Братья Гримм о Деве Марии и апостольской церкви

(из научных трудов Русской Православной Церкви Заграницей)

1. Исходные сакральные тексты, обнаруженные братьями Гримм в глубинах народного сознания, дали начало многим вариациям священной церковной истории, включая православные предания, апокрифические тексты и сказку Андерсена «Дикие лебеди». Начнем со сказки Двенадцать братьев.

Жили да были король с королевой; жили они в полном согласии и прижили двенадцать человек детей, и все были мальчуганы. Вот король и говорит королеве: "Если тринадцатый ребенок, которого ты родишь, будет девочка, то всех двенадцать мальчишек велю убить, чтобы и богатства у ней было больше, и все наше королевство ей одной принадлежало". Он так и велел заготовить двенадцать гробов, которые были наполнены стружками, и в каждый даже небольшое покойницкое изголовьице положено; по его приказу эти гробы были поставлены в особую запертую комнату, ключ от которой король отдал королеве и никому не велел о том сказывать.

Космический зодиак 12 апостолов порожден небесными Отцом и Матерью, но согласно божественному плану вынужден сойти на землю, чтобы определять судьбы мира. Сами же апостолы, как и евреи в синайской пустыне, обречены на гибель, которая последует за передачей земной власти ключей и тайн учения в руки церкви.

И вот мать стала по целым дням горевать, так что меньшой сын, который был постоянно при ней (она его по Библии и назвала Вениамином), спрашивал ее: "Милая матушка, отчего ты такая грустная?" И сказала ему мать: "Дорогой мой Вениамин, эти гробы отец ваш приказал приготовить для тебя и для твоих одиннадцати братьев, потому что он решил: если у меня родится девочка, то всех вас он велит умертвить и в этих гробах похоронить". Говорила она все это и плакала; а сын утешал ее и сказал: "Не плачь, милая матушка, мы уж как-нибудь сами о себе подумаем и сами от него уйдем". А она отвечала ему: "Ступай ты со своими одиннадцатью братьями в лес, и пусть один из вас всегда стоит настороже на самом высоком дереве, какое в лесу найдется, и пусть смотрит на замковую башню. Если у меня родится сынок, то велю выставить на башне белый флаг, и тогда вы все можете спокойно вернуться домой; если же родится доченька, то велю выставить на башне красный флаг, и тогда бегите как можно скорее, и да хранит вас Бог".

«Разве нет гробов в Египте…» Как и колена Израиля, первые христиане должны согласно высшей воле уйти в рассеяние, спуститься в нижний мир – Египет.

Когда прошло одиннадцать дней и пришел черед лезть Вениамину, он увидел, что на башне поднят какой-то флаг: но то был не белый, а красно-кровавый флаг, всем им возвещавший смерть! Как только услышали об этом братья, все они вскипели гневом и сказали: "Неужели же мы осуждены на смерть из-за девчонки?! Так мы же клянемся, что отомстим за себя: где бы ни повстречали мы девчонку на пути нашем - она должна погибнуть от нашей руки".

«Симон Петр сказал им: Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни» (Евангелие Фомы).

Затем они углубились в самую чащу леса и в самой глухой лесной чащобе нашли небольшой заколдованный домик, стоявший пуст-пустехонек. Так прожили они в этом домике десять лет, и годы протекли для них незаметно.

Первоначальные годы своего служения апостолы проводят в аскетической монашеской практике, накапливая силу для грядущих подвигов.

Доченька, которую королева родила, успела тем временем вырасти и была девочка предобрая и собою красоточка, и во лбу у ней горела золотая звезда. Однажды, когда в замке была большая стирка, она вдруг увидела среди белья двенадцать мужских рубах и спросила у матери: "Чьи же эти двенадцать рубах? Ведь Отцу они слишком малы". И мать рассказала ей, как было дело.

Братья должны получить хотя бы малое – одежды земного церковного учения, отличного от небесного учения Отца.

И вот девочка взяла с собою двенадцать рубах и ушла из замка, и прямо вошла в большой дремучий лес. Шла она, целый день, а под вечер пришла к заколдованному домику. Вениамин увидел, что это их сестра, и сказал: "Я Вениамин, твой младший брат".

Вениамин, будущий библейский патриарх, первым получает церковное предание со всей системой таинств и передает его братьям.

И он отвечал им: "А обещаете ли вы мне все, что первая девочка, которая нам встретится, не будет убита?" "Да, да, - крикнули они разом, - она должна быть помилована Ну, рассказывай!" Тогда он и сказал: "Наша сестра здесь! ", и приподнял чан, и королевна вышла из-под него в своих богатых одеждах и с золотою звездою во лбу, и явилась им такою прекрасною, нежною и стройною. И все они ей обрадовались, бросились ей на шею, целовали ее и полюбили от всего сердца.

По прошествии некоторого времени случилось однажды, что Вениамин с сестрою приготовили братьям отличное угощение, и когда они все сошлись, сели за стол и стали превесело есть и пить. А позади заколдованного домика был небольшой садик, и в том садике росли двенадцать лилий. Сестра задумала братьям доставить удовольствие, сорвала эти двенадцать цветков и хотела каждому из них поднести по цветку после ужина. Но как только она цветки сорвала, в то же мгновенье ее двенадцать братьев обратились в двенадцать воронов и полетели за лес, а дом и сад все исчезло, как не бывало.

Церковь окончательно обрывает все связи с высшим, утверждая свою земную власть. После тайной вечери снова проступает лик смерти, все апостолы уходят в нижние миры. За ними в преисподнюю спускается и Мария.

И очутилась бедная девочка одна-одинешенька в диком лесу, и когда стала оглядываться кругом, то увидела рядом старуху, которая ей и сказала: "Дитя мое, что ты это наделала? Зачем ты сорвала эти двенадцать белых лилий? Ведь эти цветки были твои братья, и вот теперь они навек обратились в воронов".
Девочка отвечала ей со слезами: "Неужто нет никакого средства их спасти?" "Нет, - отвечала старуха, - одно только и есть средство на всем свете, да и то такое трудное, что ты этим средством их не избавишь… Ты должна сама семь лет быть немою, не должна ни говорить, ни смеяться, и если ты хоть одно слово проронишь, а до семи лет недоставать будет хоть одного часа, то все твои труды пропали, и одно твое слово убьет всех твоих братьев".

Земной церкви предстоит новое восхождение, путь по семи этапам Апокалипсиса (Откр.1-3). Аскеза теперь неизбежна и для нее.

Тогда девочка произнесла в сердце своем: "Я наверно знаю, что спасу своих братьев", и пошла по лесу, отыскала себе высокое дерево, залезла на него и стала прясть, и не говорила, не смеялась.
Случилось, однако же, так, что один король заехал в тот лес на охоту, а у того короля была большая борзая собака, которая прямо подбежала к тому дереву, на котором девушка сидела, стала около него кружить и лаять вверх. Подъехал к дереву король, увидел королевну-красавицу с золотою звездою во лбу и так восхитился ее красотою, что крикнул ей прямо, не желает ли она быть ему супругою. Свадьбу отпраздновали великолепно и весело: но невеста короля не говорила и не смеялась.
Когда они уже года два прожили между собою в полном согласии, мачеха короля, женщина злая, стала на молодую королеву нашептывать и клеветать королю: "Вывез ты из леса простую нищую, и кто ее знает, какими она безбожными делами занимается втайне от нас! Если она точно немая и не может говорить, так ведь она, по крайней мере, могла бы смеяться; ну, а уж кто не смеется, у того, конечно, совесть нечиста!" Король долго не хотел верить этим наговорам, однако же старуха так настаивала на своем и обвиняла свою невестку в стольких злодеяниях, что король наконец дал себя уговорить и приговорил жену к смертной казни.
Во дворе королевского замка был разведен большой костер, на котором должны были ее сжечь: и король стоял у верхнего окошечка замка и смотрел сквозь слезы на все эти приготовления, потому что все же очень любил свою жену.

Небесный Отец продолжает наблюдать за развязкой затеянной им драматической истории. Ведь Мария – и его дочь, и жена.

Когда она уже была привязана к столбу на костре и пламя костра длинными красными языками стало лизать край ее одежды, истек последний миг заветных семи лет.
Тогда в воздухе послышался свист крыльев, и двенадцать воронов явились над костром и опустились наземь: и чуть земли коснулись, обратились в ее братьев, которые ей обязаны были своим спасением. Они разбросали костер, погасили пламя, отвязали сестру от столба и стали ласкать и целовать ее.

Нет теперь для них иного спасения…

2. О предыдущей жизни Марии говорится в другой сказке «Дитя Марии», где еще более проясняется соотношение небесного и земного, двух ликов Софии – земного и горнего.

На опушке большого леса жил дровосек со своею женой, и было у них единственное дитя трехлетняя девочка. Были они так бедны, что даже без хлеба насущного сиживали и не знали, чем прокормить ребенка.
Однажды поутру дровосек, подавленный своими заботами, отправился на работу в лес. Стал он там рубить дрова, как вдруг появилась перед ним прекрасная высокая женщина с венцом из ярких звезд на голове и сказала: "Я Дева Мария, мать младенца Христа. Ты беден, обременен нуждою. Принеси мне свое дитя: я возьму его с собою, буду ему матерью и стану о нем заботиться". Послушался ее дровосек, принес дитя свое и вручил его Деве Марии, которая и взяла его с собой на небо.

В этой версии евангелия в бедной еврейской семье святого обручника Иосифа рождается девочка-мессия, которая предстает в двух образах-ликах-отражениях – небесном и земном. Для начала она берется на небеса, на время заменяя собой Софию-Марию горнюю, которая отправляется в земное странствие.

Когда же девочке исполнилось четырнадцать лет, позвала ее однажды к себе Дева Мария и сказала: "Милое дитя, предстоит мне путь неблизкий; так вот, возьми ты на хранение ключи от тринадцати дверей царства небесного. Двенадцать дверей можешь отпирать и осматривать все великолепие, но тринадцатую дверь, что вот этим маленьким ключиком отпирается, запрещаю тебе отпирать! Не отпирай ее, не то будешь несчастною!" Девочка обещала быть послушною, и затем, когда Дева Мария удалилась, она начала осматривать обители небесного царства.

Согласно еврейскому закону, в четырнадцать лет Дева Мария введена в Храм.

Каждый день отпирала она по одной двери, пока не обошла все двенадцать обителей. В каждой сидел апостол в великом сиянии и девочка радовалась всей этой пышности и великолепию, и ангелы, всюду ее сопровождавшие, радовались вместе с нею. И вот осталась замкнутою только одна запретная дверь. И вот однажды, когда все ангелы отлучились, она подумала: "Я одна-одинешенька теперь и могла бы туда заглянуть: никто ведь об этом не узнает". Отыскала она ключ, взяла его в руку, вложила в замочную скважину, а вставив, повернула. Мигом распахнулась дверь и увидала она там Пресвятую Троицу, восседающую в пламени и блеске.

Пистис София как женское начало тщетно пытается через тринадцатый эон проникнуть в обитель Святой Троицы, стать там Четвертой. Начинаются душевные метания согрешившей Марии-Софии.

Мгновение простояла девочка в изумлении, а затем слегка дотронулась пальцем до этого сияния и палец ее стал совсем золотым. Тут ее охватил сильный страх, она быстро захлопнула дверь и убежала. Но что ни делала она, как ни металась не проходил ее страх, сердце все продолжало биться и не могло успокоиться; да и золото не сходило с пальца, как она ни мыла и ни терла его.

Иисус же снова продолжил объяснение, он сказал своим ученикам: Тотчас же случилось после этого, (что) взошёл я к Покровам Тринадцатого Эона. И случилось тотчас же, когда я подошёл к их Покровам, что они сами натянулись и распахнулись передо мной. Я взошёл в Тринадцатый Эон, обнаружил Пистис Софию ниже Тринадцатого Эона, совсем одну, рядом же с нею никого из них не было. Она сидела в этом Месте, скорбя и горюя, ибо не взяли её в Тринадцатый Эон, в ее Место в Вышине.
Тотчас же случилось после всего этого, (что) когда Эманации Аутадеса (Дерзкого) теснили Пистис Софию в Хаосе, она пропела, говоря: Ныне же спаси меня, чтобы я могла возрадоваться, ибо я желаю в Тринадцатый Эон, в Место Праведности… Слушай же меня, о, Свет, ибо я пою хвалы тебе, о, Свет Светов. Слушай меня, ибо я пою покаяние Тринадцатого Эона, Места, из которого изошла я, чтобы исполнилось Тринадцатое покаяние Тринадцатого Эона. Эти (Эоны), против которых я преступила, - из них изошла я. И дай мне Крещение, и прости мои грехи, и очисти меня от моего прегрешения.

Невеста божья не затем взросла
Моею кровью, кровью Лина, Клета,
Чтоб золото стяжалось без числа.
(Данте. Рай 27:40-42)

Вскоре вернулась Дева Мария из своего путешествия, позвала к себе девочку и потребовала обратно ключи от неба. Когда девочка подавала связку, взглянула ей Приснодева в глаза и спросила: "Не отпирала ли ты и тринадцатую дверь?" "Нет". Тогда возложила ей Владычица руку Свою на сердце, почувствовала, как оно бьется, и увидала, что запрещение было нарушено и дверь была отперта.
В другой раз спросила Царица Небесная: "Вправду ль ты этого не делала?" "Нет", отвечала вторично девочка. Тогда взглянула Приснодева на палец ее, позлащенный от прикосновения к небесному пламени, ясно увидела, что девочка согрешила, и спросила ее в третий раз: "Ты точно не делала этого?" И в третий раз отвечала девочка: "Нет".

Горняя Мария-София осознает единство со своим образом, но разделение земного и небесного неизбежно.  Вслед за апостолом Петром церковь совершает три отречения от своего суженого и спасителя – Христа, только вот покаяния от нее добиться трудно. Следует наказание – изгнание в нижний мир неведения, падение Софии-Ахамот, начало крестного Пути.

Тогда сказала Дева Мария: "Ты ослушалась меня да вдобавок еще солгала, а потому недостойна больше оставаться на небе!" И девочка, погрузилась в глубокий сон, а когда проснулась, то лежала внизу, на земле, в пустынной глуши. Она хотела позвать на помощь, но не могла произнести ни звука. Вскочила она и хотела бежать, но в какую сторону ни поворачивалась, везде перед ней возникал стоявший стеною густой терновник, через который она не могла пробраться. Это была жалкая жизнь горько плакала девочка, вспоминая о том, как ей хорошо было на небе и как с нею играли ангелы.
Единственной пищей служили ей коренья и лесные ягоды. Осенью собирала она опавшие орехи и листья и относила их в свое дупло: орехами питалась зимой, а когда все кругом покрывалось снегом и льдом, она заползала, как жалкий зверек, во все эти листья, чтобы укрыться от холода. Одежда ее скоро изорвалась и лохмотьями свалилась с ее тела. Так прозябала она год за годом, испытывая бедствия и страдания земного существования.

Однажды, когда деревья снова нарядились в свежую зелень, король той страны, охотясь в лесу, преследовал дикую козу, и так как она убежала в кусты, окаймлявшие прогалину со старым деревом, он сошел с коня и мечом прорубил себе путь в зарослях и увидел дивно прекрасную девушку, сидевшую под деревом и с головы до пят покрытую волнами своих золотистых волос.
Он остановился, безмолвно, с изумлением вглядываясь в нее, а затем спросил: "Кто ты такая и зачем сидишь ты здесь, в пустыне?"
Она ничего не ответила, потому что уст не могла открыть. Король продолжал: "Хочешь ли ты идти со мной, в мой замок?" На это она ответила только легким кивком головы. Тогда взял ее король на руки, донес до своего коня и поехал с нею домой, а когда прибыл в свой королевский дворец, приказал облечь ее в пышные одежды и всем наделил ее в изобилии.

Следуя небесному плану, Отец начинает трудный процесс искупления и спасения, который занимает всю библейскую историю.
«И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия [риз] Моих на тебя, и покрыл наготу твою; и поклялся тебе и вступил в союз с тобою, говорит Господь Бог, - и ты стала Моею» (Иез. 16).

Минуло около года, и королева родила сына. И вот ночью, как она лежала одна в постели, явилась ей Дева Мария и сказала: "Если ты мне всю правду скажешь и повинишься в том, что отворяла запретную дверь, то я открою уста твои и возвращу тебе дар слова; если же ты в грехе своем станешь упорствовать и настойчиво отрицать свою вину, я возьму у тебя твоего новорожденного ребенка".
Королева получила возможность сказать правду, но она упорствовала и опять сказала: "Нет, я не отпирала запретной двери". Тогда Пресвятая Дева взяла из рук ее новорожденного младенца и скрылась с ним. Через год еще сын родился у королевы, и опять ночью вошла к ней Пресвятая Дева и сказала: "Согласна ль ты покаяться в том, что отпирала запретную дверь? Признаешься так я тебе первенца твоего отдам и возвращу дар слова; если же будешь упорствовать в грехе и отрицать вину свою отниму у тебя и этого новорожденного младенца". Снова отвечала королева: "Нет, не отпирала я запретной двери". И взяла Владычица из рук ее дитя и вознеслась с ним на небеса. Наутро, когда вновь оказалось, что и это дитя исчезло, народ уже открыто говорил, что королева сожрала его, и королевские советники потребовали суда над нею.

Та же ситуация повторяется и в третий раз – Церковь безжалостно отдает на смерть детей – пророков, своих святых и верных.

Нарядили над королевою суд, а так как она не могла ни слова в защиту свою вымолвить, то присудили ее к сожжению на костре. Навалили дров и, когда вокруг королевы, крепко привязанной к столбу, со всех сторон стало подыматься пламя, растаял твердый лед ее гордыни и раскаянье наполнило ее сердце. Она подумала: "О, если б я могла хоть перед смертью покаяться в том, что отворяла дверь!" Тогда вернулся к ней голос, и она громко воскликнула: "Да, Пресвятая Мария, я совершила это!" И в тот же миг полился дождь с небес и потушил пламя; ослепительный свет осиял осужденную, и Дева Мария сошла на землю с ее новорожденною дочерью на руках и обоими сыночками по сторонам. И сказала ей Владычица ласково: "Кто сознается и раскаивается в своем грехе, тому грех прощается!" Отдала ей Приснодева всех троих детей, возвратила дар слова и осчастливила ее на всю жизнь.

Период молчания закончен. Так вселенской церковью были рождены и приведены в мир три пророка религий Авраама, дающие три Завета. Предстоит новый цикл священной истории, причем в этой троице будет действовать и Женщина.