Обреченные на грех Главы 5, 6

Глава 5

Анжела

Калейдоскоп событий, навал острых впечатлений поначалу полностью выбили Анжелу из знакомого русла. Перелет, экзотическая, пестрая смесь красок и звуков, обрушившихся на нее, лишили привычного скептического настроя. Ефим Израилевич, поглядывая на отрешенное лицо Анжелы, недовольно жевал губами. Он не понимал, почему этот разгул жизненной энергии вокруг не производит на нее никакого впечатления.

 Его забавляло отношение Анжелы к такому повороту в ее жизни. Она представлялась ему перепуганным котенком, которого привезли в незнакомую обстановку и бросили там. Ефим Израилевич решил оставить Анжелу вариться в ее соку. Пусть побарахтается сама. Это быстро помогает сбить бабскую спесь. Он чувствовал ее физическое превосходство. По крайней мере, ее не особо волновали его миллионы. Так ему казалось.

Ефим Израилевич был тертым калачом. Его школы жизни вполне могло хватить на полдесятка обычных людей. В восьмидесятые годы он был подпольным воротилой. Вершиной его деятельности в страшные года совкового засилья стало создание собственного производства. В каком-то подвале наладил изготовление браслетов для наручных часов. Дело процветало.

Долго такая синекура продолжаться не могла. Как доблестные службы ОБХСС и КГБ вычислили то ли потерявшего бдительность Ефима Израилевича, то ли банально павшего жертвой зависти конкурентов, осталось тайной. На суде это было похерено. Главное то, что его предпринимательская деятельность была оценена в восемь полновесных лет отбывания в дальнем краю. Правда, говорили, что впоследствии эта тайна открылась Ефиму Израилевичу. Следуя мудрой максиме «око за око», он отыгрался на виновнике своей утраченной свободы сполна.

 Как бы там ни было, но в зоне он сломался. Утонченный и рафинированный, Ефим Израилевич не смог противостоять жестоким законам тюремной кодлы. После тюрьмы, где его «опустили», он стал совершенно другим, ; беспринципным циником, жестким и беспощадным.

Но в детстве Ефим Израилевич был примерным пай-мальчиком. Следуя узаконенным канонам определенного этнического социума, пай-мальчик усердно постигал премудрости скрипичного мастерства. Но что было самым удивительным, этот широко проторенный путь к славе и известности совсем не привлекал юного Ефима. Еще в школе в нем проснулась предпринимательская жилка. Она ширилась, росла, становясь единственным могучим стимулом его интересов.

Начал Ефим с того, что организовал среди одноклассников тотализатор на хоккейные и футбольные матчи. Жизнь завертела начинающего бизнесмена в бешеной карусели тогдашних скудных возможностей. Как бы там ни было, но она стала впоследствии хорошим трамплином к вершинам бизнеса, на которых он вознесся ныне, аки серафим, возлежащий на серебряном облаке…
 
Но в отношениях с Анжелой он не мог разобраться даже в самых общих нюансах. Что-то в ней было почти мистическое, иногда он даже думал, ; «дьявольское». Ее разговоры был настолько уклончивы и скользки в практическом смысле, что Ефим Израилевич тушевался. С ним такое случалось весьма редко, да и то лишь в общении с мамашей.

Отношение матери к Анжеле было определенным почти сразу. Пару дней мамаша пристально разглядывала его «ангельский цветок», не вмешиваясь в разговоры или беседы. На вопросы Анжелы о чем-либо мать отвечала односложно и индифферентно. На третий день, дождавшись возвращения Фимы после проводов Анжелы до машины, она усадила его в своей комнате на диван и с плохо скрываемым волнением спросила:

; Ты мне скажи, Фима, ; эта девица на час или…

; Или, мам.

; Так, ; задумчиво ответила мамаша. Некоторое время она молчала, глядя перед собой и постукивая пальцами по колену. Ефим Израилевич терпеливо ждал. Он знал эту манеру матери. Она не сулила ничего хорошего. Но в этот раз случилось нечто странное. Когда мать повернула к нему лицо, он увидел в ее глазах слезы:

; Эта женщина тебя погубит…

Ефим Израилевич оторопел:

; С чего ты это взяла?!

; Я это знаю…

Ефим Израилевич улыбнулся:

; Да что ты, мама. Она еще совсем ребенок. Ей двадцать три года. Это в тебе материнская ревность говорит.

Он встал, подошел к матери и взял ее руку:

; Выбрось все эти мысли из головы. Она мне нужна для вывески. Пусть козлы и козы блеют на разные лады – плевать мне на них. Эта малолетка для меня такое же средство производства, как и сырье и станки. Прошу тебя, успокойся.

Ефим Израилевич нежно поцеловал руку матери. Мать вздохнула:

; Фимочка, сыночек, я много пожила и многое видела. Ты должен расстаться с этой «фифой».

Ефим Израилевич рассмеялся:

; Мамочка, ты напрасно нервничаешь. Повторяю, эта, как ты сказала ; «фифа», нужна мне для дела. В бизнесе все средства хороши. А я не из тех, кто разбрасывается ими. Тем более такое действенное, как этот свеженький бутончик. Не мучай себя. Все образуется.

Ефим Израилевич поцеловал мать в щеку и вышел. Оставшись одна, Серафима Григорьевна некоторое время сидела недвижно. Вздохнув, она поднялась и подошла к телефону:

; Алло? Это Серафима Григорьевна. Позовите Манефу… Здравствуй, дорогая. У тебя не найдется времечка для меня сегодня вечером?.. У меня к тебе дело… срочное… Отложи, я издержки оплачу… Все, жду…

Едва они расположились в спальне, как Ефим Израилевич отослал своего охранника с поручением. Шепнув что-то на ухо, он сунул ему одну из своих пластиковых карт и, шлепнув по ягодице, выпроводил прочь. Анжела расцвела в дежурной улыбке:

; Наконец-то мы одни, папочка! Ты устал, дорогой? Разоблачайся, я тебе сделаю массаж.

Ефим Израилевич довольно хрюкнул:

; Это дело!

Распластавшись на кровати, он погрузился в нирвану ожидаемого наслаждения. Анжела, оседлав его, смочила ладони бальзамом и медленно, мелкими, кошачьими пожимами пальцев, повела по его потной спине. С минуту она выписывала ладонями круги. Остановившись, Анжела взяла полотенце и насухо стерла скользкую белесую массу, выступившую на коже. Устроившись поплотнее на том месте, где должна быть поясница, Анжела взяла другую баночку. Вымазав ее на спину Ефима Израилевича, она энергично принялась втирать мазь.

Ефим Израилевич тихо постанывал от удовольствия, иногда кряхтя от особо чувствительного щипка. Анжела трудилась на совесть, отжимая жирное тесто своего окормителя. Она знала, чем взять таких, потрепанных жизнью, охлялых мужичков. Их дряблые тела были для нее книгой, по которым Анжела читала прописи их жизни. Ничто не ускользало от ее внимания, будь то складки, тощие задницы, спины, скрытые жировыми подушками или прорываемая хребтом кожа дохляков. Затылки, заплывшие жиром, подмышки со свисающими сухими пластами дряблых покровов, открывали ей все тайны их обладателей. А потому в арсенале Анжелы было много разнообразнейших массажных упражнений и приемов.

Это было ее оружием. Болевые, чувственные точки, области релакса были ее инструментом. Надавливая, щупая, погружая пальчики меж ребер и, особенно, поясничные чувственные поля, она медленно и верно обрекала их тела на зависимость, похлеще наркотической. Никто из мужиков, попавшихся на паре массажных процедур, не понимал, почему ему так неуютно и муторно, едва стоило пропустить сеанс…

В дверь тихо стукнули особым порядком. Ефим Израилевич поднял голову и просипел:

; Открой…

Анжела, набросив пеньюар, подошла к двери. Щелкнув замком, она повернулась и пошла назад. Дверь за ней приоткрылась. В щели показалась голова охранника:

; Ефим Израилевич, все готово.

Тот довольно крякнул:

; Петя, приготовь нам все внизу. Ты знаешь. Только сусла нагрей побольше. Мы сегодня гуляем. Давай скоренько…

Обернувшись к Анжеле папик закатил глаза:

; На сегодня все, лапусик. Сегодня ты превзошла себя. Пойдем-ка в гостиную, я тебя попотчую кое-чем.

Анжела взялась было за одежду, но муж остановил ее:

; Накинь-ка пеньюарчик. Сейчас он в самый раз будет.

Спускаясь по лестнице, отделанной бронзой и мрамором, Анжела не чувствовала никакого беспокойства. Обещание мужа она приняла за обычный его сюрприз. А поэтому ей все представлялось еще одним приятным времяпрепровождением наступавшего вечера.

Миновав холл, они прошли в обширную гостиную, обшитую деревом. С потолка свисали резные кессоны, в квадратах которых сияли ажуром изящные люстры. Анжела удивленно осматривалась по сторонам. Картины, бронзовые стойки бра меж которыми матово отсвечивали кожей роскошные диваны. Пол, выложенный мозаичным паркетом, придавал пространству комнаты магически-завораживающий объем. Стволы растений и экзотический деревьев вздымали вверх свои кроны, сплетаясь там в зеленые полотна.

Ефим Израилевич шествовал впереди. В своем балахоне он показался Анжеле сказочным троллем. Дойдя до одной из ниш, расположенной в углу гостиной, он повернулся:

; Иди, располагайся.

Ефим Израилевич кивнул на широкий, в мягких складках бежевой кожи, диван. Около него стояло два столика. Их стеклянная поверхность была уставлена емкостями самых разнообразных расцветок. Из узких расписных кувшинчиков тянулся тонкой ниткой ароматный дымок. Анжела уселась и с игривой интонацией пропела:

; А где же сюрприз, мой дорогой?

Ефим Израилевич благодушно улыбнулся:

; Не торопись, киска моя. Посидим, расслабимся чем бог послал.

Он уселся рядом. Притянув Анжелу, нежно чмокнул ее в ушко:

; Сейчас нам Петя сообразит по маленькой затяжечке. Это так, для разгончику. Ты ведь, золотко мое, не откажешь в маленькой просьбе твоему папику?

Ефим Израилевич нажал кнопку на столике. Из-за ширмы на другой стороне зала появился охранник. В его руках был поднос. Подойдя, он поставил поднос на столик.

; Все сделано, Ефим Израилевич.

Тот жестом указал ему на кресло. Охранник опустился в него и замер. Ефим Израилевич взял с подноса две тонких сигаретки. Одну протянул Анжеле:

; Ну-ка, дорогая, пригубь божьей благодати. Это особая штука. Такие доступны только избранным.

Анжела взяла сигарету. Ефим Израилевич щелкнул зажигалкой. Затянувшись, Анжела чуть задержала в себе дым. Она не поняла, что за ощущение вдруг накатило на нее. Сразу и легко. Это ощущение приподняло ее тело над диваном, окутало все вокруг розово-жемчужной пеленой. Сквозь эту пелену на нее глядело лицо папика. Оно плыло к ней, ласково улыбалось и подмигивало. Анжела увидела, как пространство расширилось, отодвинулось, и она оказалась в теплой, невесомой купели. Чьи-то руки подняли ее из купели и понесли. Волны пряных ароматов накатывали на Анжелу.

Она не помнила, сколько длилось это волшебное состояние. Очнулась Анжела на диване. На ней не было пеньюара. В полуметре от нее, обмякнув голым комом, сидел Ефим Израилевич. Внушительное брюхо свисало почти до колен, полностью закрывая отслужившие свое причиндалы. Распластав руки по спинке дивана, Ефим Израилевич блаженствовал. Заметив, что Анжела открыла глаза, он добродушно хохотнул:

; Вот и прилетела наша птичка. Как тебе было в раю?

Анжела откинула голову и простонала:

; Хочу туда…

; Потом, детка моя, потом. Сейчас у нас есть одно дельце. И без тебя его не провернуть никак. Петя, голубчик, подсаживайся к нам.

Анжела с неприятным чувством увидела, как с кресла напротив поднялась фигура бугая-охранника Пети. Он, не торопясь, начал раздеваться. Под борцовкой обнаружились крепкие бугры мышц. И как только он скинул штаны, оставшись в плавках, Анжела чуть было не вскрикнула. Петя настолько явственно напомнил ей Бориса, что в сердце Анжелы что-то чуть не оборвалось. Придя в себя, Анжела глянула на мужа.

; Зачем нам этот…

; Зайчонок, тебе придется принять его присутствие. Тем более, что он и есть то самое дело.

Ефим Израилевич поманил охранника:

; Вот что, дорогая, ; обратился он уже к Анжеле. – Я не буду объяснять, что да как. Скажу только, ; так мне надо.

Он подал знак. Петр обошел столик со стороны Анжелы и опустился перед ней на колени. Анжела в оторопении почувствовала на своих бедрах железные пальцы амбала-охранника. Тот медленно, но неотвратимо раздвигал ее ноги. Анжела даже не сопротивлялась. Она была настолько поражена и подавлена, что молча смотрела, как этот мужик с каменным лицом воткнулся в ее промежность. Она почувствовала на своем клиторе мощную, шершавую мышцу языка.

Анжела взревела. Упираясь в голову охранника обеими руками, она изо всех сил стала отталкивать его голову. Но это было равносильно попытке сдвинуть бетонную глыбу. Схватив его за волосы, Анжела стала драть их, заходясь в истеричном вопле. Все было бесполезно. Язык мужика ввинтился во влагалище. Он ерзал там, раздвигая его все шире и проникая все глубже и глубже.

Анжела в отчаянии бросила взгляд на мужа и застыла в ужасе. Ефим Израилевич глядел на них остановившимся взглядом. Один уголок его рта был опущен и из оттуда вытекала тонкая струйка слюны. Он обмяк, одна рука дрожала мелкой тряской. Анжела стиснула зубы. Она поняла, с чем столкнулась. Ее представления об сексуальных извращениях были обширны и разнообразны. Но то, что происходило сейчас, было выше ее понимания. И когда на нее навалилась туша охранника, Анжела перестала сопротивляться.

Смрадное дыхание, обдавшее смесью нечищеных зубов, перегара и кислой наркоты, вызывали у нее рвотные позывы. Анжела до предела вывернула голову, пытаясь увернуться от слюнявого рта. Но колода мяса упорно искала ее губы. Анжела в отчаянии ухватила зубами нижний оковалок губы и прикусила. Из прокушенной места засочилась кровь. Охранник дернул головой, словно медведь стряхивал назойливую собачонку. Навалившись на Анжелу всей горой накачанной плоти, он методично стал вбивать член во влагалище.

Едва он закончил, изогнувшись в оргазме, Ефим Израилевич сделал слабый жест рукой. Петя, еще сочась спермой, мгновенно вскочил. Подхватив одежду, он скрылся в одном из боковых проемов.

Анжела не шевелилась. Лежа пластом в той позе, в которой ее оставил охранник, она будто впала в состояние прострации. Глядя перед собой в одну точку, она застыла безжизненной мумией. Придя в себя, Анжела медленно взяла пеньюар, встала и, не глядя на мужа, молча пошла к лестнице.

Ефим Израилевич проводил ее взглядом. Усмехнувшись, он достал телефон:

; Это кто? Катя? Вот что, минут через пять подойдешь в спальню Анжелы. Принесешь вина, фруктов.

Набросив на себя халат, он грузно поднялся. Выпил одним махом фужер вина. Шлепая босыми ногами, Ефим Израилевич вразвалку двинулся к лестнице. Поднявшись, он прошел к спальне. Он был уверен, что Анжела находится там – выплакивает свою обиду и унижение. То, что это так, он не сомневался. Для нее эта ситуация была настолько неожиданна, что, без сомнения, обернулась сокрушительным шоком.

Ефим Израилевич намеренно пошел на это. Ему нужно было показать, кто теперь господин и властелин ее судьбы. Он должен был сломать ее. Слишком много планов было связано с этой смазливой дурочкой. Она, небось, думала, что ее молодость и красота сразили старого льва наповал? Ефим Израилевич едко усмехнулся.

Нацепив добродушную улыбку, он намеренно постучал в дверь пару раз. Не дожидаясь ответа, Ефим Израилевич толкнул дверь. В комнате было сумрачно. Большие, тяжелые шторы прикрывали почти все панорамное окно. Только посередине, узким лезвием солнечного света комната прорезалась надвое.
Он обозрел спальню. На кровати навзничь лежала Анжела. Она даже не пошевелилась при его появлении. Ефим Израилевич покачал головой. Ну что ж, надо все поставить на свои места, сразу и однозначно. Ефим Израилевич подошел к кровати. Анжела остановившимся взглядом смотрела в потолок. Он грузно опустился на край и усмехнулся:

; Дорогая, разреши кое-что объяснить тебе. То, что произошло внизу, было необходимой и нужной предвариловкой. Извини, что так прямо и откровенно. Ты должна была пройти эту ломку своего гонора и амбиций. Тебе скоро предстоит много работы на этом поприще. Не скрою – единственной целью женитьбы на тебе был деловой расчет. На тебя у меня были определенные планы. Ты мне нужна, как секс-приманка. Видишь, я раскрыл все карты. Я хочу, чтобы ты поняла сразу и навсегда: я человек дела. Ты девочка шикарная, а поэтому мне надо, чтобы ты всегда была у меня под рукой. В общем, на коротком поводке. Этот поводок у всех остальных называется женитьбой! Все! Усекла? Ну вот и хорошо!

Не дожидаясь ответа, Ефим Израилевич продолжил:

; Что касается остального, то есть твоей жизни со мной, то никаких проблем у тебя не будет. Все, что захочешь, ; получишь. Правда, некоторые ограничения в твоих желаниях все же будут. С кем и когда общаться, когда и куда тебе нужно съездить, ; пожалуйста, но с одним условием: с тобой будет охрана, теперь хорошо тебе известный Петя. Не беспокойся, ничего подобного, что было внизу, он не позволит. Либо лишится своих причиндалов.

Ефим Израилевич наклонился к Анжеле и похлопал ее по руке:

; Ну будет, будет дуться. Ты девочка взрослая. Должна понимать, что в жизни не все так, как мниться. Приходи в себя. Можешь пойти к бассейну, походи по вилле. А мне надо идти по делам. Сейчас придет твоя горничная Катя. С ней можешь отвести душу. Она девка толковая. Составит тебе хорошую компанию. Вечером загляну. Пока, моя птичка.

Глядя ему вслед, Анжела мрачно размышляла: «Пусть думает, что я дуюсь… Хрен траченый! Пропустим этот эпизод. С него можно получить хорошие дивиденды… Надо обдумать, как это оформить: сразу его разорить, или пусть помучается. Сначала надо узнать, что он задумал…».

В дверь осторожно постучали. Анжела протянула руку. Нажав на кнопку звонка, приделанного на ночном столике возле кровати, она поднялась. Дверь приоткрылась:

; Можно мне…

; Входи, Катя.

Девушка вошла. Столик, который был уставлен фруктами, закусками и бутылками с вином, мягко подкатился к столу, стоящему около окна. Анжела спрыгнула на пол, запахнула пеньюар и кивнула:

; Папик распорядился?

; Угу.

; Отлично. Славно посидим вечерок. Ты не торопишься?

; Не-а, ; мотнула головой Катя. – Ефим Израилевич приказал быть с вами весь вечер.

Анжела усмехнулась:

; Ишь ты, какой заботливый! Ты мне расскажешь, что тут за житуха на вилле?

; Да никакой житухи. Скука одна. Ни тебе в город, ни за покупками, ни в клуб потанцевать! Охрана ; звери! Никак с ними не договориться. Только знают, что лапать, да деньги тянуть! А все равно не пускают. Летом еще ничего, а как сезон кончается, ну чисто тюрьма! Я даже думала сбежать! А куда? Паспорт мой у старшей по дому. Вот и кукую… ; обреченно вздохнула Катя.

; М-да, это мрак! Ну ничего, со мной, пока я здесь, не заскучаешь. Если только будешь сообразительной девочкой. И помалкивать. Поняла?

Катя энергично затрясла головой. Анжела прищурилась и тихо добавила:

; Будешь вести себя хорошо, возьму тебя с собой в Москву. Там пристрою на хорошее место.

; Век, Анжелочка, молить за вас буду! – горячо зашептала девушка. На ее глазах появились нечаянные слезы: ; Уж так достали они меня здесь, сил нет!..

; Что, пристают?

; А то… Расписание у нас, кто с кем и в какой день. Так Ефим Израилевич приказал. Он еще говорил, что нечего добру пропадать. Надо все пускать в ход. Вот и из нас сделал девок непотребных…

; Понятно, ; хмуро проговорила Анжела.

Она молча глядела на девушку. Та, опустив голову, роняла слезы уже в открытую.

; Не реви, ; строго сказала Анжела. – Злость надо копить, а со слезами тратишь ее впустую. Скажи, сколько вас на вилле?

Катя утерла глаза передником:

; В доме три: я, Маня и Ленка. В хозяйстве еще двое: садовник, ремонтник. Они старые. Им уже за пятьдесят. Управляет всем Мира Леонардовна. Та еще мадам. Она из местных. Говорят, через нее наши достают наркотики. Еще охрана. Тех тоже трое. На разных выходах. Один на воротах в город, два других на выходах на море. Есть еще один выход, тайный ; прошептала Катя. – Он ведет из подвала дома. А откуда и где, ; никто не знает.

; Надо будет, ; узнаем, ; кивнула Анжела. – Плесни-ка нам вон того вина.

Вино развязало язык у Кати. Она, хихикая, рассказала, что охранник Петя живет с мужем Анжелы. Он главный среди остальных партнеров Ефима Израилевича. Спохватившись, заойкала, испуганно глядя на Анжелу. Но та, одобрительно кивая, успокоила Катю:

; Не волнуйся. Ничего секретного ты не сказала. Я знаю о его интимной особенности. Он мне сам сказал, что жить мы будем разными способами. Сначала я не поняла, потом дошло, что это за способы…

Вечер подступил незаметно. Проводив Катю, Анжела подошла к окну. Она смотрела на залитый огнями далекий город, лежащий в долине между отрогами низких гор. Она не торопилась ложиться. Пережитое за день гнало от нее сон. Только сейчас Анжела поняла весь ужас своего положения. Она вспомнила Игоря, его слова о свободе. Она думала о том, что в той жизни она была хозяйкой положения, а за проведенные здесь два дня она в одночасье превратилась в бесправную рабыню, существо в золотой клетке. Эти мысли приводили ее в тихую ярость. Анжела не предполагала такую плату за ее выбор жить в роскоши и достатке…

Утром ее разбудил звонок мобильника. Ефим Израилевич, коротко бросив: «Выходи завтракать. Я жду», бросил трубку. После завтрака, Ефим сказал:

; Моя лапочка, сегодня я устраиваю прием. Будут нужные люди, и я хочу, чтобы ты была очаровательна, ослепительна и так далее. Я не знаю, что тебе понадобиться для наведения красоты. Поедешь с Петей по магазинам. Купишь, что тебе надо. Без ограничений в финансах. В общем, к пяти часам ты должна сверкать, как мой самый драгоценный бриллиант… Усекла?

Анжела бесстрастно кивнула:

; Усекла, мой султан.

Ефим Израилевич расплылся в улыбке:

; О-о! Это ты действительно усекла! Будешь хорошей девочкой, твой султан тебя озолотит. Да, и вот что! – Его физиономия мгновенно превратилась в холодную, стальную маску. ; Никаких попыток звонить в Москву или куда там еще вздумается! Мобильник твой у меня, а Петя не окажет тебе такой услуги. С прошлой жизнью надо расстаться раз и навсегда. Усеки и это…

Ефим Израилевич встал:

; Все, не буду тебя задерживать. Да и у меня дел вагон и прицеп тележек.

Наскоро собравшись, Анжела позвала Катю.

; Скажи, где я могу отовариться хорошей косметикой? Кое-что из одежды. Мне нужно срочно. Напиши мне адреса магазинов.

Выйдя из роскошного вестибюля, Анжела уселась в машине сзади. Петр с переднего сиденья иногда бросал быстрые взгляды, но натыкался на ее бесстрастно-холодные глаза. Анжела желала отыграться за оскорбление, которое она претерпела, пусть и не по вине этого дебила, но исполненного его телом и жестким выполнением воли хозяина. Хотя, по большому счету, ей было все равно, как воспримет ее отношение к нему этот бык-телотрахатель.

Подъехав к стоявшему в списке первым магазину, Анжела дождалась, пока Петр не откроет ей дверь. Не удостаивая его вниманием, Анжела сухо бросила:

; Следуй за мной.

Огромная анфилада торгового центра завораживала своими шикарными, от пола до потолка, витринами. Анжела скользила взглядом по набитым товаром внутренностям обширных интерьеров, обдумывая возможность отвязаться от охранника на пару минут.

Зайдя в примерочную, взяв для вида какие-то тряпки, Анжела на ломаном английском попросила мобильник у девушки-продавца сделать звонок. Пока дебилообразная туша Петра караулила вход в особую зону примерки, Анжела набрала номер Игоря. Он ответил немедленно, как будто знал, что это ее звонок. Анжела торопливым шепотом изложила свою просьбу, умоляя его не волноваться. Еще несколько дней они смогут побыть друг без друга. Игорь начал было что-то говорить, но Анжела, горячо прошептав: «Милый, родной мой, я люблю тебя! Целую, мой хороший! Пока!.. – отключила мобильник.
 
Выглянув из примерочной секции, Анжела поманила продавщицу. Сунув ей телефон вместе с парой долларовых банкнот, Анжела вышла в зал.

Когда Анжела вернулась, она позвала горничную. Кивнув в сторону столика, она улыбнулась:

; Катя, вот тебе за помощь. Тут кое-что по мелочи. Я думаю, тебе пригодиться хорошая косметика.

Катя с восторженным возгласом схватила упакованную в фирменную бумагу коробку. Открыв ее, она воскликнула:

; Господи, Анжелочка! Да тут целое состояние для меня. Я никогда не смогу расплатиться с вами!

; Вот глупая! Мне от тебя ничего не надо. Сядь, поговорим…

Катя оказалась неглупой и смышленой. Анжела без труда выудила у нее весьма ценные сведения о местных набобах, имеющих привычку собираться тесной компанией у ее мужа-хлебосола. Их всех объединяло не только удачливый бизнес, но и кое-какие особенности. Катя с придыханием говорила о гульбищах, устраиваемых в особом зале, внизу. Там и находиться та потайная дверь, которая ведет неведомо куда.

Анжела тут же узнала, как Катя оказалась в этом месте. Будучи проездом по делам закупки выгодного подряда на разработку лесомассива, Ефим Израилевич высмотрел среди сопливых деревенских девчонок смышленого подростка. Пока он обрабатывал местных управителей леспромхоза, расположенного в полузаброшенном поселке, девчонка крутилась возле них. То подавая закуски к ядреной настойке, то меняя посуду и поднося полотенце с тазиком для ополаскивания рук, то провожая Ефима Израилевича по нужному адресу, она перемежала свои слова звонким, заливистым смехом. Худенькая, востроглазенькая и смышленая, Катя понравилась Ефиму Израилевичу. Он быстро договорился с отцом Кати о ее работе у него, обещая выучить и дать ей образование. Пятая девчонка в семье как работник в леспромхозных делах была совсем ни к чему. А потому отец с матерью со слезами на глазах благодарили своего благодетеля.

 Первое время Ефим Израилевич держал Катю на вилле, отдав в обучение сестре-хозяйке. У него были свои виды на это юное, симпатичненькое существо. Два года Катя постигала премудрости услужения. Как только ее обучение закончилось, Ефим Израилевич отправил Катю на виллу в Испанию. Она быстро освоилась в новой обстановке. Природная сметливость помогла ей приспособиться на вилле к требованиям матроны-начальницы. И потому многие из секретов этого места вскоре стали для нее открытой книгой.

Анжела заинтересованно стала расспрашивать о гульбищах, что за люди там появляются. Катя, охотно выкладывавшая весьма пикантные сведения о гостях, вдруг запнулась, помрачнела и замолчала. Как ни старалась Анжела узнать причины этого, Катя упорно отнекивалась от ее просьб. Но все же женская привычка делится страшными тайнами взяла вверх. Упредив свой рассказ просьбой никогда не говорить о том, что она расскажет, Катя, оглянувшись и сделав страшные глаза, перешла на шепот.

; Анжелочка, здесь ужасные дела творятся. Содомия…

Все также шепотом, и поминутно оглядываясь на дверь, Катерина поведала Анжеле о делах, творящихся в этом месте. Главная распорядительница дома, Мира Леонардовна, несколько раз брала ее для своих поездок по окрестным селениям. Катя поначалу не придавала значения, почему с ними обратно обязательно ехали либо мальчики-подростки, либо уже повзрослевшие юноши. Она думала, что их попутчики везут на виллу продукты, или на какие-нибудь одноразовые работы. Но причина была в другом. Катя запнулась и передернула плечиками. Прикрыв кулачком рот, она еще тише продолжила рассказ. Мальчики, которых привозили сюда, потом пропадали. Их искали в городке и местном поселке, но они исчезали бесследно.

Однажды, в одну из поездок, какая-то женщина из поселка, набросилась на них с кулаками, требуя вернуть ее сына. Они еле смогли уехать от толпы разъяренных мужиков. Если бы не охрана с пистолетами, их бы там растерзали. Катя не поняла тогда, что вызвало такой гнев у жителей поселка. Но потом она узнала страшную правду. Всемогущая домоправительница, соблазняя ребят подарками, увозила их на виллу, где с ними здесь творили жуткие вещи. Катерина поперхнулась, произнося слова: «насиловали и мучили».

Внизу, в особой комнате, их использовали и убивали. Что в таких сборищах принимали трое-четверо постоянных гостей. Намеки и тайные разговоры среди слуг про эти дела ходили жуткие. Говорили, что маленькие трупы, завернутых в мешок, выносили через потайную дверь. Один раз на пути такой процессии попалась и Катя. Один из охранников замешкался. Споткнувшись на лестнице, ведущей из подвального помещения, он уронил мешок. Из него выпала маленькая ручка. Катя застыла на месте от ужаса. Охранник, обернувшись, зло бросил: «Чего пялишься! Пошла вон! Если кому-нибудь расскажешь, сама окажешься в таком мешке! Поняла?».
 
Сегодняшняя сходка была не такого рода. Были приглашены местные бизнесмены. Одного из них Ефим Израилевич задумал ошельмовать и шантажировать отснятым скрытой камерой видеофильмом с соблазнением Анжелы.

За час до начала приема, Ефим Израилевич усадил Анжелу на диван в гостиной. Сам сел напротив. Его тирада была откровенна, груба и цинична. Анжела слушала и не верила своим ушам:

; Я надеюсь, что ты уже сообразила о своем особом статусе жены, в отличие от общепринятого. У делового человека, бизнесмена, каким являюсь я, все, что он имеет, должно служить делу. А потому мне нужно, чтобы ты сразу, без раскачки включилась в работу. Теперь перейдем к конкретике. Она будет заключаться в том, чтобы ненавязчиво, так, как это умеют делать только красивые женщины, дать понять мужчине, на которого я укажу, что его визит к ней в самое ближайшее время будет весьма желателен. Что она покорена его шармом и обаянием. Время для его визита должно быть определено на следующий день, то есть, завтра во второй половине дня. Можешь прямо с ходу пустить в ход свои приемы обольщения. За время приема он должен понять все твои намерения. И теперь главное: весь интим должен пройти в твоей спальне. Только там. Надеюсь, у тебя не возникло никаких вопросов и недоумений. Ты, моя девочка, будешь отрабатывать свой супружеский долг только таким способом. Все поняла?

Анжела подняла на него тяжелый взгляд:

; Да, мой султан. Никаких вопросов. Сделаю все, как приказано.

Ефим Израилевич пристально посмотрел на нее:

; Птичка моя! Я хочу, чтобы мы стали хорошими партнерами не по принуждению, а по взаимному согласию. Только так ты сможешь быть самым нужным мне человеком и другом. Иного не дано. Говорить о твоих преференциях нет необходимости. Ты и так все понимаешь. Лады?

Анжела натянула легкий призрак улыбки и кивнула:

; Лады.

; Прекрасно. А теперь за дело.

Анжела слушала мужа, как во сне. Внешне она была спокойна, лицом благожелательна и даже чуть расслаблена. Ничто не говорило о той буре, которая бушевала в ней. Ураганный смерч из нервической энергии был надежно укрыт непроницаемым панцирем железной воли и предощущения возмездия над беспощадным поруганием ее личности и чувств. Анжела во время тирады этого злобного куска заплывшего жира думала об Игоре. Он был ее щитом, жезлом воли и терпения. Он должен знать об этом надругательстве. Он станет исполнителем ее мести…

К десяти часам собрались все. Анжела, как было оговорено с мужем, вошла в гостиную. При ее появлении воцарившаяся тишина сменилась гулом восторженных голосов. Мужчины встали. Под аплодисменты, восклицания Ефим Израилевич представил ее:

; Это мой самый драгоценный камень, о котором только может мечтать каждый мужчина. Как видите, господа, мне в жизни повезло. Познакомьтесь, моя жена, мой небесный ангел, Анжела.
Череда из десятка мужчин, церемонно выстроившихся в очередь, прикладывались к ее руке, выражая при этом неподдельный восторг. Один из них, жгучий брюнет с полным лоснящимся лицом и затянутым в жилет толстым брюхом, на ломаном русском повторял: «Белиссимо, белиссимо! Мой превосходный комплимент, мадонна!». Этот гранд-бизнесмен местного разлива и был тем, кого ей предстояло затащить в постель. Поэтому Анжела, никому не уделившая ни секунды своего внимания, расцвела в обаятельнейшей улыбке:

; Я очень рада вас видеть. Может быть, вы проводите меня до кресла.

Укрупненный образец ее мужа протянул ей руку. Анжела подхватила его под локоть и прошествовала к одному из кресел. Проводив ее до кресла, мужчина вознамерился было уйти, что-то лопоча на испанском, но Анжела остановила его:

; Нет, нет, синьор! Прошу вас сюда.
 
И она жестом указала на соседнее кресло. Коснувшись его руки, Анжела проворковала:

; Я слышала от мужа, что вы умнейший и прекрасный собеседник. Я сама хотела бы убедиться в этом. Жаль, что этот прекрасный вечер так скоротечен. Вот если бы вы не были так заняты…

; О, что вы, моя прекрасная донна! – вдруг обретя русскую речь, воскликнул перезрелый ловелас. – Для вас я смогу выбрать, как это… пожалуйте любой день и час.

; Вы знаете, муж завтра оставит меня скучать на целый день. Мне так тоскливо в этом огромно доме. Здесь у меня нет никого, ; ни друзей, ни знакомых. Это грустно и печально. Вот если бы у вас появилась бы возможность уделить мне некоторое время на общение за чаем и приятной беседой где-нибудь во второй половине дня?

; Вы мне не оставляете выбора, прекрасная донна! Я уже в нетерпении.

; Ефим Израилевич правду сказал, вы так галантны и обходительны, что я даже жалею, что не смогу оказать вам достойного внимания. Но, поверьте, я сделаю все, что в моих силах для приятного времяпрепровождения столь обаятельного мужчины!

; Ваше желание, как бальзам для сердца! – воскликнул «обаятельный мужчина» на уже приличном русском языке. – Вам только сказать, когда!

; Ну вот и прекрасно. Я сейчас вас отпускаю. Не то наши гости подумают что-либо. Тем более за покерным столиком уже вас заждались. Это не вам делают знаки?

Мужчина осклабился в широкой улыбке:

; Я понимаю, понимаю. Честь и достоинство синьоры прежде всего. Я покидаю вас с надеждой на скорую и приятную встречу. До завтра, моя донна!..

Анжела с трудом дождалась, когда Ефим Израилевич сделает знак уйти. Она встала, и не обращая внимания на оклики собравшихся, вышла из гостиной. Анжела прекрасно знала, чем обернется окончание сборища этой кодлы респектабельных и уважаемых в обществе мужиков. Для этого дамы им были не нужны. В соседней комнате домоправительница уже готовила юные объекты вожделения для своры самцов. Гадство и мерзость! Анжелу передернуло от отвращения.

Поднявшись к себе, она приняла ванну, сделала кремовые процедуры и легла. С неба лился призрачный свет полной луны. Анжела глядела на дорожку, спускавшуюся из окна. И, как в детстве, ей почудилось, что по этому сказочно-сияющему полотну в волшебном танце, усыпанные искрящимися блестками, спускаются эфемерные тени эльфов и сильфид.

На следующий день, к обеду, приехал дон Кармон. Анжела хотела закончить его миссию побыстрее. А поэтому они без долгих церемоний расположились в гостиной, где гость, сопя от возбуждения, овладел Анжелой. Она для вида, как было приказано, устроила спектакль. Закончив, они расстались по-деловому. Поцеловав Анжеле руку, дон подарил ей перстень с большим рубином.

Вечером, за ужином, заметив этот перстень, Ефим Израилевич довольно ухмыльнулся:

; Как тебе показался синьор Кармон?

; Как мужик – ничего, местный мачо, ; усмехнулась Анжела.
 
Она намеренно так отозвалась об этом перезрелом мужском недоразумении. С полчаса дон обслюнявливал ее шею, губы и груди, пропыхтел на ней пару минут, дернулся в судорожной концовке и отвалился. Натянув штаны, дон Кармон вальяжно, будто только что не был суетливо-потным комом жира, еще раз обслюнявил ее кисть. Указав на коробочку, лежащую на столе, он с придыханием сказал: «Грацио, белла синьора, это для вас. Там небольшой презент. Надеюсь, что эта вещица послужит залогом наших дальнейших встреч».

Глава 6

Игорь

Выставка проходила скучно и вяло. Редкие посетители, медленно фланируя вдоль стендов и развешенных полотен на стенах, пили пиво, перекидываясь ироничными замечаниями. Игорь с тоскливой миной наблюдал за этим вакуумом, не пытаясь анализировать отсутствие интереса публики к его картинам и инсталляциям.

Почувствовав хлопок по плечу, Игорь обернулся. Сзади, с таким же скучным лицом стоял Олег. Вечный беретик на его голове, поникнув плоским блином, казалось, полностью разделяет настроение хозяина.

; Ну что, полный облом? – хмыкнул он, кивая на пустой зал. ; Заказчики, кажется, сегодня нам сделали ручкой.

Он вздохнул:

; Вот что, рванем ко мне? Утопим наши печали в благородном напитке! Виолетта как раз бирляловки наготовила.

Видя, что Игорь не реагирует на его предложение, Олег потянул приятеля за руку:

; Ну хватит ломаться! Тебе как раз махнуть надо! А то видок у тебя, что у братка с кастетом!

Игорь кисло ухмыльнулся:

; Нашел братка! Пошли, – обреченно махнул он рукой.

Виолетта встретила их радостными визгами. Как маленькая собачонка, она суетилась вокруг них, тараторя всякий вздор. Олег пшикнул на нее, и она мячиком запрыгала на кухню. Оттуда сыпался ее восторженный голосок: «Вкуснятинки, мой гений, сготовила!.. Руки мойте, а я накрою! Олежек, миленький, налей Игорю бокальчик мартини! Салатик будешь? Я оливье сготовила! И пиццу принесли, такую, как ты любишь!..».

Олег развел руками:

; Шума от нее много, а так девка ничего! Шустрая! Пойдем, дерябнем по маленькой! Она дело предложила!

; Может, коньяку сразу! Чтоб не разменивать…

; Кочумай, чувак! – остановил его Олег. – Такого мартини ты еще не хавал!

Игорь усмехнулся. Олег любил вставлять жаргонные, поросших мхом древности, словечки своей студенческой юности. Он был старше Игоря на приличные двенадцать лет. Эта разница в их отношениях ничего не значила, но вот понять его иногда было трудно.

Виолетта мгновенно соорудила отличный стол. Игорь смотрел на нее и невольно сравнивал с Анжелой. Если та была принцессой, сказочной феей, то Виолетта и видом, и манерами была истинной кухаркой. Единственное, что у нее имелось в превосходной степени, так это полноразмерные груди. Она так заманчиво трясла ими перед Игорем, ставя последние закуски на стол, что он ощутил некий сладкий укол.

Отстраненное лицо Игоря не ускользнуло от внимания Виолетты. Бросая на него короткие взгляды, она не могла сдержать мимолетные усмешки. Ее не обманывало отрешенное настроение Игоря, его неохотное желание вступать в разговор. Женское чутье ей подсказывало, что дело не в профессиональных проблемах, о которых пространно высказывался Олег. Она догадывалась об истинной причине замкнутости Игоря. А потому, из чувства женского пристрастного любопытства, издалека забросила удочку:

; Что-то загуляла наша Анжела. Ни звонка, ни емейла! Хоть бы СМСку прислала, что да как! Загордилась, небось, заважничала! Вот и забыла своих лучших друзей. Как вы думаете, Игорь?

Игорь косо зыркнул на нее и коротко бросил:

; Ей сейчас не до нас…

По тому, как он это сказал, для Виолетты все стало на свои места. Страдания, любовь, разлука, ; вот что было истинной причиной настроения этого парня. Виолетта знала об истинном отношении Анжелы к своему новоприобретенному мужу. А поэтому Игорь был для нее той самой жизненной силой, которая называется любовью. Анжела, хоть и вскользь, но в разговорах ясно давала понять, что их отношения с Игорем останутся без изменений. Так почему бы и чувствам Игоря не быть такими же. Наверняка все так и обстоит.

Прикрывшись фужером с мартини, Виолетта смотрела, как Игорь, отвечая невпопад на реплики Олега, беспокойно ерзал на стуле. Иногда по его лицу пробегала едва заметная тень неудовольствия. Разговор не занимал Игоря. Слушая Олега вполуха, он давил в себе поднимающееся глухое раздражение. Он знал, что оно означает. Выплеск чувственной энергии прорывался наружу. Игорь не мог его сдержать. Такая темная, жаркая волна сексуального желания могла в любой момент захлестнуть его мозг. Игорь не хотел, чтобы эти двое получили этот неконтролируемый заряд в виде насмешек, ёрничества и тупой злости. Он быстро вскочил. Что-то пробормотав, он бросился из мастерской.
Злоба и желчная досада, поднимавшиеся из глубин естества, перехватывали дыхание. Он скрипнул зубами и пробормотал: «Ведьма… Анжела… впилась в душу и не отпускает!». Эта двойственность сознания, когда плоть, сжигаемая страстью обладать женским телом и одновременно презрением к нему, как к несовершенной подделке высшего идеала, доканывали Игоря. Он измучился в этом чувственном аду. Желать женщину и не мочь дать выход своей сексуальной жажде стало для него проклятием. Анжела! Анжела! Стоило ему узреть голую бабу, как ее образ, возникающий каждый раз, давил все его сексуальные поползновения!

Это была ни ревность к ее нынешнему статусу, ни невозможность что-либо изменить. Игорь страстно желал выбросить, хоть чем-нибудь заглушить рвущие в клочья душу воспоминания об их днях. Он насильно заставлял себя бродить по ночному городу в поисках нечаянной жертвы. Наглотавшись водки или немеряного количества пива, в мутных проблесках сознания он надеялся уйти от своего проклятия.

Однажды ему удалось прилепиться к какой-то девахе. Та, учуяв его вздрюченно-коматозное состояние, решила поскрести настойчивого любителя ее прелестей. Но она не могла знать, что этот «любитель» потрахаться на дармовщинку, уже не был человеком. Когда она поняла это, ее охватил первобытный ужас. Парень, пообещав заплатить столько, сколько она попросит, увел ее в кусты прямо за зданием Курского вокзала. Деваха даже не успела заикнуться об оплате, как он словно переродился в безумного зомби.

Железные пальцы, как прутьями, сдавили ей рот. Глухо взрыкивая, парень рвал на ней в клочья платье и трусики. Ее сопротивление он подавил двумя ударами в солнечное сплетение. Глотая воздух, едва не теряя сознание, деваха могла только чувствовать, как остервенелые пальцы тискают ее половые губы, раздирая влагалище судорожными рывками.

Задрав ее ноги чуть ли не за голову, парень вбивал огромный, в обхват ее руки толщиной, член в саднящее от боли влагалище. Деваха, заливаясь слезами, могла только глухо стонать, не имея возможности зайтись криком. Стальные прутья пальцев парня зажали ее губы в единый кровоточащий оковалок. Она потеряла счет времени…

Почувствовав какое-то просветление, Игоря вдруг затрясло мелкой нервической дрожью. Он остановился. Под ним, едва шевелясь, испускал писклявые звуки комок теплой, мокрой плоти. Игорь с отвращением вскочил. Он увидел белеющее женское тело, издающее тихое блеяние. От ощущения мерзостной тошноты Игоря чуть было не вырвало. Шатаясь, он ломанулся через кусты напролом. Выскочив на аллею, Игорь изо всех сил припустил вдоль нее. Он бежал, сколько было сил, будто надеясь удрать от гадостной мысли свершенного над собой насилия.

Едва оказавшись дома, он бросился в ванную комнату. Пустив душ на полную мощь, Игорь остервенело стал обтирать тело. Ему казалось, что оно осквернено жалким подобием совершенного тела Анжелы. Иглой засевшая в голове мысль, заставляла думать, что этим самым обмыванием он заставит судьбу ускорить ее приезд. Игорь не сознавал абсурдность этой мысли. Главное, что она помогала ему смягчать рвущую в клочья душу боль их разлуки. «Где же она?.. Разве не чувствует ту же самую боль и тоску?! Эта ведьма… вынула из меня душу, а ее место заполнила своим ядом соблазна!». Выскочив из ванной, он без сил бросился на постель. Зарывшись в подушку, Игорь забылся беспокойным, полным мучительных видений, сном.

Все последующие дни он, превозмогая нервическое состояние, заставлял себя заниматься делами. Виктор, замечая состояние Игоря, не решался общаться с ним в прежних шутливо-приятельских пикировках. Глядя на каменное лицо друга, он старался исподволь узнать причину этого. Но Игорь, полностью замкнувшись в себе, не реагировал на заманчивые предложения Виктора заскочить после работы в пивбар, или на тусовку к их общим знакомым. Отнекиваясь неважным самочувствием, Игорь оставлял друга в полном недоумении – что такое могло с Игорем случиться? Не было у него, насколько было осведомлен Виктор, никаких проблем ни в работе, ни в личной, ни в творческой жизни! Все было у Игорька «пучком»!

И только однажды случилось неординарное событие. Один телефонный звонок заставил Игоря сбросить маску каменного идола! Виктор не слышал разговора, но сияющее лицо друга поразило его. Он никогда не видел Игоря таким! Слушая кого-то по телефону, его лицо претерпевало такие метаморфозы, что создавалось впечатление калейдоскопа отражений в краткий миг всех человеческих эмоций.

Закончив разговор, Игорь некоторое время безмолвно стоял, глядя в одну точку. Затем, очнувшись, коротко сказал Виктору:

; Вить, мне надо срочно уйти. Будь другом, закончи вот это.

Игорь ткнул пальцем в монитор и, больше не произнеся ни звука, выскочил из комнаты.

По дороге Игорь обдумывал слова Анжелы. Без предисловий, она быстро прошептала: «Игорек, милый, нет времени объяснять! Съезди к моим родителям и попроси их дать тебе номер телефона Ефима. Скажи, что ты пишешь мой портрет и тебе его надо срочно закончить. Поэтому приехал. Потом позвонишь Ефиму, и от имени отца скажешь, что моя мама в тяжелом состоянии находиться в больнице. Что просит срочно приехать меня домой! Все, пока, дорогой, любимый! Целую, целую!».

Он чувствовал, что что-то случилось неординарное! Не стала бы Анжела идти на такой финт! Она сама в состоянии разрулить любую ситуацию! Уж своего муженька наверняка скрутила бы в бараний рог, если что было бы не по нее… Тонкий укол в сердце сказал ему об обратном. Нет! Игорь почувствовал в ее голосе неподдельную тревогу и отчаяние! Тут все должно быть круче получилось, раз она из своего рая бежит, как черт от ладана! Ладно. Не стоит гадать! Приедет, ; разберемся, что к чему! А пока сделаю так, как она сказала…

Разжившись номером Ефима Израилевича, Игорь направился домой. На работу заезжать не стал. В случае чего Виктор сообразит, что сказать. Игорь усмехнулся. Отец Анжелы, суровый мужчина, полковник в отставке, вопреки опасению Анжелы, не стал вдаваться в детали. Черкнув на стикере номер, он, отдавая его Игорю, скептически резюмировал: «Нашей птичке теперь не до нас. Этот «муж» не даст ей порхать, как она привыкла дома. Ну, что ж, сама выбрала свою судьбу. Мы теперь ей не указ. Желаю здравствовать!».

Звонок Игорь откладывать не стал. Едва оказавшись дома, он набрал номер. После непродолжительной паузы, хриплый голос промямлил:

; Слушаю!

; Добрый день, Ефим Израилевич! Я отец Анжелы, Владислав Борисович. Звоню по неотложному и печальному случаю. Мама Анжелы попала в больницу с тяжелым заболеванием. В связи с этим необходимо срочное присутствие Анжелы. Это просьба ее матери. Прошу вас, организуйте приезд Анжелы как можно скорее. Надеюсь на ваше понимание ситуации.

; А-а-гх! – зевнула трубка. – Уважаемый Владислав Борисович! Вы, как бывший армейский начальник, должны понять, что наш, так называемый «медовый месяц», всего лишь малая часть, ширма моей деловой поездки. У меня нет такой роскоши, как возможность беззаботно отдыхать. Здесь у меня есть несколько неотложных дел. Как только закрою их, то, обещаю, сразу же мы вылетим в Москву. Дня три-четыре, не меньше, я буду находиться здесь. Надеюсь, что мои проблемы вам понятны.

; Разумеется, Ефим Израилевич! Единственное, что мне непонятно, так это связь ваших дел с пребыванием моей дочери там. Она вполне может прилететь одна. А вы вернетесь, как только закончите ваши дела.

; Если бы это было так, то и наш разговор был бы намного короче. Присутствие Анжелы здесь есть одно из непременных условий исполнения моих дел. Так что, три-четыре дня минимум, и вы можете встречать нас. Если у вас нет больше ко мне вопросов, Владислав Борисович, позвольте на этом закончить разговор. Всего хорошего…

Длинные гудки в трубке оборвали разговор. Игорь швырнул трубку на стол. «Пидарас гребаный!», ; послал он вдогонку ментальный удар. Его терзала мысль о том, что же случилось у Анжелы. Из такого рая не бегут сломя голову. Может, она решила по какой-то причине развестись с этой малогабаритной бочкой сала. Игорь усмехнулся. Села Анжелка на голодный секс-паек! Этому гомосеку кроме, как поковыряться жирным коротким пальчиком в ее вагине больше предложить нечего. «Дура-девчонка! Нахваталась идиотских представлений о счастливой жизни с «папиком», теперь рыдай в тряпочку!».

Вернувшись в офис, Игорь застал Виктора, сидевшего за его столом со страдальческой миной на лице.

;Ты чего? Зубы заболели? ; хмыкнул Игорь.

; Ни хрена себе, зубы! Ты бы еще к вечеру заявился! Приходил Борисыч, требовал все эскизы завтра утром ему на стол! Спросил, где ты.

; Ну и что?

; Ничего, ; ухмыльнулся Виктор. – Сказал, что ты уехал к зубному с острой болью! Вся челюсть воспалилась!

; Что, на другое фантазии не хватило?

; Вся вышла, разбираясь в твоих закорючках и лабиринтах!

Виктор ткнул в экран:

; Чего тут у тебя наворочено? Можно подумать, что второй Дворец Съездов ваяешь!

; Ладно, кончай подначивать! Я сразу все три варианта совместил. Заметил, что контуры разные? Освобождай место гению! Мне пара часов нужно, чтобы закончить!

; Э нет! Ты, кореш, завтра придешь пораньше и закончишь. Если сможешь после сегодняшней тусовки. Собирайся, нас уже ждут в одном месте. Тебе понравиться! Обещаю. Между прочим, Наташа будет. Она о тебе спрашивала.

; Какая еще Наташа?

; Ты че, парень! Такую девочку не закрепить в памяти? Ты уникум! Это та, о которой грезил весь наш поток! Скопом! С первого по четвертый курс! А ты: «Какая Наташа!».

; Ну, если Наташа, то вопросов нет! Это мощный аргумент. Правда, я уже и не припомню, как она выглядела.

; Кончай выпендриваться! Закрывай лавочку и хиляем отсюда. Там нас ждать не будут.

Пробираясь среди потока машин, Игорь слушал треп приятеля и машинально думал о словах Анжелы. Что такого могло случиться, если она разговаривала с ним явно втихаря? И номер мобильника был не ее. С местным испанским индексом. Значит, она осталась без связи. М-да…

; Давай притормозим. Надо захватить несколько пузырей.

Игорь стал выглядывать, где бы перестроиться, но Виктор отмахнулся:

; Там это хлебово не потребляют.

; Странное место, где на халяву не пьют! Может, пояснишь, куда мы направляемся.

; Не-е, даже не уговаривай. Приедем, увидишь.

По довольной физиономии Виктора Игорь понял, что его приятель готовит нечто необычное. Он хмыкнул, но Виктор не утерпел и раскрылся:

; Я тебя туда со смыслом тяну. Есть возможность переговорить о сногсшибательном заказе. Не какой-нибудь ларек, а грандиозная вещь, вроде загородной виллы.

Игорь хмыкнул.

; Не знаю, насчет виллы, но где-то тебе перекормили травкой. Ты, паря, спутал наш профиль с архитектурным. Ты бы еще подрядился ракеты мастерить!

; Что, хвост поджал? Главное в зданиестроительстве, ; это дизайн. А стенки поставить и напихать их всякой коммуникацией хватит простого архитектора. Скооперируемся с каким-нибудь из безработных. Их сейчас, как собак нерезаных! Ну, что, ништяк? А там, куда мы едем, будут очень упакованные чуваки. Даже из мэрии и высших силовиков. Стоп, стоп, ; без перехода дернулся Виктор. ; Почти приехали. Сворачивай в эту просеку.

Мощные стволы сосен обжимали просеку со всех сторон. Дорога была тщательно обработана. Уложенная тартаном колея и мягкий ход машины отметился сразу. Игорь удивился. Надо же, чтобы за МКАД’ом была такая роскошь! С километр они ехали по прямому, как стрела, ущелью среди соснового массива. Хотя фары пробивали на приличное расстояние, внезапно выросшие перед машиной глухие, высоченные ворота, заставили Игоря резко затормозить.
 
На сигнал через некоторое время вышел охранник. Подойдя к машине, он оглядел сидящих в ней и спросил:

; Не заблудились, ребята, случаем?

Виктор перегнулся через Игоря:

; Все путем, начальник! Мы к Абраму Моисеевичу.

; Хм! А кто это?

; Как кто? – чуть растерялся Виктор. – У меня точные сведения и адрес.

; Адрес, говоришь? А еще что-нибудь можешь сказать?

; А, да, да! – досадливо крякнул Виктор. – Пятое июля!

; Точно пятое? А почему не шестое, или седьмое?

; Нет, начальник! Точно, пятое.

; Ну, ладно. Сидите. Пойду сверюсь с твоим календарем!

Пока шла эта абракадабра, Игорь понял, что место, куда они прибыли, действительно особое! Иначе бы таких словесных шарад не устраивал обычный охранник. Когда тот вышел, он поманил Виктора. Выскочив из машины, Виктор схватил протянутый мобильник. Переговорив с кем-то, Виктор вернулся в машину. Охранник скрылся за боковой дверью и почти сразу же створки ворот мягко и бесшумно покатили в разные стороны. Они въехали в ворота.

Метров через сто, миновав стену густого кустарника, перед ними внезапно открылось обширное, ярко освещенное пространство перед двухэтажным домом. Мелькание пестрых теней в просветах окон и фонарей, расставленных на газоне, создавало впечатление карнавальной суеты. Около расставленных столиков сидели, стояли жаждущие промочить горло.

Чуть поодаль, у летнего бара, несколько пар, повиснув друг на друге, медленно перемещались под модный шлягер. Смех, изящные извивы полуголых девичьих тел, обтиравших блестящие никелем шесты на небольшом подиуме, парочки, застывшие в страстном поцелуе, ; все это создавало крутую интимную атмосферу. А над всем этим из другого угла обширной поляны, доносился знакомый голос модного шоумена. Сыпя шутки в тусовавшуюся человеческую плазму, он энергично задавал тон веселой круговерти.

Припарковавшись, Виктор сказал Игорю:

; Ты подожди меня вон там.

Он указал на ближайшие столики. Игорь опустился на стул возле. Он внимательно оглядывал происходившее действо. Краем глаза Игорь видел, как Виктор подошел к небольшой группе людей, сидевших отдельно от гуляющей массы. Один из них, грузный, немолодой, в кипе на лысой голове, встал и приобнял Виктора. Несколько минут они обменивались словами. Виктор больше слушал, а хозяин, с радушной улыбкой, сцепив руки на брюшке и поигрывая большими пальцами, что-то говорил.

Игорь с удивлением отметил несколько знакомых лиц, плотно обживших пространство СМИ. Среди них был известный шоумен политических ристалищ, глава одной из ведущих политических партий вкупе с парой городских депутатов. Они с интересом наблюдали, как их уважаемый соратник якшается с какой-то подозрительной личностью. Лысый еще что-то сказал, легонько потрепал по плечу Виктора и отвернулся. Виктор почтительно раскланялся с сидящей кучкой персон и, чуть ли не пятясь, отошел от них.

Когда он подошел, Игорь удивленно спросил у друга:

; Не знал, что за тобой водятся такие знакомства. Ну-ну!..

Виктор усмехнулся:

; Это как раз то, что является сопутствующей удачей нашим делам. Помнишь, мою недавнюю работенку на торговом центре. Так это ее побочный эффект. Удачно выполненный заказик понравился хозяину! Да-да, это тот самый халтурный заказчик! На которого я звал тебя. Помнишь? Вот что, пойдем, я тебя представлю. Он хотел знать всю мою команду. Ты будешь у меня за главного проектанта и дизайнера. Скажу тебе, мой дружок, вот что! Только что мне предложили заказ на проект загородной виллы. И знаешь где она будет находиться? Именно там, где мы сейчас стоим. Абрам Моисеевич предложил на месте этого, как он сказал, двухэтажного сарая, возвести нечто исключительное. Игорек, нам улыбнулась фортуна! Такой случай бывает раз в жизни. Через этот заказ, если пойдет все как надо, нам откроются такие возможности, аж дух захватывает! Просекаешь?

; Да ну на хрен мне такая заморочка, ; вяло заметил Игорь. ; Я что-то не расположен к подвигам. А ну, если что пойдет не так? Знаю я этих … барыг. Один Айзеншпис чего нам стоил. Помнишь его квартиру на Речном вокзале?

Виктор некоторое мгновение смотрел на друга. Затем с металлическими интонациями в голосе сказал:

; Да ладно тебе укрупнять и обобщать! Не ссы! Я с этим Моисеичем, как ты знаешь, уже работал. Так что кончай выеживаться, и пошли знакомиться.
 
Подойдя к компании Виктор осторожно кашлянул:

; Абрам Моисеевич, извините, можно вас на минутку?

; Да, дорогой, конечно. – Абрам Моисеевич обернулся, встал и повлек за собой Виктора. ; Я всегда рад деловым партнерам. Вы ведь, Виктор, теперь мой деловой партнер? Как вы считаете?

; Почту за честь быть нужным вам, Абрам Моисеевич. Если позволите, я вам представлю моего лучшего друга и члена нашей проектной команды. ; Виктор жестом указал на друга. ; Игорь Михайлович Александров. Великолепный проектант, дизайнер и лауреат многих художественных выставок.

Виктор подтолкнул Игоря вперед. Абрам Моисеевич вскинул голову. Оглядев Игоря, он покачал головой:

; Ну, что ж! Грешно не принимать во внимание работников с такими выдающимися профессиональными данными. Хорошо, Виктор. Вы начальник вашей команды, вам и банковать.

Игорь заметил, что Абрам Моисеевич даже не сделал попытки подать руку или как-то обозначить свое желание с ним познакомиться. Виктор поспешно ввернул:

; Мы признательны вам за оказанное доверие! Можете рассчитывать на скорое и исключительное исполнение вашего заказа!

Абрам Моисеевич вскинул брови:

; Вот и хорошо. Наверное, я был бы не гостеприимным хозяином, если бы не предложил вам с вашим другом немного повеселиться на моей скромной вечеринке. Вас ничто не задерживает?

; Да что вы, Абрам Моисеевич! Случай подарил нам один из прекрасных моментов в нашей скучной жизни!

; А что ваш друг, Виктор? Он по жизни такая бука? – поинтересовался он, заметив хмурое выражение лица Игоря.

; Да нет, что вы, Абрам Моисеевич? У него сегодня просто болит живот! Вот он и угрюмый такой! – отшутился Виктор.

Абрам Моисеевич мягко улыбнулся. Он подал знак и к нему немедленно подскочил один из парней в форме. Абрам Моисеевич что-то шепнул на ухо изогнувшемуся крючком парню и тот мигом исчез. Через несколько секунд он снова возник около них. Абрам Моисеевич взял из его рук бутылку, налил в рюмку и протянул ее Игорю:

; Попробуйте, молодой человек. Очень советую. В этом двадцапятилетнем напитке заключены все лекарства, которые нужны человеку. Начало ему было положено лозой с холмов провинции Коньяк! Отпробуйте, отпробуйте…

Игорь медлил. Но, почувствовав сзади тычок Виктора, взял протянутую рюмку:

; Благодарю вас, Абрам Моисеевич!

Медленно выпив содержимое, Игорь отдал рюмку официанту и сказал:

; Вы правы. Ради такого напитка стоило здесь оказаться!

; Вот и чудесно, ; суховато обронил Абрам Моисеевич. ; Ну, не буду больше вас задерживать. Молодежь должна веселиться. Как у вас говориться: «Оторвитесь по-полной». Вы мои гости, будьте, как дома…

Дождавшись ухода своего благодетеля, Виктор выдохнул, нарочито вытер лоб и сказал с усмешкой:

; Вот так приходит слава мирская! Тяжело приходит, но что поделаешь, ; се ля ви! Пойдем, брат, оторвемся, как пожелал наш денежный мешок!

Парни направились к небольшой эстраде. Там находился источник громогласных ритмических обвалов. Уже издали они увидели знакомую фигуру известного всему бомонду блондина. Надсаживаясь от усердия, он вопил о безнадежной любви к равнодушной деве. Игорь усмехнулся. Недешево обошлась эта тусовка ее хозяину. Пока они рассаживались за столиком, блондина сменила не менее гротескная фигура другой знаменитости. В немыслимо изукрашенном костюме он смотрелся великовозрастным переростком-шутом. Фанерный голос этой верзилоподобной обломины давал возможность изгиляться в немыслимых позах и поворотах. Даже отсюда было слышно его надсадное дыхание. Но это не смущало собравшихся. Они желали видеть своего кумира. А что он там вопит их занимало мало. Шуты нынче были в моде. Под этот антураж великолепно шла икорка с коньячком, хамон и прочие даровые деликатесы.

Игорь отстраненно смотрел в одну точку. Он был всегда равнодушен к тем перлам современной музыки, от которых заходилась в массовой истерике полубезумная публика. Он был воспитан на других культурных ценностях и традициях. То, чему он отдал почти двадцать лет, сейчас превратилось в эфемерно-элитарную секту избранных меломанов…
 
Его рефлексии прервал Виктор:

; Игорек, я на минутку, ; и исчез.

Игорь налил пива из бутылки, несколько штук которых стояли на столе. Медленно цедя прохладную, терпкую жидкость, он думал о том, что там, с Анжелой. Его никак не оставляли эти мысли. Они таились где-то в глубине и при малейшей возможности беспокойными импульсами прорывались к сознанию. По сути, вся жизнь Игоря после отъезда Анжелы превратилась в паллиатив. Он ничего не мог поделать с этим. В нем словно сидел огнедышаший дракон, медленно сжигающий и без того оголенные нервы…

; Здравствуй, Игорь…

Женский голос заставил его обернуться. Перед ним стояла Наташа. Он узнал ее сразу, несмотря на прошедшие десять лет. Ее огромные, затененные пушистыми ресницами глаза, смотрели на него призывно и испытующе. Игорь улыбнулся:

; Мне Витя говорил о тебе. Что ты будешь здесь. Рад тебя видеть. Столько времени прошло, а ты все такая же.

; Нет, Игорь, не такая же.

Она присела напротив Игоря. Свет разноцветных софитов падая на ее лицо, не давал рассмотреть выражение на нем. Игорю показалось, что Наташа печальна и напряжена. Он предложил ей выпить. Наташа пригубила, отставила бокал и застыла, будто ожидая чего-то. Игорь понял. Спросил: «Расскажи мне о себе».

Наташа встрепенулась. Сначала неуверенно, но потом, чуть придя в себя, она стала рассказывать о своей жизни. Вышла замуж, но ей не повезло. Мужа убили в какой-то разборке. Детей нет. Часто вспоминала их институтские времена. Она тогда выделяла Игоря среди прочих, но он не понял этого. Игорь улыбнулся: «Если твое внимание выражалось в колкостях и подначках, то это был не лучший способ дать понять о своей симпатии».

Они проговорили долго. Игорь глянул на часы. Было около половины первого. Становилось поздно, прохладно. Наташа предложила вернуться в город. Игорь согласно кивнул:

; Хорошо. Я тебя отвезу. Подожди минуту. Я поищу Виктора и сразу поедем.

Дружка он нашел у подиума с шестами. Виктор сидел в компании молодой, полуобнаженной девицы, которая недавно на одном из шестов изображала нечто беспозвоночное. Увидев Игоря, Виктор вскочил.

; Слушай, я останусь здесь. Тут есть где побаловаться с этой милашкой. Так что, езжай, не заморачивайся. Лучше отвези Наташу домой, не теряйся.

; Так это ты все устроил? ; прошибла догадка Игоря. – Ну ты, лось!

; Ладно, ладно, благодарить будешь потом. Ну все, покеда!

Дорогой они больше молчали. У них не было общего прошлого, которое было бы интересно для обсуждения. Институтские года тянули только на ностальгические реплики и фразы. По сути их ничего не связывало. Сидящая рядом молодая женщина была всего лишь попутчицей, которую он когда-то знал. Наташа иногда что-то говорила, он отвечал. Возникали долгие паузы, во время которых Игорь чувствовал себя неловко. Было ощущение, что он должен что-то предпринять, но что, ; он не знал.

Остановившись у ее дома, Игорь вышел, открыл дверь и подал руку. Наташа не спешила ответить на его жест. Она сидела неподвижно. На ее лице застыла отрешенное и, вместе с тем, печальное выражение.

; Что, вот так и расстанемся? – тихо сказала она.

; Наверное, если мне кто-то не сделает приглашение на чашку кофе.

Наташа покачала головой.

; Разве тебе нужно приглашение? Ты должен был понять это и без слов.

; Прости, но я в последнее время стал несколько индифферентным на любые чувственные ощущения, не говоря уже о тонкой материи в виде душевных флюидов.
; Почему?

; Не знаю. Может, устал. Много приходиться работать…

; Я понимаю. Поднимемся ко мне. У меня отличный чай с вареньем, ; оживилась Наташа. – Как тебе мое предложение?

; Согласен.

Входя в прихожую, Наташа несколько замешкалась. Прижавшись к Игорю, она замерла. Игорь хотел было посторониться, но Наташа, положив ладони ему на грудь, запрокинула голову. Ее губы приблизились к лицу Игоря. Он взял ее лицо в ладони и сказал:

; Наташа, прости. Может, нам не следует торопиться.

; Не говори, не говори ничего, – жарко зашептала она. ; Я понимаю. Ты знаешь, как долго я тебя ждала? Найти тебя и увидеться, ; все мои мысли были об этом. Я не смогу рассказать всего, что мучило меня и давало надежду на встречу с тобой. Но что это я! Господи! Ты ведь устал, а я, дура, с чувствами и разговорами. Пойдем, напою тебя чаем.

Игорь прошел за ней в комнату и огляделся. Обстановка в ней напоминала меблировку из фильмов восьмидесятых годов. Всякая всячина из мебели, коврики на стенах, гардины с тюлевыми занавесками напомнили Игорю его детство. Здесь только не хватало бабушкиных чехлов на стульях и креслах.
Наташа, заметив выражение лица Игоря, догадалась о его недоумении:

; Это квартира моей мамы. Она умерла три года назад. Я переехала сюда, после смерти мужа. Ту квартиру у меня отобрали его родственники. А здесь… ; она пожала плечами, ; нет ни желания, ни возможностей что-либо менять. Пусть так...
Она вздохнула, взяла Игоря за руку:
; Ты подожди меня немного здесь. Я приготовлю чай и малиновое варенье. Ты ведь за этим сюда поднялся, ; улыбнулась она.
Игорь ответил ей улыбкой:
; Ну, конечно!
К его удивлению, ждать пришлось недолго. Наташа быстро обернулась, как будто у нее было все заранее приготовлено. За чаем они снова говорили о пустяках, по новому кругу пустившись в воспоминания. Едва они опустошили по чашке, как Наташа незаметно заменила их на рюмки. На столе появилась бутылка шампанского, маленькая, граненая фляжка коньяка очутилась около Игоря. Наташа, протянув ему бутылку шампанского, сказала:
; Вот, хранила для случая. Я не смогу открыть. Помоги…

Откупорив шампанское, Игорь наполнил фужер Наташи и вознамерился налить себе, но она придержала его руку.

; Что тебе горло щекотать пузырями. Налей лучше коньяку. Мужчина всегда крепче во всем, а уж в спиртном и подавно.

; Ну, раз так, уважу просьбу хозяйки.

Обменявшись тостами: «За встречу!», оба не торопясь выпили. Едва поставив рюмки на стол, Наташа тут же наполнила коньяком рюмку Игоря. Подняв свой фужер, в котором осталось недопитое шампанское, она сказала:

; Выпей еще. Я много лет не видела у себя за столом выпивающего мужчину. Оказывается, это видеть приятно.

Игорь усмехнулся:

; Что, так-таки никто не осчастливил это место своим присутствием?

; Нет, ; пристально глядя ему в глаза, серьезно ответила Наташа. – Десять лет я жила здесь. Сначала с больной мамой. Мне было ни до чего. После… тоже стало ни до чего. А потом я узнала о тебе, ; не опуская глаз, сказала она. – Узнала все… Вот тогда я решила, что ты будешь таким мужчиной. Я хочу за это выпить. Ты не осуждаешь меня?

; Ну что ты, ; серьезно сказал Игорь. – Я тебя понимаю. – Он усмехнулся: ; Иногда что-то внутри нас намного сильнее всех наших желаний. Давай за это выпьем.

Пригубив рюмки, глядя в лицо друг другу, они медленно выпили. Опустив сосуды на стол, Наташа наклонила голову:

; Игорь, подожди меня немного, я сейчас.

Она сорвалась с места, и выскочила из комнаты. Игорь понял, что она пошла в ванную. Его ощущения от происходящего порождали смесь ожидания чужого счастья и праздника. Он знал, что эта женщина поставила на кон все, на что и надеяться не смела. Игорь не пытался даже пробудить в себе соответствующее ситуации настроение. Он сидел без мыслей и желания войти в атмосферу предстоящей интимной близости.

Когда Наташа вышла из ванной, на ней была коротенькая сорочка. Чуть наметившаяся полнота ничуть не портила ее фигуру. Но неизвестно почему, непроизвольно возникшая ассоциация породила яркую вспышку в памяти – Игорю на мгновение показалось, что он видит перед собой колодообразную тяжелую фигуру бывшей жены. Игоря словно огнем обожгло. Он увидел, какая разница была между этой зрелой женщиной и ослепительной в своей обнаженной красоте, Анжелой.

Игорь не смог сдержать себя. Что-то пробормотав, он, одеваясь на ходу, выскочил за дверь. Вслед ему не раздалось ни звука. Только глухая тишина вязко обволакивала его всю дорогу. Игорь постепенно осознал, – у него случился нервный срыв. Чувство неизбывной тоски поглотило его разум. Что с ним не так, он не понимал! Какой-то сдвиг по фазе! Черт! Вот хрень какая! Игорь гнал машину, матерясь в голос! Чудесная молодая женщина открылась ему во всех прелестях, а он, словно одержимый неизвестной болезнью, как проклятый, сбежал! А откуда-то из глубин естества тонким, острым пульсом билось в висках: «Анжела… Анжела… Анжела…». Господи! Если он не увидит ее в ближайшее время, он пропал! Погиб!..

Игорь притормозил и свернул к обочине. Открыв дверь, он судорожно стал глотать ночной прохладный воздух. Его колотило. Холодный, липкий пот проступил на лбу! Да сколько же можно так жить! Он что, ; «тварь дрожащая, или право имеет?!». Игорь отдышался, привел мысли в порядок. Надо взять себя в руки! Он чувствовал, что, только сотворив нечто, он сможет обрести свою независимость и самостоятельность в решениях.

Он завел мотор. Медленно двинувшись вдоль улицы, держась поближе к тротуару, Игорь внимательно всматривался в пустынные окрестности. Его цепкий взгляд вскоре высмотрел одинокую женскую фигуру. Ее торопливая походка выдавала вполне заметное беспокойство. Время двухтысячных не давало женщине шансов встретить мужчину в такое время и не подвергнуться насилию. Все осторожные люди уже давно сидели по домам, лежали в кроватях и видели сны. Третий час ночи был временем бесправия и жестокости. Женщина это знала. Она была испугана, ее воля подавлена, страх волнами заливал ее сознание. Игорь подъехал поближе и притормозил:

; Вас не подбросить до дома?
Вышло у него это хрипло и резко. Женщина бросила на него отчаянный взгляд. Замотав головой, она прибавила шагу. Игорь следовал за ней, ускоряясь по мере ее шага. Женщина, обернувшись, поняла, что машина ее преследует. Она вскрикнула и бросилась что есть сил бежать. Стук ее каблуков звонко раздавался по улице. Игорь прибавил газу. Чуть опередив ее, он резко тормознул, рванул дверь и в два прыжка настиг несчастное существо.

Схватив женщину, Игорь потащил ее к машине. Тело женщины билось и трепетало в его железных объятиях. Игорь с трудом затащил ее на заднее сиденье. Забив ее рот шарфом, Игорь перевернул женщину. Связывая запястья, он со все возрастающим возбуждением смотрел на ее дрожащие длинные пальцы. Странное ощущение не покидало Игоря. Сдавленные стоны женщины не разжигали в нем прежнего сексуального желания. В нем поднималась какая-то темная, потусторонняя сила. Он поймал себя на мысли, что будь у него волчья пасть, он скалил бы ее всеми, несущими смерть, клыками.
 
Не желая рисковать быть остановленным гаишником, Игорь свернул в первый же проход между домами. Во дворе, найдя темный угол он припарковался и выключил мотор. Все погрузилось в темноту. Но даже во тьме лицо женщины, казалось, светилось белым светом, настолько оно было бледным. Игорь откинул правое переднее сиденье и перетащил несчастную на него. Женщина глухо стонала, сжимая ноги в непроизвольной конвульсии.

Игорь содрал с нее юбку. Капрон колготок без усилий был разорван на бедрах. Лишенная возможности поджать ноги, женщина как могла сопротивлялась стаскиванию с нее плотных рейтузов. Зарычав, Игорь уперся коленом в ее живот и вытащил из бардачка нож. Щелчок открытого лезвия судорогой пролетел по телу женщины. Она издала длинный, сдавленный крик. Решив, что ее сейчас убьют, женщина изо всех сил билась всем телом.

Игорь навалился на нее и в один миг располосовал рейтузы. Отбросив их, он перелез через нее и попытался раздвинуть ноги. Судорога, сжавшая их в единый спай, не дала возможности Игорю протиснуться между ее ног. Он выматерился. Приступ ярости как обручем сжал голову. Не контролируя удар, вложив в замах всю силу, нанес его куда-то в голову женщины. Она тут же затихла. Ее тело обмякло, распустилось и застыло. Игорь мгновенно распахнул ее ноги.

Задрав их, он со звериным рычанием воткнул член в область промежности. Куда он вошел, ему уже было все равно. Он ощутил горячий, тесный вход в ее естество. Несколько минут Игорь в полной прострации вбивал член в неподвижное, бесчувственное тело. Извергнув из себя несколько оргазмических выплесков, он бессильно опустился на тело женщины.

Некоторое время Игорь, отдуваясь лежал на ней. Чуть отдышавшись, приподнялся. Что-то ему показалось странным. Женщина не шевелилась. Игорь приподнял ее голову. Едва видные в темноте закатившиеся глаза, светлели белками. Игорь торопливо выскочил из машины. Открыв заднее сиденье, посадил женщину. Она безвольно съехала вниз. Голова ее бессильно упала на плечо. Игорь застыл в ступоре. Женщина не подавала признаков жизни. Прощупав дрожащими пальцами ее пульс, он с ужасом понял: «Она мертва!».

Он не мог понять, что могло случиться. Да, он ударил ее, но от удара не умирают! Может, она в беспамятстве?! Он ошибся? Рванув кофточку, Игорь припал к ее груди. Напряженно вслушиваясь, он изо всех сил пытался уловить хоть малейшие признаки жизни. Ему ответом была мертвая тишина. Женщина была мертва!
«Ах, дьявольщина! Что, отчего эта сука подохла?!», ; охватила Игоря бешеная ярость. Он не мог убить ее! Что тогда? «Сволочь проститутская! Устроить такую подляну!». Игорь провел по лицу. Что-то липкое осталось на лбу и щеках. Он торопливо поднес ладонь к глазам. Хотя тьма не позволяла в подробностях разглядеть ладонь, он все же увидел на ней какие-то разводы. Он понюхал разводы. От них отдавало железисто-кислой влагой. «Это же кровь!..», ; взорвалось в голове. «Какая еще, к черту, кровь!». Он схватил женщину и вытащил из машины. Осмотрев, Игорь оцепенело уставился на ее затылок. Волосы на нем были залиты кровью.

Игорь, как сумасшедший, бросился в салон. Обшарив место, где была голова женщины, он с ужасом обнаружил торчащий из-под водительского сиденья штырь. Игорь вспомнил, что этот толстый прут нержавейки он вез домой для установки в ванной...

Когда он ударил, прут пробил голову женщины! Она была мертва, когда он трахал ее! В состоянии прострации Игорь сидел не шевелясь. Но чуть погодя инстинкт сработал в нем. Он вскочил, и в сомнамбулическом состоянии схватил тело женщины и бросился в ближайшие кусты. Опустив ее, Игорь затащил тело в глубь зарослей.

Не теряя ни секунды, он бросился назад. Подбежав к машине, Игорь огляделся. Никого! Тьма ночи надежно скрыла этот акт трагедии. Похоть одного человека убила другого. Было в этом что-то атавистическое, несоразмерно человеческим понятиям.
Но Игорь был далек от этих рассуждений. Заведя машину, он выехал со двора другим проездом. Покружив по нескольким кварталам, Игорь нашел укромное место. Выключив мотор, он бессильно откинулся на сиденье. Силы покинули его. Сон, похожий на обморок, надолго выключил потрясенное сознание…