Предвестник смерти

Я неспешно направлял коня в сторону невзрачной деревушки. Серые стены домов сливались с унылым осенним пейзажем. Тяжелые тучи затянули небо до горизонта. Казалось вот-вот на землю хлынет мощный поток воды. Дождь или снег? Мне было все равно.

Я, Вильям Мариус, предвестник смерти. Приносил людям голод, разруху, несчастья. Города и деревни редели после моего короткого пребывания в них. Я скитался по земле всю свою жизнь. Долгую и однообразную.
Деревня встретила меня старыми покосившимися землянками. Кое-где виднелись деревянные дома, обмазанные глиной и покрытые соломой. Но их было мало. Они выделялись на общем фоне нищеты и убожества. Тут стояла мрачная тишина, такая же серая, как и все вокруг. Будто жители исчезли, оставив дома гнить и разрушаться от влаги и времени.

На крыльце убогой хибарки сидела женщина. Она раскачивалась в стороны и сверлила землю невидящим взглядом. Растрепанные волосы выбились из платка и змеями ползли по лицу. Губы беззвучно двигались, словно нашептывая молитву.
— Добрый день, хозяйка, — я спустился с коня и подошел к крыльцу.
 Женщина не пошевелилась, будто не заметила меня.
— Что-то случилось? Может, нужна помощь? — я растерялся. Привык после себя оставлять забвение, а не попадать в него.
Безразличный взгляд женщины дернулся и устремился в мою сторону.
— Что тебе надо, путник? — она продолжила сидеть и раскачиваться.
— Я проезжал мимо деревни, решил заехать, но заметил отсутствие людей. Что случилось?

Женщина молчала, потом скривила губы и запричитала:
— Это все ведьмы! Они проклятые! Из-за них все беды. Они пьют кровь наших детей. В деревне остались одни старики. Детей ведьмы погубили, мужиков церковь на войну забрала, а баб в графство уволокли.
Она всхлипывала без слез. Терла глаза морщинистыми руками, словно желая выдавить из них соленую влагу.

Ведьмы. Конечно, кто же еще? Последние годы их расплодилось немало. Они возомнили себя богами, а на самом деле простые бабы, имеющие чуть больше способностей, чем все остальные. Мне захотелось навестить их, восстановить баланс сил.
Я должен был выполнять свою работу, иначе зачем я существую.
— Хозяйка, не найдется ли воды для коня?

Женщина кивнула в сторону колодца и снова ушла в себя. Я напоил верного друга и покинул опустевшую деревню. Уезжал с чувством невыполненного долга. В груди щемило и свербело. Будто туда засунули пушистый комок, который разрастался и обхватывал мои внутренности своими мохнатыми щупальцами.
Мою работу выполнили за меня. Сами люди. В лице ведьм, в лице самих себя. Ради власти и наживы человек оказался способен обречь себе подобного на голод, болезни и даже смерть. Я был никчемным предвестником смерти.

Заезжая в деревню, я обдумывал, каким образом лишить жизни жителей. Наслать чуму, завалить снегом, обречь на неурожай, а услышав слова несчастной женщины, поймал себя на мысли, что сочувствую ее горю. Мне было жаль загубленные человеческие жизни. Я поражался черствости и жестокости людей, так легко разоряющих и убивающих друг друга.

Я задумался и не заметил, как на дороге возникла девушка. Она шла, укутавшись в платок, в том же направлении, что и я. Из-под тулупа выглядывало светлое платье, развевавшееся на ветру. Я остановил коня и предложил путнице подвести ее. Девушка скромно улыбнулась и отказалась. Ее глаза на мгновение сверкнули красным пламенем. Я понял, это она. Ведьма.

Девушка, словно осознав опасность, побежала. Я спрыгнул с коня и рванул следом. Настигнув ведьму, обхватил ее руками и связал веревкой. Девка дергалась, пыталась укусить меня. Пришлось заткнуть рот ее же платком. Она была сильной, но не сильней меня.

Я перекинул тело проклятой через седло и побрел дальше по дороге. В небе кружили мохнатые снежинки. Они лениво падали и устилали землю белой пеленой.
Уже стемнело, когда я добрался до следующей деревни. Она была живой, пахла хлебом и говорила голосами людей. Ведьма почти не брыкалась, наверное, смирилась с участью.

— Здравствуй, хозяин, — обрадовался я, завидев первого человека.
— Доброй ночи, путник. Что привело тебя в наши края? Я вижу, ты не местный.
Я рассказал о ведьме, о том, что нужно провести ритуал сожжения проклятой на костре. Ради такого дела жители быстро нашли сухие ветки и дрова, соорудили столб, к которому приковали цепями ведьму. Она стояла такая красивая и спокойная. Ее глаза выражали грусть и печаль. По щекам ползли жалостливые слезы.
— Она не похожа на ведьму! — кто-то крикнул из толпы.
Этого я и боялся. Люди могли мне не поверить. Эта беззащитная девчонка строила из себя невинную жертву.

— Она ведьма! Не верьте ее слезам! — обратился я к людям.
— Откуда нам знать, что ты говоришь правду? Мы ведь тебя не знаем, — раздался тот же голос.
Я, не дожидаясь разбирательств, кинул горящий факел под ноги ведьмы. Огонь быстро разгорелся. Голодные языки пламени набросились на девушку и стали пожирать ее конечности. Проклятая задергалась. Тело извивалось, выгибалось дугой. Лицо исказилось от боли, отчаяния и осознания смерти.  Откуда-то из глубины тела вырвался крик. Бешеный, звериный. Так могла кричать только ведьма.

Я покинул деревню, не дожидаясь конца представления. Этому селению повезло. Я не унес ни одной его жизни, не считая ведьмы. В груди все равно щемило, но не как прежде. Во мне что-то изменилось. Я стал по-другому относиться к людям. Исчезло равнодушие. Появилось сочувствие, непонимание, злость.

В глазах рябило от бесконечных снежинок. Дорогу занесло, но я не мог останавливаться. Ведь я по-прежнему Вильям Мариус, предвестник смерти.