой, как хорошо, что я тебя встретила, - сказала она, выдавливая из себя слезу. – Мне крайне важно поговорить с тобой!
- Что случилось? На тебе лица нет! Тебя кто-то обидел? Скажи, кто? – скороговоркой забросал Громов вопросами Светку.
- Сейчас нет времени говорить об этом, - услышал он в ответ. – Назначь мне встречу, где мы могли бы с тобой поговорить обстоятельно. 
- Хорошо, - сказал Юрий и посмотрел на часы. – А почему бы нам не пригласить на разговор Коляна?
- Нет-нет, ни в коем случае, - выпалила Светка испуганно и оглянулась по сторонам, будто хотела убедиться в том, что Горева нет поблизости. – Он не должен знать о нашей встрече.
- Ну, ладно, как скажешь, - согласился Юрий. – В шесть вечера у центрального входа в парк Горького, устроит?
- Вполне.
- Тогда до встречи?
- Ты умница, Юрочка, - враз расцвела Курбатова и чмокнула Громова в щёку, моментально забыв про фальшивые слёзы. – Буду пунктуальна, тебе не придётся меня ждать. Пока, пока.
И уплыла походкой модели, соблазнительно покачивая аппетитными бёдрами.
За прошедшие сутки до встречи с этой лисой в голове Громова уже созрел чёткий план действий.
Первое. Нужно было точно узнать, беременна ли светская дама в действительности.
Второе. Если – да, то какой срок беременности.
Третье. Отыскать владельца бесконтрольных сперматозоидов и выпотрошить из него всю правду.
Четвёртое. Соблазнить плутовку и вывести на чистую воду.
Это был весь план, но при нём имелась ещё одна важная цель, ради которой он согласился раскрутить эту скверную историю. Юрий хотел понять: какое уникальное действие должна совершить красивая женщина и искусная любовница, чтобы влюблённый в неё мужчина в столь короткий срок вдруг возненавидел её? Каков этот шаг от любви до ненависти?
Он пропустил лекции и отправился распутывать детективную историю. У него был друг, работающий в медсанчасти того района, в котором проживала Курбатова. Через него Громов намеревался получить интересующую его информацию.
   
       ***
Светка явилась на встречу вовремя. Когда она появилась в поле зрения, часы на руке Громова показывали без двух минут шесть.
- Я не опоздала, правда? – бодрым голосом спросила Светка, грудь её часто вздымалась от быстрой ходьбы. – Всю дорогу бежала, чтобы успеть.
- Слов на ветер не бросаешь, - похвалил Юрий её с дальним прицелом.
- Стараюсь никого не обманывать, - подхватила Светка.
- Стараешься или не обманываешь вообще? - задал он вопрос и внимательно посмотрел в глаза Курбатовой.
Веки девицы заметно дрогнули, она на секунду стушевалась, но быстро совладала с собой.
- Людей, живущих без обмана, не существует в природе, - отпарировала Светка на мой вопрос. – Я не могу быть исключением.
- Ты права, - согласился Юрий с приведённым доводом.
- Я всегда говорю правильные и аргументированные вещи, - сказала Светка и бесцеремонно взяла Громова под локоть. – Куда пойдём?
- А куда бы тебе хотелось?
- Сегодня мерзкая погода, и я предпочла бы провести вечер в каком-нибудь тёплом и уютном помещении.
- Хм-м…Таким помещением, на мой взгляд, может быть лишь ресторан, но …
Светка не дала Юрию договорить.
- Для нас сегодня не должно быть никаких «но», - решительно заявила она. – Идём в ресторан. Сейчас минуем парк и сразу уткнёмся в «Погребок». Там самая подходящая атмосфера для разговора и очень хорошая кухня.
Юрий знал, что в ресторанах центрального района в такой час нет свободных мест, и хотел своим «но» поставить спутницу в известность о возможной проблеме.
Она восприняла его невысказанные слова иначе.
- Насчёт денег не беспокойся, я не бедная девочка и привыкла за всё платить сама. К тому же, я должна как-то отблагодарить тебя?
- За что? – искренно удивился Юрий.
- Как за что? За то, что согласился меня выслушать и, надеюсь, поможешь мне разрешить одну проблему.
Громов не стал возражать, потому что был очень голоден. Посещение медсанчасти отняло у него много времени, заменив обеденный приём пищи.
Как он и предполагал, в «Погребке» свободных мест не оказалось. Это обстоятельство ничуть не смутило Курбатову.
- Постой здесь, - сказала она и двинулась к швейцару, который заслонил своим тучным телом вход в подвал. Светка что-то шепнула ему на ухо, тот с вежливым поклоном отступил в сторону и пропустил её вниз.
«А ты непростая штучка, - подумал Юрий, разглядывая чучело оскалившегося волка. – Всё у тебя в городе схвачено. Только вот непонятно, зачем тебе понадобился нищий студент Горев? Что ты хотела от него заполучить?»
- Молодой человек, - услышал Громов у себя за спиной и обернулся. – Вас просят спуститься вниз.
Швейцар стоял в двух шагах от него и внимательно разглядывал.
- Спасибо, - поблагодарил его Юрий и направился по ступенькам в подвал.
Светка, стоя внизу уже в одной кофточке, встретила его неожиданным упрёком:
- Где ты пропадаешь? Идём скорее за мной. Я всё уже решила. Нам предоставили столик в отдельном зале.
По её деловому виду нельзя было сказать, что она страдает от размолвки с Коляном, или хотя бы строит на лице гримасы переживания. Скорее наоборот, была более весела и жизнерадостна, нежели печальна. 
- Что тебе заказать? – спросила Светка, когда Юрий занял место напротив неё.
- На твоё усмотрение.
- Хорошо, закажу тебе стейк из говядины, а себе, пожалуй, рыбу по-французски. А что ты будешь пить? Коньяк, водка, вино?
Юрию вдруг захотелось ущипнуть себя: уж не сон ли это? Ещё несколько дней назад эта женщина нежно ласкала Горева, а теперь вот старается ублажать его. Он решил не нарушать придуманного ею сценария и сухо ответил:
- Не отказался бы от коньяка.
Молодая официантка, казалась, только и ждала условного сигнала. В считанные секунды она очутилась рядом и приняла заказ.
Через пару минут на столе появилась мясная нарезка, бокал красного французского вина и бутылка армянского «Арарата». Официантка наполнила бокалы и удалилась.
Юрий не торопил события, не задавал никаких вопросов. Просто сидел молча и ждал, что скажет хозяйка стола.
- Я предлагаю первый тост за тебя, Юрочка, - произнесла Светка, заметно волнуясь. Волнение было реальным, не наигранным.
- С чего вдруг? – не удержался Громов. – Ничего отвратительного я пока не сотворил, чтобы такая импозантная дама пила за меня.
- Кроме шуток, - продолжила Светка. – Я пригласила тебя на встречу, чтобы рассказать обо всём, что творится в моей душе. Ты должен обязательно выслушать меня. Это крайне важно для нас обоих.
- Я буду весь во внимании после того, как мы выпьем, - сказал Юрий. – На голодный желудок серьёзные вещи воспринимаются негативно.
- Хорошо, давай выпьем.
Они чокнулись и выпили.
- Горев не говорил тебе, что мы с ним поссорились позавчера и расстались? – просила Светка.
- Впервые слышу, - соврал Юрий без промедления. – Николай никогда и ни с кем не делится деталями личной жизни. Она у него за семью печатями. Да и не мог он что-либо мне рассказать, потому что его нет в общаге уже несколько дней – уехал на встречу с каким-то родственником.
В глазах Курбатовой мелькнуло некое облегчение. Она поверила.
- Так-таки и расстались? – подлил Юрий масла в огонь.
- Да, навсегда.
- Не верится. Мы привыкли видеть его счастливым от влюблённости в тебя.
- В начале я тоже думала, что он влюблён в меня, пока не убедилась в обратном.
- Это как? – с открытой заинтересованностью спросил Громов.
- Однажды я обмолвилась, что если бы тогда в ресторане ты не увлёкся той расфуфыренной девчонкой, то я отдала бы предпочтение тебе, а не ему. Ты мне понравился с первого взгляда больше, чем он.
- И что он ответил?
- Взбесился. Спросил со злостью: что, на безрыбье и рак рыба? Я попыталась объяснить, что это были всего лишь первые минуты нашей встречи, первые взгляды друг на друга, что мы ещё были совсем не знакомы, первое впечатление очень часто бывает обманчивым и так далее.
- Не поверил?
- У него сложилась своя точка зрения, другое мнение его не интересовало. Он оказался ревнивым и тщеславным человеком, а таких людей, как известно, переубедить практически невозможно, - печальным голосом закончила Светка.
Юрий наполнил бокалы, и они, не чокаясь, выпили молча.
- Ты предлагаешь мне поговорить с ним, чтобы возобновить ваши отношения? – спросил он.
- Нет, этого делать уже не нужно.
- Почему?
Светка долго держала паузу, а затем, сверля собеседника острым немигающим взглядом, неожиданно выдала:
- Потому что я люблю тебя, Юрочка, а не Горева.
Бокал, который поднял Громов, чуть не выпал у него из рук. Он ожидал услышать от этой лисы любые льстивые слова в свой адрес, но только не такую взрывную фразу.
Юрий залпом опрокинул в рот свой коньяк и шумно выдохнул.
- Это действительно так, мой дорогой друг, - подтвердила ещё раз своё признание Курбатова. – После первой ночи с Горевым я поняла, что обманулась в своих чувствах. Коля был груб со мной, унижал меня, как мог. Весь следующий день я проплакала от отчаяния и обиды.
- Почему же продолжила встречаться с ним? – спросил Юрий. – Могла бы сразу порвать отношения.
- Мне сложно ответить на этот вопрос, - Курбатова задумалась, уставившись взглядом в бокал перед собой. – Он насильно требовал близости со мной, я боялась ему отказать и с покорностью рабыни делила с ним ложе.
Всё сказанное этой хитрой лисой, на первый взгляд, выглядело вполне правдоподобно. Колян и раньше допускал рукоприкладство в отношении строптивых женщин, которые осмеливались противостоять его воле. В качестве наказания за такие действия он мог схватить подругу за горло, выкрутить руки, стукнуть по затылку или выдать пощёчину.
- Кто был инициатором вашего расставания? – просил Юрий с целью подтверждения её искренности.
- Коля, - ответила Светка. – Но я восприняла его заявление с радостью, потому что наступил конец унижениям и издевательствам, которые мне приходилось терпеть.
«Неужели Колян стал реально издеваться над Курбатовой по причине охватившей его злости, узнав, что она могла бы оставить свой выбор на мне?» – задумался Громов.
На миг в памяти Громова вплыли сверкающие глаза Горева, когда тот говорил, что Светка еще в ресторане положила свой глаз на него. В этом горящем взгляде было всё: зависть, обида, злость и бессилие что-либо изменить.
Тщеславие, несомненно, в Коляне присутствовало всегда. Его потребность иметь превосходство над окружающими его людьми было видно невооружённым глазом. Юрий с Коброй не в счёт, они были друзьями, и он не перегибал палку в отношениях с ними. Зато с другими студентами вёл себя высокомерно и заносчиво.
«Но, Колян – мой друг, мой братан, а брата в семье принято воспринимать таким, какой он есть, со всеми отклонениями и недостатками, - продолжил размышлять Юрий. – Нельзя идти на поводу у этой шельмы, даже если часть её рассказа правдива. Нельзя позволить ей вогнать клин между нами. Крепкая дружба дороже, чем мимолётная и сомнительная справедливость. Почему она молчит, что беременна? Значит, очень заинтересована, чтобы я не узнал об этом преждевременно».
- И что дальше? – задал Юрий пространный вопрос.
- Дальше? – Светка задумалась на секунду. – Мне нужна твоя поддержка, психологическая помощь, так сказать. После пережитого у меня всё валится из рук, я лишилась сна, хожу, как чумовая.
- Но я не психотерапевт, - парировал Громов. – Вряд ли смогу чем-нибудь помочь тебе.
- Ещё как сможешь! – убеждённо заверила Курбатова, заглядывая мне в глаза с кошачьей преданностью. – Я люблю тебя и, если бы ты на первых порах смог уделять мне хоть немного времени, моё душевное равновесие быстро восстановится. Я уверена в этом.
Юрий понимал, что выслушал полную чушь, рассчитанную на лохов. В неё мог поверить лишь сопливый юнец, у которого не было ни одной женщины. Он же в свои годы успел стать докой в любовных делах и знал о происках этих милых созданий не понаслышке. Никакой любви у этой бестии к нему нет, как нет и ужасного потрясения, о котором она пытается убедить его. К этой минуте Громов был полностью уверен, что в голове Курбатовой живет лишь холодный расчёт: любой ценой охмурить мужика, уложить в постель, а потом торжественно заявить, что она беременна.
Ей удалось бы осуществить этот коварный замысел с Горевым, не окажись тот бесплодным. Он заглотил бы её наживку, не отторгая. Но хорошо продуманный план дал непредвиденный сбой. Курбатова была отвергнута, причем, в грубой и жёсткой форме, и без объяснения причин. Она растерялась, но недолго. Её изощренный на авантюры мозг лихорадочно искал выход из создавшегося тупика и очень скоро его нашёл.
«Её новый план, вероятно, основан на моём мягком характере и мужском самолюбии, - думал Громов, потягивая из бокала коньяк небольшими глотками. – По её убеждению, я не способен поступить так, как сделал это Горев. Узнав о её беременности, я не откажусь от отцовства своего ребёнка. Для этого она приложит максимум усилий, включая давление на меня своих влиятельных родителей. Главное, пустить в ход весь арсенал своего красноречия, чтобы я поверил в её бредни».
Его интуиция не подвела. Жалостливые слова и признания в любви к Юрию фонтанировали из неё, словно вырвавшиеся недра из пробуренной скважины. Он изображал из себя простака и был полон наивности: поддакивал, сочувственно кивал головой и соглашался с каждым её высказыванием. Одним словом, вёл себя так, как должен был вести чувственный и непорочный молодой человек. Был таким, каким хотела видеть его Курбатова.
Изрядно захмелев после выпитой бутылки вина, Светка стала терять контроль над собой. Она вставала из-за стола, подходила к Юрию и вешалась на шею, покрывая его голову множественными поцелуями.
Последний обход стола закончился всхлипыванием.
Юрий понял, что его подруга пьяна и пора закругляться, в противном случае придётся уносить её из ресторана на себе.
Светка не противилась, достала из сумочки кошелёк, протянула его Громову со словами:
- Расплатись за ужин, любимый, и вызови такси. Едем ко мне, мои родители в командировке.
Он повиновался и сделал так, как она распорядилась. Правда, кошелёк с тремя четвертными и двумя полусотенными денежными банкнотами в нём Юрий оставил при себе. Для надёжности сохранения, поскольку это было целое состояние.
Квартира Курбатовой поразила Громова своей роскошью: дорогая мебель в прихожей, видимый через открытую дверь импортный гарнитур в кухне, персидский ковёр на полу и хрустальная люстра с множеством лампочек в коридоре.
«Не хило живут секретарь горкома КПСС и главный инженер областного управления энергетики», - мелькнуло у него в голове.
Юрий помог Светке раздеться и сделал вид, что собирается уходить.
- А ты чего стоишь у порога? – спросила она. – Раздевайся и проходи в зал. Чувствуй себя, как в собственной квартире.
Из уст Громова чуть было не вырвалось, что у него никогда не было собственной квартиры и в данный момент он проживает в общаге, в комнате на четверых, а поэтому знать не знает, как чувствует себя обладатель большой благоустроенной квартиры. Но он вовремя спохватился, что говорить об этом не стоит, и прикусил язык. 
- Извини, Светочка, но уже поздно, мне надо возвращаться в свою общагу, - произнёс Юрий вежливым голосом, заглянув в её глаза, и поразился. Они были живыми! Его дама не была так пьяна, какой казалась ему в ресторане и в такси! В её зелёных глазах отсутствовала хмельная поволока, они двигались быстро и осмысленно.
«Неужели эта ушлая деваха могла так быстро протрезветь? – с изумлением подумал он. – Или опьянение - это всего лишь хорошо сыгранная роль в её спектакле?»
- Никакой общаги, Юрочка! Сегодня ты переночуешь у меня! – голосом, не терпящим возражения, произнесла Курбатова.
Юрий хмыкнул, остановившись в мыслях на втором варианте её преображения, снял верхнюю одежду и обувь, прошёл в комнату, на которую ему было указано. Расположившись в кресле, стал терпеливо ждать хозяйку.
Светка появилась в дверях комнаты с золочёным подносом в руках. На подносе красовалась бутылка шампанского, початая бутылка незнакомого коньяка, нарезанный ломтиками лимон в блюдце, несколько апельсинов, горка шоколадных конфет, фужер для шампанского и бокал для коньяка. Воздыхательница успела переодеться; на ней был короткий атласный халат розового цвета с закруглёнными краями внизу.
Светка поставила поднос на журнальный стол, отошла назад на несколько шагов, развела полы халатика шире, оголив загорелые красивые ноги до кружевных трусиков и задвигалась по комнате в медленном танце.
«А она чертовски хороша, - отметил Юрий про себя и почему-то вспомнил известную сценку с Юрием Никулиным в «Бриллиантовой руке». – Осталось только принять из рук хозяйки снотворное, заснуть мертвецким сном и очнуться уже голым под пристальными взглядами её родителей».
Он отогнал прочь дурацкую мысль и стал любоваться танцовщицей. Элементы танца были поразительны, они сочетали в себе движения из классического балета и вызывающе-откровенные эротические позы, в которых Светка замирала на короткое время, остановившись напротив гостя. На расстоянии вытянутой руки Юрий видел все интимные прелести её изящного гуттаперчевого тела. Ему казалось, ещё мгновение, и её мини-халатик упадёт на пол, а на спине с треском лопнет застёжка и разлетятся по сторонам лямочки блестящего бюстгальтера.
- Тебе понравилось? – спросила Светка, закончив эротическое шоу, усаживаясь рядом с Громовым.
- Ты это делала, чтобы подразнить меня? – ответил он вопросом на вопрос.
- Мне захотелось отблагодарить тебя за чуткость и внимательность ко мне. Ты это заслужил. – Светка словно невзначай раздвинула колени. – Открой, пожалуйста, шампанское, я хочу выпить с тобой на брудершафт.
- Тебе не поплохеет? - поинтересовался Юрий, беря в руки бутылку с шампанским. – По-моему, ты уже изрядно набралась.
- С таким мужчиной, как ты, Юрочка, мне не может поплохеть, - интригующе проговорила Светка, устраиваясь на подлокотнике массивного кресла.
Они выпили на брудершафт и слились в затяжном поцелуе. Светка прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла и обмякла. Полы халатика разъехались, оголив великолепные бронзовые ноги.
Впившись взглядом в эту неотразимо привлекательную красоту, Юрий почувствовал, как начала воспламеняться его плоть. С каждой секундой ему становилось всё труднее управлять своим сознанием, и он решил не сдерживать себя. Зачем бороться с собой, если цель встречи ясна обоим?
Он взял Светку на руки и понёс на дЮрий. Её тело трепетало в предвкушении предстоящей близости.
- Юрочка, милый мой… хороший… долгожданный… – горячо шептала она, не открывая глаз. – Я так мечтала о встрече с тобой… Возьми меня всю, не побрезгуй, владей моим телом, наслаждайся каждой моей клеточкой, сколько пожелаешь…
Её страстная дрожь мгновенно передалась Юрию. Он положил Светку на кожаный диван, лихорадочными движениями рук принялся её раздевать. Когда она предстала перед ним в образе Евы, он молниеносно сбросил с себя всю одежду, раздевшись вдвое быстрее, чем делал это перед отбоем в армейской учебке. 
Это была удивительная и незабываемая ночь. Вместо нежности и ласковых объятий их близость уже с первых минут превратилась в настоящий поединок двух суперсексуальных организмов. Неистовство страсти, усиленное алкоголем, охватило обоих до умопомрачения. Они загнанно двигались в каком-то безудержном порыве, извивались, переплетались телами, стонали и вскрикивали от острых ощущений.
- И мы, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом, и во мгле СЕКС продолжался на земле… - с сарказмом высказалась после окончания оргии бесстыдница Светка, сделав акцент на слове «секс». 
В свои двадцать лет Курбатова была уже опытной и страстной женщиной. У неё напрочь отсутствовало чувство стыда при выборе сексуальных позиций. Она интуитивно чувствовала, чего хочет от неё мужчина, и ублажала настолько утончённо и умело, будто это ублажение являлось её единственной профессией, которой она успела обучиться у неизвестного мастера-виртуоза.
Неуёмная страсть Светки так захлестнула Юрия, что он в её объятиях до самого утра, казалось, забыл обо всём на свете. Порой ему казалось, что он очутился в каком-то мощном и нескончаемом водовороте: его кружило и вращало во всех направлениях, и он никак не мог достичь дна. Было непонятно, что же с ним происходит? Где он? Почему оказался в объятиях этой огнедышащей драконши? И когда, наконец, закончится состояние невесомости, а эта сексуальная фея вернёт его с небес на землю? Юрий испытывал неведомое до сих пор чувство крайней эйфории, которого ему не довелось испытать ни с одной из нескольких десятков девиц, с которыми сводила судьба. Разве что с самой первой женщиной – развратницей Катей Мисалиной, по прозвищу Мессалина. И в тот раз, и в этот он был послушным инструментом в умелых руках двух развратниц.
- Надеюсь, мы ещё встретимся? – спросила Светка, провожая Юрия в прихожей после бурной ночи. Она приподнялась на цыпочки и по-хозяйски чмокнула его в щёку.
- Возможно, - ответил Юрий устало.
- Почему так неуверенно, Юрочка? – хищница уставилась на него, пытаясь прочитать в его глазах причину неопределённого ответа.
- Потому что чувствую себя выжатым лимоном, - уклончиво ответил Громов и криво усмехнулся.
- Это временное явление, мой милый мачо, лимон твой очень скоро нальётся свежим соком, - цинично проговорила Светка и протянула ему маленький календарь с номером телефона.
- Звони в любое время.
Они расстались немногословно, говорить было больше не о чём. Юрий сказал всё, о чём хотел сказать. А сделал во много раз больше, чем предполагал. У него гудела голова и подрагивали колени, будто он совершил немыслимый по масштабам марш-бросок по горной местности.
У совратительницы, по всей вероятности, закончились все эпитеты в адрес Громова. Она тоже реализовала свой коварный замысел. В её мыслях он уже стал реальным кандидатом на статус отца её будущего ребёнка.

***      
Громов не звонил Курбатовой больше недели, потому что не видел смысла в этом звонке. Включившись в необычную игру, он сделал свой первый ход и теперь терпеливо выжидал ответного действия. По его представлениям, очередной шаг со стороны Светки будет сделан не ранее, чем через пару недель. Ей нужно выдержать определённый период, чтобы «стать беременной».
Все эти дни Юрий не терял времени даром. Знакомый врач за бутылку коньяка раздобыл для него копию справки из женской консультации, куда на учёт встала Светлана Владимировна Курбатова. Срок беременности значился около двух месяцев, а это означало, что Колян не мог физически стать отцом ребенка, даже если бы был способен к зачатию.
Далее без особого труда Громову удалось навести справки о любовном романе Курбатовой с предполагаемым отцом её будущего чада.
Им оказался влиятельный сотрудник из областного управления торговли. Этот человек возглавлял структуру по распределению дефицитных товаров в торговле, которые Светка получала от него в качестве щедрых подарков. Не нужно идти к гадалке, чтобы узнать, за какие именно услуги этот сорокалетний порядочный семьянин расплачивался с молодой девицей.
Можно было, конечно, ограничиться лишь устной информацией, полученной от Светкиных однокурсниц, чтобы припереть зарвавшуюся бестию к стенке. Основной обличающий документ – справка о беременности – был у Юрия на руках, и этого было вполне достаточно, чтобы положить конец грязной истории с его другом.
Поразмыслив немного, он, все-таки, решил повстречаться с этой живучей и процветающей в советское время гидрой капитализма. У него появилось нестерпимое желание заглянуть в глаза этому прохиндею и вытрясти из его гнилой душонки признательные показания.
Два дня ушло на то, чтобы отследить его вечерние маршруты. Юрий подкараулил торгаша у подъезда его дома.
- Родион Георгиевич Карамазов? – спросил он казённым голосом, выйдя ему навстречу.
- Да, он самый, - ответил щуплый смуглолицый мужичок среднего роста с бегающими чёрными глазками. – Что вы от меня хотите?
- Мне нужно задать вам несколько вопросов, - не меняя строгого тона, ответил Громов. – Давайте отойдём в сторонку и поговорим без посторонних глаз и ушей.
Родион Георгиевич в первые секунды, вероятно, подумал, что Громов явился к нему по вопросу приобретения какого-нибудь дефицитного товара, но металлический тон разуверил его в этом и насторожил.
- Кто вас ко мне прислал? – спросил он заносчиво, шагая рядом.
- Дело, которым я сейчас занимаюсь, требует некоторых уточнений, - сказал Юрий, сбивая спесь с торгового представителя.
- Так вы из органов? – спросил Родион Георгиевич, взглядом оценивая внушительную фигуру Громова. На его лице мелькнул испуг. Это было очевидно.
- Из конторы, - коротко пояснил Юрий, давая понять пронзительным взглядом, что никакого удостоверения он не намерен предъявлять, хотя в его кармане, на всякий случай, покоились красные корочки, внешне похожие на удостоверение сотрудника службы госбезопасности. Его Юрий случайно нашёл в электричке под лавкой, не подозревая, что документ может когда-нибудь пригодиться.
- Что вас интересует? – дрогнувшим голосом задал вопрос Светкин благодетель.
- Вам известна Светлана Владимировна Курбатова?
- Да, это дочь Ларисы Александровны Курбатовой – секретаря горкома КПСС, - ответил Карамазов, как на экзамене, рассчитывая, что партийный статус матери может повлиять на дальнейший расклад событий.
- Что вы можете сказать о ней?
- О Ларисе Александровне?
- О секретаре горкома КПСС нам известно гораздо больше, чем вам. Меня интересует Светлана Владимировна. Что вас с ней связывает?
На лбу торгаша выступили бисеринки пота.
«Ага, гнида, заволновался? - мысленно торжествовал Громов. – Значит, рыльце твоё в пушку».
- Да, в общем-то, ничего… - промямлил Родион в замешательстве.
- А вот у меня, товарищ Карамазов, другие сведения, - сказал Юрий строго. – Вы дарили ей дорогие вещи? Импортные сапоги, одежду, магнитофон?
- Нет… то есть, да…
- Так – нет, или – да?
- Да… подтвердил Светкин спонсор и опустил голову, словно готовился получить неотвратимый удар по шее.
- Из каких соображений? За какие услуги? Пытались влиять через неё на секретаря городского комитета КПСС? Рассчитывали избежать проверок со стороны органов партийного контроля? Или же планировали вовлечь её лично в свои коррупционные сети? Отвечайте! – забросал Громов жулика провокационными вопросами.
- Нет, что вы? Лариса Александровна честный коммунист и никаких планов в отношении её я не строил… Упаси меня бог запятнать её имя… - запротестовал Родион Георгиевич и быстро осёкся. Он понял, что своим отрицанием подтверждает причастность к манипуляции дефицитными товарами и рискует попасть за решётку. Опытный мошенник тут же переориентировался в показаниях и начал сдавать свою любовницу с потрохами.
- Это всё её доченька, - со злостью проговорил он. – Она непревзойдённая аферистка и вымогательница, отвратительное существо, шантажистка! Одним словом, стерва большой величины!
- Я смотрю, она вам прилично насолила, если вы так её характеризуете, - заметил Громов. – Только, как принято говорить у нас в конторе, слов к делу не пришьёшь, мне нужны факты и неоспоримые доказательства.
- Факты? – Карамазов начал осознавать, что ему не отвертеться от сотрудника органов и придётся давать показания. Он сразу изменился в лице, втянул голову в плечи, на глазах превратившись в жалкое существо.
- Хорошо, я расскажу вам всё, - надтреснутым голосом произнёс Родион Георгиевич и начал рассказывать всё по порядку.
Из его рассказа следовало, что знакомство с Курбатовой произошло год назад на одной из закрытых мужских вечеринок. Веселились на отбуксированном от причала пароходике. Человек, отвечающий за организацию мероприятия пригласил так называемых «куртизанок» - дам лёгкого поведения, которые вращались в высших кругах общества и обладали большой информацией о власть имущих.
Избалованные и извращённые роскошью дочери разного рода начальников и партийных руководителей сбились в стаю и создали виртуальный клуб по пикантным интересам городской элиты. Конспирация была высокой. У них не существовало каких-либо площадок для сборищ. Они, как настоящие разведчицы, знали друга в лицо и общались по телефону условными фразами. Серьёзные вопросы обсуждались исключительно при личных встречах. 
Спрос на представительниц виртуального клуба был большой, но и оплата их услуг оценивалась по высокой шкале ставок.
Одной из приглашённых на вечеринку оказалась Светлана Курбатова.
В тот вечер Родя не задумывался о последствиях. Он, как и все остальные мужчины, пил, веселился, а потом уже не помнил, как очутился в объятиях симпатичной пышноволосой куртизанки.
Под утро их пароходик пришвартовался к причалу, они расплатились со жрицами любви и разъехались по домам.
Карамазов полагал, что на этом его тайная пирушка с сексом на десерт закончилась и о ней следует забыть.
Однако, всё пошло иначе. Светлана Курбатова разыскала его буквально через несколько дней и любезным голосом попросила о встрече. Недолго думая, Родион согласился.
Встреча была короткой и деловой. Куртизанка попросила об одном одолжении – раздобыть для неё кое-что из импортных вещей.
Оплата произошла интимными услугами по высшему разряду.
После первой встречи последовали вторая, третья… десятая… Курбатова присосалась к Родиону, как ненасытная пиявка, высасывая из него всю кровь без остатка. Она наглела с каждым разом всё сильнее и сильнее, требуя от него порой невозможного.
- Когда я заикнулся, что всему есть предел и я не буду больше удовлетворять её алчные аппетиты, эта стерва поставила передо мной ультиматум, - с сокрушённым видом сообщил Карамазов и замолчал.
- Какой ультиматум?
- Если ты ещё раз пикнешь – я упрячу тебя за решётку, - сказала она мне, не моргнув глазом.
- Так и сказала? – спросил Громов, и ему вдруг стало весело от заявления прохиндейки.
«Два сапога – пара», - подумал он.
- Эти слова до сих пор стоят в моих ушах, - ответил Родион и заглянул Громову в лицо с надеждой на сочувствие.
- И ты продолжил исполнять все её требования?
- А куда мне было деваться, если она обложила меня со всех сторон? Даже тот факт, что она занимается проституцией и об этом я могу сообщить не только родителям, но и широкому кругу общественности, не возымел на неё никакого действия.
- Что она ответила вам?
- Сказала, что таким заявлением я лишь добавлю себе срок за клевету. И действительно, кто я против её родительницы? У Ларисы Александровны в городе всё схвачено, меня в один момент сотрут в порошок или раздавят, как таракана. Да и те, кто пользуется услугами так называемого клуба не останутся в стороне. Они тоже не последние люди в городе.
- А в тюрьму-то есть за что вас сажать, кроме как за клевету? – задал Юрий провокационный вопрос.
Карамазов испугался вопроса настолько, что за пару секунд покрылся потом и задрожал, как былинка на ветру. Громов решил не доводить дело до инфаркта и сказал, немного обнадёжив перепуганного дельца:
- Впрочем, можете не отвечать. Мне и так всё понятно. Детали меня не интересуют, поскольку это не моя тема. Вопросами коррупции занимается другой человек нашей конторы. Меня сейчас интересует Светлана Владимировна Курбатова.
- Спрашивайте, доложу обо всём, что мне известно, - окрылившись от того, что его мошеннические делишки уходят на второй план, отчеканил Карамазов.
- Курбатова продолжает рассчитываться с вами интимными услугами?
- Нет, мы с ней прекратили все отношения вообще.
- Опаньки! – воскликнул Юрий от удивления. – Чем же вы её так напугали, что она отказалась от ультиматума? Угрожали убийством?
- Что вы?! – округлив глаза, вскрикнул Родион. – У меня и в мыслях не было пойти на такой шаг! Всё разрешилось совсем неожиданно.
Юрий стоял и терпеливо ждал, когда торгаш соберётся с духом и он, наконец-то, услышит от него те слова, ради которых затеял весь этот спектакль.
Пауза явно затягивалась, Карамазов нервничал, его левое веко слегка дергалось.
- Ну?
- Дело в том, что Курбатова забеременела… от меня… случайно… - пролепетал Родион. – И я откупился от неё. Очень большой суммой денег. Сами понимаете: жена, двое детей, я член КПСС… Вся жизнь пойдёт прахом, если такое известие станет достоянием общественности…
- Как это сопливой девице удалось обвести вокруг пальца умудрённого жизнью мужчину, отца двоих детей? – спросил Юрий с ехидством, мысленно хлопая в ладоши от злорадства.
- Она говорила, что обречена на бездетность, ну я и того… предложил не тратиться на резинки… без них ярче ощущения… и вообще…
- Когда это произошло? – задал Юрий свой последний вопрос, не желая больше выслушивать лепетание невинной жертвы сексуального произвола.
- Полтора месяца назад. Я видел заключение о её беременности. На аборт она не согласилась.
- И вы дали ей денег на однокомнатную квартиру в строительном кооперативе в обмен на отказ от отцовства, - продолжил Громов за Карамазова. – Так?
- Так, - подтвердил он, хотя Юрий шлёпнул своим предположением наугад, случайно вспомнив подобную историю. И попал в точку.
- Но откуда вам про это известно?
- Мне много чего известно в деле Курбатовой, - сказал Громов. – Я даже знаю, что это именно вы предложили ей вариант выхода из создавшегося положения.
- Какой ещё вариант?
- Срочно лечь в постель с первым попавшимся мужиком, чтобы затем переложить на него своё отцовство, - обрадовал он Родиона Георгиевича своей осведомлённостью.
- Это она вам так сказала?
- Нет, эти сведения получены от другого источника информации, - пояснил Юрий с улыбкой на лице. – Спасибо вам, Родион Георгиевич, за откровенность. У меня больше нет к вам вопросов. Вы мне очень помогли.
Громов развернулся и зашагал прочь, оставив Карамазова стоять с открытым ртом и протянутой ладонью для рукопожатия. Продолжать разговор с этим подонком у Юрия не было никакого желания. Он получил от него исчерпывающую информацию.
   С Коляном Юрий не успел поделиться полученными сведениями. Он уехал навестить родственников, там попал в серьёзное ДТП и лежал в больнице. О страшном происшествии стало известно лишь через неделю, когда истекли все допустимые сроки его возвращения из дома.
               
***
Светка заявилась к Громову в общагу в выходной день. Она рассчитала всё до мелочей. Была суббота, студенты разъехались по домам, в общежитии стояла полная тишина. Юрий из-за недельной беготни по «делу Курбатовой» пропустил несколько лекций и семинаров, забросил работу над курсовым, и вот в выходные дни решил наверстать упущенное.
В комнате он был один, стоял у кульмана и гостей не ждал.
Тишину нарушил стук в дверь.
- Открыто, входите! – сказал Юрий громко.
Дверь открылась, в проёме он увидел улыбающееся лицо Светки Курбатовой.
- Привет, это я, - произнесла она радостно. – Встречай гостью и помоги ей раздеться.
- Привет, - ответил Юрий, отложил карандаш и шагнул навстречу. – Как тебе удалось прошмыгнуть мимо Щтирлица?
Щтирлицом студенты прозвали сварливую и несговорчивую бабку-вахтёра, мимо которой незамеченной не пролетит даже муха.
- Я шепнула ей на ушко секретный пароль, и она пропустила меня без вопросов, - пошутила Светка, протягивая мне свою норковую шубу.
- Поделись секретом, - попросил Юрий, подхватив её шутку.
- Пароль – «Гром», - сказала она шёпотом. – Запомни его. Это ключевое слово для решения любой проблемы в вашей общаге.
- Запомнил. А отзыв какой? Щтирлиц не назвала?
- Нет.
- Тогда твоё дело – труба. Вскоре сюда явятся люди в чёрном и объявят тебя персоной нон грата, - сообщил Юрий с серьёзной миной на лице, убрав норковое манто и шапку гости во встроенный шкаф.
- Мой телохранитель не позволит никому вторгнуться на чужую территорию, правда? – Светка поднялась на цыпочки, обвила шею Громова руками и страстно поцеловала в губы.
Он выдержал паузу и легонько отстранил её от себя.
- Что заставило светскую даму заглянуть в студенческие трущобы? – спросил Юрий, направляя Курбатову к своей кровати. Стол был вечно завален книгами, тетрадями, чертежами. Удобнее было принимать гостя на матрасе, чем усаживать его на стул-развалюху.
- А ты не догадываешься?
- Нет.
- Ты не звонишь две недели, я вся извелась, скучаю по тебе круглые сутки, не знаю, что и подумать. Мучилась, мучилась, а потом решила нагрянуть к тебе без предупреждения, - доложила Светка.
- Чтобы застать меня врасплох с какой-нибудь студенткой в постели? – подковырнул Юрий.
-Такое разве возможно?
- Почему бы и нет? – пожал он плечами. – Я свободный молодой человек, никому ничем не обязан. Заиграли гормоны – я просто обязан удовлетворить требования организма. Это природа, с ней не поспоришь. Не вижу в этом ничего предосудительного.
- Тебе не стыдно говорить о таких вещах в моём присутствии? – изобразив на лице возмущение, спросила Светка.
- Почему мне должно быть стыдно?
- Ну, хотя бы потому, что мы с некоторых пор не посторонние друг другу люди, - попыталась пристыдить Курбатова.
- А кто мы с некоторых пор?
Светка задумалась на пару секунд, а затем, понизив голос, таинственно произнесла:
- Об этом я тебе скажу позднее.
Юрий сразу сообразил, о чём пойдёт речь, и поэтому её слова его ничуть не заинтриговали. «Тайна», которую она намеревается раскрыть, ему уже давно известна.
- Хорошо. О чём скажешь сейчас?
- О том, что я соскучилась по тебе, - вкрадчивым голосом начала Светка и принялась расстёгивать на мне рубашку.
Он не стал препятствовать её действиям, но и не набросился на неё с жадностью изголодавшегося зверя. После того, что ему рассказал Родя-торгаш, былая страсть в теле Юрия не воспламенилась. Однако, его проказник, вероятно, не захотел прислушиваться к ощущениям тела и решил действовать автономно. Как говорится, две головы одного тела не способны мыслить синхронно.
Когда Светка, покончив с пуговицами на рубашке, опустила руку на ширинку, её глаза загорелись ярче.
- Ого! – воскликнула она и беспардонно впилась своими напомаженными губами в губы Громова.
Ему ничего не оставалось делать, как уступить безудержному желанию женщины овладеть им.
Он раздевал Курбатову медленно, разглядывая каждый сантиметр её безукоризненного тела. Она была прекрасна и восхитительна. Её фигура было безупречной.
В предыдущий раз они занимались с ней любовью при свечах и под воздействием немалой дозы алкоголя. Внешний вид друг друга при первой встрече оставался на втором плане, главный акцент делался на соитие и внутреннее наслаждение от экстравагантных позиций контакта. В ту ночь они были больше творцами, нежели созерцателями. Сейчас всё происходило по-другому.
Сняв бюстгальтер, Юрий положил свою ладонь на её грудь, с осторожностью сжал несколько раз, затем ласково помял выпуклые соски, внимательно разглядывая на них морщинки и складочки. От его взгляда не ускользнуло наличие небольших пупырышков на сосках – первый признак беременности. Такую информацию, во всяком случае, он получил от своего друга-врача. Изучив верхнюю часть тела, Юрий начал неторопливо продвигаться вниз.
Светка была обескуражена действиями Громова. Её страстные объятия ослабли, она открыла глаза и с удивлением спросила:
- Что это всё значит?
- Ничего, - ровным голосом ответил Юрий, запустил ладонь под резинку её кружевных трусиков и потянул их вниз. – Любуюсь твоими прелестями.
- По-моему, Юрочка, ты не любуешься женскими прелестями, а занимаешься научными изысканиями на моём теле, - съязвила Светка. – Разве ты не соскучился по мне?
Он не счёл нужным отвечать на вопрос и ограничился оригинальным пояснением своих действий.
- Ты не поверишь, Света, но я впервые в жизни встретил женщину с таким восхитительным телом. Ты настоящее наглядное пособие для создания шедевра живописи в стиле эротики, - выдал он, обнажив для любования островок тёмной растительности над бутоном алых лепестков перед входом в жаждущее лоно.
- Тогда я рекомендую тебе взять в руки лупу, - рассмеялась Светка и ухватила рукой его набухший отросток. – И рассматривать элементы моих сокровищ не до того, как, а после того.
- Полезный совет, - успел откликнулся Юрий на ехидное изречение и в следующую секунду почувствовал себя уже внутри своей партнёрши.
Она очень ловко это сделала, а уже в следующий момент перевернула его на спину, устроившись на нём верхом. Светка откинулась назад, и, изгибаясь всем телом, плавно задвигалась по нему, умело удерживая в себе его плоть. Её движения вызвали в нём резонанс, и он заработал бедрами вместе с ней, ускоряя собственное наслаждение.
Пик удовольствия охватил их одновременно. Юрий излился аккурат в тот момент, когда бедра Светки задрожали, а из её полуоткрытого рта вырвались стоны. Не открывая глаз, она упала ему на грудь и затихла.
Юрий не гладил Светку, не ласкал и не целовал в знак благодарности, не шептал ей на ухо какую-нибудь банальную ерунду, потому что не получил эмоционального взрыва. Душевного насыщения не произошло. В нём жила пустота, в голове вертелась единственная мысль: побыстрее высвободиться из объятий хитрой лисицы, надеть рубашку и брюки, и уже больше никогда не разделять с ней любовное ложе.
Он отчётливо понял, что достиг поставленной цели. Не в том смысле, что раскрутил до конца эту гнусную историю, которую уже совсем скоро отправит в архив своей памяти, а в том, что узнал истинную длину шага от любви до ненависти. И ещё Юрий понял, что секс без любви – это всего лишь биологический инстинкт, удовлетворение животной потребности организма. А в существовании взаимной любви он полностью разуверился.
- Ты сегодня был не таким страстным и горячим, каким запомнился мне в прошлый раз, - сказала Светка, сползая с него и укладываясь рядом. – Что с тобой, Юра?
- Со мной полный порядок, - ответил Громов, выпрыгнул из постели и стал одеваться.
- Неправда. Когда у мужчины полный порядок, он не спешит расставаться с женщиной.
- Откуда такие познания? – спросил он в упор. – Большой сексуальный опыт?
- Не говори глупостей, - ничуть не смутившись ответила Светка. – Просто иногда почитываю интересные книжонки.
- Тебе я тоже советую поскорее выбираться из постели, - требовательно заявил Громов. – Моя комната – не дом свиданий. В любой момент могут нагрянуть гости. Видела плакат на вахте?
- Какой? – удивилась Светка, с нежеланием вставая с кровати.
- Посторонним проход воспрещён! – соврал Юрий, потому что такого плаката не существовало. А произнёс он эти слова для того, чтобы направить разговор в нужное русло и поскорее распрощаться с куртизанкой Курбатовой. И его уловка сработала.
- Тут ты, Юрочка, не прав. Теперь я для тебя не посторонний человек, - заявила его гостья, смакуя, как показалось Юрию, каждое своё слово.
- И кто же ты теперь?
- Теперь я без пяти минут твоя жена.
- Ты это серьёзно? – рассмеялся Громов, делая вид, что принял её слова за шутку.
- Вполне. Я, Юрочка, беременна от тебя, - Светка буровила Юрия наглым вызывающим взглядом. – Ты в ту ночь очень старался, чтобы зарядить меня.
Он не выпучил глаза от удивления и не выкрикнул возмутительное «что?!», чего, вероятно, ожидала увидеть и услышать бестия от него.
- Как-то очень быстро наступила твоя беременность, - без каких-либо эмоций сказал Юрий. – Мне кажется довольно странным такое событие.
- Ничего странного в этом нет. У меня должны были начаться месячные через несколько дней после нашей встречи, но – увы, они не порадовали меня своими красками.
- И что?
- Как что? Пошла в консультацию, получила радостное известие, - Светка стояла перед зеркалом уже полностью одетая и поправляла причёску. В зеркале Громов увидел, как тревожно бегают её хитрые бесстыжие глазки.
- Твоё предложение? – спросил он, создавая впечатление, что не собирается оспаривать правдивость её заявления.
Юрий стоял за спиной Курбатовой и видел, с какой радостью блеснули её глаза. Она тут же повернулась к нему и с притворной наивностью проговорила:
- Предлагаю тебе жениться на мне.
- Опаньки! Вот это поворот событий! – развеселился он. – А если я не согласен? Тогда что? Заявишь, что я тебя изнасиловал и отправишь за решётку? Или подключишь своих родителей, чтобы выбить из меня согласие? Тебе самой-то не ай-я-яй?
Светка не ожидала от Громова такой реакции и замерла, открыв рот. Потом, вероятно, поразмыслив, резко изменила свою тактику.
- Я понимаю, Юрочка: мои слова – что удар кувалдой по твоей голове. Но так уж случилось и ничего теперь не изменить. Надо воспринять всё, как есть.
- Так уж и нельзя ничего изменить? – спросил Юрий и заходил по комнате, изображая сильную озабоченность. – А аборт? Почему ты исключаешь такой вариант? Я считаю, что рожать нужно после окончания института, а сейчас совсем неподходящий момент.
- После первого аборта, Юрочка, шансов, чтобы стать матерью, не остаётся, - печальным голосом сообщила Светка. – А я хочу быть матерью, иметь детей, понимаешь?
Она села на кровать и легко выдавила из себя слезы.
- И мужа хочу – сильного, волевого и заботливого, - добавила Светка.  – Как ты.
Юрию стал надоедать этот примитивный и ненужный спектакль, и он решительно сказал:
- Всё, довольно бредней! Теперь послушай меня, сказочница!
От неожиданности Светка вздрогнула и вылупилась на Громова, не моргая. Казалось, ещё пару секунд, её глаза увеличатся в объёме и выпадут из глазниц. Она не могла сообразить, о чём пойдёт речь.
- Мужем твоим мне быть не суждено, поскольку любви к тебе я не испытываю и, главное, не являюсь источником твоей беременности.
- Юрочка, милый! – оборвала меня Светка. – Я вовсе не требую твоей любви! Мне достаточно тех чувств, которые испытываю я! Ты только не отрекайся от своего ребёнка! Он твой, Юрочка! Это будет наш с тобой ребёнок!
- Истинная правда, что наглость – второе счастье, но твой цинизм, Светлана Владимировна, не имеет границ, - сказал Юрий, рассмеявшись ей в лицо.
- О чём это ты, Юрочка? Я не понимаю тебя!
- Всё ты понимаешь, хитрая плутовка. Но для полной ясности я могу рассказать тебе забавную историю из жизни одной светской дамы по фамилии Курбатова. Желаешь выслушать?
Юрий взял стул, развернул его и сел напротив Светки. Перепуганная авантюристка молчала и пялилась на него во все глаза. Она не могла поверить, что её хитроумный план окольцовки мужика, который вышел на завершающую стадию, вдруг рухнет в ближайшие минуты.
- Молчание – знак согласия, - усмехнулся Юрий самодовольно. – Тогда извольте послушать, мадам. История эта начинается с того момента, когда профессиональная проститутка Курбатова Светлана Владимировна оказала сексуальную услугу некоему Карамазову Родиону Георгиевичу – вору и мошеннику в одном лице.
Светка побледнела и напряглась при упоминании фамилии бывшего любовника.
- Кто тебе поведал такую чушь? – спросила она дрогнувшим голосом, надеясь в душе, что Громову не известны подробные детали этой истории.
- Из материалов уголовного дела, заведённого следственными органами на преступные действия упомянутого выше лица, - сочинил Юрий на ходу витиеватый ответ. – Вы готовы слушать дальше?
Куртизанка обмякла, наклонилась, обхватив голову руками. Громов понимал, что выбрал не самый лучший способ уличения плутовки во лжи. Можно было без лишних слов извлечь из портфеля копию медицинской записи о её беременности, положить её перед Светкой, ткнув пальцем на дату. Потом, опять же без слов, достать из шкафа одежду, вложить её в руки Курбатовой и вежливо выпроводить за дверь.
Но такой вариант его не устраивал. Это было бы равнозначно тому, что погрозить пальцем или показать кулак человеку за неблаговидный поступок. Так можно поступить с совестливым человеком, который совершил его по нелепой случайности. Курбатова же преднамеренно построила свой коварный план и должна понести наказание. Она могла сломать жизнь его другу, и, вполне возможно, даже ему самому, сложившись обстоятельства несколько иначе. За такое деяние расплата должна быть весомой и чувствительной. У Юрия не было в мыслях причинять ей физическую боль, поскольку считал такое побуждение в отношении женщины низменным. Он перестал бы себя уважать после этого. А вот поглумиться над ней, как над врагом, вгоняя в страх и истерику, ему захотелось нестерпимо. Он мечтал увидеть на лице злодейки внутреннее содрогание и раскаяние. А ещё лучше – услышать из её уст прощение.   
И его понесло. Он упивался своим положением.
- Но одной встречей проститутка не ограничилась. Она поняла, что перед ней неиссякаемый источник материальных благ и вцепилась в наивную жертву мёртвой хаткой. Импортное барахло и дефицитные продукты потекли к ней рекой совсем даром, не считая сдачи в аренду сокровища между ног. Но однажды произошёл сбой – наша хищница неожиданно забеременела вопреки приговору врачей, вынесенному ей в пятнадцать лет.
Юрий выдержал паузу, ожидая реакции Курбатовой. Но та продолжала сидеть в прежней позе и не проявляла признаков протеста.
«Не пронял её мой рассказ», - подумал он и продолжил.
- Терять ребёнка ей не хотелось, но и торговый мошенник на роль отца не годился. Он женат, у него двое несовершеннолетних детей и, в добавок к этому, вор может в любой момент оказаться в тюрьме.
Оставлять в покое Карамазова авантюристка не собиралась. Она потребовала о него отступные – однокомнатную квартиру в кооперативном доме, одновременно подыскивая лоха на роль отца.
Таким лохом должен был стать мой друг – Николай Горев. План был прост. Отдаться Коляну и родить ему ребёнка, как семимесячного, ведь срок настоящей беременности уже около двух месяцев. Ничего, такое бывает часто. Новоявленный отец ни за что бы не догадался – благодаря влиятельной маме можно заполучить любой подтверждающий документ.
Но куртизанке не повезло во второй раз. Крепкий молодой парень оказался бесплодным от рождения…
Юрий не успел продолжить, как Светка сбросила руки с головы, стала медленно приподниматься со стула, глаза её гневно сверкали.
Громова вовсе не прельщало, чтобы она вцепилась в его шевелюру, и он попятился вместе со стулом.
- Ты знал обо мне с самого начала и прикидывался всё это время шлангом?! – прокричала ожившая вдруг Светка. – Даже когда ложился со мной в постель во второй раз?! Как тебе не стыдно?!
У Юрия отвисла челюсть от наглости Курбатовой и ему показалось, что он лишился дара речи. Прожженная проститутка стыдила его! Невероятно! Чувствуя нутром, что финальная часть расставания ещё не наступила, он спрыгнул со стула и отступил в сторону. И сделал это своевременно.
- Сволочь! Я тебя ненавижу!! – изрыгнула в него Светка весь свой гнев и в одну секунду схватила со стола острый кухонный нож. – Убью, подлец! Ты умоешься кровью, скотина!
Обезумевшая женщина стремительно двинулась на Громова с ножом. Вид её был угрожающим. Для Юрия не составляло проблемы выбить нож из рук Светки, но пришлось бы провести болевой приём. Он не собирался наносить травму беззащитной женщине. Не хватало ещё вывихнутого сустава или сломанной кисти.
Юрий медленно двинулся задом вокруг стола, выжидая удобный момент для безболезненного обезоруживания.
- Светка, брось нож, не балуй, - попросил он спокойным голосом. – Иначе вынужден буду отнять его у тебя. Учти: будет больно, я могу сломать тебе руку. Не дури. Слышишь?
Его слова прошли мимо её ушей. Она шла на Юрия, как зомби.
- Ну, что ж, не хочешь по-хорошему – будет по-плохому, - сказал он со злостью и уже в следующую секунду выполнил захват руки и вывернул кисть. Нож упал на пол, а Светка запоздало вскрикнула и улеглась грудью на стол.
- Чтоб ты сдох, изверг, - глухо простонала она, скривившись от боли и заплакала навзрыд.
- Я тебя предупреждал, - произнёс Громов в своё оправдание. Затем взял её под руку, провёл к кровати и усадил. Плечи Светки содрогались от рыданий. Она выглядела несчастной и беззащитной. Громову стало жалко её. 
Юрий заходил по комнате, переваривая в голове сложившуюся ситуацию. Он вновь добился своей цели, но вместо ожидаемого удовлетворения почему-то почувствовал неловкость перед этой загнанной в тупик женщиной, хотя ещё недавно упивался своим превосходством над ней.
«По большому счёту, Светка не совершила против меня никаких сокрушительных действий, - начал рассуждать Юрий. – Ну не повезло бабе в постели с мужиком - залетела по глупости. Естественно, ей захотелось выправить положение, наделить будущего ребёнка отцом, создать, по возможности, благополучную семью – что здесь такого? Нормальная женская логика, заветная мечта любой бабы. Ничего криминального. Она никого не убила, не обворовала, не оклеветала, почему мне вдруг захотелось ей жестоко отомстить? Что со мной происходит? Неужели я стал женоненавистником?»
Громов рассуждал бы и далее, ковыряясь в причинах своего поступка, но Светка внезапно встала с кровати и подошла к нему, впившись немигающим взглядом. Затем упала на колени, обхватила его ноги мёртвой хваткой и натурально запричитала:
- Юрочка, милый, ну прости ты меня глупую! У меня не было цели причинять кому-либо зла. Всё произошло спонтанно, на одном дыхании после того, как я узнала, что беременна. А в отношении тебя я говорю истинную правду: я действительно влюбилась в тебя с первого взгляда, поверь. До встречи с тобой я натворила много гадостей, о чём сильно сожалею и теперь раскаиваюсь. Прошу тебя, не бросай меня. Я ничего не требую взамен. Наоборот, я подарю тебе однокомнатную квартиру, если ты формально женишься на мне, и мы проживём с тобой совместно хотя бы несколько месяцев. Потом ты можешь быть свободен, я дам тебе развод. Могу подтвердить свои слова письменно, прямо сейчас.
- Зачем тебе эта фальшь? – спросил Юрий, прервав Светкин монолог. – И встань с колен, пожалуйста. 
Светка повиновалась, поднялась на ноги и присела на стул. Громов устроился напротив, подсунув стул под себя спинкой вперёд и сложив на неё локти. Поднял нож с пола и положил, на всякий случай, на подоконник.
- Фальшь, говоришь? – Светка на миг отвела взгляд в окно, утирая слёзы, затем медленно повернулась к Юрию. – Пусть будет фальшь. Мне всё равно. В моей ситуации, это единственный вариант решить все проблемы разом.
- У тебя их вагон и маленькая тележка? – спросил Юрий с иронией.
- Скорее, тяжеловесный поезд без локомотива, - усмехнулась Светка сквозь слёзы, успокаиваясь.
Громов не тянул из неё подробностей, хотя ему было интересно их услышать, поскольку в решении всех проблем для него отводилась главная роль. Сидел и ждал, когда Светка заговорит сама без его понуканий.
- Вот скажи мне: кто твои родители? – неожиданно спросила Светка.
- В смысле?
- Рабочие, крестьяне, интеллигенты, кто?
- Рабочие, - ответил Юрий, не понимая сути вопроса.
- Коммунисты?
- Нет, беспартийные.
- Неужели верующие?
- Тоже нет.
- Тогда тебе повезло с родителями. А мои – оба коммунисты, причём фанатично преданные делу партии, - Светка скривилась, будто во рту оказалась большая долька лимона. – Меня с самого рождения воспитывали в рамках коммунистических принципов и морали. Только и слышала от них: это нельзя, то нельзя, что подумают люди о моём поступке и прочее. В общем, весь мой жизненный путь был ограничен колеёй с двумя понятиями: морально и антиморально. Жизнь превращалась в пытку, когда вокруг тебя столько заманчивых соблазнов, которые доступны остальным детям.
- Можешь не продолжать, мне всё понятно, - прервал Громов Светку.
- Что тебе понятно? – спросила она, настроенная изложить сложившиеся отношения с родителями и разжалобить его. Она продолжала надеяться, что сможет убедить его стать её мужем.
- Всё понятно. Ты опасаешься, что твоя мать, узнав о беременности, начнет поиски владельца таинственного зарядного устройства и узнает о двойной жизни своей дочери, - высказал Юрий свою догадку.
- Да, известие о том, чем я занималась, станет большим ударом для неё.
«Занималась, - отметил он про себя. – Не занимаюсь, а именно, занималась. Сказано это неспроста. Ушлая жертва хочет убедить меня, что с прошлым у неё покончено навсегда».
- Потом, эта спекуляция дефицитом… - Светка опять уставилась в окно, взгляд её был унылым. – Моя маман не остановится ни перед чем, будет рогом рыть землю, пока не разберёт мою жизнь по молекулам.
- А если я соглашусь стать твоим мужем – всё пройдёт безболезненно? – спросил Юрий.
Светка услышала в его вопросе то, что ей хотелось услышать – согласие на сделку. Лицо её просияло, в глазах появился радостный блеск, она затараторила:
- Конечно! Родителям и в голову не придёт, что брак наш фиктивный! Не будет никаких расследований! Всё пройдёт на высшем уровне! Маман закатит такую свадьбу, что ты просто ахнешь! А свадебным подарком будет «Волга». Клянусь! Она будет твоей, Юрочка. Ты станешь богатым.
Юрий не стал останавливать Светку и дал ей высказаться сполна. Чего только он не услышал в её увещеваниях! Просто райская жизнь и головокружительная карьера ожидают его впереди, если он согласится быть её мужем на постоянной основе.
Наконец, Светка закончила сказку о семейном Эдеме и спросила: 
- Ты согласен?
- Нет, - ответил Юрий, не раздумывая.
- Почему?
- Я не продаюсь и никогда не беру на себя чужие грехи.
- Это твоё последнее слово?
- Ты не судья, а я не подсудимый, чтобы произносить последнее слово перед тобой. Для меня честь и достоинство – превыше всего. Вот тебе мой ответ.
Низко опустив голову, Светка молча проследовала к шкафу, Юрий подал ей шубу и шапку.
- А я надеялась, что ты меня пожалеешь, - сказала она с горечью уже в дверях и зашагала по длинному коридору, не оглянувшись ни разу. Стук каблуков красивых импортных сапог гулким эхом отдавался в ушах Громова.
«Зачем я с ней так поступил? – подумал он, вернувшись в комнату. – Для чего разыграл эту дурацкую комедию?»
Юрий долго стоял у окна и не находил ответа… 
Глава 10
        ВАРЕНЬКА

Юрий был один в комнате, лежал на кровати в одежде, тупо уставившись взглядом в окно. Воспоминание о Варе нагоняло неизбывную тоску.
Его отношения с ней зашли так глубоко, что он не знал, как поступить. Оставалось очень мало времени, чтобы принять окончательное решение.
Через неделю у Вари предстояла защита диплома, в сентябре ей предстояло отправляться по месту распределения. У него оставался ещё год учёбы.
Варю он не любил, но, сам не зная почему, допустил столь длительные отношения с ней. Юрий не раз корил себя за случайные слова, вырвавшиеся из его хмельных уст в ту совместную новогоднюю ночь.
В свои двадцать два года Варя оказалась девственницей, и Юрий был у неё первым мужчиной. Это открытие было для него неожиданным и приятным, но и тревожным одновременно. Юрий подсознательно уловил, что такое событие не может пройти бесследно, и ощущение непредсказуемости настораживало. Однако, две головы мужчины всегда мыслят по-разному. Та, которая находится ниже пупка, всегда норовит поскорее проникнуть в неизведанную пропасть между ног у женщины, опережая в помыслах вторую, которая несёт ответственность за неразумные действия первой.
…С Варей он познакомился во время новогоднего бала в институте.
Всё было банально: выпивка, танцы, возвращение в общагу, приглашение в свою комнату отведать чашечку «обалденного кофе». Снова выпивка, на этот раз уже на брудершафт, затем горячие поцелуи, учащённое дыхание, выпрыгивающее из груди встревоженное сердце и финал: познание друг друга в постели.
Варя, со страхом в глазах, дрожащими руками помогала ему снимать с неё кофточку. Мысль увидеть себя и Юрия обнажёнными сводила её с ума. Никогда ещё в своей жизни она не видела подобной картины. О своём состоянии в тот момент она рассказала ему уже после того, как постельная сцена была позади.
Когда с тела были сброшены последние детали одежды, и взволнованная Варя увидела среди чёрной растительности между ног Юрия его возбуждённый член, у неё помрачилось сознание. Юрий вовремя успел подхватить девушку и уложил в постель.
- Что с тобой? – спросил он растерянно, не догадываясь об истинной причине обморока. – Тебе плохо?
- Ничего-ничего, Юрочка, это я так, от волнения… - прошептала Варя. – Не обращай внимания, не останавливайся… я хочу тебя… очень хочу… милый… я так долго тебя ждала…
Ему бы остановиться тогда, и сейчас не было бы головной боли от содеянного. Но он, неотразимый мачо, не привык отступать, не покорив очередную красавицу. Особенно, когда приглянувшаяся чаровница произносила волшебные три слова – «я люблю тебя». Этих слов он ни разу не слышал от своей любимой «Басурманки», и теперь этот горячий шёпот из уст других женщин оказывал на него магнетическое воздействие.
- Я люблю тебя, Юрочка, - прошептали губы Вареньки, и эта жаркая фраза на выдохе стала отправной точкой для дальнейших действий.
Руки Юрия принялись ласкать миниатюрное тело влюблённой девушки. Варенька, закрыв глаза и трепеща под его ласками, прижималась к нему ногами и животом всё сильнее и сильнее…
Разум Юрия помутился окончательно, он взгромоздился на неё, опираясь на локти из-за боязни придавить это хрупкое создание своей массой.
Варя не знала, как произойдёт ЭТО, но её возбуждение нарастало с каждым мгновением. Преодолевая страх, она страстно желала стать частью своего возлюбленного.
Миг проникновения внутрь неё поверг Варю в мучительное ожидание – детородный орган Юрия был слишком велик для её сокровища. Юрий пытался проникнуть в неё одномоментно, но этого не произошло. Он повторил попытку несколько раз, нажимая фаллосом на непреодолимую преграду сильнее, не желая отступать. В какой-то момент Варе даже показалось, что у Юрия ничего не получится. Она подалась ему навстречу и вдруг почувствовала, как ОН медленно входит в неё, и сильная боль тут же пронзила её. Из горла девушки вырвался невольный крик.
Юрий вздрогнул и замер. Он впервые лишал девушку девственности и не знал, как ему следует вести себя дальше.
Подождав немного и не получив сопротивления со стороны Вари, он устремился вперёд с ещё большим натиском и вскоре полностью погрузился в пылающее лоно.
Не взирая на боль, Варенька разжала губы и принялась неистово целовать Юрия в плечо, шею, подбородок…
Он же, тяжело дыша, начал двигаться внутри неё. Уткнувшись ему в плечо, она задвигалась вместе с ним…
Когда оба пришли в себя, Варя вопрошающе прощебетала скороговоркой:
- Я тебе понравилась? Тебе со мной было хорошо? Ты ведь не бросишь меня после ЭТОГО, правда? 
Он не мог ей в тот момент ответить расстрельным словом «нет».
- Конечно, Варенька, ты мне понравилась, мне с тобой очень хорошо, и я тебя не брошу, - произнёс Юрий казенным языком. Проговорил без каких-либо эмоций, ответив отдельной фразой на каждый заданный вопрос.
С девицами образца «оторви и брось» он общался совершенно свободно и совсем другим языком. Юрий бы произнёс стандартную короткую фразу: «ты – классная», или «ты – обалденная» и получил бы в ответ равнозначную похвалу, типа «а ты, чувак, – мачо, я тащусь от тебя» или что-то в этом роде.   
С Варей всё было иначе. Если бы Юрий не поспешил овладеть ею, и выяснил предварительно, кто она и из какой семьи происходит, он не посмел бы тронуть её ни при каких обстоятельствах.
Его слова вдохновили её, и она заворковала от счастья уже более раскованно и безостановочно, излагая такие неожиданные факты, о которых он и не помышлял.
- Я, Юрочка, давно наблюдаю за тобой исподтишка. Уже больше двух лет прошло, как я впервые увидела тебя. Это произошло в электричке. Увидела и подумала с большой завистью о той девушке, которой ты достанешься.
- В какой электричке? – спросил Юрий.
- В той, Горнозаводской, на которой и ты и я ездим к родителям на выходные.
- Почему не подошла ни разу? – удивился он.
- Странный вопрос. Разве можно к тебе подступиться? – с ещё большим удивлением, чем он сам, ответила она вопросительно. – Ты – парень-огонь, а я девушка из деревни – скромная, стеснительная и робкая. Не научили меня родители парней охмурять. Под каким предлогом я могла подкатить к знаменитости?
- Например, подойти к скамейке, на которой я сидел, сверкнуть презрительно очами и занять место рядом. Я бы сразу обратил на тебя внимание, - выдал Юрий один из вариантов знакомства.
- Не могла трусиха отважиться на такое, - призналась Варя. – Это было бы слишком дерзко, в твоих глазах я выглядела бы нахалкой. Ты для меня был недоступным и недосягаемым. Непреступная крепость, так сказать, непреодолимая стена. Короче, видит око, да зуб неймёт.
- А сегодня, значит, ты отважилась подойти ко мне?
- Увидев тебя на вечере, решила: или сегодня, или никогда!
- Долго же созревала в тебе смелость, - заметил Юрий.
- Очень долго, - вздохнула Варя. – Любовь к тебе возникла сразу, вера в то, что мы с тобой встретимся, появилась через год, надежда на взаимность отношений – сегодня, реальность стать твоей – сейчас.
Варя была на седьмом небе от реализовавшейся мечты, её распирало от желания поделиться с Юрием планами на будущее. Он лежал и слушал её наивное воркование.
- Теперь мы будем вместе ездить в институт, вместе обедать в столовке, вместе возвращаться в общежитие, ходить в кино, гулять в парке, - тараторила счастливая девушка. – Мы всё теперь будем делать вместе. Будем навёрстывать упущенное время.
В хмельном сознании Юрия мелькнула первая трезвая, осуждающая поступок, мысль:
«Ё-моё, чего же ты натворил, кретин?! Теперь эта девочка, пардон, уже женщина, будет твоей тенью! Конец свободе, Юрчик! Да здравствует жизнь, полная чистоты и невинности! Да здравствует идиллия, едришки-шишки!»
И эта саркастическая мысль уже через день стала скорбной реальностью.
Варенька преследовала Громова повсюду. По утрам она дежурила у его общаги, чтобы вместе отправиться на остановку трамвая, в институте умудрялась вылавливать его в период между лекциями, чтобы засунуть в его портфель пирожок или бутерброд. После учёбы дожидалась на выходе из института, и они вместе возвращались домой на трамвае. Если везло – они устраивались на одном сидении. Варя укладывала голову на плечо Юрия и мирно покоилась на нём до конечной остановки. Он не отвлекал её разговорами и молчал всю дорогу. Это было необычно для него и очень трогательно. Он старался смотреть на поведение Вари сквозь пальцы и пытался привыкнуть к новому укладу жизни. Несколько раз Громов даже попытался представить себя её мужем. Это получалось с трудом. Его эго требовало независимости и упорно рвалось на свободу.
Покой наступал лишь поздним вечером, когда Юрий оставался в комнате один. Его друзья успели пережениться и проживали вне общаги. Их отсутствие являлось тайной для коменданта, и поэтому он нелегально оставался единственным жильцом в четырёхместной комнате.
Варя оказалась исключительно милой и заботливой девчонкой. Называть её женщиной даже мысленно у Громова не поворачивался язык – настолько юной она выглядела.
После бурной и разухабистой жизни ему даже нравилось некоторое время побыть на попечении внимательной и домовитой хозяйки.
Их сближало одинаковое представление о неблагоустроенном быте, они изъяснялись простым народным языком, понимали друг друга с полуслова, словно были из одного посёлка и жили по соседству на одной улице. Юрий будто вновь вернулся в привычный для него мир, который постепенно начал отходить на второй план. Оба они были выходцами из простого народа: Варя – из деревни, Юрий – из небольшого таёжного посёлка.
Однако, даже такое обстоятельство не поспособствовало появлению в нём привязанности к Варе, не говоря уже о более глубоких чувствах. Варя же, наоборот, твёрдо уверовала в то, что их союз прочный, и начала строить далеко идущие планы. Через неделю после новогодних праздников она спросила Громова:
- Юра, а почему ты не требуешь от меня близости? Боишься, что я откажу тебе?
Вопрос застал Юрия врасплох. После лишения Вари девственности, он наложил «вето» на секс. Во-первых, Юрий опасался, что его подруга может забеременеть (если не забеременела с первого раза, чего он тоже пока опасался!) и тогда наступит полный звездец! Ещё ему казалось, что если сексуальные отношения станут регулярными, то он вынужден будет жениться на Варе. Поматросить и бросить это ранимое создание будет выше его сил. Юрий опасался страшных и непредсказуемых последствий – от поруганной любви Варя могла наложить на себя руки. Быть подонком в собственных глазах Громов не мог.
- Нет, не боюсь. Просто у нас нет подходящих условий для уединения, - выкрутился он.
- Я могу договориться с подружками, - сказала она. – Они погуляют пару часов, ничего с ними не произойдёт. Многие женатики так поступают, у которых нет отдельного жилья.
- Мы с тобой пока не женатики, - взвинтился Юрий, услышав слово, резанувшее его слух. – Я не желаю делать ЭТО по-собачьи, воровская любовь мне не нужна.
- Ну, как скажешь, - пожала плечами Варя. – Для меня эта тема не актуальна. Просто я подумала, что ты уже не можешь обходиться без ЭТОГО.
- Что за вздор? – возмутился Юрий. – С чего вдруг такая мысль взбрела тебе в голову?
- Я же говорила, что наблюдаю за тобой больше двух лет.
- И что?
- Мне известно, что у тебя до меня было много женщин, и я подумала, что близость с ними стала твоей потребностью. Но это же было в прошлом, и я не ставлю этот факт тебе в упрёк. Теперь у тебя есть я, ты можешь любить меня, когда тебе захочется. Можешь делать ЭТО хоть каждый день. Я не могу допустить, чтобы ты имел интимные связи на стороне.
- Какая чушь бродит в твоей голове! – высказался Юрий с возмущением.
- Это, Юрочка, не чушь, а житейская мудрость. Моя мама всегда ублажала папу своей любовью сполна, чтобы он не заглядывался на других женщин. Поэтому они и живут душа в душу уже три десятка лет, - проговорила Варя со знанием дела, словно была знатным специалистом брачно-семейных отношений.
Через пару месяцев Варя предложила Юрию познакомиться с её родителями. Они стояли на крыльце её общежития, Юрий проводил её от остановки и собирался уходить.
- Юрочка, как ты смотришь на то, чтобы съездить в гости к моим родителям? – спросила она. – В прошлый раз я рассказала им о тебе.
- И что конкретно ты им рассказала? – поинтересовался он.
- Что мы с тобой не разлей-вода, - сообщила она. – Разве не так?
- Так-то оно так … - смутился Громов. – Но…
- Что – но?
- Не рановато ли?
- Рановато – это если придерживаться старинных обычаев ходить в женихах и невестах годик-другой, а мы с тобой продвинутые люди и живём в космический век, - убедительно ответила Варя. – Давай скатаемся к предкам в эти выходные?
- Я подумаю, - скупо произнёс Юрий.
- Боишься, герой? – рассмеялась Варя. – Не бойся, они у меня не людоеды – не съедят. Мама – добрейшей души человек, а папа – компанейский мужик, умеет найти подход к любому человеку. Вы с ним быстро найдёте общий язык.
Варя говорила так, будто Юрий уже предложил ей руку и сердце, и им оставалось лишь сообщить о своём решении родителям. По её интонации можно было судить, что предстоящая встреча с ними – само собой разумеющаяся процедура, формальность, которой не избежать.
Период совместного времяпровождения дал Юрию пищу для серьёзных размышлений. С одной стороны, все его закадычные друганы за один семестр успели пережениться, в холостых оставался лишь он один. Новых друзей заводить было поздно, и Юрий чувствовал себя одиноким волком. После расставания с женатиками его развесёлая жизнь почему-то сразу утеряла яркие краски, поблекла и сделалась серой. Даже подружки, которых он периодически приводил к себе, не доставляли ему былой радости и наводили скуку. Ему хватало краткого общения с ними, чтобы снять сексуальное напряжение, затем он под благовидным предлогом выпроваживал их за дверь, не оставляя на ночь, как поступал прежде. По его понятиям это были девицы для «одноразовых инъекций», такие же сексуально озабоченные экземпляры, как и он сам. 
Побывав на десяти свадьбах, Юрий, откровенно говоря, тайно завидовал окольцованным друзьям и стал частенько задумываться о своём брачном мероприятии.
Почему бы и нет? Чем он хуже своих друзей? Ему исполнилось двадцать четыре года, учёба в институте подходила к концу, ему предстоит отправляться на новое место жительства. При мысли о новом месте жительства ощущение было таким, словно его повторно призывали на службу в армию и впереди вновь маячила неизвестность, в которой всё начнётся с нуля.
Начинать жизнь молодого специалиста с верной подругой было бы разумнее и предпочтительнее, чем преодолевать препятствия в одиночку.
Такой подругой вполне могла стать Варя – проверенная и преданная девушка со звездным понятием о любви. Она на все сто подходила на роль идеальной жены. Однако, было одно «но», которое угнетало Юрия: он не испытывал к Варе той магнитной тяги, которую однажды ему довелось испытать. За время дружбы с Варей у него так и не возникло большого пожара в душе. Искра, проскочившая между ними в новогоднюю ночь, вызвала лишь некое тление нежных чувств. Пламя любви не разгоралось, как Юрий того ожидал. Он получил успокоение мятежной души и не более того.
Предложение Вари о поездке к её родителям заставило его крепко задуматься о дальнейших отношениях с ней. Нужно было срочно определиться раз и навсегда: или он отказывается от Вари, или же принимает бесповоротное решение вести это милое, неземное сокровище под венец.
Промучив себя размышлениями пару дней, Юрий решил отложить знакомство с «тестем» и «тёщей».
- Я не готов встречаться с твоими родителями, - заявил он Варе без лукавства.
Она пристально посмотрела на него так, будто выстрелила прямо в сердце:
- Потому что не готов взять меня в жёны?
- Да, пока именно так, - после мучительной паузы глухо произнёс Юрий. – Предлагаю прекратить свидания на некоторое время, чтобы разобраться в наших чувствах.
- В твоих чувствах ко мне, - с усмешкой поправила Варя. – В своих чувствах я разобралась уже давно и у меня нет никаких сомнений в них.
- Ты права, прости. Я не уверен в своих чувствах к тебе.
- Я знала, что ты не осмелишься первым заговорить о разлуке. Поэтому и придумала эту поездку к родителям, чтобы подстегнуть твоё признание, - глаза Вари сделались грустными, а лицо слегка побледнело. Казалось, она не выдержит душевного накала и вот-вот расплачется.
Громову стало жаль эту невинную девушку настолько сильно, что он готов был взять свои слова назад, лишь бы не обрекать её на незаслуженные страдания.
- Не вини себя, Юра, ты ни в чём не виноват, - сдерживая эмоции, сказала Варя. – Я же видела, как ты старался полюбить меня. Считаю, что ты поступил очень правильно. Лучше расстаться сейчас, чем спустя годы.
- Я не сказал, что мы расстаёмся навсегда, - попытался снять напряжение Юрий. – Просто мы должны побыть некоторое время порознь, чтобы прислушаться к своему внутреннему голосу. До осени ещё далеко, и время покажет.
- Юра, не нужно оставлять призрачной надежды на появление любви, - укорила меня Варя. – Любовь – это закон природы, и никому ещё не удавалось его обойти. Ты – не исключение.
Она высвободила свою ладошку из ладони Громова, заглянула напоследок ему в лицо и торопливо скрылась в дверях. Тугая металлическая пружина рванула их назад – раздался громкий хлопок, который гулким эхом отозвался в его голове.
Юрий медленно побрёл в свою пустую берлогу… 
***
И, всё-таки, они вновь очутились с Варей в одной постели.  К большому сожалению Юрия. Он не смог отказать ей в последнем желании перед расставанием и провёл с ней бурную прощальную ночь. Варя буквально вымолила его пойти на такой шаг.
Девушка безумно любила Юрия и, вероятно, хотела, чтобы их встречи остались в её памяти более яркими и насыщенными.
Громов понял с большим запозданием, что не должен был идти у неё на поводу. Ему нужно было расстаться с Варей. Следовало прекратить встречи сразу после того, как он понял, что у него нет влечения к ней. Он же, наглец, беспричинно тянул время аж до защиты диплома, затем, всё-таки, съездил вместе с ней к её родителям и, можно сказать, на их глазах увёл дочь на сеновал.
Юрию казалось в тот момент, что поступал он так из жалости к этому милому созданию.
Исполняя её последнюю необычную просьбу, он не смог выдержать эту пытку до конца и совершил самое постыдное и омерзительное в этом эпизоде – уже на следующий день Юрий оставил её. Уехал, не попрощавшись. Это было подобно бегству жениха в день бракосочетания. Жестоко и оскорбительно не только по отношению к Варе, но и к её родителям. Они, эти добрые и порядочные старики, не заслужили такого унижения. Он видел их счастливые лица при встрече с ним, они искренне радовались за свою дочь. Он не мог смотреть им в глаза, зная, что обманывает их дочь.
Юрий действительно жалел Варю и не хотел, чтобы она мучилась и дальше. И он выбрал шоковую терапию. Ударил по больному месту один раз, чтобы рана не саднила долгие годы. Сбегая от Вари, он рассчитывал, что она возненавидит его за такой гнусный поступок и её любовь к нему угаснет немедленно. 
И лишь позднее Юрий представил себе, как Варя после его бегства стоит перед родителями, потупив глаза, и сочиняет что-то несуразное в его оправдание. Ему было мучительно больно вспоминать о своём гнусном поступке. На душе было тягостно и мерзко.
Ощущение было такое, будто он хочет вздохнуть полной грудью, а у него не получается, будто на грудь ему уложили неподъёмную могильную плиту…

        Глава 11
        СЕМЕЙНАЯ ПРОБА

- Что-то ты, Громов, припозднился сегодня, - затараторила контролёр на вахте, пропуская Юрия в общежитие. – Опять, наверно, девки не хотели отпускать? Ох, и долго ты в них ковыряешься, Громов! Твои сверстники давно семьями обзавелись, один ты шатуном бродишь.
Эта словоохотливая громкоголосая старуха без тормозов в голове носила кличку «Штирлиц». Она работала на вахте рабочего общежития уже много лет, знала все имена и фамилии работников стройки, была неплохо осведомлена о их биографических данных. Обладая феноменальной памятью, помнила лица их друзей и подруг, которые посещали общежитие. Службу несла настолько бдительно, что никому из посторонних ни разу не удавалось пройти мимо неё незамеченным. Люди не любили её за длинный язык.
- Тебе, баба Клава, не здесь бы сидеть, - сказал Юрий, перебирая письма из ячейки под буквами «г-д-е».
- А где? – проявив неподдельный интерес, поинтересовалась зловредная старуха.
- На продовольственном рынке. Любой продукт уходил бы в лёт. Никто не предлагал тебе поменять место работы?
- Ты, Громов, это… зубы-то не скаль, - вскинулась на него «Штирлиц». – Сама знаю, где мне трудиться.
- Я зубы скалю, а ты, баба Клава, языком метёшь, как метлой, – вот так и веселим мы друг друга два года уже, - весело проговорил Юрий. – Вот покину скоро этот дом – скучать будешь по ночам без меня, а то и запьёшь с горя ненароком.
- Тьфу на тебя, пакостник! - отреагировала вахтёрша и умолкла, уткнувшись в газету.
Не обнаружив для себя почтовой весточки, Юрий вернул письма в ячейку и проследовал в свою комнату.
Он, как в воду глядел, говоря сварливой старухе о скором выезде из общежития.
При назначении его на должность начальника участка руководитель стройки обмолвился, что если вдруг он надумает жениться, то может смело рассчитывать на ключи от новой квартиры. Слова начальника не успели ещё выветриться из памяти, как Юрий повстречал красавицу, которая заинтересовала его значительно больше, чем все предыдущие женщины. 
После расставания с Варей, он не помышлял о брачном союзе и провёл три года жизни в холостяцком режиме. Один год в студенческом общежитии, и два года – в рабочем, прибыв на новое место жительства по распределению.
Тоски по Варе не испытывал, угрызение совести за неблаговидный поступок с ней постепенно утратило первоначальную остроту. Юрий уверенно двигался по жизни вперёд, не оглядываясь назад, словно хотел своими поступками кому-то что-то доказать.
На новом месте жительства у него появились новые знакомства, новые подруги заглядывали ему в лицо. Не испытывая к ним страстного влечения, он понимал, что бурного романа не предвидится, и легко расставался с ними. В нём зародилось непонятное чувство, объяснить которое он затруднялся. Оно напоминало азарт охотника, который однажды добыл самый восхитительный трофей и каждый новый экземпляр казался ему несравнимо хуже первого – единственного и неповторимого, подстёгивая к очередному промыслу.
Так и шёл охотник Громов неизведанной тропой жизни в надежде добыть уникальный трофей великолепного качества.
И вот однажды на горизонте появилась Ирина – новый секретарь начальника стройки. Глаза Громова загорелись при первой же встрече с ней в приёмной начальника.
Женщина была красивой, но строгой и неулыбчивой, не позволяющей вольностей со стороны мужского пола.
«Крепкий орешек», - отметил про себя Юрий. – Такую крепость одиночным штурмом не взять».
И он, впервые за много лет, принялся целеустремлённо оказывать красавице знаки внимания, как когда-то оказывал их любимой Басурманке.
Через три месяца ухаживаний за очаровательной избранницей, взвесив все «за» и «против», Юрий решил сделать прелестнице предложение руки и сердца.
«Почему бы не попробовать себя в роли законного мужа этой обворожительной недотроги?» - спросил он сам себя. – «Не век же быть мне бобылём?»
И пригласил Ирину на свидание. 
Декабрьская ночь была удивительной и необыкновенной. Луна на чёрном небе казалась красной. Свет, исходящий от неё на землю, искажал истинные цвета вокруг. Привычные глазу жёлтые стволы могучих сосен окрасились медью с теневой стороны, а, подсвечиваемые уличными фонарями, покрылись тусклым золотом с другой.
Взявшись за руки, Юрий и Ирина медленно шагали по безлюдной заснеженной аллее парка. Иногда они останавливались, вскидывали вверх головы и смотрели на деловито снующих белок. Если белка, набравшись смелости, сбегала вниз по стволу, они с осторожностью подступали к ней, Ирина протягивала ладонь с орешками. Белка выхватывала пару орешков и стремительно убегала назад, в мгновение ока взбиралась по стволу и исчезала из виду среди густых ветвей.
- Слушай, Юра, - взметнув взгляд на багровое светило, обратилась Ирина к Громову. – Почему сегодня луна такая красная, не знаешь?
- Знаю.
- Расскажи.
- Учёные объясняют это явление скоплением мелких частиц пыли в нижних слоях атмосферы, - пояснил Юрий. – А вот про приметы, связанные с появлением красной луны я тебе не буду рассказывать, - интригуя свою спутницу, добавил он игриво.
- Почему? – удивилась девушка и преданно заглянула ему в лицо.
- Не хочу расстраивать. Ты, Ирочка, как я убедился, веришь в приметы, и, чего доброго, начнёшь ещё переживать, у тебя испортится настроение, которое отразится и на мне.
- Хочешь сказать, с появлением красной луны связана нехорошая примета?
- Да. Моя бабка по отцовской линии была очень верующим человеком. Так вот она, завидев на небе красную луну, становилась к ней лицом, что-то бормотала себе под нос, а затем трижды сплёвывала через левое плечо.
- Серьёзно? – не поверила девушка.
- Сам видел, когда был подростком.
- Может, расскажешь о приметах? - спросила Ирина и, не дожидаясь ответа, затрясла Юрия за рукав:
 – Пожалуйста. Это очень интересно.
Сначала Юрий хотел сказать, что древние люди воспринимали это явление, как признак грядущих неудач и кровопролития, но в последний момент передумал и стал сочинять на ходу.
- Одно из древних поверий гласит: если молодые люди в этот день решат навсегда соединить свои сердца вместе, то их любовь будет прочной, как металл.   
- А почему именно металл?
- Потому что красная луна похожа на расплавленный металл, а древние люди считали металл самым прочным материалом. В этот день сердца влюблённых возносятся на луну и закаляются в её недрах, как клинок воина в горне. Потом эти сердца возвращаются назад и становятся недосягаемыми для злых духов, - без заминки изложил выдуманное предание Юрий. Затем привлёк Ирину к себе и поцеловал. 
- Но это же очень красивое поверье, - сказала Ирина. – Вначале мне показалось, будто ты начнёшь запугивать кровавыми событиями и страшными неудачами. А ты вон какую чудесную сказку рассказал. Значит, про бабушку ты пошутил?
- Естественно, моя хорошая, пошутил. Разве могу я позволить себе предвещать жуткие страсти в такой особенный и волнующий день?
- Чем же он особенный? – удивилась Ирина.
- А вот такой, - Юрий повернул Ирину к себе и, пристально вглядываясь в её лицо, торжественно произнёс:
- Иринушка, милая! В ночь красной луны на чёрном небе я предлагаю тебе стать моей женой. Ответь честно: ты согласна?
Произнеся эти важные и ответственные для себя слова, Юрий ожидал услышать непременное «да». После трёхмесячных ухаживаний за девушкой, он был вполне уверен, что она не станет возражать. Однако вопреки ожиданию услышал неожиданный вопрос.
- А где мы будем жить? – спросила Ирина ровным, и, как показалось Юрию, по-хозяйски холодным и взвешенным голосом.
В первую секунду у него внутри прокатилась неприятная волна досады, но она тут же исчезла.
«Вопрос правильный и своевременный, - быстро рассудил Юрий, оправдывая Ирину. – В мыслях она давно согласилась быть моей женой и, в отличие от меня, уже устремлена в будущее. Разве это плохо?»
Вопрос о жилье он прорабатывал и был готов ответить на поставленный вопрос, но вовсе не ожидал, что этот вопрос прозвучит в момент предложения руки и сердца.
Первым этапом Юрий считал согласие на брак, а уж затем, в отрезке времени до регистрации в ЗАГСе, решать вопрос о жилье.
О проживании у родителей Ирины не могло быть и речи, хотя жилплощадь родителей позволяла принять молодых, как временный вариант.
Будущая тёща, возможно, и смирилась бы с ущемлением личной свободы, но был ещё алкоголик-отец. В пятницу он напивался до безобразного состояния и все выходные бузил, устраивая в квартире бесконечные разборки.
 Жить в одной комнате с тёщей и терпеть дебоши пьяного тестя выглядело бы, по правде говоря, настоящим самоубийством. Более того, с первых дней знакомства с ними Юрий сделал для себя вывод: он, увы, не совсем желанный зять для них. Оба родителя имели в прошлом дворянские корни, и союз их дочери они видели с мужчиной-интеллигентом, а не представителем строительной отрасли.
Если Елизавета Павловна восприняла знакомство дочери как свершившийся факт, то Пётр Семёнович словно не замечал Юрия вообще. Для него друг Ирины был пустым местом. Будущий тесть не здоровался с ним, не поддерживал разговор, который затевала Ирина, и не провожал в прихожей, когда они уходили.   
- Жить? – переспросил Юрий, размышляя над вопросом.
- Да, жить, - повторила Ирина. – Ты ведь прекрасно понимаешь обстановку.
- Если ты задаёшься вопросом о жилье, значит согласна стать моей женой?
Ирина ответила не сразу. Чувствовалось, что в её голове происходит какая-то невидимая работа мыслей. Наконец, она, не поворачивая лица, ответила уверенно:
- Да.
Юрий привлёк её к себе, поцеловал.
- Спасибо, Иришка, - сказал он. – А с жильём у нас вопросов не будет.
- Я надеюсь.
- Правда, некоторое время придётся пожить в рабочем общежитии.
Его возлюбленная ничего не произнесла в ответ, хотя по её выражению лица можно было легко догадаться, что она не в особом восторге от слов Громова.
Они дошагали до конца парка, перешли через дорогу на остановку троллейбуса.
- Тогда завтра идём подавать заявление в ЗАГС? – спросил Юрий.
- Идём, - неизменным ровным голосом ответила Ирина. – Не провожай меня. Я доеду самостоятельно.
- Как скажешь. Тогда до завтра?
- Да. Встречаемся у ЗАГСа. Не забудь взять свой паспорт.
Подошёл троллейбус, Юрий чмокнул Ирину в щёку, она ступила на подножку. Двери захлопнулись, Ирина уехала. Юрий направился в общежитие пешком. 
По дороге он вспомнил свою встречу с Аннушкой, на которой обмолвился о свадьбе. Сегодня, как и в тот памятный день, он не услышал от своей избранницы признательных слов о любви к нему.
«Не может быть, что Ирина не любит меня, - подумалось ему. – Просто мое предложение было для неё неожиданным, и она сильно разволновалась.
Семейный союз просуществовал недолго. Через год Юрий и Ирина расстались. Желание было обоюдным. Оказалось, Ирина не могла иметь детей. Юрий не смог простить её за то, что она не призналась ему о факте аборта, сделанным ею ещё в юном возрасте.
Их брак длился уже полгода, а беременность никак не наступала. Юрий забеспокоился, стал интересоваться причинами, намереваясь отправить супругу на лечение. Ирина уходила от прямого разговора, не сознаваясь в содеянном, и ссылалась на различные сбои женского организма. Юрий верил жене до тех пор, пока случайно не прочитал запись врача в её медицинской карточке.
- Это как понимать? – спросил он, тыча пальцем в отметку об аборте. – Почему ты не сообщила мне об этом до свадьбы?
- Не хотела тебя посвящать в женские заморочки, - спокойно ответила Ирина. – Надеялась на ошибочный прогноз. Многие женщины, вопреки заявлениям врача, становятся матерями. И я рассчитывала на благополучный исход. Увы, чуда не произошло.
В голове Юрия тотчас всплыло лицо Светки Курбатовой.
«Она наступила на те же грабли, что и рыжая шельма, - подумал он с неприязнью. – Только вот Курбатовой повезло больше, чем моей жене.
- Извини, Иринушка, но я не смогу простить тебя за обман, - сказал Юрий. – Вероятно, я ошибся в выборе спутницы жизни.
- Но ведь живут же пары и без детей, - проговорила Ирина. – Можно, в конце концов, взять ребёнка из детского дома.
- Так поступают любящие пары, которые ничего не скрывают друг от друга, - сказал Юрий. Потом, подумав, добавил:
- А ты за год нашей совместной жизни даже ни разу не сказала мне, что любишь.
На этом их разговор закончился. Вопреки ожиданиям Юрия, Ирина не бросилась ему на грудь, не пустила слезу, прося прощения. Она пристально посмотрела ему в глаза и не проронила ни слова. За период супружества Ирина глубоко усвоила безапелляционный характер мужа.
- Зря я поверила в твою сказку о красной луне, - усмехнулась Ирина, напомнив Громову о декабрьской ночи в парке, когда он сделал ей предложение руки и сердца.

Глава 12
ЭЛИТНАЯ ФЕЯ

Они развелись. К этому времени трёхлетний срок отработки молодого специалиста Громова истёк, и Юрий возвратился в Пермь, устроившись в строительно-монтажное управление. К большому удивлению, ему сразу предложили должность заместителя главного инженера. Юрий начал трудиться, как раб на галерах, доказывая, что начальник не ошибся в своём выборе с ним. 
Прошли годы трудового рабства. Юрий был верен выбранной профессии, отдавая себя работе с раннего утра и до заката солнца.
Однажды его неожиданно вызвал к себе начальник управления Мазуров.
- Слушай, Громов… - начал он издалека и слегка замялся, - тут, понимаешь ли, какое дело… 
Юрий смотрел на него с неподдельным интересом, пытаясь догадаться о причинах экстренного вызова.
– Из Москвы пришла разнарядка на учёбу, - продолжил Мазуров, впившись в Громова взглядом. – Решили, едрит твои лапти, поучить уму разуму начальников управлений, а мне, сам понимаешь, не до учёбы сейчас – дыр полно, которые никто за меня латать не станет. Объекты стоят, план горит. Предлагаю тебе съездить вместо меня. Думаю, ты не против скататься в Белокаменную?
- Мне? На учёбу вместо вас? – удивился Юрий и незамедлительно пошёл в наступление, поскольку поездка в Москву рушила его ближайшие планы. – Нет желания, если честно. Сами сказали, Юрий Пантелеевич, что план горит. Если завтра-послезавтра поступят материалы, кто потянет мои объекты на периферии? Начальник участка уволился, прораб взял две недели по семейным обстоятельствам, старший мастер слёг в больницу с пневмонией, на участках остались одни мастера. Если ещё и я слиняю – им лямку не потянуть.
- Да ты не кипятись, Юра, - оборвал его доводы начальник СМУ. – Всё я понимаю прекрасно, но у строителей слово «надо» пока ещё никто не отменял. Я сам впрягусь в вашу упряжку, в случае чего, хотя уверен, что в твоё отсутствие ничего коренным образом не изменится – стройка парализована.
- Может, проще взять и отказаться? – простодушно предложил Громов. – Уведомить Москву об отказе и дело с концом, и пошли они все куда подальше?
- Не получится, - со вздохом ответил Мазуров. – Учёба эта особенная.
- Какая-такая особенная?
- Работа предприятий в рыночных условиях, чёрт бы их всех подрал, реформаторов кабинетных, - чертыхнулся Юрий Пантелеевич и сплюнул от досады. – Плановую экономику не могут обуздать, так рыночную придумали, будто это спасительная таблетка от эпидемии. 
Мазуров немного помолчал, потом доверительно добавил:
- Тут ещё один весомый аргумент имеется в пользу твоей кандидатуры. Я полагаю – основной.
- Какой?
- Староват я, Юра, для всяких перестроек, боюсь, не усвою новых знаний. Да и до пенсии остался один шаг. А ты молодой, энергичный, институтские знания ещё не выветрились, быстро схватишь быка за рога. В общем, езжай Юра, поучись во благо будущего.
И Юрий уехал в Монино, в санаторий с одноимённым названием, где была запланирована учёба.
На курсы повышения квалификации прибыли не только руководители и специалисты строительных организаций, но и представители промышленных предприятий. Обучение всерьёз никто их прибывших не воспринимал, обстановка была курортной, однако определённое любопытство присутствовало у каждого.
После заселения всех прибывших собрали в холле, в котором их ожидала элегантная женщина лет тридцати.
- Моя фамилия Чернявская, зовут Мариной, - представилась она, озарив присутствующих милой очаровательной улыбкой. – Я являюсь координатором и ответственным лицом за организацию курсов повышения квалификации.
- Ах, какая яркая женщина! – не удержавшись от восхищения, шёпотом произнёс сидящий рядом с Громовым главный инженер монтажного треста из соседней области. – Завидую тому мужику, кто ею обладает.
Юрий хорошо знал своего коллегу. Главный инженер Николай Кузьмич Бабушкин был небольшого роста, лысоват, с красноватым рябым лицом, много лет ходил в холостяках, слыл страстным любителем женского пола. Глядя на невзрачную внешность Николая, трудно было согласиться с теми, кто причислил его к категории ловеласов.
- А ваше отчество? – без промедления спросил мой сосед, пытаясь привлечь внимание женщины к себе.
- Зовите просто Мариной, - продолжая излучать лучезарную улыбку, пропела она приятным грудным голосом.
- И всё-таки? – не унимался Николай, пожирая Чернявскую масляными глазами.
- Эдуардовна, - последовал ответ красавицы. – Если вы и на занятиях будете проявлять такую же активность в получении знаний – я от души порадуюсь за вас.
- Всё будет зависеть от того, кто предстанет перед нами в роли преподавателя и какие знания преподнесёт, - снисходительным тоном произнёс солидный мужчина лет сорока с седыми висками. Он бросил высокомерный взгляд на Бабушкина и демонстративно поправил указательным пальцем очки с позолоченной оправой.
- Преподавателями у вас будут ведущие экономисты страны, - пояснила Марина. – Лекции прочтут академик Абалкин, профессор Дерябин, другие ведущие экономисты страны. Приглашены также консультанты из США. 
Марина отвечала на многочисленные вопросы, улыбаясь и кокетничая перед слушателями. Юрий же не задавал вопросов, а с большим удовольствием смотрел на неё, любуясь стройной спортивной фигурой, чёрными, как смоль, густыми волосами и сверкающими неземным блеском карими глазами.
Больше всего его умиляла маленькая родинка над верхней губой – она являлась той изюминкой на миловидном лице, которая придавала женщине особый шарм и обаяние. В тот момент ему даже и в голову не приходило, что в одну из ночей он окажется наедине с этой великолепной и, как ему казалось тогда, неприступной женщиной, воспитанной в строгих моральных рамках.
Несколько дней прибывшие на учёбу руководители с особым вниманием слушали лекции преподавателей, записывая в тетради новые, незнакомые прежде экономические и финансовые термины, позаимствованные у проклятых капиталистов. Потом первоначальный интерес к учёбе пошёл резко на спад.
Этих нескольких дней многим из них, опалённым жестокими реалиями повседневной жизни, вполне хватило для того, чтобы понять: никто из реформаторов не знал правильных вариантов развития экономики в рыночных условиях. Их изречения были пустым звуком в бескрайнем вакууме вселенной и не имели никакой конкретики. У каждого лектора было своё представление выхода из кризиса, своя правда, которые открыто противоречили друг другу.
Юрий плюнул на всё и решил устроить себе день отдыха с экскурсией по Москве. К нему присоединились начальник налоговой инспекции и коллега по строительной отрасли, которые проживали с ним в одном жилом блоке. Блок - это помещение, состоящее из общей прихожей и трёх отдельных комнат.
Первого звали Сергеем, второго Василием. Они были лет на пять-семь старше Громова.
- Какую чепуху они несут! – с возмущением заявил Сергей, когда вечером они втроём расположились у телевизора. – Никто из них толком не представляет, какой вирус проник в экономику и каким способом её излечить. Разве способны кабинетные учёные и второсортные консультанты из-за рубежа выправить положение в стране? Чёрта с два! С таким подходом дефолта не избежать!
- Успокойся, Сергей, - остановил его Василий. – Мы люди маленькие и никак не сможем повлиять на происходящее. Не нравится бред преподавателя – не слушай. Остынь и не делай себе нервы.
На следующий день они сели в электричку и умчались в столицу. Друзья Громова выстояли двухчасовую очередь на улице рядом с одним из парфюмерных магазинов и отхватили по паре миниатюрных пузырьков французских духов – подарок женам и матерям при возвращении домой.
- А ты чего не стал брать? – поинтересовался Сергей, понюхав пробочку пузырька и, оставшись довольным, с осторожностью уложил его обратно в яркую картонную коробочку. – Это же дикий дефицит в провинции, после такого подарка любая женщина покорится мужчине без колебаний.
- У меня нет такой женщины, которой я мог бы подарить дорогие духи, - с небрежностью ответил Юрий. – К тому же, я на сто процентов уверен, что это контрафакт, а то и просто подделка для провинциальных лохов.
- Что ты такое говоришь? – забеспокоился Сергей, вновь вынул духи и принялся тщательным образом разглядывать коробочку и в который раз обнюхивать пробку.
- Ты что, профессиональный нюхач парфюмерной индустрии? – рассмеялся Юрий. – Тот, кто создавал эту бурду – не дурак, предусмотрел все нюансы, чтобы ему поверили.
- Что купили, то купили, - без сожаления произнёс степенный Василий. – Обратного хода нет.
Прогульщики проболтались в Москве до позднего вечера и возвратились в Монино уже в сумерках.
Друзья, устав от пеших прогулок по столице, замкнулись в своих комнатах с книгами в руках, Юрий же, приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, решил прошвырнуться по санаторию. Днём раньше он обнаружил биллиардный зал и решил развлечься с кием в руках. Играл он неплохо и мог провести достойную партию с профессиональными игроками.
В коридоре ему встретился один из слушателей группы. Увидев Громова, он воскликнул:
- Привет, прогульщикам!
- И вам не хворать, - ответил Юрий.
- Как столица?
- Почему ты решил, что я был в Москве?
- Слухами земля полнится. 
- Стоит на месте.
- Тебе передали просьбу Марины?
- Какую?
- Зайти к ней, когда появишься.
- Уже поздно, - обронил Юрий. – Завтра подойду к ней обязательно.
- Она просила заглянуть к ней непременно сегодня. Сказала, что доступ в её апартаменты открыт до двадцати трёх ноль-ноль. Её комната на втором этаже, последняя слева в конце коридора.
Юрий поблагодарил сокурсника и отправился на поиски Чернявской.
Постучав в дверь, он услышал по ту сторону «входите, открыто» и повернул ручку вниз.
Громов ожидал увидеть Марину в единственном лице, но у неё в прихожей находились двое мужчин. Один – тот самый мужчина с седыми висками в золочёных очках, который интересовался уровнем преподавателей и второй… рябой Николай Кузьмич!
Первый расположился в вальяжной позе в кресле и с надменным видом произносил какую-то умную речь. Он и взглядом не повёл в сторону двери при появлении Юрия.
Николай, в отличии от него, беспрестанно ёрзал в кресле, его туловище было устремлено вперёд, он по-лакейски заглядывал в лицо хозяйки, сидевшей напротив гостей, забравшись в кресло с ногами. Николай раболепно кивал головой при каждом слове Чернявской и, казалось, был готов услужить ей в любой момент.
- Добрый вечер, - громко поприветствовал сидящих Громов после непродолжительной паузы, решив, наконец, обратить на себя внимание.
- Здравствуйте, Юрий Алексеевич, извините, пожалуйста, - ответила Марина в единственном лице, и Юрию показалось, что она очень обрадовалась его появлению.
«Видать, достали эти воздыхатели её своим нежелательным присутствием, - отметил Громов про себя.
- Очень хорошо, что вы зашли, - сказала она, вставая с кресла. – Я хотела попросить вас заполнить небольшую анкету о себе.
- Какую ещё анкету? – удивился Юрий. – Все необходимые данные наши кадровики отправили факсом ещё до моего приезда.
- Видать, не дошёл факс, или потерялся где-нибудь, - на лице Чернявской появилась вежливая дежурная улыбка. – Вы уж извините за назойливость, но это вовсе не моя прихоть, а требование руководства курсов. Я сейчас дам вам бланк, там всё понятно, как заполнять.
Юрий взял бланк и, окинув взглядом запозднившихся гостей, сказал:
- Не буду мешать вашей дискуссии, Марина Эдуардовна, заполню у себя. Минут через пятнадцать занесу. Устроит?
- Да, конечно, - ответила Марина. – К этому времени, я надеюсь, Виталий Львович и Николай Кузьмич освободят меня из плена? – Чернявская с той же обворожительной дежурной улыбкой посмотрела на своих гостей.
Те насупились и отмолчались, пропустив вопрос мимо ушей. Ни один из них не хотел сдавать позиции первым. Очевидно, каждый тешил себя надеждой остаться наедине с хозяйской хотя бы на пару минут, чтобы без посторонних ушей высказать слова восхищения её красотой и воспылавшей любви.
«Придурки», - подумал Юрий, презрительно ухмыльнулся и вышел. Чернявская рассчитывала, что Громов уведёт гостей за собой, но тот принципиально не предпринял никакой попытки, чтобы помочь ей избавиться от надоевших посетителей. В нём пробудилась злость за то, что с ним поступили бесцеремонно и оскорбительно, не обратив никакого внимания, и он не меньше минуты торчал у дверей, как неприкаянный.
Юрий вернулся ровно через четверть часа. Два конкурирующих страдальца по-прежнему восседали на своих местах. Похоже, они не собирались покидать гостеприимные апартаменты Чернявской.
- Ба! Все те же лица предо мной! Действие первое, явление второе, - съязвил Юрий, появившись в номере Чернявской с заполненной анкетой в руке. – Я не помешал?
- Ладно, Марина Эдуардовна, мы, пожалуй, пойдём, - сконфуженно и с ноткой разочарования проговорил Николай, поднимаясь с кресла. – Спасибо вам за консультации.
- Действительно, подзадержались мы у вас, - недовольно пробурчал Виталий Львович, гневно сверкнув глазами из-под очков в сторону Громова. – Очень увлекательный диспут получился. Вы отличный собеседник и непревзойдённый оппонент. Надеюсь, это не последняя наша встреча с вами?
- Возможно, - последовал нейтральный ответ, и Марина без промедления переключила всё внимание на Юрия. – Давайте вашу анкету, Юрий Алексеевич, я взгляну на неё. Да вы не стесняйтесь, проходите пока к столу, присядьте на минуточку.
- Доброй ночи вам, Мариночка, - сладким голосом пропел Виталий Львович, отворяя дверь.
- Хороших вам снов, - дополнил второй воздыхатель.
- И вам спать без кошмаров, гуманитарии, - пожелал Громов однокурсникам, опередив хозяйку, и чуть было не добавил слово «хреновы».
- Всего доброго, - ответила Чернявская, не поворачивая головы в сторону уходящих.
Дверь захлопнулась, они остались вдвоём.
- Спасибо вам, - сказала Марина, - честно говоря, я порядком устала от их пустых разговоров.
- Ну и гнала бы их в шею, - сказал Громов, обратившись к Чернявской на «ты». – С беспардонными людьми только так и надо поступать – другого языка они не понимают.
- А вы – не такой? – неожиданно спросила Марина, уставившись на Юрия с хитрым прищуром. – Вы готовы уйти прямо сейчас, даже не перебросившись со мной парой фраз?
- Не хочу уподобляться навязчивым поклонникам, - ответил Юрий с достоинством, - но и не чураюсь красивых и умных женщин. Вы здесь хозяйка и последнее слово за вами.
- О-о, Юрий Алексеевич, да вы прямо настоящий рыцарь! – восторженно проговорила Марина, усаживаясь в кресло напротив Громова. Она была в короткой юбке, и перед глазами Юрия предстали красивые стройные ноги, оголённые выше колен на целую четверть. Вероятно, эти два неожиданно ввалившихся ухаря не дали ей возможности переодеться, и она вышла к ним, не предполагая, что посетители задержатся допоздна. Эти озабоченные болваны упёрлись взглядом в обнажённое женское тело, и, по-видимому, не могли отказаться от просмотра халявной эротики до тех пор, пока им не указали на дверь.
- Со мной можно общаться на «ты», - сказал Громов, задержав свой взгляд на её смуглых ногах. – Я далёк от того возраста, в котором пребывают прежние гости.
Его оценивающий взгляд её ничуть не смутил. Более того, она словно бы машинально поправила край юбки, оголив при этом смуглые бёдра ещё выше на несколько сантиметров.
- И о чём запоздалый рыцарь желает поговорить со мной? – кокетничая, спросила Чернявская.
Юрий уловил её игривое настроение и понял, что нравится ей. Но и другая трезвая мысль тут же промелькнула в его голове: она не из тех женщин, которые способны броситься на шею понравившемуся мужчине в первый вечер после нескольких бокалов вина. Это была женщина с высокой планкой доступности, установившая для себя достойную цену. Волочиться за ней неделю, чтобы затем получить разрешение на поцелуй в щёку было не в его правилах. Он давно вырос из подростковых штанишек и научился разбираться в женщинах. Тратить личное время на прогулки под луной Юрия не прельщало. Пусть это делают старый перечник Виталий Львович и рябой угодник Николай Кузьмич. Это их удел. Юрий был молод и не уродлив лицом, знал себе цену. 
- Мне кажется, это ты выразила желание переброситься со мной несколькими фразами, - поставил он на место высокомерную московскую красавицу, принявшую его за восторженного и послушного провинциала, готового лебезить перед ней и заглядывать в рот ради невинного поцелуя.
- Слова, достойные настоящего мужчины, - прозвучал грудной голос хозяйки. – Может, попьём чайку для начала?
- Могу составить компанию.
- Тогда позволь пригласить тебя к столу, - Марина показала жестом на соседнюю комнату. – Прошу.
Номер-люкс состоял из просторной прихожей, небольшого зала для проведения деловых встреч и спального помещения.
- Недурственно, - оценил Юрий апартаменты Чернявской, присаживаясь к журнальному столику, на который указала хозяйка. – Для чего координатору нужны такие хоромы?
- Я не выбирала номер, - сказала Марина, выставляя на стол блюдце с печеньем и конфетами. – Заселилась туда, куда было указано. Я наёмный работник, тружусь по договору на период курсов.
- А где постоянное место работы?
- Я безработная, - сообщила Марина. – Невостребованный кандидат исторических наук.
- Почему невостребованный?
- Перестройка Горбачева не нуждается в специалистах моего профиля. Учёные-историки сейчас могут рассчитывать разве что на работу учителя в школе, - с горечью высказалась Марина. – Но это унизительно для учёного-регионоведа международного исследовательского центра.
- И чем ты живёшь?
- Подрабатываю, где придётся. Успела поработать экскурсоводом, переводчиком, временно преподавала курс истории в ВУЗе, работала в редакции газеты, и даже отметилась в музее минобороны. Но это всё краткосрочная занятость с копеечной зарплатой.
- Да, весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем… - процитировал Громов строчки из международного пролетарского гимна, - но вот удастся ли построить новый мир – большой вопрос.
- Почему? - спросила Марина, разливая чай по кружкам.
- Потому что у тех, кто стоит у руля, нет единого мнения, какой фундамент нужно закладывать под этот новый мир. И казна пустая.
- Ты женат?  - спросила Марина, удивив Юрия своим неожиданным вопросом.
- Это имеет важное стратегическое значение? – усмехнулся он.
- В какой-то мере – да, - таинственно ответила Чернявская. – Бери конфеты, печенье, не стесняйся.
- Может, по коньячку, а? – задал Юрий провокационный вопрос и хитро подмигнул.
- По принципу: дайте попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде. Так что ли? – съязвила Марина и пристально заглянула ему в глаза. – Я ведь, Юрий Алексеевич, сразу догадалась, что ты котяра. Эти двое, что были у меня, тебе в подмётки не годятся. Они пошлые зануды, а ты любовник-экстремал.
- Приятный комплимент, весьма польщён, - усмехнулся Юрий. – Так сходить за коньячком?
- Давай сначала расставим все точки над «и», - сказала Марина.
- Давай.
- Ты, как я поняла, не из тех мужчин, которые влюбляются в красивых женщин.
- Абсолютно верно, что дальше?
- Значит, серьёзных намерений по отношению ко мне у тебя нет?
- И здесь ты попала в десятку, - растянув улыбку до ушей, ответил Юрий, не кривя душой.
- Ты не распоясавшийся бабник и уделяешь внимание только той женщине, которую хочешь получить. А получив её – сваливаешь без зазрения совести.
- Ты, случайно, не ясновидящая? – подковырнул Громов.
- Нет, Юрий Алексеевич, экстрасенсорными способностями не обладаю, - ответила Марина, - я просто научилась фильтровать мужчин по взгляду.
- И каков же мой взгляд?
- Оценивающий. Ты смотрел на мои ноги, как на понравившийся товар в витрине магазина.
- Хорошо, я – котяра. А ты кто? – полюбопытствовал Юрий. – Грациозная лань или опасная тигрица?
- Я женщина, знающая цену собственного достоинства, - последовал неожиданный ответ.
Смутная догадка осенила Юрия: Чернявская – капризная женщина с большими запросами, для её обольщения одного коньяка будет недостаточно.
- А ты замужем?
- Да, - ответила она. – Мой муж – профессор, преподаёт в институте.
- Дети есть?
- Не обзавелись, - ответила Марина. – Для чего ты спрашиваешь об этом?
- Составляю твой психологический портрет, - с солидностью проговорил Юрий, степенно отпивая чай из кружки.
- Психологический портрет? – рассмеялась его собеседница. – Для чего?
- Чтобы решить для себя: стоит ли отправляться за коньяком или же поблагодарить за гостеприимство и откланяться, - сказал он, состроив невинную улыбку на лице. 
- А ты ещё более циничен, чем я предполагала, - перестав смеяться, сказала Марина.
- Жизнь заставляет быть таким, - сказал Громов. – Как и тебя, впрочем. И я не собираюсь что-либо менять в себе в это смутное время.
Юрий молча допил чай, затем встал, взял ладонь Чернявской и с показной вежливостью поцеловал.
- Спасибо за чай, мадам, не смею больше вас утруждать своим присутствием.
Повернувшись по-военному через левое плечо, с гордо поднятой головой он направился на выход. Юрий был твёрдо уверен, что Марина окликнет его. И не ошибся.
- Постой, Юра, - услышал он, успев уже открыть дверь, и обернулся.
Марина стремительным шагом направлялась к нему. Остановившись в шаге от Юрия, заглянула ему в глаза и спросила без стеснения:
- Ты правда хочешь меня?
- Да, хочу, - ответил Громов прямо, чувствуя, как в нём загорается страсть.
- Тогда отправляйся в спальню и жди меня там, - сказала она обыденным голосом, словно речь шла не о предстоящей любовной баталии, а о каком-то бытовом эпизоде, вроде совместной уборки в квартире. – Я приму душ и приду.
«Что это было? – подумал Юрий, направляясь в спальню. – Влюблённостью не пахнет, сексуального огня в её глазах я тоже не увидел. Согласилась отдаться мне из жалости? Не похоже. Она бы в таком случае поцеловала меня в щеку и произнесла хотя бы пару ласковых слов. Но этого не произошло. Ладно, Гром, не стоит заморачиваться. Скоро ты узнаешь, какие тараканы затаились в извилинах её мозга».
Юрий прошел в спальню, остановился у шикарного «танкодрома».
«Да-а, красиво жить не запретишь, - отметил он, глядя на дорогое и изящное убранство комнаты. Живут же люди!».
Юрий надавил рукой на атласный матрас – он был упругим.
«Классный станок! – мелькнула одобрительная мысль. – Сразу укладываться или подождать?»
Подумав, принял половинчатое решение, обнажившись по пояс, и присел на край широкой двуспальной кровати в ожидании партнёрши.
Марина явилась перед ним в коротеньком халатике, небрежно наброшенном на голое тело.
- Я смотрю, ты не очень-то торопишься овладеть мною, - сказала она бесстрастным голосом. – Почему ещё не в полной готовности?
- Вдруг ты передумала, или хуже того – решила меня разыграть и посмеяться? – сказал Юрий, вставая перед ней. – А я, знаешь ли, не выношу унижений.
- А я не бросаю слов на ветер, - с упреком проговорила Марина и, одним движением дёрнув за кончик пояска, распахнула халатик, представив на его обозрение великолепное тело. – Нравлюсь?
- Очень даже недурственно, - ответил он, с трудом сдерживая внутреннее волнение и чувствуя одновременно, как стремительно набухает его двадцать первый палец.
- Тогда чего ждёшь? Оголяйся, будем проводить тест на совместимость.
Услышав требовательное и необычное приглашение в постель, Юрий немного стушевался. Грубоватый тон Чернявской слегка настораживал, однако вожделение затмило эту мимолётную насторожённость. Ему не понравилось, что им командовала женщина, а он должен был безропотно исполнять её волю. Однако, Громов пересилил себя и не стал одёргивать хозяйку номера. Просящийся в неизведанное лоно его детородный орган устремлял Юрия вперёд. В один момент сбросив штаны вместе с плавками, он замер перед своей повелительницей с торчащим нефритовым стержнем. В нём горело большое любопытство ожидания дальнейшего развития сценария.
- Ого, какой красавец! – восхищённо воскликнула Чернявская. – Внушительных размеров инструмент!
Марина легонько толкнула Юрия в грудь – он невольно приземлился на край матраса. Она опустилась на колени, обхватила одной ладонью подрагивающий от нетерпения его мухомор, неторопливо направила его себе в рот и медленно заскользила по нему плотно сжатыми губами.
От неземного блаженства Юрий издал приглушённый стон и положил свои ладони ей на затылок, помогая двигаться.
Он не верил тому, что происходит. Милая интеллигентная женщина, скромный кандидат исторических наук творила с ним то, что ему довелось однажды увидеть при случайном просмотре пиратского порнографического видео.
После непродолжительного «разогрева» соблазнительница перешла к более виртуозным маневрам. Она работала с торчащим красавцем, как со стаканчиком мороженого – лизала его под разными углами, выписывая на нём немыслимые фигуры, затем создавала во рту вакуум, втягивая туда дружка до половины его размера, и медленно вынимала обратно уже рукой до характерного хлопка пробки из откупоренной бутылки.
Юрий млел от непривычных для него ласк и испытывал несказанное удовольствие.
- Ложись на спину, - прошептала она ему завораживающим голосом.
Он послушно исполнил просьбу Марины, ожидая от её непредсказуемых действий ещё большего наслаждения.
Она села на него, вобрав в своё огнедышащее лоно твёрдый, как камень, фаллос под самый корень, и начала вращаться на нём, как стриптизёрша вокруг шеста…
Фантастические позы менялись одна за другой, Юрию порой казалось, что он вовсе и не человек, а послушный робот, неотъемлемая часть какого-то сложного и слаженного механизма – сопящего, стонущего, вскрикивающего и ревущего одновременно. Привычный для него мир остановился, он проник в какое-то неизведанное пространство с удивительными свойствами, ублажающими его ненасытную плоть…
Когда страсти утихли, Марина спросила его со снисходительным любопытством:
- Ну, и что ты теперь обо мне думаешь?
- А что бы ты хотела услышать? – переспросил он, остывая от бешеной гонки.
- Чтобы ты озвучил те мысли, которые витают у тебя в голове. По-моему, весь этот спектакль стал сюрпризом для тебя?
- Да, сюрприз удался, и он великолепен, - ответил Юрий. – И ещё я понял, что ты профессионал своего дела.
- Говори, как думаешь, - сказала Марина. – Зачем аллегории?
- Ты классная и хитрая развратница.
- Не угадал, - рассмеялась Чернявская. – Развратница преследует корыстные цели, отдаваясь мужчинам рангом выше себя ради получения определённых благ. Мы с тобой – случайные знакомые. С тебя какой прок?
- Тут ты права: в заезжем курсанте проку нет, - согласился Юрий. – А вот насчёт миниатюрной искорки, проскочившей между нами, можно порассуждать. Ты мне понравилась, да и я тебе приглянулся. Вдруг что-то светлое зарождается внутри нас, а мы не хотим прислушаться к синхронному биению нашим сердец?
- Ты говоришь то, во что сам не веришь, - с укором проговорила Марина. – В наших сердцах нет места искренней любви, и ты это знаешь.
- Тогда объясни, что произошло между нами? Почему мы ринулись в объятия друг другу?
- У тебя был зов плоти, у меня финансовый интерес, - без обиняков сообщила Чернявская.
- Так ты – проститутка?! – поразился Юрий.
- Ты удивлён?
- Никогда бы не подумал, - сказал он. – Образованная интеллигентная женщина, кандидат наук… Ты пошутила?
- Никаких шуток. Я оказываю сексуальные услуги и получаю за это денежное вознаграждение. Правда, к категории проституток я себя не отношу, - Марина усмехнулась, - это звучит слишком грубо и вульгарно, режет слух. Шлюха, потаскуха, ночная бабочка, подстилка – это не для меня. Я женщина экстравагантного поведения.
- И как ты себя называешь?
- Элитной феей.
- И что это значит?
- А это значит, что не меня выбирают, а я самостоятельно делаю свой выбор, - с гордостью заявила Чернявская.
- Подходишь к понравившемуся тебе мужчине и говоришь: не желаете ли вы платной любви со мной? Так что ли? – съязвил Громов.
- Какие методы я использую в своём бизнесе – разглашению не подлежит. Лучше поинтересуйся, какую сумму я востребую с тебя, - Марина с резвостью девчонки выпорхнула из постели и отправилась в душ.
«Надо же так лопухнуться, - озабоченно подумал Юрий. – Как ловко эта шельма заманила меня в ловушку. Впрочем, никакой потери я пока не понёс. У меня есть возможность выбраться из неё. Между нами не было предварительной договорённости об оплате и, стало быть, можно проигнорировать её «хотелки» и покинуть это развратное гнездо без оплаты. Слинять отсюда скорее, пока она не вышла из душа».
Юрий спрыгнул с кровати и ухватился за одежду. И тут ему стало вдруг стыдно. Очень стыдно. Он, здоровый кобель, получивший от красивой женщины массу удовольствия, вдруг сбегает от неё, как нашкодивший пацан, как мелкий воришка! Крутой десантник намерен обидеть беззащитную даму – это нонсенс?! И потом, он не раз убеждался, что за каждое удовольствие приходится расплачиваться, рано или поздно. Так зачем же поступать вопреки этому правилу жизни? Конечно, было бы неприятно, если бы женщина обвела его вокруг пальца, но он же получил своё и всласть насладился её любовью. А раз так – нужно заплатить сполна и не торговаться».
Юрий положил одежду на место и улёгся обратно в кровать. Через несколько минут в комнате появилась Марина.
- Отправляйся в душ, ознакомительный этап Камасутры на сегодня закончен, - весело проговорила она.
- Можно рассчитывать на последующие? – поинтересовался он, улыбнувшись в ответ.
- Всё зависит от желания клиента и его финансовых возможностей, - без тени смущения доложила Чернявская. – Но при условии полной предоплаты.
Не спрашивая больше ни о чём, Юрий отправился смывать любовные грехи.
Когда он оделся, она подошла к нему вплотную, положила ладони на плечи и, хитро прищурившись, подвела итог его развлечения:
- С вас сто долларов, месье Громов. Сумма начислена с учётом большой скидки за несвоевременную осведомлённость.
- Вашей беззастенчивости, мадам, мог бы позавидовать даже самый успешный вымогатель, - подметил Юрий, скопировав её прищур.
- Какая высокая оценка моей деятельности! – дурашливо воскликнула Чернявская. – Оплата будет произведена сейчас или возьмёте тайм-аут?
- Возьму тайм-аут для приобретения зелёных, - ответил Громов. – Вы, как я понимаю, принимаете исключительно валютой?
- Ты, Юрий Алексеевич, понимаешь в этой жизни всё с полуслова. Это дар божий, и он даётся не каждому, - проговорила Марина. – Ты оказался в числе счастливчиков. Наступает время перемен для таких, как ты. Тебя ожидает большое будущее.
- Твоё предсказание бесплатное, или тоже за валюту? – усмехнулся он и снял её ладони со своих плеч.
- Я готова погадать тебе бесплатно, но в следующий раз. Сейчас мне хотелось бы побыть одной.
- Спокойной ночи, - сказал Юрий и покинул гостеприимные апартаменты кандидата исторических наук.
На следующий день он вновь посетил столицу, приобрёл валюту и расплатился с Чернявской.

Глава 13
ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ ВИОЛЕТТА

Годы шли своей чередой, Юрий Громов достиг больших высот, став руководителем крупной строительной компании. Много лет он трудился без отпуска и выходных, отдавая всего себя делам компании. И вдруг к нему пришла шальная мысль: взять отпуск на всё лето и забраться в таёжную глушь, где его не смогли бы достать ни заказчики, ни чиновники, ни подчинённые.
«Пусть самостоятельно потрудятся хоть немного, - подумал он о своих помощниках, принимая для себя окончательное решение. – А то привыкли исполнять волю руководителя и совсем разучились работать собственными мозгами».
Сказано – сделано. Он встретился с другом детства, который служил егерем на дальнем кордоне.
- У тебя найдётся местечко под крышей для отпускника? – спросил Громов друга.
- Смотря для какого, - безрадостно ответил егерь, подумав, что Юрий хочет направить к нему кого-то из своих приближённых. – Если хочешь сбагрить ко мне неугодного человека или подсластить жизнь чиновника – то я категорически против. Не привык угождать, лебезить или нянчиться с каким-нибудь запойным обормотом. Одному мне в тайге как-то спокойнее.
- Ты угадал, - улыбнулся Юрий. – Хотелось бы сбагрить со стройки одного мужичка, причём, на всё лето. Устал он, понимаешь ли, работа из рук валится, организм затребовал передышки.
- И кто этот человек? – пробурчал друг детства, не догадываясь, о ком пойдёт речь.
- Громов Юрий Алексеевич, - проговорил Юрий. – Не слыхал о таком?
Наморщив лоб, егерь некоторое время усиленно соображал, вероятно, отыскивая в памяти полного тёзку Громова, а потом его лицо расплылось в улыбке.
- Сам что ли надумал скрыться от недругов?
- Сам, Саша, - рассмеялся Юрий. – Устал я без отдыха. Врач сказал, что с такой работой недолго и до встречи с «кондратием».
- Ну, что ж, тебя я с удовольствием приму, - согласился егерь. – Ты квартирант надёжный.
- Тогда, по рукам?
- По рукам.
Друзья пожали руки друг другу и разошлись.
Через несколько дней Юрий Громов отправился на кордон.
День выдался погожим и ясным. Под ярким солнцем река блестела так, будто на водной глади было разлито расплавленное золото. Глядя на сверкающую реку, Юрий зажмурился и блаженно улыбнулся.
Егерь, щурясь от яркого солнца, посмотрел на счастливого друга, спросил:
- Ну, как тебе таёжная сторона? Нравится?
- Сказать «нравится» - значит ничего не сказать, - ответил Громов. – Картина потрясающая! Мир волшебства!
Его глаза были полны восхищения и восторга.
- Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему ты стал егерем, - сказал он, ступив на берег.
- Да, эти самые места и очаровали меня в юности. Здесь я впервые задумался о своём будущем, - сообщил егерь. – Вон на той скале торчал, глазел на таёжные просторы, - показал он кивком головы в сторону гранитного утёса.
Егерь умолк, ухватил последний тюк с вещами, вынес его на галечник подальше от кромки воды. Затем вытянул из носа лодки цепь, обмотал ею несколько раз ствол ближайшего дерева и замкнул узлом, чтобы не размоталась.
Когда они отшагали по берегу метров пятьдесят, Юрий увидел за поворотом реки голубую палатку, рядом разгуливала женщина. Заметив прибывших, она приветливо помахала рукой.
- Это ещё что за приведение? – удивился Громов.
- Журналистка, - ответил егерь. – Прибыла на днях. Сбежала от суеты, как и ты. Книгу собралась написать.
- Одна?! – поразился Юрий.
- Одна-а, - протянул егерь с неудовольствием. – Администрация попросила меня приглядывать за ней. Прозвище – «пантера». Ты разве не слышал о ней?
- Не приходилось, - признался Громов.
- Значит, не добралась пока до тебя. А у меня брала интервью однажды, едва избавился от её натиска.
Они навьючили на себя весь скарб и стали подниматься на высокий берег.
В этот момент Юрий не мог и предположить, что совсем скоро произойдут такие невероятные события, которые круто изменят его судьбу.
Через пару дней егерь получил по рации сообщение о смерти отца.
- Придётся тебе осваивать профессию егеря, - сказал Александр. – Отец жил в Уссурийске. Вернусь не скоро, попросил у руководства месяц отпуска для решения вопросов с недвижимостью. Заменить меня пока некем.
В спешном порядке он рассказал Юрию о неотложных делах и уехал на похороны.
- Да, и не забывай присматривать за «пантерой» - мало ли что может случиться с этой непоседой, - сделал напутствие хозяин кордона напоследок.
Лишь неделю успел потрудиться Юрий в качестве егеря, как случился ураган.
Из-за горизонта совсем неожиданно выплыла огромная чёрная туча. Налетел ветер, закружился вихрь, захватывая листву, сухую траву и мелкие сучья в стремительные воронки. Сделалось темно, сверкнули первые молнии, приближалась сильнейшая гроза.
- Принесла тебя нелёгкая! – чертыхнулся Громов, вглядываясь в грозовое небо и почему-то сразу вспомнил о взбалмошной журналистке. Вспомнил – и почувствовал, как гулко заходило сердце в его груди. Проходя мимо отшельницы в первый день, он обратил внимание, как сильно она похожа на ту далёкую «Басурманку» – незабываемую до сих пор Аннушку. Правда, с определённой поправкой на возраст. То же смуглое лицо со смеющимися глазами, роскошные волосы, струящиеся по спине, спортивная фигура и величавая поступь уверенного в себе человека.
Он стоял у крыльца дома и соображал, как ему лучше поступить: или сейчас же спуститься на берег, или сразу после грозы, или вообще навестить женщину лишь на следующее утро.
Сработала необъяснимая интуиция и в голову пришёл нейтральный вариант.
Юрий вышел на край косогора и глянул на синее жилище внизу. Журналистки рядом с палаткой не оказалось. По всей вероятности, она находилась внутри. Он подождал некоторое время, надеясь визуально убедиться, что у «пантеры» всё в порядке.
Прошло минут десять, прежде чем женщина высунулась наружу. Вероятно, сделать это её вынудил раскатистый удар грома. Она покрутила головой вокруг и снова исчезла в палатке.
«Вот шалопутная», - отметил Юрий с усмешкой и уже собрался возвращаться в дом, как в верховье реки заметил образование смерча.
Зная, насколько силён бывает вихрь, Юрий озаботился его реальной угрозой. 
А смерч тем временем набирал силу. Кружащаяся тёмная воронка быстро двигалась в сторону берега, нацеливаясь на палатку.
Не раздумывая, Юрий бросился вниз, намереваясь вытащить ничего неподозревающую безалаберную журналистку из уютного гнезда.
Он не успел всего лишь каких-то десять-пятнадцать секунд.
Смертельно опасная воронка смерча успела опередить его. Вихрь очень быстро перебросился на берег и подобрался к палатке. Не успел Юрий и глазом моргнуть, как смерч скрутил ткань в большой жгут вместе с журналисткой, приподнялся над землёй и поволок живой груз за собой.
- Эй!! - истошно прокричал Громов, и, не раздумывая, бегом устремился вслед за синим комом.
И – о радость! Случилось невероятное. Будто услышав истошный вопль человека, сила вихря стала ослабевать. На повороте реки смерч, не осилив дальнейшего подъёма груза, выплюнул свою жертву в воду и понёсся дальше.
Юрий ринулся в реку, ухватил скомканную палатку за край, подтащил к берегу.
«Только бы ты не задохнулась, - подумал он. – Только бы успеть».
Ему удалось вовремя вытащить бедолагу из воды. Вызволив её из палатки, Юрий прощупал пульс. Журналистка была жива, но находилась без сознания.
- Ничего, крепись подруга, - пробормотал он и принялся делать искусственное дыхание.
Через пару минут пострадавшая открыла глаза.
- Где я? Что со мной? – плохо соображая, спросила она с удивлением.
- Ожила, слава богу, а я уж подумал, что не смогу вытащить тебя с того света, - сказал он, блистая счастливыми глазами. – Смерч хотел унести тебя в небеса. А сейчас, как мне представляется, на нас обрушится жуткий ливень.
И, словно в подтверждение слов Громова, тут же ослепительно сверкнула молния, за которой без промедления последовал угрожающий гром. Туча, тащившаяся медленно от горизонта, закрыла небо полностью. В один миг сделалось темно, как поздним вечером.
Несколько секунд журналистка смотрела на Громова широко открытыми глазами и ничего не понимала. Затем она приподнялась на локтях, покрутила головой вокруг, пытаясь что-то вспомнить, и села.
- Не можешь вспомнить, что произошло? – спросил Юрий, опасаясь частичной потери памяти.
- Кажется, припоминаю, - не совсем уверенно произнесла женщина, потирая виски пальцами, после чего её лицо просияло.
- Я была в палатке и что-то читала, - радостно встрепенувшись, сообщила она. – Потом раздался хруст гальки, будто кто-то сгребал её в кучу. Я встала, чтобы выглянуть наружу, но меня тут же швырнуло в сторону и закрутило. Дальше я ничего не помню.
- К тебе подкрался торнадо и вместе с палаткой сбросил в реку, - пояснил Громов. – Давай потом будем обсасывать все подробности, а сейчас нужно поскорее уносить отсюда ноги, иначе нас смоет к чёртовой бабушке. Давай руку и подымайся осторожно.
Вскоре они были уже в избе егеря.
Журналистка была вся мокрой и дрожала от холода. Юрий усадил её на лавку против летней печи, снял с гвоздя чистый комбинезон, затем тулуп, положил рядом.
- Я отойду ненадолго, а ты переоденься. Мокрую одежду повесь на верёвку. Сейчас затопим печь, и ты согреешься. А пока потерпи немного, страдалица, - с теплотой в голосе проговорил Громов.
Гроза была мощной, но недолгой. Небо быстро посветлело, однако оставалось серым и мрачным. День угас совсем, уступив место хмурому вечеру.
Журналистка, занырнув в просторный комбинезон и набросив сверху тяжёлый тулуп, принялась смотреть на пляшущие отблески пламени, исходящие из приоткрытой печной дверки. На печи умиротворённо урчал чайник.
«Как здесь хорошо – тихо, спокойно, - подумала она. – Земная благодать. Интересно, смогла бы я прожить здесь в полном одиночестве, как егерь?»
Её мысли были прерваны появлением Громова. Он успел переодеться в сухую одежду, в руках у него была кастрюля с каким-то мешочком внутри.
- Согрелась немного? – спросил он
- Да, дрожь отпустила, - ответила журналистка. – Даже не предполагала, что тулуп такой чудодейственный.
- Тулуп у егеря знатный, - согласился Громов.
- А ты кто? – спросила спасённая женщина. – Разве не егерь?
- Исполняю его обязанности, - ответил Юрий. – Как насчёт каши на ужин? С тушёнкой, к примеру?
- Не возражаю, да и не имею права не соглашаться.
- Это ещё почему? – спросил Громов, заливая воду в кастрюлю и ставя её на плиту.
- Потому что я здесь на птичьих правах и мои прихоти сейчас совершенно не уместны. Но, вообще-то, я люблю кашу. Любую. А с мясом – тем более.
- Тогда замётано.
Юрий взял со стола жестяную банку, отсыпал в неё крупы, поставил на приступок. На чайнике в этот момент звучно запрыгала крышка, выпуская пар. 
- Ну, вот, чайник вскипел, сейчас мы будем греться изнутри, - совсем по-домашнему проговорил Громов, придвигая небольшой стол поближе к печи.
Юрий говорил, а лицо его светилось скрытой загадочной радостью, словно он сделал для себя какое-то важное открытие, которым не успел ещё поделиться.
- Как твоё самочувствие? – спросил он, наливая чай в кружки. – Ничего не вывихнула, не сломала? Осмотрела себя?
- Бог миловал – отделалась, можно сказать, легко, но вот синяков, ушибов и ссадин заполучила предостаточно.
- Это тебя по галькам шаркнуло пару раз, сам видел. А вот интересно: как так случилось, что тебя скрутило вместе с палаткой? По законам физики вихрь должен был сорвать палатку раньше, и взять в свои объятия её и тебя раздельно.
- Дело случая, - усмехнулась журналистка. – Мама в детстве называла меня человеком-аварией.
- Почему? – рассмеялся Громов.
- Потому что у меня на роду написано влипать в неприятные истории. В тот момент, когда всё произошло, я, как уже говорила тебе, поднялась во весь рост, чтобы выглянуть наружу. А когда встала во весь рост – увидела в крыше дырку. Я даже не успела её толком разглядеть, как меня крутнуло и спеленало, как младенца, а затем понесло куда-то.
- Теперь мне всё понятно, - Юрий смотрел на журналистку так, словно впервые видел. – На роду написано, говоришь?
- Да, способность оказаться не в том месте и не в тот час сопровождает меня по жизни. Если бы ты знал, сколько раз я была на волоске от смерти! Окуналась в такое дерьмо, что вспоминать не хочется!
- Значит, небеса надёжно оберегают тебя, - обронил Громов. 
- А мои продукты, похоже, унёс ураган, - с сожалением констатировала журналистка. – Придётся переходить на подножный корм – грибы да ягоды.
- Не говори при мне глупостей, женщина, вай-вай-вай, - проговорил Юрий с кавказским акцентом и весело рассмеялся. – Много мяса тайга ходит, шашлык делать будем, вкусна кушать будем, да?
Пока Журналистка, округлив глаза, размышляла над достойным ответом, Юрий скрылся за навесом. Она лишь вздохнула разочарованно и проговорила уже себе под нос:
- Шашлык есть, вино торнадо унёс. Сейчас и водка бы не помешала.
Юрий словно услышал её, вернувшись с банкой тушёнки, несколькими лепёшками собственного приготовления и армейской фляжкой.
- Скажи мне, что не будешь? – с озорством проговорил он, тряхнув в воздухе фляжкой.
- Что это?
- Чистый медицинский спирт – лучшее средство от простуды! – ликующе заявил Громов. – Рекомендую принять пару пробочек.
Журналистка посмотрела на Громова и сказала:
- У тебя такой вид – будто миллион выиграл.
- Миллион мне не нужен, а вот день рождения отметить нам просто необходимо.
- Какой день рождения? – удивилась журналистка. – У тебя сегодня день рождения?
- Не у меня, а у тебя, - поправил Громов. – Твой второй день рождения.
- Ой, и правда, - смутилась журналистка. – А я дура неблагодарная даже спасибо сказать забыла. Прими э-э… сейчас это слово от меня.
- Меня Юрием зовут, - представился Громов, заметив некоторую заминку в словах женщины.
- А меня Виолетта.
- Очень приятно.
- Я понимаю, что и тысяча слов благодарности от всей души – это ничто, по сравнению с тем, что ты сделал для меня. Если бы не ты – унесла бы меня река бездыханную, не сидела бы я у печи, не размышляла бы о земной благодати. Прости меня, пожалуйста.
Виолетта хотела подняться и осыпать спасителя множеством поцелуев, но Громов, положив на её плечо руку с фляжкой, осадил душевный порыв казёнными словами.
- Не стоит, мадмуазель, на моём месте каждый джентльмен поступил бы точно также, - сказал он совсем неласково, с едва уловимой ехидцей в голосе, выкладывая на стол принесённые вещи. Затем налил чай в фарфоровую кружку, протянул Виолетте.
- Пей, пока каша варится.
Виолетта ничего не понимала. Ещё минуту назад её спаситель был весел и даже пытался озорничать, и вдруг, будто ёжик, сжался в комок, умолк.
«Странный он какой-то, - отметила про себя она. – То смеётся, то печалится. Неужели я опять ляпнула что-то лишнее?»
Но, нет, сварив гречку и положив в кастрюлю тушёнку, Юрий вновь оживился.
- Каша – объеденье, честное слово! – проговорил он и причмокнул от удовольствия. – Скидывай тулуп, будем ужинать.
… В доме стояла мёртвая тишина, а всё пространство вокруг погрузилось во тьму абсолютной черноты. Время словно остановилось.
Четверть часа назад Юрий и Виолетта после затянувшегося до полуночи ужина с «рюмочкой чая», наконец, улеглись спать. Перед этим был долгий и непримиримый спор о том, где кому из них ночевать.
Юрий уступал гостье место в доме, сам же собирался застелить соломой пол под навесом и провести ночь на открытом воздухе.
Спор между ними возник, можно сказать, на пустом месте. Причиной противоречий явилась чрезмерная любезность того и другого. 
По мнению Виолетты, если под навесом будет спать Юрий – значит, она поступит по отношению к нему, как хозяину жилища, весьма неуважительно.
Юрий же считал, что более комфортный ночлег должен быть предоставлен гостье.
- Будешь спать в доме. Таков закон людского гостеприимства, - заявил он в категоричной форме. К тому же Юрий опасался за её здоровье, и его опасение не было беспочвенным.
Ближе к ночи установилась отвратительная погода. Проливной дождь с градом, который выплеснула из себя пришедшая с севера туча, насытил воздух влагой и сильно охладил его.
Появилось ощущение, будто нежданно-негаданно нагрянула промозглая осень. Помимо этого, излившиеся дождевые потоки насытили водой землю под навесом до предела – она сделалась сырой и источала холод.
- Нет, - заартачилась Виолетта на предложение Юрия. – Я не хочу притеснять тебя, не имею морального права. Ты здесь хозяин, и твоё место в доме. А я – незваная гостья, после бедствия на реке осталась без крыши над головой и превратилась в таёжную бомжиху, можно сказать. Поэтому, моё ложе под навесом. Я и так доставила тебе кучу проблем, и теперь должна понести урок за свои необдуманные поступки.
- Если я останусь в тёплой избе, а моя покалеченная гостья будет спать на холодной земле – заснуть мне не позволит совесть, - парировал её доводы Юрий. – Мало тебе ссадин и ушибов? Хочешь подцепить простуду, покрыться болячками и превратить меня в медбрата?
- А ты сам-то что, заговорённый от соплей и кашля? Волшебную пилюлю от чирьев проглотил? – не унималась захмелевшая от спирта Виолетта. В её фразах стали проскакивать вульгарные словечки.
Обоюдные доводы и веские аргументы следовали один за другим, спор затягивался, принимая жесткий характер и превращаясь в настоящую схватку двух непримиримых противников.
Нелестный диалог мог продолжаться долго, если бы вдруг на хмельной ум Виолетты не пришел, казалось бы, немыслимый ранее вариант: переночевать следует обоим в одной комнате.
- Юрий, а почему бы нам не переспать вместе? Что мы, как дети, спорим по какому-то пустяку? – предложила Виолетта и замерла в ожидании.
Зависла длительная пауза, Виолетта с запозданием сообразила, почему вдруг замер её собеседник. По всей вероятности, Юрий воспринял её слова, как предложение на секс. Она тут же спохватилась, пояснила с усмешкой:
- Не пугайся, герой, я не предлагаю тебе лечь со мной в обнимку в одну постель – это будет провокация на секс. Я говорю об едином пространстве. Это к тому, что комнату можно поделить на две половинки занавеской.
Юрий задумался, соображая над ответом. Наконец, бросил в ответ:
- Чёрт с тобой, чумовая дама!
Он сходил во двор, принёс несколько больших охапок сена, разбросал их ровным слоем и уложил сверху длиннополый тулуп. Ни слова не говоря, натянул шнур от дверей до печи, навесил кусок тонкого брезента, хранившегося на крыльце.
- Коммуналка готова, - пробурчал он недовольно. – Как старший по дому, объявляю отбой.
И, не раздеваясь, в одежде, улёгся в свежеизготовленную постель.
Ни спирт, ни позднее время не могли поспособствовать наступлению быстрого сна. Юрий лежал и прислушивался к своим ощущениям похотливого желания. Его сознание, вместо того, чтобы направить мысли в отвлечённом направлении, было всецело устремлено к сумасбродной журналистке. Случись подобная ситуация при других обстоятельствах, Юрий бы, не раздумывая, заключил в объятия эту нахалку в свои объятия. Но сейчас был совсем другой случай. Его настораживала целеустремлённость действий этой женщины. Оставаясь холостяком, Громов уже давно не делил постель с непроверенной партнёршей, как это было в далёкой молодости. Став руководителем крупной строительной компании, он избирательно подходил к интимным отношениям, опасаясь провокаций со стороны конкурентов рынка. Где гарантии того, что эта милая журналистка не засланный казачок? Не хватало ещё проколоться на пустяках, чтобы затем появиться на первой странице газет и журналов с кричащими заголовками о его аморальности.
Загадочная журналистка была совсем рядом, его тонкий слух улавливал её дыхание и малейшие шорохи при подвижках тела. Вопреки насторожённости, его словно магнитом притягивало к ней. И почему-то совсем не хотелось верить в негативные последствия.
Беседуя с Виолеттой весь вечер, пристально вглядываясь в её лицо, наблюдая за мимикой и жестикуляцией, он всё больше и больше склонялся к тому, что Виолетта очень похожа на Басурманку – подругу его юности с поправкой на возраст.
И вот теперь, лежа в двух метрах от неё, Юрий мучился от её присутствия.
«Эту авантюристку лучше не трогать», – заклинал он себя.
Юрий перевернулся на спину, тяжело вздохнул, уставившись пустыми глазами в невидимый потолок. 
Пошевелилась за занавеской Виолетта.
«Не спит, - отметил про себя Юрий. – О чём-то размышляет. Интересно, о чём? Неужели о том, как меня соблазнить?»
Он тут же представил, как она прикасается к нему, заглядывая в лицо, нежно гладит по волосам на груди и тянется к его губам для сладостного поцелуя. Так, как это делала когда-то незабываемая Саша.
При мысли о близости с Виолеттой по телу прокатилась знакомая волна возбуждения. На душе сразу стало трепетно и тревожно. Он уже знал, какие эмоции последуют дальше и чем это всё закончится.
«Почему эта женщина не даёт мне покоя? – в который раз за один день задумался Юрий, злясь на себя.
Громов встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли.
«Фу, ты, чёрт! Что за ересь ползёт в голову! Отчего вдруг? Давно не пил – спирт подействовал? Или крышу сносит от присутствия соблазнительной бабы?»
Пересиливая зарождающееся возбуждение, он постарался переключить мысли на другую тему, чтобы отвлечься и успокоиться.
«Надо заставить себя уснуть – иначе мне хана», - приказал он себе, повернулся на бок и принялся вспоминать родной посёлок, родителей, соседских мальчишек. Сделав некоторые усилия над собой, он быстро добился того, что картины родных мест и знакомые лица поплыли перед ним, как в документальной ленте.
Его переворачивание с боку на бок услышала Виолетта. Ей тоже не спалось. Она вновь прокручивала в голове весь вечерний разговор с Громовым, пытаясь дать оценку каждой его фразе, каждому слову. И чем дальше она углублялась в анализ беседы, тем больше убеждалась, насколько проникновенным было его повествование об окружающем мире. А каков его бархатистый голос? Его можно слушать и наслаждаться чудными переливами тонов до бесконечности! А этот неотразимый взгляд? Когда он смотрел на неё – по телу непременно пробегали мурашки. Проницательный взгляд, волнующе-искренний, душевный, исполненный внутреннего убеждения! К характеристике его натуры и личности, без всякого сомнения, подходит любой эпитет. 
«В такого красавца невозможно не влюбиться, - думала она. – Если бы об этом таёжном сокровище прознали одинокие женщины, они бы, без всякого сомнения, устремились к нему, как мотыльки к огню. Одна импозантная фигура чего стоит! А лицо? Я же видела его лицо! Я видела блеск в его глазах! Оно полно страсти ко мне, оно выражает желание насладиться мною, как желанной конфетой, причём, готов он проглотить её вместе с обёрткой! Ха-ха-ха, - прыснула Виолетта самодовольно и быстро прикрыла рот ладошкой. – А я что же? Разве я не хочу познать его ближе? Разве не желаю почувствовать шарящие в темноте его сильные руки, ощутить жар разгорячённого тела и его твёрдую плоть внутри себя? Я же не бесчувственная чурка, в конце концов? И потом, когда у меня последний раз был мужчина? Пожалуй, даже и вспомнить трудно. А тут такой случай подвернулся!»
Эти слова раззадорили её страсть и подстегнули плотское желание. Она прислушалась к звукам шуршащего под Юрием сена.
«Мучается, несчастненький, - подумала она с откровенной жалостью. – И думает сейчас обо мне, наверняка, как и я о нём. Не спится бедняге, когда рядом красивая молодая женщина. И хочется, и колется, и совесть не велит. Наверно, это жестоко с моей стороны – расположиться на ночлег в одной комнате с мужиком и не подать ему никакой надежды на ночную любовь. Его понять можно. Он явно опасается проявить своё желание первым, потому что не хочет выглядеть в моих глазах грубияном и насильником». Этот редкий экземпляр принадлежит к категории мужчин-рыцарей, настоящих джентльменов. И поэтому я должна первой сделать шаг к сближению».
Виолетта медленно приподнялась, придвинулась на край постели, опустила ноги на пол. Прислушалась. Было тихо, никаких шорохов и звуков не донеслось со стороны мужской половины.
«Неужели уснул? Или прикинулся спящим, замер в ожидании моих дальнейших действий?» – задумалась она.
Посидев в нерешительности с полминуты, Виолетта упрекнула себя в трусости: «Что это со мной? Никогда не боялась мужчин, а тут вдруг сдрейфила? Ага, понятно. Всё потому, что прежде мужики хотели тебя, а тут ты сама загорелась любовью к мужчине. Оробела? Нет, Летточка, не к лицу тебе идти на попятную. Коль уж опустила свои ноженьки на пол – вперёд за счастьем!»
Её сердце учащённо билось в груди, будто она собиралась отправиться на смертельно опасное дело.
Подбодрив себя, Виолетта встала с кровати и, осторожно ступая босыми ногами, двинулась по направлению к ложу Юрия.
Он всё слышал, от начала и до конца. Слышал, как она ворочалась в постели, а потом вдруг отчего-то хихикнула, прыснув в ладошку, и затихла ненадолго. Потом зашуршало отбрасываемое одеяло, и опять тишина…
Юрий в напряжении смотрел невидящими глазами в сторону доносящихся звуков и ждал дальнейших действий своей нахальной гостьи. Вернее, он уже догадался о намерениях журналистки, но не мог поверить до конца в происходящее и даже ущипнул себя. Да, всё происходило на самом деле и не было сновидением.
«Что же делать? Встать и зажечь керосиновую лампу? Посмотреть презрительно в её бесстыжие глаза и демонстративно покинуть избу?» - мелькнуло у него в голове.
Виолетта не дала ему времени на принятие решения. В считанные секунды она очутилась рядом, опустилась перед ним на колени, прошуршав сеном. Юрий не видел её, но явственно чувствовал её частое и прерывистое дыхание.
- Тебе чего? – спросил он, изображая, будто спросонья, чувствуя, как загорается в нём огонь неотвратимого пожара, потушить который он будет уже не в состоянии. Предотвратить бурю в душе уже не поможет никакая методика успокоения. У него просто не остаётся на это времени.
- К тебе пришла, Юрочка, - сказала Виолетта и не узнала своего дрогнувшего голоса. – Только не говори мне, что ты спал. Я слышала, как ты ворочался, и я догадалась отчего.
- Отчего? – отозвался Юрий в темноте и почувствовал, как спазм перехватил горло.
- Оттого, что ты хочешь женщину, и не просто женщину – любую, чтобы снять плотское напряжение, - а именно меня. Я знаю, что это так, сердцем чувствую, и не говори мне обратного.
Виолетта наклонилась, вытянула руку вперёд, отыскала наощупь ладонь Юрия, вложила в неё свою, горячую. Он лежал на спине, раскинув руки по сторонам.
- Чувствуешь, как я горю? Я тоже хочу тебя, и ты не можешь мне в этом отказать, не имеешь права обидеть женщину, - Виолетта опустилась рядом с Юрием, её другая ладонь скользнула по его одежде и остановилась с левой стороны груди.
- О-о, как оно трепещет! – восторженно сказала она. – Оно кричит надрывно, а ты его не слышишь.
- Постой, - хрипло проговорил Юрий, убирая её руку с груди. – Мне нужно спросить тебя кое о чём.
- Потом, мой хороший, потом спросишь, и я отвечу на все твои вопросы, - Виолетта обхватила его голову обеими руками, впилась горячими губами в его губы, не давая произнести больше ни слова.
Жадный поцелуй длился до тех пор, пока у неё хватило дыхания. Потом она отпрянула, с шумом захватила воздух. Трясясь, как в лихорадке, выдохнула:
- Только не прогоняй меня, Юрочка. Я очень тебя прошу. Я сама не знаю, что со мной происходит, но всё нутро моё жаждет тебя. Я просто умру, если ты отвергнешь меня…      
    Юрий почувствовал, что уже не сможет устоять под безумным натиском распалившейся журналистки и потянулся ей навстречу. Она очень оперативно раздела его и водрузилась сверху, вновь прильнула к его губам с большой жадностью.
С дрожью в теле Юрий ощутил, как острые набухшие соски Виолетты ткнулись ненадолго в его грудь, от женщины исходил жар. - О, боже… - послышался её стон. – Как я хочу тебя, мой рыцарь… ты сводишь меня с ума…
Её страсть в одну секунду передалась ему и почти мгновенно заполнила всё его тело. В бурном неотразимом порыве он прижал к себе Виолетту и принялся с безумным неистовством целовать в шею, в лицо, в грудь, в один миг забыв обо всём на свете…
- Юрочка, хороший мой… милый…  долгожданный… - горячо шептала Виолетта. Её рука лихорадочно заскользила по его животу вниз, ухватила за напрягшуюся до предела плоть и без промедления направила себе между ног.
Он замер на мгновенье перед проникновением в огнедышащее лоно, а потом, громко вскрикнув, с силой стиснул трепещущее тело Виолетты, и слился с ней в одно целое…
…Опустошённые и обессиленные, они лежали и молчали, успокаивая разгорячённую кровь.
Уставившись в темноту, Юрий пытался понять, что с ним происходит. Совсем недавно в нём всё бурлило и клокотало, как в проснувшемся вулкане, а неуправляемые чувства, словно раскалённая лава, растекались по всему телу, сжигая на своём пути все преграды. И вот теперь, когда этот вулкан перестал бесноваться, а излившаяся магма больше не сжигает его протестное сознание, в голове вновь заработал трезвый рассудок. На душе стало тревожно и стыдливо за проявленную слабость.
Ему вдруг вспомнилось, как давным-давно, точно такие же тревожные чувства он испытывал, вкусив впервые любовные утехи поселковой развратницы. Тогда совсем аналогично, страшась будущего, он лежал рядом с женщиной и мучился от нахлынувших чувств.
Но то были события большой давности, он был юн и неопытен, входил во взрослую жизнь, ему впервые довелось познать женщину. А что же происходит теперь? Чего он тревожится здесь, в безлюдной тайге, какого будущего страшится, когда на десятки километров нет цивилизации? Что такого, непотребного, произошло между ним и Виолеттой? Женщина сама возжелала его, никакого насилия над её чувствами, никакого попирания женского достоинства он не совершал. Притяжение было взаимным и искромётным, нужно лишь радоваться обоюдно доставленному удовольствию.
И вдруг его осенило: эти смятенные чувства от того, что он, вероятно, влюбился в Виолетту! Да, да, именно влюбился за короткий промежуток времени, наблюдая за этой женщиной, как две капли похожей на далёкую «Басурманку». Влюбился и боится признаться в этом. Отсюда и все тревожные ожидания.
Юрий лежал и напряжённо думал…
Виолетта же, наоборот, радовалась состоявшейся близости. И, если бы сейчас в оконце заглянуло раннее солнышко, и можно было взглянуть на неё со стороны, то от взгляда не ускользнул бы тихий радостный блеск в её глазах. Она счастливо улыбалась и радовалась тому, что всё произошло именно так, как она того хотела. Немногословный и загадочный Юрий покорился ей, стал её мужчиной.
«Он – мой, красивый, суровый, неприступный и гордый! Мой ласковый и нежный одинокий волк! – думала восторженно Виолетта. – Я многие годы искала счастья и сейчас могу быть довольна собою: после длительных поисков я его отыскала! Все прежние мужики – невзрачные песчинки, по сравнению с этим золотым самородком. Ни с одним из них я не испытывала такого наслаждения, которое испытала с ним. Не мужчина – а ураган!»
Виолетта преданно прильнула всем телом к Юрию и принялась его ласкать, нежно проводя ладонью по плечу, шее, груди, потом поцеловала в щёку.
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептала она.
- И о чём? – моментально спросил Юрий, словно только и ждал этого вопроса.
- О дальнейших отношениях между нами, о том, как поступить со мной дальше. Выгнать взашей или крепко подружиться. Я угадала?
Юрий хотел подтвердить, что это действительно так, но почему-то промолчал.
- Именно такие мысли и кружатся в твоей голове, - с уверенностью произнесла Виолетта. – Можешь не отвечать.
И вновь наступила длительная пауза, затем она снова заговорила первой всё тем же тихим голосом:
- Ты, Юрочка, не переживай и не мучайся напрасно. Я перед тобой в неоплатном долгу – ты спас меня от гибели и можешь расценивать этот шквал чувств мизерной благодарностью за мою спасённую жизнь. На большее я не претендую, хотя была бы не против к дальнейшему развитию наших отношений. 
- А мне почему-то показалось, что это был искренний порыв чувств, - прервал её Юрий. – А, получается, всего лишь плата натурой?
- Ты не ошибся, мой милый, - Виолетта запустила ладонь в густую растительность на груди Юрия, принялась медленно теребить волосы пальцами. – Это был искренний порыв души. Можно сказать, зов моего сердца. Неужели ты за дни нашего знакомства так и не понял, что я не равнодушна к тебе и млею от встречи с тобой? Моя грубость – это напускное, защитная реакция, что ли… Я простая одинокая баба, которая мечтает найти спутника жизни и создать семью… А, в тебе, Юрочка, я разглядела того самого мужчину, в котором нуждаюсь. Ты – уникум, я втюрилась в тебя с первого взгляда.
- Что ты сказала? – не поверил Юрий словам журналистки. Он резко повернулся к ней и в кромешной темноте схватил её за плечо. – Повтори!
- Я думала, у тебя со слухом полный порядок, - съязвила Виолетта. – Оказывается, лишь один твой орган сохранил феноменальные способности. – Она положила руку на его мужское достоинство и восторженно произнесла: - Ого-го, какой молодец! Как часовой на посту. Не дремлет и в полной готовности ждёт дальнейших распоряжений.  А ну, мой неутомимый труженик, иди к своей кисе, она уже заждалась тебя!
- Ах, ты бесстыдница! – проговорил Юрий и в одно мгновение подмял Виолетту под себя. – Я сейчас откушу твой извращённый язык, бессовестная женщина! Ты у меня запросишь прощения за свои скверные слова!
- Ты волен поступить со мной так, как тебе хочется, - прошептала Виолетта в сладкой истоме, – милый мой егерь, добрый лесной волшебник. Прежде чем я приму страшную казнь от тебя, ты должен исполнить моё последнее желание…   
Страстные объятия и ненасытные поцелуи длились ещё очень долго, и лишь когда робкий призрачный свет закрался в дом, они, наконец, угомонились и, сплетясь в тугой любовный узел, который невозможно было развязать, заснули крепким беспробудным сном…

***
Безмятежная идиллия длилась до возвращения хозяина кордона. Позавтракав, они покидали дом и гуляли беспечно по берегу, купались в реке нагишом, ворковали и целовались, как голубь с голубкой, лежали на горячей гальке, подставив обнажённые тела ласковым лучам солнца. У них шло медовое время.
До приезда второго егеря оставался один день, задерживаться на кордоне Виолетта не могла. О предстоящей разлуке с ней Юрию не хотелось не говорить и не думать, однако, мысль о ней уже неотступно крутилась в голове. За ушедшие дни было сказано друг другу многое, но не всё. Главный, окончательный разговор был ещё впереди. Оба они, зная о его неизбежности, готовились к нему, скрывая друг от друга свои мысли.
Утром последнего дня Юрий предложил прогуляться до того места, куда приходила на водопой медведица с медвежатами.
- Помнится, я обещал тебе показать медвежат, - сказал он. – Так вот, сегодня самое подходящее время для такой прогулки.
- Почему именно сегодня? – спросила Виолетта.
- Потому что день выдался облачным и валяться на холодных камнях не имеет смысла. А главное – я убедился, что ты сможешь бежать от медведицы со мной наперегонки, - расплылся в улыбке Юрий.
- А вот язвить и ёрничать нехорошо, - отозвалась Виолетта и, подойдя к Юрию, повисла у него на шее. – Разве тебе неизвестно о вежливой манере общения с дамой?
- Кто бы говорил о вежливости? – отпарировал Юрий. – Мой безобидный сленг близко не сравнится с ядовитыми выражениями некоторой особы, которая в данный момент висит у меня на шее.
- Неужели?
- В самом деле!
- Спасибо за критику, - сказала Виолетта. – Буду сдержанна в дальнейшем. Веди меня к своей медведице.
До пологого спуска к реке, по которому медведица водила своих малышей к реке, было не больше полукилометра. Путь занял совсем немного времени. Юрий выбрал скрытое место для наблюдения, они прилегли на траву, затаились и стали ждать.
- А вдруг они сегодня не придут? – поинтересовалась Виолетта. – Что, если ушлая мамаша учуяла нас и решила поменять место обитания?
- Всё возможно, - согласился Юрий. – У зверей свои тараканы в голове.
- И сколько времени нам предстоит выжидать?
- Ты куда-то опаздываешь? – улыбнулся Юрий. – Лежи, глотай чистый кислород и наслаждайся природой. Это твой последний день общения с ней. Потом тебя вновь будет окружать городской шум с выхлопными газами.
- К великому сожалению, это так. Всё хорошее в жизни всегда быстро заканчивается, - с грустью проговорила Виолетта. – Завтра приедет твой коллега и моей чудесной сказочке наступит конец. 
- Ты всерьёз полагаешь, что побывала в сказке? – спросил Юрий.
- Да, побывала.
- Несмотря на то, что чуть было не погибла?
- И что? – с небрежностью пожала плечами Виолетта – Таков сюжет моего волшебного путешествия. А чуть-чуть не считается. Во многих сказках положительный герой проходит через тяжёлые испытания.
- И, как правило, остаётся живым и невредимым, - весело подхватил Юрий. – Добро побеждает зло, а сказочная история заканчиваются счастливым концом поучительного характера.
- Совершенно верно, - согласилась Виолетта. – На то она и сказка. Её достоинство в том, что она имеет определённый сакральный смысл, который направляет человека на путь духовного искания, отрывает внутренний рост, - многозначительно закончила она.
- А тебя чему научила таёжная сказка? – усмехнувшись, с долей скептицизма полюбопытствовал Юрий. – Она тебя тоже в чём-то возвысила?
- О-о, эта сказка – большое испытание для меня! – восторженно отозвалась Виолетта. – Здесь я увидела себя будто со стороны. Мой эгоизм, гордыня и самонадеянность теперь навсегда ушли в прошлое.
- Да неужели? – изобразив удивление на лице, полюбопытствовал Юрий.
- Да. Мне кажется, я прошла испытание на умение отличать правду от лжи, стала смотреть на мир совершенно другими глазами. Он перестал быть серым и невзрачным, теперь я вижу в нём лишь яркие и сочные краски! И всё это благодаря встрече с тобой, Юрочка.
- Удивительная ты женщина, - сказал Юрий. – Умна, проницательна, начитана, красива – но почему не замужем?
- О-о, наконец-то, я услышала от тебя этот вопрос, - улыбнулась Виолетта. – Давно ждала его.
- И каков будет ответ?
- Причина в моём характере, - ответила Виолетта, не задумываясь.
- Неужели он настолько скверный, что не нашелся ни один мужчина, который смог бы его стерпеть или сломать?
- Я всегда делаю так, как мне нравится. Делаю то, что мне нравится, и никогда не ставлю под сомнение свою правоту, - пояснила Виолетта. – Ты и сам смог убедиться, что я двигаюсь к поставленной цели, сметая все преграды на пути. Я всегда желаю только «самого-самого». Кому это может понравиться?
- Никому, это верно, - согласился Юрий. – Но есть немало женщин, которые ради создания семьи, меняли строптивый характер, укрощали свои непомерные запросы, искореняли пагубные привычки. Ты не пробовала измениться?
- Нет.
- Почему?
- Потому что, вероятно, не встретила на своём пути того, ради которого могла бы это сделать, - Виолетта повернулась к Юрию, заглянула в его глаза. – Разве что ради тебя попробовать? Вдруг получится?
Юрий не успел ответить, совсем неподалёку послышался негромкий рычащий звук.
- Тс-с, - приложил он палец к губам. – Кажется, идут.
Первой на берегу появилась медведица. За ней, на удалении нескольких метров, бежали трое медвежат. Двое бежали в паре, будто соревнуясь между собой, за ними, семеня, двигался ещё один. Он почему-то выглядел чуть меньше своих собратьев и держался от них особнячком.
Медведица подошла к кромке воды, вытянула морду вперед, повела ею из стороны в сторону, принюхиваясь. Потом медленно двинулась вдоль берега, периодически поглядывая внимательно на водную поверхность. Не прошло и минуты, как она совсем неожиданно ринулась в реку. Три стремительных прыжка, мгновенное погружение под воду и в считанные секунды в её пасти появилась крупная рыбина. Трепыхаясь в зубах хищницы, она сверкала серебристой чешуёй.
Уже не торопясь, важной походкой медведица вышла на берег и выбросила изо рта добычу перед собой. Рыбина была ещё жива и пару раз встрепенулась на гальке. По внешнему виду Юрий определил, что это был старый крупный язь.
Медвежата насторожённо подошли к рыбе, ткнулись в неё мордочками. Язь опять изогнулся и ударил хвостом по мордочке медвежонка. Медвежата испуганно отскочили, не решаясь подходить вновь. Медведица придавила рыбину обеими лапами и ловко сдернула зубами кожу. Медвежата вновь ткнулись мордочками в оголённую тушку язя и отошли в сторону, потеряв к ней всякий интерес.
- Они не умеют ещё есть самостоятельно? – спросила шёпотом Виолетта.
- По всей вероятности, - ответил Юрий.
Медведица приступила к поеданию добычи, отдирая от тушки небольшие куски. Медвежата в это время играли и забавлялись.
Когда один из них сел, а затем откинулся на спину, разбросав лапы по сторонам, Виолетта, не удержавшись, воскликнула: 
- Смотри, совсем как невинные детки у людей!
- Ты чего кричишь? – одёрнул её Юрий. – Здесь не зоопарк, восторгайся молча.
Виолетта испуганно закрыла рот руками, и с виноватым видом посмотрела на Юрия.
Медведица тем временем доела добычу, стряхнула с шерсти остатки воды, передёрнув мокрой шкурой, и повела малышей обратно в лес.
- Какие они милые и забавные, - с умилением произнесла Виолетта. – Совсем несмышлёные и беззаботные. По-моему, среди них двое мальчиков и одна девочка.
- Как тебе такое пришло в голову? – развеселился Юрий от предположений Виолетты.
- Так двое же из них покрупнее и держатся вместе, а один – поменьше и одиночка. Мне кажется, эта та самая девочка, которая потерялась недавно?
- Вот кто у нас наивная девочка – так это ты, - покровительственным тоном произнёс Юрий. – Не будь меня рядом – пошла бы, наверно, обниматься с медвежатами.
- У меня такое восторженное состояние, что я сейчас готова обнять весь мир, - счастливым голосом произнесла Виолетта и посмотрела завораживающим взглядом на Юрия. – Здесь я впервые соприкоснулась с его многообразием и величием. И это чудо сотворил ты.
- Чудо сотворил не я, а природа. Я лишь поспособствовал увидеть его, - пробурчал Юрий.
- Спасибо тебе за это, -  с благодарностью отозвалась Виолетта. – Раньше я и предположить не могла, какое это счастье – лесная свобода.
- Каждый понимает счастье по-своему, - сказал Юрий. – Кто-то не может и дня прожить без каскада городских огней, а кого-то из тайги и силой не вытянуть, чтобы полюбоваться этим каскадом.
- Счастье может быть длительным, а может и мимолётным. Знаешь, в чём заключается счастье для меня в данный момент? – спросила Виолетта, озорно сверкнув глазами, приоткрыв в них на мгновенье омут таинственности.
- В чём?
- В том, что мы с тобой сейчас одни в этой бескрайней тайге и можем вытворять всё, что взбредёт в шальную голову. И никто не увидит и не осудит нас за непристойные чудачества, - Виолетта шагнула к Юрию, прикоснулась ладонью к его щеке, провела пальцем по краю губ. Заглянув с очаровательной таинственностью ему в глаза, прильнула всем телом.   
- Что ты удумала, бесстыдница? – с улыбкой спросил Юрий, уже догадываясь о намерениях журналистки.
- Бесстыдница хочет бесстыдства, - прошептала Виолетта томным голосом. – Прямо здесь, на поляне, на зелёной травушке-муравушке…
Страстный шёпот женщины в считанные секунды ускорил биение сердца Юрия, он почувствовал в себе зарождающийся вихрь нерастраченных сладостных эмоций.
Виолетта прильнула к его губам своими – горячими, трепещущими, принялась снимать с него одежду.
- Юрочка, милый мой, чудный… я хочу тебя… я уже успела истосковаться по тебе… - шептали её губы между неистовыми поцелуями.
- Что ты со мной творишь, бестия моя ласковая? – тихо отозвался Юрий. – Я же рассудок теряю от твоих поцелуев…
Его руки торопливо отыскали замок на молнии куртки, рванули его вниз до конца. Полы, словно крылья птицы, собравшейся взлететь, разошлись по сторонам; он ловким движением ухватился сперва за одну сторону, потом за другую, высвобождая руки, и в одно мгновение куртка Виолетты очутилась на земле. В след за ней в считанные секунды слетели брюки. 
Когда с одеждой было покончено, оба они, полностью обнажённые, опустились на колени друг перед другом и вновь слились в жадном затяжном поцелуе.
- Безумная и ненасытная женщина, - судорожно глотнув воздуха, проговорил Юрий и, не выпуская Виолетту из объятий, с необычайной осторожностью уложил на траву. – Колдунья ты моя, подарок мой небесный…
…В пылу любовной страсти они не услышали тревожных звуков, доносящихся из леса, и не заметили приближающуюся опасность.  Глухое урчание медведицы застало их врасплох на пике вожделения.
- Юрий, что это? – замерев на секунду, встрепенулась Виолетта и с опаской выглянула из-под разгорячённого тела Юрия.
- А? Что? – тяжело дыша, переспросил тот, не прекращая ритмичных движений. – Ты о чём-то спросила?
- Ты разве не слышал?
- Ты о чём?
- В лесу кто-то есть!
- Глупости, тебе показалось, - чувствуя приближение разрядки и не желая останавливаться до наступления эмоционального взрыва, торопливо выпалил Юрий. – Здесь есть только ты и я, моя сладкая…
И тут вновь раздалось утробное рычание медведицы, а на краю поляны появились двое медвежат. Третий, предположительно, оставался в лесу с матерью. Это была та же медвежья семья, за которой они наблюдали ещё совсем недавно. По всей вероятности, поляна являлась одним из излюбленных мест развлечения и отдыха медвежат.
- Юрий, смотри… - со страхом прошептала Виолетта. – Они идут на нас…
Юрий, наконец, выпустил из объятий испуганную Виолетту и повернул голову в сторону леса. Два любознательных медвежонка с нескрываемым интересом медленно двигались в их сторону. Когда Юрий приподнял голову, они остановились, насторожённо встали на задние лапы, повели носом, прокачивая воздух через ноздри.
За семь лет проживания в тайге Юрий хорошо изучил все повадки медведицы с медвежатами. По интонации издаваемых ею звуков он мог безошибочно определить её настроение. Если слышалось утробное рычание – значит хищница находилась в состоянии полного удовлетворения. Когда раздавались низкие отрывистые звуки «у-ум» - следовало опасаться, медведица была чем-то недовольна.
В основном, хищница вела себя миролюбиво, кроме прямого контакта медвежат с человеком. В этом случае в ней срабатывает материнский инстинкт защиты своих детёнышей, медведица становится агрессивной и может порвать человека на куски.
Услышав умиротворённое ворчание и причмокивание, Юрий понял, что мамаша подзывает своих детёнышей к себе и пока не подозревает о близком присутствии людей.
«Нужно не допустить приближения к себе медвежат, - мгновенно мелькнуло в голове Юрия. – Иначе объявится медведица и набросится на нас».
Он схватил куртку Виолетты и, крутнув ею в воздухе пару раз, швырнул в сторону непрошенных гостей, сопроводив бросок оглушительным свистом.
Медвежата вздрогнули от испуга, тут же развернулись и в мгновение ока исчезли в молодой поросли пихтача.
По шевелящимся вершинкам кустов было хорошо видно, как стремительно улепётывают перепуганные несмышлёныши. Затем раздалось недовольное рычание медведицы, а над кустами взлетел трухлявый пень и упал неподалёку от брошенной куртки. 
- Юрий, мне страшно, - дрогнувшим голосом прошептала Виолетта, в её глазах стоял ужас.
- Не бойся, моя хорошая, всё уже позади, - успокоил её Юрий. – Больше она нас не потревожит.
- Правда? – с надеждой и преданностью в глазах спросила Виолетта.
- Правда, я тебе обещаю, - широко улыбнувшись, проговорил Юрий и навалился всем телом на женщину.
- Юрий, ты чего?
- Не привык останавливаться на полпути, - смеясь, заявил Юрий. – Я всегда довожу до конца любое начатое дело.
- А ты маньяк, однако, - смеясь, сказала Виолетта, не пытаясь вырываться из крепких объятий Юрия.
- Да, я маньяк, но ласковый и нежный по отношению к своей жертве, - Юрий с жадностью прильнул к губам Виолетты и ещё сильнее стиснул её в своих объятиях.
Совсем скоро женщина издала сладостный стон…
***
Утро расставания было ясным и красочным. Солнце ещё не успело выкатиться из-за верхушек деревьев в полную величину диска, а его пронырливые нетерпеливые лучи уже блуждали по берегу.
Оставшийся после ночи туман стелился в прибрежных лугах, сверкая призрачной позолотой. 
- Какая красота! – с тихим восхищением проговорила Виолетта, остановившись у лодки, в которой колдовал вызванный Юрием  знакомый спасатель.
- Ты посмотри на другую сторону, - подсказал Юрий.
Виолетта перевела взгляд на противоположный берег и увидела могучего лося, явившегося на водопой. Он стоял в воде – величественный и гордый. Убедившись в безопасности, погрузил морду в воду и стал пить. В тот момент, когда он поднимал голову, Виолетта увидела два ручейка, стекающих с его широких рогов. В лучах солнца эти два маленьких водопада виделись как две золотых россыпи, стекающих в реку.
- Настоящая сказка, - так же тихо произнесла Виолетта.
- Сказка – сказкой, а вам, госпожа журналистка, следует занять своё место в лодке, - распорядился недовольный спасатель. – У меня нет времени на любование природой.
Юрий и Виолетта стояли друг против друга. Журналистка первой протянула руку, сказала:
- До свидания, Юрий. Спасибо тебе за всё.      
Юрий задержал её руку в своей и неотрывно смотрел в лицо, словно собирался навсегда запомнить каждую чёрточку на нём. Взгляд его глаз был тёплым и ласковым.
- До свидания, Виолетта, - проговорил он негромко, и Виолетте показалось, что его бархатистый голос слегка дрогнул и прозвучал чуть мягче, чем обычно.
Ей вдруг до боли захотелось броситься к нему, крепко поцеловать в губы, а потом просто прижаться к груди ставшего близким для неё человека. Прижаться и затихнуть на время, слушая ритмичные удары его щедрого сердца.
Усилием воли она сдержала себя.
- Дай бог, увидимся ещё, - с притворной улыбкой сказала Виолетта и почувствовала спазм в горле. С трудом сдерживая слёзы, повернулась и шагнула к лодке.
Через минуту взвыл мотор, разбудив спящую тайгу неожиданным рёвом. Лось, вышедший к этому времени из воды и наблюдавший за людьми уже с берега, вздрогнул всем телом, и испуганно рванул в лес.
Лодка в считанные секунды выскочила на стремнину и с большой скоростью понеслась вниз по течению.
Юрий проводил её неотрывным взглядом до поворота, а когда серебристое судёнышко скрылось за стеной деревьев, побрёл назад… 

Эпилог.

- Мам, а когда папа приедет? – спросил загорелый, как угольная головешка, мальчишка лет восьми. Рядом с ним, такой же загорелый, только чуть помладше, молчаливо возился в песке второй мальчишка с игрушечным самосвалом в руках. Он загружал ковшом в кузов машинки песок и отвозил его «на склад» в метре от «карьера».
Тот, что постарше, сидел на лежаке под пляжным зонтом с планшетом в руках. Ласково светило солнце, в его ослепительных лучах блистала, сонно покачиваясь, водная гладь моря. Она завораживала и манила к себе. По всей вероятности, мальчишке наскучило чтение, и он был не прочь искупаться в жемчужной воде или же поразвлечься чем-либо другим.
- С чего вдруг ты о нём вспомнил? – поинтересовалась мама мальчишки, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Она тоже была загорелой, но не такой черноты, как её сын. Загар был бронзовый и ровный, он придавал особую привлекательность её стройной моложавой фигуре. На вид женщине было не более сорока лет, и глядя на её ухоженное тело, можно было предположить, что она уделяет ему пристальное внимание.
- Папа обещал свозить на остров Катба, - доложил мальчик. – И плавучие деревни мы ещё не посещали.
- Папа пока занят, - ответила женщина. – У него сегодня деловая встреча с дядей Тамом. – Это мы бездельничаем, а наш папа работает.
- И долго он будет работать? – допытывался паренёк, вглядываясь вдаль, где виднелись удивительной формы зелёные острова.
- Пока не закончит все дела.
- А какие у него дела с дядей Тамом? – не унимался мальчуган.
- Папа с дядей Тамом будут строить в Халонге отель, - терпеливо отвечала женщина своему сыну. – А ты что, уже начитался?
- Жарко мне стало, хочу искупнуться. Можно?
- Не часто ли ты купаешься, сынок?
- Не-е, мам, в самый раз.
- Смотри у меня, Мишка! Заболеешь – лечить не буду, - строго предупредила женщина. – Будешь один валяться в отеле, и никакого моря для тебя уже не будет.
- Не боись, не заболею, - с уверенностью заявил Мишка. – Я закалённый.
- Закалённый он, - проворчала для порядка мать. – А кто нынче летом ходил с ангиной?
- Так то же не от купания, - не соглашался мальчуган, беря в руки ласты для плавания. – Это я тогда мороженого за раз много съел.
- Митю возьми с собой, пусть поплавает у берега. Далеко в воду не заходите и долго не купайтесь – ноябрь, всё-таки, вода холодная, - сделала небольшой инструктаж женщина.
- Ха! Температура воды целых двадцать пять градусов – какая же она холодная? – с удивлением вопрошал Мишка. – Пошли, Митька.
Братишка быстро отложил в сторону свой самосвал и с радостным лицом пошёл к морю следом за Мишкой.
- Ты всё понял, Миша? – спросила вдогонку женщина.
- Ма-а, я понятливый и не глухой, - ответил ей сын.
- И в кого ты у меня такой шустрый острослов не возрасту? – тихо проговорила она, провожая сыновей нежным взглядом.
… Мишка появился на свет ровно через девять месяцев после памятной встречи с медвежатами на поляне в глухой тайге, перепугавшими её до смерти. День в день.
- Назовем-ка мы нашего сына Мишкой, - предложил Юрий, забирая Виолетту из роддома. – Наш мужичок такое имя заслужил.
Счастливая Виолетта не сразу сообразила, что имел в виду её муж под словом «заслужил». Ей нравилось другое имя – Митя, Дмитрий. Она успела лишь спросить, в чём заключается заслуга младенца, как её Юрий-Громов, дурачась, с улыбкой до ушей продолжил:
- Если бы медвежата не навели на тебя ужас – парня бы у нас не появилось. Это ты со страху сразу забеременела.
- А без глупых колкостей – никак? – укоризненно покачала головой Виолетта. – Солидный мужчина, а язык без костей, как у дворового хулигана.
- Не хочет твоя маманька признавать, что всё так и произошло, - проговорил Юрий, приоткрывая угол одеяла, чтобы взглянуть на своего первенца. – Стыдится, вероятно. Но ты, Мишутка, должен знать правду о своём сотворении.
- А может, это вы, Юрий Алексеевич, поднапряглись сверх меры? – не осталась в долгу Виолетта. – До сих пор в ушах стоит свист Соловья-разбойника.
Вспомнив тот разговор, Виолетта счастливо улыбнулась, мысли отправились в экскурс прошлых событий…
… Громов прожил в тайге до осени. Любовь к Виолетте свалилась на него нежданно-негаданно, подозрительно скоротечно, что привело его в душевное смятение. Вернувшись в город, он не спешил на встречу с Виолеттой, желая убедиться в глубине своих чувства к ней, чтобы не повторить прежней ошибки при создании брачного союза.
Главным критерием этой проверки, по его мнению, могла быть лишь продолжительная разлука.
Юрий появился в её квартире за несколько дней до Нового года. Она сидела за компьютером и трудилась над будущим «бестселлером века» - так в шутку именовала Виолетта создаваемый ею роман.
Вечером раздался звонок, она открыла дверь, перед ней стоял привлекательный мужчина в тёмных очках с огромным букетом чайных роз.
На полутёмной лестничной площадке Виолетта не сразу узнала Громова, а когда узнала – обомлела. И было от чего обомлеть и ахнуть. Юрий был без бороды, в модном элегантном пальто нараспашку, под которым красовался дорогой костюм и стильный галстук.
Он снял очки, повесил их душкой на нагрудный карман, протянул цветы.
- Это тебе, Виола, - сказал он своим бархатистым голосом. 
Сердце её затрепетало, забилось в груди, как птица в клетке, кровь прилила к лицу, она едва удержалась, чтобы в порыве взрывных эмоций не кинуться Юрию на грудь. Но Виолетта потеряла бы уважение к себе, если бы вдруг поступила по зову сердца. Это было бы опрометчиво с её стороны. Такой уж у неё характер – делать всё наперекор и поступать вопреки. Она молча взяла букет роз, понюхала, словно убеждаясь в их свежести, затем сдержанно промолвила:
- Спасибо. И чем вызван этот спектакль?
- Ты не рада встрече? – спросил Юрий.
- Если и рада – то всего лишь чуточку, - ответила Виолетта, с трудом сдерживая рвущуюся из души радость, скрывая её под маской напускного безразличия.
- Что так?
- Сердце подсказывает, что ничего хорошего от тебя ждать не приходится.
- Ошибается твоё сердце, Виола, - улыбаясь, сказал Юрий. – Бросай все дела, быстро переодевайся в праздничный наряд и спускайся вниз. Я жду тебя в машине.
- Что?!
- У тебя появились проблемы со слухом? – рассмеялся Юрий. – Делай то, что я тебе сказал! Время пошло!
- Что за ультиматум? Ты чего надумал? Объясни толком, наконец? – забросала его вопросами Виолетта.
- Потом, милая, всё потом, - Юрий наклонился, взял её ладонь и поцеловал. – Обещаю, любимая: вечер пройдёт чудесно, разочарований не предвидится.
Юрий помахал рукой и быстро сбежал по ступенькам вниз.
- Жду! – донеслось с нижнего этажа.
Сердце Виолетты бешено колотилось. Всё произошло так стремительно, что ей не удалось ничего возразить в ответ, не покапризничать хотя бы пару минут для проформы, не говоря уже о главном известии. В полутьме Юрий не разглядел её округлившегося живота – она была на пятом месяце беременности.
«Вот нахал! – подумала она с недовольством. – Налетел, как ястреб, и был таков. Ни о чём не спросил, не поинтересовался здоровьем, не удосужился услышать моё согласие – хочу ли я вообще куда-либо отправляться с ним? Просто взял и приказал, будто я его подчинённая. Нашёл безропотную жертву. Фиг тебе, Громов, никуда я не поеду. Принципиально. Порядочные мужчины с женщиной так не поступают».
Виолетта резким рывком захлопнула дверь и прошла в комнату, присела на диван. Возбуждение от неожиданной, но такой долгожданной встречи не покидало её. От предчувствия чего-то загадочного и неординарного распирало грудь, как в полузабытом детстве в преддверии праздника. Она встала и подошла к окну. У подъезда стоял чёрный Мерседес-Бенц, рядом с авто находился Юрий и прилично одетый мужчина. По всей вероятности, это был водитель. Они о чём-то разговаривали.
«Ба! Как я раньше не догадалась? Юра – непревзойдённый выдумщик и необыкновенный сценарист! Он придумал для меня сюрприз! – мелькнула у Виолетты в голове радостная мысль. – Всё будет, как в красивом кино! Классно! Я давно нигде не тусовалась. Зачем упрямиться? Нужно срочно лезть в гардероб, наводить марафет на физиономии и топать к машине. Мой Юра ждёт меня! Ха, как всё интересно и заманчиво! Вперёд и с песней, мадам Воронцова! Вас ждут сказочные предновогодние сюжеты!»
Лицо Виолетты просветлело. Поразмыслив о своём наряде, она облачилась в длинное тёмно-синее платье-балахон, торопливо навела макияж, затем занырнула в норковую шубу и, придирчиво поглядев на себя в зеркало, поспешила вниз.
Продолжать изображать на лице недовольство у неё больше не получалось – радость от встречи брала верх. Со сдержанной улыбкой на лице Виолетта поздоровалась с водителем. К большому удивлению, тот поприветствовал её в ответ по имени и отчеству, вежливо кивнув при этом головой.
«Гли-ко, чё деется-то!» – мысленно оценила она всё происходящее словами одной забавной старушки, с которой однажды ей пришлось пообщаться. – «Измученная томительным ожиданием престарелая Золушка отправляется на бал-маскарад!»
С сияющим лицом Громов открыл перед Виолеттой дверь сверкающего авто, усадил на заднем сиденье, сам устроился рядом с водителем.
- Трогай, Паша, - скомандовал он водителю и, озаботившись чем-то, умолк до конца пути. Виолетта не стала тревожить его своими расспросами.
Машина остановилась у самого роскошного ресторана с названием «Рандеву». На входе, маняще переливаясь разноцветной радугой, зазывали яркие огни.
Юрий вышел первым, открыл перед Виолеттой дверь авто, протянул руку.
- Прошу на выход, мадам Воронцова, - произнёс он негромко.
- Что это всё значит, Юра? – спросила Виолетта, покидая салон автомобиля. – Нельзя было без этой помпы?
- Нельзя, милая, никак нельзя, - не снимая завесы таинственности, произнёс Юрий. – Сегодня состоится очень важное мероприятие. Скоро тебе станет всё известно. Следуй за мной.
И она с несвойственной для себя покорностью последовала за Юрием Громовым.
А потом была настоящая сказка…
Виолетте не единожды приходилось бывать на знатных торжествах, но такого убранства стола, который предстал перед её взором, ей не доводилось видеть ни разу.
В просторной уютной комнате на белой скатерти ослепительной белизны красовалась эксклюзивная посуда с изысканными деликатесами и экзотическими фруктами. В центре стола в хрустальной вазе радовал глаз большой букет лилий. Рядом со цветами, прижавшись друг к дружке и выставив на показ светлые этикетки, расположились несколько бутылок элитного французского вина. Замыкал стол подсвечник из черного камня на три свечи. В углу зала непривычно для глаза посетителя блистал полировкой белый рояль.
У стола, замерев, как часовой на посту, в ожидании гостей нёс службу официант.
Когда они приблизились к столу, он поприветствовал их легким поклоном головы. Затем, выдвинув стул сначала для Виолетты, потом для Юрия, усадил своих посетителей и отошёл в сторону в ожидании дальнейших распоряжений.
- Ну-с, подруга дней моих суровых, Виола славная моя, - торжественным голосом начал Юрий, - разреши мне произнести вступительную речь?
- Разрешаю, - смущенно сказала Виолетта, преданно заглянув в глаза Юрия.
- Этот вечерний ужин я хочу посветить тебе, моя дорогая женщина. А прежде чем продолжить слова признания, я предлагаю тебе выбрать вино. Оно перед тобой. Эти марки представлены четырьмя аппелласьонами – Бордо, Шабли, долины Роны и Луары, - Юрий с озорной улыбкой поглядел на Виолетту.
Он подробно охарактеризовал каждую марку вина, затем подал знак официанту, чтобы тот откупорил каждую бутылку по очереди для дегустации.
Когда Виолетта выбрала понравившееся ей вино, Юрий поблагодарил официанта и тот удалился.  В зале они остались вдвоём.
Юрий встал и произнёс трогательную тираду красивых слов с предложением руки и сердца, а на его ладони совсем неожиданно, как у фокусника, появилось вдруг романтическое кольцо в красной бархатной коробочке, блеснув в свете свечей изящными гранями изумруда.
- Это подойдёт к цвету твоих глаз, - сказал он взволнованно и протянул ей коробочку.
- Юрочка, милый, хороший мой, спасибо тебе за прекрасные слова, - проговорила Виолетта в ответ, не принимая дар в свои руки. – Прости, пожалуйста, но… я должна сообщить тебе кое-что…
Она сказала и специально сделала паузу, чтобы проследить за реакцией жениха.
На лице Юрия проступило замешательство. Он был абсолютно уверен, что Виолетта безоговорочно возьмёт его подарок и произнесёт в ответ заветное слово «да». Они выпьют на брудершафт и будут строить планы на будущее. Но события разворачивались вовсе не по его сценарию.
- Что?! – выдохнул он насторожённо, ожидая отказа.
- А ты разве не догадываешься? – спросила она, ещё более встревожив Юрия.
- Нет.
- И мой наряд ничего тебе не подсказывает?
- Абсолютно. Отличное вечернее платье – модное и стильное.
- Эх, ты, Громов! Следопыт таёжный! – с укором проговорила Виолетта. – Беременная я.
- Ты это серьёзно? – в растерянности спросил Юрий, не поверив сделанному заявлению.
- Серьёзней не бывает – пятый месяц на исходе.
Пауза была непродолжительной, Юрий быстро собрался с духом и выпалил:
- Это ничего не меняет, я предлагаю тебе стать моей женой даже при таком раскладе.
- Юра, ты о чём сейчас подумал? – развеселилась Виолетта. – Ты… ты решил, что я тут без тебя с кем-то шашни крутила и нагуляла дитё?
- Но… а как же тогда…
- О, господи, верни зрение моему мужчине! – со смехом воскликнула Виолетта, обратив свой взор вверх. – От тебя я беременна, Громов! От тебя! Это будет наш с тобой ребёнок!
- Правда? – с недоверием спросил Юрий и, не дожидаясь подтверждения, вдруг торопливо заговорил:
- Это хорошо, что у нас будет ребёнок. Это не просто хорошо, а даже очень здорово. У нас сразу образуется настоящая семья. Я словно в воду глядел, когда принял решение купить жильё.
- Ты купил жильё? – округлив глаза, не удержалась от вопроса Виолетта. – Егерь выиграл в лотерею или получил богатое наследство?
- Да, купил. И вообще, я должен тебе признаться, что на кордоне ты повстречала не егеря, а состоятельного бизнесмена.
- Вот это новость, – не поверила Виолетта. – Как это тебе удалось не засветиться перед всевидящим оком журналистки Воронцовой?
- Это у неё нужно спросить, почему она не жалует своим вниманием строительную отрасль, - рассмеялся Юрий.
- Ты строитель?
- Да. Я владелец строительной компании «Зодчий».
- Зодчий?!  - воскликнула Виолетта. – Я много о ней слышала, но…
- Но не предполагала, что что её возглавляет простой егерь? – рассмеялся Громов.
- Какой ты умница, Громов… - томным вкрадчивым голосом прошептала Виолетта.
- Виола, ты мне зубы не заговаривай, - строго проговорил Юрий. – Ты не ответила на моё предложение.
- Юрочка, хороший мой, конечно же – да! Трижды – да! Я целых пять месяцев ждала этого предложения, - у Виолетты на глазах выступили непрошенные слёзы. – И, если честно, – уже перестала надеется на встречу с тобой. Ты так долго не давал о себе знать. Пять месяцев показались мне вечностью.
Юрий обошёл стол, присел рядышком, взял кольцо и надел его на палец Виолетте.
- Я буду очень стараться, чтобы сделать тебя поистине счастливой женщиной.
- Спасибо, Юра. Я не сомневаюсь в этом.
Они выпили на брудершафт, потом слились в сладостном затяжном поцелуе…
А потом Юрий удивил Виолетту своим музыкальным подарком. Он сел за рояль и спел незнакомую ей песню о неразделённой любви одинокого мужчины. Голос его был чистым и негромким, Юрий пел душой. Это было необычно и так трогательно, что Виолетта не удержалась и пустила слезу.
На этом сказка не окончилась. Спустя некоторое время в зале появился седой скрипач, который долгое время виртуозно исполнял все мелодии по заказу Виолетты.
Ресторан они покинули за полночь и отправились ночевать в загородный дом Громова…
… Из приятых воспоминаний Виолетту вывел звук мотоциклетного мотора. По узкой пляжной дорожке к её шезлонгу, натружено урча, двигался легкий мотоцикл. На нём восседали два мужчины в касках. Их лиц не было видно, но Виолетта сразу узнала обоих.
Управлял мотоциклом вьетнамец Там, на заднем сиденье, возвышаясь над ним на две головы, с трудом уместился двухметровый Юрий. Со стороны этот мотоциклетный экипаж выглядел довольно забавно.
Мотоцикл остановился у шезлонга и умолк. Водитель и пассажир сняли каски, Виолетта увидела их счастливые озорные лица.
- Здравствуйте, Виолетта, - сияя, произнёс Там.
- И вам не хворать, господин Данг Тханх Там, - старательно выговорила Виолетта полное «фио» вьетнамского коллеги мужа.
- Что такое «не хворать»? – вьетнамец вопросительно взглянул на Юрия.
- Не болеть, значит, - пояснил Юрий. – Ты пожелал Виоле здравствовать, и она ответила тебе тем же.
- А-а, понятно, - вновь заулыбался вьетнамец.
- Откуда вы такие встрёпанные? – поинтересовалась Виолетта.
- Смотрели площадку под будущий отель, - сказал Юрий. – А вы тут чем занимаетесь?
- Бездельничаем. Мишка с Митей в море барахтаются, я кропаю прозу. А что?
- Господин Там хочет что-то сказать тебе лично, - Юрий загадочно покосился на вьетнамского друга и хитро подмигнул. – Даже от меня скрывает.
Лицо Тама засияло ярче начищенной солдатской бляхи.
- Госпожа Громова, - проговорил он торжественно. – Приглашаю вас и ваших детей к себе в дом по случаю великого праздника. Моя жена и дети будут очень рады общению с вами.
- Спасибо, господин Там, - ответила Виолетта. – Я с большим удовольствием принимаю ваше приглашение. В какое время состоится мероприятие?
- В шесть вечера, - вьетнамец сложил вместе ладони и слегка поклонился. – Ждём.
Виолетта ответила взаимностью.
Там сел на мотоцикл и умчался по своим делам.
Этим утром они с Юрием уже получили поздравление от вьетнамского друга. Тот пришёл к ним в номер с большим букетом лилий.
- С праздником, - сказал он и торжественно вручил Виолетте цветы.
Виолетта с недоумением посмотрела на мужа, приняв действие Тама за невинный розыгрыш. По лицу Юрия она поняла, что тот тоже ничего не понимает. Виолетта собралась уже было сказать Таму, что его шутка удалась, но вовремя сдержалась. Вьетнамец, выстроив в голове сложное для него предложение, продолжил:
- С днём Великой Октябрьской Социалистической Революции. Ленин и сейчас живее нас живых.
Виолетта перевела взгляд на настенный календарь – на нём красовалась цифра 7. Она чуть не прыснула со смеху – уж больно нелепым выглядело поздравление вьетнамского друга. В России день 7 ноября давно уже не является праздничным и никем, кроме небольшой группы коммунистов, не отмечается.
Наткнувшись на строгий взгляд Юрия, Виолетта моментально изобразила на лице забывчивость и тут же артистично воскликнула:
- Ой, и правда! С нашей постоянной суетой все дни перепутались. Я думала, сегодня ещё только шестое число. Спасибо, господин Там.
Это происходило утром, а сейчас вьетнамец пригласил их к себе по случаю праздника, увы, ушедшего в России уже в далёкое прошлое, но оставшееся и по сей день ярким событием у граждан далёкого азиатского государства.
- Ну, как, дорогая, готова отпраздновать столетие Великого Октября в кругу вьетнамских коммунистов? – спросил Юрий с широкой улыбкой на лице.
- Конечно, - сказала Виолетта. – Впрочем, я с уважением отношусь к вере твоего коллеги в торжество коммунизма.
- У них другие ориентиры при строительстве коммунизма, они видят его не таким, каким его представляли партийные деятели СССР, потому и верят, - пояснил Юрий. – Жарко тут у вас.
Он сбросил с себя футболку, обнажившись по пояс. Виолетта с восхищением смотрела на мужа. Несмотря на свой возраст, он был в прекрасной форме – высок, статен, мускулист, с фигурой Геркулеса. Лицо смуглое, глаза живые и полные ума.
Юная вьетнамка – помощница хозяйки торгового лотка с напитками и мороженым, увидев бурную растительность на груди Юрия, уставилась на неё удивлёнными глазами. Затем, показав пальцем на Юрия, произнесла, смеясь:
- Кхи.
- Что она сказала? – спросила Виолетта.
- Не знаю, - пожал плечами Юрий и поинтересовался у девчушки на английском, что её в нём так рассмешило.
Юное создание что-то пролепетало в ответ, но ни Юрий, ни Виолетта не смогли перевести её изречение.
- Она сказала, что ты – обезьяна, - послышался неожиданно голос Мишки позади. Увидев отца, они с Митькой прекратили купание и устремились на встречу с ним. Дети скрытно крались к отцу со спины, чтобы напугать его, но сделать этого им не удалось. Пришлось обнаружить себя раньше времени.
- А ты откуда знаешь вьетнамский язык? – удивился Юрий познаниям сына.
- Девочка сказала лишь одно слово по-вьетнамски – кхи, обезьяна, значит. А так она говорила с вами по-английски, - с гордостью пояснил Мишка.
- И ты всё понял, что она сказала?
- Да, она попросила у тебя разрешения потрогать волосы на твоей груди и ждёт, когда ты позволишь ей это сделать, - с невозмутимостью перевёл сын. – А ты даже не хочешь ей ответить. Тебе жалко, да? Дай ей потрогать, не убудет ведь у тебя.
Родители были шокированы высказыванием сына, их глаза чуть не выкатились из орбит от крайнего удивления.
- Ты ничего не перепутал? – строго спросила Виолетта.
- Нет, - твёрдо заверил Мишка и заговорил с девчонкой по-английски.
- Она ни разу не видела большого волосатого мужчину, - перевёл Мишка. – Во Вьетнаме все мужчины маленького роста и не имеют волос на теле.
- Ну, раз такое дело, то пусть подходит, потрогает, - снисходительно сказал Юрий. – Я разрешаю. Переведи.
Когда Мишка перевёл, девочка, не веря до конца в полученное разрешение, робко приблизилась к русскому великану и остановилась в нерешительности.
- Ну, чего ты замялась? – спросил Юрий, наклоняясь к ней. – Потрогай, раз очень хочется.
Девочка, осмелев, несколько раз провела своей ручонкой по волосам, ласково произнося слово «кхи», а затем дернула напоследок клочок волос и отбежала к лотку, восторженно лопоча по-своему взрослой хозяйке. Та повернулась к Громовым, сложила ладони вместе и поклонилась, вероятно, извиняясь за поступок девочки и благодаря одновременно за снисходительность к ней.
- Устроили зверинец, - проворчала Виолетта и шепнула мужу на ухо, чтобы не слышали сыновья: – Ты выглядел, как великовозрастный клоун. Тебе не совестно, отец благородного семейства?
- Я всего лишь снизошёл к просьбе любопытной пионерки дружественной нам страны, - ответил с улыбкой Юрий. – Выступил достойным представителем от имени всего славянского народа.
Виолетта поманила мужа пальцем, чтобы тот вновь наклонился к ней.
- Шут ты гороховый, Юра, а не представитель славянского народа, - проговорила она тихо. – У тебя уже вся голова белая, а ты всё ещё готов играть в казаков-разбойников.
- Я хорошо сохранился, дорогая, - ответил Юрий. – А главное – я очень люблю детей.
Юрий посмотрел на своих сыновей и громко произнёс:
- Что притихли, краснокожие? Перед вами стоит вождь апачей – Большой Дракон! Готовы ли вы пойти за ним на сражение с морской стихией? Да или нет?
- Да-а! – дружно крикнули Мишка с Митькой.
- Юра, они только что вылезли из воды, - попыталась остановить мужа Виолетта. – А на календаре ноябрь месяц.
- Виола, это в России ноябрь со снегом и пургой, а во Вьетнаме он жарче российского июля, - возразил Юрий. – Бегом за Большим Драконом, краснокожие!
- Ура-а! – прокричали мальчишки и понеслись за отцом к морю.
Виолетта с любовью и обожанием посмотрела им вслед.
«Как хорошо, что я встретила тебя, мой Юрочка, - подумалось ей. – Если бы не ты – не было бы у меня этих славных сыновей, не вышла бы в свет книга «Душа десантника», не стала бы я благодаря ей известной писательницей, не издала бы вслед за нашумевшим романом ещё три не менее известных книги о героических подвигах десантников. Да что книги – не было бы у меня семейного счастья и материнской любви, которые я испытываю сейчас, не было бы простой женской радости, наконец».
Виолетта расслабленно откинулась в шезлонге и закрыла глаза. На некоторое время установилась тишина.
Туристический сезон на севере Вьетнама заканчивается в октябре, а в ноябре пляжи Халонга уже безлюдны и тихи. Одинокие продавцы фруктов и напитков в ожидании редких отдыхающих скучают и дремлют у своих лотков, надвинув на нос шляпу нон ла. И вдруг эта сонная тишина, ставшая для них уже привычной, неожиданно взорвалась пронзительно-восторженными воплями – так громогласно развлекались в море три самых любимых человека Виолетты Громовой – муж и двое сыновей.
Когда они подошли к ней, Митька бросился в объятия матери, обжигая её своим холодным тельцем.
- Митя-я! – завопила Виолетта от ужаса. – Что ты делаешь, сорванец?! Ты же холодный, как ледышка! 
- Надо же как-то охлаждать тебя, если ты не дружишь с морем, - смеясь, вступился за Митьку Юрий.
- Почему не дружу? – не согласилась Виолетта. – Два раза уже окунулась сегодня.
- А я предлагаю тебе сделать третий заплыв, особенный, - сказал Юрий, загадочно улыбнувшись, и поднял вверх указательный палец. – Со мной.
- С чего вдруг? – удивилась Виолетта.
- Хочу сплавать с тобой наперегонки, - в глазах Юрия светились озорные огоньки. – Как тогда, через реку, помнишь?
- Помню, - ответила Виолетта, и неожиданно для себя зарделась от эротического воспоминания. – Надеюсь, на сей раз без шалостей?
- Какие могут быть шалости на воде, верно, сыны мои? – обратился Юрий к детям.
- Да-а! – в один голос отозвались Мишка с Митькой.
- А вам я приказываю посидеть здесь тихо и мирно, пока мы с мамой сплаваем до острова и обратно, - дал напутствие сыновьям Юрий. – Вернусь – спрошу у тёти-вьетнамки, как вы себя вели в наше отсутствие. Если будет хотя бы одно замечание с её стороны – лишитесь всех развлечений. Ущучили?
- Так точно! – ответил Мишка.
- Мы будем сидеть, как мышки в норке, пока вы с мамкой будете шалостить, - пообещал Митька, беря в руки самосвал.
Виолетта и Юрий переглянулись между собой и прыснули от смеха. Взявшись за руки, зашагали к морю.
- Лук фо чилдрен, плиз, - обратился он к вьетнамке с просьбой присмотреть за детьми.
- О ' кей! – ответила та и поклонилась, сложив ладони вместе.
- Ты чего удумал? – спросила Виолетта, когда они подошли к кромке воды.
- Как чего? – растянув счастливую улыбку до ушей, переспросил Юрий. – Того самого, о чём подумала и ты. Разве я ошибался хоть раз, читая твои мысли?
- В твоей голове бродят бесстыжие помыслы, Громов, - с осуждением ответила Виолетта. – И когда ты только повзрослеешь?
- О, бездна любви и очарования! – воскликнул Юрий, обняв жену за талию. – Как глубоки и неведомы мне твои чары!
- Сумасшедший, - сказала Виолетта. Потом, заглянув в лицо мужа, ласково прошептала:
- Как же я люблю тебя, Громов…
- Всё равно меньше, чем я тебя, - так же тихо ответил Юрий.
- Неправда.
- А я говорю – правда.
В обнимку они вошли в воду и поплыли к небольшому островку, высунувшемуся из-под воды совсем неподалёку. Там, на крохотной безлюдной территории можно было уединиться, чтобы без посторонних глаз предаться любовным ласкам.
Они плыли, заглядывая в лицо друг друга счастливыми глазами, и заразительно смеялись…