Эй, просыпайтесь! 3

Глава третья
После ухода Юры Сантипов раскрыл родителям юноши подробности беседы с их сыном. Не утаил, что «улавливание мыслей» в психиатрии считается одним из основных признаков шизофрении, но поскольку умственно парень достаточно развит и теперь осознал, что ни один из рассказанных им случаев «улавливания» не подтверждается фактами, то всё ещё не так страшно. Об истории с невыключенным утюгом решил умолчать. Однако в середине разговора он с неудовольствием обнаружил, что автоматом произносит какие-то слова, а в голове всё громче стучит: «Беги домой — утюг не выключен!».

В конце концов, так и не сказав всего, что планировал, Виктор, взглянув мимоходом на часы и хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:
— Катюша, Володя, извините, у меня встреча. Главное я сказал, остальное вечером по телефону договорим!

Во дворе своего дома, бросив взгляд на окна, с облегчением констатировал, что ничего страшного не произошло. Взбежал по лестнице на третий этаж, открыл дверь, вошёл в квартиру, принюхался — палёным не пахнет. Щёлкнул в коридоре выключателем — света нет. В уличной обуви прошёл в комнату — холодный утюг с максимально установленной температурой глажки и воткнутым в розетку шнуром стоял на подставке гладильной доски. Он вытащил шнур из розетки, вернулся на лестничную клетку, открыл электрощит — автоматический выключатель его квартиры был в выключенном состоянии. Вероятно, в утюге от долгого нагрева, что-то замкнуло, и сработала тепловая защита. Виктор включил автомат, шагнул назад, нажал кнопку дверного звонка — тот весело заверещал. Вернулся к электрощиту, закрыл его.

Дверь соседней квартиры приоткрылась, на лестничную клетку вышел сосед.
— Случилось что?

— Автомат выбило.

— Давеча тут к тебе Юрка прибегал, в дверь ломился.

— А что хотел?

— Не знаю. Звонок не работал, так он стучал кулаками, а когда я свою дверь начал открывать, бросился наутёк. Я спустился к окну. Он выбежал из подъезда, оглянулся — и под арку. Странный какой-то.

Сантипов пожал соседу руку:
— Спасибо. Позвоню узнаю, что случилось.

Вернувшись в свою квартиру, осмотрел внимательно утюг и гладильный стол. Единственное неприятное последствие —большое рыжее пятно на покрывавшем доску матерчатом чехле в том месте, где крепится подставка. Проверять исправность утюга включением в розетку не стал, присел на табуретку рядом с гладильной доской и задумался. Как-то всё запутанно получается. Выходит, что мысли без каких-либо известных науке физических носителей свободно курсируют между людьми. Даже не мысли, а их зачатки! Парень уловил подсознательный импульс моего мозга! Фантастика! Если так, то и улавливание отцовской мысли о засекреченном БИНе, и многие другие, рассказанные им случаи — всё может объясняться этой удивительной способностью.

Потом голова вновь наполнилась сомнениями. Коль некто всерьёз увлечён «улавливанием мыслей», то исходя из теории вероятности, однажды может и в точку попасть. История с утюгом могла быть таким случайным попаданием. А всё остальное, рассказанные пареньком, вполне допускает рациональные объяснения.

Виктор перебрал в памяти детали разговора, всё вроде бы правильно и сказано, и понято, но откуда тогда это беспокойство и какая-то неудовлетворённость? Что-то такое всё же было… В конце концов, руководствуясь принципом «забыть, чтобы вспомнить», он решил не перенапрягать мозг и занялся другими делами.

Поздно вечером, когда ум уже проваливался в сон, в памяти всплыла рассказанная Юрой история о Нине Селиверстовой. В финале этой «love story» паренёк якобы уловил мысль своей новоиспечённой подружки: «Какой он невинный и застенчивый! Совсем не такой как Толик или мой муж». Догадаться о том, что Нина замужем Юра мог на подсознательном уровне, и он не оспорил возможность такого варианта. Но упоминание о некоем мифическом Толике как-то осталось без комментариев. Между тем, такая конкретность «уловленной мысли» с упоминанием имени явно незнакомого пареньку человека — либо чистой воды шизофрения, либо неоспоримое свидетельство способности читать чужих мыслей. После случая с утюгом, оба варианта стали казаться Виктору равновозможными. Но какой из них верный? Ключ к решению дилеммы в руках Нины Селиверстовой. Кто ещё, как не она, знает имена своих любовников? Юра говорил, что эта дама учится в Полиграфическом техникуме, значит найти её нетрудно. Но как расположить юную женщину, почти девчонку, на откровенный разговор со взрослым мужчиной об её интимных отношениях, да ещё и с озвучиванием конкретных имён?

Сантипов решил не напрягать ум в попытках разрешить эту задачу и удовлетворённый тем, что вопросы поставлены правильно, в конце концов, позволил себе уснуть.

Утром в голове вырисовались контуры плана действий. После завтрака он позвонил в Полиграфический техникум, уточнил в какой группе учится Нина Селиверстова, а в десять утра уже был принят директором этого учебного заведения и после короткой беседы получил разрешение на проведении среди учащихся третьего курса короткого опроса о взаимоотношении полов, пообещав, после обработки результатов, прочитать в актовом зале для всех интересующихся лекцию на эту же тему.

В два часа дня Виктор вернулся в здание техникума и, перед началом семинара «Технология послепечатных процессов», договорившись предварительно с преподавателем, раздал уже сидевшими за рабочими столами учащимся опросные листы, включающие в себя двенадцать пунктов. На одиннадцать первых ответы предлагались в трёх вариантах. От юношей и девушек требовалось выбрать те, которые они считают правильными и поставить крестики в соответствующих квадратиках. Двенадцатый пункт представлял собой обширный перечень мужских и женских имён. Наряду с полными именами были приведены ласкательные формы. Каждому респонденту предлагалось обвести кружочками те имена, с носителями которых у него связаны приятные воспоминания с сексуальной окраской и зачеркнуть те, которые вызывают неприятные с той-же окраской. Анкеты были анонимные, что гарантировало искренность ответов. В тексте одной из них была пропущена запятая. «Волей случая» отмеченный таким образом лист лёг на стол перед Селиверстовой Ниной. Спустя пятнадцать минут, Виктор вышел из дверей техникума, держа в руках папку со стопкой заполненных анкет. Прямо на крыльце не удержался, нашёл Нинину анкету. Из полных имён она зачеркнула жирной чертой «Юрий», из коротких «Юра» (вероятно, под впечатлением недавней прогулки по ночному парку с Рябухиным), кружочками неожиданно обвела имена «Семён» и «Антон», но из сорока ласкательных имён были обведены лишь «Сенечка» и «Толик»! Вероятно, Нина называла Сенечкой Семёна, а Толиком Антона. Впрочем, на результате исследования эта несуразица никак не отразилось. Он был однозначным — Юра обладает способностью «читать чужие мысли». По канонам современной науки невозможно, но факт. Если докопаться до основ, подвести теорию, научиться сознательно управлять процессами чтения мыслей, то такой переворот в нейрофизиологии и психиатрии потянет на Нобелевскую премию!

Возбуждённый открывшимися перспективами Виктор не заметил, как ноги привели его к дому Рябухиных. Остановившись возле подъезда, достал из кармана мобильный телефон и собирался было позвонить другу, ошеломить фантастической новостью, что способность его сына читать мысли подтвердилась фактами…. Но что-то внутри дрогнуло, как будто непотребность какую задумал. Продолжая держать мобильник в руке, шагнул в сторону, присел на лавочку. «А какие факты? Рассказать Володе историю с Ниной? Но, Юра не уполномочивал меня делиться с кем-либо подробностями о его интимной жизни. И самое главное — чему радоваться, если парень в любой момент может сорваться в бездну безумия? Надо спасать мальчишку — вот что главное! И желательно при этом не загубить его уникальный дар. Нужны консультации специалистов, способных всесторонне исследовать работу мозга, выявить причины столь необычных экстрасенсорных способностей. Вот чем надлежит заняться в первую очередь!»

Сантипов нашёл в контактах телефон своего университетского друга, Сергея Зимина, работающего нейрофизиологом в Центре психиатрии и неврологии имени В.Н. Пушкина*. Позвонил, обрисовал суть проблемы. Договорились что тот на томографе детально исследует работу мозга юноши, а затем они совместно определятся, как и что предпринимать.

Вечером Виктор встретился с Юрой во дворе их дома. Пожав пареньку руку, сразу перешёл к делу:
— Извини, но я вчера был не до конца открыт и честен. Делал это из лучших побуждений, а получилось сам знаешь что. Понимаешь, о чём речь?

Юра поднял на него глаза:
— О невыключенном утюге?

— Не только. Утюг, действительно, был не выключен. Ничего страшного не произошло, но я засомневался в своей правоте, долго размышлял и вспомнил…

— Историю с Ниной и её Толиком?

— Ну, вот — ты снова читаешь мои мысли!

Юра опустил голову, шмыгнул носом и виновато прошептал:
— Оно само как-то выходит. Вот сейчас вы переживаете за меня, думаете, что всё может закончится шизофренией.

— Думаю, и не только об этом…

— Я поеду с вами в Москву, — опередил его невысказанную мысль Юра, снова шмыгнул носом и просительно произнёс: — Можно я поброжу по городу один, чтобы отдохнуть от всей этой сумятицы в мозгах?

— Да, конечно, — согласился Сантипов и поспешил уточнить: — Нормально, если завтра в семь вечера зайду за тобой, чтобы вместе отправиться на вокзал?

— Нормально.

Он посторонился, освобождая дорогу. Тут же мелькнула мысль: «Его нельзя оставлять одного в таком состоянии…»

— Не ходите за мной, — обернулся Юра и пояснил: — Ваши мысли лезут мне в голову. Со мною всё в порядке, но я хочу от них отдохнуть и побыть со своими.

— А в школе сам договоришься, чтобы на пару дней отпустили, или мне позвонить директору?

— Сам, — откликнулся паренёк и ссутулившись, медленно пошёл вдоль улицы в сторону Волги.

*Пушкин Вениамин Ноевич (1931-1979)— профессор, доктор психологических наук, автор более 170 научных работ и 8 монографий по проблемам психологии, биополей, экстрасенсорики, информационных контактов человека с растениями и др.

Продолжение - http://proza.ru/2024/03/05/562

Начало повести - http://proza.ru/2024/03/02/712