Лунные человечки Мастера Иеронимуса. 02. Напёрсточ

  Напёрсточник.

                * * *
– Да, ты прав, стёкла завораживают. Я, знаешь ли, люблю в такую погоду просто сесть в случайный трамвай и отправиться в путешествие по скользящему в мимолётных отражениях городу. – Чей это голос вторгся полудрёму? Красный сухопутный дирижабль, вечерняя Москва за осенними затканными стылой моросью окнами. И незнакомец подсевший к нему неизвестно когда. Тощий, чернявый, узколицый. На нём было что-то вроде куртки – серое и мешковатое, пахнущее дождём. Развернувшись к собеседнику, незнакомец продолжал с заговорщицкой усмешкой: – О мистическом начале, присущем маневровым паровозам и ночным трамваям я и без тебя знаю. О магической силе старых рельсов, о стрелочниках – служителях Гекаты… О смещениях и откровениях, возникающих в дремлющем сознании, когда перед тобой плывут огни погружённого в сумерки города, а на них накладывается твоё отражение, а сквозь него – отражения случайных попутчиков полупустого трамвая, а порой… порой, оттесняя их, проявляются совершенно неожиданные лица и фигуры. – С тобой такого пока не случалось? Ничего, – собеседник заговорщицки подмигнул, – всё у нас с тобой впереди, какие наши годы!.. – Чуть хрипловатый напевный голос усыпляет и раздражает. – Откуда, когда этот прощелыга мог подслушать его мысли? Сумбурные, путанные мысли невнятные ему самому? – Трамвай покачивается, проливает свой свет на стены старых домов, которых не может быть на этих улицах, которых никогда не было на привычном маршруте. Перестук колёс на стыках, предупреждающее дребезжание звонка...
Чугунные колёса тормозят, красный дирижабль с тяжёлым лязгом останавливается, высаживая пассажиров у метро.
– О, заболтался я с тобой, чуть не пропустил свою остановку! – спохватился случайный попутчик вывинчиваясь с насиженного места. – Жаль, безмерно жаль обрывать столь увлекательную беседу, но, увы, я вынужден проститься. Впрочем, мы наверняка скоро увидимся. Адьё! – Незнакомец неопределённо махнул рукой и выскользнул из трамвая в самый последний момент, когда двери почти захлопнулись.

                * * *

Прошло несколько дней и тот не имеющий смысла разговор со случайным попутчиком напрочь выветрился из памяти. Будни покатились как стёртые пятаки из дырявого кошеля. Борис что-то делал, куда-то шёл, с кем-то спорил. –  Всё как в песок. – Вспоминалось из всей этой невнятицы только маленькое и уютное кафе, почти забегаловка, и чашечка ароматного капучино с сырным рогаликом. Всё. Остального словно не было.

   Он сам не понял, как оказался на площади у торгового центра. Обычная площадь. Обычная парковка. Обычная толпа в обычной суете. И он обычный и уместный в этой толпе. И вдруг всё поплыло перед глазами. Исчезла парковка и машины, асфальт сменился утоптанной землёй.
Исчез звук, вернее пропали все звуки, привычные этому месту. Мир внезапно оглох. Правда почти сразу звук снова наполнил площадь, но это был совершенно иной звук.
И толпа сменилась совершенно иным скопищем человеков, схлынула одна массовка и сцену заполонила другая, ряженая во что-то музейное, нездешнее и нелепое. Базарный люд гомонил, перебрасывался солёными словечками, ругался, вёл степенную беседу, зазывал покупателей.
Кто-то звонко и уверенно потребовал дать ему дорогу и толпа, подчиняясь этой уверенности, расступилась перед новым персонажем. Кто этот наглый шут с цепкой ухваткой, с насмешливым острым взглядом и лукавой плутовской усмешкой на губах? Перед излучающим обаяние проходимцем как из под земли вырос столик, на котором сами собой выставились  три блестящих серебряных колпака и закрутился вёрткий шарик.

Напёрсточник – а кто это был, если не напёрсточник? – молча оглядел площадь, зацепился взглядом за нашего героя и по-свойски подмигнул ему. Он ещё не произнёс ни слова, но уши всей этой праздно- и не-праздношатающейся братии насторожились. И шажок за шажком, словно магнитом притянутые, зеваки столпились вокруг импровизированной арены ожидая действа. Азарт и недоверие – вот что было написано на их рожах. А одна баба аж легла на столик, пытаясь что-то вынюхать длинным своим носом.

– Друзья мои, вы так ждали меня, так тосковали по мне, что я не мог не откликнуться. Ваши кошельки взывали ко мне: – Приди и облегчи нас! Ваши сонные души заросшие плесенью и покрытые слоем пыли, ваши мозги, в которых от скуки и тоски завелась моль, просто на крик изошлись, чтобы  явился Игрок и встряхнул их. И вот я здесь. Играйте, мои дорогие, играйте! Я проведу вас дорогой надежды и отчаяния. Вы видите этот шарик? Ни один из вас не сможет угадать из чего он сделан. Вырезан из дерева? – Нет. Отлит из металла? – Нет. Вытесан из камня? Выдут из стекла? – Нет, нет и нет! Он соткан из миражей и зеркальных отражений, он сотворён из того же материала, что шар под ногами обманщицы Фортуны.
Произнося сей монолог пройдоха жонглировал шариком, подкидывал в небо, крутил волчкам, засовывал под один колпак и доставал из-под другого.
Ну-с, родные мои, поговорили и хватит. Пора начинать.
Кто тут у нас первый? Кто решится испытать судьбу?
Массовка переглядывалась и испытывать судьбу не спешила: 
– Ишь как заливается, холера ему в бок! Простаков он ищет!
–  Не на таких напал! Нас  на мякине не проведёшь.
Но тут к столику начинает пропихиваться Простак. – Ну вот явный простак и на лбу у него написано: – «простак». –  А я вот желаю судьбу испытать! Пришла мне такая блажь! – Подогретый трактирным пивом и ярмарочным куражом, мужик не слышит сыплющихся со всех сторон насмешек.
Шарик закрутился-завертелся. – Ну? – Простак тыкнул наугад. И… – Угадал!  Ей-ей угадал!
Войдя в раж, мужик рискует снова, проигрывает, выигрывает, снова выигрывает и  проигрывает. Глаза его горят, губы шепчут: – «А вот мы его!..»  И у многих из тех что теснится рядом тоже загораются глаза и губы что-то шепчут. И кое-кто уже отпихивает счастливчика от места где можно урвать шальные деньги.

 Снова мир поплыл. Пошёл рябью. Базарная площадь никуда не делась, но обезлюдела – исчезла гомонящая толпа, испарился столик с манящими колпаками. Остался только этот насмешливый плут. Напёрсточник. Тот подкидывал и ловил вёрткий шарик и с прищуром глядел на Бориса. И Борис внезапно осознал, что между ними давно идёт разговор.
– Ну, я же говорил, что мы ещё встретимся. Дорога не могла нас не свести.
Ты готов? Идём?
– Куда? Зачем?
– Меня-то что за смысл спрашивать? Ответ на все эти вопросы знаешь ты один.
– Я никуда не собирался.
– Тогда зачем в твоих руках посох и узелок?