Женщина

Ж
Жена разве может сравниться с просто любимой женщиной? Пока ты свободен,  женщина - просто украшение, сродни изящному галстуку, который ненавязчиво обнимает твою шею. Она , конечно, может сесть и на голову, как моя любимая фетровая шляпа, доставшаяся от отца. Смотри-ка, я в ней - вылитый Боярский:  "пора - пора-порадуемся на своем веку красавицам и кубку... "  Ах нет, все еще холодно, хочется большего. Кто это там светится в темноте? Замахали, замахали мои слабенькие крылышки. Скорее, надо успеть раньше всех!

Е
Если ей понравится твой ум, тело и душа - она твоя! Это волнительно, ведь влюбленность преображает женщину, будто из какого-то невзрачного зеленого комочка вдруг вылетают розовые, красные или голубые лепестки. Они так трепещут, когда, погрузив  нос в эту бархатную свежесть, ты исследуешь каждый изгиб манящих линий. В жарких лучах ее сияния ты совсем лишаешься головы - куда ж теперь без нее. И остаешься.

Н
Надеваешь теперь уже всю ее: огромную палитру ее взглядов и звуков, ее родителей и друзей, возможно, и ее детей, ее страхи и болезни, ее восторженность посреди ночи, ее нелогичность, невозможную разгадать.
Ты уже не мотылек, а, скорее, Дед Мороз, укутанный до безобразия. Легко ли тебе дышится? Но люди - такие вездесущные неутомимые хотелки - просто генетически наделены страстью присваивать все больше и больше. Вокруг глаз, рук и ног все время расширяются декорации жизни - все больше, все краше. И нет никакой надежды, что когда-нибудь тебе всего будет хватать.

Щ
...Щека прикоснулась к моей душе. Я ловко юркнул в другой мир, будто дверь между двумя комнатами сняли с петель за ненадобностью, и я стал большим, прямо великаном. Захотелось объять весь мир, и восторгаться им через ее улыбку. И видеть себя в зеркале ее  волшебных глаз.  Что тебе еще подарить? Только бы не прервать это состояние  воздушности рядом с этим  неиссякаемым источником невесомости.

И
Игра или ее синоним "жизнь" часто становится скучной - когда краски подсохли и никак не выдавливаются из тюбика. Да что там! Разве мало полотен мы написали? Мы ходим взад-вперед по картинной галерее, боясь пройти дальше, в пустующие залы. Здесь уютно: мы хорошо изучили привычки друг друга, разгадали немыслимые загадки, привыкли к бодрящим кофейным ароматам по утрам и музыке фортепьяно по вечерам, которую так неуловимо ловко извлекали ее пальчики. Мы привыкли к августовским деревенским дням на берегу реки Великой с горячим дыханием своей баньки и безмятежной плавучестью в этой реке между заходами в парную. К молоку соседской коровы, к многочасовым пробежкам среди опустевших деревень, где лишь редкие собаки тявкнут от неожиданности, а дальше - тишина или шепот раскачивающихся ветвей.
Мы привыкли жить в обнимку.

Н
Но счастье по определению не может быть вечным. Тогда его можно просто назвать равновесием или благостью. Этот небесный разрушитель никогда не дремлет. Подобно грозовому небу, он периодически уничтожает восторженное цветение, превращая лепестки в жалкие лохмотья. А если еще хорошо поработает и град, на земле останется лишь смузи из когда-то живой радости. Болезнь, словно питерская непогода, наползала на нас, все ниже опускалась облачность, пока декабрьская беспросветная темнота не поглотила когда-то солнечную жизнь. Все ли я сделал, что было в моих силах? Я знаю, этот вопрос задавали себе многие.

А
Аплодисменты за прекрасно сыгранный спектакль звучат и сейчас. Будет ли в моей жизни еще что-то подобное? Хочется жить, не оглядываясь, не оцифровывая навечно те мгновения. Но жизнь неиссякаема. Она дарит нам всегда что-то новое, словно весна, ворвавшаяся, когда мы уже привыкли к метели. Вот среди камней раскрывают заспанные глаза примулы, а следом и шишка гиацинта осторожно поднимает свое грузное соцветие. Белизна нарциссов напоминает о чистом листе новой жизни, такой непростой, но вечно манящей чудесными крутыми тропами. Жить! И я вдыхаю новый аромат, аромат любви.