Атос, Портос, перевертос

Утро давно занялось, тикал ненужный в субботу будильник, за окном посвистывала какая-то пичуга, но что-то было не так. Машка перевернулась на другой бок, натянула одеяло до ушей, но ощущение дискомфорта не прошло. Открывать глаза не хотелось: она точно знала, что после этого заснуть снова уже не получится. Тогда она пошла на компромисс: приоткрыла один глаз ровно настолько, чтобы смотреть через завесу ресниц. Это получилось: ресницы у Машки были густые и длинные, и еще с вечера густо накрашенные.
У постели кто-то стоял: Мария видела край бархатной куртки, обшитой  блестящей лентой, эфес шпаги и лежащую на нем руку в перчатке.
«Снится», - подумала Машка и прикрыла глаз.
Но рядом кто-то негромко кашлянул.  Девушка открыла оба глаза и тут же зажмурилась изо всех сил: рядом с постелью сидел мужчина.
- Что вы с ней церемонитесь, граф? – пропел рядом женский голос, глубокий, музыкальный и капризный.
- Девица спит. Мне неловко, что мы вломились к ней в спальню, герцогиня, в нарушении всех правил приличия.
- Когда она вломилась к нам в домик священника, она не очень думала о приличиях! – раздраженно отметила дама.
Машка резко села, распахнула глаза пошире, и тихо взвыла: в спальне, кроме нее, были еще двое. И, надо сказать, узнала она их сразу.
«О, а ведь красивая пара, – безотчетно подумала девушка, - только какого черта они делают в моей комнате?»
- Если вы не знаете, с чего начать, граф, уступите место мне! – решительно заявила дама, приблизившись к Машкиному дивану настолько, что та разглядела бантик на её жемчужном ожерелье.
Мужчина, названный графом, немедленно встал и уступил стул даме. Та уселась, со вздохом расправила складки платья и, сдвинув брови, грозно вопросила:
- Откуда у вас сведения о нашем с графом свидании?
- От Дюма, - машинально ответила Машка, и снова зажмурилась: у дамы были очень крепкие духи, с запахом апельсинового сада.
- От… кого? – недовольно сморщила носик дама.
- От писателя. Александра Дюма. Он про вас писал.
Герцогиня перевела взгляд на своего спутника: он недоуменно пожал плечами.
- И вообще, почему вы меня допрашиваете? – возмутилась Маша.
- Ты присвоила себе право вламываться в чужую жизнь. Да еще и менять эту жизнь по своему усмотрению.
И тут до Марии начало доходить, в какую историю она попала. Это, конечно же, был сон, но сон до ужаса реальный. А раз сон, то Машка знала, как себя вести: главное, быть уверенной в своей правоте – и никто не сможет тебе ничего сделать.
- Я – АВТОР! - гордо заявила она. – И это моя история! Я автор, и я так вижу!
Гости онемели: их хватило только на то, чтобы обменяться ошеломленными взглядами.
- Хорошо, пусть так, - помолчав, продолжила дама. – Но какие у тебя есть основания утверждать, что дело обстояло именно таким образом, как ты его представляешь?
- Мне захотелось, чтобы ничего из вашей встречи не получилось, -  заявила Мария.
Граф и герцогиня снова переглянулись, и на этот раз плечами пожала женщина.
- А как же наш сын? – решился спросить граф.
- А его не будет! Вернее, будет, но от… - тут Машка призадумалась на секунду, а потом выпалила, - а хоть бы и от Констанции Бонасье!
- Что?!  - изумленно выдохнул граф. – С ума вы сошли? Но мадам Бонасье умерла, ее отравила миледи!
- А я её спасу! – Машку уже привычно несло на крыльях фантазии. – Ее потом д’Артаньян убьёт, когда узнает, что она родила…  гм… от вашего сиятельства. И  д’Артаньян спасет миледи, потому что проткнет палача, когда тот захочет ее перевезти через реку.
- А я? – трепеща спросил граф, он же Атос.
- А вы добудете дворянство для Констанции, а потом женитесь на ней, когда родится ваш сын.
- Знаете ли, я предпочитаю тот вариант, что у… этого писателя…  Дюма, - пробормотал граф. - И как же я смогу жениться на мадам Бонасье, если ее убьет мой друг? - недоумевал рассудительный Атос.
- Ну, подумаешь, она умрет не до конца, только и всего: как ваша первая жена, - тут же нашелся неумолимый АВТОР, хлопая накрашенными ресницами.
Потрясенный Атос только развел руками, зато не выдержала герцогиня.
- Может,  стоит все оставить так, как есть? – вкрадчивым голосом обратилась она к Маше
.- То есть, как? А что тогда делать мне? О чем писать? – растерялась девица.
- Что-нибудь свое, из твоей жизни, милочка. Ведь ты же обманываешь свою матушку, когда говоришь, что идешь на лекции? Вот и опиши свои приключения, или ты можешь, если так хочется, придумать всё, что угодно.
- Всё? – недоверчиво переспросила Машка. – Ага, щас! Маман меня прибьёт, пожалуй. Нет, я уж лучше слэш напишу про вас четверых, господа мушкетеры, мстительно ухмыльнулась девица. - И всем моим читателям понравится, и ничего мне за это не будет.
- Не будет? А вот мы сейчас посмотрим, как за эти богомерзкие дела наша святая Церковь карает! – голос прозвучал из пустоты, а вслед за ним в комнате материализовались три молодых человека, одетых по моде начала 17 века.
- Карает? А при чем тут церковь? – не поняла Машка.
- А при том, что за содомский грех костер полагается, деточка, - с милой улыбкой объяснил молодой и красивый мушкетер. – И вы мне доставили кучу неприятностей, расписывая мои похождения с каждым из моих друзей. И что я вам плохого сделал, что вы так вцепились в меня, ума не приложу? Добро бы еще дело ограничилось изменением цвета волос и глаз: я бы открестился от этой мерзости именно ввиду несходства. Но вы упорно сводите меня с моими друзьями, не забывая при том придумывать несвойственные мне черты характера. И этого персонажа вы называете моим именем!
- Арамис, успокойтесь, вы просто очень нравитесь нашему АВТОРУ, - тонко улыбнулся мушкетер, покручивавший усы, пока его друг изливал свое возмущение. – Эта юная особа, конечно, не из числа ваших герцогинь, - и он взглянул на герцогиню, присутствующую в комнате, - но, уверяю вас, пиарит она вас таким недостойным образом исключительно из зависти.
- Что за словечко вы тут употребили? – широко раскрыл глаза молчавший до того мушкетер огромного роста. – И где вы успеваете нахвататься этих выражений, д’Артаньян?
- Друг Портос, я читаю фанфикшен! – гордо провозгласил гасконец. – И вам советую!
- Я не стану тратить время на всякое непотребное чтиво! – сердито огрызнулся Портос.
- Зря, дружище. Вы бы узнали о себе много нового и интересного.
- Мне достаточно и одного опуса от этой девицы! – Портосу очень хотелось плюнуть себе под ноги, но он воздержался от этого выражения своего отвращения, уместного разве что в кордегардии. – Я предлагаю доставить ее на суд Инквизиции. Там знают, что делать с такими клеветниками.
- А что, это неплохое решение, Портос, - откровенно обрадовался д’Артаньян. – Чем устраивать самосуд здесь, давайте предъявим мадемуазель трибуналу.
- Вы ничего не сможете мне сделать, - Маша побледнела, как полотно. – Вы придуманные, а я настоящая!
- Но мы здесь. И говорим с вами, - вступил в разговор доселе молчавший Атос.
- Вы мне снитесь! – попыталась защититься Маша.
- Разве? – вкрадчивый голос Арамиса заставил ее сощуриться под одеялом.
Молодой человек подошел к постели и бесцеремонно коснулся мягкой надушенной ладонью машкиной щеки. Это было приятно, но девушка помертвела он ужаса: Арамис не был сном!
- Как видите, мы более чем реальны. И это дает нам право призвать вас к ответу за распространение клеветы, порочащей репутации порядочных людей. 
- Мадам, а что скажете вы? – Арамис обратился к герцогине де Шеврез, которая с величайшим интересом следила за происходящим. – Мы все, как я уверен, за то, чтобы эта юная девица предстала перед судом, но вы своего мнения пока не высказали. А ведь у вас оснований для приговора еще больше, чем у нас четверых: эта девица лишила вас не только забавного приключения, она лишила вас сына, Рауля. Да и приятных воспоминаний, наконец! Это наказуемо!
- Я бы подумала о женской солидарности, - сухо произнесла герцогиня. – Но это создание лишило меня самого главного в этой истории: моей инициативы! Она вздумала решать за меня, с кем и как мне провести ночь, а такого я не прощала никому, даже королю. Я – за трибунал.
- Значит, решено, - сказал Атос. – А, поскольку, с меня уже хватит всяческих судов, я голосую за то, чтобы забрать ее в Париж, где она предстанет перед трибуналом нашей Святой церкви. Пусть святые отцы решат, какого приговора она заслуживает. Кто согласен со мной? – он посмотрел на друзей.
- Я - «за»! – ответили ему четыре голоса, а грудной голос герцогини прозвучал особенно весомо.
- В таком случае, вы отправитесь с нами, - произнес Арамис. – Собирайтесь, пока мы подождем, – и вся компания дружно собралась у окна, повернувшись к Машке спиной, давая ей возможность встать и совершить утренний туалет.

Так страшно бедной Маше не было никогда в жизни. Она встала, обмотавшись покрывалом, и на заплетающихся ногах поплелась в ванную. Уже стоя под душем, она мучительно соображала, что скажет председателю трибунала в свое оправдание, но, не придумав ничего, выбралась из ванны, на ходу накручивая полотенце.  Интересно, когда отрубают голову, что-то успеваешь почувствовать? А опуститься щекой на плаху… такую всю изрубленную, шершавую, заскорузлую от крови… брррр, гадость! А потом еще голова запрыгает по доскам эшафота. Интересно, синяки на ней останутся? Или уже нет? Ошалев от подобных мыслей, Машка зажмурилась и тряхнула головой, теряя полотенце. Ну, хоть пока не голову, что за ужас-то мерещится, а?!
Комната была пуста.
Машка не поверила, она тщательно осмотрела всю маленькую квартирку, залезла во все шкафы, выглянула на балкон, даже посмотрела на лестничной клетке и ткнула в кнопку вызова лифта. Кабина помедлила и открыла двери. Никого!!! Гости исчезли, испарились без следа.
Обессиленная, девушка вернулась в квартиру, присела на пуфик перед зеркалом и стащила полотенце с головы. На нее смотрела перепуганная взлохмаченная девчонка с глазами в пол-лица.
«Никогда! Никогда больше не притронусь я к клавиатуре, чтобы писать фанфики! – подумала она. – Это и рассказать никому нельзя, скажут, чокнутая.Даже фанфик об этом не напишешь – смеяться будут, Дашка в первую очередь!»
Телефонный звонок вернул ее к действительности.
- Ма-аш! Ты там спишь? – заорал динамик на мобильнике. – Манюнь, представь, сегодня уже вторая часть французских мушкетеров выходит! Это ж сколько фанфиков можно будет написать, подруга? Сплошной экстрим!
«Чур, не я!» – хотела крикнуть Маша, но рука сама уже потянулась к кнопке ноутбука. АВТОР внутри неё торжествовал…