Италия

Все-таки я доказал, чего стою как художник. У меня действительно получилось! Нарисовать картину по мотивам недавнего путешествия в Италию, которая отразила все: как я жил в предвкушении сказочной поездки, а затем сквозь иллюминатор самолета знакомился с миниатюрной копией прекрасной страны, как ехал на такси в отель, упиваясь неистощимыми средиземноморскими красками. Как радовался удачному виду из номера (экзотический сад с кусочком моря) и долгожданной одинокой прогулке вдоль мокрого берега, великолепному восходу солнца, сохранившему неповторимость после стольких взглядов туристов. Еще сумел передать очарование неторопливых блужданий по близлежащим городкам, где здоровался с незнакомыми людьми, просиживал ночи в уютных кафе, пробовал изумительные итальянские блюда и много всего другого. Наконец в деталях живописал, как познакомился с прелестной молодой итальянкой и умудрился назначить ей свидание.
Картина запечатлела то, что открывается всем пяти чувствам внимательного путешественника: бесподобные ландшафты, великолепную архитектуру и очарование местной жизни, включая звуки и запахи, которые я смог уловить во время пребывания в дивной стране. Вы скажете, что это невозможно, обычный пейзаж не в состоянии передать всего многообразия вещей, а средства живописи бессильны перед столь сложной задачей. Но я нарисовал необычную картину, а главное – у меня есть свидетели – проницательные люди, которые пришли на выставку и увидели мою работу. После знакомства с полотном они сами подходили и делились эмоциями, обсуждая детали, только ими обнаруженные во время просмотра.
Одна женщина с трепетом рассказала, что лет пять назад жила в том же самом отеле, что и я, но тогда рядом с ним не было изящной летней веранды. Теперь, по ее мнению, стало намного лучше. И вид из номера у нее был другой.
– Хозяин отеля все тот же, – подтвердила дама, узнав на картине плотного седовласого господина в неизменном черном костюме.
Другой посетитель выставки, мужчина лет пятидесяти, разглядев винную этикетку на бутылке, поданную мне официантом ресторана, поделился, что пробовал во время поездки эту марку, но сухое красное было более ранних годов – ему очень понравилось.
– Вы правильно выбрали столик, у самого входа, – заметил незнакомец. – Только оттуда видно, как из-за скалы, на полном ходу вдруг вылетают катера. Я всегда пытался угадать, в какой момент это случится. На картине вы заняты той же игрой?   
А одна молодая парочка настойчиво советовала арендовать парусник и прокатиться вдоль берега:
– Метрах в ста от площади на набережной есть крохотный пирс, вы прошли мимо, не заметив, что там предлагают индивидуальные экскурсии. Парусники небольшие, рассчитаны на двух-трех человек – то, что нужно. Морская прогулка была бы незабываемой.
Замечу, я и не думал рассказывать влюбленным, какими маршрутами перемещался, наслаждаясь отдыхом. А небольшой причал с катерами и парусниками видел, разумеется, и без них, вот только нарисовал его на заднем фоне, чтобы выигрывала общая композиция.
Еще один мужчина полюбопытствовал, не страшно ли мне было ехать в автобусе по длинной серпантинной дороге: слева крутой обрыв и море, справа – отвесная скала.
– Никогда бы не решился путешествовать в столь рискованных местах. Вы ехали больше часа, но всю дорогу – никакого ограждения. Предпочитаю отдыхать на своей даче, – решительно заявил собеседник.
Значит, удалось передать на картине чувство, сопровождавшее меня в долгом и опасном пути. Но красота тех мест и эффект перемещения вместе с автором полотна не все, чего я сумел добиться с помощью красок. На холсте я смог воскресить отдельные звуки и даже целые мелодии, родившиеся в волшебном «парке Европы». К примеру, на выставке бойкая девушка лет двадцати двух услышала песню в исполнении группы «Flo Rida» и сразу подошла ко мне знакомиться: 
– Неужели в Италии тоже крутят мою любимую группу? Здорово.
Песенку «Wild Ones» часто заводили рядом с отелем, в одном из городских кафе, где я любил ужинать. А вот другой музыкальный отрывок я намеренно изобразил на картине только несколькими мазками, подумал – различит ли кто-нибудь эти звуки? Как сейчас вижу: молодой паренек в рубашке и джинсах неумело дергает струны на гитаре, сидя в безлюдном сквере, почти у моря. И ведь посетители выставки приняли мой шуточный вызов, услышали начинающего музыканта и даже безобидно посмеялись над «виртуозным исполнением».
Об аромате итальянского кофе можно было не упоминать. Узнать его оказалось самой легкой задачей для просвещенной публики, обнаружившей интерес к моему творчеству. Правда, солидная дамочка в черном кожаном костюме не упустила возможность слегка поддеть меня, демонстрируя свои познания:
– А вот coretto вы, судя по всему, не пробовали. Рекомендую!
Замечу, она попала в точку, потому что этот оригинальный кофе я так и не удосужился заказать, из-за чего не стал рисовать его на картине. Ведь надо, она это почувствовала!
Знакомство с прелестной итальянкой – особенный случай. Я долго думал, стоит ли изображать на полотне мимолетный роман. И решил, что без этого восхитительного эпизода впечатления от Италии будут переданы неполно. Расскажу красивую историю буквально в двух словах.
Мы познакомились с Алессой в простом городском кафе. Я, как всегда, пил красное сухое, она выбрала столик напротив и заказала капучино. Во время поездки я даже не допускал мысли, что могу сойтись с итальянкой достаточно близко. Во-первых, потому, что не знаю языка, а во-вторых, – на отдыхе мне часто приходилось перемещаться из одного города в другой, что сокращало шансы на повторную встречу. Ухаживать было сложно. Но та отчаянная красотка спутала все мои карты. Когда она появилась в баре, я сразу обратил на нее внимание: аристократичная, тонкокостная, с длинными волосами и пронзительным взглядом – такие нравились мне всегда. На девушке было черное облегающее платье, не настолько длинное, чтобы отвести взгляд от ее идеальных ног. В районе декольте открытое женское тело тоже преобладало над шелковой тканью – средиземноморская погода привычно диктовало моду. Через пять минут я сидел за ее столиком и что-то робко лепетал на английском, в ответ она только улыбалась. Выяснилось, что Алесса приехала на побережье из центральной части Италии – немного отдохнуть. К моему появлению за столиком девушка отнеслась без лишней строгости, несмотря на то, что я был одним из надоедливых туристов. Она находилась на своей территории и выгодно для меня соблюдала законы гостеприимства.
Но та раскрепощенность и легкость в отношениях явно подвели местную грацию. Выйдя из кафе поздно вечером, я проводил Алессу до отеля, в котором она жила вторую неделю, и поинтересовался, сможем ли мы пересечься завтра. Вероятно, девушке наскучило одиночество, потому что другого объяснения ее согласию найти я не смог. На следующий день все произошло само собой: вначале необременительная прогулка по местным бутикам и кафе, моя несусветная чушь на скудном английском, а вечером – ее неожиданная снисходительность, преподнесенная в виде порции изысканных ласк между двумя бокалами французского шампанского. Я рассказываю о той встрече не как о легкой победе, потому что она не была таковой. Скорее это было щедрым подарком или ненавязчивым уроком любви, который мне вдруг преподали в силу минутного расположения и симпатии. Я не забуду тот дивный вечер никогда, тем более что тонкие обстоятельства средиземноморской романтической связи, включившие знакомство, прогулку вдоль моря и даже самые откровенные постельные сцены, я изобразил на своей необычной картине. Большинство посетителей выставки отнеслись к этому как к самой естественной вещи, с пониманием и деликатностью, ведь посещение знаменитых курортных мест допускает возможность интриги со стороны даже стойкого холостяка.
– Когда ваша девушка сидела за столиком в баре, я поставил ей крепкую четверку. Но когда в номере вдруг скинула черное облегающее платье – пятерку с плюсом! – радостно сообщил мне посетитель выставки, – мужчина, одетый в светлый кардиган с майкой и серые брюки. На вид – лет сорок.       
Но с другой стороны, эротическая тема вынужденно настраивала и на более откровенные «мужские» разговоры. Так, брюнет в летнем кремовом костюме счел нужным подойти ко мне и вкрадчивым шепотком рассказать о своих предпочтениях относительно женского пола:
– Она слишком худая. Мне нравятся женщины в соку, у которых есть за что подержаться…   
Конечно, я понимал, что изображать интимные сцены с собственным участием на картине, было слишком большим риском. Главным образом, в отношении себя как художника: критики могли уничтожить мою работу, нелицеприятно высказавшись о ней и самом авторе в журнальных статьях и обзорах. Отчасти так и произошло. Не помню фамилию корреспондента, освещавшего тему искусства в одном солидном издании, но его отклик на мою картину был просто разгромным. В материале, целиком посвященном выставке, он назвал мою несомненную удачу «голой порнографией», как будто на полотне кроме эротических сцен ничего не было. А еще один злобный газетчик обвинил меня в нарциссизме: «нынешнему поколению художников свойственно выставлять оголенные части собственного тела на всеобщее обозрение». Я не сержусь на них, потому что среди отзывов было и много хвалебных. К тому же реакция на картину со стороны большинства посетителей выставки оказалась положительной, если не сказать больше. Люди благодарили меня за «откровенность» и «честность» по отношению к ним и своим собственным чувствам.
Через несколько дней после открытия экспозиции ко мне обратились известные состоятельные люди с просьбой продать им холст, сумма называлась умопомрачительная. Работа осталась при мне.
Многие печатные издания сошлись в определении моей картины как «мультимейдиной», хотя этот плоский, заштампованный термин меня только насмешил. Не стал бы я употреблять в отношении своей работы и другие определения: «стереоскопическая», «объемная», потому что при всей кажущейся универсальности они передают эффект от ее многогранного воздействия частично.
Добавлю немного конкретики. Тем чудным летом я отдыхал на Амальфийском побережье, в городке Позитано, свободно разъезжая по окрестностям, от Салерно до Сорренто. В соседнем городке под названием Равелло я познакомился с красоткой Алессой и ради общения провел с ней несколько восхитительных дней. Моим излюбленным местом для прогулок стал парк, украшающий старинную виллу Чимброне, до которой легко было добираться пешком от площади Пьяцца Дуомо. Самая запоминающаяся достопримечательность парка – «Терраса бесконечности», она расположена в конце кипарисовой аллеи, тянущейся от входа. С обзорной площадки, украшенной античными мраморными бюстами и буквально нависшей над пропастью, открывается умопомрачительный вид на море и длинную скалистую часть Амальфийского побережья.
Идея создать нестандартную картину, способную передать всю гамму впечатлений, полученных от поездки в Италию, родилась на старинной террасе. Я был по-настоящему очарован тем местом, красота и необъятная перспектива которого стали для меня синонимом бесконечности, даже своеобразным пропуском в нее. Идея завладела мною целиком, преследуя днем и ночью, подменяя собой другие художественные замыслы. Знакомые живописцы говорили, что я попросту свихнулся, но это меня не обижало, даже наоборот, вселяло уверенность, что я вошел в нужное эмоциональное состояние и теперь – готов начать творить. Иногда я представлял будущую картину так явственно, что, казалось, способен обрести ее и в реальности. Уверяю, я пробовал рисовать, но каждый раз откладывал незаконченное полотно, решив, что оно уже не соответствует дерзкой задумке изобразить «Террассу бесконечности» – так бы мне хотелось именовать саму Италию. Попыток было много, моя просторная мастерская до сих пор заставлена пейзажами на излюбленную тему. И тогда мне стало казаться, что передать сокровенный замысел могут только все эти полотна, собранные воедино. Отдельные грани, пройдя обработку в моем сознании, должны были стать частью неповторимого целого, способного воплотить чудо гармонии. Сложно сказать, какой вариант картины я разместил на выставке, потому что в моей голове они стали логическим продолжением друг друга, превратились в бесконечную мозаику впечатлений, родившихся во время сказочной поездки. Если вы назовете меня рабом собственной идеи или скажете, что уникального полотна не существует, вы обманете сами себя. Ведь у меня есть свидетели – люди, посетившие выставку и унесшие в себе частичку моей картины.