Тонкожильцы...

     Люди часто делают вид, что изучают то, что они изучить не могут. Тонкие миры, например.

     А миры тонкими потому и называются, что  их в любые щели, между выдумкой и действительностью, впихнуть можно. В каком угодно количестве.

      Есть такие щели  и в городе Большереченске.  И в его окрестностях. Набитые тонкими мирами.

     Есть около Большереченска щель, набитая, если по-шамански - духами, а по-параначному -  элементалами со странными личными именами: Бердун,  Гузырь, Калапусь, Катапыня, Одуверка,  Тапалянка, Шира, Шманка и Страке'ш.

     Страке'ш, естественно, у них главный. Прежде всего имя обязывает. Строгое. А ещё его главным, в этой щели между выдумкой и  действительностью, кто-то назначил. Все уже и забыли, когда и кто именно назначил, но традицию соблюдают. Подчиняются.

      А имена у них странные потому, что до того, как в полупустыню вокруг Большереченска пришли предки тех, кто здесь уже лет четыреста живёт,  бродили вокруг ещё несуществующего  Большереченска крепко забытые племена.

     И если племена забыты, то и забыты будут их названия духов местности.

     Страке'ш, раз их древние имена, забыты, и себе самому, и своим коллегам новые имена придумал. Или переименовал.

     Лично он не помнит, как забытые древние племена его называли, а слово "Страке'ш" неожиданно пришло ему в голову, да так и осталось там. Потому что понравилось. Неизвестно почему.

      Выяснять, помнят ли его коллеги свои древние имена, ему некогда было. Обязанности у них, хотя и несложные, но многочисленные: пугать вновь приезжих, оберегать старожилов и доставать за живое тех, кто хотя  и давно здесь живут, но так и не понравились тонкожильца'м.

      Тонкожильцы', хотя и нечасто , но вместе собираются, или на тонкомирский чай,  или по делу. А сейчас, Бердун, сволочь такая, доносчик, настучал Страке'шу, о неблаговидном поведении Калапу'ся:

      - Ты, Страке'ш, послал, тьфу, направил Калапу'ся к почтенному человеку, к экологу, поговорить об охране местной природы, а тот, когда в человеческий облик воплощался, оставил у себя в голове ветку с листьями. Так с торчащей из башки веткой к экологу и припёрся!

      - А эколог что? - спросил Страке'ш, и отхлебнул из деревянного стакана горячего, приготовленного Тапалянкой, крепкого тонкомирского чая.

     - Оклемается! - весомо заметил Гузырь.

     - Я не спрашивал, что с экологом будет, я спросил, что с ним сейчас! - сердито сказал и грозно зыркнул на Гузыря Стракеш.

     - Врачи говорят, инфаркт, но не такой уж обширный, - уточнил Катапыня.

      - И первый инфаркт. Первый. А эколог - мужик крепкий. Оклемается! - проверещала Шира и нежно посмотрела на Калапу'ся, у неё с ним взаимная симпатия. 

      - Но наказать Калапу'ся надо! - внушительно  сказал Стракеш.
 
      Страке'ш встал из-за грубо сколоченного стола, подошёл к сидящему на табуретке Калапу'сю и своей правой лапой развеял ему, на несколько секунд, его голову. Когда голова Калапуся снова собралась, из частиц тонкого мира, в целое, Стракеш вынес свой вердикт:

     - Будешь, Калапу'сь, и дальше чуди'ть не по делу, совсем без головы останешься. Развею навсегда!

     - Чтобы этого не случилось, надо принять решение! - предложила Одуверка.

      - Какое? - грозно спросил Страке'ш.

     - Зеркало, - произнесла  Шманка.

     - Какое зеркало? - выпучил  свой единственный, но огромный, забранный чугунной решеткой, глаз, Стракеш. 

      - Перед  тем, как являться к ценнным землянам, нужно посмотреться в зеркало. Убедиться, что воплощение прошло без досадных остатков тонкомирского обличия! - предложила Тапалянка, которая, как оказалась, умела готовить не только тонкомирский чай, но и приемлемые проекты решений.

      - Молодец, Тапалянка! Смачно ввернула в мозг! - похвалил Стракеш. - Голосуем  за тапалянкино  предложение!

      Все, даже Калапу'сь, подняли за данное решение, кто лапу, кто клешню, кто плавник, кто плеть, кто щупальце, и решение было принято без воздержавшихся, без противников, то есть единогласно.