Затерянный в горах

- Папа возьми меня с собой, ведь мы так редко видимся.
- Бурундук ты мой, я надолго уеду, как ты будешь со мной по заснеженным горам ходить?!
- Я буду тебя в лагере ждать, ничего, уже большая, сама смогу, и в магазин сходить, и обед приготовить. Только возьми, пожалуйста.
- Ну, твоя взяла. Едем вместе.

Посвящается моему папе и всем папам на Земле…

Затерянный в горах…
Рассказ

Глава 1
Начало этому переломному событию, произошедшему через полтора года, послужило, как я полагаю, распечатанная этой весной на цветном принтере карта маршрута одного фанатично влюбленного в свою профессию геолога.
Карта лежала на письменном столе, ожидая своего составителя, который пару месяцев тому назад отправился в очередную экспедицию на Урал. Маршрут на карте был четко прорисован грифельным острозаточенным карандашом, и только в одном месте располагались красные флажки. Можно было предположить, что она еще не до конца готова, но яркое весеннее солнце на юге России так забавлялось лучиками на пунктирных линиях, что невольно привлекла внимание вернувшейся из школы девочки с бирюзовыми, как глубокое море, глазами и белоснежными локонами.
Она только успела поставить набитый учебниками портфель и принялась осторожно расстёгивать металлический замок на куртке, как лучи вновь попытались вырваться из родительской спальни. Думаю, каждому ребенку интересно заглянуть в комнату родителей, если становится понятно, что он один.
- Мама, видимо куда-то ушла, - подумала она, оглядев вокруг.
А лучи мелодично заполняли комнату светом, освещая карту. Медленно, как бы на цыпочках, девочка подошла ближе к столу и, проведя пальчиком по линиям, вспомнила, как папа учил ее составлять контурные карты, беря за основу гугл в помощь. Провожая его этой весной в путешествие за полтора года до окончания развязки переломного события, Софии исполнилось десять лет. Задувая пламя свечи на пышном торте, она рассказала папе о заветной мечте: отправиться вместе с ним в далекое путешествие по Кавказу. Уверена, мечта эта навеяна историями, рассказанными папой, когда он укладывал дочку спать.
Она присела на стул и, сложив руки под голову, представила, как поднимается на крутые и опасные горы, а снег и ветер пытаются помешать ее восхождению. Виделось, будто огромная черная птица поднимает ее маленькие тонкие ручки и мчится к той желанной вершине, где ждет самый любимый и такой далекий человек.
- Папа, - прошептала она, – и я здесь.
А дальше лишь бескрайние горные вершины, покрытые толстым слоем снега, и ослепительно яркое солнце.
Папа Софии работал геологом и часто отправлялся в научные экспедиции, исследуя недра земли. Профессия, конечно, одна из самых романтичных: частые путешествия, ночевки под открытым звездным небом, находки доисторических времен. Но для маленькой Софии места в этом мире романтики слишком мало. Стоит отметить, что папа был фанатиком своего дела и все доводил до конца, часто уходил на поиски нового один. Правило отца гласило: «Хочешь сделать ХОРОШО – сделай сам».
Да и мама девочки все время занята, постоянные отчеты, документы, видеоконференции, звонки, и так бесконечно. Она занималась аналитикой в одной крупной компании города и, уставшая под конец рабочего дня, не в силах была поиграть с дочерью. Готовясь ко сну, женщина винила себя за это и давала обещание, что как-нибудь выделит время на неделе и проведет его вместе с дочерью, но ничего не менялось.
Грезы Софии вмиг развеялись, когда в дверь постучали. Торопливо встав со стула, девочка еще раз взглянула на карту и выбежала из комнаты навстречу маме, сделав вид, будто только вернулась.
Теплые ее руки нежно погладили дочь по пухлой щеке.
- Мы с тобой уедем сейчас и все выходные проведем на даче. Обещаю, работать не буду, только одну встречу проведу и все, – улыбнулась мама.
София уже привыкла быть одна, но все же мечтала, что мама проведет с ней время.
– А Персика можешь взять с собой, – прибавила мама, снимая драповое пальто.
Сонный кот, услышав свое имя, плавно вышел из детской, подняв хвост кверху в знак готовности.
Да, смышлёный он был, как верный и преданный пес следовал за своей хозяйкой: София умывается, и Персик рядом чистит свои белоснежные лапки, она за уборку, и он каждый уголок пушистым хвостом пыль соберет. Весело им вдвоём было. Дорог этот кот был и потому, что папа привез его из экспедиции, спас от бродячих собак. Бывало, сядет у окошка и так пристально вдаль заглядится, а София ему: - Ничего, он же вернется.
Их дача располагалась где-то в центре пятиглавой горы, в окрестностях города, среди густо растущих дубов и вечнозеленого плюща, плотно обвивающего деревья. Было тихо, на всю округу лишь пару необжитых построек. Рядом с домом протекала река, и папе удалось обустроить небольшой пруд на участке.
Остановившись у ворот, девочка медленно вышла из машины с металлической переноской для котов и направилась в небольшой дом по тротуарной тропинке, радуясь теплому солнечному дню, и представляя, как бы папа обрадовался, увидев распустившиеся персиковые деревья возле скамьи, посаженные им пару лет назад. Она достала телефон и щёлкнула по кнопке, отправив живописный снимок папе в мессенджер. Признаюсь, их чат был заполнен душевной перепиской, множеством научных статей, фотографий каменистых пород, рисунков карт регионов России, сделанных Софией, так сильна была их связь и потребность в ней.
Улыбаясь, восторженная София отворила дверь и выпустила кота, а тот важно разминая поочередно лапы, прошелся по гостиной, залитой светом, нашел себе уютное местечко у камина и уснул. Умиляясь его беззаботному поведению, София вспомнила, как еще зимой заготовила с папой плетеную корзину для Персика и постелила в нее подушку, набитую синтепоном. Они поставили корзину в самое тепло место, ведь с котами так всегда, уж очень они любят поспасть, свернувшись клубочком, а после сытно пообедать. София на этот случай оставляла ему миску, доверху наполненную влажным кормом, который издавал ароматные запахи лишь для него, но девочка не возражала, так как у каждого свои вкусы. Погладив пушистого кота, София услышала голос мамы, которая уже принялась за работу. 
- Солнышко, пора убирать сад от прошлогодних листьев, надевай ботинки и перчатки не забудь.
- Иду, мамочка, иду. – торопливо ответила девочка и послав воздушный поцелуй пушистому другу вышла из дома, забыв закрыть за собой дверь.
София любила быть рядом с мамой: наблюдать, как она заплетает длинные светло-русые волосы в тугую косу, делает легкий, едва заметный макияж, носит струящиеся платья до колен. Больше всего ей нравилась разговаривать, но разговоры были редкостью, потому что мама по природе своей была молчаливой женщиной, занятой и очень болезненной. Дочь уверяла себя в том, что болезнь и занятость мамы случились от недостатка внимания, ведь когда папа возвращался домой, мама сияла от радости и постоянно улыбалась, а о работе и речи быть не могло.
Вот и сегодня убирая сад, мама молчала, делая монотонную работу, девочка чувствовала ее грусть и решила, что воспоминания о приятных моментах – самое лучшее средство от хандры.
А в это время голубое небо начало затягивать темным пятном, предвещая грозу.
- Мамочка, скажи, за что ты папу любишь? – звонким голосом, спросила София.
- Он у нас человек-праздник, - посмотрев на Софию, сказала мама. - когда он рядом, то солнце ярче светит, а я чувствую себя самой счастливой.
Ее лицо на мгновенье осветилось радостью, как это бывает, когда встречаешь любимого человека после долгой разлуки, но тут же погасло, глаза заблестели и словно хрусталики посыпались из ее светло-голубых глаз. София не знала, что сказать, но и смотреть, как мама плачет, она не могла.
- Можно я прогуляюсь, - тихо прошептала София и, не дожидаясь ответа, повернула к пруду возле дома.
Черная тяжелая туча повисла над маленьким дачным домиком, стало совсем темно, с севера налетел холодный пронзительный ветер, вспышки молний озарили серое небо, а в воздухе запахло дымом прошлогодних листьев.
На душе у девочки было тяжело. Мамино настроение передавалось ей. Когда закончилась дорога, София остановилась и расплакалась, не обращая внимания на приближающийся дождь.
- Дорогой мой папа, возвращайся скорее, - шептала она.
И в ту же самую минуту раздался оглушительный лай собак. Гроздья ледяной воды с неба хлынули на маленькую беззащитную девочку. В десяти шагах от пруда стояло что-то темное, неподвижное, София вспомнила про кота, открытую дверь и бросилась в дом.
- Персик! Персик! – надрываясь закричала она, - где ты? Персик!
В голове промелькнула ужасающая картина растерзанного собаками кота, лицо ее побледнело. И в этот момент порыв сильного северного ветра подтолкнул дверь, сбив с ног Софию, и она упала без чувств. Очнулась девочка ближе к вечеру, узнав о пропаже друга.
Несколько недель они искала пропавшего кота, расклеивали объявления вблизи дач, осматривали окрестности, но не нашли. С его потерей София так и не смирилась, решив всеми возможными способами оберегать любимых.

Глава 2
Прошел год, как папа Софии ушел в экспедицию на Урал. Да, он пропустил ее одиннадцатый день рождения, но за это время их переписка еще больше усилилась, а дружба крепла. Девочка чувствовала грусть и тоску по их встречам и мечтала о совместном путешествии, ей хотелось приключений.
Дни шли за днями, недели сменялись на месяцы. Жаркое лето закончилось, и наступила теплая осень, начался учебный год. Ближе к завершению первой четверти София молча брела из школы через аллею, ведущую к дому, глаза ее глядели в пожелтевшую листву, небрежно разбросанную ветерком по асфальту. Сегодня она, как никогда раньше ощущала чего-то неожиданного, ведь со дня на день должен был вернуться папа.
Отворив дверь, София закричала: «Наконец-то, ты приехал!»
Перед ней стоял и улыбался самый долгожданный во всем мире человек.
- Папа! – обнимая его, кричала девочка.
В этот момент София дала себе клятву - никогда больше не отпускать папу в экспедицию одного, а папа был счастлив своему возвращению, но понимал, что ненадолго.
Целый день семья Софии провела вместе: гуляли в парке, катались на аттракционах и обсуждали папины приключения на Урале.
- Дорогие мои, - сказал папа, садясь в машину, - через неделю мне предстоит долгая дорога, нашему геологическому факультету выпал шанс исследовать горные породы Кавказа. Несомненно, я не мог отказаться.
- Но ты же только что вернулся, - нахмурившись, выпалила мама.
Она не ожидала такого поворота. Да, предполагала, но не так скоро. Все ее планы разрушились. София смотрела на нее и заметила, что еще чуть-чуть и мама расплачется.
- Папочка, возьми меня с собой. – с горящим взглядом сказала девочка, - Я так хочу увидеть снежные горы, про которые ты мне рассказывал.
Она сделала самое ангельское, милое личико, какое бывает, когда хочешь получить новую куклу.
- Можно поедем вместе?! – добавила дочка.
Папа пожал плечами и, не зная, что ответить, перевел взгляд на маму, как бы желая получить дельный совет.
- Не, дорогие мои, так дело не пойдет. – стараясь скрыть грусть, ответила мама, - работа есть работа, а вот если бы это было путешествие, то, пожалуйста, поезжайте.
- Да, точно, папа. Давай мы с тобой в путешествие поедем.
- Только я с вами не могу, у меня презентация проекта в это время будет проходить. – заявила мама.
Она была уверена, что муж не согласится и возможно откажется от участия в экспедиции, но…
- Пап, - взмолилась девочка, – что скажешь? Я уже большая, мне одиннадцать. Значит, я могу и в магазин ходить за продуктами, и обед приготовить. Помнишь, ты меня сам научил бутерброды готовить, помнишь?!
Послышался мелодичный смех мамы, и папа без сомнения понял, что попался на крючок и деваться некуда.
- Твоя взяла! – довольным тоном произнес он, – едем вместе.
Мама посмотрела вдаль и подумала, что с Софией он далеко не уйдет, не оставит ее надолго и вернется быстрее домой. А, возможно, возьмет и отпуск, которого она ждала.
София всю дорогу домой составляла в своей голове список вещей, которые непременно должны оказаться в ее походном рюкзаке: блокнот, мелованные карандаши, дорогой плюшевый бурундук, подаренный папой по приезду домой, потому что именно это маленькое животное отличалось такими же качествами, которые ценил папа в Софии: трудолюбие, бережливость и доброта.
Она ощущала радость и не могла сдержать улыбку на лице. Казалось, все вокруг заиграло новыми яркими красками, и даже розы, цветущие возле дома, издавали какой-то неповторимый аромат.
Утро выездного дня выдалось туманным, будто буря нависла над городом. Девочка нежно поцеловала маму и попросила чаще им звонить. Впервые они расстаются на несколько месяцев, но София не исключала мысли о том, что мама скоро к ним приедет.
- Я буду тебя ждать, мамочка, ты обязательно должна увидеть Кавказ.
А тучи сгущались и вот первые капли упали на серый асфальт, раскрасив улицу узорами из луж. Женщина стояла и провожала взглядом уходящую машину.

Глава 3
Они не спеша ехали по извилистой дороге. Теперь, оставив город позади, по одной стороне виднелось начало Маркотхского горного хребта, часть Большого Кавказа, а по другой - необъятное Черное море. Впереди туман застилал им глаза. Солнца не было видно. Лишь к полудню погода прояснилась, и путешественники остановились у придорожного кафе.
- Перекусим, мой бурундук!
- Я не откажусь, если только там будет что-то сладенькое, – поморщив нос ответила она.
Усевшись на деревянный стул в небольшом зале, папа посмотрел на Софию и произнес: «Я рад, что ты со мной».
Он вдохновленно рассказывал о своих находках и планах, а девочка, затаив дыхание, слушала каждое его слово, запоминала движение рук, улыбку, черную бороду и темно-карие глаза. Папа казался таким большим и могучим, как гора, таким храбрым и, наконец, София почувствовала себя такой важной и значимой, как никогда раньше. Такие чувства она испытывала всегда при каждой их встрече, когда папа возвращался из экспедиций. Но именно сейчас ей хотелось остановить время и как можно дольше провести это долгожданное путешествие вместе.
Вдруг кто-то похлопал папу по плечу. Мечты Софии сразу же улетучились.
Перед ними стоял высокий светлолицый человек. В руках он держал толстенную папку с бумагами, документами на каждого члена группы, которые он собирал лично. По роду деятельности он был экологом, часто учувствовал в акциях по защите природы.
- А я, приятель, к тебе! Уже смотрю, пообедали! – начал он, – Да ты не один.
- Да! На этот раз меня сопровождает моя юная помощница! - и папа подмигнул девочке, - Знакомься, София!
- Много слышал о вас и очень рад знакомству! Лесничий, так меня все зовут. Если что, то я буду жить рядом с вашим домиком, заглядывай, не стесняйся.
- Очень приятно познакомиться! – натянув улыбку, сквозь зубы прошипела она.
Лесничий приподнял густые брови, почувствовал себя лишним и сказал, посмотрев на друга: «Нужно ехать, наши ребята уже там».
Когда выехали на трассу, поднялся сильный ветер, предвещая грозу. Теперь они ехали не одни, что огорчало Софию. Всю дорогу до самой Теберды девочка слушала анекдоты и разные шуточки про диких зверей от неугомонного Лесничего, который, наверное, думал, что тишина – признак скуки. София слушали их и не понимала, то ли этот человек против животных, то ли он кроме анекдотов ничего не знает. Лесничий знал немало шуток про животных лишь потому, что его жизнь была посвящена их изучению. Папа же монолог товарища находил занятным, отчего София еще больше злилась.
- Ну, вот, - мысленно говорила она себе, - только я осталась с папой вдвоем, как появился этот странный человек, и все внимание досталось ему.
- Папа, а давай мороженное купим, - постукивая пальчиком по окну, заявила София, - остановись где-нибудь.
- Не, ребята, вы чего! - вмешался посторонний, - Времени на остановку нет, нас уже ждет группа.
Но папа не обратил внимания на замечание Лесничего и на первой же заправке купил дочери самый вкусный рожок клубничного мороженного. Он ощущал настроение девочки и где-то в глубине души хотел провести время в дороге с ней вместе, напевая любимые песни и слушая музыку ветра за окном.
Приближаясь к Кавказу, где находился лагерь геологов, путникам открылись невиданные до этого момента пейзажи: неприступные и величественные горные складки, покрытые снежными шапками, несли в себе что-то таинственное. Софии представилось, будто это спят гиганты, но вот-вот проснутся. Она зажмурилась и услышала шум бурной реки, готовой вырваться из берегов, смыв все на своем пути. Страх и жгучий интерес проснулись и пробудили детскую фантазию. Что-то внутри нее зарождалось, совсем непривычное и щекочущее.
Вдруг, асфальтированная дорога сменилась на каменистую и узкую. А через пару километров София увидела два небольших деревянных домика, похожих на шалаш, с большими панорамными окнами. У входа стояла невысокая худощавая девушка, покрытая ситцевым платком и одетая в темное платье до пола, рядом стоял бородатый мужчина средних лет. Чуть поодаль у скамьи сидел на корточках черноволосый мальчик в темной шапке и куртке такого же цвета. На вид, примерно, одного возраста, что и София. Он проверял шины на своем велосипеде и подкачивал их насосом, искоса поглядывая на девочку.
Папа остановился и вышел поздороваться, София сидела в машине, наблюдая за мальчиком.

Глава 4
Был девятый час вечера. Небо озарилось бесчисленными мерцающими огнями. В доме пахло чем-то жареным и вкусным. С дороги Софья сильно проголодалась, но больше всего ей хотелось спать. Забравшись на застеленную кровать в незнакомой спальне, девочка мгновенно уснула. Пробудилась она от лая собак, крутившихся возле дома. В открытую настежь дверь были видны большая гостиная, наполненная солнечным светом, посредине стоял диван, где сидел папа и что-то рисовал.
- Доброе утро, папочка. – София подошла поближе и обняла его так сильно, что бумаги выпали из рук.
- Сегодня, мы с тобой поедем в Архыз и погуляем в долине реки София. - сказал он, прижимая дочь к себе.
- Стой. Реку назвали в честь меня!?
Папа рассмеялся.
- Есть не одна версия происхождения этого названия. Достоверной информации нет, но более вероятная, что в честь Святой Софии.
- Как же интересно. – сказала девочка. – Ну, что же мы тут сидим, пойдем скорей.
Наспех что-то перекусив, они вышли из дома и, сев в машину, поехали до бурлящей реки Псыш к Софийской поляне. Солнце уже ярко освещало все вокруг. Стоило им зайти в сосновый лес, сразу поднялся ветерок, и началось что-то магическое: осенние, опавшие листья ольхи и осины закружили в водовороте девочку, окутав ее. Они нежно щекотали ей личико, как бы приглашая на танец. Уловив ритм, София растворилась в потоке и не заметила, как папины глаза наполнились слезами радости. Ветер поднялся выше, унося магию с собой.
- София, - тихо сказал он. – Давай на перегонки до того поворота. Спорим, не догонишь.
И со всех ног бросился бежать.
- Ах, ты так! Я сейчас догоню тебя! – и девочка, подхватив игривый настрой, побежала что было мочи, чувствуя себя самой счастливой папиной дочкой.
Целый день провели они вместе, изучая незабываемые окрестности Архыза: прокатились на гондольной канатной дороге «Млечный путь», прошли по экотропе «Романтиков», где София, поднявшись на высоту, впервые увидела величественную гору Пшиш, что в переводе с адыгского языка означает «Князь».
Все вокруг дышало жизнью, развивалось само собой. Казалось, что лес любит движение, и даже лапы у ели, плавно покачивающиеся на ветру, не давали жизни остановиться, ибо жизнь – это движение. С гор струились быстрые потоки, стараясь быстрее достичь земли и напитать все живое, дать жизнь деревьям, проникнуть в их сердца. Но больше всего жизнь разгоралась в человеке, и природа, чувствуя его появление, с еще большей силой возвышалась, чтобы соединиться с ним в единое целое.
Лишь к вечеру вернулись они в Теберду. Софии не терпелось рассказать маме о том, какие здесь горы и реки, и как им весело с папой.
Наутро следующего дня папа рано разбудил девочку, сообщив, что ему пора отправляться в путь. Геологическая группа уже готова, а она, как и обещала, останется его ждать, только не одна, а с хозяйкой дома.
- Знаю, ты у меня смелая и храбрая девочка! Но за тобой будет приглядывать Зара, у нее есть сын твоего возраста Марух, постарайся подружиться с ним.
- Пап, ты же знаешь, у меня есть друзья – это ты и мама, – нахмурившись сказала она.
- Конечно, наша дружба несравнима ни с какой другой, но, возможно, тебе будет интересно дружить с ребятами твоего возраста!
- Не думаю, папа.
- Решать тебе. – он поцеловал ее маленький носик и достал из кармана не совсем обычные часы. – Я не могу так просто уйти и решил оставить тебе вот эти часы, в них есть функция топографических карт. Часы могут выдержать любые падения, не боятся воды и всегда точно показывают время. Я уйду всего на три дня, а ты сможешь определить, где я буду идти. Идет?
- Да, папа. – с грустью, сказала она. – Я поняла. Только обещай мне вернуться вовремя.
- Даю слово! – он посмотрел на нее, улыбнулся и зашагал к выходу.
Стало тихо. Забравшись под одеяло, София прижала к щеке драгоценный подарок и слушала тиканье часов.

Глава 5
Незаметно для себя девочка уснула. К обеду ее разбудил какой-то шорох возле окна. Открыв глаза, София разглядела лицо мальчика, одет он был в черный плащ с капюшоном, потому как моросил дождь. Ростом он был выше ее на 10 сантиметров, нос вздернутый, глаза глубокие темно-серые, схожие с первыми сумерками.
Мальчик с любопытством старался разглядеть, что же происходит по ту сторону окна.
- Ну, вот пришел. - подумала София.
И в ту же минуту раздался стук в дверь.
- София! Это Зара, хозяйка дома. Я войду.
Девушка отворила дверь в спальню, держа в руках поднос с обедом.
- Думаю, ты голодна. – сказала она. – Мы ждали тебя в соседнем домике, но ты так и не пришла. Вот я и решила навестить тебя.
София неподвижно продолжала лежать в постели, закрыв глаза.
- Знаю, ты тоскуешь, - продолжала она. – но, возможно, тебя заинтересует прогулка со мной в магазин. Марух пойдет с нами.
Она присела рядом с девочкой, положив свою руку на ее плечо.
- Мы будем рады тебе.
София понимала, что отказываться невежливо, да и папа просил ее подружиться, а огорчать его она не смела. Встав с постели и поблагодарив гостеприимную хозяйку, София оделась и, стараясь улыбаться, зашагала вслед за девушкой. За обедом она не проронила ни слова.
Прогулка выдалась не совсем привычной для нее. Марух все время что-то говорил, расспрашивал, ему хотелось знать все.
- Что он прилип ко мне? – думала София, глядя в сырую каменистую дорогу.
Но мальчик не унывал. На ее молчанье он рассказал, как надо пасти коров, что трава на Кавказе хорошо влияет на состав молока, сыра, масла, а телят они никогда не режут, а оставляют до конца дойного периода. Пока мальчик рассказывал, его мама зашла в небольшое здание. Дети остались ждать у входа.
- Какой надоедливый, - рассуждала она про себя, – мне совершенно не интересны рассказы про его заботы. В этот момент девочка вспомнила пропавшего кота, а вслед за этим всплыли воспоминания о папе. Нащупав в кармане куртки подаренные часы, глаза Софии опустились, густые ресницы задрожали, и она расплакалась. Марух растерялся, замолчав на полуслове, затем посмотрел на камень, вспомнил зеленую сочную траву, которую так любят коровы и ничего не нашел лучше, как повторить рассказ про коров. Вдруг София расхохоталась, так пронзительно и громко, что Марух почувствовал себя неловко и отошёл в сторону.
Заметив, что мальчик смолк, София извинилась за свое поведение.
- Прости, - потирая глаза и выдохнув, сказала она, - я смеюсь не над тобой. Я просто скучаю по папе.
Щеки девочки начали багроветь, смущение и грусть переплелись, и она прошептала: «Спасибо, что стараешься меня отвлечь».
Мама Маруха как раз вышла из магазина и рассказала, что звонил Лесничий и передал, что папа успешно добрался до базы в долине реки Теберды и передавал ей привет. Сам позвонить он не может, т.к. их группа уже вышла на маршрут. Вернувшись в свою комнату, София долго разговаривала с мамой, просила ее приехать и провести время вместе. Такого одиночества девочка еще никогда не испытывала. Сердце матери сжималось на другом конце провода, и она пообещала завершить работу раньше и приехать к дочери.
Было ровно девять, когда София вышла во двор. Месяц уже высоко возвышался над ее головой. Множество звезд озарили небо. Возле домика не было ни души, но жизнь не останавливалась, а текла ровно, мелодично, радостно, вызывая улыбку на лице девочки.
- Папочка, - посмотрев на горы, сказала София, – береги себя, пожалуйста.
Где-то близко послышался лай.
- И почему меня будто преследуют эти собаки, – подумала она и вернулась в дом.
Прошло несколько дней, как София проводила папу в экспедицию. Вечером третьего дня она решила заснуть пораньше, чтобы встретить его утром и угостить бутербродами, но вдруг услышала чьи-то тяжелые шаги. Лесничий зашел в дом. Что-то продолговатое было завернуто у него в руках. Лицо казалось, выражало растерянность, глаза бегали из стороны в сторону, а губы что-то бормотали. Он присел на диван в гостиной и крепко сжимал сверток, понурив голову. Под башмаками виднелась грязь. Было заметно, что мужчина чем-то расстроен.
Прошло несколько минут, прежде чем он посмотрел на Софию и решился сказать.
- Погода сегодня унылая, дождь еще несколько дней будет лить. Но ты не грусти, после дождя всегда радуга! – и он отвернулся, глубоко вздохнув.
София, чувствуя напряжение, стояла, неподвижно подергивая деревянную пуговицу на рубашке.
- Горы такие своенравные, иллюзорные, тихие. Думаешь, вот здесь ты точно пройдешь, а не… - Лесничий подошел к окну, крепко сжимая сверток. – Бывает, идешь себе тихонько, что-то нашел, осмотрелся, начинаешь материал собирать, запись ведешь. Потом, думаешь, дай еще пройду, может там что-то есть и … - он замешкался, снял шапку и небрежно вытер выступающий пот со лба.
- Ты уже девочка большая, сама понимаешь, всякое может случиться. – развернулся к Софии Лесничий и протянул сверток и добавил. – Твой папа затерялся где-то в горах. Отстал, понимаешь, от группы. Мы должны были встретиться с ним у реки, в лагере. Я уже и звонил ему, но он так торопился, что телефон оставил на базе, даже не отследить его теперь.
Сжав крепко сверток, он добавил: «Спасательная группа вышла на поиски, не волнуйся».
И дрожащими большими руками Лесничий протянул ей сверток: «Это то, что они пока смогли найти».
София подошла ближе, разглядев в замявшейся бумаге папин металлический фонарик с гравировкой бурундука, который они вместе с ним заказывали на ее девятый день рождения. Этот фонарик был символом их дружбы. Папа всегда брал его с собой в экспедиции. Это была очень ценная вещь. Так просто он бы ее не оставил. Лицо девочки словно окаменело, застыло на предмете. Она уже не слышала ни оправданий, ни извинений Лесничего, не желала понимать того, что произошло. Она была уверена, что это ее вина, что только она может его найти, во что бы то ни стало.  София впервые почувствовала себя такой сильной и смелой, что отчетливо представила, как будет действовать и что скажет Лесничему.
- Уже поздно! - сказала она. – Мне пора готовиться ко сну. Утром я позвоню маме и попрошу приехать скорее. Спасибо, что навестили, зайдите, пожалуйста, завтра. – и она направилась в спальню.
Потерянный геолог, постояв еще минуту, вышел и неспешно зашагал в машину, уезжая обратно в лагерь.
Наутро в двери постучала Зара.
- София. Мама звонила и просила передать, что выехала к нам. – девушка отворила дверь в спальню, но девочки там уже не было.

Глава 6
На часах было за полночь, когда девочка брела по окрестностям долины реки Гидам.
Еще вечером после ухода Лесничего София собрала походный рюкзак, положив в него только самое необходимое. Папа научил ее правильно готовиться к дальнему походу. Рассказывал, что воду можно найти в горах. Она скапливается в ложбинках, главное положить с собой емкость для нее. Орехи, сухофрукты, сухари, плитка шоколада все это пригодится для перекуса. Палатку важно устанавливать в сухом, ровном и защищенном от ветра месте. И обязательно пользоваться компасом, чтобы не заблудиться, ведь телефон в горах не везде ловит сигнал. Еще пригодятся спички для разведения костра, их лучше завернуть в целлофановый пакет, иначе промокнут. Свечу - на случай, если фонарик разрядится.
Собираясь в дорогу, девочка вспоминала все папины уроки и не забыла о том, что важно предупредить взрослых о своем походе. Она написала письмо для мамы, где подробно изложила весь путь до предполагаемого места потери папы, положив его на стол к стопке бумаг.
Когда Лесничий ушел, София нашла папины записи, которые были аккуратно разложены на столе. Среди заметок находилась карта с маршрутом, который составил папа, уходя в экспедицию. Тропы были очень похожи на те, которые София видела на карте еще полтора года назад на папином письменном столе у них дома, именно ту карту девочка наивно забрала с собой, выбегая навстречу маме, в день, когда ее любимый и единственный друг по кличке Персик пропал. И именно первоначальная карта оказалась в ее блокноте, о которой София совсем забыла и не вернула на положенное место. А ведь эта карта, будь она в руках папы, не привела бы к поворотному событию, происходящему сейчас. Она припомнила, как папа что-то записывал перед поездкой на Софийскую поляну, и догадалась, что он старался вспомнить маршрут, но ошибся всего на одну тропу. Она тогда пожалела, что не вернула карту на место. Принимая решения, она сделала свой выбор, приняв на себя ответственность за папу и за свою жизнь.
Важно добавить: София не знала самого главного, что о карте знал лишь ее составитель. Окажись вторая, наспех составленная карта в руках спасательной группы, его бы незамедлительно нашли, но девочка решила отправиться на поиски сама. Эта самоуверенность развивалась в маленьком организме долгие годы, взращивалась и подкреплялась с каждым днем одиночеством и отстраненностью родителей, занятостью собственными интересами. Но и вместе с нею строилась ответственность за собственную жизнь и жизнь тех, кого любило маленькое сердце девочки, и укрепилась ответственность с пропажей дорогого пушистого друга, соединившего в себе всех близких ей людей.
Дождавшись, когда в соседнем домике Зара погасит свет, София одела непромокаемую одежду темно-зеленого цвета, теплую алую шапку, дождевик из синтетически непромокаемого материала, удобные треккинговые ботинки с мембраной, взяла папины часы и найденный фонарик. Телефон у нее был заряжен максимально, но она знала, что будет не доступна. Застелив постель, взяла рюкзак, вторую карту и незаметно вышла через панорамное окно.
Тропинка от дома до места предполагаемого ночлега велась змейкой через густые лапы пихт, плотно прижатых друг к другу, и безопасные склоны, поросшие кустами можжевельника. Тяжелое небо одновременно манило и пугало своей таинственностью. Вечерний дождь, казалось, остался позади. Прошло не больше десяти минут, как София вышла в дорогу, но вдруг услышала за спиной какой-то шорох. Она посвятила фонариком и увидела, как за ней бежит Марух. Мальчик остановился и хотел было что-то сказать, но София опередила его.
- Ты что тут делаешь?
- Не кричи! Я все объясню! – и он смело зашагал к ней навстречу, - Вечером, когда к тебе зашел Лесничий, я стоял у твоего окна и все слышал. Затем он ушел, а ты начала собирать рюкзак, и я все понял. Понял, что тебе нужна помощь и в горах ты одна не справишься. Я лучше тебя знаю окрестности, мы с папой часто ходим в походы. Вот я и пошел за тобой. Не хотел напугать, думал тихонько подойти, но так темно, а ты быстро ходишь.
- Нет, Марух. Иди домой.
- Нам лучше вместе вернуться.
Но София не стала его слушать, она доверяла лишь себе.
- У меня нет времени ждать, папу надо найти.
- Хорошо. Только ночью ты его не найдешь. Еще того и гляди сама в беду попадешь, где потом тебя искать?!
Подумав немного, что помощь ей пригодится, и вдвоем будет не так страшно идти, София достала палатку.
- Заночуем здесь. – важно сказала она, - На рассвете выйдем к перевалу. Уверена, что папа где-то там.
Мальчик не задавал вопросов. Можно сказать, что он несколько побаивался Софию, но в тоже время испытывал интерес и решил подождать с расспросами до утра.
София же не хотела рассказывать Маруху, что она виновата в том, что случилось с папой. Вдобавок, она испытывала неловкость из-за ночевки с мальчиком, хотя где-то в глубине души симпатизировала ему.
Ночь выдалась дождливой, ветреной. Жизнь в горах кипела и не собиралась останавливаться. Она будто бросала вызов детям, пришедшим на поиски отца, но, пуская вход непогоду, только начинала с ними знакомиться, оставив самое интересное на потом.
Спальник был один, но детям хватило места, чтобы залезть в него вместе. Девочка еще долго не могла уснуть. Марух то и дело складывал на нее тяжелые ноги, хотелось дать ему локтем в бок, но она держала себя в руках.
София проснулась рано. Спать в горах на твердой и сырой земле она не привыкла. Достав из рюкзака пакетик жареного арахиса, она разбудила Маруха и предложила позавтракать. Насытившись, девочка заплела волосы в тугую косу, как делала ее мама, надела шапку, влажную куртку, отсыревшую за ночь, и вышла из палатки. Пыталась поймать сигнал и позвонить маме, а связи все не было. Подумала, что мама волнуется.
София торопливо попросила мальчика собираться, обдумывая дальнейший план спасения папы. Но Марух будто не слышал ее просьбы и продолжал лежать.
- Ты что, не слышишь меня?!
Заглянув в небольшую палатку, София потянула спальник и еще раз попросила мальчика поторопиться. Она все же злилась на него из-за своей самоуверенности и сопротивлялась завязать дружбу, так уж яростно одиночество впилось в ее юный разум, что даже мускулы сжимались на миловидном детском личике при мысли чужака. Но окружающая ее действительность сделала свое дело, и разум Софии принял четкую форму, этого было не избежать. Она становилась все сдержаннее, суровее и сторонилась своих ровесников, находя утешение в творчестве. И мальчик это чувствовал.
- Сейчас, встаю уже. – пробурчал он.
Марух хоть и любил походы, но теплую и сухую постель он любил больше. Натянув куртку не менее влажную, чем у Софии, мальчик выполз из палатки. Утренний туман окутал долину реки Гидам, влажный воздух навеял тоску, но София держалась уверенно, собрано, как это полагается одинокой, замкнутой натуре и это одновременно пугало и восхищало его. Накинув на плечи рюкзаки, дети зашагали вглубь долины.
- Надо скорее добраться к перевалу и не сбиться с пути. – скомандовала она. – Хорошо, что папа оставил мне свои часы, с ними мы не заблудимся.
Пройдя два часа по лесу, наполненному жизнью, туман потихоньку растворился, осев вдоль реки. Вдруг в кармане мальчика раздался звонок. «Это мама!» - подумал он. Торопливо вынимая телефон, Марух принял вызов, но сигнал пропал.
- Ну вот, сигнал пропал! Нас ищут. Найдут ли?! – отчаяние послышалось в его голосе.
- Марух! - сказала София равнодушно. – Я все понимаю. Возвращайся домой.
- Я лучше тебя знаю эти места. – ответил мальчик, надувая грудь и делая важный вид. – Идем! А то пропадешь без меня. Маруху не терпелось проявить мужество, переданное ему поколениями. А этим качеством он был наделен в полной мере.
София тихонько засмеялась.
- Что смеешься? – недоумевая спросил он.
- У тебя шапка наизнанку и нос черный. – и София дотронулась до его лица стирая засохшую грязь.
Марух почувствовал неловкость и смущение, при этом не потерял мужество. София понравилась ему еще с первых минут знакомства, но он не знал, как об этом сказать. Выпрямив и без того ровную спину, мальчик сделал еще более важный вид и ускорил шаг.
София шла молча позади, внимательно рассматривая Маруха. Она вспомнила, как одноклассники звали ее с собой гулять, как старались подружиться, но все их старания приводили к ссорам. София не могла понять их интересов, не хотела быть одной из «своих». Не разделяла их увлечений в гаджетах, не пользовалась телефоном до пятого класса, лишь изучала географические карты по спутнику, много рисовала и читала книги геологов. Да, частые разъезды отца, редкие встречи и прямое общение, безмолвие матери, социальная замкнутость привела ее к отстраненности от общества, усердно выработав дисциплину, сдержанность, даже враждебность к сверстникам.
Но Марух был не похож на других. Он отличался наивностью и добротой. Да, на первый взгляд он показался ей простоватым и не очень умным, а сейчас, глядя на этот самоотверженный поступок, София начала смотреть на него иначе. Своей отвагой и терпимостью он незаметно для нее самой пробивал по чуть-чуть невидимую стену отчужденности.

Глава 7
Долина Гидам была почти свободна от снега, но трава сырая и скользкая затрудняла путь. София несколько раз спотыкалась, а крепкая рука мальчика возвращала равновесие, что трогало девочку, вызывая доверие. Они спустились метров на 100 вниз к реке, и набрали горной воды. Здесь же устроили лагерь. Девочка достала пару зеленых твердых яблок, а Марух вынул из своего рюкзака холодную лепешку, которую он захватил, уходя из дома.
- Знаешь, я мечтала о таком походе. - пообедав сказала София. – Мы с папой ходили, конечно, в горы, но только на малые, там, где я живу. И по лесам бродили, когда он возвращался из экспедиций. А вот о таком путешествии я лишь слышала от папы. У вас так красиво! Горы большие, снежные, лес густой, пихты высокие, у нас такие не растут. Она задумчиво посмотрела в распахнутый вход палатки. Это было первое восторженное и радостное откровение, которое слышал мальчик. София удивлялась такому порыву чувств, но виду не подала. Отчужденность не желала ее отпускать.
Марух слушал и кивал головой. Он вырос на этой земле и восхищался ее красотой не меньше, чем девочка.
- Нам надо идти дальше вверх. – сказала София. – Смотри, у меня есть карта, составленная папой, я ее нашла в Теберде. Я уверена, что он пошел вот по этой дороге.
Указывая на маршрут, София замешкалась. Что-то тревожило ее больше, чем гордость: самоуверенность и отчужденность. Она резко обулась и вылезла из палатки. Мальчик остался ждать, наблюдая метавшуюся тень. 
- Не могу больше скрывать. Это я виновата! Папа из-за моего любопытства пропал (Марух внимательно поглядел на Софию). Я его карту забрала, но не нарочно, сама не понимаю зачем.
Она горько заплакала. Встревоженный Марух пожал плечами и вылез из палатки.
- Ты не виновата!
Несколько минут дети стояли молча. Потом Марух протянул девочке руку.
- Пора идти. – шепнул он.
Пока они собирали палатку, небо прояснилось. Перевал вблизи вершины Ачхиштарабаши наполнился теплым светом. Легкий осенний ветерок нежно обувал их, даря восторг и ощущение некой радости.
По дороге (а надо заметить она была не простой для детей: каменистой, с высокими и крутыми подъёмами) Марух рассказывал про своих родителей, про то, как они с папой однажды спасли корову, едва не угодившую в реку. Рассказал он и про свое увлечение фотографией. София, слушая его, повеселела.
- Как-то раз к нам в Теберду приехала группа путешественников. Они у нас снимали домик, и среди них был парень, такой забавный, кучерявый и высокий. Отличался от остальных. Все время что-то фотографировал, то присядет близко к дереву и камеру куда-то вдаль наводит, то в траву ее поставит и щелкает по кнопке. Насмешил меня этим. – Марух улыбнулся. – А перед отъездом он ко мне подошел и спрашивает: «Тебе камера нравится?!». Я ответил, что не знаю, не пробовал снимать. А он говорит: «Давай, покажу тебе». И столько всего мне рассказал и показал, а потом дает мне одну из своих камер и говорит: «Дарю! Учись». Я не поверил сначала. Камера у меня только в телефоне была, да и она не очень фотографирует, а его камера так объемно снимает. Вот после этой истории я везде с камерой хожу. В основном мне больше белок нравится снимать, потому что они запасы делают не только для себя, а и для всех других белок. Получается, что они не только о себе думают, это мне очень нравится. Вот я и начал их коллекционировать. Только жаль, что вчера с собой камеру не взял.
София увлеченно слушала рассказы Маруха и одновременно восхищалась его открытостью и простой. Думала она и том, что ей не хватала именно такого друга.
- Тебе еще бы квадрокоптер освоить, - добавила София, - будешь с высоты их снимать.
- Точно! – ответил Марух. – Попрошу у папы на день рождения.
- У меня тоже есть увлечение. – улыбаясь сказала она. – Я коллекционирую свои рисунки карт. Изучаю в гугле интересную местность, а потом переношу ее на бумагу. Хочу стать геологом, как папа.
Но вдруг погода резко ухудшилась, порывистый ветер словно пытался сбить детей с ног, сковывая их озябшие руки. И неожиданно навстречу им легкой поступью вышла мохнатая серебристо-бурая собака. Уши острые, глаза чистые, как ясное небо, а пушистый хвост, покрытый мелкой рябью, придавал ей особую глубину. Взгляд собаки выражал какую-то непредсказуемость, будто огонь в глазах. Сначала детям показалась, что она хочет напасть, но через мгновенье животное остановилось и пристально посмотрело на них.
За разговором дети и сами не заметили, как взобрались на узкую скалистую вершину, местами покрытую снегом, но они не обратили на это внимание, потому как взгляды были прикованы на нежданного гостя, пришедшего неведомо откуда. Словно это был дух ветров, свободы, жажды жизни. Собака уверенно шла прямо на детей. Сделав несколько шагов назад, София оступилась с узкой тропы и резко начала сползать вниз, зацепляясь за сыпавшиеся скользкие камни.
Все произошло мгновенно. Марух развернулся и, понимая, что нельзя спускаться вслед за спутницей, скинул рюкзак, быстро достал веревку, закрепленную сбоку. Он ее всегда брал с собой в походы.
- София, - крикнул он, – хватай веревку, я тебя вытащу.
Длины спасательной веревки хватило, чтобы едва ухватиться, и Марух начал тянуть Софию на себя. Ощущая, что ему кто-то помогает, мальчик повернул голову и отчетливо различил стоящую позади собаку. В ее пасти виднелся другой конец веревки. Когда девочка была спасена, собака отошла на небольшое расстояние, прерывисто дыша.
Измотанные дети прижались к земле и несколько минут лежали неподвижно. Ветер набирал обороты. Туман волнами стелился по вершине горы.
- Надо разбить лагерь на ночлег. Папы твоего здесь нет, - отдышавшись, сказал Марух.
Он встал и поднял дрожащую Софию на ноги. Слезы потекли из ее глаз и, не выдержав, девочка обняла его так крепко, словно боялась вновь скатиться вниз.
- Ты спас мне жизнь. – прошептала она.
- Не я один. – он перевел взгляд на лежащую рядом собаку. – Интересно, как она здесь оказалась?
Но времени на раздумья не было. В горах темнеет быстро, и дети, держась за руки, осторожно побрели к пустырю, усыпанному большими камнями, понимая, что к ним пристал новый путник.
В это самое время что-то внутри девочки изменилось, что-то совсем непохожее на прежнее состояние, она не могла найти себе места, не могла понять этих новых чувств, которые так тщательно скрывались в глубинах детского подсознания. Оказавшись в беде, ей протянули руку помощи, сильную мужественную руку храброго и надежного друга. И с этого момента София училась находить саму себя.
Поставив палатку на ровном месте, дети ощутили сильный голод, ведь на завтрак и обед у них были лишь орехи, яблоки и лепешка. У Софии остались лишь плитка шоколада и пару пакетиков сухарей. Решили разделить шоколад пополам и угостить нового друга, пригласив на ночлег.
Пес осторожно зашел в палатку, слизал шоколад с руки Софии и лег возле нее.
- Красивый ты. – заметила девочка.
Дети поджали под себя ноги. Каждый думал о своем. Марух вспоминал дом, маму, нежно гладившую его по волосам, запах горячего хлеба и мягкую постель. Он достал телефон, но сигнала не было, а заряд батареи снижался с ухудшением температуры.
София же думала о папе, она поймала себя на мысли, что только утром вспоминала его. Девочка посмотрела на лежащего рядом пса, такого спокойного, мирного и, запустив озябшую руку в его теплую шерсть, прошептала: «Спасибо и тебе друг!».
- Может ему имя дать? – после долго молчания предложил Марух.
- Не знаю, у меня собаки никогда не было. – ответила София.
Марух потер затылок и задумчиво посмотрел на пса.
- Я придумал! может, мы его Ветер назовем? – сказал Марух. – Помнишь, когда он вышел к нам навстречу, подул сильный ветер, то ли ветер его привел, то ли пес привел ветер.
- Ве-тер… - протянула София. – А, что, мне нравится! А тебе? – и она посмотрела на собаку.
Ветер положил свою голову ей на ноги, а мохнатые лапы на Маруха.
- Одобряет. – заметил Марух.
Все втроем глядели на зажженную свечу. София достала из кармана папин фонарик, обвела кончиком большого пальца гравировку бурундука и тяжело вздохнула. Как вдруг пес что-то почуял, выпрямился, навострил уши и принялся обнюхивать фонарик. Дети удивленно посмотрели на пса.
- Знаешь, Марух, – задумчиво сказала София, – возможно, Ветер знает, где папа. Может, он пошел за помощью для него?
- Ты знаешь, собаки часто встречаются в горах. – заметил мальчик.
Она погладила Ветра и крепко сжала фонарик.
- Мы найдем его, вот увидишь. – сказал мальчик, придвигаясь к Софии.
Было около восьми часов вечера, когда они, потушив свечу, легли спать. Ветер, уткнувшись носом в лапы, затих, согревая своей шерстью детей.
С каждой минутой становилось все темнее. Вдруг бесконечное небо Кавказа озарилось бесчисленными яркими звездами. Стало ясно, а звезды начали постепенно растягиваться в длинные линии.
В эту минуту где-то совсем близко их наблюдал «затерянный в горах» и молил о спасении. Вспоминал он любимую жену, добрые ее улыбающиеся глаза, уютный светлый дом и дочь, которой обещал вернуться. Он и мечтать не мог о том, что дочь не раздумывая отправится на поиски, не мог представить, насколько сильно она его любит. Силы были на исходе, но он молился, как мог и верил, что вновь обнимет свою Софию, поцелует в маленький носик и больше не уйдет.

Глава 8
На рассвете дети пробудись от беспокойства пса, который толкал их носом, температура близилась к нулю. Сильный ветер трепал палатку, стоявшую на пустыре. Чуть выше окрестности долины реки Гидам, повсюду стелилась белая мгла. Даже вылезать из спального мешка детям не хотелось, но голод подтолкнул Маруха вылезти первым. Он дотянулся до своего рюкзака и вынул шуршащую упаковку желанного «горячего» завтрака.
- Да, если бы можно было бы его запарить кипятком. – сказал Марух и аппетитно причмокнул, представляя перед собой тарелку с запаренной яичной лапшой.
София даже высунула голову из спальника, ей не терпелось самой увидеть то, на что так завороженно смотрел друг.
- Покажи мне, - торопливо сказала девочка. – что ты там рассматриваешь?
Он протянул нераспакованный пакет яичной лапши и прибавил: «Вот бы сейчас кипятка!». Глаза его загорелись.
- Ого. – у Софии аж слюнки потекли.
- Помнишь, как она па-а-ахнет? – изнеможенный голодом Марух медленно открыл пакет и принюхался. - М-м-м.
Он вскрыл маленький пакетик с приправой, рассыпал ее по сухой лапше и, разломав пополам, передал одну часть Софии. Ветру отдали сухари, не все, конечно, что-то оставили на обед. Завтракали молча, размягчая каждую крошку, воображая, будто она горячая и согревающая их пустые животы. Воды у детей было достаточно, но развести костер, чтобы ее согреть, щепок не оказалось, а вблизи сухих веток не было. Когда они оделись, полил сильный дождь, порывы ветра усилились, пришлось наспех собрать палатку и выйти по указателям на карте, но видимость была едва различима.
Усталость последних дней сказывалась на их общении. Марух был не похож на себя, что-то бормотал, топал промокшими насквозь ботинками, от сырости ноги его распухли и мерзли, он натянул на шапку сырой капюшон и прибавил шаг. София тоже вымокла до нитки, руки озябли, а лицо покраснело от холода. Даже непромокаемая одежда не могла выдержать такого сильного, пронизывающего дождя, но она старалась не унывать, посмотрела на часы и прошептала: «Как же я устала. Еще и Марух злой какой-то».
Слова звучали едва слышно, и Маруху показалась, будто София издевается над ним. Он остановился, повернувшись к девочке и нахмурив лоб, закричал: «Перестать говорить! Да, я устал идти! И замерз! И, да, я хочу домой!». Развернувшись, быстро зашагал вперед, размахивая руками.
София остолбенела. Она ничего не успела сказать в оправданье. Ей стало так одиноко и тоскливо, что она заплакала, оставаясь на том же месте. Лишь пес по кличке Ветер метался из стороны в сторону, не зная кого выбрать. София опустилась на колени, а Марух все быстрее удалялся вдаль к вершине Ачхиштарабаши. Она плакала, просила вернуться, но мальчик скрылся за стеной тумана. София почувствовала безнадежность, теперь она осталась одна наедине с бушующей природой, без родителей и без друзей. Прошло несколько долгих часов, как ей показалось. Озябшая и разбитая София мысленно позвала папу, закрыв глаза. Она представила, будто они дома в уютной гостиной, рядом сидит мама и гладит Персика по мягкой и пушистой шерстке. Они вместе что-то оживленно обсуждают, папа шутит и щекочет ее, а мама заливается звонким смехом. Ей тепло и сытно.
Девочка и не заметила, как от отчаяния и страха свернулась калачиком на сырой и мерзлой земле, а ветер свистел и подгонял дождь, словно желал показать свое могущество.
- У-у-у … - доносилось из глубины.
Но вот послышался совсем другой звук, более добрый, теплый и по мере приближения София распознала в нем приближающегося Ветра. Собака стремительно приближалась к девочке. Медленно открыв глаза, София увидела, что перед ней стоял пес, что он куда-то ее зовет.
- Ветер! Ветер! Ты вернулся. – сквозь слезы сказала девочка.
Пес облизнул ее мокрое лицо и своим теплым дыханием старался согреть девочку. Она приподнялась и побрела за Ветром.
Видимости не было, дождь не утихал. Но собака шла спокойно впереди, как бы указывая путь. Нащупав в мокром кармане фонарик, София осветила дорогу. Это была та же, что и вчера, каменистая узкая тропинка, по краям которой лежали снежные карнизы.
- Лучше от них держаться подальше. – подумала она.
Как вдруг разглядела знакомую фигуру.
- София! Я здесь. – закричал Марух.
Перед ней стоял обезумевший от радости Марух, лицо его было запачкано грязью, руки содраны в кровь. Создавалось впечатление, будто он выполз из-под земли. Ничего не говоря, схватил девочку и потянул вниз. Место оказалось пологим, повсюду были расставлены красные флажки. Испугавшись, София едва не упала на камни, как внезапно разглядела в темноте небольшую, но глубокую впадину в горе, усыпанную острыми камнями. И где-то в глубине лежал человек, частично засыпанный снегом. Приглядевшись, она распознала красную шапку и темно-зеленую куртку - ту, в которой проводила папу в экспедицию.
Тревога внутри нее нарастала. Ничего не понимая, София чуть было не скатилась вниз, но Марух успех ухватить ее.
- Дай фонарик. – скомандовал он.
Но София растерялась и не различала слов. Тогда Марух потянул ее ближе к себе, навалился и, выхватив из рук фонарик, засветил в расщелину, как бы обводя круг.
- Па-па … - едва послышался голос Софии.
– Папа! – закричала она, надрывая голос.
А Марух все светил и светил. Рядом бегал и неугомонный Ветер. Спустя пару минут дети услышали полуживой едва различимый звук, будто стук камня о камень.
- Папа, - на взрыв закричала София.
Ноги его были прижаты камнями, изнемогая от боли, некогда большой и сильный мужчина терял сознание, казалось, еще немного и последние силы покинут его тело. Но что-то не давало ему уйти, что-то сильнее боли!
- Папочка, пожалуйста, ответь. – рыдая сказала девочка.
Марух продолжал светить и добавил: «Где часы?». София будто не слышала. Тогда он одернул ее и начал трясти так сильно, что у Софии голова закружилась.
- София! – грубо произнес он. – Где папины часы?
Она с трудом поняла то, о чем спрашивал мальчик. Дрожащей от страха и холода рукой она нащупала в кармане папины часы и протянула Маруху и, ничего не понимая, пристально уставилась вдаль.
- София! Посмотри на меня. – и он приблизился к ней ближе. – Зачем твоему папе часы? Думай.
Помотав головой, София зарыдала. Марух совсем растерялся.
- Не плачь. – сказал он, стараясь сказать мягче. – Просто подумай, зачем папе часы?
- Не знаю. – дрожащим голосом ответила девочка.
Из глубины донеслось: «Во-ды».
- Достань воду. – сказал Марух и снял с девочки рюкзак.
Услышав полуживой голос папы, София принялась рыться в насквозь промокшем рюкзаке. Она судорожно всхлипывала и бормотала «па-па, па-па…». Достав воду, девочка протянула ее Маруху.
- Надо спустить ее вниз по веревке. – сказал мальчик и, крепко затянув узел, начал опускать.
Дети наблюдали, как папа старается напиться горной живительной водой, как он жадно опустошает жестяную бутылку до дна. И им больше всего сейчас хотелось стать большими, сильными и освободить его из каменных завалов.
- Па-па, - звонко сказала девочка. – мы тебя вытащим.
- Нет, София. – прошептал Марух. – мы не сможем.
Он посмотрел на нее, сжал сильно посиневшую от холода руку и сказал: «Ноги твоего отца плотно зажаты камнями. Нам нельзя лезть вниз и пытаться его вытащить».
София хотела возразить Маруху, но тот, опередив ее, закрыл рот другой рукой, дождавшись смирения, опустил руку и продолжил.
- Когда ты осталась позади, я брел по извилистой тропинке. Туман усилился, и я ничего не мог различить. Прислушавшись, услышал приближающего Ветра. Он стал кусать меня за ноги и тянуть вперед. Я упал, содрав руки, но это ничего. Сначала я разозлился и, схватив попавшийся камень, запустил, как я думал в пса, но спустя пару мгновений услышал глухой звук падающего камня, будто он столкнулся с другим камнем где-то глубоко внизу. Я приник к земле и пополз, как передо мной возникла небольшая впадина, но глубокая, а повсюду были расставлены флажки. И вдруг оттуда раздался едва различимый голос. Ветер стоял рядом и лаял глядя вниз. Тогда-то я понял, что там человек – твой папа. Услышав какое-то движение, он, видимо, пришел в сознание и стал звать на помощь. Я быстро достал веревку, но это не помогло, камни начали сыпаться вниз. Тогда я рассказал ему, что мы с тобой пошли на его поиски, на что он мне сказал лишь: «Воды и часы». Про воду я понял, а про часы – нет. Не понимаю, зачем ему часы? Может он время хочет узнать?
София смотрела на него и ничего не понимала, лишь медленно раскачивалась. К этому времени туман рассеялся, небо постепенно просветлело, а от дождя остались лишь мокрые камни.
- Ты понимаешь то, что я сейчас тебе сказал? – еще раз спросил мальчик.
София медленно помотала головой. Мысли ее были там, внизу среди камней, в которых оказался папа. Она не чувствовала холода, голода, вся храбрость и отвага исчезли, сменяясь на отчаяние.
- Да, услышь ты меня! – схватив ее за плечо, сказал Марух.
Ветер подполз к Софии, опустил мохнатую голову ей на колени и тяжело вздохнул. Марух потрепал его по загривку и, достав свой телефон, принялся ловить связь, но все безуспешно.
- Ча-сы-ы.. – раздался чуть слышимый голос папы.
Софию словно ледяной водой облили. Она посмотрела на часы и начала вспоминать, как папа говорил про умные часы, и что в них есть система c GPS-трекером, а она связана с его телефоном. Потом девочка припомнила разговор Лесничего, что папа забыл свой мобильник на базе.
- Я поняла. – хрипло сказала София. – папа просил часы, чтобы послать сигнал на телефон. Сигнал отследят и нас найдут.
Она начала рассматривать экран и нажимать кнопки.
- Еще пару минут. – сказал она.
И перебирая кнопки, закричала: «Нашла!».
Марух улыбнулся девочке и потрепал ее по плечу.
– Нас спасут! – закричал мальчик, и он впервые заплакал.
Слезы щепали и жгли обветренное лицо мальчика, но он улыбался.
- Ветер! Ветер! – закричал, что было мочи, Марух. – Нас найдут!
И от радости Марух уткнулся в мягкую шерсть Ветра, то сжимая, то гладя пса.
- Как хочется согреться. – сказал Марух. – Устал я от этого холода.
И он лег на сырые сыпучие камни, прижавшись ко псу. Ему очень хотелось спать, но он боялся, что пропустит спасателей и их не найдут. София продолжала смотреть вниз, наблюдая за папой...

Глава 9
Когда чего-то ждешь, время кажется вечностью, и чем больше ты ждешь, думается, что ждешь абсолютно не там. В ожидании даже красота природы не может дарить человеку радость, успокоение, но природа способна дать ему чувство веры, если только сам человек впустит ее в свое сердце.
Мама Софии ожидала известий от спасательной группы долгие и мучительные два дня. Ей запрещено было отправляться на поиски Софии, и она ждала возвращение детей и мужа вместе с семьей Маруха. Записку, оставленную дочерью, мама обнаружила лишь на второй день приезда, когда обессиленная от отчаяния перечитывала заметки мужа о находках геологов, работавших на Кавказе. Она, не медля, рассказала об этом Лесничему, и поиски начались в правильном направлении.
Когда же детям удалось послать сигнал на папин телефон, и погода прояснилась, спасательный вертолет вылетел на место. Нашли их лишь после полудня. Изнеможденные тела ребят по разным сторонам лежали на вершине Ачхиштарабаши. Сверху было не понятно, живы ли они, либо без сознания. Готовились к самому худшему. Решено было приземлиться в долине, а оттуда подняться на вершину.
Когда же команда из трех человек вместе с Лесничим оказалась на вершине, то радости их не было предела. Дети уже сидели рядом, прижавшись, друг к другу, между ними был мохнатый пес. Они были не похожи на самих себя: глаза впали от голода, лицо осунулось, одежда потрепалась, а руки посинели от холода. Утомленные, они не могли даже встать на ноги, чтобы встретить спасателей.
- Па - па … - чуть слышно прошептала София, глядя на обрыв горы. – там мой папа.
Лесничий подошел ближе и наклонился. Первое, что бросилось в глаза – это недвижимое, наполовину прижатое камнями тело друга.
Последнее, что видела девочка, как вертолет поднялся над ее головой, а из него выпала веревка. Очнулась девочка уже в больнице. У окна на стуле сидела мама в белоснежном халате, плечи ее были опущены, длинные светлые волосы спадали вниз, казалась, она дремала. София, щуря глаза, старалась разглядеть ее лицо, думая, не сон ли это. Она легонько пошевелила пальчиками, потом попыталась приподнять голову, но голова закружилась, и она опустилась на подушку. Губы пересохли, и ей сильно хотелось пить.
- Ма-ма. – пробормотала она.
Женщина открыла глаза, тревожно заморгала, обернулась и торопливо приблизилась к дочери.
- Я скучала. Скучала. – плача от радости повторила мама. – Слава Богу, ты цела.
- Пи - ть. – тяжело проглотив слюну, молвила София.
Мама открыла стоящую на деревянной тумбочке бутылку с водой и приподняла девочку, помогая утолить жажду.
- Сейчас тебе необходим полный покой, – опуская голову дочери, прошептала она.
- А где па - па? – сиплым голосом спросила девочка.
Мама тяжело вздохнула и, гладя дочь по волосам рассказала, что папа в тяжелом состоянии, а Марух в соседней палате, с ним все в порядке.
Вдруг раздался стук, и дверь отворилась, а на пороге показалась юная девушка, держа в руках какие-то бумаги. Она подала сигнал маме, и женщина вышла, оставив девочку одну. В этот момент что-то внутри нее надорвалось, сжалось, хотелось выбежать вслед за мамой, но обессиленное тело не слушалось. Она посмотрела в окно, падал густой и пушистый снег. София вспомнила, как они с папой бежали наперегонки во двор в дни первого снега, чтобы успеть поиграть, ведь он быстро таял в городе. Вспомнила она и последнюю встречу в горах.
Прошло меньше часа, когда радостное лицо мамы заглянуло к девочке в комнату.
- Все будет хорошо. – сказала она. – Папу сейчас полечат, и он поправится.
София улыбнулась сквозь слезы и посмотрела вдаль на заснеженные верхушки гор…
Прошел месяц, как папу выписали из Зеленчукской районной больницы. Ноги еще не окрепли, и он ходил с тросточкой дома. За окошком ярко светило декабрьское солнце. София сидела на диване в гостиной, смотря на экран телефона.
- У нас много снега навалило, и я хочу новую серию про белок отснять.
- Покажешь мне.
- Приезжай к нам и покажу. Мама лепешки печет.
- Я согласна, но только на праздники. От школы меня теперь не освободят.
- Значит, на Новый год будешь у меня.
- Ты такой забавный. ;
- Я самый забавный и интересный и я скучаю ;
В этот момент родители Софии зашли в гостиную и присели рядом с дочерью.
- Тоже… позвоню потом, папа с мамой подошли.
- ;
София быстро перевернула телефон и посмотрела на папу, как бы стараясь скрыть интерес к переписке. Лицо у нее было розовое и необыкновенно радостное.
- Какой ты смешной, Ветер. – засмеялась София, переведя внимание на пса, в пасти которого был зажат папин ботинок.
Папа нахмурился и рассмеялся.
- Не, не сегодня очередь Софии гулять с тобой, а я с мамой останусь. – и он слегка распушил девочке косу.
- Что ты делаешь, пап. – отмахиваясь сказала девочка. – Не порти мне прическу. Я уже взрослая.
Папа рассмеялся и, схватив дочь, принялся ее щекотать.
- Ах, ты мой бурундучок. – ответил он. – Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой.
Дом Софии наполнился светом и теплотой. В нем не было места для одиночества и ожидания. Каждый день был как праздник. Это чувствовалось во всем: увлекательные обсуждения с родителями о новых путешествиях, походы в кино, музеи, театры, в зоопарки, на пикники и, конечно, встречи с друзьями.
Папа теперь реже уезжал в экспедиции, больше находился с семьей, посвятил себя творчеству, издавая научные журналы для геологов. Мама совсем забыла о меланхолии и хандре, помогала папе редактировать заметки.
Ветер из вольного, ветром гонимого пса, одомашнился, много спал, ел, бегал с Софией в парке и лишь в зимнее время принимал участие в ездовом спорте. Очень его забавляло показать свое превосходство перед собратьями и у него успешно получалось. Это было у него в крови, ведь тогда в горах Ветер оказался не случайно. Его привезли для подготовки к соревнованиям, но хозяин был суровым и жадным человеком. Ветер не мог больше терпеть подавления своего характера и убежал в горы. С папой Софии он встретился почти на вершине Ачхиштарабаши, именно в тот момент мужчина сорвался, угодив вниз во впадину в горе. Как ни старался пес, но вытащить человека было невозможно. Два дня он скитался по долине в поисках людей, а на третий вернулся обратно, почуяв детей. Папа нередко потом вспоминал их встречу и благодарил пса за спасение.
Ну, а София больше не могла усидеть дома, как раньше, ей понравилось дружить, смеяться и гулять. Из замкнутой, самоуверенной девочки вырвалась легкость, беззаботность, как и полагается подростку. И как-то возвращаясь после школы, ее внимание привлекло отражение в большом зеркале у входа дома, мимо которого юная девушка проходила каждый день, но никогда не обращала внимания на себя со стороны, или быть может, обращала, но иначе. Рассмотрев отражение, София поняла, что как раньше уже не будет, что впереди ее ждет еще много загадок, увлечений. Она поднялась на свой этаж, думая о счастье. Открыла в телефоне самый важный чат:
- Привет, Марух. Экзамены сдала на отлично! Собираюсь к тебе!
- ; Жду …