Признание

 
      Поехала Валентина Михайловна в санаторий отдохнуть и встретила там мужчину по всему ей подходящему: и ровесник, и холостой, и непьющий, и общительный. Специально будешь искать – не найдёшь. Надо сказать, что и она приглянулась ему. Стали они вместе гулять по территории, рассказывая друг другу про свою жизнь и (не без хлопот Валентины Михайловны) даже ужинали теперь за одним столом.
      И вот через неделю, проснувшись утром, первое, о чём подумала Валентина Михайловна, было: “Юра”, а это уже - верный признак влюблённости.
      В тот же вечер она пригласила Юрия Дмитриевича посмотреть её дуб.
      - Твой дуб? – не понял Юрий Дмитриевич. (Надо сказать, что они уже перешли на “ты”.)
      - Мой любимый, - уточнила Валентина Михайловна, проникновенно глядя на своего избранника, так что он усомнился: о дубе ли идёт речь? - Я нашла его в день приезда. Мне тогда было очень грустно, и я забрела далеко в поле…
      - Дуб, так дуб! Никаких возражений! - отрапортовал Юрий Дмитриевич.
      “Путешествие” предстояло длительное, но именно там, у рассечённого молнией дуба, Валентина Михайловна хотела рассказать Юрию о своих чувствах. Уж очень символичны были две половинки дуба, объединённые единым корнем и потому выстоявшие под ударом стихии. Так и видела Валентина Михайловна себя и Юрия, протиснувшихся в расщелину и стоявших так близко друг к другу, что высказанное ею признание не показалось бы ему ни странным, ни неловким.
     И вот, когда заветный дуб уже появился на горизонте, Юрий Дмитриевич неожиданно остановился, взглянул на часы, всплеснул руками и сказал:
     - Валюша, извини, я должен вернуться. Мне пора пить кефир. Ты не расстраивайся, мы завтра выйдем пораньше, и ты покажешь мне свой дуб.
     Валентина Михайловна замерла на секунду и почувствовала, как её любовь снялась с насиженного места и улетела.
     - Да, да, конечно, я понимаю. Идите, идите, - твердила Валентина Михайловна, мгновенно перейдя на “вы”.
     Может быть, вы скажете: “И что же это за такая легковесная любовь была у вашей Валентины Михайловны!? Да не любовь это вовсе!”
     Может быть и так. Я спорить не стану.