2. 5 Семейный скандал

Ведьмы гиблого леса
Часть II Запретный плод
Глава 5 Семейный скандал
Мэри вымыла посуду, вычистила котелки, добавила объедки в корм для скотины, выполнила свою часть работы на сегодня, и уже собиралась уходить с кухни графского замка, но старая кухарка подскочила с новыми требованиями.
--- Мужики свинью зарезали, нужно сало солить, мясо жарить, ты чего передник сняла?
--- Мне домой пора, бабушка.
--- Нет, на кухне работы на целые сутки хватит, никогда не кончается. А когда свинью режут, так это – срочное дело.
--- Я – наемный работник, я себя в рабство не продавала.
--- Ага! Ну, раз ты такая умная...
--- Мне отец Говард говорил… - начала было защищаться Мэри.
--- Не перебивай меня, я в три раза старше тебя!
--- Простите, - произнесла Мэри, расстроившись, что бабушка решила, будто она пренебрегла почтительностью, не обратив внимание на незаконченную фразу. 
--- Нужно жить своим умом. У меня сыновья – молодые здоровые мужики, а тоже еще своим умом не живут. Все на моих советах. (Ну, а Холли, внучка, еще совсем крошка). Отец Говард, отец Говард… Сама думай: видишь, что на деле все по-другому, так ты не упирайся, присматривайся, подстраивайся.
--- С самого начала был разговор, чтобы мне работать не больше девяти часов, я и пришла. Если бы знала, что мне нужно будет оставаться по ночам, я бы пошла на ткацкую фабрику, там могла бы работу домой забирать. У меня маленький ребенок. Сразу надо открыто говорить, обман получается.
--- Ну, деньги не мне нужны, а тебе. Если все равно, уходи. Если выгонят, не жалуйся потом.
Джек принес два здоровенных ведра воды с реки. Поставил перед Мэри.
Девушка, вздохнув, попыталась поднять их, чтобы отнести к очагу, но ей это не удалось. Бабка всплеснула руками. Джек фыркнул:
--- Что ты вообще здесь делаешь? Иди ублажай своего муженька! Больше ты ни на что не годна!
Мэри оставила ведра и покинула кухню.
Она вернулась домой, изнуренная непосильным трудом, раздраженная попреками и укорами старой кухарки, и издевками Джека. Давно стемнело. Вдова-свекровь уже уложила спать малютку Бэна, кормилица только что ушла. У Мэри рано пропало молоко, и она часто плакала еще и потому, что не может выкормить сама своего ребенка. Филиппа еще не было. Молодая женщина вошла и рухнула без сил на кровать, свекровь засуетилась с ужином.
--- Мама, как я устала, - прошептала Мэри. - Я больше не могу! – она заплакала, и слезы потекли прямо в ушные раковины.
--- Ничего, ничего, деточка, скоро Филипп получит дядюшкины деньжонки, и не придется тебе больше живот надрывать.
--- Как Бэн? Здоров ли, много ли плакал?
--- Да все хорошо, моя родная, дитя накормлено, в чистых пеленках, в теплом одеяльце, садись за стол кушать.
--- Ах, мама, если бы только я могла сама! О, Филипп, может быть, больше бы любил меня!
Свекровь смолчала, потом проговорила.
--- Отстроились после пожара, уже хорошо. Родители твои, - упокой, Господи, их души, -смотрят на тебя да радуются, что такой сынишка подрастает, а Филипп – перебесится, ничего.
Муж вошел резко, раздраженно хлопнув дверью. 
--- Да что ты, тише, дитя разбудишь! – шикнула на него мать.
Мэри подошла, взяла его за руки.
--- Здравствуй! – ласково сказала она, утирая слезы. – Ну, что ты такой сумрачный, садись кушать…
--- Здравствуй, женушка, и я рад тебя видеть, - язвительно усмехнулся Филипп.
Он схватил ее за плечи и бросил на кровать, повалился сверху. Свекровь, испугавшись, тут же скрылась в другой комнате.
--- Давай, раздвигай ноги, - зарычал он, путаясь рукой в ее юбках. Мэри пыталась сопротивляться. – Полгода уже ничего не было, ты думаешь, я железный?!
--- Не надо, нет! – выкрикнула Мэри. – Прекрати, оставь меня! Изверг, что ты делаешь!
Филипп оттолкнул ее от себя, сел рядом, сказал злобно:
--- Я так и думал!
Он поднялся с кровати, подошел к столу, стоя съел несколько картофелин, запихивая их в рот почти целиком, откусил кусок хлеба, запил квасом. Мэри сидела на постели, судорожно перебирая оборки блузы, с ужасом наблюдая за ним. Потом муж отряхнул одну о другую руки и направился к выходу.
--- Куда ты? – прошептала Мэри.
Филипп на мгновение остановился и, ткнув в нее пальцем, с гневом произнес:
--- Я давно освободился от детских страхов и религиозных предрассудков, и теперь все, что мне нужно – это страсть! А ты… ты ничего не хочешь!
Мэри потеряла дар речи, муж продолжал:

--- Поверь мне, ты даже своему Джеку не нужна, я знаю, что говорю. Ему нужна настоящая женщина, как и мне. А ты… стыдливая и застенчивая, и до сих пор до дикости пугливая… Ты – це-ло-муд-рен-ная, - он подчеркнул это с уничижением и насмешкой.
--- Ты – волк в овечьей шкуре! – исступленно простонала Мэри. - Ты дарил мне цветы!
--- С волками жить – по-волчьи выть.
Филипп хлопнул дверью. Мэри закрыла лицо руками и залилась слезами.
Из соседней комнаты опасливо выглянула свекровь.
--- Ушел в ночь?
Мэри кивнула.
--- Мама! – запричитала она, всхлипывая.  – Он сказал, что… А как же нежность? Я не нужна ему такой, какая есть! Что же мне теперь делать? Стать развратницей для него?
Свекровь молчала, сметая крошки тряпкой со стола себе в ладонь.
--- А как потом смотреть в глаза отцу Говарду? Как потом спастись?
В соседней комнате заплакал ребенок.
--- Бэн! Боже, разбудила! Прости, милый мой сыночек, - Мэри вытерла слезы, поспешила убаюкивать малыша.
Она долго ходила по комнате, качая его на руках, пока сын снова не заснул, а потом, ослабевшая от истерики, униженная, брошенная, одинокая, положила его рядом с собой, обнимая, прижалась лицом к щечке единственного родного существа, и прежде, чем ее охватило забытье, прежде, чем она уснула тяжелым сном, похожим на обморок, измученная молодая мать слышала, как заскрипела вторая кровать. Это свекровь, оставив не тронутой еду на столе, не убрав в шкаф посуду, и не оставшись ждать Филиппа, тоже улеглась спать.
…
Этим же вечером Филипп пришел к Ребекке и весьма обрадовал ее, сказав, что бросил Мэри. Но хитрая бестия решила не обнаруживать свою радость, чтобы ее жертва не возомнила себя охотником, освежевавшим добычу.
--- Ты не думай, окончательный разрыв – дело не одного дня, - протянула она, откинув назад роскошные рыжие волосы, и, как будто ей нет до любовника никакого дела, уселась за туалетный столик.
--- Да… от вас, женщин, просто так не избавишься… - он подошел к ней и, обняв за плечи, заглядывая в зеркало ей в глаза, чуть ли не замурлыкал:
--- Ты говорила, что на первых сроках беременности можно, только осторожно… Мне интересно, что ты сейчас на это скажешь?..
--- Ты не видел мои румяна? – расстроенно поджала Ребекка губки. – Весь день не могу найти. Маленькая такая круглая серебряная коробочка с чеканкой розовых бутонов на крышечке.
--- Я уже давно ни на кого и ни на что не смотрю, кроме тебя, - сказал Филипп. – Но стыдливость тебе так к лицу! Она – твои румяна. Особенно в этом прозрачном ночном платье из органзы… Клянусь, этот подарок Джереми я сейчас превращу в лоскутья!
--- Тогда перейдем прямо к делу!
Блудница и ее обманутый любовник завалились на огромную постель под пурпурным балдахином, на индийские шелка, и всю ночь смеялись над благочестием, ранимостью глубоких чувств и любовью, которой они оба были облагодетельствованы, и которую оба предали.