Глава 19. Последняя

Редакторский сон и на этот раз был пророческим — как-то так совпало, что и квартира Мстислава Егоровича, и его рабочий кабинет в редакции, таинственным образом сгорели дотла в один и тот же день, причём найденный на одном из пожарищ обгоревший человеческий труп, вне всяких сомнений и принадлежал, по мнению призванной на опознание редакционной уборщицы тёти Клавы, самому бедному редактору.
Так что, скорее всего, своевременный сигнал, поданный накануне сознательным профессором в органы по поводу нездорового интереса редактора к событиям в Сероглюках, трагически запоздал...
Надо ли говорить, что после официальных похорон, Сучьева никто больше в Сухоморске не видел? А санитар Мишка по пьяни затерял где-то ключ от одиночной палаты, куда по указанию профессора самолично поместил больного редактора, да так больше туда и не заглядывал.
Потом то крыло вообще закрыли на капитальный ремонт, который, как водится, из за нехватки средств затянулся на неопределённый срок...
Самого же "профессора" вскоре перевели в одну из престижных клиник, в отдалённый областной центр, с предоставлением отдельной квартиры. Так что он и думать позабыл обо всех сухоморских проблемах, тем более, что ему это напоследок настоятельно посоветовал абонент спутникового телефона.
В самих Нижних Сероглюках жизнь практически изменилась мало. Про переполох, вызванный Митенькиной тетрадкой в Сухоморске, здесь никто и не догадывался, сам же Митенька сгинул с глаз сразу после Рождества, но все как раз подумали, что он просто вернулся в район. Разумеется, это было не так — он просто бесследно исчез.
Пропавшая Нюрка отписалась на сайте местного блоггера Петровича — привет мол, с внуком тебя, новоиспечённый дедушка! Игнатьич на радостях устроил на сеновале модное пати, но стариковское сердце не вынесло нежданной радости — похоронили его с почестями, сам Полковник прислал почётный караул, которым был произведён в честь покойного председателя салют из боевого оружия.
Полк отвели на зимние квартиры. Микки увязался вслед за Полковником...
Дон Лебидо эмигрировал.
"Хумер", хоть и сдал немного, но свою роль общественного курятника до сей поры выполняет исправно — сероглюченцы не нарадуются на куриную яйценоскость.
А что касается Трофима — теперь даже я вам не скажу, где его носит.
В остальном же всё устроилось хорошо. Спокойно так.
Игнатий, удачно сбежав из психушки во время ремонта, вернулся к Люське и продолжил свои философские размышления в гамаке.
Да, кстати — сообщение Информбюро на днях было — мол, слава богу, удалось великим державам договориться по весьма важному спорному вопросу — пошли наконец нам навстречу западные партнёры, а то прям ну никак...
Так что имею полное право завершить это, наверняка уже утомившее вас, повествование, следующим эпилогом.