23. Толтек. Аэромир. Самурай

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.
ОДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
САМУРАЙ.

23-1.

Василий яви жизни внимает своеобразно. Своё проникновение в суть он вытанцовывает с чувством.

Мы все не понимаем сути. У каждого свой стиль самопознания!

Вот кто-то семенит шажок к шажку. А рядом некто безумные прыжки осуществляет. Тот — ленится и, возлежа, вожделенно созерцает движение привлекательной наживки. По-своему, и этот изучает мир. Но времени ему не хватит в этом воплощении.

Иной, опять же, без зазрения совести, не глядя ни на что вокруг, — чудные вытворяет па.

Но для чего всё это? Тонка стезя творца и хрупко творческое вдохновение. Лишь станешь продавать и ложь накроет. Угаснет огонёк. Как воплотить мечту посреди рынка? Каков быть должен театр самопрезентации в обществе? Каждый выбирает...
 
Что же Архитектор?

Мы все себя позиционируем в пространстве, согласно представлению о себе.

Иной, желает выразить себя в жилище.
Каков запрос на личный дом — такой же, как у всех. Чуть больше или — меньше, модный…. Лишь редкие готовы к эксперименту.

Практически, мы обитаем между стен. Так или иначе, — жилище наше, работа, город — есть плод силы созидания профессионала.

Не важно, проект готовый выбираем мы или заказываем воплощенье импровизации индивидуальной, покупаем пусть, или получаем в наследство дом, в котором...
Повсюду — дух творца!

А где-то там — среди, и вне стен нашего жилища, всегда — маячит тень Создателя! С ним в тени витает Архитектор. Он — тот, кто считывает и приносит в этот мир формальный образ.

А хорошо ли учился он? Мечтал о чём? Как чувствовал себя, план и фасад рисуя?

Теперь — не важно.

Никак не можем мы повлиять на ветер, несущий образ дома в нашу нереальность.

И пусть иллюзия контроля нас не покидает, мы там всегда, куда нас поток надул живого Ветра Силы. Будем квиты. Пусть Он нас занёс сюда, но мы о нём забыли. Мы — словно семя заселили дом, душой своей оплодотворив пространство. Коли тело — одежда для души, то дом — для одушевлённых тел укрытие. Одежда для одежды.

Как далеко готовы мы зайти надумывая себя в пространстве?

Вот — правильный вопрос!

Василий с интересом наблюдает образ — тот, что притянет человек, решившийся дом для себя построить.

Василий — проводник!

Путь Архитектора в дебрях придуманных пространств всегда длиннее, нежели путь клиента! Василий много раз ходил туда-сюда, был далеко и близко, во-ооонн там,… и — там, и — много дальше. Проторены пути, но кто об этом знает? Всегда, как в первый раз, один вопрос над ним:
 
— Что,… Что!? ты можешь?

В фантазиях он создаёт бульвары, мосты, сады и площади в себе. Он разработал формы внутри и снаружи, сто тысяч вариантов прокрутил в башке, лелеял и пестовал, отбрасывал, и находил другие. Идеи!… Одна необычайней оной. Бери и воплощай! Я вас провожу. Кто здесь не трус?!... Вот путь.

Тишина, однако…

Обычно, человек у границ привычного впадает в ступор. И двух шагов не заступил и оцепенел в раздумьях.
Бормочет:

 — Стоп! Годится! — Я дальше не пойду. Такой вот дом — вполне! Сложнее? Дальше? Лучше? Мне — не надо! Что вы!

Василий не настаивает. Заказчика любого видит образ сразу. Но, — ничего. Он сделает и такой концепт.

…И Подождёт ещё….

Да, подождёт, того, кто пожелает дальше углубиться по тропам яви сказочного сна. Импровизированное направленье? Извольте ж, сударь, тему!

Нет никого?

Вот, — Аполлон загадок Аарон Коберт. В своих трансформациях новых ипостасей — не уловим, и в устремления полон нелогичных планов.

Быть может, он?

Или крутой проходец — Фёдор Ким?

Его лицо, с прищуром от корейских предков, полно даосской остроты и силы.

Дух Кима — резок и смел. В зрачках — холодный блеск и древнего клинка в глазных разрезах форма … И…, — русская покладистая верность… — Хороший, тугой, упругий сплав!

Может, сможет Ким?…

Василий будет ждать рагадки.

Он жаждет, — самурай склонённый, — достойного противника в Миру.

Или он… — яхтсмен, что алчет порыва быстрого, несущего движение! Такого, чтобы не догнать душе! Восторг!

Как повар вожделеет ароматы, Василий верит в чудо созидания новой красоты.

Как живописец — совершает жест, поступок, ищет колорит, —
Василий, словно музыкант концептуальный, гармоний достигает в сочетании форм безмолвия, цветов и линий.

А, может быть, Аллария ловкая и с ней — Аквидарон — царь аэритов — будут всех смелее?

Давайте глянем!

23-2.
Во-оон, — облака вплывают в горизонт.

Они бурлят, клубятся, выпуклости катят, сливаются меж собой и льнут друг к другу…. Движения их музыки полны.

Небесных контурах Василий видит город. Его будоражат форм громады, и кажутся вереницы глазоподобных цеппелинов….

Явились над Землёй? Но — нет. Он всё ещё — в миру привычном.

Аэритов Город сказочный сокрыт, как и всегда, за мерцанием вертящихся осколков междумирья.

Никто не верит в невидимую сказку.

Никто не смог ещё ни разу прикоснуться взглядом к заоблачному чуду. Только он.

Зачем ему сей опыт? В чём тут квест? Где приз?
Такой тропой он ещё не забредал в сплетения дебрей мысленных, ужели? Что нового сможет он изведать?

Мир занавеси раздвигает перед ним всё чаще!
Какая сцена последует меж облаков кулис?

Вот ветер гонит декораций гарниры. Случайно ли? Наверное, скоро и действующих персонажей акценты явит? А иначе, сей антураж к чему?

Ужели, в согласном ритме, события в точности, с провИдением Творца родятся?!

Пускай, то лишь — банальная заминка, случайный возглас, взмах руки, наитие?

Что если Мир благоприятствует или нападает, зеркаля и откликаясь в такт твоим движениям?

Что если ты — сам всему причина?

Остра и приятна тайна, но…

Запрос — предвестник. Вслед за ним — разгадка! Да!

Василий сиюминутно жаждёт знака!

***