Гл. 1. Недолгое счастье Чорунц Манучара

Гл. 1

НЕДОЛГОЕ СЧАСТЬЕ ЧОРУНЦ МАНУЧАРА, ОТЦА ЕВГЕНИ

В ту январскую ночь буря нарушила покой живописной природы исторического Бердадзора. Ветер был такой силы, что слышался ужасный рев, который не замолкал ни на секунду, наводя страх и ужас на людей. Еще чуть-чуть и оторвало бы крыши домов. Снега замело столько, что можно было провалиться в сугробах. Горы, окружающие деревню, равномерно покрылись снегом.
В это время  под крышей дома Чорунц Манучара тоже бушевала «буря», но в виде предродовых схваток его жены Тамар. У него дома собрался «консилиум» из  бабок–повитух. Главной из них, несомненно, была известная на всю деревню бабка–повитуха Сона.
Бабки помогали роженице - кто  словами и  лаской, а кто советами, как противостоять сильной боли в минуты схваток, той нагрузке, которую  выносит каждая женщина, рожающая ребенка.
Утром  лишь только раздался первый крик новорожденного, буря угомонилась и восстановилась прежняя тишина, а природа вернула свой прежний, величественный вид. Лишь тихо падал снег чистыми, белыми как хрусталики снежинками. А когда  рассвело, снег перестал падать. Небо стало ясным и голубым. Покрытые чистым хрустальным снегом горы, ущелья, долины и поля под лучами только что появившегося солнца, создавали вокруг этой горной деревни сказочный мир  неописуемой красоты.
Отец новорожденной девочки, известный в деревне как «Отважный Манучар», с нетерпением ожидал у соседей известия.  Вот–вот откроется дверь, войдет кто–нибудь с радостной вестью, и попросит у него магарыч (вознаграждение, по-карабахски – мыштылех).
Никто не шел. Забеспокоился Манучар.
Наконец, дверь открылась, вошла повитуха Сона и печальным голосом сообщила:
- У тебя родилась девочка, - и даже не попросила магарыч, как это принято.
Манучар рассердился на неё:
- Почему ты с такой боязнью и без радости сообщаешь о рождении девочки, и даже не попросишь мыштылех? Может быть, эта моя девочка будет на сто голов выше, чем, если б родился мальчик вместо неё?
Сказав это, он дал десять рублей повитухе Соне (по максимуму), чем очень обрадовал и воодушевил ее на  щедрые добрые пожелания новорожденной девочке и ее родителям.
Манучар окрестил свою новорожденную дочку и дал ей имя – Евгеня (Ева). Он очень радовался и гордился своей маленькой дочуркой. Он находил в ней сходство с собой, особенно  глаза и брови, выразительные и черные. Он видел в ней свою породу, свой характер, все свое существо.
К сожалению Манучар прожил недолго. Он не успел насладиться теплом и добром своей любимой дочки. В августе 1918 года во время организации обороны деревни его жизнь прервал выстрел из-за  темного угла.
Семья осталась без мужа, отца, кормильца. Евгеня росла без отцовской ласки и поддержки - сиротой. Это слово «сирота» (несмотря на то, что была мать) всю свою сознательную жизнь она не забывала. Ей не хватало отца. В трудные моменты, когда она не могла справиться с бедой,  говорила: «Я сирота, у меня нет поддержки, поэтому со мною случаются напасти».

Девочка появилась на свет в нелегкое время – позади был 1915 год, год геноцида армян, армянский народ решал проблему, быть или не быть.
Её отец, Манучар из рода Чорунц, работал в Баку и являлся активистом рабочего движения. Он в своем рабочем коллективе пользовался большим авторитетом. В Баку существовал комитет, помогавший деревне, он был одним из его руководителей.
Имея в виду события, произошедшие в Западной Армении, комитет постановил направить Манучара в село Бердадзор  с целью оказания помощи его жителям в организации отрядов самообороны  и их вооружения, чтобы в случае нападения турок, сельчане были способны защитить деревню, свои семьи.
Благодаря своим организаторским способностям Манучару удалось это сделать. Отряды ополчения стали реальностью. Была установлена линия обороны, отмечены вероятные направления нападения турецких регулярных войск.
Большая опасность деревне грозила со стороны Лачина от Бек–Султанова, который являлся одним из главарей мусаватистской партии и был связан с турецким правительством, как активист пантюркистского течения. По этой причине Манучар сконцентрировал все внимание на линии обороны Сари–баба и Лачина. Защиту этой части он доверил Хонаханц Сааку и Кяра Бахши и их отрядам ополчения.

Вскоре стало известно, что человек, стревлявший в Манучара, был послан (подкуплен) Бек–Султановым, который был наслышан об отважной деятельности Манучара. Таким образом он решил путем террора устранить его и провалить начатое им дело.

НАПАДЕНИЕ ТУРОК НА ДЕРЕВНЮ.
ДОБЛЕСТЬ И ОПЛОШНОСТЬ ОПОЛЧЕНЦЕВ

В августе–сентябре 1918 года турецкие войска под командованием Эмир–паша из ущелья Хаклх поднялись вверх и напали на деревню с юга, а с запада  со стороны Лачина атаковали войска Бек-Султанова. Отряды ополчения, сформированные еще при Манучаре и непосредственно под его руководством, с достоинством противостояли вражеским силам и отбросили их назад.
Враг снова наступал. На линии обороны Байталхи наши войска в результате 10-дневных упорных боев, одержали победу над турецкими войсками, что привело их к паническому бегству. К этому времени кончились патроны. Односельчанин Тюни из рода Амунц с высоты Байталхи в сторону нашей деревни стал кричать:
- Патроны кончились, пошлите, сколько сможете!
Среди турецких солдат нашелся некто, кто понял по-армянски, он же передал начальству, что у армян патроны кончились. Обратившееся в бегство войско, вернулось обратно и снова напало на укрепленную линию обороны. За отсутствием патронов, отряды вынужденно оставили укрепление, и спустились в ущелье Алмалун, а турецкие войска заняли линию обороны Байталхи.

В ПОИСКАХ БЕЗОПАСНОСТИ ВДАЛИ ОТ ДОМА
 
Часть ополченцев срочно организовала эвакуацию жителей Старой деревни (Кейна-шен) в Большую деревню (Мец-шен). В Старой деревне не осталось ни одного человека, а все имущество осталось туркам для грабежа и мародерства.
В числе эвакуированных жителей находилась и семья Манучара: жена - Тамар, сын - Ерванд, дочь - Евгеня и брат - Григор. Оставаться в Большой деревне тоже было небезопасно,  поэтому они вместе с другими беженцами направились в отдалённую деревню Гергер Мартунинского района Нагорного Карабаха.
Поселились они в доме добрых и отзывчивых людей, заняв первый этаж дома. Хозяин дома принял этих сирот, как своих детей, обеспечивая их едой, питьем и жильем  вплоть до советизации Азербайджана весной 1921 года, пока не стало возможным их возвращение в родную деревню.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕЖЕНЦЕВ ДОМОЙ

С возвращением в родную деревню семье Манучара помогли двоюродная сестра Анна с мужем, которые жили здесь же в соседнем доме. Муж Анны, Багдасар из рода Тндилянц, был добрейший человек.Он, как мог, помогал семье родственника, ни на минуту не забывая о детях–сиротах. Приняв решение вернуться в деревню, Багдасар, не колеблясь, забрал Тамар и его двух маленьких детей.
Евгеня всю свою жизнь с благодарностью вспоминала Багдасара, его добрый мужественный поступок. Он сотню километров пешком из деревни Гергер в Старую деревню нёс на своих плечах её, пятилетнюю Евгеню.

Родственники Манучара общими усилиями восстановили их разрушенный дом. Помогли приобрести корову и коз, чтобы дети были обеспечены молоком. Дядя Григор занялся севом пшеницы в сотовариществе с другими односельчанами. Приобрели огород. Одним словом, жили как все односельчане. Удалось пережить и голод 1922-23 годов.
Мать Евгени, Тамар так и не вышла ни за кого замуж, растила детей без мужа. Ей, конечно, помогали родственники - брат мужа, Григор, и его отец, Цатур, пока Ерванд не стал взрослым.

НЕ СОСТОЯВШАЯСЯ ЖИЗНЬ ЕРВАНДА, БРАТА ЕВГЕНИ

Вступив в зрелую пору, Ерванд очень напоминал отца не только внешне, но и характером, умом, дружелюбием и даром выделяться среди других. Он, взял заботу о матери и сестре на себя. Он уехал в Баку на заработки, где сначала работал нефтяником на Нефтяных Камнях. В дальнейшем, проявляя активность, вступил в ряды  комсомола. За короткое время он стал освобожденным секретарем комсомольской организации на заводе, а затем, вернувшись из Баку, секретарем райкома комсомола. В 1928-29 годах вступил в ряды партии. В 1930 году его назначили первым секретарем райкома партии Кельбаджара, где он  работал до 1934 года.
Евгеня в 1930 году окончила восемь классов  сельской школе с отличием. В том же году поступила на армянское отделение Бакинского педагогического техникума, который окончила в 1934 году с отличием. За годы учебы она ощущала поддержку и заботу любимого брата Ерванда, который, как мог, старался заменить ей отца, поддерживая ее морально. Вернувшись в деревню, Евгеня устроилась в сельскую школу учительницей армянского языка, а в дальнейшем ее назначили завучем школы.
Евгеня очень гордилась своим братом, ценила заботу и внимание, которыми он окружал ее, мать и стареющего дядю Григора. С годами Ерванд стал больше походить на отца, выделялся среди окружающих яркой внешностью, мужественным и влиятельным характером.
К сожалению, судьба оказалась жестокой к Ерванду.  В рассвете сил он скоропостижно скончался… был январь 1934 года.
По одной из версий причиной смерти Ерванда стала простуда. С воспалением легких он попал в больницу. Все усилия, предпринятые врачами, ни к чему не привели. Наоборот, его состояние ухудшилось. Увидев свое бессилие, врачи посоветовали перевезти его в деревню. В безнадежном состоянии его довезли до деревни, и в ту же январскую ночь он скончался.

* * * *

Семейная жизнь Ерванда сложилась неудачно. В Кельбаджаре, где он работал вторым секретарём райкома партии, он встречался с женщиной, которая оказалась замужем. Звали её Надежда. Детей у них с мужем не было. Забеременев от Ерванда, она родила мальчика, которого назвали Альбертом. Он был весь в отца, точной его копией.
Ерванд был рад малышу, но Надежда не хотела уходить от мужа, который болел и нуждался в заботе.  Вскоре  её муж  скончался. Спустя год Надежда и Ерванд решили пожениться. Этому не суждено было случиться.
Ерванда перевели из Кельбаджара в Лачин, опять же секретарем райкома партии, но уже первым. Здесь он познакомился с Мотей, весёлой общительной русской женщиной, перед которой не смог устоять.  Мотя забеременела и у Ерванда в Лачине родилась дочь, которую назвали Женей.
Ерванд оказался в сложной ситуации, но от детей не собирался отказываться. Знала ли Мотя о существовании Надежды и Альберта? Скорее всего – нет. Об этом не знали даже его близкие родные – мать и сестра. Он собирался рассказать им попозже.
Надежда же, откуда-то узнала о Моте, и не желая выяснять отношений, в спешном порядке вышла замуж за другого, имея на руках Альберта. В свидетельстве о рождении Альберта отцом был записан первый муж Надежды, который умер. Сама Надежда  не скрывала, что отцом ребенка является Ерванд.
Ерванду ничего не оставалось, как жениться на Моте.  Они жили в Лачине и вместе воспитывали дочь Женю. Жить Ерванду  оставалось недолго.

(Доп. Л.С.)*****
По другой версии - причиной недолгой жизни Ерванда была Мотя. Я несколько раз слышала дома фразу: «Это Мотя погубила Ерванда», но не придавала ей значения. Ребёнком я  понятия не имела, кто это такие. Позже мне рассказали, что была одна туманная ситуация с преступными делами сотрудника Ерванда, которому он доверял. Ерванд решил собственноручно проверить, что к чему. Он следил за сотрудником, но тот и его подельники заметили слежку и устроили стрельбу. Ерванд убежал, его преследовали, ему удалось затаиться и незаметно прокрасться к своему дому. На улице уже была ночь, обычная январская холодная ночь, характерная для этой местности. Ерванд пытался открыть дверь, но замок не поддавался. Он стучал, звал Мотю, но та так и не открыла.  Соседи это слышали, но когда всё утихло, они решили, что Мотя, наконец, впустила мужа в дом. Сам же Ерванд, усталый, голодный, промокший… присел у двери, так и уснул. На следующий день его обнаружили в бреду и с воспалением легких доставили в больницу.
(Конец доп. Л.С.)*****

ЕВГЕНЯ, ИСПЫТАНИЕ ГОРЕМ

Заботу о матери и дяде Григоре Евгеня взвалила на свои хрупкие девичьи плечи (ей было всего восемнадцать). Она вновь почувствовала себя осиротевшей, потеряв брата, заменявшего ей отца.
Горе сломило ее. Эта яркая, высокая, здоровая девушка со звонким голосом, превратилась в свою тень, таяла у всех на глазах, избегала людей, стала апатичной, неразговорчивой. Так прошел год траура.
Однажды, после очередного посещения кладбища, она задумалась:
«Может, у меня судьба такая. Так  на лбу написано... Но разве такой хотели бы видеть меня отец и брат? Смирившуюся со своей судьбой, неприметную, безвольную девушку или сильную, всю в них, личность с характером? Надо покончить с этим. Я должна высоко держать честь и память отца и брата, я должна стать похожей на них, достойной их имени и рода».

Она начала новую жизнь с большим энтузиазмом - не просто работала учительницей, а полностью отдавала себя детям, живя их заботами, радостями, неудачами. И вскоре её имя стали произносить  в деревне с большим уважением. Организованные ею культурные мероприятия не ограничивались школой. В сельском клубе она устраивала вечера, где ее ученики декламировали стихи классиков армянской поэзии, пели армянские народные песни, играли в спектаклях, поставленных по пьесам армянских драматургов.

Односельчане с радостью и нетерпением ждали, когда снова состоится очередное мероприятие, и не скрывали гордости за Евгеню. Из уст в уста распространилась слава об устраиваемых Евгеней мероприятиях, на которых, иногда  выступала она сама, за пределы  села, затем района, и, наконец, по всей области.

Она принимала активное участие в программе по ликвидации неграмотности на селе. Не случайно, что при встречах с Евгеней, и стар, и млад, обращались к ней «инкер (товарищ) Евгеня», подчеркивая этим  глубокое уважение к ней. Не просто здоровались и проходили, а всегда спрашивали, как здоровье, как семья, как ученики.

А родственники называли ее «наша Евгеня», и заметив ее издалека, спешили тепло обнять её и при встрече благословляли её за добрые дела, которые она успевала делать для каждого из них. Для неё не существовало близких и дальних родственников. Все они были для нее родней.

Это уважение и авторитет она заслужила своим каждодневным, кропотливым  трудом, добрым отношением к людям. К каждому конкретному человеку она находила подход, давала совет, оказывала помощь. Если это было необходимо, оказывала и материальную помощь. Самое главное, что все это шло у нее от сердца, и делала она это бескорыстно.

У большинства её подруг были и мать, и отец, семьи были благополучными. Ей же с малых лет не хватало отца. У неё не было таких нарядов, как у подруг. Она обходилась малым. И это не угнетало, не подавляло её.
 
Зато в учебе Евгеня была первой в классе, и в общественной работе была самой активной. На субботниках она брала себе повышенную норму, старалась быстро закончить и идти домой, где её ждали нескончаемые домашние дела. Она не понимала тех, кто предпочитал не идти на субботник или, придя, выбирали лёгкую работу, или работали с прохладцей. Сама она не избегала тяжёлой работы, даже физической, выполняла любую работу, легко и умело, заканчивая её раньше всех.

Лучшей похвалой для Евгени было, когда её считали истинной продолжательницей своего рода, достойной дочерью своего отца, достойной сестрой своего брата. Как и они, она заслужила доброе имя.

Продолжение следует
http://proza.ru/2024/03/04/1829