Старая фотография

      Эту фотографию кто-то выставил по просьбе собственников аккаунта –подтвердить с помощью снимков, какой была жизнь в Советском Союзе, мол, многое их множество создадут  честную и непредвзятую картину той действительности, что  дальше и дальше уходит в прошлое и всё больше обрастает вымыслами и непониманием, а порой презрительными характеристиками и нелицеприятными выпадами. Да, что говорить? Поколению, которое выросло, жило, работало тогда, молодые современники заявляют, что была их жизнь очень трудной в отсталой стране, что они ничего не понимали – лохами были, малокультурной, необразованной массой, без брендов, с отсталой модой, без компов и смартфонов. Короче, смешные такие внешне,  без вкуса, без стиля, зажатые , или помягче сказать, недалёкие , глуповатые люди. Эти взгляды были результатом воздействия того, заграничного влияния, по ошибке допущенного обществом после развала Советского Союза. Не раз слышала подобные речи и от своих внуков бывший рентгенолог  одной кузбасской больницы, одинокая пожилая женщина, десять лет уже живущая в статусе инвалида 1 группы.
     Людмила буквально впилась глазами в фотографию и позвала внучку Вику :
Ну-ка , топай сюда, Викуся! Что я тебе покажу! Студентка третьего курса Института культуры Викуся не спеша приблизилась  лисьей походкой , со скукой на бледненьком личике и взглянула  на экран ноутбука:
– Да что тут у тебя особенного? Фото и фото. У нас этих фото и видео – завались! Одно фото! Какое это  событие? Я за один день столько их наснимаю – смотреть не пересмотреть!
– Это я сделала это фото, – заспешила языком Людмила. А знаешь когда? Когда училась в медицинском и была такая, как ты сейчас.. А  на нём, знаешь, кто? – Бабушка Люда звонко рассмеялась. Внучка и не догадывалась, что этот смех бы защитной реакцией и её новой привычкой от депресняка, который  время от времени наваливался на бабушку всей своей тяжестью. Так она с ним боролась и побеждала его в чьём-то присутствии.
– О, это мои  лучшие ухажёры! – продолжала она веселиться.
– Какие -то они слишком взрослые. Прям, мужжччины, а не парни, – прижала  во рту "жж" и "чч" Викуся.
– Да, это так кажется! Снимок же чёрно - белый. Такие тогда фотоаппараты были! А я была заядлым фотографом. Из рук  аппарат не выпускала. У нас фотографией занимались, как вы теперь говорите, самые продвинутые!
– Да-¬а? – протянула Викуся, – Значит, ты была продвинутая?
– Ещё как! Мой Зенит – 12сд с ТТL замером, с надёжными батарейками, со встроенным экспонометром, с хорошим объективом не только  спросом пользовался, но и мне повышал авторитет и популярность. "Зенит" за границей был самым успешным экспортным советским товаром  бытовой техники.
– Ух, ты! Как ты про него  рассказала! Я бы такого не выговорила!
– Выговорила бы! Вон как вы про электронику чешете. Не всегда поймёшь. А у нас такая была техника. И мы её знали не хуже, чем вы свою! Знаешь, как меня друзья иногда упрашивали:"Люд, ну, пожалуйста, сфотографируй. Люд, мы фотобумагу сами тебе купим. Говори, чего у тебя не хватает? Химреактивов? Подгоним. Будь добренькая, сфоткай. Ну, Люд!" А я отказывать не умела. Да, и льстила мне популярность. Ещё цену себе поднимаю, ворчу : " Сфоткать можно. А потом ночью сиди, не спи, проявляй, печатай вам, суши . Вы дрыхнуть будете,  а я – работай! Да мне некогда будет себе ужин сварить. А они: "Мы тебя сами накормим. Закажи, мы тебе любое блюдо сварганим!" А я такая была спортивная, худенькая, никогда не объедалась. Нарочно на них наезжала. Девушек с фотоаппаратом вообще было мало, так что я была в тренде, –  горделиво взглянула на Вику бабушка Люда.
– Вот это да! Поэтому эти двое в тебя и влюбились? А что они делают? И почему в белых халатах и шапочках? – заинтересовалась наконец внучка.
– Они делают вскрытие трупа собаки. Собаку, правда, здесь не видно, она закрыта простынёй. Это один из моментов обучения. Я тогда спросила разрешения у преподавателя сфотографировать ребят при работе в морге. Оба они, и Тимофей, и Саша, учились хорошо и стали замечательными специалистами. Один терапевтом работал всю жизнь тут, недалеко от города, в посёлке. А другой стал известным хирургом, диссертацию защитил, успешный москвич.
– А что же ты за них замуж не вышла?
– Замуж?  – Людмила задумалась. Тимофей первый ухаживал за мной. И цветы дарил, и в кино приглашал. А я – никак! Не влюблялась. А потом влюбилась в него, когда он мне на день рождения куклу подарил. Красивая была кукла. Я сначала её полюбила, а потом на него посмотрела другими глазами, и он мне понравился. Такая же дурочка была, как ты сейчас.
– Я не дурочка. Я, вообще, никого к себе не подпускаю, пока сама не влюблюсь !
– Вот это и опасно!
– И что там опасного?
– Влюбишься, страдать будешь, если он к тебе ничего не испытывает. На себе проверила не раз!
Вика с возрастающим интересом слушала бабушку Люду. А та уже не могла остановиться:
– Но я так рада, – уже без всякого притворства говорила возбуждённо она, – и фотографии, и Саше с Тимофеем. Снимок тогда у меня попросили в "Медицинскую газету" в качестве иллюстрации к статье о каком–то открытии. Жалко – не помню , о каком. Вот это встреча! Вот это событие! Надо же было выставить в аккаунте кому-то фото, которое я 55 лет назад сделала!
– Так. А ну-ка, поподробнее . Сашу как ты  полюбила?
– Он сильно умный был. Ходил, ходил за мной, уговаривал. Да для меня  сокурсники, сверстники вроде братьев, родственников были, я считала, что полюбить невозможно того, кого, как облупленного знаешь. Я была влюблена в преподавателя. Саша наблюдал за мной, танцевали мы с ним часто. Однажды сказал: " Я знаю, что тебе большая любовь нужна. Ты без любви вообще жить не можешь." И он был прав. Но на любовь мне не везло. Качества любви мне не хватало всю жизнь. Почти всю жизнь одна прожила после развода с мужем. Прожили мы совсем мало, каких -нибудь два -три года.
– А с полмесяца назад к тебе какой-то мужжччина приходил. Вы ещё с ним по парку долго гуляли. А?
– Гуляли. Скажешь тоже. Это он меня два часа гулял. Я же без помощи ходить не могу. Ты ж знаешь. Сильный такой. Как ребёнка меня вёл. Надёжный. Он и молодой был  надёжный. Хороший тот день получился. И погода была осенняя, чудесная, не подвела. До средины парка дошли. На скамеечке у реки сидели, вспоминали.
Обе посмотрели на изуродованные ступни ног Людмилы.
– А кто это был?
– Тимофей и был. В гости к себе приглашал. Не очень далеко, тут, в шестидесяти  километрах живёт. Жену схоронил года четыре назад. Да он звонил уже. Я ему про свою мечту жить в деревенском доме рассказала. Он несколько раз настойчиво  приглашал: " Приезжай да живи." Так серьёзно первый раз сказал. Душа оборвалась. Красота ты моя, Викуся. Душа знает, какая ей любовь нужна, да голова ей мешает.
– Какая ты, баб Люд! Сегодня ты совсем другая, необычная. Я никогда от тебя такого не слышала. И, правда, эта фотография – большое событие. И не только для тебя, но и для меня .
Викуся наклонилась и обняла бабушку, а, потом, отпрянув, слегка отвернулась, смахнув предательские слезинки:
–А поедешь ты к Тимофею? Поезжай, а? Он же ждёт. Осуществишь хоть одну мечту свою.
Баба Люда печально покачала головой:
– Здесь у меня обжитое пространство, здесь мне вы помогаете . А там...
Не хочу я наказывать ту свою любовь давнюю. Да я уже ответила ему, что не поеду.
– Позвони, позвони, скажи ему, что передумала, что поедешь. Я сама тебя увезу. Ну, баба Люда!
Внучку вдруг резанула догадка о трагичности всего происходящего с бабушкой сейчас, в настоящем.
"Разве так можно? Разве это справедливо?" – подумала она.
– Нет! Хорошая моя. Я уже рещила, что этого делать нельзя.
– Ну, вот же фотография! Она же не зря появилась?!
– Не зря. А для того, чтобы мы с тобой сегодня вот так поговорили и сблизились.
– А Тимофей?
– О, он умный. Он всё правильно поймёт.
         Вика ворочалась всю  ночь. Она думала о бабушке, о молодой её жизни, и о том, что даже в старости однажды  может постучаться и напомнить о себе несостоявшаяся любовь. И от этого  больно и сладко ныло у неё молодое, неопытное сердце.