мой сенокос

Мой сенокос.

Проживали мы семьёй в лесопромышленном посёлке Мухен, района имени Сергея Лазо, Хабаровского края в индивидуальном жилом доме с обширным земельным участком по улице Уфимской. Отец работал в сфере лесоохраны, а позднее в управлении по лесозаготовкам на лесопромышленном комбинате. Мама работала фельдшером в центральной районной больнице № 2. Брат Алексей старше меня на 7 лет. Совместно с нами длительное время проживали мои дедушка и бабушка по маминой линии, находясь на пенсии.
Дед Юрий Тарасович с бабушкой Прасковьей Семёновной содержали подсобное хозяйство, в том числе крупный рогатый скот. В связи с продолжительными на Дальнем Востоке суровыми холодами, которые продолжительнее календарной зимы, сопровождающиеся обилием снега, возникала необходимость в объёмной заготовке сена для домашних животных.
Сена ежегодно заготавливалось не менее двух стогов, каждый из которых весом около трёх тонн. Ибо сено использовалось не только на корм крупному рогатому скоту, подрастающему телёнку, поросятам, кроликам, но и для подстилки им, утепления сарая  в морозные дни.
Мне с детства нравилось с дедом присутствовать, а взрослея, помогать при уходе за домашними животными. Даже оканчивая среднюю школу подумывал о поступлении в сельскохозяйственные учебные заведения.
Вычитывая объявления в районной газете «Ленинец» о приёме выпускников школ в сельскохозяйственный техникум, планировал поступать в Уссурийский сельскохозяйственный институт, его оканчивал в своё время отец факультет лесоустройство заочное отделение. В настоящее время данный институт ликвидирован.
Меня оканчивающего 10 класс в 1989 году, вызвала в свой кабинет директор школы Елена Александровна Стадник с вопросом:
- Куда будите поступать?
На что, я отвечал не определённо, то ли в техникум, то ли в институт.
На мой ответ она сказала:
- Что ж до сих пор не определились! 
Как и все в юности оказывался окрылённым романтизмом. Не ведал реальную ситуацию в совхозах, в большей части удручающую и безысходную.
Планировал в чертежах кроличьи клетки, желал заниматься зверофермой, охотиться, приобрести снегоход. В большей части всё это осталось в мечтах.
По рекомендации, настойчивым убеждениям мамы и подключённого ей к этому вопросу отца, я поступил и окончил Владивостокский государственный медицинский университет. Проработал в течение 22-х лет непрерывным стажем по специальности эпидемиология и гигиена в структурах санитарно-эпидемиологической службы города Биробиджана.
А в беззаботном детстве развлекался между делом. Забавлялся вокруг стогов с сеном. Особенно когда дед с помощью противопожарного крюка выдёргивал со стога сено для бурёнок.
Проползал под стогом в лабиринте остожья, обнаруживая и используя образованные лазы.
Остожье представляет собой основание под стогом сена, состоящее из брёвен, сооружаемое для устойчивости, сохранности от гниения сена и для погрузки стога на плиту трелевочного трактора при транспортировки к усадьбе. Забавляясь забирался на  массивно покрытым снегом вершину стога и с верху с ускорением скатывался вниз в пышные сугробы снега.
Наш сенокос находился на шестом километре узкоколейной железной дороге, в народном обиходе использовалось название – УЖД.
Дело в том, что в 60-е годы ХХ века дорога действительно действовала как железнодорожная и являлась первой магистралью, по которой транспортировалась в вагонах деловая древесина на переработку в Мухенский лесокомбинат.
В последствии исчерпания лесных ресурсов в данном направлении, с дороги сняли железнодорожное полотно. Дорога превратилась в автомобильную, а в народе сохранилось её первоначальное название.
В последствии она использовалась в хозяйственных целях населением. В большей части под сенокосы, пасеки, а так же для сбора клюквы, охоты, рыбной ловли, сбора грибов. Лесхоз осуществлял посадки ценных хвойных пород деревьев на местах вырубки леса. То есть проводилось лесовосстановительные и лесоохранные мероприятия.
Впервые на сенокос меня привёз на мотоцикле «Урал» отец. Бабушка, встретив меня, подумала, что я пришёл пешком через улицу Песчаную.
Мне сразу же понравилось место для отдыха тружеников, называемое табор.
Табор представлял собой  пригорок у относительно узкого, но глубоко врезанного в почву ручья с растущими несколькими огромными ильмами, ясенями, клёном, создающие уютную тень в знойные дни. Почти всегда обдуваемый лёгким ветерком, разгоняющих комаров, мошку. Ветром создавался лёгкий шум листвы деревьев. Всё это и свежий воздух благоприятно воздействовали на релаксацию и быстрому восстановлению сил .
Подобных условий у близлежащих сенокосов не имелось, в связи с этим большинство сельскохозяйственных работников приходило к нам. Да и все проходящие по волоку к своим угодьям, предпочитали останавливаться, пообщаться, испить чай.
Иногда, на первых порах,  мы с дедом и бабушкой ходили через улицу Песчаную. Данный путь представлял собой старую дорогу через марь, не поддерживаемую. Да и трудно назвать её дорогой, топь, с трудом улавливаемые ногой, затонувшие в болотине брёвна, засыпанные опилками. Вода по колена – это нормально.
Необходимо идти след в след, опрометчивый шаг мог погрузить в болотную пучину. В дождливую погоду – не проходима.
Хотя этот маршрут сокращал расстояние, чем если идти по УЖД. Ходить приходилось, так как дед не имел транспортного средства. А отец занят на работе, только по выходным мог проезжать на мотоцикле. Да и УЖД находилось в крайней степени разбитости.
Следить за ней стали после переноса крематория по открытому сжиганию отходов от деревопереработки. Крематорий перенесли с 5 километра Мухенской лесовозной трассы на 5 километр по УЖД.
Сенокос зависит от погоды, каждый погожий день ценен. Случался год, что не удавалось заготовить сено из-за ежедневных проливных дождей.
Практически ежегодно большую угрозу несли заготовленному сену - пожары. Которые в засушиваемую пору стремительно ветром распространялись по сенокосам. А в один год не удалось уберечь плоды тяжёлого труда от стремительно распространяющегося ураганным ветром. Пожар уничтожил стога сена, оставив на пепелище кучку пепла.
Приходилось приобретать в эту пору  сено низкого качества, стебли сои в тюках.
Ежегодно с 22 июня начиналась сенокосная страда. Раньше всех заходили на табор Прасковья Семёновна и Юрий Тарасович. Первым делом проводили контролируемый обжиг территории табора, с целью противоклещевой борьбы, и порядка.
Иксодовые клещи являются переносчиками грозных заболеваний. Особенно опасное заболевание – вирусный весенне-летний энцефалит. В случае инфицирования, человек не привитый, мог остаться парализованным или погибнуть.
Дед всегда начинал сезон с клепания кос, расположившись на таборе, сидя  у  бревна, в которое вбивал, так называемую «бабку» и на ней с помощью молотка осуществлял звонкий процесс.
Звон клепания кос, далеко разносившийся по окрестностям, свидетельствовал, что сезон открыт.
В один день решили мы с бабушкой Прасковьей Семёновной пройти пешком до сенокоса более коротким путём.
Так вот будничным летним ранним солнечным утром мы вышли на поселковую дорогу Песчанная, что бы выйти на заброшенную лесовозную трассу, пролегающую через болотистую марь.
Так называемая трасса ранее использовалась большегрузным и лесовозным транспортом в зимний период года. В свою очередь она выходила на УЖД. Представляла собой сложенные в ряд брёвна, местами покрытые древесными опилками. Чаще брёвна отсутствовали, в связи с этим, вероятность провалиться в болотистую пучину по-пояс или глубже, оставалась высокой. Поэтому приходилось идти очень внимательно, след в след. Бывало перепрыгивали с кочки на кочку.
Одномоментно отбиваясь от многочисленных кровососущих насекомых. Комары впивались, особенно в открытые участки тела с раннего утра. Порой вытянутую ладонь сожмёшь в кулак, а там горсть их остаёться раздавленных. Мошка появлялась позже, она на столько мелка и проворна, что заползала вплоть до портянок в резиновые сапоги оставляя огромные зудящиеся волдыри на ногах. А оводы, слепни одолевали днём вонзая колото-режущие жало даже сквозь рубаху.
Между тем, преодалев, относительно сложный участок пути, минуя дубовую рощу, огляделись, грибов не обнаружили.
Не теряя время прошли по краю крематория по сжиганию отходов от переработки лесопромышленного комбината. Близко подходить к крематорию не представлялось возможным, ибо горение осуществлялось открытым способом. Температура достигала высоких показателям от горения отходов производства из кедра, ясеня, лиственницы.
И вот мы вышли на УЖД. За спиной у меня находился рюкзачок, выделенный мне отцом. Кроме важных вещей в нём живо колебалась банка с налитым в неё дома молоком. Мы так предусматривали, что при ходьбе взбалтывалось масло.
Очень вкусно получалось, на свежем воздухе, на сенокосном таборе в окружении сенокосчиков с соседних сенокосов, у костра, горячий чай со свежим хлебом и свежеизготовленным сливочным маслом. К тому же к началу сенокосной страды, как правило 22 июня у бабушки поспевали молодые огурчики.
Идя вдоль дороги собирали поспевшую малину, а подойдя к ветхому колодцу, сооружённого на месте водного источника ещё при функционировании лесовозной железной дороги, набрали студёной воды. Действительно, для воды характерно, то что она очень холодная, до ломоты зубов и имела матовый оттенок.
Отдохнув у колодца, мы продолжили движение. И вдруг, внезапно обрушился на нас кратковременный мощный ливень под ярким солнцем. Образовалась огромная радуга. Мы в детстве называли это «слепой дождь». Вполне ординарное явления в период лета.   
А затем события разворачивались следующие, нас обогнал расплёскивая огромную лужу, переоборудованный под самосвал для вывоза древесных отходов японский большегруз «Камацу». Ранее данный автомобиль использовался как лесовоз, а после выработке технических ресурсов его перенаправили на второстепенное направление, установив кузов от «Маз».
На дороге лужи образовавались местами действительно большие, так как покрытие гравийное, а большегрузы и гусиничные трактора продавливали её.
Отметил про себя, что «Камацу» дальше крематория не должен проезжать. Видимо по частным делам поехал, подумал я.
Обратил внимание на эту лужу, она буквально бурлила. Подойдя к ней ближе, обнаружил огромное количество крупных гальянов, пескарей! Размер их достигал более 15 сантиметров! Да, все одинаковые как на подбор!  За всё своё рыбацкое время таких особей не наблюдал. Но не это меня больше всего взволновало. А то от куда и каким образом они в не сообщающейся луже с другими водоёмами, на довольно высокой дорожной насыпе могли появиться?
Эти вопросы решил оставить, не мешкая собрал с лужи всю рыбу в пакет, который поместил в ещё имеющиеся место в моём рюкзаке.
Дойдя до уютного табора под нежно шуршащими пышными кронами ясеня, могучего ильма и клёна с сооружённым мной шалашом в начале сенокосного сезона.
А на раскидистом клёне на крепких ветвях его устраивал лабаз из берёзовых жердей. Периодически сидел в нём, наблюдая с верху за происходящим.
Я приступил к приготовлению на костре блюду из свежевыловленной рыбы.
Блюдо удалось великолепное, угощали тружеников сенокосной страды, посещающих табор, так сказать, заходили на «огонёк», а заодно обсудить житейские вопросы.
Но до сих пор, мною не найден убедительный ответ на поставленный вопрос: каким образом могла появиться рыба в луже на дороге в не сообщающейся  с водоёмами.
Ежедневно дома Юрий Тарасович накашивал свежей, душистой травы для домашних коровок, которые с аппетитом употребляли её. Они прейдя с выпаса, гонимые гнусом скрывались в относительной прохладе в тени под крышей навеса. Косил он траву в пойме реки Немпту, протоки Банной и доставлял к яслям сарая на изготовленной коляске.
Я в  саду несколько летних сезонов строил шалаш из кукурузных стволов и травы. Ютился в нём в вечернее время, в дождливую погоду.
На чердаке сарая на сеновале оборудовал уютное место, где несколько раз приходилось ночевать. Романтика!
Дед во дворе дома соорудил под навесом печь из кирпича для приготовления еды домашнему скоту, на которой в том числе сушили собранные боровики. При этом ароматный запах сушёных грибов раздавался на всю округу.
Особенно уютно ощущалось во время пасмурной, дождливой погоды. Мне нравилось в это время находиться рядом с издающей весёлый треск, тепло и запах дыма печи,, подкидывая в топку поленья. Слышать треск горящих сучьев, шум дождя.
А вот в один сезон к деду и бабушке приехали дядя Володя с сыном Андреем из Амурска посодействовать в период сенокосной страды. 
Брали нас с моим двоюродным братом Андреем на сенокос для охраны мотоцикла «Урал». Так как из-за плохой дороги к табору отец не мог подъехать, оставлял его вблизи основной дороги . а До этого злоумышленники похищали аккумулятор с мотоцикла.
Мы охраняя, как могли развлекались, наблюдали за придорожным водоёмом, в котором ныряли ондатры. Собирали грибы в берёзово-осиновых рёлках вдоль ручья с высокими берегами. Наблюдали за многочисленными приезжающими тружениками, в том числе за дружными семьями старообрядцев с сенокосным инвентарём, косами, деревянными граблями. Рассматривали их транспортные средства. В большей части мотоциклы «Иж», автомобили «Москвич», «Запорожец».
Я в дальнейшие сезоны чаще на сенокос ездил на велосипеде, беря с собой непоседливую лайку по кличке Соболь.
На велосипедах проезжали по узко-колейной дороге  следуя на сенокос, одновременно собирали молоденькие подосиновики с ярко-оранжевыми шляпками, словно светящиеся фонарики.
А вот в следующий сезон мы с Андреем ездили на сенокос на велосипедах помогать сгребать скошенное и высушенное сено в волки для последующего сбора его в копны.
В связи с тем, что мы копны формировали крупные, получалось 4 копны для стогования одного стога, использовались волокуши для стягивания сена с больших расстояний с волков. Волокуши изготавливались из нескольких свежесрубленных небольших берёз, осин, которые связывались у основания ствола, а крона их не удалялась. На крону укладывалось сено. Таким образом тянулось по сенокосу за стволы деревьев приспособление, на котором в кронах транспортировалось сено.
Чинили деревянные грабли. В них часто ломались их «зубья», которые обламывались о скрытые под сеном кочки. Предстояло нам выбить сломанный и вставить в имеющиеся отверстие основания граблей «зуб», выточенный из древесной заготовки ясеня.
Однажды поздно, в кромешной темноте, возвращаясь домой с Андреем на велосипедах по УЖД, увидели огромное до неба ярко-красное зарево. На самом деле это работал крематорий отходов деревопереработки лесокомбината. Зная об этом, но для ускорения нашего движения, я Андрею сообщил, что горят сенокосы. Тогда мы припустили, резвее крутя педали. Дома я ему всё пояснил!   
А вот после стогования сена в трёхтонные стога с копен, необходимо осенью провести огораживание их, с целью недопущения растаскивания сена со стогов мигрирующим крупным рогатым скотом. Поселковый скот устремлялся на покосы за отавой, доходил дальше 9-го километра трассы. Ограждение изготавливали из небольших осин, берёз, вырубая их из ближайших рёлок. Готовили колья и продольные жерди. Конструировали устойчивую изгородь вокруг стогов.
На сенокосе кроме всего я отвечал на таборе за поддержание костра, приготовление чая.
Чай я готовил в большей части из имеющегося в свободной продаже не популярный – грузинский № 36, всыпая в кипящую воду в котелке двойную порцию для крепости.
Особой популярностью пользовался индийский чай, так называемый «со слоном», слон изображался на упаковке. Индийский чай являлся так называемым дефицитом. У нас он появлялся от дедушки. Ему чай выдавали в  фронтовых пайках. Выдавали наборы продуктов периодически, как участнику Великой Отечественной войны.
Бывало я применял для приготовления напитка берёзовый гриб – чагу. Отец говорил:
- Я  хоть на сенокосе попью настоящий чай.
Это потому, что дома мама предпочитала готовить травяные чаи с мяты, малины, смородины.
Авторитетными людьми подмечено, что на покосе чайный напиток придаёт силы, а вот сырая вода нет. Популярным являлось солёное сало, которое придавало заметно энергии.
Я организовывал дымокур от массы комаров, мошки. Что бы трудящиеся могли перевести дыхание, отдохнуть, попить чая.
К нам на табор приходили соседи, Володя Козак, отец Игоря, парня старше меня на год, который ни разу с отцом на покос не приходил; Коренчук, приносивший себе только кислое молоко, поэтому частенько присоединялся к нашему столу трапезничать, купивший участок у Четвергова, работающего истопником в лесхозе, использовал домашнего коня в хозяйстве; шумный человек по прозвищу Цыган, чёрного как смоль, его сожительница брала только на сезон покоса; тихий Лазарев, в очках, ездивший на велосипеде, работающий всегда один; Виктор Степаненко, купивший у деда дом по улице Чапаева с коровой и сенокосным участком, работающий мастером по холодильному  оборудованию; старообрядцы с большими бородами, дружные, сильные люди.
Старообрядцы употребляли брагу, как постоянный напиток. Ворочили руками огромные брёвна под остожье.
По мере взросления поручали мне всё больше работать на покосе. Бабушка прививала первый навык косьбы, вручив мне косу семёрку.
В один летний сезон всё происходило привычно, распланировано. По окончанию шестого класса, в период летних каникул, в июне проработав в лесхозе на прополке саженцев ценных пород деревьев. Заработав, по тем временам, приличную сумму, 90 рублей.
Для справки, из официальных источников, соотношение рубля в 1985 году к рублю в 2023 году, составляет как 1 : 220.
В июле месяце у меня предусматривалась помощь дедушке Юрию Тарасовичу на сенокосе.
К этому времени я маму настойчиво просил купить мне мопед для поездок на сенокос. Собираясь на работу весенним утром мама согласилась, пообещала приобрести двух скоростной мопед «Верховину». Но спустя время всё забылось.
Одним поздним вечером, прейдя с улицы дед, обратился ко мне, посмотреть  в кювете на против нашего дома валяющийся мопед «Зиф». 
Подойдя к мопеду, я его поднял, вытащил из кювета. Толкнув, одномоментно резво запрыгнул на него, услышав взревевший двигатель. Поддавая газу поехал, приятно обдуваемый ветерком и вслушиваясь в ритмично работающий под мной двигатель. Нёс меня мопед по асфальтированной нашей улице. Я испытывая чувство эйфории, радовался событию.
Но не долго, в ужасе понял, что проезжая в кромешной темноте по дороге на высокой скорости, почувствовал близкое дыхание коров, стоящих и тихо жующих. Это чудо! Как я в них не врезался?
Долго я на нём катался. Маме это не нравилось. Оставлял я мопед на ночь во дворе. Одним утром обнаружил, что у мопеда отсутствует крышка от бензобака и лопатка рычага сцепления.
Приезжая с отцом  в гости в посёлок Сита к моей бабушке по отцовской линии, Александре Карповне, брали у сводного брата отца - Петра недостающие запчасти. Ведь я хотел также, как и дядя Петя на мопеде ездить на сенокос.
Но в последствии я мопед продал ровеснику, соседу Олегу Нестерову за 20 рублей.
Приезжая на каникулы с института старший брат мой Алёша, включался к сенокосной компании.
В 8-ом классе,, ранней осенью по моему предложению, выехали мы на велосипедах с моим другом Левиным Алексеем на 14-ый километр по УЖД в лесопосадки за грибами. Ранее я ездил в это место с Сергеем Сафроновым на его «Зиф».
Бодро добравшись до заветного места с сопровождении Соболя, который периодически нас забавлял, резво гоняясь за бурундуками.
Заветное место представляло собой кедрово-сосновые посадки. Деревья достигали более трёх метров.
По рассказам моего старшего брата Алёша, он принимал участие в их посадках.
Я остался впечатлён масштабу минерализованных полос, предостерегающих посадки от пожаров. Полосы организованы по периметру насаждений и представляющие собой широко и глубоко оголённый глинозём, на котором не произрастала растительность с образованными в результате коррозии почвы глубокие овраги.
В начале нам погода благоприятствовала, тем самым позволила быстро набрать грибы. А вот по окончанию  сбора грибов на нас внезапно обрушился шквалистый ливень. Как в прочим, в предыдущий раз с Сафроновым. Многое повторилось!
Но на этот раз транспортные средства – велосипеды, нам гораздо легче пришлось передвигать через вязкую глину. Однако!
И всё же неожиданно при выходе из лесопосадок нас накрыл мощный ливень. Все овраги стремительно наполнились бурлящим, ревущим, лавиноподобным,  несущимся потоком воды, увлекающим камни, палки, листву.
Велосипеды наши начали мгновенно  погружаться в тягучую глину, их поток воды подмывал. В следствие этого велосипеды на глазах исчезали с виду в глине. Промедление в освобождение не допустимо. Велика вероятность остаться без транспортного средства, соответственно возникало устойчивое сомнение о прибытия домой из этого безлюдного места.
С физическим напряжением, под бьющим по нам дождём, словно дробь и не обращая внимание на потоки воды стекающей по спинам, мы вызволили свои велосипеды, подкладывая палки под ноги и колёса. Хотя сами погружались в глину по пояс.
Поскольку погода восстановилась и имея время, по моему предложению, поехали изучать окрестности за рекой Юшки. Предварительно отмывшись от вязкой глины, в том числе отмыли и велосипеды в спокойной реке.
По дороге обнаружили зимовье, в котором отдохнули. В зимовье отметили в целом порядок. Пообедали куриными консервами, лежавшие на виду, гостеприимно оставившие их прежние постояльцы. Что подтверждало не гласный закон таёжников, оставлять провиант для пришедших путников.
Перед направлением к дому, мы смотрели на обширные и многочисленные сенокосы, на которых, как грибы, находились стога сена.
Имелась легенда нескольких лет минувших, гласившая,  что мужчина следуя с коллегами с сенокоса, нёс косу на плече. Переходя неглубокую реку Юшки по мосту, увидел огромного сома. Желая его обезглавить с помощью косы, однако торопясь снёс себе голову косой.
Кроме этого, эти места известны обширными полями с ягодой клюквы, если можно назвать полями. Так как это марь залитая водой на поверхности которой плотным «ковром» выстлан мох. Передвигаясь по нему приходилось балансировать, зыбко. Лучше не проваливаться сквозь мох, глубоко, можно увязнуть в болотине.
В другие времена с братом собирал я в этих местах клюкву, трудоёмкое занятие, каждую ягодку нужно руками взять с мха.
Обучаясь в 9-ом классе, мне отец поручил в конце ноября проехать на сенокос, посмотреть на целостность стогов сена. Почва промёрзла, грунт твёрдый, можно планировать вывозить сено трелевочным трактором «ТТ-4».
Выбрав время, пропуская школьные занятия, из-за неактуальности некоторых дисциплин,  в рабочий день, утром выехал на велосипеде по зимней дороге.
В районе заправочной станции горюче-смазочных материалов для лесовозной техники (ГСМ) переднее колесо велосипеда соскользнуло с накатанной до льда лесовозами и большегрузами трассы. В результате разбил я себе нос, Пришлось проехав по УЖД, сходить с велосипеда, ложиться спиной на снег с целью остановки кровотечения.
Доехав, по мало проезжаемой УЖД, до наших стогов, посмотрел, что всё в порядке, ограда не тронута, возвратился домой.
Папа на трелёвочном тракторе на следующий день проехал по моим следам. Спрашивал, что я за лежанки устраивал. ЯЯ ему объяснил. 
Обучаясь во Владивостоке мне редко удавалось бывать на сенокосе. Начав трудовую деятельность в Биробиджане, в отпускную пору навещал сенокос.
К этому времени у меня имелась собачка Эльфа, породы боксёр. Она за мной бегала, как и в прежние времена  по дороге Соболь.
Однажды остановившись у ветхого колодца по УЖД испить студёной воды, мы расположившись у него, переведя дыхание, отдохнув сполна. А между тем, неугомонная Эльфа прогуливаясь по ключевой воде у сруба колодца, смотрела по сторонам, не глядя под ноги, отвлекаясь на досаждающих оводов, шагнула ногой за невысокий сруб колодца во внутрь его.
Хотя глубина колодца со временим невелика, заилился, всё равно для Эльфы это стало неожиданностью, испытала стресс. Она в этот момент выглядела очень смешной, испуганной и растерянной.
Как это бывает, кажущиеся вещи незыблемыми, эту иллюзию опровергает сама жизнь. Всё течёт всё изменяется. Вот и деятельность на сенокосе наша свернулась. Только мой сенокос остался в памяти.