Растяжимая правда

        Добро и зло, что может быть проще? Ответ незамысловат: всё остальное проще. Интуитивно всеобщее равенство и братство относят к добру, а угнетение и агрессию - к злу. Но воплотить этот идеал в реальности пока никому не удалось, и, может быть, никогда не удастся.

        Формально, добро законно, а зло незаконно. Но закон и справедливость не синонимы. Всё, что можно – педантично перечислено и многих вполне устраивает всё законное считать моральным. А если запрет не предусмотрен, то это законно. Скажем, хитрить, подличать, доносить, унижаться, притеснять или опекать не противоречит закону и допустимо. Да, люди такие, рассуждают обычно, из этого и нужно исходить в реальной жизни. А если что, не обижаться на обидчика, а самому быть на стрёме.

        Энтузиасты мечтают усмирить себя и учитывать чужие нужды тоже. А там, глядишь, сформируются положительные традиции. Общественное мнение вынудит скрывать, не проявлять открыто свою темную суть. Пропаганда и в самом деле успешно влияет на массы. Правда тот, кто пытается хотя бы внешне выглядеть святым, испытывают напряжение. Но вдруг это временные трудности?

        Мы живем в коллективе и часто мешаем друг другу. Хочешь или не хочешь, нужно взаимодействовать. По некоторым правилам. Семья, друзья, сослуживцы, соседи образуют устойчивую среду, маленький мирок, в которой протекает жизнь. Среду со своими связями, отношениями и мудрыми обычаями. Каждый из нас погружен в свое человеческое окружение, мы живем вместе с ними, а они живут внутри нас. При смене поколений временная среда уходит в небытие, но человек не меняется и традиции остаются.

        Справедливость каждый из нас невольно понимает индивидуально, по отношению к самому себе. Если на кого-то другого свалилась удача, это обычно не радует остальных и воспринимается, как несправедливость. И дело не только в зависти. Благо не бесконечно, когда кому-то повезло, другие наверняка будут в пролете. Трудно признать, что обошедший тебя на повороте соперник и в самом деле более достойный. И даже успех чужого, совершенно безразличного тебе человека, большой радости обычно не приносит. Мы такие, вся надежда на эволюцию. А она не спешит. Поэтому поддерживать мораль приходится силой. Право сильного пришло к нам из древности, еще из животного мира. Это древнейшее и простейшее из правил.

        Предположим, что мы находимся в стране, где живут по закону, и не по понятиям, где суд независим от воли верхов и поэтому сам является властью, где отсутствует телефонное право, беспощадно борются с коррупцией и продажность уже изжита. Означает ли это, что тут царит справедливость, и мы живем в стране всеобщей нравственности?

         Малые группы легко держать в повиновении через непосредственное руководство главаря. Но укрупнение коллектива и завоевание территорий делает необходимым вводить специальные принципы общения и требовать их строгого соблюдения. Правила поведения должны обеспечивать стабильность племени и удовлетворять нужды и чаяния членов. Естественно, что потребности и предвкушения низших и высших слоев различаются, но каждый должен ощущать хотя бы иллюзию справедливости. В противном случае возможны катаклизмы. Позиции рядовых членов слабы, но они могут собраться в стаю, и потребовать учитывать свои нужды тоже. Приходится искать баланс между напором сильных и стремлениями слабых. Неудовлетворенность жизнью выливается в недовольство друг другом и, в итоге, властью. Раздоры приводят к разрухе, неустроенности, большим людским потерям и развалу. Поэтому регламент обязан учитывать желания и низших, и высших. Но, конечно, в разной степени.

        Правда неудобна в обращении, а частную правду легко приспособить к любым нуждам нужных людей. Поэтому законы не вполне логичны. Закон не вполне объективен к разным слоям населения, хотя это и стараются не выпячивать. В них есть нюансы, и каждый из них имеет своих интересантов.

       Для создания логики существования социальной системы были потрачены усилия лучших умов. Некоторые идеи зарождались внизу, другие - навязывали сверху. Но формулировать законы стремились четко, без внутренних противоречий. Ни одну другую научную проблему не разрабатывали столь тщательно, долго, трепетно и затратно: на примере стаи, племени или государства. Затем всё это проверяли в эксперименте, как и полагается, испытывать идеи в любой добропорядочной науке. Выводы узнавали спустя много лет, но, ведь, и торопиться было некуда.

        Свои привилегии сильные стремятся передать по наследству, но ослабевшему лидеру это иногда трудно реализовать мирным путем. Поэтому, с некоторых пор право сильного стали воплощать через право частной собственности. А это вступает в противоречие с положением о равенстве возможностей проявить себя, но даже и мы, живущие в осколках Советского Союза, уже почти примирились с тем, что чужое – это не твое и даже не общее, потому что не существует разумного способа преодолеть такой порядок вещей. Если отбирать, нажитое предками, то кто и во имя чего будет стремиться вперед? Но если в основе богатства лежит грабеж, воровство или коррупция, это отобьет охоту трудиться у остальных. Обидно вкалывать за гроши, если кому-то всё досталось за так.

        Физиологический уровень потребления должен быть гарантировал для всех, но это под силу только передовым экономикам. Бедные страны, в которых низок престиж труда не могут на это пойти, также и потому, что тогда многие не захотят работать. Но что если человек добросовестно прикладывает усилия, а толку мало - не родился творцом- должен ли он получать такое же содержание, как его талантливый сосед? Нет, это мешало бы развитию. Между тем, рядовой человек в любом случае черпает из усилий успешных сограждан. Таланты повышают всеобщее благо, и поэтому средний уровень потребления постепенно растет. Когда-то, скажем, немногие могли позволить себе наслаждаться песнями, танцами и театральными зрелищами: не у всех были свои личные актеры. А теперь это доступно любому. Конечно, живое исполнение приятнее, но прогресс налицо. Другой пример: слуги – это привилегия высшей касты, остальные всю черновую работу делали сами. Но теперь можно пользоваться бытовой техникой, которая облегчает быт (стиральная машина вместо прачки или вентилятор вместо лакея с опахалом).

        Различий в материальном достатке людей избежать невозможно, но это не должно нарушать принцип равенства всех перед законом. Если некто нарушит закон, его поступок должен оценить суд. Каждый имеет право на защиту. Но эффективность этой защиты должна быть одинаковой для всех. Однако дорогой адвокат может выгородить богача, но такого шанса почти лишен бедняк. К счастью, это противоречие легко разрешить, было бы желание. Адвокат в суде должен быть бесплатным, и выбирать его следует по жребию, а  оплата его труда должна зависеть от доли выигранным им дел. Консультировать подсудимого может лишь официально назначенный адвокат. Частная юридическая консультация подсудимых должна быть признана проявлением коррупции. Учиться основам права нужно до совершения преступления, а не после. Однако, ни в одной из стран мира этот порядок не вводят. Это не приемлют заинтересованные лица.

        Свято ли право частной собственности? Право не абсолютно, так как государство сильнее любого частного лица. Например, владелец ресторана не посмеет вывесить у себя объявление «Только для белых», хотя, казалось бы, он не оскорбляет черных, просто не зовет их в гости на частную территорию. А А землевладелец, скажем, не может отсоединить свой земельный участок от страны. И ведь в желающих недостатка бы не было. Отделился – и живи по своим правилам. Твое слово на твоей территории – закон. Делай, что хочешь, всё позволено. Государство сильнее даже очень важных персон. Ну, кроме одной, самой важной.

        Каждый из нас непрерывно сталкиваемся с дискриминацией. Или его угнетают, или  угнетает он сам. Это естественно, потому, что мы разные. Некоторые не умеют угнетать, а некоторые и не хотят. Начальников всегда будет меньше, чем подчиненных. Ведь некуда деть удовольствие от власти над низшими: расширение своего я.

        Правила часто применяют несимметрично, по отношению к представителям разных групп населения. Тогда сами законы уже содержат элемент коррупции. Скажем, дети уголовников, конечно, не должны принимать на себя полную ответственность за проступки отцов, однако все-таки, волей-неволей, испытывают недоверие общества. Им труднее пробиться в жизни. Но тогда и дети разбогатевших отцов не должны наследовать их богатства полностью, получить лишь долю, которая облегчит их старт.

        Некоторые правила исходно придуманы в интересах особых групп населения и дискриминируют остальных. Так, плоская (или почти плоская) шкала подоходного налога прямо направлена против бедных. Ведь государство больше тратит на защиту дворцов, чем на защиту хижин. Другой пример – платное обучение престижным профессиям. Это прямо ограничивает шансы подняться по социальной лестнице неимущим. Плохо припахивает и платная медицина.

        Эти перекосы легко ликвидировать. Введение прогрессивного подоходного налога обеспечило бы снижение социальных перекосов. Необходимо ввести также налог на челядь (кухарки, лакеи, охранник и пр.). Наниматели должны вернуть государству ту долю национального богатства, которая приходится на каждого, обслуживающего их причуды. Препятствием является лишь нежелание элит.

        Когда общий закон усложняют частными оговорками, сразу возникают, логические неувязки. Правда становится растяжимой, безразмерной. Правдой «по случаю». Например, запрещают критиковать государственную власть. Закон также наделяет запредельными привилегиями лиц у власти. Этот касается права личной неприкосновенности для судей, депутатов, представителей силовых структур. Членов данных элитных клубов можно привлечь к ответственности только с разрешения своих коллег. А если «свои» не согласны – он неподсуден. Может быть, и торговцев должны судить коммерсанты, а воришек – воровская сходка! Такие перекосы в законе являются примером легализации коррупции.