Романтика по направлению. Часть 16Пленэр в пустыне

      Я знала, что обычно учебный год в художественной школе завершается летним рисованием на природе, с целью освоения приёмов написания живописных этюдов. Французские художники - импрессионисты, еще в конце 19 века вышли рисовать картины на натуру и назвали этот процесс "пленэром" то есть и «писать на вольном воздухе».

       Меня, начинающего и неопытного педагога, никто не заставлял проводить занятия вне художественной школы, директор, наверное, даже и не знал, что такое пленэр. Но, выдал детям немецкие акварельные альбомы, краски, по карандашу с резинкой, мы  взяли с собой воду и пошли пленэрить. Я совершенно выпустив из памяти, что живем в пустыне/, мы дем, идем, идем…, а пейзаж то не меняться, перед глазами линия горизонта и всё та же гора, только, оглянувшись назад, замечаешь, что город уменьшается в размерах.

      Увидели лежащего верблюда, сделали остановку, стали его рисовать с натуры, предварительно я объяснила учащимся задание, что животное нужно изобразить в среде, у кого-то будет виден вдалеке город, а кто-то нарисует на фоне горы, и обязательно в композиции должны быть земля и небо, тогда получится картина. Мне и самой было интересно порисовать, потому что верблюда живого я никогда не рисовала, кроме как с картинок, помогала ученикам на занятиях по композиции, и тем более, верблюд – это символ Туркмении. Кстати, я только здесь узнала, что существует два вида, нашему восприятию более привычный двугорбый , а в этой пустынной местности распространены одногорбые верблюды.
 
      Выбрав себе, на мой взгляд, удобное место, чтобы изображение животного не было в привычным ракурсе - сбоку, мне хотелось порисовать выразительную верблюжью морду, с такими большими и грустными глазами и красивыми, длинными ресницами. Но я же не знала характер этого животного, как мне объяснили, что у него своеобразное зрение, и не нужно стоять близко к его морде.

      И Вдруг нашему верблюду-натурщику что-то не понравилось, или сам себе что-то задумал, но он встал и пошел целенаправленно, именно в мою сторону, видимо потому, что я «маячила» перед его глазами. Дети смеются, я убегаю, верблюд идет за мной, я еще быстрее убегать немного отклонившись в сторону, он (или она, не знаю) тоже развернулся, оказывается быстро ходит, потом как плюнет в мою сторону, хорошо, что не попал. Как туркменским мальчишкам смешно было, что их учительница от верблюда убегает, они стали громко кричать, поймали и остановили это непослушное животное, обратно садится наша натура больше не желала. У меня до сих пор, где-то в архивных рисунках хранится этот верблюжий портрет.

      Таким образом, завершилась наша первая часть «весёлого» пленэрного занятия. Возвращаясь к школе, и, проходя мимо каких-то сарайных построек, которых много на краю города, дети увидели за забором свинью с поросятами. Боже, что началось, мои ученики стали вести себя как «в цирке», показывали пальцем, отворачивались, смеялись, плевались, возмущались. Я в замешательстве, конечно, мы не стали рисовать это животное, и мне пришлось переключить внимание детей на другой объект, курятник с курочками. Затем в школьном классе мы заканчивали композицию под названием: «Пленэрный верблюд» или «Городской верблюд в пустыне Каракумы».

     Пленерной программы, тем более, в условиях пустыни, ни какой не было, поэтому мне, как всегда, была предоставлена полная методическая свобода.  Имея уже не очень положительный опыт по написанию живописных этюдов, я решила продолжить тему «Рисование животных с натуры", но по-новому.

    В это время я была под впечатлением японскую системы обучения детей искусству в рамках школьного предмета под красивым и необычным названием «Любование». Узнала я из статьи в журнале "Декоративное искусство СССР" (был, когда-то такой замечательный, профессиональный журнал). Виновницей моего эксперимента можно считать Таю, мою подружку-«библиотекаршу», которая решила повышать художественный уровень моего директора, она организовала подписку на школу журналы целый ряд профессиональных журналов, названия которых, конечно, я ей подсказала: «Творчество», «Декоративное искусство СССР», «Юный художник». Эти периодические издания директор ежемесячно получал на почте, не читал, но складывал их стопкам, хранил демонстративно на своем большом, директорском столе, выдавал мне строго под запись, но один номер «декоративки» я всё таки "увела", потому что статья оказала на меня чрезвычайно сильное влияние.

      По японской системе, учащиеся перед рисованием обучаются воспринимать красоту природного мира, занятия у них проводят в форме прогулок на природе, на которых японских детей учат смотреть и любоваться горой Фудзияма, или ритмическим чередованием морских волн, полетом бабочки, или движением травинки, омываемой водой и другими природными явлениями, а затем полученные впечатления они проговаривают и передают в виде изображений, а в более старших классах на этом материале делаю картины , вырезают гравюры, составляют декоративные узоры и стилизуют в знаки-логотипы.

      Под впечатлением этой новой методики я решила в нашем художественной школе организовать занятия любования во время пленэрных прогулок. Натурой восприятия «красоты» была выбрана ящерица, так как их много около школы. Мы пытались рассматривать как она держит голову, какого размера лапки, расцветку, но уж очень шустрый оказался объект, быстро убегал, оставляя следы на песке. Не получился мой японский эксперимент в туркменской школе, бабочки в пустыне не летают, вода не журчит, травы нет, есть гора, но как-то она не становилась источником любования. Нет, японская система обучения искусству только для японцев с их вековой японской культурой, а для Туркмении должна быть своя, но какая? я тогда не знала и не понимала.

      Вспоминая сегодня наши пленэрные занятия, удивляюсь себе и своей безответственности, почему-то мне не приходило в голову соблюдение техники безопасности во время занятий, я не боялась за детей, ведь природа пустыни – это не парк отдыха развлечений, есть змеи, жуки и скорпионы ядовитые, глупая была, и директор не предупреждал.

      Следующие дни пленэра проходили во дворе школы. Мы писали красками нашу любимую гору Копет-Даг в разное время, и рано утром, и днём, и вечером. Полезное занятие было, дети наглядно увидели, что гора не только коричневая, а меняется от освещения. Утренний цвет - розово-сиреневой, днём – сине-фиолетовой, а к вечеру она становилась почти красной.
 
       Вот так прошёл мой первый пленэр. Я подумала, и поделилась своими предложениями с директором, что на следующий год такие занятия очень нужны, но  нужно проводить их не летом, а весной, в апреле, когда не так жарко, и природа расцветает, и хорошо бы договариваться в управлении культуры с транспортом, чтобы ездить в красивые, живописные места. Я поймала себя на мысли, что я строю планы на будущее, на следующий год, значит внутренне я была настроена жить и работать здесь дальше.

      Но отпуск еще не наступил, директор придумал проводить инвентаризацию. Я увидела еще другие школьные богатства, оказывается есть наборы с пастелью, коробочки с соусом, сангиной и даже масляные краски. И зачем эти материалы нужно было прятать, цветной, мягкой пастелью   хорошо рисовать детям младшей группы. Дни были очень жаркие, а директор вскрывал пачки с резинками, карандашами и поштучно их пересчитывал, при этом приговаривал, что ему знакома «недостача» в торговле, раньше он работал продавцом мороженного в Ашхабаде. А про себя подумала и дополнила, что хоть ты  и директор художественной школы, но так и остался «торгашом». В такую летнюю знойную погоду пересчитывать количество карандашей, это выглядело как-то не серьёзно, я предложила обсудить результаты, пересмотреть детские рисунки, отобрать удачные для участия в выставках, обсудить программу на следующий год, но моя инициатива оказалась не услышанной или не нужной, конечно, важнее знать сколько карандашей и дистов бумаги израсходовали.

     Так закончился учебный год, мой первый, трудовой, педагогический год.

     (Продолжение следует)