Ромас Глава пятая

«РОМАС»

Жизнь судового механика



Глава пятая

На переходе в Сингапур, в Южно-Китайском море экипаж, виновный в незадержании Коли, планировалось пересадить на попутное судно, идущее во Владивосток.
Этим судном оказалось «Пестово».
Суда остановились друг от друга в полумиле, с бортов спустили шлюпки, перевёзшие проштрафившихся моряков с борта на борт. Такая распоряжение получили из Владивостока.
Капитана, четвёртого помощника, который заступил на вахту, когда на борту обнаружился Коля, матроса Сашку, моториста Витьк;, к которому обратился Сашка, и матроса Степу, стоявшего на вахте у трапа в то злополучное время, пересадили на борт «Пестова», а моряков с теми же самыми должностями с «Пестово» на «Ромас».
И «Ромас» под руководством нового капитана последовал в Сингапур, а «Пестово» со всеми пересаженными членами экипажа возвращалось во Владивосток на разборки в КГБ.

Через день после частичной замены экипажа новый капитан решил провести командирское совещание.
Обычно на «Ромасе» такие совещания происходили по очень важным проблемам или при поступлении из пароходства различных приказов и распоряжений. Сейчас всем стало ясно, что капитан решил познакомиться с командирами судна, поэтому оно и проводится.
Такие совещания прежде происходили после рабочего дня и ужина, а сейчас совещание назначили на час дня.
Конечно, это было непривычно. Но все знали, что новая метла метёт по-новому, поэтому и не восприняли новость о совещании после обеда как что-то неординарное.
Командиры собрались в курительном салоне и, мирно переговариваясь, ожидали прихода капитана. Наверное, он был очень занят, потому что опаздывал на целых двадцать минут.
Все в недоумении переглядывались.
Наконец старпом спросил у вновь прибывшего четвёртого помощника со странной фамилией Ульянов Владимир Ильич:
— А где же капитан?
— А вам что, не сказали, что капитана надо приглашать на совещание? – недоумённо пожал он плечами.
Командиры сидели в шоке. Чего-чего, а такого никто не ожидал. Старпом тут же приказал тёзке великого вождя:
— А чего ты тут тогда высиживаешь? Марш за мастером!
Четвёртый подскочил и исчез в дверях курительного салона. Через несколько минут он вернулся и, успокаивая дыхание, доложил старпому:
— Они сейчас будут.
И точно, они через несколько минут появились.
У командиров пропал дар речи и им стало неимоверно стыдно за то, во что они оказались одеты и как они скверно выглядели на таком важном командирском совещании.
Капитан в отличии от серой массы собравшихся, сиял чистотой.
В кипенно-белой, старательно отглаженной рубашке, кремовых брюках, выглаженных так, что если бы в салоне летали мухи, то они бы побоялись сесть на стрелки его брюк, дабы не порезать животики.
Чёрные лаковые туфли отражали блики солнца, пробивавшегося через стёкла иллюминаторов, а у пластиковой пальмы, сиротливо приткнувшейся в углу, завяли бы листья от аромата парфюмерии, заполнившего курительный салон кают-компании.
Капитану было за сорок. Седина едва коснулась подстриженных ёжиком и уложенных волосинка к волосинке волос. Небольшие элегантные усики украшали верхнюю губу. Они были тщательно подбриты и придавали капитану вид эдакого лондонского денди.
Устроившись за отдельным столиком на стуле, услужливо предоставленном ему четвёртым помощником, он с чувством собственного достоинства неторопливо оглядел присутствующих.
Когда его глаза встретились с глазами Астахова, то у того по спине даже пробежали мурашки. Настолько этот взгляд оказался холодным.
Выдержав паузу, капитан начал:
— Вы, я думаю, уже ознакомились с судовой ролью и знаете, как меня зовут, поэтому я представляться не буду. Зато хочу услышать всех присутствующих, — и он вновь оглядел пустым взглядом салон. — Поэтому после собрания каждый командир должен принести мне рапорт о состоянии своего заведования. Давайте начнём.
Капитан взял судовую роль и начал вызывать по списку всех командиров.
Каждый из них вставал, коротко представлялся и кратко оповещал капитана о насущных проблемах и делах.
Когда последним выступил электромеханик, капитан закрыл папку с судовой ролью и записями, которые он делал во время доклада командиров и холодно отчеканил:
— Собрание считаю законченным. Напоминаю, что каждый командир должен принести лично мне рапорт и отчитаться о состоянии своего заведования. Сегодня! — Он сделал упор на последнем слове. — Да! И в дальнейшее время обратите внимание на свой внешний вид. На такие совещания надо приходить по форме, а не как в цирк, — и недовольным взглядом окинул собравшихся. — То же самое касается и посещения кают-компании. Но там форма не обязательна.
Капитан резко встал, развернулся и покинул курительный салон.
В салоне стояла мёртвая тишина. Все находились в шоке. Один Юрик только воскликнул:
— А если у меня нет с собой формы? Что мне тогда делать?
Старпом хмуро пошутил:
— Тогда не забудь погладить трусы.
Это внесло хоть какую-то разрядку в наэлектризованную атмосферу курительного салона, и все дружно принялись делиться впечатлениями о произошедшем шоу.

Рапорта капитану отнесли. Он их пристально изучал и задавал вопросы, не предлагая сесть отчитывающемуся командиру. Приходилось при небольшой качке балансировать на голубом паласе в приёмной капитана.
Второй помощник через несколько дней поделился с Астаховым:
— А мы учим интеллигента.
— Кого-кого? — не понял его Астахов, но, поняв, о ком идёт речь, спросил: — Как?
— Очень просто, — рассмеялся Юрка Певкин. — Мы усиленно жрём чеснок и пристаём к нему с вопросами. Вонища вокруг стоит… Кошмар! А интеллигент морщится, но серьёзно отвечает на всю нашу хрень.
А старпом тут же пожаловался:
— Вы уже сожрали половину месячного запаса чеснока. Капитан мне за это сделал замечание и посоветовал командирам ограничить свои потребности в чесноке.
Тут уже встрял Юрик:
— А как же цинга? Как же отсутствие витаминов?
На что старпом отмахнулся от Юрика:
— Не умничай, а делай что тебе говорят. Тогда твоя жизнь станет веселее.
Да, было что обсуждать командирам… А судно, несмотря на бурлящую жизнь экипажа, по-прежнему шло в район Сингапура.

В Сингапуре «Ромас» сразу поставили к причалу, и желающие пойти в город могли свободно покинуть борт судна, но их почему-то не оказалось.
Помполит искал желающих сходить в город. Группа должна состоять из трёх человек, но он и этого не мог найти. Нашёлся только один желающий — это Астахов.
Почему помполита не пересадили на «Пестово» — до сих пор остаётся тайной, хотя он был в курсе всех дел о сбежавшем матросе.
Помполит, увидев готового к сходу на берег Астахова, посочувствовал ему:
— Желающих нет, а одного я тебя не имею права отпустить. Если найдёшь кого — тогда подходите ко мне. Я выдам вам пропуска.
— Ванька хотел… А ещё кто? — задумался Астахов.
Больше желающих идти в город с утра не нашлось. Все планировали отовариться в Европе или в Малайзии, потому что следующим портом должен быть Пинанг.
Стармех, увидев страдания Астахова, помог ему:
— Ладно уж, — обратился он помполиту, — поеду и я в город. Давненько я там не бывал.
Помполит занёс группу в специальный журнал увольнений, а агент на машине повёз уволенных до Малай-базара.
На «отоварку» выделялось два часа, потому что к вечеру «Ромас» должен отойти. В Пинанг.

Вчера вечером выдавали тропикан.
Каждому моряку в тропической зоне выдавалось по двести граммов тропического удовольствия в день. Бутылка вмещала тропического удовольствия 700 миллилитров, а такое количество вина на три не делилось, поэтому выдавалось по две бутылки один раз в неделю.
То есть Ваньки получил две бутылки, и Астахов две.
В кофеварку они налили полученное «Каберне», а чтобы этой кислятиной не поперхнуться, насыпали туда ещё и сахар. Смесь размешали, подогрели и винцо употребили с превеликим удовольствием.
Наверное, от вина и его вчерашнего усердного употребления оставался какой-то интересный запашок, шедший от Астахова.
Сев в машину и учуяв витающие над Астаховым миазмы, стармех недовольно посмотрел на него:
— Что-то от вас, господин товарищ третий механик, перегарчик идёт какой-то подозрительный.
Прикинувшись простачком после такого замечания, Астахов захлопал глазами:
— Так тропикан же выдавали вчера, Николай Васильевич...
— Вот я и чувствую, что вы его не по двести грамм выпили.
А что оставалось делать? Поэтому Астахов честно сознался:
— Да, Николай Васильевич, так сразу целиком его и выпили, — но тут же спохватился: — Но у меня же гастрит с пониженной кислотностью, поэтому вино, наверное, и не переварилось. Вот запах и остался. Вон от Ваньки запаха нет, а от меня идёт, — предал своего друга Астахов.
Стармех с интересом посмотрел на Ваньку и понюхал его.
— Да… — протянул он. — Точно, нет перегара, — и, повернувшись к Астахову, посоветовал: — Значит, вам надо, Олег Владимирович, по приходу во Владивосток лечить свой гастрит.
Астахов, почувствовав, что выкрутился из неудобной ситуации, торжественно заверил стармеха:
— Хорошо, Николай Васильевич, я так и сделаю.

Тем временем машина подъехала к входу в Малай-базар. Группа увольняемых вышла из неё и направилась к конечной точке своей мечты.
Шли спокойно. Когда переходили через мостик, остановились и Астахов сделал несколько снимков. Сначала Ваньку с дядей Колей, потом Ванька сфотал дядю Колю с Астаховым, а потом и дядя Коля Астахова с Ванькой.
Сфотографировались и окунулись в мир торговли Малай-базара.
На Малай-базаре (сейчас его давным-давно нет, там сейчас высятся небоскрёбы, проложены аккуратные дороги и аллеи, всё чистенько и аккуратненько) в то время чего там только не было…
Местные продавцы всё сделали так, чтобы на этот базар ходили русские моряки, и всё там соответствовало их требованиям. Там можно продавалось всё, что отсутствовало в Союзе, но пользовалось в нём бешенным спросом: туфли на платформе, дипломаты, мохер, ткани, джинсы и прочее и, конечно же, жевательная резинка и магнитофоны тоже, но это уже для тех, у кого водились деньги.
Им же выдали валюту в Гонконге за две недели, а тут дали ещё за две недели вперёд, так что нужно полученные деньги распределить так, чтобы их хватил на все запланированные покупки.
Для этого приходилось отчаянно торговаться. Ванька был родом из Тамани и торговаться умел виртуозно. Глядя на него, не надо было ходить ни в какие театры. С английским у Ваньки был полнейший напряг. Он знал всего несколько слов, типа «ес» и «ОБХС», да считал до ста.
Но, несмотря на такой ограниченный запас слов, Ванька всегда добивался своего. И продавцы, видя такого артиста, поддавались на его игру и уступали во всём.
У Астахова с торговлей было не очень, а у дяди Коли — ещё хуже. А так как дед по жизни был человеком не очень эмоциональным, то выкладывал любые деньги за всякую ерунду.
Вот тут Ванька стал самым главным руководителем группы уволенных моряков и начал торговаться за каждую вещь и за дядю Колю, и за Астахова, и за всё остальное.
Выделенные два часа моряки провели очень плодотворно. В машину агента, который оказался пунктуальным, моряки садились с объёмными пакетами. Все выглядели довольными и счастливыми, даже у дяди Коли не наблюдалось его прежнего недовольного вида.
По прибытии на судно они даже успели на ужин.

Стармех не пошёл на ужин, а сразу поднялся к себе в каюту отдохнуть. Астахов же, оставив пакеты с колониальными товарами в каюте, спустился в кают-компанию.
За столом механиков сидели второй механик с буфетчицей и о чём-то вели милую беседу. Буфетчица тётя Галя почему-то вечером свой тропикан не выпила. По её поведению за время рейса Астахов заметил, что второй механик ей очень нравится, хоть он и оказался женатиком, но возраста они были примерно одного — где-то под сорок. О содержании их беседы было нетрудно догадаться, если у них на столе стояла бутылочка вина.
А так как место Астахова находилось именно за этим столом, то и ему перепал стаканчик этого тропического удовольствия.
В беседу старших товарищей он вникать не стал, а, быстро проглотив ужин с предложенным стаканчиком, убежал к себе в каюту, где переоделся и заступил на вахту.

Конец пятой главы

Полностью повесть «Ромас» опубликована в книге «Ромас»: https://ridero.ru/books/romas/