Быть или не быть

Стоял октябрь. Воздух был перегружен влагой. Осенний туман слизывал последние очертания белой церквушки в одном из спальных районов южного провинциального городка. Она была построена в память об убиенном мальчике и уже более двух десятков лет принимала в свои объятия страждущих православных.

У порога церкви бил поклоны молодой юродивый, бабушки просили на хлеб, один из батюшек освещал автомобиль прихожанина. Внутри храма было тепло и спокойно. Свечи оплакивали усопших, пуская восковые слезы. Лики святых в это утро смотрели с икон без укора, а скорее с надеждой.

У столика, где люди обычно писали записки о здравии и упокоении близких, стояли две женские фигуры. Одна, женщина средних лет, вторая, сгорбившаяся старушка. Список первой был очень краток, у второй имена поглотили уже второй разворот тетрадного листка.

Написав то, что было задумано задолго до входа в храм, обе женщины не сговариваясь подошли к иконам. Старушка молилась Николаю Чудотворцу, будто впав в летаргический сон : тело ее стояло у свечей, а дух парил уже высоко, шепча что-то на ухо святителю Николаю.

Ее молитву разрушил удар упавшей на пол свечки. Она, по невинной случайности, выпала из рук женщины, что писала записки рядом со старушкой. Женщина уронила зажженную свечку на пол. Кровь мгновенно брызнула от стыда на ее щеки. Провинившаяся вдруг собрала всю вину землян на свой счет, почувствовав грех за произошедшее.

- Давай я помогу тебе, доченька,- сказала успокаивая ее старушка.
Женщина промолчала от неловкости. Когда старушка поставила свечу незнакомки перед иконой, ее соседка вдруг заплакала.

- Дочка, да что ты так убиваешься? Что у тебя стряслось?

Женщина отошла от зацелованных образов и присела на скамейку около столика с записками.
Старушка подсела рядом, не желая оставлять в одиночестве растревоженную незнакомку.

- Я видела, ты в записке всего два имени написала. За кого у Бога просила?
- За дочку свою,- без промедления ответила женщина.
- Со здоровьем что?

Женщина снова закрыла лицо руками.

Ребенка она потеряла на седьмом месяце беременности. Не смогли спасти. Все так ждали, так радовались за этого мальчугана. Она долго не могла забеременеть, потом замороженные были, и вот мальчика не спасли... Не судьба, наверное, мне внуков нянчить, - сказала, словно поставила штамп в паспорте,  расстроенная женщина.

- Судьбу не выбирают, с нею живут. Еще неведомо, что произойти может. Всему свое время. Глядишь и понянчишь ты еще своих внуков.
Не думаю. Так все трудно у нас по этой теме. Вон другие рожают и бросают. У нас соседка троих родила, чтоб материнский капитал в дело направить, самой дома никогда нет, дети голодные, после школ на качелях с мобильниками  время коротают. Никому не нужны...

– Каждому свое, дочка, не сравнивай твой путь с другими. Ты ведь и представить не можешь за что кому и как платить придется.. А вдруг каждое наше несчастье оберегает нас от другого более крупного горя? А мы все ноем, да ноем.. Не нужно слишком беспокоиться о происходящем, а только Господа благодарить надо.

- Вам легко сказать, - встряла женщина, - я видела ваш список родственников. У вас все было и есть, а мы с дочкой одни на всем белом свете.

Бабушка замолчала на мгновенье. В воздухе образовалось пространство, в котором стало трудно дышать. Слышался треск свечей, дыхание молящихся и еще что-то, что не принадлежало миру тленных, быть может это было смущением ангелов от произнесенных только что слов. Бабушка вдруг начала свой монолог, как исповедь священнику, глядя не на собеседницу, а куда-то туда, где ее лучше слышали и понимали.

- У меня двое сыновей, когда мой покойный муж был жив, мы все жили в Киеве. Мальчики росли в радости, а стали подрастать, начались проблемы. Оба оказались очень тщеславными и амбициозными. Старший добился высокого поста в мэрии , а также зависти младшего. Младший, чтобы доказать брату и нам, что он не хуже, поехал и поступил в Москву в МГУ. Я не могла оставить младшего без присмотра. У него в ту пору было очень слабое здоровье.

Семья распалась. Я уехала в Россию и была с Сашей всю его учебу. В Москве он женился. Георгий остался с отцом в Киеве. Потом мой муж умер. Мальчики так и остались жить в разных краях. У них крепкие семьи, прекрасные жены. У каждого по три сына.

Здесь говорящая остановилась и перекрестилась, а после недолгого молчания продолжила:

- Их всех призвали на фронт. Все мои шестеро внуков сейчас на Украине и воюют по разные стороны: трое за Украину, трое за Россию.

На этих словах, видно, чтобы не показывать слез, которые уже переступили границы барьеров и жаждали залить лицо говорящей, она встала и, не попрощавшись, вышла из церкви.

Женщина, заплакавшая у образа Николая, сидела в оцепенении несколько минут. В ее руках уже согнулась от тепла последняя восковая свеча. Женщина подошла к образу Спасителя и с какой-то новой силой и совершенно прямой спиной, зажгла свечу и перекрестилась.

Спасибо, Господи, за все, что Ты нам даешь! Слава Тебе!



11  октября 2023