Культура присутствия и культура интерпретации

Книга немецко-американского автора Ульриха Гумбрехта «Производство присутствия» привлекла внимание российских гуманитариев. Помимо добротного перевода, она заслужила большую и детальную статью в русской википедии, и это при том, что отдельные статьи об этой книге на других языках отсутствуют. Гумбрехт предостерегает против одностороннего преобладания в современном мире вербально-умозрительных практик объяснения-интерпретации-толкования и напоминает о ценности практик прямого интуитивно-эмоционального взаимодействия с миром.  Тематика книги резонирует с неоконсервативным направлением, доминирующем в настрое современных российских интеллектуалов. Неоконсерватизм призывает к критическому переосмыслению либерально-прогрессистского вектора и поиску идейной базы для формирующегося чувства общности и единства, рождающегося в матрице новой культурно-политической реальности, осмысленной в терминах реинкарнации овеянных ностальгической аурой традиций прошлого. Естественной альтернативой индивидуализму и субъективно-рациональному мышлению представляется новая форма коллективизма, открытая миру как в  активно-деятельностной, так и в созерцательной модальностях одновременно. Самоизоляция и одиночество «я» преодолеваются путем осознанного культивирования «бытия-в-мире» и попыток частичного возврата к до-вербальным формам сознания.

Гумбрехт черпает вдохновение в известном эссе Хайдеггера «О происхождении произведений искусства», которому он посвящает целую главу. Он цитирует хайдеггеровское противопоставление «мира», как набора вещей, осмысленных в рамках культуры, и «земли/почвы» как беспредметного фона и опоры, на которой зиждется стабильность мира, а также субстанции, из которой материализуются его формы. Влиянию Хайдеггера можно приписать и то фундаментальное парадигмо-образующее значение, которое Гумбрехт уделяет произведениям искусства и прямому восприятию их  присутствия. Предмет искусства всегда вне сферы повседневного, всегда уникален и способен вызвать интенсивное, хотя и мимолетное, переживание, одновременно возникающее ex nihil и cтоль же загадочно исчезающее. Гумбрехт понимает, что интерпретационная активность убивает прямое «Ах!», так что две модальности восприятия не могут сосуществовать одновременно, но призывает не к подавлению рационального начала, а к постоянным переключениям с одного типа восприятия на другой – эта идея видимо рождена личным опытом.

Центральный пункт книги – сопоставление двух типов культур по десяти пунктам – представлен в википедической статье в виде таблицы, и мы здесь лишь остановимся на нескольких ключевых пунктах. В культуре интерпретации «я» помещается в «разуме», который внеположен «миру», т.е. субъективен. В культуре присутствия «я» помещается в теле, которое мыслится как органичная часть универсума имеющая определенную ценность и смысл не обязательно доступные нашему разумению. Поэтому в культуре присутствия взаимодействие с миром происходит путем синхронизации с ритмами мироздания, которое мыслится, как постоянное, хотя и подверженное циклическим изменениям. В культуре интерпретации субъект вырабатывает некоторые цели и критерии и занимается «улучшением» своего «участка» мироздания путем целенаправленных действий. Не удивительно, что в культуре интерпретации на первое место выступает время как среда планирования, организации и осуществления действий. Деньги – это мера действий, и именно поэтому они становятся эквивалентом времени в соответствии с известным изречением «время – деньги» В культуре присутствия столь же фундаментальную роль играет пространство как вневременная среда размещения тел,  а вопросы обладания территорией, жилплощадью и недвижимостью приобретают экзистенциальную остроту. Наконец, основной ритуал культуры интерпретации – это парламент и, вообще, разговор, регулирующий на символическом уровне выработанные субъектами интерпретации. В культуре присутствия такую же роль играет Евхаристия и, более широко, любой акт эпифании. Основным руководством к действию служит Откровение или, более широко, интуитивное озарение, а критерием истины служит авторитет. Поэтому культура присутствия нуждается в жесткой иерархии авторитетов. Смешение двух культур может привести к непродуктивному хаосу: попытка заменить иерархию разговором в культуре присутствия ведет лишь к тому, что каждый разговор превращается в борьбу за доминирование и вместо формирования упорядоченной пирамиды власти возникает анархический конгломерат мелких, меняющихся и непрерывно оспариваемых центров влияния. А заимствованное из культуры интерпретации преобладание умственного и духовного над телесным и магическим может привести к уродливому смешению субъективно-личного начала  с божественно-абсолютным, что может кончиться завышенной оценкой других (культ личности) или самого себя и дисбалансом взаимоотношений по линии личность-общество.