Змееносец Ликише. 32 глава

ГЛАВА 32

Двухэтажный экипаж, на котором бежала из Мириды мелисса Хиона, едва ли мог осилить крутые повороты, склоны каменистой   дороги,   по   которой   им   пришлось   нестись с ужасной скоростью. Проездной домик изысканной отделки одного из гостей города, несущийся на шести колесах  в дышловой запряжке двое удивительных альтикамелуса, длинношейныe верблюды, похожие на жирафов, мчались вскачь   по   бездорожью.   Мелисса   Хиона и трое ее верных подданных, которым удалось спастись от злыдней Мириды, умыкнули из-под носа безалаберного раба богатенький двухэтажный хептак. Опусташеная произошедшим, а в голове у девушки все еще стояли образ умирающей матери и беспомощный взгляд отца, увидевшего наследственный артефакт королев на голове его дочери. Один его вид говорил о том, что ему все ясно и объяснения были бы излишни. Последние слова горного короля, сына могучего клана Даманиев, бесстрашного воина, покорившего горный обвал, тем самым лишившись своей правой руки, звучали в голове Хионы, будто вынесенный приговор, произнесенный всеми кланами, что ждет ее на землях Авилона.
«За свои поступки надо отвечать, а не молить о прощении… Они ответят за смерть дочери богов!»
Жертвуя своей жизнью, Даман решил для себя, что отстоит свое наследие любой ценой. Отважный воин расшнуровал кожаные веревки на груди, что удерживали тяжелый стальной механизм руки, свалил с себя невыносимый груз, уклонявшее его крепкое тело в сторону. Пересек дорогу десятку белых клятвоотступников с безжалостным ледяным мечом в левой руке — горный король дал шанс дочери уйти в отрыв.
   Хептак Хионы несся до глубокого рифта Миеета, где им бы открылась дорога до самого мертвого города Ама-Нур. До боли знакомые ледниковые наросты встречались по дороге, вдали показались белоснежные шапки из-за кремнистых глыб, радуя сердце мелиссы и в то же время убивая ее. Дорога становилась настоящей пыткой для беглянки. Домик превалира разваливался на ходу, ломая колеса, по дороге терял запчасти. Уставшие гигантские животные раскачивали длинные шеи, колотили друг друга головами, занося хиптак в стороны. На страх Хиону поджидала убийственная впадина с единым мостом, уходившая до самого перевала. Пожалуй, это единственная дорога, которая соединяет два огромных материка.
Слоистые облака асператус нависали над ледяным плато нагоняли страх перед северным краем.
  Приятное ощущение легкой свежести наполнило Хиону энергией, придавало сил. Корона королевы Оритии стала сиять лунной радугой.
  «Я дома, мама», — вобрала в себя воздух Хиона, будто ощутила присутствие покойной матери.
  Совсем неожиданно вдали, перед самым мостом, появилась одинокая фигура в черном. Перегораживая несущемуся хиптаку дорогу, тот бесстрашно встал перед мостом. Прислужники Хионы резко натянули поводья, дабы остановить длинношейных верблюдов, но остановить хиптак вот так просто не получилось: оглобли не выдержали сопротивления и треснули. Бегущая вперед пара альтикамелусов устремилась навстречу к темной бездне и своей смерти. От сумасшедшей скорости, которая стала неуправляемой, экипаж трижды опрокинулся, полностью развалился на мелкие щепки. Прислужники успели соскочить с кареты, оборачиваясь в крепких, невероятно огромных мохнатых кошек с огромными клыками и белой шерстью - смилодоны. Мощные и крайне опасные хищники севера. Их верхние клыки были подобны острым кинжалам, что с легкостью пронизывали плоть противника и дробили кости. Грозный вид внушал страх не только человеку, но и заставлял трепетать самих святозаров. Никто не смел стоять на пути северного чудовища, ибо борейский народ в облике смилодона был самой жуткой смесью на планете.
Смилодоны разинули пасти и с громким рыком, в движении хищники устремились на незнакомца, но тот, как видно, показался здесь неслучайно и был готов к такому обороту. Ему в помощь вышли черные, косматые псы из той стаи, что патрулировала улицы Мириды. По размерам черные монстры в железных шлемах и нагрудной защите ничем не уступали хищникам севера, однако, глядя на острые как кинжал зубы смилодона, ужас прятался в щенячьих глазах стаи.
   Жертвуя жизнями, смилодоны ринулись на стаю ощеривших псов. Силы были не равны: хищные кошки явно были в проигрыше. Больше десятка косматой нечисти прыснули на саблезубых, словно они были для них заветной пищей. Вцепившись мертвой хваткой в шею, ночные волки взялись душить смилодонов, однако не все так просто. Леденящая кровь северян значительно отличалась от других жителей Элиды - главный элемент проклятия некогда низшей касты альхидов. Магия крови не позволила хищникам уйти безнаказанно, и перевертыши Саржи, отведав свежего мясо стражей севера, в судорогах падали на землю. Ни Саржа, ни его прихвостни не могли понять, в чем причина страшной гибели их собратьев, но никто так и не понял, что кровь смилодонов мгновенно замораживает и превращает пожирателей в ледяные статуи.
Пока прислужники Саржи делали свое грязное дело, он сам решил найти мелиссу и сделать то, о чем намекал ему Аморф.
     Брат коссеи осторожно обошел вокруг хиптака, боясь сойтись в нечестной схватке с потомственным магом. Обследовав все как надо, Саржа забрался внутрь  разваленного хиптака, и вид, что открылся ему, облегчил ему поставленную задачу. Перед его глазами в куче щепок и других пожиток лежала мелисса. Золотоволосая красавица с белой как снег кожей и миловидными губками притягивала даже в таком виде. Острый брусок доски прошил девушку насквозь, однако холёное личико девушки не выражало ни боли, ни предсмертных агоний, которые она должна выносить. Безжизненный взгляд, смотрящий на негодяя и мерзавца Саржу, не проявлял каких-либо жизненных эмоций, такое кукольное лицо мелиссы насторожило злодея:
— Какая жалость, я давно знаком с магией перевоплощения. Фокус не удался! — Благодаря магии Аморфа, Саржа смог сделать длинный прыжок и оказаться возле умирающей. — Ты, жалкое отродье, использовала магию, чтобы запутать меня, Роя Саржу Второго! Брата великой коссеи Фрийи! Говори немедленно, где ваша девица?
  Однако ответа от прислужницы, которой удалось вовремя перевоплотиться в свою госпожу, не было. Девушка заливалась тяжелым кашлем. Жизненные силы постепенно покидали ее, но она не теряла надежды спасти мелиссу. Под рукой прислужницы оказался обломок древесины с капельками ее крови. Не раздумывая, она резко схватила его и вонзила в ногу Саржи, нагрядив клятвоотступника серьезным обморожением. Нога безбожника тут же онемела: посинела, покрылась белым налетом так же, как и его прислужники, черные псы.
— А! — завопил Саржа, падая на пол и хватаясь за рану,  взялся судорожно растирать ее.
— Безбожник! — ощущая, что умирает, прислужница мелиссы не оставила Саржу без пары проклятых слов. — Треклятый! Ни на этом свете, ни в другом мире никакого покоя тебе не найти, а света уже не увидеть! Ты и твой мир, вы сгинете в собственной крови!
 
— Авилонская ведьма! — не стерпел Саржа и подполз к жертве, закрыл рот противнице ладонью, испепелил ее до тла. — Получи!
Одаривая Саржу частицей магии, Аморф также позаботился и об огне. Дав шанс на единственный вспрыск разрушительной стихии, Саржа в тот час же использовал этот шанс на прислужнице. Гибель горных королей ему была в само удовольствие. В его голове калейдоскопом проплывали воспоминания о трудном детстве. То бремя позора, как только молва об его отце дошла и до Диодона. Да. Именно в этот злосчастный момент Саржа выложил всю свою внутреннюю боль, что он перенес когда-то. И ярость его была беспредельна.
Предположив, что больше никто не несет ему угрозы, по- ка пламя не перебралось на другую часть хиптака, Саржа ед- ва поднялся на ноги и принялся оглядывать небольшие комнатки. Раскидывал подушки, вышвыривая их на улицу, осматривал   полые сиденья, в которых хранилось дорогое вино. В груде переломанных досок и щепок никого не оказалось. Буфет был пуст. Второй этаж для рабов и прислуги наружным замком заперт. Едкий дым заполнил весь домик, вынуждая Саржу оставить это гиблое дело и спасаться самому, но звонкий кашель мелиссы тут же притянул внимание.
«Ага, это в нише за дверью!»
— Не по нраву такое отношение? — Едва выпихивая девушку из горящего домика, Саржа не упустил момента покрепче ухватиться за золотые волосы Хионы. — Не нравится, когда тебя кидают в грязь? Ты хочешь подняться на ноги, чтобы посмотреть мне в глаза? Ты хочешь посмотреть мне в глаза?! Смотри мне в глаза!
Хромая на одну ногу, Саржа решил поиздеваться над девушкой, выпихивая ее из хиптака, поволок за волосы к обрыву.
— Не смей! Не смей! — жалобно голосила Хиона, цеплялась за руку Саржи.— Я дочерь богов! Я королева! Не смей!
 
— Даже не подумаю! — оскалился изувер, наслаждаясь страданиями девчонки.
— Прокляну! Ты вечно будешь страдать даже после смерти! — грозилась   она.
— Не страшно, — посмеялся на предупреждение, Саржа продолжал свое изувертсво.
— Будь ты проклят! — прошипела сквозь зубы девчон- ка. — Ненавижу! Я заморожу тебя!
— А вот этого не стоит делать, иначе твой отец лишится жизни. — Саржа знал слабость родственных связей, он всегда ими пользовался и как ни странно, они работали таким образом он смог оградить себя от разрушительной магии Хионы. — Вы, топорники, ступили, зашли слишком далеко! Решили прибрать к своим грязным рукам то, что вам не принадлежит! Я сразу сообразил, что он тобой заинтересуется, но ты выбрала не того Асхаева-Дана! Ликише уже давно сидит на троне, а тебя ждет то же самое, что и твою мать!
Подобравшись к обрыву слишком близко, Саржа с любо- пытствующим видом глянул вниз; озадаченно присвистнул — «какое же глубокое ущелье»…
— Ликише обо всем узнает! Он отомстит за меня! Кланы Авилонии потребуют твою голову и головы всех клятвоотступников, что убили дочь бога! Вас  ждет худшая смерть, о которой вы не можете догадаться. И когда Ликише придет…
От переполняющей его злости Саржа со всей силы притянул   к себе Хиону, глядя в упор в глаза, до боли едким голосом добавил:
— Не придет. Ты не то творение, чтобы отвоевывать тебя!
— Лжешь! Вы все лжете! — процедила Хиона, не поверив истязателю. — Вы, простолюдины, всегда врете! Нет в вас никакой святости! Все грехи мира от вас! Лгун!
— С чего бы мне быть лгуном? — рассмеялся Саржа.
— В знак своей верности он подарил мне свой кафтан и …  Я прибуду в кланы с кафтаном Змееносца! Никто не смеет прикасаться ко мне! А ты познаешь его гнев! Он сдерет с тебя шкуру!
 
— «В знак верности…» — передразнивая мелиссу, лицо Саржи искривилось. — О какой верности ты говоришь, он же демон! Змееносец! Его не интересует семейная жизнь. Он воин! Его цель — ваши земли.
— Во мне его жизнь! — блеснув слезами, Хиона не поверила словам Саржи, но зерна сомнения все же были брошены. — Оракул поведал мне, что… и корона моя…
— Отдай ее сюда! Она моя! Она более тебе не нужна! Змееносец приказал прислать ее в Мириду в знак твоей ужасной смерти.
Саржа хотел было схватить хрустальную корону, которая так необходима на самом деле Аморфу, но в тот же миг, когда он прикоснулся к реликвии бореев, та самая многогранная корона тут же превратилась в мелкий серебряный песок.
— НЕ-Е-ЕТ!
— Вы, ненасытные миридийцы, понятия не имеете, что значит эта корона. Это не инструмент силы и мощи и не гарант власти! Это не корона, а душа севера! И в чужих руках она ничего не значит.
Обратившись в персть серебра, корона оставила свою новую хозяйку. Ушла вместе с памятью ее матери и других предшествующих королев. Так думала Хиона, не подозревая, что сие чудо ушло вместе с ее частицей. Будто бы осколок души мелиссы растворился в сияющем песке.  Не выдержав такого коварства, Саржа пнул девушку ногой.
Острая боль в животе заставила Хиону согнуться пополам. Бореи не позволяли себе хлипкости, считали это великим позором, бились до смерти, но Хиона… девушка не вынесла тех мук, что уготовила ей судьба, и залилась слезами, мысленно звала на помощь любимого.
— Ведьма! Ведьма! Корона — это моя гарантия на жизнь! — не стихал Саржа.
 
— Я не меньше удивлена! Боги оставили меня! Отдали мою жизнь психопату и маньяку, Ликише…он тоже…
— Наивная дурочка! Чего ты ждала от него? Марана — ведьма холода и мрака из другого, более прекрасного мира чем этот. Она олицетворение холодной зимы и снега! Она-то уж давно в фаворитках у моего племянничка, — признался Саржа. Пользуясь привычным методом, он надеялся ослабить девушку грязной ложью. — Он обещал ей весь мир, а ты, мелисса бореев и севера, была лишь тем небольшим препятствием, с которым нужно было разобраться. Вы угодили туда, где не нужно быть, или там, где предназначено судьбой. В Змееносце не осталось ничего человеческого. В его устах звучит только ложь. То, что он говорил тебе этой ночью, все было ради личного дела. Ради Мараны.
— Лжешь! — фыркнула мелисса.
— Ах, как скорбно смотреть на кончину горным королям севера. Вы, как крыланы, сдохнете, как только увидите солнце. И здесь, на южном побережье, вы встретили свое убийственное солнце, — не прекращал злобствовать Саржа.
— Он не мог со мною так поступить! Это невозможно! Он говорил…
Хиона набросилась на Саржу, пытаясь колотить его маленькими кулачками, но негодяя это только тешило.
— А слухи оказываются правдивы, ваш норов поднимает настроение!
Костлявые пальцы Саржи больно впились в округлый подбородок Хионы, потянул личико девушки к себе. Их губы почти прикасались, как внезапно Хиона вгрызлась в нижнюю губу истязателя.
Взвыв от боли Саржа отбросил девушку в сторону, сплевывая кровь. Хиона воспользовалась шансом бросилась в сторону навесного моста, однако путь ей перегородил черный косматый пес.
— Бр-р-р! Меня уже нудит от твоей наивности! Я перережу тебе горло и наконец покончу с тобою! Обо мне будут говорить как о герое! Я тот, кто покончил с династией Даманиев! Никто не вспомнит о вас как благородных! Только позор, бесчестие и унижение ваших имен ждут вас в будущем.
— Лжешь! Я первая сделаю это! Я убью тебя и нисколько не пожалею об этом! — Хиона была готова пустить мороз и стужу на злыдней, как картина пленного отца предстала перед ней как худший кошмар.
— Я так и думал. Ты не та королева, с которой я хотел бы встретиться лицом к лицу. Ты не такая действенная, как Орития, но ты можешь еще стать ею, если согласишься покориться мне.
    Позабыв наставления Аморфа, Саржа вдруг решил сохранить жизнь Хионе. Сделать мелиссу своей любовницей и забавляться ею круглыми ночами. Завладеть ею пришло в его безумную голову сразу, как только он впервые повстречал ее. И насилие над беззащитным созданием давало ему пикантности. Привыкший добиваться расположения невинных девушек по грязному, Сарже захотелось большего. И этот похотливый взгляд, ненасытное распутство, заставил Хиону устыдиться. Несмотря на глухо закрытое зеленое платье из шелка, бедняжка почувствовала отвращение. Он хотел уже предаться греху, утолить желание, но где укрывать пленницу? Если Аморф прознает или что еще хуже - Ликише…  Тем не менее страх быть съеденным огромным змеем быстро вытеснил все лишнее из глупой головы Саржи.
— Знаешь, я передумал. Я не стану сохранять тебе жизнь, а покончу с тобой здесь же! — с улыбкой ответил он. — А пока ты ведешь себя как правильная девочка, твой отец проживет немного дольше, чем ты. Возможно, мой племянник предложит ему лучшую участь, чем тебе. Ведь вы, авилонцы, всегда делаете все ради своих земель. Вот и Ликише предложит ему спасти ваш край от неминуемой гибели в обмен на древние карты Мориона, где сидит последний из Даманиев, твой кузен.
-  Нотт не так глуп, как вы думаете! Он уничтожит вас!
  Ощущая полную беспомощность, девушка проклинала весь белый свет. Это были самые страшные минуты её жизни. Тот миг, перед смертью, каждая секунда казалась ей вечностью, а черное слово брошенное в агонии могло стать причиной страшного наказания. Однако это уже было не важно, ее уже ничего не держало на этой окаянной земле. И жизнь ничего уже не стоит. Девушке осталось только кричать душой, молить о справедливости, может  небожители, что обитают на высоких олимпах, райских садах, на лодках плывут к солнцу, услышат ее мольбу и примут несчастную в свое небесное царство.
  Точно как трус, Саржа нарочно обошел мелиссу, встав у нее за спиной. Без всякого раскаяния и сожаления он полоснул острым лезвием кинжала по ее тоненькой шее. Густая синяя кровь бореев прыснула на землю, окрашивая ее в сапфировый цвет. В ту же минуту мелиссе стало дурно: закружилась голова, воздух с трудом проходил в легкие. Из гортани слышны сиплые звуки, но тонкая нить жизни все никак не рвалась.
— Как же вы долго сдыхаете! — рявкнул Саржа, совсем близко подтащив девушку к обрыву. — Ты хотела быть свободной, так будь таковой!
Точно ненужную куклу Саржа бросил Хиону в пропасть,  тем самым отомстил борейцам за свои обиды. С победным лицом он хотел было доковылять до двухколесной одноколки и отправиться в сторону города с новостью для Аморфа, однако его планы круто поменялись. Как только Саржа развернулся, перед его лицом предстала та сама справедливость в лице одного из божественных духов, что давно населяли земли Элиды - Вага.
   Божественный дух Ваги или Черный Рог был словно два скрещенных близнеца, держащих в своих руках тяжеловесные чаши. Сейчас перед Саржей стоял самый настоящий дух Ваги — божество справедливости, правды и наказания. Сарже как-то доводилось слышать о нем и его возмездии, но не верил смешным россказням сварливых девиц. Однако Вага пришел за законной справедливостью и святой истиной. Светлый, более мягкий лик, дух Ваги стоял сзади, а впереди к Сарже стояло жуткое, не похожее ни на что на свете — безобразина. Он отражал поступки Саржи. Сотня пустых глазниц с червями — это значило, что подлый мерзавец часто с завистью заглядывался на чужое, то ли с похотью положил глаз на слабых женщин. Его руки напоминали руки дикого зверя с когтями, а на тех руках сотни ненасытных ртов, которые то и дело что-то говорили. Их торчащие черные языки говорили о его безмерной лукавости и содеянном его же руками.
Вага поднял отощалую руку судьбы и указал длинным пальцем на высеченную из камня старую чашу. Вид той чаши внушал трепет. В ней таилось не меньше десяти килограммов. Удручающие цепи, что удерживали эту непосильную ношу, добавляли в весе, однако Вага держал ее так, будто ее вес ничего не значит для него.
Рот Саржи моментально исчез. Стерся с лица, оставляя пустое место, ибо слова были излишни. Вага протянул уве- систую чашу с черной мутью перед Саржей и хотел было облить его этой непонятной жижей, как вдруг, сам того не понимая, Саржа сделал пару шагов назад и, оступившись, провалился в пропасть так же, как он поступил с Хионой.