Секс в большом городе. Эссе

Наконец-то я в том счастливом возрасте, когда "Секс в большом городе" смотришь, чтобы полюбоваться Нью-Йорком тех благословенных лет, когда башни-близнецы еще были целы, до ковида было больше двадцати лет, а доллар я увижу только в 2002 году. То есть через пять лет от выхода первого сезона.
И легкая история нелегких сексуальных похождений радует только тем, что в сериале на каждом шагу встречаются знакомые молодые лица тех актеров, которых я полюблю только после 30 своих лет.

Сегодня я смотрю на моих любимцев, которым сегодня по разным прикидкам от 60 до 85 лет, сожалею, что никогда не столкнусь или не поймаю их на улицах Нью-Йорка, скорее всего на съемочных площадках, не соблазню своими 55 кг и грудью, которой еще не требовался бюстик. А впрочем, то благословенное время, когда секс был синонимом свободы, я провела, мучаясь всеми философскими вопросами изучаемой русской литературы, параллельно получая тонны своих собственных историй для подобного сериала. То есть секса у меня не было, зато были идеальные зачетки и мало еды.
Но смотреть на Нью-Йорк конца 90-х, где мои любимцы еще молоды и незнамениты, красивы, как тысяча чертей, и несчастны в то время, как и я сама.
Мы были несчастливы одинаково - они в Нью-Йорке, а я в Москве, в те времена, когда еще стояли башни-близнецы.
Мы приходили к Гудзону или Москва-реке, забирались на мосты, смотрели в темные воды и выбирали: поборемся еще, еще не все потеряно, еще не нужен бюстик, еще не выпали волосы. Еще один семестр, еще одну съемку, еще один проект, еще один концерт - должно же нам когда-то повезти? И мы выдержали.
Никто нам не сказал, что самое важное будет с 40 до 50, что секс и любовь не имеют почти ничего общего, что детей надо рожать в любви, а развод - всего лишь договор, как и брак. Что 30 лет - это не страшно, а страшно, когда ты миллионер в 85-88 лет и у тебя ни семьи, ни друзей, никого, кто найдет тебя на полу в ванной или в шкафу, как Дэвида Каррадайна. Или как Робина Уильямса...

Нью-Йорк - Москва - какая разница, где быть молодым и несчастным? Важно лишь то, где ты поймешь, что город сам творит тебе биографию. А он и она никого из нас не отпустили, каждого одарили биографией и открыли двери только тогда, когда все мы были готовы.
Мне нравится Кэрри. Она такая, какой я мечтала стать в детстве - журналистка, умничка и красотка. Я мечтала быть легкой, как она, к 30-ти годам вести свою колонку в Московском комсомольце (а что в Коломне считалось в 90-х круче МК).
Только никто мне не сказал, что настоящая журналистика, из комиксов про Бэтмана и сериалов типа "Секса" - это про честь и достоинство, и если они у тебя есть, у тебя нет работы. Не повезло поверить в честную журналистику, образ которой так любило американское ТВ и кино. Да и наши тоже любили мочить честных журналистов, но не только в сериалах, а наяву, прямо в подъезде или в редакции.
Но я успела поработать настоящим журналистом и выполнить свою мечту - быть честным и достойным зеркалом. Даже в бульварной газете. Но я была ей. И Нью-Йорк одобрительно кивает мне, и Москва по-матерински поглаживает мою голову первым мартовским ветром. Потому что шестнадцать лет назад в марте я была спецкорром и писала так, как мечтала, о чем мечтала.

Как славно, что можно посмотреть "Секс в большом городе" сейчас и понять, увидев своих любимцев в проходных ролях, что им 30-летним я могу смотреть в глаза открыто: мы не скурвились, мы смогли. Вы смогли. А у меня еще есть время, чтобы довести все до конца, до победы.
Неважно, откуда ты черпала мечты и надежды. Они были основой твоей жизни, они - твой Нью-Йорк и твоя Москва.
И я не про что-то зарубежное.
Я - про самое главное, про женщину и немножко про секс.
Как сказал мне кто-то - ты не представляешь, как сложно быть бабой.
До меня дошло! Я не хочу быть бабой! Ни за что больше! Никогда! Баба - это когда на измор, из последних сил, на последние гроши, под грудь повязанный передник и засаленная от мерзостей душа, а надо терпеть, пока не сдохнешь.

Я хочу быть Кэрри, весной 40-летия, в коротком платье и искусственном каракулевом турецком пальто, в своих антиварикозных чулках и ортопедических ботиках, идти по городу и улыбаться прохожим, ничего и ни о чем не сожалея и ничего больше не боясь.
Быть сорокалетней в дорогущих чулках, без маникюра, с взлохмаченной головой и стершейся помадой Maybelline темного бабушкиного тона, который я теперь люблю до безумия. И чтобы тушь от Guerlan не осыпалась в глаз, а она любит. И чтобы моя коллекционная сумочка Radley вместила толстенный ежедневник и бутылочку с водой. И чтобы на мне был любимый аромат Rome Divino Amore от Karl Lagerfeld. И винтажный шарфик от Hermes,  который у меня тоже есть. И который я научилась носить!
И чтобы кофе не плескался на ходу, а Москва-сити не продувало, а то я опять подхвачу бронхит. Хочу подняться на смотровую в настоящем московском небоскребе, подойти к самому краешку моей вселенной и прокричать в весеннее небо:
- Москвааа!!! Ты слышишь??? Спасибо тебе за все!!!!Спасибо!!!У нас все с тобой получилось!
 
Кстати, зря они называют Нью-Йорк Большим Яблоком. Скорее на яблоко похожа наша Москва.
А Нью-Йорк похож... впрочем, он сам покажет, на что он похож. Кто знает, может быть, мы познакомимся. Одно свидание на Манхеттене мне назначали в 2006-м году. Кто знает, вдруг столик до сих пор заказан?