HEAL. Глава 3. Timeo Danaos et dona ferentes

Предыдущая глава: http://proza.ru/2023/12/25/1049

---
Commit: b6982c9c4c10e4d1baf043e0c4e69c8789cc60a9

Дата: Tue, 19 Mar 2024 10:30:33 GMT
----
# TIM_BRC_003

**Глава 3. Timeo Danaos et dona ferentes**

*Флешбэк*

---

*- ... В общем, если соберётесь ехать на Ибицу - только свистните - мы с вами! Я душу отдам за пару дней отдыха там!...*

Летом, когда мы приезжаем в Выборг, отец частенько водит меня на старый финский пляж, расположенный за Бобовым мысом. Небольшая бухточка с узким песчаным пляжем окружена гранитными скалами и валунами. Принесённые ледником десятки тысяч лет назад, огромные камни торчат из-под воды: их облюбовали и от души отметили местные чайки. Мы уходим с отцом вправо, по скале, вдоль берега. Гранит рапакиви розового цвета нагревается на солнце, как каменный стол в турецком хамаме. На гладких скалах приятно лежать и загорать. Мы раздеваемся до плавок и закидываем в тёмные воды выборгского залива удочки. В будний день здесь немноголюдно. Местные жители, живущие и работающие неподалёку, ненадолго приходят сюда в жаркий июльский полдень освежиться. Я не знаю, почему папа всё время выбирает это место. Есть что-то особое в здешней тихой природе, в нежном шлёпанье воды о мокрые камни, в тонком запахе водорослей, в монотонном гуле порта, откуда периодически прилетает по воздуху грохот и скрежет. В проносящихся катерах и медленно дефилирующих мимо берега яхтах. Залив узок, на горизонте видна полоска противоположного берега в синеватой дымке. Будто ты на озере. Но нет, не на озере. Ветер крепкий, морской, вольный. На озёрах такого не бывает.

За нами - гора, покрытая высокими соснами и валунами, ещё выше - мачта с локатором. А если пройти немного дальше и обогнуть каменный полуостровок справа, то увидишь башню Святого Олафа и Часовую. Отсюда хорошо видны крыши домов Старого города, торчащие из воды столбы границы фарватера и створные знаки на собственных микроостровках. Здесь, почти рядом, проходит выборгский фарватер. Мы не надеемся на богатый улов. Мы с отцом рыбаки так себе. Удочки нужны, скорее, для антуража. Здесь ласковое, тёплое солнце, нет слепней и комаров. Тут вырос отец. Когда ему было столько, сколько мне сейчас, он частенько проводил на Бобовом летние дни, выуживал ершей и читал книги. Так же, как и мы сейчас, он приезжал со своим другом сюда, много лет назад, на велосипедах. Неторопливо тянулось время. Всё так же кружила у отмели плотва. Дул всё тот же ветер, всё так же вода нежно шлёпала о камни.

- У меня такое ощущение, что здесь останавливается время! - говорит он, - Тридцать лет прошло, ничего не поменялось. Только деревья стали выше, и эти железные кабинки для переодевания убрали. Радар поставили на холм, раньше его не было. Вот шоссе уже не узнать. Хотя многое выглядит, как и раньше, только ещё запущенней. Когда я был маленький, это всё представляло собой дикое место, а мы с родителями частенько сюда пешком ходили. Сейчас по той тропке даже с мачете не пройти - кустами всё заросло. Рано сдались они. Уже не ходят. Говорят, далеко. А я бегом сюда домчусь. Потому что воздух здесь - мой, вода - моя, и песок - мой.

Действительно, добраться сюда непросто, не туристическое это место. Мало кому хочется пешком шкандыбать вдоль всего судостроительного завода до Приморского шоссе, а потом ещё дальше, чтобы увидеть грязноватый песок и ничего больше. Тут вам не городской пляж с ресторанчиками, детскими площадками и тротуарной плиточкой. Здесь нет ничего. И это - здорово!

- Когда я учился в школе, с Бобового можно было смотреть, как собирают платформу "Морской старт". Судостроительный завод тогда принадлежал "Квёрнеру". Её собирали прямо напротив яхт-клуба. Мы тогда с дедом твоим на байдарках тут плавали, я чуть ли не рукой мог до неё дотянуться. Махина, размером с дом, на плавучих понтонах! Беспрецедентный проект, совместная работа с норвежцами, с "Боингом"! Поставили, правда, не на ту лошадь...

Дальше он мне расскажет, что испортил кассету цветной плёнки, которую отщёлкал своим "Зенитом", с шикарными кадрами "Морского старта", и что таких кадров нет даже в Интернете. Я уже слышал эту историю, но он рассказывает её с таким восторгом, будто ему удалось прикоснуться к части истории. Жаль, что платформа оказалась никому не нужна: уже в конце десятых было ясно, что "Южмаш" производить для неё ракеты не будет.

Для того, чтобы понять человека, нужно дышать его воздухом. Ходить босиком по тем же камням, по которым ходит и он. Есть ту же еду, что он ест. И смотреть туда, куда он смотрит. А он смотрит вдаль, в бинокль, на проплывающий по фарватеру в сторону порта сухогруз. Вот сейчас он скажет что-нибудь интересное. Он всегда говорит что-то интересное, только мне некогда его слушать. Я не знаю, почему, но в городе я почему-то перестаю замечать родителей. Жизнь крутится, учёба, хобби, друзья... А сейчас у нас полно времени, и я хочу, чтобы он говорил со мной. Мне этого не хватало весь учебный год.

Он любит оборачивать мысли в сложные формы. Как будто упаковывать их в конверты, адресатом которых являюсь не я "сейчас", а я - "потом". Он отправляет эти конверты куда-то *туда*, в будущее. Сложные мысли. Многословные. Многослойные. Он глядит на горизонт, не на меня.

- Красивым город стал. Сбросил нахлебников. Очистился. Постепенно превращается в то, что было при финнах. Культурный центр. Туризма, отдыха. Кто здесь жил, тот знает, что так было не всегда. Период моей учёбы в школе пришёлся на конец девяностых. Самый сложный период в моей жизни. Период, определивший моё отношение к этой жизни.

- Мужики, рыба есть? - кричит проходящий мимо дядька со спиннингом. 
- С утра была, но мы здесь недавно, так что, пока - по нулям! - отвечает отец, а потом поворачивается ко мне и говорит, - В следующий раз надо взять с собой чучело крокодила и привязать его к удочке. Представь: кто-нибудь проходит, а ты так, демонстративно, подсекаешь и вытягиваешь его из-под воды!

Я улыбаюсь во весь рот, воображая шок окружающих, когда они увидят это. Я унаследовал от папы богатую фантазию и вечные страдания от невозможности полноценно, на благо других людей, её использовать. Рыбак уходит за камни и там, на возвышенности, приступает к своему рыбачьему ритуалу: разворачивает садок, раскладывает коробочки с блёснами, подкормки.

- Прикинь, смотрел вчера в инете видео про какого-то рачка, который забирается рыбе в рот, съедает ей язык, а потом живёт у неё там, во рту, вместо языка. Причём рыбе, судя по всему, фиолетово!   
- Фу, папа! Дичь какая! - морщусь я, - Чего только природа не создаст! 
- Ага! Вот так ловишь окуня, открываешь ему пасть, чтобы крючок снять, а оттуда на тебя эта фигня своими чёрными глазками пялится!

Мы смеёмся. Папа любит иногда напустить крипоты, ему нравится моя реакция.

- Кстати, о дичи... Ты дочитал *ту* книжечку? 
- Нет ещё, пап! Только половину осилил. Думаешь, у меня есть время? 
- Конечно, "пайтон" важнее для тебя. 
- Да дело не в этом, просто... Там очень много информации. Нужно время, чтобы её переварить. Но, если честно, трэш. С трудом верится, что именно так всё и было. Ведь если так, то... Это ж... Пипец?

Речь идёт о "Доктрине шока" Наоми Кляйн. Отец слегка улыбается, уголками рта.

- Не "именно", но "так"... Да. Так всё и было. Другие подтвердят. Честно говоря, если бы я лично не видел всего, что прошло мимо меня в девяностых, в начале двухтысячных, и что происходит сейчас - я бы тоже не поверил. Ты родился уже тогда, когда всё успокоилось. Приближается к логическому финалу. Ну... Или начинает приближаться. Не важно. Вы - непуганое поколение смартфончиков. Мне было, как тебе сейчас. В это время всё в человеке обостряется. Ты растёшь, а окружающий тебя мир растёт ещё быстрее. Ты ощущаешь себя в нём песчинкой. Он давит. Правда? 
- Правда! - киваю я. 
- А представь, что на твоих глазах рушится огромная страна. Ты живёшь сейчас, не нуждаясь практически ни в чём. Ты просто получаешь удовольствие от жизни... 
- Ну, конечно, пап! - я морщусь и сжимаю губы, - Вы все прям занятые, а я один сижу, какаху пинаю! Знал бы ты, как я задолбался в этом году! 
- Знаю! И это - отлично, когда задалбываешься! 
- Отлично?! 
- Да! Хуже, когда ты не знаешь, чем заняться, маешься от этого. Нет никакого развития! У тебя есть способности, но никто не хочет помогать тебе, а ты даже не знаешь, как попросить. Как спросить. Кого спросить. Когда я рос, не было всемогущего Интернета, чтобы ответить на все мои вопросы. Когда ты живёшь, окружённый этим депрессивным мраком, ты не знаешь, когда всё это закончится. Когда изменится что-то в твоей жизни, в лучшую сторону. С точки зрения ребёнка девяностых, жизнь выглядела как какая-то бесконечная череда постыдных событий, на которые ты не можешь повлиять. А самое главное, тебе стыдно за свою страну, за взрослых, и за то, что происходит. Чувство *стыда* - это то, что преследовало меня всё детство.

*Сгущаются сумерки. В лицо дует февральский ветер. Ледяной ветер, арктический. Мелкие льдинки впиваются в кожу и царапают её. Я не могу закрыть лицо шарфом, он слишком короткий. Под ногами лёд, в некоторых местах слегка присыпанный песком. Я иду по Крепостной в Старый город. Уже началась булыжная мостовая, сейчас пойдёт горка, мимо кинотеатра и фабрики "Скороход". Я иду мимо затянутых грязно-зелёной сеткой осыпающихся фасадов некогда прекрасных финских домов, ныне разрушенных до такой степени, что их спасёт только снос. Многие из этих домов куплены бизнесменами под банки и офисы. Бизнесмены сидели, осиротевшие фасады осыпались и падали на мостовую. Где-то наверху, на горке, напротив Часовой башни, на фасаде двухэтажного дома красовалась работа моего отца: через всю наружную стену, под карнизом, он протянул бронерукав с кабелем из помещения в какую-то пристройку. Вооружённый раздолбанной советской дрелью постсоветского издания, он электрифицировал половину Выборга. Это у него была подработка, сам же он вкалывал в местном "Водоканале". Я частенько ездил к нему за город на КНС и там, в каморке, между электрическими щитами, под гул трёх насосов, делал свой велосипед. Машины у него тогда не было, он ездил туда на велосипеде. Но это - летом, а зимой мы с ним иногда ходили по свалке, расположенной недалеко от станции, и искали старые телевизоры и прочую технику, которую я потом разламывал, чтобы выпаять оттуда драгоценные элементы. Особенно я дорожил оранжевыми триста-пятнадцатыми транзисторами, из которых можно было сделать всё что угодно - от фонящих и свистящих усилителей и микшерных пультов до радиопередатчиков, блоков питания и даже взрывателей петард. Одну из таких петард я недавно взорвал в своём подъезде, за что получил нагоняй от матери. Как работали эти схемы, которые находил в старых журналах "Радио" - я понятия не имел. Лишь в начале двухтысячных, курсе так на третьем, изучая электронику и системы управления, я уже мог спокойно объяснить их. А сейчас мне четырнадцать, и для меня увлечение радиоэлектроникой - лишь способ сделать то, что я никогда не мог себе позволить купить.*

- Пап, а ты сам, лично, можешь сказать, что правда в той книге?

Его губы напрягаются и вытягиваются в линию. Он делает лицо, как будто что-то попало ему меж зубов.

- Кто-то однажды сказал, что за пределами России ничего нет. Что нам, русским, не нужно думать о том, что находится за её пределами. Это - вредное мнение. Оно приводит к ошибочному представлению нашего места в этом мире. Это может привести к фатальным ошибкам, к невалидному пониманию действительности, и распад страны может произойти снова. И это меня беспокоит. Когда смотришь на Россию снаружи, прекрасно помня, что переживал внутри, открывается много новых вещей, которые ты можешь сопоставить со своими ощущениями, опытом, знаниями и интуицией. Кляйн открыла много нового для меня, того, что не принято было тогда у нас говорить. Поразительно, но сейчас сбывается ровно всё, что она там описывала. Я жалею, что не читал её раньше. О России там мало. Но там описаны силы, одинаково действующие не только на нашу страну, а на весь мир в целом. И физику этих процессов надо знать хорошо, чтобы понимать, с чем мы столкнёмся в будущем. Мы не запрёмся никогда. Невозможно изолироваться от внешнего мира. Мы живём все на одном шарике, нам придётся уживаться как-то вместе, хотим мы этого или нет. Эти силы будут действовать на нас постоянно. 

- Какие силы? 
- Тёмные! - он смеётся, хватает меня за загривок и начинает трепать, как маленького. Я вырываюсь. 
- Я серьёзно, пап! Что за силы то? 
- Да я вот сам не знаю, что за силы. Я сначала думал, что это спецслужбы какие-то, теории заговора. Они вроде как сами по себе безвредны. Каждый компонент занимается своим делом. Но эти твари занимаются своим делом настолько скрупулёзно, методично и системно, что, когда все эти результаты их работы склеиваются вместе, получается какой-то глобалистический трындец. Их за руку схватить невозможно, они все - ангелы с чистыми глазами! Но синергия их работы крушит государства, экономики, валюты! Это требует изучения, Тим. Это какой-то дьявольский процесс, и он требует обязательного понимания. Вот на что я бы хотел обратить твоё внимание.

Советский Союз закончился, когда я пошёл в школу. Мои родители, свято веровавшие в непоколебимость партийного курса, вдруг оказались выкинуты центробежной силой истории на этом крутом повороте за обочину. Всё, что они рассказывали мне о школе, всё что они знали в контексте своего советского образования - это всё улетело на помойку истории. В этот же год, когда перестала существовать моя страна, улетела на помойку моя школьная форма, значки, а следом и пионерская организация. В пятый класс я вошёл уже как в новое измерение. Нашему народу разрешили всё. Дети матерились, как сапожники, избивали в кровь и мясо слабых сверстников, вымогали деньги, угрожая циркулем проткнуть глаз. Началась чеченская война, убивавшая братьев моих одноклассников. Как-то всё сфокусировалось на мне в один момент - развод родителей, ожесточение окружающего мира, вседозволенность и распущенность, новая информация из телевизора, где с утра до вечера показывали всякую гнусность, травмирующую психику. В Выборге шла война за торговлю бензином, постоянно кого-то мочили. Мои друзья переставали быть друзьями. Одни медленно превращались в шпану, появлялись наркоманы. Кто-то постоянно ввозил в город героин. Другие взрослели слишком рано. Они шли на секции, заниматься рукопашкой, потому что иначе во дворах дела не решались. Я не понимал, что происходит с моим городом, с моей страной, со мной. А ещё нужно было учиться. Но никто не понимал, зачем. Некого было спросить, никто не знал ответа. Компьютерного класса в нашей школе не было. Как не было и информатики. Учителя ходили на гране нервного срыва, ученики могли их избить. Курили почти все. Денег на сигареты не было, бычки подбирали за прохожими. Заедали жвачкой "турбо", на фантики играли. В школе появились азартные игры, которые тут же запрещались. Постоянно за школой проходили какие-то разборки, кого-то постоянно избивали. Имена проблемных подростков, имеющих не один привод в детскую комнату, знали и ученики, и родители. Сын моей учительницы стал наркоманом. Возле школы известный хулиган подбежал ко мне и воткнул в ногу шприц. Я был в брюках, игла лишь поцарапала мне кожу. В его глазах я видел какую-то бесконечную, чёрную злобу, злобу дикую, необъяснимую, немотивированную, исходящую из первобытного человеческого нутра. В этот момент я узнал, как выглядит абсолютное зло. Мы носили в карманах ножи, шила, стартовые пистолеты. Потому что даже фиговый нож из алюминия грел душу, вот так нам было плохо. Мы матерились и стебались над старшим поколением, которое медленно и обречённо проплывало мимо нас. Мы  становились злыми, нам не было жалко поколение "совка". Как будто падение Союза состоялось по закономерным причинам, и вся вина была на этих людях, в том числе и на моих родителях. Нам в голову не приходило, что им может быть хуже, чем нам. Мы думали только о себе, потому что наша страна давила нас сапогом, нам было плохо, холодно и одиноко.

Я не курил, принципиально. За моей спиной стоял довольно сильный ангел-хранитель. К людям с красивой душой грязь не прилипает. А душа ребёнка ищет чистоты, что странно, в общем-то, исходя из того времени. Я не мог психически выживать в депрессивном состоянии, мне нужно было чем-то обволакивать себя. Чем-то увлекаться. И я увлёкся. Что, в общем-то, и определило мою дальнейшую судьбу. Я смог оттолкнуться от этого дна и подняться на поверхность, где чистый воздух. И так совпало, что пришло то самое время, время дышать чистым воздухом в полную грудь.

В это время наш лидер скакал по сцене и просил у американцев денег на предвыборную кампанию. Эти игры с Клинтоном, заигрывания с НАТО, с МВФ. Это всё было - вершина айсберга. Я тогда ещё был не в состоянии видеть внутреннюю механику этих политических процессов. Поэтому мыслил, исходя из впечатлений, которые получал из личного опыта. В Выборг зачастили иностранцы. В основном, это были - финны, которых ностальгия потянула в их родной город. Практически сразу градообразующее предприятие - Выборгский судостроительный завод, на котором работала половина города, был продан норвежцам. Начались увольнения, люди стремительно нищали. Финны гуляли по городу, заходили в дома, в которых они когда-то жили, общались с русскими, оставляли марки. Финны были щедры. Особо наглые пацаны-попрошайки бегали за ними и клянчили деньги. На тротуарах, в излюбленных финнами местах, часто валялись крошечные пенни, реже - марки со львом. Финны приезжали в автобусах, пьяненькие, заходили в магазин "Лён", обедали в "Дружбе". Иногда мочились прямо на Рыночной площади, под колёса автобуса. Некоторые приезжали на своих машинах, и тогда мы удивлялись, как это так: машина останавливается перед переходом и даёт пройти пешеходу? Чудеса! Финны строили свои церкви. Появились мормоны, адвентисты, появились мальчики в чёрных костюмах, белых рубашках, галстуках, с иностранными рюкзаками и плеерами "Сони". Они ходили по квартирам с вопросом "Вы верите в Бога?", раздаривали брошюры и бесплатный Новый Завет, по вечерам заполняли свои дневники красивым убористым почерком, на английском языке. Они снимали квартиру в доме напротив, и уже тогда тусующаяся в одной комнате парочка юношей в труханах наводила на очень странные мысли. Но чёрт с ними, пусть они там хоть переженятся друг на друге, нам то что?! Их организации зачастили в школы. Они раздавали бесплатно детские Библии с красивыми картинками, собирали всех в актовом зале и пели песни "Иисус любит тебя!". Особо мне врезалось в память событие, когда к школе подъехал грузовик. Это как раз было время, когда не было продуктов, на работе родителям раздавали какие-то карточки или талоны. Сливочного масла не было вообще. Мы жрали маргарин, вкус которого я и теперь ненавижу. И вот тогда я и узнал, что такое "гуманитарная помощь" из США. Жёлтые коробки, миниатюрные баночки с вареньем, какие-то печенюшки, какие-то хренюшечки. Нас закидывали заветным импортным провиантом, которого хотелось отведать до дрожи в коленках. Соседи-финны помогали, чем могли: нас завалило импортным маргарином, а в это время городской молокозавод разваливался на части. И знаешь, Тим, я вот это всё рассказываю, и это всё - лайтовая фигня, по сравнению с теми, кто жил в российских глубинках. Кто-то скажет, что грех мне жаловаться на что-то, ибо я жил, в принципе, не голодал, и получал какое-то образование. Соседство с границей самортизировало экономический удар, ну не знаю, кому там что самортизировало и как. Кто-то продолжал барыжить и ездить туда-сюда в "финку", таская шмотки и продавая их на нашем рынке. Ну да, конечно. Может быть, просто мои родители не смогли выкрутиться и приспособиться. Я не могу винить их в этом. Не имею права. Дело не в этом, Тим. Самое главное - увидеть эту катастрофу в более общем плане. И тут оказалось, что я ничего не знаю о девяностых и о том, что реально происходило с моей страной! Что все мои субъективные познания - они ни на миллиметр не приближают меня к ответу на вопросы "Кто виноват?" и "Что надо сделать, чтобы это не повторилось?". Должен ли был я знать об этом тогда? А как ты считаешь?

В этом мире, Тим, каждому - своё. Один пытается приспособиться к изменениям. Другой пытается понять, чем эти изменения вызваны. Ни тот, ни другой, не в состоянии ничего изменить. Ни повернуть ход истории, ни повлиять на исход событий. Тогда зачем нам это знать? Я уже тогда понимал, что что-то не так. Мне было стыдно за нашего президента, за то, как он вёл себя. Уже тогда я видел, что американцы над нами просто смеются. Но я был наивным простачком, мне это было на тот момент не интересно. И когда американцы бомбили Белград, я изучал язык ассемблера и паял "центроникс" на зоновском "Скорпионе" [1], чтобы подключить к плате матричный принтер. Меня больше интересовало, где достать новый контроллер ФАПЧ, который я спалил, облив чаем системный блок. Да, у меня был компьютер. Путь даже "спекки" с дисководом, но где я мог достать i86 тогда, в конце 90-х? На какой свалке? Я учился программировать на том, что было под рукой, на старых книжках, в школьной тетрадке, на полях. Пытался зарабатывать, помогал отцу, халтурили вместе. Инфляция всё сжирала. Это была какая-то бесконечная гонка с инфляцией, мы не могли её догнать. В девяносто восьмом бабахнул экономический кризис. Валютная катастрофа. Это добило нашу семью окончательно. У нас никогда не было денег, и от чувства постоянной нищеты я избавился только тогда, когда стал работать по специальности. После Косово нашу дипломатию снова низвели до нуля. Снова - послевкусие от вытертых о нас англосакских ног. "Старый", наконец, понял, чего стоят слова американцев. Угомонился, попрощался и отвалил. Появилась новая надежда. Он был невзрачен, маленького роста, и явно не годился в лидеры. В непростое время он пришёл к власти: вторая чеченская, "Курск", теракты. Большое давление наших гонволибералов, оно не ослабевало никогда. Но, со своей колокольни, я скажу тебе, Тим, что, оглядываясь на мои девяностые, и на то, что было после - с *ним* я прошёл самую счастливую часть своей жизни! Все люди - ограниченные эгоисты, и я - не исключение. Я могу дать сугубо субъективную оценку тому, что происходит в России. Я честен, и потому прав, потому что моя правда не претендует на объективность. И я честно это говорю, и мне плевать на тех, кто мне скажет, что я субъективен. Да, но мне, в отличие от них, кривить душой и врать незачем! Это - профессионал, он - шахматист, он чётко делает своё дело, и мы должны чётко делать своё дело. В такой огромной стране, как Россия, только фээсбэшник может стать хорошим хозяином. Именно - хозяином, а не размазывателем демократических соплей! Тех самых соплей, которые пытаются накрутить на нас западные либералы! Он как будто сейчас пытается оправдаться перед нашим поколением и поколением моих родителей, твоих дедов. Что бы ни происходило с нашей страной, помни: Бог любит Россию. Нам повезло. Но так было не всегда, и так будет не всегда. Меня больше интересует, что будет завтра.

Для чего я тебе всё это говорю, Тим. У вас, у нового поколения, совершенно иное восприятие действительности. Вас никто не обманывал, вам не причиняли вреда, вы - неповреждённые, чистые дети. Вы - прекрасный биологический материал для их экспериментов.

- Их? 

- Запада. Востока. Севера. Юга. Их. Всех. Подземное царство. Я хочу, чтобы ты понимал, кто - гнида, ещё до того, как гнида появится в перекрестии твоего прицела. Как я уже говорил, нужно перестать наматывать сопли на кулак, а чётко идентифицировать свои цели. Я не хочу дурить тебе голову. Я хочу объяснить тебе методологию, с помощью которой можно попытаться это сделать. Теория заговора, спецслужбы, "золотой миллиард" - это всё вызывает улыбку или смех? Хорошо, отталкивайся от гипотез, подтверждай или опровергай их. Используй свои знания, опыт, слухи, факты - все данные, которые порождает этот мир. В этом хаосе ты не заблудишься - правильный путь видно сразу. Это - самый логичный путь из всех, которые можно построить. И самый красивый. Даже если он безумен. Если предположение потенциально может иметь место - оно будет иметь место. Сделай простое задание: возьми и выпиши события, которые негативно повлияли на развитие нашей страны. Таких событий будет много, но если их систематизировать, то будет видно, что в основном их источники находятся "снаружи", и берут своё начало из-за рубежа. Ну, это не я придумал, это же история! В течении всей жизни тебе будет кто-то постоянно говорить, что ты это всё выдумал, что всё это - глупости, и в наших бедах виноваты только мы. Есть те, кому хочется, чтобы все думали так. Но это не так. Если посмотреть на ход истории, то каждый раз, когда Россия начинает добиваться успехов в своём развитии - с ней случается какая-то гадость. Какая-то подлость: или подлый человек, или подлая идея, или просто какое-то фатальное невезение! Как будто целью "некоего субъекта" - не давать русским спокойно жить. Представь теперь, что существует "некий субъект", цель которого - полное господство в мире и подчинение других стран. Я не утверждаю, что это страна. Или народ. Сегодня миром правят транснациональные корпорации. Все, кто ищет не там, кто ищет причины в государствах, политиках, в нацизме и прочей болтовне - те находят лишь тень того, что на самом деле стоит над всем миром. Кто правит миром, Тим? Великий Кукловод правит, вот он и желает нам зла, ибо мы мешаем его интересам.

- Чем именно мешаем? - спрашиваю я, - Мы же дружим со всеми! Мы поддерживаем хорошие отношения, нас любят во всём мире! Посмотри, как мы откликнулись сразу на проблемы во время пандемии! 
- Любят? Расскажи Донбассу, как они его любят! Проснись! Не витай в облаках, не делай вид, что тебя это не касается! 
- Так всё началось с Крыма... 
- Всё началось гораздо раньше, ещё до распада Союза! Однажды ты поймёшь, как "любят" русских - и ты вспомнишь мои слова. "Некий субъект", который хочет единый мировой порядок, назовём его мистер Демократия - вот он очень сильно печалится от того, что в России сосредоточено большое количество энергоресурсов и территории. Преступно большое, преступно для всего человечества. По его мнению, Россия незаслуженно владеет всем этим только потому, что в какой-то момент никому не нужные болота за Уралом она забрала себе. "Некий субъект" - наследник великой Римской империи, как он считает. Divida at imepera, крупными государствами управлять невозможно, крупные и территориально большие государства управляются только одной формой - диктатурой, иные формы вредны и губительны для неё. А любая диктатура - это вызов "некоему субъекту", он стремиться низвести любую власть в любой стране до состояния комнатного Бобика, используя кнут НАТО и пряник доллара. Для самых непослушных у него подготовлены неприятные сюрпризы - локальные точки напряжённости, которые начинают накаляться тогда, когда ему это нужно, при помощи финансирования и агентов влияния. Сидит паучище в середине своей паутины, а к лапкам идут тончайшие нити, реагирующие на мировые вибрации. А ещё у него есть заложенные мины - либеральное общество, в которое он вводит "демократический" токсин - особый химический препарат, разжижающий мозги. Особенно он колет его детям, подросткам и молодёжи - самым слабым и неустойчивым к этому нейротоксину представителям человечества. Альт колет, пидорасню всякую...

Я усмехаюсь.

- Да я не против, когда один человек любит другого, пойми! Христос велел любить. Я против вот этой показушной пидорасни, против повесточек! Они хотят сформировать слой общества, который будет управлять страной именно тогда, когда мы, поколение милленалов, помнящие рассказы отцов и дедов о войнах, наконец-то сдохнем. Поколение девяностых, поколение Никому Не Верящих. "Субъект" ждёт, когда мы, динозавры прошлого, вымрем, и придёт к власти ваше, стерильное поколение, с размягчённым, словно смузи, мозгом. И тогда всё закончится - наша страна будет распилена на куски и разделена. Русские, как единая нация, перестанут существовать. Вот, понимаешь, простая схема. Всё просто. Но не пытайся искать этот "субъект" - ты его не найдёшь. Это - не страна. Не человек. И не нация. Не организация.

- А что это? 
- Это тебе и предстоит выяснить. Пока что я вижу тут англосаксов, как сейчас их принято называть. Почему они? Ну, им проще всего инкриминировать те преступления, которые они совершают против русских. Если учесть, что, после нашей победы над фашистами, они приютили огромное количество бывших офицеров, в том числе и Гестапо, да ещё и дали им работу. Не дали нам добить фашизм... А может, их демократия - и есть тот самый фашизм, только называется по-другому? Если нация, я имею в виду США, объявляет себя господствующей. Если, как писал Киплинг, он, как белый человек, обязан заботиться о недолюдях, которые, по его мнению, не способны жить хорошо и обречены на страдания? Почему? С чего он взял? А что он про русских сказал? Типа "русский сам никогда не знает, какая часть его натуры возобладает" - так если он так считает, то понятно, почему они нас боятся! Неспроста боятся - мы сами себя не знаем, и с их точки зрения мы - дикий народ, который и народом то считать ошибочно! Но - владеющий ядерным оружием и способами его доставки! И если исходить из такого отношения к нам, то я понимаю, кто на самом деле руководил обречённой Россией в девяностых. Кто спонсировал предвыборные кампании президента. Кто подкидывал деструктивные идеи. Законы об СНВ, уничтожение ядерного и химического оружия, ракет средней дальности, разоружения, разложение и уничтожение армии. Очернял, дискредитировал спецслужбы, науку, образование, милицию, медицину. Почему в наши институты пришёл финансовый террорист, враг человечества, ублюдок Сорос со своей стипендией, почему туда же пришли "Интел", "Майкрософт" и другие, не менее ублюдочные товарищи. Цель у них была одна - грабёж и вырубка культуры, уничтожение тех ценностей, которые создавали наши отцы и деды. Забрать у нас всё самое ценное, ресурсы, технологии, мозги. Превратить нас в прислугу, в технический персонал обслуживания нефтяных и газовых скважин. Это всё подавалось под видом спасения! Демократии! Которая, на самом деле, всего лишь продукт, экспортируемый из США. Нейротоксин для слабых мозгов! Всего лишь бренд, всего лишь платный сервис! А мы то думали, что они серьёзно пытаются сделать мир лучше! Приглашают нас к сотрудничеству, думают о нас, заботятся, хотят дружить! Дружить с поверженным врагом? Для Запада это - нонсенс! Нас спасло лишь то, что мы никогда не опустимся до их уровня. Что в глубине каждого из нас есть обострённое чувство справедливости, и мы не выдерживаем, когда видим рядом с собой несправедливость. А это им не нравится, потому что их мир в базе своей строится на несправедливости. Для осознания этого нам потребовалось пройти путь очищения. И сейчас, Тим... Сейчас мы выздоравливаем! Мы хилимся! Идёт процесс... А я боюсь. Боюсь за тебя, сын. Они - эти англосаксы. Они - мерзкие, гнусные твари, фашисты они недобитые. Не все, конечно. Те, которые из "клубов" там всяких, которые считают, что решают там всё. Сильные мира сего. Наследники миллиардеров, "золотой миллиард", наличие которого они будут отрицать до самого конца. Они - вот они - они способны нанести не один ядовитый укус нашей стране и нашему народу. Эта мерзота будет нам гадить всю историю своего существования, потому что сама суть их существования в том, чтобы гадить нам.

Я поворачиваюсь к нему и решительно смотрю в его серые, как у меня, глаза, и говорю:

- Ну конечно! Проще всего во всех бедах обвинить "тёмные силы". 

Он улыбается:

- Конечно. Ты абсолютно прав. Вот снаружи это именно так и должно выглядеть - как попытка поиска внешних врагов вместо того чтобы разбираться в своих внутренних проблемах. И я бы хотел ошибаться. Безусловно, у любой проблемы есть имя и фамилия. Безусловно, в наших бедах виноваты только русские, потому что мы сами управляем своей страной, без посторонней помощи. Мы виноваты в том, что нас так легко обмануть. В игре, где правила - постоянный обман, где тебе в глаза говорят одно, а за спиной держат кинжал, доверчивым русским выиграть непросто. Очень скоро будет что-то страшное. И когда оно начнётся, в этот момент, сын, я бы хотел, чтобы ты принял единственно верное решение. Я понимаю, что ты юн, что там всякие айфоны, айпады, что вы все, молодёжь, завязаны сейчас на эту западную шелуху, на альт, на их культуру, и тому подобное. Все мы берём их дары. Но взамен никогда не отдавай им свою душу! Никому! Твоя душа, твоя вера и твоя любовь к своей прекрасной стране - это только твоё! Это то, что им никогда не будет принадлежать! Возможно, тебе придётся торговаться. И если они захотят это у тебя купить, то скажи им...

И отец с силой ударяет левой рукой по локтевому сгибу правой, выкинув вверх свой сухой, но мощный кулак с выставленным вверх средним пальцем.

- Вот это и скажи им! - произносит надрывно, - Это всё, что они получат от тебя! Вот всё, что я от тебя прошу! Однажды тебе придётся принимать решение. Я хочу, чтобы это решение исходило из твоего сердца!

И продолжает:

- *Они* там, наверху, заняли очень удобную позицию. Дескать, все виновники развала страны и Великого Грабежа девяностых либо очень стары, либо давно на кладбище. Типа того, что спросить уже не с кого, а о мертвецах либо хорошо, либо ничего. Безусловно, *они* много сделали для нашей страны. Оглянись вокруг, она стала лучше! Нам всем есть, с чем сравнивать! Конечно, дед с бабушкой всегда будут говорить, что "в советское время им жилось прекрасно!". Нам всем приятно возвращаться мыслями в годы нашей юности. Мы были юны, и море было по колено. Так вот, забудьте вы уже эти несчастные девяностые, как страшный сон. Живите сегодняшним, живите будущим. Типа да, мы ошиблись. Это очень удобная позиция для тех, кто не знает, что делать дальше с поколением более не доверяющих никому людей. Людям нужна вера. Без веры жизнь превращается в ад. Но мой опыт подсказывает мне, что никому нельзя верить, даже если они искренне раскаются в содеянном, и даже если *сам* встанет перед нами на колени и попросит прощения за развал страны. Даже учитывая то, что он в последствии сделал для неё. Простить - простим. Простили уже. Но верить им дальше? *Они* до сих пор ведутся на обманные манёвры англосаксов! *Их* разводят, как простофиль! Сколько можно по одним и тем же граблям прыгать, надеясь на то, что наши, как *он* выражается, "коллеги" наконец-то начнут соблюдать условия соглашений? Я им не верю. Никому! Может быть *их* намерения для моей страны и действительно благие, но... Мой тебе совет, Тим. Я не хочу, чтобы твоя душа очерствела, как очерствели души моего поколения. Это - наш обуглившийся крест, и нам его нести до конца жизни. Нет! Я бы хотел, чтобы ты верил, чтобы любил. Но жизнь учит: не верь никому! Это - твоя мифрильная кольчуга. Не снимай её. Береги своё сердце! Оно, и твой разум - вот то, чему ты должен доверять. И никому больше! *Им* там невдомёк, что только вера в себя и желание сделать свою жизнь лучше заставили нас, молодых мальчишек и девчонок - милленалов, пойти работать программистами. Нам никто не помогал, мы сами пробивали себе дорогу. Мы учились на пиратских версиях продуктов "Майкрософт" и "Оракл", купленных в переходе метро, учились на американских операционных системах, созданных американцами на американские деньги, чтобы самим начать зарабатывать и вытянуть из финансового ада наши семьи здесь, в России. А теперь, получается - и всю Россию! И *их* заслуг в этом нет. А американцы... "Майкрософт", "Оракл", "Ай Би Эм", "Интел", "Пфайзер", а теперь уже и "Опен АИ" [2] - их продукты, их эликсиры и противоядия, их величайшие достижения науки, техники и медицины, дарованные человечеству, заметь: отнюдь не безвозмездно - это всё - дары данайцев! Мы их взяли тогда, продолжаем брать и сейчас. И я их боюсь!

Я молчу и смотрю на ласково шлёпающие о камни тёмные волны залива. На бесконечную, тысячелетнюю шлифовку круглых гранитных глыб. На пляску прибиваемых к берегу сухих водорослей и морской травы. Сижу, обхватив колени, и смотрю на свои босые ноги. Моя кожа ещё не загорела. Бледная, после этого адового учебного года. Мне себя вдруг становится очень жалко. Откуда взялось сейчас это чувство? Как будто отец повесил мне на шею камень. Он сильный. Он легко несёт сразу несколько. Его крокодилова броня, слой за слоем, много лет нарастала на мясо, ему теперь нечего бояться. А я? Тонкие руки, ноги... Это всё сломается под тяжестью предстоящей жизни, сложной, как неберущийся интеграл, и массивной, как жопа мамонта.

- Ну что, пригрузил я тебя? - смеётся он, глядя на меня,  - Ну ничего! Я не хочу, чтобы ты принимал на веру мои слова и воспринимал всё абсолютно. Способность критически мыслить ценится сегодня больше, чем владение математическим анализом. Ты этого не замечаешь, но наше поколение ежедневно сражается за ваши души. Мы отбиваем атаку за атакой, мы сбиваем эти ракеты лживых ценностей ещё на подлёте. Мы даём вам противоядия от их токсинов. Мы стараемся создать вокруг вас оболочку, потому что, когда вы повзрослеете, уже никто вас от этих ядов не защитит. Вся эта европейская "голубятня" - это лишь вершина айсберга. Транснациональным корпорациям уже не интересно продавать товары. Их теперь интересует продажа образа жизни. Очень скоро ты поймёшь, что ничего не решаешь в своей жизни: она течёт не так, как ты хочешь, а так, как ей разрешают течь. Осознавая это, скажи себе: что бы ты сделал? Ты бы боролся или просто плыл по течению вниз? 
- Не знаю. 
- Каждому своё. Если будешь плыть - я не осужу. Я не могу судить тебя, потому что сам плыву. Потому что так проще. Но если ты чувствуешь, что без борьбы теряется смысл жизни вообще, и ты понимаешь, что не можешь иначе - я буду счастлив, что ты - мой сын и ты так решил. 
- Пап, - говорю я задумчиво, - а разве можно с такими вещами бороться? Как передуть ветер? Как остановить извержение вулкана? Как осушить море или затопить пустыню? По-моему, это что-то из разряда стихийных бедствий, которые невозможно подчинить своей воле. Неужели я, простой школьник, способен как-то воздействовать на это? Тебе самому не смешно? 
- А мне не смешно, Тим. Я твёрдо уверен, что и один человек способен менять ход истории. Нужно лишь научить его, дать ему силу, волю. Наделить его особыми способностями, поместить его в нужное время и в нужное место. И один человек может сломать налаженную систему лжи и обмана. Люди, знаешь ли... Люди гораздо слабее, чем тебе кажется. И вся эта непробиваемая жестокость мира строится на человеческих слабостях. Как только ты их увидишь - так сразу и поймёшь, куда надо стрелять. 

Я сижу на плоском камне, опустив ноги в холодную воду. Несмотря на пекло, купаться не особо хочется. Вода ещё не прогрелась. 

- Ну как водичка? - спрашивает он. 
- Холодрынь! 
- Рано ещё. Лето только начинается. Тим, а у тебя есть друзья?

Я как раз совсем недавно познакомился с одним челиком на олимпиаде по программированию, латышом. Семирс приехал в Питер вместе с родителями, имевшими в России свой небольшой бизнес. Мне очень хотелось верить, что крохотный эпизод встречи с этим невероятно интересным человеком, здорово шарящим во всех программерских фишках, перерастёт в полноценную дружбу. Поэтому я уверенно отвечаю отцу:

- Да!

- Это хорошо! У меня был друг в детстве. Мы с ним сюда рыбачить ездили. Не тут прям, на пляже, а туда, за мыс, по тропинке. Там есть бережок со скалой, ветра нет, сидишь, никто не мешает. Захотел - искупался. А лет так в четырнадцать потащило его куда-то в бок. Я увлёкся радиоэлектроникой, а он по дворам бегал, с девчонками крутил, курил, и... Он - добрый малый. Но как-то так получилось, что разлетелись наши судьбы. А мы дружили с трёх лет, и после такого срока разойтись... Ты не представляешь, что у меня было на душе, и как мне потом было паршиво всю жизнь.

Папины монологи торопливы и сбивчивы. Иногда мне кажется, будто он их на ходу придумывает. Они наполнены вводными словами для разогрева мозга, аналогично тому, как разогревается кэш вычислительного процесса - ему требуется время, чтобы насытиться данными.

- Если ты не можешь сам вытянуть тяжёлое бремя, которое на себя взвалил, если ты не можешь взять планку, которую сам себе поставил, если не можешь осуществить мечты, которые сам себе выдумал - ищи друзей, которые тебе помогут нести бремя, брать планки и осуществлять мечты. Ты должен тянуться к тем, кто лучше тебя, умнее тебя и успешнее тебя, чтобы учиться у них быть счастливым. Помогайте друг другу, делайте это с ранней юности - только тогда ваша дружба станет искренней и плодотворной. Невозможно всё сделать в одиночку. Найти единомышленников - это вершина счастья, она дорого стоит. Не трать своё время понапрасну. Ищи друзей сейчас, пока молод, оглянись вокруг. Они рядом.

Я оглядываюсь. Никого нет. Лишь камни и какая-то загорающая в купальнике и в широченной соломенной шляпе немолодая дама, повернувшая голову в нашу сторону.

- Когда ты только появился, я думал, что сделаю из тебя того, кем не смог стать сам. Это - любимая мина любого родителя, я на ней подорвался. Уже когда ты пошёл в школу, я понял, что не могу заставить тебя что-то полюбить. Как и все дети, ты очень ленив и ничего не желаешь делать. Всё знаешь, не хочешь учиться, плюёшь на авторитеты. Что я мог сделать - терпеливо ждать переломного момента в твоём характере и в твоём сознании, когда ты будешь готов открывать для себя новые миры. У каждого ребёнка существует такой момент в развитии, когда он с жадностью начинает сжирать всю информацию, которую ты ему даёшь. Превращать её в знания, в личный опыт. Во что-то, что потом останется на всю жизнь и сформирует его как личность. Главная задача родителя - увидеть этот момент и дать ребёнку то, что требуется, в нужное время и в нужном месте. Вот, собственно, и всё. Дальше ты летишь самостоятельно. Теперь я - твоя первая разгонная ступень. Отработаю своё топливо и рухну вниз, а ты устремишься дальше, ввысь. Не нужно обольщаться по поводу того, что твой сын когда-нибудь будет тебя беспрекословно слушаться и подчиняться. Начерта это нужно? Послушание? Дисциплина? Разве это позволяет тебе создавать интересные вещи? Генерировать идеи, реализовывать фантазии? Я никогда не хотел послушного ребёнка. Я хотел, чтобы ребёнок делал так, как считает нужным, а не плясал под чужую дудку. Разрывал шаблоны, менял миры! Чтобы у него была своя точка зрения. Своё мнение, свой опыт. Свои шишки на лбу, свои шрамы. Ведь это же - прекрасно, когда ты живёшь своей жизнью, а не чьей-то чужой волей! Живя чужой волей, счастлив не будешь!

- Оу, пап, а что такое счастье? - ухмыляюсь я, прекрасно осознавая неисчерпаемость и бесперспективность этой темы. Батю на понт не возьмёшь, он всегда поставит границы любой теме, дабы не упороться.

- Как человек, немножко поживший в этом мире (а я вообще не пожил, получается, да?), скажу, что счастье - это способность человека сделать то, что он считает нужным сделать. Все страдания начинаются с какой-нибудь неспособности. С какого-то дурацкого замка в голове, который вовремя, ещё в детстве, не снят. В итоге человек вроде бы живёт, и вроде как успешно, по чьим-то меркам. Но он несчастен, потому что внутри него зреет нереализованное, потаённое желание. Не важно какое. Да и вообще, счастье - это функция от времени. У тебя получилось что-то сделать - ты счастлив. Ты чего-то достиг на данном этапе - и ты расслабленно выдыхаешь. Ты получаешь удовольствие, здесь и сейчас, а через пять минут ты ставишь новые цели - и вот, ты опять несчастен! Ты пытаешься утолить жажду счастья, но лишь на время. Поэтому счастье - это функция, это - процесс. Это не чувство и не какое-то финальное состояние. Впрочем, это моё личное мнение. А ты как считаешь?

- Я согласен, - отвечаю я, улыбаясь. 
- С чем ты согласен? 
- С тем, что это твоё личное мнение! - смеюсь я. Он по-доброму хватает меня за загривок и снова начинает трепать, как маленького. 
- Ну, па-а-п! - я пытаюсь вырваться из его железных объятий.

Не помню друзей отца. Он никогда никого не приводил к нам домой, и сам ни с кем никуда не уходил. Я ни разу не видел, чтобы он с кем-то тусовался, чтобы он был пьяный или пел песни под гитару. Точнее, знакомые были, но так, чтобы систематически - этого я не помню. Он от всех держится изолированно, не пуская никого в свою жизнь. И мне кажется, что я становлюсь похожим на него. Эта внешняя открытость и дружелюбие - они только кажущиеся. У него нет желания выворачивать наизнанку свою душу в надежде понравиться кому-то. Настоящий друг - это тот, кому не надо ничего объяснять. Это тот, кто читает твою жизнь, а не тот, кому приходится постоянно что-то рассказывать. Это тот, кто понимает с полуслова и сопереживает тебе. И кому ты можешь доверить самое ценное, потому что знаешь - он это примет и поймёт. Потому что сам этого хочет.

- Папа, а вот скажи. Нафига нам вот учиться, тратить кучу сил, времени. На то, что мы изменить не можем. Мы вот так становимся винтиками в механизмах этого мира, да? А в чём тогда суть? Состариться и подохнуть? 

- Суть? - он улыбается и смотрит на меня, - Тебе не рано ли думать о сути, товарищ? Ты ещё много чего не нюхал в жизни, чтобы делать выводы об её полезности или бесполезности! Я тебе так просто объяснить не смогу, тебе придётся самому открыть для себя этот мир. И ты поймёшь, что человек, в принципе, волен выбирать то, к чему лежит душа. А вот к чему лежит душа - вот на этот вопрос, чтобы ответить, иногда требуется целая жизнь.

Я снова замолкаю. На пляж подъезжают новые отдыхающие. Кто-то запалил мангал, вкусно запахло жаренной свининкой. Захотелось есть. 

- Отличная погода сегодня, - вздыхая, говорит папа, - может, поедем, шавухи похаваем в "Кубусе", а потом в Старый город? Обожаю там гулять! От каждого камня идёт какое-то энергетическое излучение, прямо в ноги! Заодно расскажешь, что там нового успел нафаршмачить на "Юнити". 
- Да, не против... Пап. Насчёт поездки, я хотел спросить. 

Папа грустнеет.

- Ну? 
- Вы же отпустите меня? 
- В Испанию? Мы ещё не решили. 

Я грустно смотрю вниз, на свои колени, на воду. Отец, видя, что я скис, утешает:

- Я бы хотел, чтобы ты поехал. Лично я. Моё мнение, что все эти "ковидные" ограничения - это всё ерунда, они не могут быть препятствием к твоей мечте. Тим! Отбрось все сомнения! Если ты сам этого хочешь - неужто я могу этому помешать?

---

[1]: Версия ПК архитектуры "ZX-Spectrum" (Speccy) с 256К памяти сборки предприятия инженера Сергея Зонова.
[2]: Open AI, компания-разработчик ChatGPT

---

Текст сконвертирован из markdown в text специально для сайта PROZA.RU.
Оригинальная вёрстка и информация об авторских правах доступны по ссылке, размещённой на странице автора http://proza.ru/avtor/mrald. 
Некоторые символы отображаются некооректно из-за ограниченных возможностей данного сайта.

Использование текста без указания АВТОРА и ИСТОЧНИКА запрещено.

---

Следующая глава: http://proza.ru/2023/06/22/1217