С чего и как началась моя лесная сказка

               
Первую  мою  работу  по  лесной  скульптуре – счастливую  находку – подарил  мне  Лесовик  летом  1970  года.  Мне  навсегда  запомнился этот  день.  С  работы  нам  дали  автобус,  и  в  выходной  мы  поехали за  грибами.  Разбрелись  по  лесу  кто  куда.  Я  в  лесу  люблю  ходить одна,  придерживаясь  издали  на  слух  своей  компании.  Когда  неторопливо  ходишь  по  лесу  один,  всё  примечаешь,  ничто  не  отвлекает и  не  мешает  думать.
       Медленно  ходила  я,  вглядываясь  в  каждый  бугорок  в  осиннике,  не мелькнёт  ли  где  спрятавшийся  в  траве  выводок  в  красных  шапочках… И  тут  попался   мне  на  глаза  какой-то  странный  нарост,  торчащий в  сторону  на  ветке  куста  из  молодой  осиновой  поросли.  Подошла, посмотрела  поближе,  срезала  ветку –   очень  уж  она  мне  приглянулась,  –  ещё  не  зная,  для  чего  она  может  пригодиться.
        Хожу  по  лесу,  помахивая  срезанной  осиновой  веткой…  И  вдруг  остановилась  и  невольно  вскрикнула: «Господи,  да  это  же  птица!» На  ветке  была  птица-синица – ну    точно,  как  она  есть:  будто  кто-то искусно  выточил  гладкое  тельце  птицы,  её  головку  с  клювиком. А  то,  за  что  я  держалась  рукой,  оказалось  хвостиком,  слегка  раздвоенным  на  конце. Тут  же  укоротила  ветки  «хвостика»  –  и  у  меня  в  руках  была  готовая  птица!   И  форма,  и  цвет  «оперения»  – голубовато-зелёная,  с  тёмно-серыми  штрихами  живая  кора – всё  как у  настоящей  синицы!  С  бьющимся  сердцем, 
взволнованная  таким неожиданным  подарком  леса,  я  стояла  и  глядела  на  свою  Птицу-Синицу.  Потом,  завернув  её  в  листья   папоротника,  бережно  уложила в  уголок грибной  корзины.  И  грибы  уже  как-то  отошли  на  второй план…  Хожу  между  осин, где  должны  быть  красноголовые  подосиновики, а  волнение,  вызванное  такой  чудесной   находкой,  не  утихает,  глаза чаще  задерживаются   на  ветвях  кустов… Наверное, сам Господь в большом лесу во время сбора грибов направил, привёл меня именно к этому кусту, дал вдруг увидеть эту необыкновенную птицу!..
        Домой  из  леса  я  принесла  готовую  скульптуру.  И  больше    с ней  ничего  не  делала.  Нашлась  удачная  подставка – пенёк  из  сосновой  ветки  с  отходящим  в  сторону  изогнутым  сучком.  Первая  находка –  моя Птица-Синица  –   поистине  явилась  для  меня  Птицей  Счастья,  принёсшей мне  радость  многолетнего  творческого  труда.   Вот  так  неожиданно,  по  счастливой  случайности,  открылось моё  увлечение.
        С  этого  дня  я  просто  «заболела»  лесной  скульптурой!..  Теперь  в  каждой  ветке,  упавшей  с  дерева,  в  сплетении  корней  вывороченных  бурей  старых  сосен,– везде и  всюду видела  какие-то  «живые  существа»  в  их  естественных  позах,  в  движении.  Это  были  образы  диковинных  животных,  птиц, зверей,  которые, может быть,   когда-то  в  далёком  прошлом  жили  на  земле,  или, возможно,  ещё  будут  жить  на  ней…
       Смешно  признаться,  что,  работая  литсотрудником  в заводской  газете, я  в  своей  корреспондентской  сумке  всегда  носила  с  собой  складную ножовку,  потому  что  мне  на  каждом  шагу,  в  совершенно неожиданных  местах,  попадались  прямо-таки  шедевры  лесной  скульптуры!  Так  на  территории  комбината, где   экскаватором   рыли
траншею, нашла  «Дракона». Это  был  корень  клёна  американского,  сросшийся  в  местах  переплетений  и  очень  похожий  на крылатого  летящего  дракона,  как  его  изображают  в  японских  сказках. Живая  золотисто-коричневая  кора  в  небольших  тёмных  бугорках напоминала  чешую  тела  дракона.  А  соломенного  цвета  древесина  корня, где  кора  оказалась  ободранной,  только  придавала  выразительности скульптуре.  Висит  она  у  меня  на  стене,  и  кажется,  что  этот  красавец- дракон  свободно  летит,  расправив  причудливые  крылья  и  необычный  хвост.
           А  свою  работу  «Агрессия» подобрала прямо на дороге. По ней  проехало  не  одно  колесо…  Отмыла  находку  от  грязи горячей  водой,высушила  и  осторожно  сгладила  шкуркой  острые  шипы ощетинившейся  «Агрессии».  К  ней  нашлась  подходящая  подставка.  И скульптура  стала  ещё  выразительнее.    Эта  работа, кстати, в  числе  дюжины других  моих  лесных  скульптур  позже  побывала  на  коллективной выставке  в  Москве.
          Теперь  после  каждого  похода  в  лес я  приносила домой  в  рюкзаке   подаренные  лесом  заготовки для  будущих скульптур.