Люби добро, терять его не бойся

Широки и длинны земли русские, не каждой птице перелететь, не всякому зверю перебежать. Много историй хранит память лесов да рек, долин да полей. Некоторые дошли до нас в виде былин и сказаний. Иные и не упомнить ныне. А даже если и упомнишь – как разобрать теперь, что было, чего не было? Взять, например, богатырей. Персонажи это былинные, в войсках на Руси всё больше витязи, дружинники да храбры были. Однако же… Кто, скажем, Илью-Муромца не знает? Али Никитича Добрыню? Ну а Алёша, Поповичем прозванный – скажешь, не известен тебе? Не рос ты на рассказах об их подвигах славных да деяниях великих? Не хотел на них похожим стать, мощью тела да силой духа с богатырями сравниться?

Так что же – не было их? Или всё же, пусть в легендах и былинах, но живут богатыри? Тут уж каждый для себя сам решает. Но сейчас я хочу тебе рассказать о том, чьё имя ты вряд ли раньше знал. Но и забыть теперь – не забудешь.

Время и место, где произошли описываемые мной события, увы, стёрлись за давностью веков. Однако суть сказа от этого не изменилась.

Пришла как-то на пограничные земли русские дружина греческих воинов. Прослышали они, что на Русь самые свирепые вороги нападают. А уж больно те греки до битв и сражений охочи были. Вот и обосновались воины на границе, да стали силушкой с нападавшими мериться, коих, надо сказать, и впрямь много в те времена были. И так получилось, что однажды в деревне разорённой нашли они мальчишку осиротевшего. Взяли греки мальчишку того с собой, дали ему имя – Константин, что значит «стойкий», стали его обучать воинской науке.

Наука сия Константину давалась легко, умение росло и крепилось в нём, а вот желания с людьми сражаться не было. Да и безжалостности к врагам, как у воспитывающих его греков, места тоже не находилось. Несмотря на то, что осиротел мальчик в результате набега, не было в нём злости к людям. А, может, как раз из-за того и не было – не хотел он множить человеческие страдания и кому-то причинить боль потери.

Но грекам была чужда его мирная натура. Презрительно звали они Константина «добролюбом». Однако терпели мальчишку рядом с собой, пока не вступил Константин в возраст мужеский. Тогда поставили его греки перед выбором – или встаёт он в их дружину, идёт сражаться, или идёт прочь, ибо не нужен грекам был мужчина, воином быть не желающий. Константин, хоть греки и были жестоки, по-своему к ним привязался. Жалко ему было расставаться с теми, кто спас его, приютил и взрастил, но делать нечего – не мог он через свою натуру переступить.

- Никому твоё добро не нужно, - сказал Константину предводитель греков. – У воина меч в руке петь песню смерти врагам должен! Сила ценится в этом мире! И только сила!

Ничего Константин на это не ответил, ибо давно уже понял всю бесполезность споров с греками. С понурой головой пошёл он прочь – искать своё новое место в мире.

Как будто назло, но оказались слова греческого предводителя пророческими. Воинское умение ценилось всюду, но несло с собой необходимость калечить и убивать тех, против кого оно было обращено. А этого Константин как раз делать и не хотел. Как был «добролюбом», так и остался. И никому не нужен был воин, отказывающийся воевать. А к другой работе руки Константина, заточенные уже под меч, оказались плохо приспособлены. Долго ли странствовал Константин, не слишком ли, а только нигде он не смог остаться, нигде не пригодился. Истрепались его одежды, истёрлись сапоги. Принимал он все неудачи стойко, под стать своему имени, но что делать дальше – того не знал.

Однажды по дороге, возле которой сидел понурый Константин, проезжал пожилой богатырь Велемир Лучезарович. Увидел он молодца доброго в кручине великой, да и решил остановиться.

- Понять не могу, - начал речь Велемир вроде и негромко, но от звука голоса его верхушки деревьев закачались. – Понять не могу – руки-ноги у тебя, молодец, на месте, да и сложения ты богатырского. Какая ж такая печаль тебя скрутила?

Рассказал ему Константин всё, как есть. Задумался Велемир Лучезарович, крепко задумался. Потом решил.

- Вот что, - зычно сказал богатырь, - пойдём-ка со мной. Глядишь, и разрешим проблему твою.

Не думал Константин, что из этого что-то путное выйдет, но делать нечего – пошёл за Велемиром, который с коня своего спешился и продолжил путь пешком, взял скакуна под уздцы. Идти им пришлось не так, чтобы далече. В чаще лесной обосновались разбойники, много бед и тревог путникам и окрестным сёлам причинявшие. Впрочем, могли ли они устоять перед мощью Велемира Лучезаровича, богатыря хоть и в возрасте, но сил с годами не только не растерявшего, но и приумножившего? Конечно же нет, что за глупый вопрос.

- Вот скажи мне, Константин, - обратился к молодцу богатырь, когда разбойники были повержены, - по-твоему, как выходит, мимо нужно было пройти? Сколько бед бы тогда они еще людям причинили?

- Всё понимаю, Велемир Лучезарович, - ответствовал Константин, - и с правотой твоей не спорю. Но не могу меч на другого человека поднять, как бы его сердце злом отравлено не было! Не хочу насилие на земле-матушке множить!

- Насилие тогда множится, когда сражаешься ради выгоды. Чтобы свою жесткость потешить, чтобы перед слабыми сильным показаться. Мы, богатыри, тогда меч обнажаем, когда людей защитить нужно. Чтобы насилие остановить.

- Но как же понять, когда стоит меч обнажить, а когда – нет? Как самому не стать таким, как разбойники эти? Или как те, кто меня растил, что сражаются лишь самого сражения ради? А надо мной насмехались, «добролюбом» называя!

- Добро любить нужно, это верно, - чуть улыбнулся Велемир. – Но любить его нужно не только в себе, но и в других.

- Так я ведь… - начал было Константин, но могучий богатырь не дал ему договорить и назидательно продолжил свою речь.

- А чтобы доброта других проявиться могла, не задавленная жестокостью и страхом, нужно иногда про свою доброту забыть и защитить людей.

- Боюсь я, - опустил голову Константин, - боюсь, если по пути этому пойду, свою доброту потеряю, сам таким стану, против кого сражаться собирался.

- Ты, конечно, в сражениях, частицу своей доброты терять будешь, без этого никак. Но пока ради защиты людей сражаешься, бояться этого не нужно. Ведь те, кого ты защитил, вернут тебе потерянное сторицей. Только так добро на земле и множится. Ты – ради людей потеряешь, люди – тебе обратно принесут. На том мир стоит.

- А как они узнают, люди-то? Ходить что ли, подвигами похваляться?

- Вестями земля полнится, люди сами о твоих делах узнают. Похваляться и выпрашивать добра не нужно, но что сами дадут – с благодарностью принимай.

Теперь уже Константин крепко задумался над словами умудрённого опытом богатыря. Вскоре они распрощались, но на прощание подарил Велемир Лучезарович Константину меч булатный, руки богатырской достойный. Да припасов в дорогу дал. Так и разошлись – Велемир отправился по деревням окрестным награбленное разбойниками хозяевам возвращать, а Константин отправился туда, откуда начал свой путь.

Вернулся он в места, где обосновались греки, вернулся и обомлел. Враги на те земли уж давно не нападали, а всё вокруг разорено, разграблено. Дымы чёрные над землями стоят. Скучно грекам без сражений, так они на мирные деревни набеги совершать начали.

Вот оно как – выходит, прав был Велемир. Сражались греки доблестно, но не ради защиты людей, а ради себя, удаль свою воинскую потешить. Теряли частицу доброты своей в каждом сражении, а обратно добро им не возвращалось. Вот и обернули свою силу греки против тех, кто вовсе никакой угрозы им не нёс. Потому что стало им всё равно – против кого сражаться, лишь бы сражаться. Если никто не нападает – так мы сами нападём!

И в этот момент ушёл страх из сердца Константина. Потеряет он добро своё в сражении с греками? Что ж, значит, так тому и быть. Но свою доброту он положит на то, чтобы защитить людей от их набегов, от их жестокости и бесконечной жажды битвы.

- Смотрите-ка, «добролюб» вернулся! – засмеялись греки, когда увидели приближающегося Константина.

Понимал Константин, что попытка словами образумить греков, окажется напрасной. Так и вышло – стали чёрствыми их сердца, не могло их тронуть ничего, кроме звона клинков и криков погибающих врагов.

И началось сражение. Греков было много, но вспомнились Константину все вложенные в него умения воинские. Вспомнились очень вовремя! Один за другим падали греки, не в силах понять – как может один человек противостоять целому отряду? Не понимали они той мудрости, которую вложил богатырь Велемир в Константина – важно не только то, что ты умеешь сражаться, важно то, за что или за кого ты сражаться будешь.

На шум битвы вышли люди из разоренных греками деревень. До этого они хоронились по лесам, чтобы не попасть под безжалостный греческий клинок. А сейчас вышли, недоумевающие – что за войско осмелилось бросить вызов этим чудовищам? Но увидели люди не войско, а одного человека, сражавшегося с целым отрядом. Да не просто сражавшегося, а побеждавшего! Один лишь предводитель греков оставался еще на ногах.

- Ах ты «добролюб» проклятый! – исступлённо крикнул предводитель, бросаясь в свою последнюю атаку…

Константин стоял, пошатываясь и еле дыша. Тяжело далась ему эта битва. Но всё же он выстоял. Один против многих. Чтобы не мешали больше злоба и бессердечие греков проявляться доброте человеческой. Люди не решались к нему подойти близко, лишь один старец вышел из толпы, сделав несколько шагов к Константину.

- Осмелюсь спросить, - поклонился он, - как зовут тебя, богатырь?

- Никакой я не богатырь, - нашёл в себе силы улыбнуться победитель. – А зовут меня Константин.

- Константин Добролюб, значит, - кивнул старец. – Слышали, люди? Спас нас богатырь Константин Добролюб!

И в первый раз прозвучало это прозвище – Добролюб – не обидно, а как имя, достойное богатыря. И тут же подхватили это имя другие люди, произнося его с благодарностью.

«Выпрашивать добра не нужно, но что сами дадут – с благодарностью принимай» - вспомнились Константину слова Велемира Лучезаровича.

И действительно – вместо потерянной в битве своей доброты, чувствовал он, что наполняет его добро людское.

Добро, которое стоит любить.





http://proza.ru/2024/03/02/1737 - Времена меняются, а люди остаются