Преодоление. Глава 11. Поглощение. Повести

       Глава 11. ПОГЛОЩЕНИЕ

        Когда Настя рано утром переступила порог своей каюты, мать стояла у окна, растворившись в своей задумчивости. Сергей крепко спал на диване, отвернувшись к стене.

       — Мамочка, не ругайся! Я такая счастливая, что Павел любит меня!

        Нина Семеновна приложила палец к губам:

        — Тише, разбудишь! Он вчера поздно пришел! Нам с тобой надо поговорить!

        Они молча спустились на четвертую палубу, присели на кресла:

        — Ты всегда была своевольной девочкой, и наши с отцом тревоги всегда разбивались о твое упрямство, — Настя поняла, что сейчас она услышит всю ту горечь пережитой сегодня ночью ее матерью обиды, расстройства от самовольства и безрассудности ее горячо любимой дочери. — Сейчас, решив связать свою жизнь с Павлом, ты должна понимать, что твой уход от него, пусть не сразу, через месяцы, даже годы, будет ужасным ударом, предательством. Пойми, меня пугает та легкость, с которой ты осчастливила любимого человека, и которая вдруг внезапно испарится, если ты в нем разочаруешься….

       — Господи! Мамочка, что ты говоришь? Это невозможно! Никогда! Вы просто меня плохо знаете! Я уеду к Павлу в деревню, переведусь на заочное обучение, рожу подряд трех детей! Я буду терпеть все, кроме унижений, конечно! Буду нянькой, уборщицей, поварихой, медсестрой — и выдержу все, кроме измены! У меня хватит сил и выдержки! Поймите! Он — моя судьба!

       — Хорошо! Поживем — увидим. Не обижайся, но вот мое условие! Весь день ты можешь пропадать у Павла, но ночевать тебе придется в своей каюте. Это не обсуждается! У Павла есть брат, и он тоже не может скитаться по ночам неприкаянным. После Севастополя у всех будет масса свободного времени без экскурсий, здесь, на корабле! И нужно хоть чуточку быть внимательнее к другим! Пора собираться на берег!

       Ветер на верхней палубе разгулялся не на шутку, напоминания, что заслон невысоких Крымских гор заканчивается, и ничто не мешает ему теперь пенить верхушки освободившихся волн. И в легком сарафане без теплой кофты или куртки уже долго не выдержишь заметное снижение температуры воздуха.

      И пришли после вчерашней расслабленности зноем ялтинского пляжа, обезволивающей ночной слабости в волнах интимного погружения решительность и радость от свершившегося чуда познания еще одной стороны человеческого бытия. Возможно, одного из самых необыкновенных чудес, о котором все знают, но предпочитают молчать, чтобы случайно не сглазить.

       Продрогнув основательно, Настя поспешила в каюту. Сергея уже и след простыл. Испытывая определенное недомогание, нарядилась в джинсы, белую футболку, кроссовки. Мать одевалась к завтраку в непривычной тишине.

      Настя поспешила к Павлу, застыла на пороге каюты, смущаясь:

      — Привет, Сергей! Не прибила тебя вчера моя мамочка за тайный сговор за ее спиной! Попадешь теперь в черный список моих родителей, и никакие розы не помогут вымолить прощение!

       — А ты решительнее, чем я думал сначала! Кем ты теперь мне приходишься — жена родного брата! Ты уже с вещами пришла или еще думаешь?

       Павел его перебил:

        — А кто-то на завтрак торопился? Там все котлеты со шведского стола расхватают, пока ты тут разговариваешь! Проваливай, да поживее! И не забудь постучаться в дверь, когда вернешься! Я могу быть не один!

       — А вы покрепче дверь запирайте, влюбленные, чтобы вас не потревожили! Все-все, уже отчалил! Не задерживайтесь, а то кофе остынет!

         Задерживаться никто не собирался. Пригороды огромного приморского города уже наплывали среди зарослей разросшихся деревьев вдали.

        — Паша, мама поставила мне ультиматум — ночевать в своей каюте. Ей беспризорного Сережу жалко! Так что переезда к тебе пока не будет! Не заскучаешь без меня?

        — Настя — волшебница! Так я тебя теперь буду называть! А другие слова я буду шептать тебе, когда мы опять никуда не будем торопиться за закрытой дверью! Иди ко мне, моя радость, поближе!

       За завтраком никто больше этой щекотливой темы не трогал. Обсуждали возможности за один день успеть осмотреть, как можно больше, в таком удивительном городе — герое Севастополе

          Здесь все поражало — далекое прошлое безраздельно переплелось с историей Великой Отечественной войны, с современными событиями недалекого 2014 года. Экскурсия по центру города, площадь Нахимова и самая большая улица Ленина, Приморский бульвар на месте пяти батарей, большая Севастопольская бухта с Памятником затопленным кораблям в Крымскую войну, Сапун-гора — бюсты великим флотоводцам чередовались с застывшими навеки среди тенистых скверов подлинными чугунными пушками и якорями далекой старины, напоминая, что этот никогда не сломленный никакими испытаниями город и сейчас в мирное время — настоящая крепость на юге нашей страны, готовая отбить любые нападения.

       Настя, оглядываясь на Павла в Музее — Панораме, видела, как он поглощен этим волшебством света и красок и забыл обо всем на свете, в том числе, и о ней, хотя видел все это неподражаемое произведение искусства еще, будучи подростком.

       В Военно-Морском музее окунулись в мир историй кораблей, сражений, побед Черноморского флота от начала строительства города до наших дней.

      После обеда заторопились на катер, совершили экскурсию по Севастопольской бухте. Эти стройные гиганты-корабли у пирсов, названия и предназначение которых еще раз подчеркивали мощь и силу государства, в котором всем им повезло родиться и жить.

       Удивительное чувство сопричастности к истории, восторга и удивления заставили забыть о северном прохладном ветре, который несколько дней назад засыпал крупными градинами Балаклаву, о ласковых приливах ялтинского пляжа.

       Здесь в этом городе — крепости круглосуточно несли свою службу моряки, здесь жили их семьи, и дальше на юге и западе протянулась невидимая по море линия границы.

       — Настенька, дорогая моя, я не знаю пока, где пригодятся мне мои наброски, но я должен успеть запечатлеть этот суровый пейзаж взволнованного, неспокойного моря у стен суровых бастионов, оставшихся с давних времен, укрепленных батарей этой прекрасной бухты.

       Они долго стояли вдвоем у борта теплохода, провожая уплывающие, сливающиеся в единую цепь огни огромного города, напоминающего издалека контур огромного могучего корабля, таранящего стремительно набегающие волны беспокойного Черного моря.

       А после ужина уединились опять в каюте Павла, не чувствуя усталости от такого длинного дня, переполненные впечатлениями и некоторой оторванностью друг от друга.

       В этом безграничном слиянии тел всегда есть какая-то новизна совершенства чувств, торжество достигнутого предела, восторг улетающей в небеса плоти, осязаемая радость победы. И одновременно обреченность, страх потери друг друга наяву, как улет ярких сновидений в момент пробуждения, возвращения из сна.

      — Знаешь, Павел, — Насте было уже привычно — уютно в кольце сильных рук, — однажды, знаю точно, я поднимусь высоко-высоко в заоблачную даль и не вернусь обратно на Землю. Но это будет, надеюсь, не скоро, но ради вот этого неземного отторжения от всего привычного, будничного в твоих объятиях, я постараюсь всегда возвращаться обратно.

     — Ты просто экзальтированная девушка, — Павел провел пальцем линии на плечах, груди, как бы указывая места будущих пут. — А я схвачу тебя на руки, прижму к себе крепко-крепко, и ты заснешь у меня на руках, как ребенок. И проснешься, забыв о своем желании улететь, оставив меня одного! Мне без тебя теперь не жить!

      Сергей благоразумно не рвался в свою каюту, раззнакомившись с веселыми хохотушками с третьей палубы, студентками из далекого Уральска.

      И опять Павел с Настей укачивались на волнах своей страсти и морской разгулявшейся стихии, ощущая мелкую дрожь прорывавшегося через препятствия волн корабля.

      Два оставшихся дня пролетели мгновенно. Заходов в порты на обратном пути не было. Солнце встречало корабль, радуя всех отдыхающих вновь вернувшимся разливом июльской жары, прогретой водой в глубоком бассейне, удобными лежаками.

       Настя застала утром Павла на своем привычном месте, с планшетом на столе, удивляясь, сколько он уже изрисовал листов ватмана, поднимаясь наверх в лифте с планшетом на шее, обходясь без помощи брата и ее помощи.

       Она ни о чем не жалела. Мать демонстративно развлекалась, раззнакомилась с какой-то землячкой, уходила по вечерам на разнообразные мероприятия, концерты, просмотр кинофильмов. Лежала, как и Настя, часами на лежаке, но в бассейн не залазила, обходилась душем.

      Дома предстоял необычайно интересный разговор с отцом, объяснение с обоими, но впереди ждала разлука с Павлом, и все остальное было неважным. Павел молчал, откровенно наслаждаясь каждой минутой их близости, становясь буквально ненасытным от опьяняющих волн ее откровенных ласк, каждодневного познания все новых возможностей их юных тел.

        И в ресторане с прекрасной едой, и на палубе в разливе солнечного великолепия, и, растворяясь в ночном беспределе окружающей морской стихии и ночной тьмы, они были счастливы своим уединением от всех, не думая о том, что все в жизни имеет свое начало и конец.

       Утром, в воскресение в многочисленной толпе отдыхавших все покинули гостеприимный и такой шикарный дворец на воде, завидуя невольно тем счастливчикам, которые после обеда вновь поднимутся на борт белоснежного лайнера и вздохнут вольный воздух будущего плавания.

       — Мама, давай с ребятами вернемся домой! Хватит отдыхать, всего насмотрелись, загорели, перегрелись! — Настя так и не услышала от Павла пока приглашения к себе в деревню. Что-то он должен был, вероятно, решить окончательно для себя, прежде, чем начнет разговор с ней.

      — Нет, дочь! У нас заказаны места в пансионате в Хосте. Я мечтаю увидеть вновь выстроенные олимпийские объекты в Сочи, прекрасную Красную Поляну. И билеты сейчас проблематично обменять. Павел, может быть, вы тоже останетесь с нами?

        Павел отрицательно покачал головой:

       — Нет! У нас билеты на сегодня. Вы поймите, Нина Семеновна, у меня дед очень болеет, и родители торопятся домой, на работу! Настя, когда вы вернетесь в город, позвонишь, и я сразу приеду. Буду у твоего отца просить твоей руки! Вот как завернуто получается!

         Разъехались в разные стороны — Настя с мамой на такси до Хосты, Павел с Сергеем на маршрутке — на вокзал. Словно всех сдуло ветерком по морю. И не было никогда никакой прошелестевшей недели.

         (продолжение следует)

     Предыдущая глава 10. http://proza.ru/2020/08/07/587

     Следующая глава 12.  http://proza.ru/2020/08/07/590