Ирка

 Светка оказалась в интернате почти в конце учебного года. А до этого она ходила в обычную школу небольшого заполярного городка, где жила с бабушкой, пока родители, по их словам, «двигали науку» где-то на побережье. И всё было хорошо, пока однажды бабушка не села на диван и не попросила, тихим голосом, позвать соседку.
 А потом была соседка, с тревогой в глазах, был серьёзный врач скорой помощи, были носилки…
  Из больницы бабушка уже не вернулась. А за Светкой приехала Анна Сергеевна. У Анны Сергеевны был добрый голос и усталые, грустные глаза. Обняв Светку за плечи, женщина гладила её по голове и что-то говорила. Светка даже не вслушивалась. Поняла она только то, что бабушки больше нет и что до приезда родителей ей придётся пожить в интернате. Потом они куда-то заезжали. Там были бородатые мужчины, один из которых включил рацию и Светка услышала голос мамы. Мама просила Светку не плакать, но сама плакала и говорила, что скоро приедет. И что очень сильно её, Светку, любит. И что папа тоже её любит. И что скоро они будут вместе.
 Потом бородатый мужик выключил рацию и насыпал Светке целую горсть конфет.
 А дальше был интернат.
В интернате Светке не нравилось. Да и кому вообще может нравиться в интернате? Да, детей вокруг много, но дружбы не получилось. Правда и вражды тоже, что уже хорошо. Была пара попыток наехать на неё, но бесполезных. Без синяков не обошлось, но больше к Светке никто не лез.
Дни тянулись за днями. Светка замкнулась в себе, очень скучала по бабушке. Вечерами она долго не засыпала, мысленно рассказывала ушедшей бабуле о прошедшем дне, о себе, об интернате. И представляла, что бабуля ей отвечает. Так, потихоньку, и погружалась в сон. А утром повторялось всё по новой.
  Друзей у Светки в интернате, так и не появилось. Кому захочется дружить с вечно грустной девчонкой? Зато… Зато она придумала себе подругу. Воображение у детей развито замечательно. Представить пару кресел рыцарским замком или улететь в космос на диване – чего может быть проще! Проще только уверить себя, что рядом с тобой всегда находится верная подруга. Светкину подругу звали Иркой.
 Ирка представлялась Светке почти сестрой. Такая же по-подростковому долговязая, с вечно разбитыми коленками, которые проглядывали в рваные джинсики. Только в отличии от Светкиных русых хвостиков, Иркину голову покрывали огненно-рыжие кудряшки. Почему так – Светка не знала.
 Ребята в интернате даже не удивились, когда заметили, что Светка негромко разговаривает с кем-то невидимым. Её сразу посчитали странной, когда она полезла драться сразу на четверых, а теперь все утвердились в мнении, что у Светки шарики за ролики закатились. И иначе как Психой её с тех пор не называли. А Светке это было абсолютно пофиг.
 
Дни шли. Июнь был всё ближе и ближе. Светка всё также вечерами говорила с бабушкой. Правда, уже не так долго, как раньше. Ведь с Иркой тоже надо было поговорить. В Светкиной голове они обе были живыми, и бабушка, и Ирка. Кстати, она их познакомила и бабушка одобрила новую подругу. Иногда Светка мельком жалела, что Ирка и бабушка не встретились раньше, когда бабуля была рядом.

 – Психа! К тебе мамка приехала!
Крик застал Светку врасплох, когда она сидела и читала книжку. Сначала она даже не поверила. Но потом вскочила, бросила книжку на стол и побежала в коридор и дальше, к кабинету директора. Она знала, что все родственники, приезжавшие к ребятам, оказывались именно там. И мама была там! Она как раз выходила из двери кабинета. Мама увидела Светку, бросила на пол сумочку и прижала Светку к себе. Мама обнимала Светку, Светка маму. И обе плакали.
 
  По дороге домой Светка рассказала маме всё. Почти всё. И как она жила в интернате, и как плохо без бабушки, и как она ждала приезда родителей. И про Ирку рассказала. Вот только про то, что Ирку она выдумала, Светка рассказывать не стала.
  Папа приехал домой поздно. Он так же крепко и молча обнял дочь, но слёзы всё же сдержал. Ведь мужчины не плачут, правда же?
 Оказывается, папа ездил к своим и маминым научным начальникам, потому и приехал поздно. Зато он договорился, чтоб Светке разрешили провести всё лето с родителями на побережье, на научной станции.
 Потом был ужин. Семейный ужин, которого так давно не было и которого никогда не могло быть в интернате.
 Засыпая в своей кровати Светка улыбалась. Ведь впереди целых три месяца, которые она проведёт с родителями.
 – Классные у меня родители? – спросила она Ирку, уже засыпая.
– Ага! – согласилась Ирка. – Особенно мама!

  Через неделю Светка с родителями покидала городок. Ключи от квартиры оставили соседке. Громыхучая машина отвезла всё семейство на местный аэродром, где все загрузились в АН-2. В него же загрузили какие-то ящики и мешки. На самолетах Светка раньше не летала, потому весь полёт крепко держалась за папину руки и никак не могла понять, почему самолёт так трясёт, если небо ровное. А внизу, под крыльями самолёта, на сколько хватало взгляда, лежала коричнево-зелёная тундра с рассыпанными тут и там зеркальными осколками озёр.
  Потом оказалось, что самолёт до места не летит и дальше надо лететь на вертолёте, на большом и шумном.

  Научная станция оказалась совсем не такой, какой её представляла Светка. Не было никаких высоких строений, не было огромных залов с умными приборами, не было серьезных учёных в очках и белых хрустящих халатах. И у мамы с папой халатов тоже не было.  А было несколько вагончиков, которые называли балка;ми, была площадка с метеорологическими приборами. Ученые, которых кроме мамы и папы, оказалось три человека, два дяди Саши и одна тётя Марина, вместо белых халатов носили куртки или телогрейки.
 И всё это располагалось на небольшом мысу, языком протянувшемуся в море. Море было с трех сторон. Одна сторона сбегала к морю пологой осыпью, а две обрывались скалами. На скалах гнездилось множество птиц. Светке больше всего понравились странные, немного похожие на маленьких пингвинчиков, птички. У них были чёрные спинки, белые грудки и яркие красно-оранжевые клювы. У птичек было целых три названия – топорки;, ту;пики и ипатки, это Светке сказала мама. Кроме топорков на скалах селились и другие птицы, но  эти были самыми красивыми.
  Опасных хищников около станции не водилось, а потому Светка смело бегала по всему мысу. Единственное условие, которое сразу ей обозначил папа, она всегда должна быть в зоне прямой видимости станции, что было не трудно. Деревья на мысу не росли, да и кустарник был редким и невысоким. А ещё одежда у Светки была самых ярких расцветок. И конечно же Светка гуляла не одна. С ней была Ирка. Не могла же она оставить подругу одну в интернате.
 
  Если погода была ненастной, что было не редко, Светка сидела в балке и читала. Библиотека на станции была немаленькая, но вот детских книжек там почти не было. Только те, которые привез с собой папа, специально для дочери, но те уже были прочитаны. В ход пошли  приключенческие романы и полюбившийся Светке Джеральд Даррелл. А вот немногочисленные дамские романы Светку не заинтересовали.
 Но сегодня день был солнечный, и потому Светка убежала гулять, едва позавтракав. 
 – Ир, куда пойдём? – спросила она свою верную подругу.
–  Предлагаю туда! – Ирка махнула рукой в сторону материка. Материком было всё, кроме мыса. – Ох, чует моё сердце, сегодня мы песца всё же поймаем!
 Песца Светка видела уже не раз, да и не одного, наверно. Но близко к себе он не подпускал. А рассмотреть получше его хотелось. Поэтому дойдя до чахлых, стелющихся кустиков, Светка опустилась на четвереньки  и поползла, лавируя между кочками. Однажды ей пришлось отступить и искать другой путь, потому что перед ней возник боевой хомяк. Мама говорила, что это лемминги, но Светка всё равно называла их хомяками. Ведь похожи! Но эти хомяки почему-то не убегали, а пытались наоборот – напугать. Так что ну их…
 Песец в этот раз не пришёл. Вернее опять не стал подходить. Светка прекрасно видела серую лисичку, которая охотилась за боевыми хомяками, но опять вдалеке. Она даже хотела попросить Ирку, чтоб  та обошла песца и пугнула того в Светкину сторону, но вспомнила, что кроме неё Ирку никто не видит. А жаль…
 Охота не задалась. Светка посовещалась со своей воображаемой подругой. Было решено отправиться к птичьему базару.  Там охота всегда была удачной. Птицы подпускали к себе очень близко, практически не боясь человека. И потому их можно было рассматривать сколько хочешь, не то, что вреднючего песца.

На птичьем базаре было шумно, как… как на базаре. Топорки; постоянно  улетали и прилетали. Там внизу они черными точками ныряли в море, такими же черными точками выныривали из воды и летели к скалам.
Светке всегда хотелось рассмотреть топорко;в поближе, но папа с мамой строго на;строго запретили подходить к краю обрыва. Но ведь хотелось же!
  Светка оглянулась на балки; научной станции. Они были прекрасно видны, значит условия не нарушены. Потом опустилась на корточки и поползла к краю обрыва.
 – Мы осторожно! – заявила она Ирке. – Мы только посмотрим и назад.
– Но ведь тебе папа запретил! – возразила невидимая подруга.
– Мы осторожно! – повторила Светка. – Мы очень осторожно. И никто не узнает…

К самому краешку Светка подползала по-пластунски. Она тихонько заглянула за каменный край и её глаза разгорелись от восторга. Вот они, топорки;-ипатки! Совсем рядом! Светка, затаив дыхание, разглядывала красноносых птичек. А птенчиков она вообще увидела впервые. На взрослых птиц птенцы были совсем не похожи. Пушистые, черно-бурые, с маленькими и совсем не красными клювиками, они больше походили на обычных цыплят, чем на своих красивых родителей. А родители постоянно улетали в море и прилетали обратно, держа в клювах целые пучки мелких рыбёшек, которыми тут же кормили птенцов и снова улетали в море.

  Светка могла бы, наверное, целую вечность лежать вот так и смотреть на забавных птиц, но надо было бежать обедать. Она немного отползла назад и поднялась на ноги. Но стоило ей сделать шаг, как нога запнулась не понятно за что и Света, грохнувшись на камни, поскользила к краю обрыва…
  Она не упала вниз. Она повисла на самом краю, ноги болтались над пропастью, пытаясь найти хоть какую опору, а грудью она лежала на внезапно ставшей такой гладкой и скользкой каменной плите Светка боялась даже пошевелиться. Она раскинула руки, но ни единого выступа или выемки, за которые можно было бы ухватиться не было. И кричать бесполезно. Птичий базар никто не перекричит.
– Мамочки! – думала Светка, - Я же не вылезу сама! Я же сорвусь!
Она чётко представила огромный скалистый обрыв, на самом верху которого сейчас болтались её ноги. Представила птиц, глядящих на неё снизу.
– Там же птенчики. Я же их раздавлю, если падать стану. Бабушка! Бабулечка! Ой! Я же… я же разобьюсь сейчас…
 От страха Светка зажмурила глаза, но и с закрытыми глазами слёзы всё равно нашли дорожку наружу.
– Руку! – вдруг услышала Светка. – Руку давай!
Светка открыла глаза, надеясь увидеть кого-то из взрослых. Но пред ней на скале лежала Ирка и протягивала ей руку.
– Ирка?! Но ты же…
Светка хотела сказать «не настоящая», но не сказала ничего.
– Руку хватай! – сказала Ирка.- С остальным потом разберёмся.
 И Светка вцепилась в Иркину руку.

 Родителям Светка так ничего и не сказала. А они и не спросили. Только мама пощупала лоб и спросила о самочувствии. И за птицами она с тех пор наблюдала только издалека.

  А потом прилетел вертолёт. И снова был АН-2. И даже в городок их везла та же самая громыхучая машина.
  Мама перешла на другую работу и теперь «двигала науку» в городе. Папа обещал перебраться в город через год. Он завершал какие-то исследования. Но главное – теперь Светка жила дома, а не в интернате. Она вернулась в свою родную школу, в свой родной класс.
 Первого сентября, после торжественной линейки, все разошлись по своим классам.  Нина Сергеевна, классная руководительница, с улыбкой оглядела учеников.
– Привет, ребята! Я по вам уже успела соскучиться. Смотрю, вы за лето изменились, подросли. У нас, кстати, изменения в классе. К нам вернулась наша Светлана, а ещё у нас новенькая, Ира Прихожина. 
Нина Сергеевна указала на стоящую рядом с ней рыжую, долговязую девочку.
– Ирочка, можешь сесть где хочешь. И с кем хочешь.
– Хорошо! – сказала Ира и уверенно пошла к Светкиной парте.
– Привет! – сказала Светка, - Меня Светкой зовут.
– А я знаю! – ответила Ирка с улыбкой, глядя на Светку такими знакомыми глазами. И заговорщицки подмигнула.